Текст книги "Русские адмиралы — герои Синопа"
Автор книги: Николай Скрицкий
Соавторы: Неизвестный автор
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)
Днем 27 августа союзники вновь штурмовали. Бутаков находился на «Владимире». Сразу же пароходы разошлись по позициям. «Владимир» выдвинулся к Килен-балке и открыл огонь бомбами и картечью по наступающим французам, заставив их отступить с потерями. Однако, несмотря на героизм защитников, французы захватили Малахов курган. Русское командование отдало приказ отходить на Северную сторону. «Владимир» ночью на 28 августа за два рейса перевез 2490 человек, затем его успешно укрывали от неприятельского обстрела, сняли часть пушек, а в ночь на 31 августа пароходофрегат зажгли и затопили вместе с другими еще уцелевшими паровыми судами Черноморского флота; парусники пошли ко дну еще 28 августа1458 1459. На этом завершился боевой путь победителя первого боя паровых судов. А Бутакова за отличие наградили орденами Св. Анны II степени с мечами и Св. Владимира IV степени с бантом; 17 сентября его произвели во флигель-адъютанты, 26 сентября назначили начальником штаба заведующего морской частью в Николаеве1460.
В 1855 году журнал «Морской сборник» опубликовал статью «Из артиллерийских заметок на Севастопольском рейде», в которой моряк изложил опыт своих действий в ходе обороны: стрельба с креном, стрельба по невидимой цели и с хода. С этого начиналась его работа над новой тактикой. Бутаков писал: «...Теперь, с введением на судах громадных орудий и с начатием опытов для определения возвышений, которые нркно давать этим орудиям при самых больших расстояниях, стало понятным, что в теории морской войны происходит переворот...»1461 Одна-
ко не сразу моряк получил возможность на практике проверить свои мысли.
26 августа 1856 года Г.И. Бутакова произвели в контр-адмиралы с назначением в свиту Императора, заведующим морской частью в Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя. Фактически он занимал прежний пост главного командира Черноморского флота и портов. Энергичный флагман решительно взялся за дело. Трудно было назвать флотом ту горсть судов, что осталась после Крымской войны. Предполагали создать завод паровых машин под Николаевом, намечали строить 27 паровых судов. В 1856—1859 годах на пароходах «Тамань», «Тигр» и винтовой шхуне «Туапсе» контр-адмирал ходил по Черному и Азовскому морям, исследуя положение дел. За заслуги его наградили в 1859 году орденом Св. Владимира III степени с мечами1462. Однако Парижский мирный договор 1856 года запретил России и Турции иметь крупные военно-морские силы на Черном море. Бутакову пришлось заняться сокращением учреждений и численности моряков.
Контр-адмирал не забывал имен тех, кто являлся первыми учениками лазаревской морской школы. 17 февраля 1857 года, после вручения 17 флотским экипажам Георгиевских знаменных флагов с надписью «За оборону Севастополя с 13 сентября 1854 г. по 27 августа 1855 г.», заведующий морской частью в Николаеве Г.И. Бутаков выступил с приказом:
«...Море вас приготовило, дорогие друзья и сослуживцы, море приучило вас не уметь бояться чего бы то ни было, оно сделало из вас чудобогатырей, и приходится сожалеть об одном, что флоту нашему не довольно привелось на море же оказать те чудеса молодецкой удали, которые праправнуки теперешнего поколения будут ставить в пример другим из рода в род, в пример военного порядка, послушания, исполнительности, святого выполнения долга службы и присяги, от которых родятся все доблести, столь заслуженно прославившие вас. Гг. адмиралы, штаб– и обер-офицеры Черноморского ведомства. Распорядители торжества 7 февраля, выражая чувства морской семьи нашей, пожелали мне иметь как можно более таких сотрудников, каких незабвенный адмирал Лазарев имел в Нахимове, Корнилове и других, отчасти несуществующих и отчасти продолжающих трудиться и ныне на пользу отечества и флота русского. Я имею вас всех сотрудниками и радуюсь и горжусь этим. Ни Нахимов, ни Корнилов не родились, а сделались Нахимовым и Корниловым, сделались потому, что постоянно посвяща-
J^==
ли себя всеми силами прежде службе, а потом себе, а не прежде себе, а потом службе; и никакие преграды, никакие огорчения, неизбежные в быту человеческом, не могли отклонить их во всю жизнь от этого пути. Вот весь секрет этих знаменитых вождей наших, завещанный нам в огне и пламени Севастополя, но который не был для вас секретом – как знает целый свет.
