Текст книги "Русские адмиралы — герои Синопа"
Автор книги: Николай Скрицкий
Соавторы: Неизвестный автор
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)
Тем временем уже в апреле 1824 года из Санкт-Петербурга командиру фрегата «Крейсер» отправили предписание возвращаться, оставив пост шлюпу «Предприятие» капитан-лейтенанта О.Е. Коцебу; в декабре было послано второе предписание. Получив первое, 16 октября Лазарев выступил в обратный путь. Сначала фрегат перенес 37 дней бурного плавания до Сан-Франциско. После подготовки к дальнейшему переходу «Крейсер» направился на юг, обогнул мыс Горн и вновь прибыл в Рио-де-Жанейро. За время 93-дневного плавания один матрос умер, десятки требовали лечения на берегу. Пришлось задержаться,
пока большинство пациентов не поправились. Лазарев намеревался пройти до Кронштадта без остановок, но 72-дневное плавание, затянувшееся из-за штилей, заставило зайти в Портсмут. После 17 дней ремонта фрегат вновь вышел в море и 5 августа вернулся в Кронштадт1.
Действиями Лазарева и его подчиненных были довольны. 9 октября главный правитель Российско-американской компании М.И. Муравьев писал: «Фрегат «Крейсер» после годичного пребывания здесь отправляется в Россию, и я долгом поставлю донести главному правлению, что командир оного во время пребывания в Новоархангель-ске всегда оказывал услуги к выгоде компании и присутствие фрегата не только нас не обременяло, но его покровительством у нас во всех работах руки были развязаны. Экипаж оного своим дружелюбным обхождением с здешними обывателями заслуживает совершенную признательность всех здесь живущих, а в корысти в торговле, я твердо знаю, что никто из экипажа фрегата неприкосновен...»19 20 Вскоре после того Лазареву и его офицерам было выражено удовольствие начальства.
Перед плаванием только Анненков и Куприянов из офицеров, кроме командира, имели ордена Св. Владимира IV степени за поход к Антарктиде21. Вскоре после возвращения орденоносным стал почти весь командный состав. Лазарева за успешный поход произвели в капитаны 1-го ранга, наградили орденом Св. Владимира III степени. Лейтенанта Д.В. Никольского, которого Лазарев взял с «Ладоги» вместо Кадьяна, произвели в капитан-лейтенанты; он, как и лейтенанты Ф.Г. Вишневский и П.С. Нахимов, получил орден Св. Владимира IV степени, тогда как М.Д. Анненкова, П.М. Муравьева, И.П. Бутенева, Е.В. Путятина, А.А. Домашенко удостоили орденов Св. Анны III степени. Офицеров также поощрили дополнительным жалованьем. Многие участники похода стали воспитанниками лазаревской школы. Часть из них капитан 1-го ранга взял с собой, когда его 27 февраля 1826 года назначили командовать 12-м флотским экипажем и кораблем «Азов». Он со своими помощниками достраивал корабль в Архангельске, вникая во все мелочи и внося усовершенствования в конструкцию. Корабль этот долгое время служил образцом для корабелов. 5 октября Лазарев привел в Кронштадт корабли «Азов», «Иезекииль» и шлюп «Смирный»22.
С 21 мая по 8 августа 1827 года «Азов» входил в состав эскадры адмирала Д.Н. Сенявина, перешедшей в Портсмут. Затем отдельную
эскадру Л.Г1. Гейдена в составе четырех линейных кораблей и четырех фрегатов направили на Средиземное море. Командир флагманского корабля «Азов» М.П. Лазарев состоял также начальником штаба эскадры. В Наваринском сражении 8 октября 1827 года «Азов» сыграл решающую роль, сражаясь со значительной частью турецкого флота в одиночку до подхода отставших кораблей; он уничтожил несколько египетских судов, в том числе флагманские. За геройское участие в сражении Лазарева произвели в контр-адмиралы и наградили орденами от королей английского, французского и греческого1. «Азов» первым получил кормовой Георгиевский флаг.
В экипаже «Азова», когда тот в составе эскадры направлялся навстречу славе Наварина, служили П.С. Нахимов и И.П. Бутенев, Е.В. Путятин и А.А. Домашенко. Не всем из них было суждено прославиться и выйти в высокие чины. О печальной судьбе Домашенко мы уже писали. Бутенев в Наваринском сражении лишился руки. Однако в списках героев Наварина появились мичман В.А. Корнилов и гардемарин В.И. Истомин, наряду с Нахимовым и Путятиным ставшие участниками воссоздания Черноморского флота.
