Текст книги "Король звезды (СИ)"

Автор книги: nora keller

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)

Кэрроу разразился бранью, под которую на Карла опускалась тьма, сотканная из тысяч игл. Где-то далеко над ним звучал дрожащий голос.

– Белатрисса Лестрейндж предупреждала… Больше боли ты боишься другого… Хочешь знать, где сейчас моя сестра?..

Валери скатилась с ледяной горки и едва успела подняться, как на неё с весёлым криком слетел Тэд.

– Смотри, куда едешь, – проворчала девушка, вместе с близнецами помогая ему забраться в коляску.

Радостно визжа, скатились ещё несколько малышей и устроили возню в снегу. Дороти пошла их поднимать, но поскользнулась и тоже упала, весело смеясь.

Ганц стоял у турника и смотрел на них давящим взглядом.

– А ты почему не катаешься? – спросила Валери, подойдя к мальчику.

– Не нравится, – коротко ответил он, всем своим видом показывая, что эти детские игры не для него.

– Тогда зачем пришёл?

– В приюте скучно…

– Да, трудно: там скучно, тут не нравится… – протянула Валери.

– Тебя это не касается, ты вообще не из наших!

– Без проблем, – она с улыбкой подняла руки, – хочешь тут стоять – стой. Но на твоём месте я бы дала пинка своей гордости и пошла кататься с горки!

Оставив Ганца, Валери села на скамейку, стоящую возле песочницы, теперь превратившейся в «снежницу». Последние дни из головы не выходил сон… И этот мальчик, чёрным воронёнком прижавшийся к дереву, снова напомнил…

Во сне к ней навстречу шла женщина в длинном тёмном платье. Ветер трепал вьющиеся волосы. Валери видела её только однажды в магическом шаре, но почему-то сразу узнала. Только теперь она видела и лицо женщины: тяжёлый взгляд, скорбно сомкнутые губы. Валери посмотрела на её платье – и поняла, что это траур.

«Мы с тобой встретимся», – сказала женщина.

И Валери проснулась…

Она много раз повторяла, что нельзя верить снам. Что всё это от нервов: как никак идёт война, странно, если бы ей снилось поле с ромашками… Валери вскинула голову – и увидела бегущего к ней Джейдена.

– Ты что тут делаешь? – удивилась она.

– Где Карл? – быстро спросил Джейден.

– У него дела в Хогвартсе, скоро вернётся…

– Сейчас здесь будет Пожиратель…

– Как?.. – Валери побледнела. Потом кинулась к близнецам. – Быстрее возвращайтесь в приют, поддерживайте щит!.. Мы все возвращаемся в приют! – закричала она. – Дороти, уводи малышей, быстро! Ганц, помоги Дороти!..

– Я помогу, – тихо проговорил Джейден.

– Уведи детей!.. – попросила девушка.

Он кивнул, потом взял на руки двоих малышей и быстро пошёл за Дороти.

– Быстрее, все уходим! – кричала Валери и тут заметила Тэда, беспомощно лежащего в снегу у подножия горки.

Кроме него на площадке уже никого не осталось. Девушка подбежала и стала тащить Тэда к коляске.

– Всё плохо, да? – виновато спросил юноша, видя, как она выбивается из сил. – Слушай, оставь меня тут…

– Не болтай ерунды! – грубо перебила Валери.

Наконец затащив Тэда в коляску, она покатила его по дорожке. Но колёса вязли в рыхлом снеге, коляска перевернулась.

– Оставь меня… – умоляюще произнёс Тэд.

– Заткнись!..

Валери снова усадила его в коляску и покатила вперёд. Выйдя на дорогу, ведущую к приюту, она резко остановилась. В противоположных концах ограды стояли Тапани и Матти Корхонен, ладони их слабо светились, поддерживая защитный барьер… Перед калиткой Джейден громко спорил с Алекто Кэрроу.

– …Это всего лишь магглы, – спокойно возразила женщина. – Тёмный Лорд не станет их защищать…

Он что-то ответил, но Валери не услышала слов, с немым ужасом наблюдая, как к нему движется высокая чёрная тень.

– Джейден, сзади! – закричала она.

Он обернулся, на ходу доставая палочку и произнося заклинание: сияющий белый барс расцарапал плащ дементора.