Будем же помнить этот секрет, будем дружно стремиться к благой общей цели, и тогда я буду окружен все Корниловыми, все Нахимовыми...»1
В 1858 году Бутаков осуществил освобождение черноморских адмиралтейских поселян от крепостной зависимости, за что 14 апреля 1862 года получил золотую медаль на Александровской ленте1463 1464. Еще перед ликвидацией крепостного права и военной реформой он выступал за отмену телесных наказаний на флоте. Осенью 1859 года в «Замечаниях по поводу Устава (к пункту 201)» контр-адмирал писал: «Казалось бы, пора отменить линьки совсем, как вредные по последствиям своим для здоровья, и определительно ограничить меру исправительных наказаний, предоставленных командиру корабля...»1465 Помня, насколько жесток режим в Морском корпусе, моряк не отдал в него сыновей Александра и Алексея, желавших служить на флоте; он послал их после гимназии в Петербургский университет, после чего направил на флот юнкерами1466.
11 апреля 1858 года в соответствии с распоряжением «заведываю-щего морской частью в Николаеве свиты е.и.в. контр-адмирала и кавалера Бутакова» комиссия вскрыла склеп Владимирского собора, в котором были похоронены руководители обороны Севастополя, чтобы переложить тела в обитые свинцом гробы и поместить гроб с телом Нахимова к остальным. Комиссия обнаружила, что за время господства союзников кто-то проник в склеп и надругался над покойными адмиралами, сорвав с них эполеты1467.
На посту руководителя морской частью в Николаеве Бутаков попытался бороться со злоупотреблениями. Назначенная им комиссия разоблачила спекулянта Киреевского, связанного с чинами морского ведомства. Моряк не раз сообщал Великому князю Константину Николаевичу о нарушениях закона. Он писал: «Зная, что бедное мое отечество подрываемо страшным червем взяточничества, этой повсеместной гангреной нашею, – я выбрал удобный случай, чтобы нанести, в пределах вверенного мне управления, удар всеобщему врагу...»1
В других письмах он убеждал главу морского ведомства, что то, о чем он сообщает, – правда, и просил защитить его от бюрократических гонений, самых опасных в России. В 1859 году Бутаков подал генерал-адмиралу «Секретную записку о положении в Черноморском управлении», касаясь в резкой форме и недостатков всего морского ведомства. Не видя поддержки и понимания сверху, он просил уволить его от должности и в отставку, ибо «полумеры в этом отношении были бы непоследовательностью с моей стороны». Его расследование задевало высокие чины министерства1468 1469. Дотошного контр-адмирала 1 февраля 1860 года освободили от должности заведующего морской частью и военного губернатора и перевели на Балтийский флот. Он стал начальником практической эскадры винтовых кораблей Балтийского флота1470.
Эскадра была создана для подготовки моряков парового флота. Контр-адмирал заставил всех серьезно учиться морскому делу. Он переезжал с корабля на корабль и проверял положение дел, предъявлял к подчиненным высокие требования, но и обучал их на основе своих опыта и знаний. Личный состав он побркдал к изучению своих обязанностей широким введением соревновательности. Г.И. Бутаков в отчете о плавании эскадры в 1860 году писал: «Считая необходимым основать всякое совершенствование флота на соревновании, я ввел в отряде, чтоб из всякой работы выходила гонка и первым кораблям в каждой работе немедленно изъявлялось сигналом удовольствие. Если же работа была произведена быстрее предшествовавшего раза, – то особенное удовольствие»1471.
Для ремонта судов Григорий Иванович приказал оборудовать пароходофрегат «Владимир» как плавучую мастерскую. Один из механиков, служивших на эскадре, позднее вспоминал, что Бутаков задавал морякам непростые вопросы о их службе и не терпел обманов. Он говорил кратко и ясно, добиваясь того же от подчиненных. Весьма трудоспособный, контр-адмирал подбирал соответствующих помощников, не стесняясь выдвигать молодых способных офицеров. Как специалист, он вдавался в технические тонкости, не любил болтунов. С теми же, кто совершал ошибки, он разговаривал в каюте, а в особых случаях промахи обсркдали на собрании моряков в кают-компании1472.