В ходе Русско-турецкой войны 1828 —1829 годов Лазарев во главе эскадры крейсировал на Средиземном море, блокируя Дарданеллы. В декабре 1829 года ему было дано высочайшее повеление возвращаться в Кронштадт с эскадрой из четырех кораблей, трех фрегатов, корвета и двух бригов непременно к 1 мая. Флагман, несмотря на трудную ледовую обстановку, опоздал лишь на 12 дней. Император был доволен. 17 февраля 1832 года он назначил контр-адмирала начальником штаба Черноморского флота23 24.
Первой пробой сил для начальника штаба стала организация экспедиции в Босфор. Египетский правитель паша Мехмет-Али в 1831 году выступил против султана и двинул армию на Константинополь. Не получив помощи от западных стран, Порта обратилась к России. 14 января 1833 года Лазарев получил высочайшее повеление идти с эскадрой к Константинополю. Снарядив за 3 недели уже разоруженную эскадру, 8 февраля контр-адмирал привел к Буюк-Дере четыре корабля, три фрегата, корвет и бриг. Испуганный султан пытался заставить Лазарева удалиться, но тот удерживал позицию в проливе под разными предлогами, пока не прибыли еще две эскадры с войсками. За время полугодовой стоянки русские моряки собрали сведения о Константинополе и проливах. Угроза египетского паши была ликвидирована, русские эскад-
ры вернулись на базы, а Россия и Турция подписали Ункияр-Искеле-сийский союзный договор, установивший благоприятный для России режим проливов. Решительность и дипломатическую деятельность Лазарева оценили: 2 апреля 1833 года его произвели в вице-адмиралы, 1 июля он стал генерал-адъютантом Императора, 2 августа был назначен исправляющим должность главного командира Черноморского флота и портов, а 31 декабря 1834 года его утвердили в этой должности1.
Принимая флот, Лазарев отмечал его недостатки. Тем не менее, А.С. Грейг создал ту основу, на которой можно было развивать морскую силу на Черном море. Новый главный командир, как человек энергичный и хороший моряк, за 17 лет на этой базе организовал парусный флот, по подготовке экипажей и качеству кораблей не уступающий ведущим флотам мира.
Еще в 1834 году Лазарев предложил план отражения возможного вторжения англичан на Черное море, включавший высадку десанта на Босфоре, а при прорыве – истребление противника в море или у Севастополя. Для этого требовался боеспособный флот25 26.
В 1846 году в сотрудничестве с начальником штаба В.А. Корниловым Лазарев выработал штаты устройства и вооружения военных кораблей. Флот укомплектовали современными судами. Были устроены адмиралтейства в Николаеве, Новороссийске, спроектировано адмиралтейство в Севастополе, законченное после смерти адмирала и названное Лазаревским. Расширяли строительство Севастополя. Усиленное гидрографическое депо подготовило карты и атласы Черного и Азовского морей27.
Немало усилий потребовалось, чтобы добиваться средств на постройку паровых кораблей у Николая I, который не понимал до последнего момента важности технического переоснащения флота. Иногда только за счет экономии адмирал приобретал необходимые паровые суда. Тем не менее, в 1838 году флот пополнил первый железный пароход «Ин-керман», за 5 лет до того, как военные металлические корабли начали применять в английском флоте. Бомбическая артиллерия также впервые широко была принята на вооружение Черноморского флота, ранее, чем за границей. Лазарев предложил использовать уголь будущего Донбасса и установил его преимущество перед импортным. За годы его управления построили свыше 110 боевых и вспомогательных кораблей, в том числе 17 линейных и 8 пароходов.
В 1838 —1840 годах Лазарев с эскадрой организовал высадки десантов на берега Кавказа при Туапсе, Псезуапе, Субаши, Шапсухо. Проходили они по четко разработанному плану, в котором сочетались действия корабельной артиллерии, высадочных средств и войск, после проведения тренировок. Перед высадкой под руководством Лазарева штаб готовил становившийся обычным набор документов (диспозиция кораблей и фрегатов, приказ на высадку, расписание войск по гребным судам, диспозиция гребных судов, приказ о действиях гребных судов). Впервые оказался разработан вопрос непрерывной огневой поддержки высаживаемых войск. Тщательная подготовка позволяла добиваться успеха при небольших потерях.