– Алекто, ты сошла с ума! – глаза Джейдена горели холодным огнём.

– Просто не надо мне мешать, – ответила женщина.

Ещё одна чёрная тень скользнула к Джейдену, потом ещё и ещё. Другие прижались к невидимой оболочке щита, голодной пустотой капюшонов вглядываясь в лица детей, спрятавшихся за окнами невысокого каменного здания.

Валери, оцепенев, наблюдала за происходящим. Алекто произнесла заклинание: палочка выпала из руки Джейдена. Дементоры набросились на него, как стая хищных птиц.

– Нет!.. – сдавленно прохрипела девушка и рванулась было вперёд, но тут вспомнила о Тэде.

Он сидел в своей коляске, с беспомощным беспокойством глядя на женщину в длинном, старомодном платье, разговаривающую с юношей. Дементоров и патронуса он не видел, просто на душе вдруг стало темно и тоскливо, а потом юноша упал…

Алекто тем временем подошла к Тапани, отделённому от неё прозрачной стеной щита, и сказала с улыбкой:

– Посмотрим, сколько ты выдержишь…

Зелёная вспышка озарила напряжённое лицо мальчика и медленно растворилась в воздухе.

– Сиди здесь и не высовывайся, – прошептала Валери Тэду, спрятав коляску за телефонной будкой. Потом побежала к приюту.

Она не знала, что делать. Поэтому просто бросилась к Джейдену, продираясь через липкую, чёрную тьму. Прижала к груди его бледное лицо, словно это могло задержать душу, жадно высасываемую дементорами. Но его душа проходила сквозь её тело… Достав палочку, она начала бросать в теней все заклинания, которые знала, даже «Экспекто Патронум», но тени нельзя было победить одним только заклинанием…

«У тебя не получится…» – шептала ей тень, но странное дело, этот голос доносился будто бы не снаружи, а из самой Валери.

– Заткнись! – прокричала она куда-то в глубину себя.

«У тебя не получится…»

Что там говорил Карл? Самое счастливое воспоминание?..

«У меня действительно был ребёнок, и мне действительно пришлось с ним расстаться. Но теперь уже ничего не докажешь…»

«Нет, ты не поняла!.. Мы эти значки изменим!.. Поместим на них разные чудеса, которые видели в волшебном мире!..»

Валери повернулась и посмотрела в лицо человека, лежащего перед ней на снегу. Она ненавидела его… Она очень хорошо помнила, как ненавидела его… И эта ненависть не ушла, но вот прямо сейчас – когда из него светящимся дымом выходила душа – стала вдруг неважной… Потому что, даже не смотря на ненависть и обиды… Если не смотреть на ненависть и обиды… Он самое счастливое, что было в её жизни…

На кончике палочки зажглась дрожащая искра – и вдруг взорвалась подобно огромной звезде, превратившись в огненную рысь. Сверкнув глазами, рысь вгрызлась в горло ближайшего к ней дементора…

Бредущий по тропинке приютского сада ворон своими начавшими слепнуть глазами смотрел, как упал на снег сын Ван Стратена, как бросившаяся к нему грязнокровка из Шармбатона выпустила огромную огненную кошку… Как черная тварь медленно подбиралась к мальчишке-инвалиду, спрятавшемуся за красной телефонной будкой… Как в противоположных концах ограды, словно две свечи, горели братья Корхонен… Как Алекто Кэрроу пыталась погасить эти свечи…

Ворон медленно шёл, волоча за собой металлическое крыло… Всё происходящее не имело к нему отношения… Даже если бы Карл был здесь…

– Нет, не все!.. Не все, а именно этот!.. только этот!.. Я не сумасшедший!.. Ты сам чувствуешь!.. Этот ребёнок…

– Я ничего не чувствую!.. И для меня нет разницы – тот ребёнок или этот!..