Бутаков в 1860 году учредил в экипажах должность офицера, постоянно следившего за дальностью до неприятеля. На корабли были установлены приборы для измерения Дальности и для передачи с мостика в батарею данных о прицелах, учреждены сигналы для сообщения на другие корабли о скорости. В частности, высота подъема шаров на сигнальной мачте свидетельствовала о скорости судна. Экспериментируя, флагман добился того, что разнотипные корабли научились двигаться согласованно. 5 сентября 1860 года контр-адмирала за отличную службу наградили орденом Св. Станислава I степени с мечами. Осенью 1860 года моряка командировали в Англию и Францию для изучения развития кораблестроения и морского дела1. Он информировал генерал-адмирала о том, что узнал нового, и сообщал свои разработки по теории пароходных эволюций, еще неизвестные за границей1473 1474.
Бутаков еще в 1854 году по поручению В.А. Корнилова составил для своего пароходного отряда краткое описание эволюций (наиболее выгодных поворотов кораблей для их перестроения и изменения курса). И позднее он занимался теоретическим рассмотрением форм маневрирования паровых судов, приняв за основу окружность и касательную к ней1475. Назначенный весной 1861 года начальником эскадры винтовых канонерских лодок, Бутаков использовал их для проверки своих мыслей. В том же году он опубликовал книгу «Несколько отрывков из опыта начальных оснований пароходной тактики», с которой до кампании успели ознакомиться офицеры эскадры. Обучение флагман начал с проверки механиков, подготовка которых не блистала. По мере готовности лодки переводили на буксире в Гельсингфорс1476. В приказе от 11 июля 1861 года Бутаков сформулировал основную задачу обучения: «Нам нрк-но научиться для будущей (вероятно, железной) шхерной флотилии быть не стадом, наскоро согнанным, а стройною силою, толково, а потому и легко, передвигающейся с места на место на основании современной науки и внушающей к себе уважение порядком и быстротой своих действий. Насколько мы продвинемся в настоящую кампанию в этих древней и современной науках, настолько мы приблизимся к славным для флага нашего в этих водах временам Петра...»1477 Второй задачей он считал продолжение начатого в 1860 году изучения и освоения шхер, для этого ходил с лодками в малоизученные места и по неизведанным фарватерам, исправляя и составляя вновь карты1478.
Н.В. СКРИЦКИЙ
____
Избегая внешнего лоска, Бутаков добивался от командиров бесстрашного управления кораблями. К концу кампании лодки сплавались, хорошо держались в строю и совершали сложные маневры. Об опыте кампании контр-адмирал написал в «Обзоре плаваний и действий практической эскадры винтовых лодок Балтийского флота в кампании 1861 года», сокращенно опубликованном «Морским сборником». Сокращению (по причинам секретности или цензуры) в журнале подвергли мысли о характере и дислокации судов шхерной флотилии. Бутаков считал, что они должны иметь малую осадку, хорошую скорость, мореходность и маневренность, а также достаточную вместимость для размещения вооружения и припасов и защиту от стрелкового огня. Флагман считал необходимым часть судов бронировать. Исходя из опыта Крымской войны, он предлагал содержать шхерную флотилию в Свеа-борге, Або и Выборге, чтобы защищать торговые пути, порты, крепость Свеаборг и «...по возможности не позволять хозяйничать в шхерах неприятелю, имеющему винтовую флотилию...»1.
Следующим летом Бутаков усложнил обучение, занявшись маневрированием при таранных ударах, что явилось следствием известий о действиях «Мерримака» и «Монитора» в ходе Гражданской войны в США. В приказе от 30 мая 1862 года он писал: «Настало время железных флотилий... Теперь... вопрос о деревянных судах решен в самых тупых и непредусмотрительных головах тех стран, у которых мы, по нашим обстоятельствам, должны перенимать систему оружия. Итак, – броня, башни и тараны!»1479 1480
В статье «Несколько соображений относительно пароходов-таранов», опубликованной «Морским сборником», Бутаков высказывал идею «удвоенных таранов» и маневров для таранных ударов. Рассматривая проект переоборудования деревянного фрегата «Севастополь» в броненосный, контр-адмирал рекомендовал использовать деньги на сооружение нового корабля и орудия устанавливать не по бортам, а в башнях1481.
За кампанию 1862 года моряки научились решительно ходить и действовать в шхерах без лоцманов, уверенно осуществляли эволюции. В итоговом приказе Бутаков заявлял, что ему «флотилия доставила в кампанию 1862 года полное удовлетворение, доказав на деле положительными фактами правильность теории пароходных построений и действий таранами, а также то, как легко применять ее к делу, когда понятны основания этой теории»1482.