Была налажена тесная связь между моряками и сухопутным командованием. Генерал Раевский писал о Лазареве: «От самого начала и до конца он не переставал предупреждать наши желания и представил нам все средства Черноморского флота. Очищая предварительно берег ужасным огнем своей артиллерии, он выучил нас высаживаться в порядке с военных кораблей и в порядке на гребных судах приставать к берегу.
По важному влиянию своему на успех первого дела он решил успех всей кампании. Наконец, при всех высадках, заставляя моряков содействовать нам на твердой земле, он соединил их и сухопутное войско дружелюбными сношениями, столь необходимыми для службы и успеха»28.
Такая практика взаимодействия флота с армией сохранялась и позднее, сыграла свою роль в обороне Севастополя.
Высаженные войска создавали кавказскую береговую линию. Эта линия при поддержке крейсирующих в море отрядов должна была прервать контрабандную доставку оружия горцам и способствовала прекращению войны в горах. Одно из укреплений линии назвали Лазаревским. Это название сохранилось на карте и поныне. Все Кавказское побережье разделили на участки и закрепили за крейсирующими отрядами. Благодаря круглогодичному патрулированию без заходов в базы моряки получали великолепную практику, каковой не имели на Балтике с ее замерзающими портами.
За успехи в развитии флота М.П. Лазарева наградили орденами Св. Владимира II степени (1834), Александра Невского (1837), бриллиантовыми знаками к последнему (1842), орденами Св. Владимира I степени (1845) и Андрея Первозванного (1850). При тяжелом материальном положении флотоводца аренду ему постепенно повысили
до 2000 рублей п год. 10 октября 1843 года Лазарева за отличие произвели в адмиралы1.
Помощниками адмирала стали те моряки, которых флагман проверил в боях и дальних походах. Лазарев перевел их на Черное море, когда стал сначала начальником штаба, а затем – главным командиром Черноморского флота и портов. Офицеры эти, влюбленные в море, подобно учителю, делали образцовыми корабли, которыми командовали, и подтягивали до своего уровня всех остальных, ибо стыдно было быть плохим моряком рядом с ними. Например, П.С. Нахимов командовал трофейным корветом «Наварин», фрегатом «Паллада», кораблем «Си-листрия» и все сделал образцовыми парусниками. Образцом считали и корабль «Двенадцать Апостолов» В.А. Корнилова. Становясь адмиралами, лазаревцы распространяли морской дух на все суда своих эскадр. Они вносили улучшения в конструкцию кораблей, в уставы и наставления. На счету передовых офицеров – Севастопольская морская библиотека и парусный флот, моряки которого продемонстрировали умение в долгих крейсерствах у кавказских берегов, в боях с турками и обороне Севастополя.
В 1843 году появились первые признаки болезни, на которую Лазарев не хотел обращать внимание, пока она не уложила его в постель в начале 1851 года. Скончался М.П. Лазарев 11 апреля 1851 года от рака желудка и погребен во Владимирском соборе Севастополя29 30. К сожалению, останки его и других адмиралов были грубо потревожены. После него остался Черноморский флот, по подготовке один из лучших в мире. Осталось также немало наследников его морского духа. В их числе были П.С. Нахимов и В.А. Корнилов.
В 1992 году останки адмирала вновь похоронили в Адмиралтейском соборе Севастополя31. Его именем названы 15 географических пунктов: атолл в группе островов Россиян в Тихом океане, остров в Аральском море, бухта и порт в Японском море и другие32. Имя Лазарева носили башенный фрегат и крейсер ВМФ СССР.
Первые офицеры лазаревской школы в основном погибли у стен Севастополя. Однако слава их не осталась без преемников и последователей. На мостиках кораблей, уже паровых, встали капитаны Г.И. Бутаков и Н.А. Аркас. Прошли годы, и первый из них создал всемирно известную тактику парового броненосного флота, а второй руководил
в 1877—1878 годах Черноморским флотом, который успешно воевал против более многочисленного турецкого. Е.В. Путятина история запомнила как руководителя посольства, впервые заключившего русско-японский договор. Десятки молодых участников Синопа стали флагманами и капитанами. На долгие годы лазаревская морская школа легла в основу воспитания моряков, и знаменитое «В море – дома» С.О. Макарова проистекает отсюда же.