Нет разницы… Ворон щурил подслеповатые глаза, но они слезились от ветра, и уже нельзя было разглядеть лица детей…

Человек шёл медленно, прихрамывая на левую ногу. Она так и не зажила, но это, может, было и к лучшему. Осталось напоминание… На всю жизнь…

Он долго думал, прежде чем решился вернуться. Да и сейчас сомневался в правильности принятого решения. Они ждут победителя, а увидят развалину, мало напоминающую человека…

«Полгода назад человека в тебе было ещё меньше», – напомнил он себе. Но кто будет разбираться и сравнивать… В школе учителя говорили: «Важен результат!» Во взрослом мире важно, что ты имеешь, держишь в руках… А его руки пусты…

Он остановился, постоял немного, но всё-таки продолжил путь…

Улица была знакомой, он знал здесь каждый дом… Было время, когда он ненавидел всё это, но сейчас пейзаж, выученный с детства, отдавался в сердце странной теплотой… Маленькая булочная, с витрины которой заманчиво смотрят на тебя кренделя и пышки, политые разноцветной глазурью… Сапожная мастерская, на вывеске которой красуется огромный, словно с ноги Гулливера, башмак… Когда-то он даже думал, что будет здесь работать, но старый башмачник умер, а новый хозяин не захотел учить ремеслу приютского мальчишку… Лавка с овощами, газетный киоск, остановка автобуса, на которой всегда полно старушек, детская площадка…

Он замер, увидев пожилого человека с палочкой, ведущего за руку слепую девочку. Его захлестнул страх, сразу захотелось спрятаться, исчезнуть…

Вдруг на дороге появилась женщина в длинном тёмном платье. Старичок и девочка шли, но она продолжала стоять.

– Простите, я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо спросил старичок.

Вместо ответа женщина достала что-то из складок платья, в её руках зажглась зелёная искра…

Юноша бросился вперёд, толкая старичка и девочку. Зелёный луч пролетел над их головами.

– Ты в порядке? – спросил он, глядя в слепые глаза.

– …Бен!.. Ой, Бен!.. Ты вернулся!.. – воскликнула Софи, доставая из своей удивительной памяти его голос. – Наконец-то ты вернулся!..

А он смотрел в её улыбающееся лицо и вдруг понял: тем, кому ты дорог, не важно, каким ты вернёшься, важно, чтобы ты просто вернулся…

Небо закрыла высокая тень женщины. На него равнодушно смотрели пустые глаза, так похожие на те, которые он видел в зеркале полгода назад.

– Ты помешал мне, – сказала женщина. – А я не люблю, когда мне мешают.

Дальше она произнесла что-то неразборчивое, Бена вдруг подняло в воздух и отбросило в сторону.

Женщина подошла к нему, наклонилась и, заметив в его глазах страх, проговорила с улыбкой:

– Не бойся, я тебя не убью. Сначала мы немного поиграем…

Она подняла волшебную палочку…

– Не делайте этого, мисс Кэрроу… – произнёс тихий голос.

Алекто резко повернулась. Странно, эти слова напомнили ей няню. Стоило задумать какую-нибудь злую шалость, как няня приходила и говорила тихо и печально: «Не делайте этого, мисс Кэрроу…» Няня была первым человеком, которого убила Алекто.

– А, это ты… – мрачно произнесла она, выпрямляясь.

– Бен, – сказал Карл, не поворачиваясь, – уведи Софи и мистера Фейна.

– Они никуда не пойдут! – закричала Алекто.

– Они уйдут, вам нужен я, – устало ответил Карл.

– А как же ты? – спросил Бен.

– Со мной всё будет в порядке, не волнуйся.

Бен помог Софи и Адаму Фейну подняться и повёл по заметённой снегом дороге.

Алекто прошептала что-то – и в небе над ними появилась чёрная тень.

Карл тоже произнёс заклинание – и огромный ворон из невидимого света накрыл людей своими крылами.

– Вижу, братец неплохо над тобой поработал, – заметив, что Карл тратит последние силы на Патронуса, усмехнулась Алекто.

– Да, в нём очень много боли, и он пытался отдать часть боли мне… – грустно проговорил Карл. – Но так избавиться от неё нельзя… Боль, отданная другому, только увеличивает твою собственную…

– Замолчи!.. Твои сказочки не помогут тебе выжить!..

– Это вы давно уже не живёте, мисс Кэрроу. Поэтому дементоры слушаются вас, вместо того, чтобы пить вашу душу… Только те, чья душа почти мертва, могут управлять тьмой… Уходите… Это не ваше место…

– Ты лишился сил, я тебя уничтожу!.. – угрожающе произнесла Алекто.