По окончании кампании Бутаков предложил рассмотреть проекты кованой пушки и орудийного станка отечественных конструкторов, в сентябре участвовал в успешных испытаниях шестовой мины, а затем был командирован для изучения опыта других флотов в Англию1. В командировке контр-адмирал ознакомился с современными башнями, артиллерийскими орудиями. В начале 1863 года он вернулся и был назначен военно-морским атташе в Англию и Францию. Моряк способствовал отправке из Англии броненосной батареи «Первенец», посылал информацию о французской разборной канонерке, о подводной лодке и предложил в качестве средства борьбы с ней сети. Он пришел к мысли использовать электрические фонари в качестве боевых прожекторов и со временем использовал эту идею1483 1484.
Не прекращая работу над теоретическими вопросами, Бутаков завершил изданный в 1863 году капитальный труд «Новые основания пароходной тактики», в котором суммировал свои размышления и расчеты, проверенные в кампаниях предшествующих лет. Автор писал: «...приняв известный круг за общий по величине своей всем судам эскадры и прямые курсы за касательные к частям этих кругов, легко составлять правильные пароходные эволюции с подробным указанием каждому исполнителю, в чем должна при известном маневре или эволюции состоять его роль, делающаяся через то легко исполнимою при самых сложных передвижениях...»1485 Бутаков поставил себе задачу «...иметь возможность вращать в наименьшем пространстве линию эскадры нашей, в каком бы строе она ни находилась»1486. Он разбирал приложение своей теории к строям кильватера, фронта, пеленга, составил правила поворотов, необходимых при маневрировании в сражении, предлагал обходиться в бою минимумом строев и рассматривал формы перехода от одного строя к другому, способы маневрирования с целью изменять интервалы между судами и маневры в сложных строях. Отдельную главу Бутаков посвятил математически обоснованной таранной тактике1487.
Эту работу высоко оценили в России и за рубежом. Академия наук присудила Г.И. Бутакову полную Демидовскую премию. Вскоре «Новые основания пароходной тактики» перевели на французский, английский и испанский языки1488.
Роль скорости и совместного маневрирования на практике была продемонстрирована после смерти Г.И. Бутакова, в сражении при Ялу (1894), когда маневренная эскадра быстроходных японских крейсеров оказалась сильнее тихоходных китайских броненосцев.
28 октября 1866 года Г. И. Бутакова произвели в вице-адмиралы. При открытии Всемирной Парижской выставки 1867 года его избрали президентом экспертной комиссии морского отдела. А 6 февраля 1867 года вице-адмирала назначили начальником первой в России эскадры броненосных судов1. В эскадру входили три броненосные батареи, броненосный фрегат «Петропавловск», броненосная двухбашенная лодка «Смерч», десять броненосных однобашенных лодок, построенные в 1865 —1866 годах. Чтобы за кампанию сделать эскадру из разнотипных кораблей боеспособной, Бутаков применил новую систему боевой подготовки. В отличие от парусного флота для технически сложных кораблей предстояло до начала кампании готовить экипажи на берегу, затем на стоянке, после чего следовала одиночная подготовка корабля на рейде и в море; далее можно было начинать эскадренные учения. К концу июня, закончив подготовку одиночных кораблей, эскадра собралась на Транзундском рейде для совместных учений. Вновь флагман широко использовал соревновательность между моряками, поощряя лучших1489 1490.
Готовя моряков к боевой службе, Г.И. Бутаков учил их действовать под выстрелами и ядрами, воспитывал смелость, настойчивость, хладнокровие и умение управлять своими кораблями, однако предупреждал от самонадеянности: «В наше время войны будут внезапны, энергичны и недолговременны, а сражения необычайно кратки. Поэтому готовиться необходимо всегда, постоянно, неотлагательно, немедленно; готовиться к тому получасу, для которого мы, можно сказать, существуем и в который нам придется показать, что Россия содержит флот не без пользы»1491. Флагман предвидел то, что произошло значительно позднее, в первых сражениях Японо-китайской, Испано-американской и Русско-японской войн.