Именно поэтому кратким очерком биографии М.П. Лазарева автор открывает серию биографий участников Синопского сражения, ибо с его школы началась широкая подготовка моряков всех рангов, сделавшая Черноморский флот выдающимся по выучке.
Так как наиболее истовым последователем лазаревской морской школы, всецело жившим делами флота и ставшим законодателем для массы моряков, явился П.С. Нахимов, командовавший русской эскадрой при Синопе, его биография закономерно становится центральной и наиболее обширной. Чтобы не повторять по возможности эпизоды истории в различных биографических очерках, именно на жизнеописание Нахимова ложится историческая канва, которая позволяет как осветить наиболее важные эпизоды отечественной морской истории, так и показать связь с ними тех или иных последующих наших героев.
Другие биографические очерки, освобожденные от экскурсов в историю, имеют различные размеры, что связано с важностью персонажей и их ролью в истории отечественного флота. Понятно, что об адмиралах и командирах кораблей, участвовавших в Синопском сражении, сказать можно гораздо больше, чем о мичманах и лейтенантах, которые еще не успели проявить себя в лазаревско-нахимовской школе. Однако и среди молодых офицеров выдвинулись несколько, которые были замечены патриархами лазаревской школы, Нахимовым и Корниловым. Именно их биографии стали более интересными и богатыми благодаря активной деятельности, о которой сведения попадали в печать. Что же касается части младших офицеров – участников Синопа, то информация о них преимущественно ограничена «Общим морским списком» и документами П.С. Нахимова.
Далеко не все строевые офицеры, участвовавшие в Синопском сражении, дослужились до адмиральских чинов. Многие из них пали на бастионах Севастополя или умерли вскоре после Крымской войны от полученных ран. Другие не имели возможности отличиться. Все они указаны в приложении, составленном на основе наградного списка, подготовленного после сражения П.С. Нахимовым. Страна должна знать как можно больше героев – участников последнего славного парусного сражения.
ФЛАГМАНЫ
СИНОПА
НАХИМОВ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ Предисловие
5 июля 2002 года исполнилось два столетия со дня рождения Павла Степановича Нахимова, имя которого известно большинству россиян как символ самопожертвования и любви к морскому делу. О нем писали книги и рассказы, сняли кинофильм, поставили спектакль. В его честь были учреждены орден и медаль. Правительство Российской Федерации, отдавая должное памяти героя-флотоводца, торжественно отметило юбилей и привлекло к празднованию широкие круги общественности и государственные структуры, имеющие отношение к морю и флоту. Статьи о жизни и деятельности флотоводца появились в журналах.
Это были далеко не первые жизнеописания адмирала. Многократно отечественные авторы обращались к личности Нахимова. Его жизни и деятельности посвящены сотни публикаций, сборники документов и несколько книг; большая часть списка этой литературы перечислена в сборниках документов П.С. Нахимова, изданных в 1945-м и 1954 годах33. Сборники содержат также выписки из книг и статей многочисленных авторов, сослуживцев и современников Павла Степановича, которые рассказывали о различных эпизодах жизни и деятельности моряка-флотоводца. Благодаря мнениям различных людей появляется возможность выйти за рамки сухих документов и составить живой портрет человека, посвятившего всю жизнь без остатка морю.
Биографию П.С. Нахимова в XX веке писали такие авторы, как Н.П. Мазунин, Е.В. Тарле и С.Ф. Найда, Ю.В. Давыдов и В.Д. Поликарпов, Эмин Бекир-Заде и другие. Каждый из них рассматривал жизнь моряка – героя Синопа и Севастополя по-своему.
Казалось бы, этими многочисленными публикациями тема исчерпана. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что авторы не в полной мере использовали даже опубликованные в сборниках документы. Долгое время искусственно ограничивали круг известных читателю моряков – соратников флотоводца, с которыми он был дружен либо совместно делал обгцее дело. Кроме причин политических, сказывалась слабая разработанность многих биографий моряков, сведения о которых часто ограничиваются строками из «Общего морского списка».
В публикуемом жизнеописании поставлена задача показать в первую очередь на основе документов, как складывался характер П.С. Нахимова и каким образом он и его сотоварищи и подчиненные добивались успехов на море и на суше.