– Здесь люди, которые дороги мне… Вы не сможете победить меня… – тихо ответил Карл.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Алекто опустила палочку.

– Запомни, это ещё не конец, – прошипела она, растворяясь в морозном воздухе.

Карл устало побрёл к приюту. Дементоров уже не было: они исчезли вместе со своей госпожой. В саду дети испуганно сбились в кучу. Из толпы вышла Валери, в её глазах были слёзы.

– Что случилось?.. – похолодевшим голосом спросил Карл и тут заметил лежащего в ладонях ворона.

Карл бросился вперёд, раньше руки протягивая к полковнику нити своей души.

Валери заплакала, качая головой.

– Прости… Прости… – бормотала она, глотая слёзы.

– Это из-за меня… – вдруг тихо сказал подошедший к ним Тапани Корхонен. – Я нечаянно вышел за пределы щита… Волшебница послала смертельное заклятье… Он спас мне жизнь…

Карл взял ворона на руки: металлическое крыло неестественно изогнулось, словно хотело пронзить собственное тело, но замерло в миллиметре от шеи… Подарок Тёмного Лорда оказался не просто наградой, он пристально следил за поступками того, кому был подарен… Спасение грязнокровки являлось непростительным поступком, но старый полковник умер раньше, чем металлическое крыло выполнило приказ…

– Его нужно похоронить… – сказал Карл, пряча взгляд.

– …Может, под рождественским деревом? – робко предложила Дороти.

– Нет, его дом далеко отсюда…

– Я пойду с тобой, – сказал Тапани.

Карл молча кивнул.

Они вышли из приюта, добрались до заброшенного пустыря – и исчезли, появившись через мгновение на одном из старых кладбищ Берлина. Карл не знал, откуда ему известно это кладбище и заросшие тропинки, по которым он шёл. Но он безошибочно выбирал путь, сворачивая между увитых высохшим вьюном оград. За ним молча ступал Тапани.

У восточной стены Карл на мгновение остановился, потом, наклонившись, прошёл под опущенными ветвями старой ветлы, и оказался у заброшенной могилы. Толкнув заржавевшую калитку, он подошёл к надгробному камню и стал стирать снег.

Альфред фон Дитрих

(1920–1949)

Рука замерла. Вдруг появилось странное чувство: будто он стоит над своей могилой.

Тапани тоже поражённо смотрел на эти короткие строки, и в его сознании медленно складывались обрывки воспоминаний.

– Это его отец, – тихо сказал Карл.

Он произнёс заклинание, и могильная плита поднялась. Но Карл продолжал стоять, словно не решаясь опустить туда ворона.

Тапани отошёл в сторону, оставляя их одних.

Снег здесь лежал неровными островками, с серого неба летела изморось. Карлу вспомнилось стихотворение Альфреда фон Дитриха.

 
Осень убила декабрь и вернулась в Берлин.
Серой ватой небес нам бинтуют открытые раны.
Мы же тихо идём и, мешая с вином никотин,
Всё мечтаем попасть в золотые весенние страны.
 

Трудно было сказать, в какую страну попал сейчас полковник… Хотелось верить, что смерть стала для него избавлением. И всё же Карл испытывал глухую боль, более страшную, чем все пытки Кэрроу. Этот ворон, в неестественной позе замерший у него на руках, он словно хотел сказать что-то, но уже не мог. И вот от этих невысказанных слов становилось так больно… Карлу тоже хотелось многое сказать: что, несмотря на всё, он благодарен ему за подаренное имя, за дружбу и заботу… И сейчас кажется, будто он потерял родного человека…

Дождь пошёл сильнее… Холодный зимний дождь словно оплакивал сурового, несгибаемого полковника фон Дитриха, чёрной птицей лежащего в протянутых к небу ладонях.

Карл наклонился и опустил ворона в могилу.

– Надеюсь, теперь вы встретите своего сына… – прошептал он.

Потом вернул плиту на место, постоял ещё немного и тяжело пошёл к Тапани.

– Я буду навещать их… – тихо сказал Тапани.

– Спасибо…

Они медленно отправились в обратный путь.