Добиваясь боеспособности кораблей, Бутаков в приказе от 4 августа 1867 года писал: «...Попадать в щит, когда в вас никто не стреляет – одно дело; попадать же в неприятеля под его ядрами – другое... Не особенно скоро убеждается человек, что кругом его огромное пространство, где ядру пролететь мимо, и что поэтому не следует на него вовсе обращать внимания. Чтобы команды наши заблаговременно приучились слышать свист ядер, предлагаю посылать по очереди на один час по гребному судну с офицером на каждый из двух буйков, поставленных по обе стороны ближайшего к эскадре гцита, в некотором расстоянии от него... Сколько времени мне позволит, я буду сам навещать эти буйки, что советую и гг. командирам»1.
Уже через несколько дней моряки привыкли к свисту снарядов, и Бутаков писал в приказе: «Я убедился сегодня, что для будущих паровых шлюпок флота нашего не встретится недостатка в охотниках подсунуть мину под неприятельский корабль»1492 1493.
К концу кампании разнородные броненосные корабли научились удерживаться в строю. Среди моряков распространялся дух любви к делу и соревновательности. Летом 1868 года флагман усложнил подготовку. Две канонерские лодки переоборудовали в суда для таранных учений. Исходя из требований боя, Бутаков считал необходимым учить соответственно артиллеристов. В приказе он писал: «Будем же гоняться не за тем, чтобы в отчетных ведомостях о пальбе у нас стояли высокие проценты попавших ядер, а употребим все усилия, чтобы пальба подходила возможно более к тем условиям, которые предстоят в действительном бою, т. е. будем стрелять с неопределенных заранее дистанций и в движущиеся предметы»1494.
Артиллеристы успешно стреляли с ходу по неподвижным треугольным щитам, учились попадать в щиты движущиеся. Когда в 1870 году на вооружение поступили нарезные орудия, Бутаков ввел стрельбу на качке1495. Моряков учили плавать. Флагман на переходах между портами проводил эволюции эскадры, действуя как в военном крейсерстве. Комиссия под командованием адмирала Е.В. Путятина высоко оценила двухлетнюю его деятельность по подготовке эскадры: «Начальник броненосной эскадры вице-адмирал Бутаков 1 глубоко понял назначение и будущую роль вверенных ему судов и не упустил с расчетом и необыкновенным умением воспользоваться всеми находящимися в его руках средствами и каждой минутой времени для приведения как судов броненосной эскадры, так и команд на них находящихся, к возможному совершенству»1496.
В первый месяц кампании 1869 года Бутаков практиковал «крейсерства» на рейде, при котором суда, двигаясь полным ходом, по очереди огибали суда, стоявшие на рейде, выписывая сложные восьмерки. Затем флагман добивался слаженности в маневрах отрядов однотипных судов1497.
29 января 1868 года Бутакова назначили старшим флагманом Балтийского флота. 1 января 1869 года ему пожаловали аренду по 2000 рублей на 12 лет. А 3 июля 1869 года на Транзундском рейде проходил высочайший смотр флоту, и довольный Александр II пожаловал моряку звание генерал-адъютанта со следующими словами: «Я тебя благодарю прежде всех и поздравляю моим генерал-адъютантом. Я уверен, что ты останешься таким, каким я тебя всегда знал». По повелению Императора Бутакова командировали на Черное море. Затем, в 1870—1876 годах, вице-адмирал командовал броненосной эскадрой в финляндских шхерах и Балтийском море. В 1871 году он был удостоен ордена Св. Владимира II степени, 1 января 1874 года – ордена Белого орла, в 1875 году получил прусский орден Красного орла I степени и шведский орден Меча1.
Не всегда все обходилось гладко. Из-за технических недостатков судов летом 1869 года при повороте броненосная батарея «Кремль» протаранила фрегат «Олег», быстро затонувший. Только решительные действия экипажа спасли получившую пробоину броненосную лодку «Русалка». Потому Бутаков поддержал предложения лейтенанта С.О. Макарова иметь на кораблях готовые пластыри и оборудовать трюмы водоотливной системой труб. Уже летом 1870 года предложенный Макаровым пластырь применили при спасении парохода «Ильмень». Бутаков поддерживал новаторскую деятельность офицеров, которые занимались усовершенствованиями в разных отраслях морского дела, и успехи изобретателей отмечал в приказах. При нем были испытаны и одобрены механический привод штурвала, «стволики» в стволах крупнокалиберных орудий для удешевления учебных стрельб1498 1499.