Путь к морю
Нередко в отечественной истории будущие известные флотоводцы появлялись на свет в глубине страны, где самым большим водным пространством являлись река или озеро. Адмиралы В.Я. Чичагов и Ф.Ф. Ушаков происходили из российской глубинки и первые представления о водной стихии получали на речных берегах. Из глубоко сухопутных мест вышел и Павел Степанович Нахимов.
Дворянский род Нахимовых происходил от Тимофея Нахимова, который служил в крнце XVII века в Ахтырском казачьем полку34. Документов о дворянстве прадеда Павла Нахимова Маноила Тимофеевича не сохранилось, однако свидетельства современников подтверждали, что Нахимовы из шляхтичей и слркили в Ахтырском полку Харьковской губернии. Во всяком случае, Маноила Тимофеевича за 40 лет слркбы в полку отставили с чином сотника, что давало право на дворянство. Этим правом воспользовался старший из пяти его сыновей, Семен Манойло-вич, который за время службы в Смоленске приобрел в 1765 году у графа А.С. Строганова часть имения в селе Волочек Сычевского уезда и вскоре расширил его. Поручик включил во владения церковные земли, построил на реке Вазузе большую мельницу, продолжая получать прибыль от производства вина в городе Ахтырка, откуда происходил род Нахимовых. При нем было благоустроено имение, обновлен фасад дома,
созданы цветники, каскады фонтанов. К концу столетия имение обрело известность, а Семен Манойлович по ходатайству дворян Смоленского наместничества был признан в потомственном дворянстве.
Дед будущего флотоводца, Михаил Манойлович, по семейным обстоятельствам переселился в конце XVII – начале XVIII века в Смоленскую провинцию, положив основание второй линии Нахимовых.
Так как Семен Манойлович не имел детей, он завещал свои владения братьям и племянникам, живущим в Харьковской губернии. По его духовной Николай Матвеевич совместно с братом стали владельцами поместья в селе Волочек Сычевского уезда. Отец Павла Нахимова Степан Михайлович Нахимов по завещанию получил сельцо Городок в Вяземском уезде с шестью крепостными душами и деревню Костюнинскую в Митьковской волости Бельского уезда с 136 крепостными.
Не позднее 1798 года он переехал в пустошь Пройнина (сельцо Городок), где построил небольшой деревянный дом на каменном подкле-те. Здесь родились Иван (1801), Павел (1802) и Сергей (1805). До этого в городе Ахтырка Харьковской губернии родились Николай, Платон и Анна.
Павел Нахимов родился 23 июня (5 июля) 1802 года в сельце Городок Вяземского уезда. Через 4 дня после рождения, 27 июня (9 июля), мальчика крестили в церкви Спаса Нерукотворного образа в селе Спас-Волжанское.
Через много лет П.С. Нахимову потребовалось метрическое свидетельство. 11 (23) марта 1846 года он получил следующий документ:
«Смоленской губернии, Вяземского уезда, села Спаса Волженского, церкви Спаса нерукотворного образа, по справкам метрических книг, хранящихся при оной церкви, оказалось под № 1-м: у майора Степана Михайлова сына Нахимова с женою Феодосиею Ивановной родился тысяча восемьсот второго года, июня 23-го, законнорожденный сын Павел. Крещен священником Георгием Овсянниковым 27 июня же.
При крещении его восприемниками были: Сычевского уезда подпоручик Николай Матвеев сын Нахимов да девица Анна Степанова дочь Нахимова. В чем свидетельствуем с приложением церковной печати. 1846 года марта 11-го дня.
К сему свидетельству Вяземского уезда села Спаса Волженского священник Ъасилий Овсянников подписал.
Диакон Тс оргий Овсянников Дьячок Тригорин Ружснцев»35.
Свидетельство о рождении и крещении, копия которого была выдана П.С. Нахимову 11 (23) марта 1846 года, опубликовано в 1902 году. Тем не менее, долгое время считали, что адмирал родился в селе Волочек Вяземского уезда Смоленской губернии. Село переименовали в Нахимовское. Однако после того, как стараниями бывшего моряка, директора близлежащей масловской школы И.А. Бабушенкова было точно установлено место рождения, в 1955 —1959 годах село лишилось развития, а усадьбу разрушили. Теперь через место, где стоял господский дом, проходит дорога1.