Глава 48. Смертно всё, вечен только восточный ветер

Вернувшись в приют, он долго сидел с детьми, согревая их испуганные сердца. Никто толком не понял, что произошло. Просто пришёл высокий красивый юноша, что-то сказал Валери – и она велела всем убегать. Потом появилась странная женщина – и юноша упал, а небо вдруг заполнили тоскливые тени. Женщина стала говорить с Тапани и Матти, и от этих слов им делалось больно. Потом она произнесла какое-то очень больное слово, но тут перед Тапани взлетел Рабе… и умер…

Теперь Карл вернулся и сидит с ними, чтобы им не было грустно… И они с ним сидят, чтобы ему было не так грустно…

Невидимое солнце опустилось за городом, и за большими холодными окнами приюта зашевелились тени. Когда явились воспитательницы, дети пытались рассказать им о тенях. Но взрослые не слышали тоскливого шёпота…

Лежать одним в холодных жёстких кроватях было страшно, а голоса за окнами навевали серые сны. Но сквозь этот туман светило невидимое солнце…

Когда детей увели спать, Карл и Софи поднялись в пустой класс и сели на пол, прижавшись спинами к батарее. Софи ничего не говорила, только гладила по руке. И от этого простого жеста ему становилось немного легче…

Девочка не видела его лица, но знала, что оно сейчас невыразимо печальное. У неё самой внутри поселилась щемящая тоска. Сегодня она ужасно испугалась. Не когда Бен толкнул её и мистера Фейна, защищая от чего-то страшного, а когда он уводил их, оставляя Карла наедине с этим страшным… И сейчас ей томительно хотелось рассказать Карлу о своём страхе, о том, что вот уже несколько лет жило в её душе… Но Карла, раненного смертью, вряд ли обрадовали бы сейчас её слова… Потом… Потом она обязательно скажет ему…

Карл чувствовал, как лёгкая, почти невесомая рука касается его ладони. Он уже не прятал свою метку. В темноте ничего нельзя было разглядеть, да она бы ничего не увидела и при свете дня… Ему хотелось рассказать, как они с полковником фон Дитрихом пришли к этому, как он получил чёрную змею на запястье, а полковник – железного стража… Но в душе Софи и так было слишком много тревоги… Как и тогда, в Хогвартсе, она борется с усталостью, чтобы не оставлять его одного… Нельзя добавлять ей боли… Потом… Потом он попробует рассказать…

Когда Софи заснула, Карл ещё долго смотрел на её спящее лицо. Потом осторожно поднял на руки… Он бесшумно нёс её по коридору, озарённому лунным светом, и она чему-то улыбалась во сне…

Бесшумно войдя в комнату, он уложил её на постель, и дыхание Софи смешалось с дыханием других детей. Карл накрыл Софи одеялом, подобрал старенькую игрушку, выпавшую из кровати Дороти… Постоял немного, глядя на них, погружённых в свои сны, потом тихо вышел из комнаты…

Едва он ступил на снег, как воспоминания захлестнули его. Чёрный нескладный комок перьев в осенней траве. Профессор Снейп рассердился, узнав, что он принёс в класс птицу… Полёты на метле… Вечера на подоконнике… Свитки домашних заданий, долгие безмолвные разговоры… Ворон ведёт его сквозь лабиринт… Кладбище, заросшее высокой травой… Он прикован к холодному надгробью, по разрезанным запястьям течёт кровь… На белом больничном столе лежит ребёнок – даже не ребёнок, а уродливый кусок плоти, перепачканный кровью… Врачи в палате обступили женщину, умирающую рядом, а чёрный ворон за окном всё смотрит и смотрит на ребёнка… Пожилой человек с уже почти совсем седыми волосами, но взгляд серо-голубых глаз по-юному ярок… Он говорит комплимент медсестре, потом показывает на крошечное тельце, к которому прилеплены белые трубочки, и произносит имя…

Карл слепо брёл сквозь вьюгу, потом вдруг исчез – и оказался перед замком. Возвращаться сюда сегодня было, наверное, глупо, но ему некуда было больше вернуться…

Он прошёл по длинным коридорам, поднялся и спустился по двигающимся лестницам, пока не оказался возле двери, ведущей в небольшую комнату, озарённую скупым пламенем свечей.

В ответ на его стук раздалось холодное, чуть раздражённое: «Войдите!» Профессор сидел за столом и что-то спешно писал. Услышав стук, он произнёс заклинание – буквы стали невидимыми.