Сам вице-адмирал нередко предлагал усовершенствования. Он немало занимался минным делом. В 1867 году на эскадре Бутаков организовал временную школу минеров. С 1868 года на специально оборудованной канонерской лодке проводили опыты с подведением мины под дно неприятельского корабля. Параллельно испытывали первые образцы трала. Занимавшийся минным делом лейтенант В.А. Терентьев зимой читал курс лекций офицерам, чем предвосхитил минные офицерские классы, созданные в Кронштадте через несколько лет. Деятельность Бутакова по исследованию возможностей минного оружия была оценена комиссией Путятина. В кампанию 1869 года моряки продолжили опыты с применением шестовых мин. Осенью вице-адмирал основал минную школу для офицеров, в первую очередь добровольцев. С кампании 1870 года учения с атаками минных катеров на броненосцы стали систематическими. С 1873 года для отражения минных атак начали применять введенные Бутаковым на некоторых кораблях электрические прожекторы. В 1874 году на.флоте учредили должность заведующего минной частью, а 1 октября – Минные офицерские классы и Минную школу для матросов. Во многом это явилось заслугой Г.И. Бутакова1.
По проекту Бутакова в 1874 году на броненосном фрегате «Петропавловск» установили по бортам десять четырехфунтовых пушек на станках, позволяющих стрелять по атакующим миноносцам. Фрегат стал первым в мире кораблем с противоминной артиллерией1500 1501.
Проводили на эскадре учения и по использованию тарана; чертежи эволюций после кампании раздали офицерам для руководства. Иностранные офицеры, приезжавшие в Россию для изучения опыта, интересовались именно этой стороной дела1502.
Бутаков с неудовольствием воспринял уменьшение срока службы после военной реформы до 7 лет. Он считал, что этого мало для подготовки технических специалистов1503. Со временем его опасения оправдались. Проблему решили увеличением численности сверхсрочников на флоте и набором матросов из числа рабочих, имевших представление о технике.
После заседания Морского технического комитета в феврале 1877 года, на котором рассматривали тип современного броненосца, Бутаков подготовил и подал записку, в которой утверждал, что Россия не имеет ни броненосного, ни крейсерского флота, располагая массой прекрасных, но единичных судов. Он предложил строить крейсеры и броненосцы сериями, проектируя их в соответствии с предполагаемыми задачами флотов, и готовить для них кадры1504.
С началом Русско-турецкой войны 1877—1878 годов генерал-адмирал принял командование броненосной эскадрой Балтийского флота. Бутакову поручили командование отрядом этой эскадры1505. В начале войны отряд вице-адмирала установил минные заграждения у Выборга, Дина-мюнде и Свеаборга. Когда весной 1878 года возникла опасность появления британского флота, Г.И. Бутаков предложил держать отряды минных катеров в Кронштадте, Свеаборге, Роченсальме, Бьорке, Нарве, послать в Свеаборг отряд броненосцев, создать на побережье линии оптического телеграфа, связав им наблюдательные пункты со столицей, установить минные банки в разных местах Финского залива. Он показал слабость обороны Кронштадта и Санкт-Петербурга. По рекомендации флотоводца совещание приняло решение усилить минные заграждения, прикрыв их артиллерией береговых батарей и кораблей, дополнительно оснащенных мортирами1.
В 1877 году Г.И. Бутакова наградили орденом Св. Александра Невского1506 1507. 16 апреля 1878 года его произвели в адмиралы и вскоре назначили начальником береговой и морской обороны Свеаборга. Моряк привел в Свеаборг отряд старых броненосцев. В новом качестве он занимался многочисленными работами по усилению крепости, подготовке мин заграждения и т. п. Пришлось исправлять многие недочеты мирного времени, в том числе и следствия злоупотреблений1508.
Участник обороны Севастополя настолько привык пренебрегать собственной безопасностью, что немало труда стоило доказать, что ему следует управлять боевыми действиями с командного пункта, расположенного на горе, а не идти в бой впереди эскадры1509.
Бутаков, имея флаг последовательно на броненосном фрегате «Петропавловск» и пароходе «Смелый», плавал в Финском заливе1510. Занимаясь вопросами подготовки судов, стоявших в Свеаборге, летом 1878 года Бутаков приказом ввел первый в мире шлюпочный трал для обнаррке-ния и уничтожения якорных мин1511.