– А, это вы!.. – произнёс он, заметив Карла, и в его голосе послышалось что-то, напоминающее облегчение.

Юношу ступил в полосу света, и облегчение исчезло.

– Что с вами?..

– Полковник фон Дитрих умер… – произнёс он, безнадёжно глядя по сторонам, словно пытаясь найти опровержение своим словам.

– …Как умер?

– Алекто Кэрроу пришла в мой приют… Хотела убить детей… Он спас одного ребёнка… и умер…

Северус Снейп молчал. Он слишком хорошо знал, как умирают от непростительных заклинаний, и каждая новая смерть возвращала его в дом в Годдриковой впадине…

Северус коротко посмотрел на юношу, беспомощно стоящего в центре комнаты.

– Я закончил свои дела здесь, – сказал он, собирая недописанные бумаги, – мне нужно вернуться домой и приготовить несколько зелий.

Карл даже ничего не попросил: он уже истратил все свои просьбы. Просто глаза с голодной тоской смотрели на профессора.

– Можете помочь мне с зельями.

– Да, я помогу… я всё сделаю… – закивал Карл.

Северус вывел его из кабинета, заклинанием запечатал дверь, и они отправились в поход по движущимся лестницам. Стоило им выйти из замка, как с холмов потянулись долгие, холодные тени. У Карла уже не было сил защищаться, и он с поникшими плечами медленно брёл сквозь студенистый мрак. Северус Снейп прошептал заклинание – тени с шипением отступили…

– Алекто не ранила вас? – спросил он, с беспокойством глядя на неровную цепочку едва заметных следов.

– Нет… Мы просто говорили… Там была Валери… Валери Дюран… Ей надо помочь… Она защищала приют от дементоров…

– Если вы просто говорили с Алекто, то почему сейчас вы едва стоите на ногах? – настойчиво переспросил Северус, словно не слышал слов Карла о студентке Гриффиндора.

– …Мистер Кэрроу… Мы встретились с ним сегодня… – нехотя произнёс Карл. При воспоминании о нескольких часах, проведённых в кабинете Защиты от Тёмных искусств, тело отзывалось острой болью.

Судорога, прошедшая по измученному лицу, не укрылась от Северуса. Он остановился, почувствовав на губах знакомый привкус омерзения, и, с горьким отчаянием топча лёгкие невесомые следы, посмотрел в небеса. «Это тоже часть вашего плана, директор?.. Вы оставили замок мне, чтобы я сохранял эти камни и жизни?.. А этот мальчишка должен выносить за всех пытки?.. Если бы вы были здесь, такие, как Кэрроу, не посмели бы даже ступить на порог Хогвартса!.. Почему вы позволили себе умереть?..»

Но тёмные небеса молчали…

Вздохнув с какой-то усталой озлобленностью, Северус схватил Карла, готового упасть на ледяном насте, и перенёс в Паучий тупик. Здесь тоже стонала вьюга, и шептались тени. Но Северусу были знакомы их голоса, каждую тень он знал в лицо.

Отперев дверь, он пропустил юношу вперёд. Карл повесил на крючок промокшую куртку и удивился: сейчас ведь зима, почему она промокла?.. Потом вспомнил – дождь над старым кладбищем в Берлине…

Он сам не заметил, как начал плакать. Прямо там, в узком тёмном коридоре…

Северус оторопело слушал эти хриплые рыдания. Вдруг вспомнился их разговор два месяца назад.

– …Зачем?.. Профессор, ну, зачем?

– Это их жизнь!.. Боль – часть жизни!..

Повторить бы ему это сейчас… «Боль – часть жизни!..» Но слова застряли в горле… Он хотел и не мог сказать их…

– …Простите… – прошептал Карл, словно очнувшись. – Простите, пожалуйста… Нужно ведь готовить зелье…

Он прошёл в комнату и посмотрел по сторонам, желая скорее найти себе занятие.

– Что мы будем готовить? – спросил юноша, силясь улыбнуться.

– Готовить буду я, – ответил профессор, хмуро глядя на его дрожащие руки. – А вы разберите это, – он сунул ему большую банку со странно шуршащим содержимым.

– Хорошо, – послушно кивнул Карл.

Взяв несколько пустых склянок, он забрался со своим багажом на диван, словно это место могло его защитить.

– Возможно, идея о том, что ваша энергия мешает Тёмному Лорду использовать силу Бузинной палочки, была не такой уж и хорошей, – проговорил Северус, склонившись над высохшими стеблями травы. – Теперь, когда он оставил вас в покое, Кэрроу решили, что им всё позволено…

– Нет, профессор, это очень хорошая идея, – возразил Карл. – Пока Тёмный Лорд думает, что палочка не работает из-за меня, он не станет искать другие причины… – он помолчал немного, а потом продолжил. – Про Бузинную палочку мне рассказал полковник… Что раньше она принадлежала Геллерту Гриндевальду, а после войны перешла к Альбусу Дамблдора… Полковник был хорошим другом мистера Гриндевальда, они учились вместе в Дурмстранге… И директора он знал… На самом деле полковник не был оборотнем, эту легенду придумал Том Реддл, чтобы скрыть свою тайну… О разделённой душе… А ворон – это плата… Плата за жизнь сына…

Он говорил, погружённый в воспоминания, а Северус слушал, замерев над листьями полыни. В этих словах, произносимых тихим голосом, полным печали и любви, полковник словно рождался заново… Рождался таким, каким, может, не был даже при жизни… Словно что-то самое важно, глубинное, хранившееся в умершем человеке, то, о чём он сам, может, не подозревал, продолжалось теперь в этом ребёнке…

«Боль – часть жизни!..» Смерть и чувство вины научили его этому. И он учил этому остальных… Стал каменным саркофагом, хранящим прах сгоревшей жизни…

Карл поднял голову, словно что-то в нём незримо ощущало, когда сидящий напротив человек опускается в свою тьму.

– Но в последнее время полковник стал отдаляться от меня… По вечерам сидел один в углу гостиной, а если я приходил, молча шёл в другую комнату… Казалось, моё присутствие ему неприятно… Хотя когда-то сам сетовал, что я перестал говорить с ним… Может, если бы я тогда сразу смог принять его поступок… Это моя вина…

Профессор оторвался от своих трав и сказал вдруг тихо:

– Вы не виноваты…

– Не знаю… – с сомнением протянул юноша.

– Я знаю, – ответил профессор. – И после того, что вы рассказали… Возможно, этот конец был для него самым лучшим…

Карл посмотрел в зимнюю тьму за окном, словно хотел разглядеть в ней душу полковника.

– Уже поздно… – сказал наконец он. – Можно, я останусь здесь? Дети в приюте уже спят, не хочу их будить…

Профессор кивнул.

Карл поставил разложенные по банкам листья на стол и пошёл в свою маленькую комнату.

Смотря, как бесшумно закрывается дверь, Северус Снейп подумал, что мало найдётся людей, обладающих такой способностью будить…

После «битвы за приют», как про себя называла её Валери, возвращаться в школу было страшно. Их отношения с Алекто Кэрроу и раньше нельзя было назвать тёплыми. Во что это превратиться теперь, даже представлять не хотелось. Но другого дома у неё не было, поэтому девушка вместе с остальными села в красный экспресс, стараясь не попадаться на глаза школьникам с чёрными повязками на рукавах.

Валери ждала традиционного вопроса: «Как провела каникулы?» Но оказалось, все уже знают, как она их провела!.. Одноклассники и даже гриффиндорцы со старших курсов поздравляли девушку. То тут, то там слышалось произнесённое шёпотом: «Ты молодец!.. Так их!.. Пусть не думают, что им всё позволено!.. Покажешь потом своего Патронуса?..»

Валери кивала, а сама лихорадочно думала: «Алекто мне не простит!..» Первой мыслью было побежать к Карлу, но его в поезде не было… Да и снова обращаться к нему за помощью казалось немного стыдно…

В первый день в расписании стояла травология, а следом за ней – маггловедение. Валери стало страшно. Она, учившая войну по страницам книг, впервые увидела, как перед тобой стоит человек, готовый убить тебя…

На завтрак Валери не пошла. Побродила по замку, поднялась по узкой лестнице в стене – и оказалась внутри огромных башенных часов. Опустившись на каменный пол, она прижала колени к груди и закрыла глаза. Всё вокруг издавало чёткие, ровные звуки, всё знало, куда и с какой скоростью идти…

А она не знала…

Ссора с Джейденом хоть и причиняла боль, но одновременно освобождала от неясного, пугающего будущего… Теперь Джейден возвращался, а вместе с ним возвращалась и высокая строгая женщина в траурных одеждах…

Сбежать бы в какую-нибудь Бразилию, где тепло и много солнца… Валяться на песке и слушать, как медленно перекатываются волны… Бразилия была во всех отношениях чудесным вариантом, вот только огненная рысь не поехала бы с ней туда. Это Валери знала совершенно точно…

Вдруг в гуле двигающихся шестерёнок, послышались голоса.