После заключения Берлинского договора 1 июля 1878 года Бутаков с эскадрой вернулся в Кронштадт. Адмирала перевели на берег. Однако он не отошел от дел флота. В 1879 —1880 годах моряк разработал и организовал морскую игру, которая под его руководством проходила еженедельно в собрании Русского технического общества1512.
1 января 1881 года Г.И. Бутакова назначили главным командиром Санкт-Петербургского порта1513. Вскоре после вступления в должность адмирал подал управляющему Морским министерством записку о перспективах развития флотов. Он полагал, что Россия, как великая держава, должна иметь на Балтике флот, равный флотам Германии, Швеции и Дании, на Черном море – турецкому, а на Дальнем Востоке – китайскому и японскому. Адмирал считал, что необходимо для Балтийского флота иметь 12, а для Черноморского – 8 броненосцев типа «Петр Великий», дополненных миноносками типа «Батум»1514. Он возражал против постройки кораблей за границей: «Корпуса броненосцев и даже больших крейсеров должны безусловно быть построены на наших отечественных верфях, но это не должно служить препятствием к приобретению из заграницы всех тех материалов, которые мы не можем легко и своевременно получить от отечественных заводов»1.
Сохраняя интересы России, адмирал выступил против невыгодного контракта с Балтийским заводом на постройку броненосного фрегата «Владимир Мономах», считал, что запрошенная сумма чрезмерна, и требовал ее обоснования1515 1516. Инженер завода А.Н. Самойлов подсчитал, что смету завысили на 25 процентов. Тяжба Бутакова с управляющим Балтийским заводом М.И. Казн вылилась в скандал. Статья на страницах газеты «Голос» намекала, что за спиной управляющего стояли «сильные мира сего». Под давлением свыше редакции пришлось давать опровержение1517. Однако начиналось новое царствование, и 13 июля Великого князя Константина Николаевича освободили от должности генерал-адмирала, его сменил Великий князь Алексей, а управляющим Морским министерством стал И.А. Шестаков. Последний был другом Бутакова, но вынужден был пожертвовать дружбой. В марте 1882 года Бутакова сняли с должности главного командира порта и назначили в Государственный совет. Адмирал тяжело переживал свое увольнение и в ночь на 31 мая 1882 года скончался от апоплексического удара1518.
Бутаков явился связующим звеном между моряками лазаревской школы, преимущественно парусниками, привыкшими добиваться побед физическими силами матросов и собственным мужеством, и новым поколением офицеров, для которых важнейшее значение имело техническое образование. Два его сына стали контр-адмиралами в 1913 – 1914 гг.
Григорий Иванович продемонстрировал и административные способности, и честность на руководящих постах. Выше всего он ставил интересы отечественного флота. Моряк являлся образцом исполнения долга, храбрости и распорядительности и в качестве офицера, и в качестве флагмана. В мирное время он, приняв эстафету от старших членов лазаревской школы, воспитал целое поколение моряков, которые составили ядро первоначального парового броненосного флота.
Бутаков предпочитал действовать поощрениями. Он считал, что виновного не столько стоит наказывать, сколько помочь ему исправить недостатки. Используя опыт иных стран, флагман избегал низкопоклон-
ства перед всем иностранным, развивал патриотизм и инициативу подчиненных. Избегая показного блеска, он добивался действительной боеспособности эскадры, готовил ее к условиям войны.
Григорий Иванович состоял почетным членом ряда организаций, в том числе Санкт-Петербургского речного яхт-клуба и Императорского Русского технического общества1. Его именем назвали бухту в Охотском море на Сахалине (бухта Бутакова, или залив Набиль), гору на Сахалине, открытые и названные в 1882 году экипажем клипера «Пластун», и бухту Бутакова (Кулпхо) на Корейском полуострове, обследованную и названную экипажем клипера «Крейсер» в 1886 году1519 1520.
Основная работа адмирала «Новые основания пароходной тактики», труд новаторский, основанный на научном расчете, боевом и практическом опыте, стала пособием для моряков разных стран.
ИСТОМИН ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ
Род Истоминых известен с XVII века. Томило Истомин (1629 – 1658) состоял дьяком Конюшенного приказа; его сын Поликарп также был дьяком. Род внесен в VI часть родословных книг Псковской губернии. Иван Истомин, умерший в 1823 году, секретарь эстляндско-го камерального суда, отец трех адмиралов: вице-адмирала Павла (умер в 1881 году), адмирала Константина (умер в 1876 году) и контр-адмирала В.И. Истомина, героя Синопа и Севастополя1521.