– Не понимаю, почему тебя это так волнует… – произнёс недовольный голос, в котором Валери узнала Амикуса Кэрроу. – Это были всего лишь магглы!..

– Это ты не понимаешь! – раздался резкий голос директора. – Дело не в магглах!.. Пройдёт немного времени – и ты получишь их всех. Но нам нужно это время!.. Мы ещё не готовы! Нужно собрать всех союзников, Тёмный Лорд должен окончательно подчинить себе Бузинную палочку!..

– А я и не предлагаю бросаться всем в атаку прямо сейчас! – огрызнулся Кэрроу. – Но некоторые предупредительные операции…

– «Предупредительные операции»? Амикус, опомнись, это не детская игра в солдатиков! Думаешь, они будут спокойно на это смотреть?

– Ты сам убил Дамблдора, без него у них нет шансов.

– Дамблдор не умер бы, не оставив после себя тех, кто продолжит защищать его дело. Сейчас они затаились, но если мы нападём – они нанесут удар. Думаешь, все те, кто перешли на нашу сторону, действительно будут помогать нам? Нет!.. Они изображают покорность, поскольку понимают, что сейчас в меньшинстве. Но если вы убьёте, они ударят сразу же – а мы не готовы!..

– Я не намерен терпеть рядом эту дрянь! Они поплатятся!.. И эта дерзкая девчонка!..

– Делай с ними, что хочешь, – я смогу объяснить шрамы на их телах, но для мёртвого тела мне объяснений не найти!.. Ты понял?

Кэрроу пробормотал что-то нечленораздельное.

– И объясни это своей сестре!.. Нам нужно набраться терпения. Ещё немного – и мир будет наш…

– Когда ты стал таким рассудительным, Северус… – устало проговорил Кэрроу. – Хорошо, мы подождём… А потом их мерзкая кровь зальёт улицы городов… И я сам…

Дальше слова поглотил гул часового механизма, сообщающего, что истёк ещё один час. Когда удары маятника сменились мерным звуком двигающихся шестерёнок, Валери поднялась и побежала на урок травологии.

Алекто Кэрроу не нарушила приказа директора. Весь урок Валери чувствовала на себе её ненавидящий взгляд, и линейка с жестокой силой опускалась на её руки чаще обычного, и слово «Круцио» звучало громче, но боль приходила откуда-то издалека и, едва коснувшись её, исчезала…

Вечером в классе Защиты от Тёмных искусств боль тоже была похожа на волны. Они щекотали ноги – и возвращались в океан. Они приходили и уходили… Иногда волны становились очень высокими, но кто-то словно поддерживал её тело и не давал задохнуться…

Девушка с удивлением вслушивалась в это течение… Ощущения были похожими, как и раньше, когда её оставляли отрабатывать наказание, но раньше она просто называла это «не очень больно»… И потом, вернувшись в свою комнату, стиснув зубы, смеялась над «этими слабенькими Кэрроу»…

Теперь она слышала, как движется внутри боль… Словно кто-то выпивает за неё это море…

Когда Валери увидела его, лежащего на диване в гостиной, опять появилось странное чувство, что она не успевает… Пытается догнать, но он будто выскальзывает из рук, снова оказываясь впереди…

Карл поднял голову с дивана и слабо улыбнулся…

Валери сделала то, что обычно делала всегда. Начала кричать. Что он идиот! Что… Других объяснений в голову не приходило, поэтому приходилось повторять это: идиот, идиот, идиот!..

Потом села на ковёр и заплакала.

– А я ещё хвасталась, что мастерски проношу еду в карцер, и считала, что спасаю весь замок!.. – бормотала Валери, вытирая кулаком глаза. – Какая же я бесполезная!..