Поблизости от усадьбы не протекали большие реки. Первыми водными пространствами для будущего моряка стали пруды, выкопанные при усадьбе. Есть сведения, что и Павел участвовал в их устройстве36 37. Можно полагать, что здоровый, крепкий мальчик умел плавать и бороздить воды пруда на лодках и плотах. Возможно, в детстве Павел и его братья видели Днепр и другие реки, по которым издревле пролегал путь «из варяг в греки». Но вряд ли до поездки в столицу он мог оказаться на море.
Небогатый помещик, отставной гвардии секунд-майор Степан Михайлович Нахимов, прекрасно знал, сколько средств нужно иметь, чтобы нормально служить в гвардии либо учиться в престижных учебных заведениях. В те годы мелкопоместному дворянину наиболее просто было пойти на флот. Павел оказался четвертым из пяти братьев38. При помощи Семена Манойловича отец устроил всех в Морской кадетский корпус. Платон, Николай, Иван, Сергей, как и Павел, после окончания Морского кадетского корпуса служили во флоте. Сестра их Анна вышла замуж за бельского помещика Василия Гавриловича Воеводского; один из шести детей Воеводского, Платон, служил на Черноморском флоте вместе с П.С. Нахимовым39.
Во время приема в Морской кадетский корпус следовало доказать дворянство и продемонстрировать предварительную подготовку40. 23 апреля 1813 года от Ивана и Павла Нахимовых поступило прошение: «Всепресветлейший, державнейший великий государь император Александр Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший, просят недоросли из российских дворян греческого исповедания Иван и Павел Степановы сыновья Нахимовы о нижеследующем: Отец наш родной Степан Михайлов сын Нахимов, в службе вашего императорского величества находился в гвардии капитаном и отставлен
–4^
майором, ныне нам от роду первому 12, а последнему 11 лет, обучены по-российски и по-французски читать и писать и часть арифметики, но в службу вашего императорского величества никуда еще не определены, а желание имеем вступить в Морской кадетский корпус в кадеты, а потому всеподданнейше просим:
дабы высочайшим вашего императорского величества указом пове-лено было сие наше прошение принять и нас именованных по желанию нашему в Морской кадетский корпус в кадеты определить. А что мы действительно из дворян и помянутому майору Степану Нахимову сыновья родные, в том представляем надлежащие свидетельства. Испо-мещен же состоим Смоленской губернии, Бельского уезда, крестьян за отцом нашим 136 душ...»1
Из прошения видно, что Павел, как и старший брат, получил предварительную подготовку. Скорее всего, мальчиков обучали дома приходящие учителя, а то и сам отец.
7 июля прошение представили министру военных морских сил И.И. де Траверсе. Так как желающих поступить в корпус оказалось больше, чем мест, директор корпуса вице-адмирал П.К. Карцов рапортовал министру военных морских сил о том, что братьев в числе еще 20 недорослей записали кандидатами на свободные вакансии. 11 августа 1813 года Траверсе предписал Карцову среди других зачислить Нахимовых 1-го и 2-го «в число кандидатов по открытии вакансии в Морской кадетский корпус...»41 42.
Корпус был основан 15 декабря 1752 года на базе Академии морской гвардии и Навигацкой школы, организованных еще Петром I. В отличие от предшествующих новое учебное заведение (носившее до 1802 года название Морской шляхетный кадетский корпус) принимало для подготовки морских офицеров только дворян. Как правило, во главе корпуса ставили опытных адмиралов, а в его штат входили хорошие преподаватели. Будущих офицеров обучали математике, навигации, мореходной астрономии, артиллерии, корабельной архитектуре и другим предметам, необходимым на море, причем большое внимание обращали на связь теории с практикой. В корпусе существовали три класса (курса) по 120 человек. Воспитанников младших классов именовали кадетами, а третьего, старшего, – гардемаринами43.
При благополучном окончании корпуса гардемарин производили в мичманы и выпускали на флот. В основе обучения лежали Морской
устав, созданный еьце Петром I, и учебники по математике и тактике, подготовленные профессором корпуса Н.Г. Кургановым, пособия по основным дисциплинам, изучаемым в корпусе, написанные выдающимся ученым П.Я. Гамалеей. Теоретический курс дополняли плавания на кораблях по Балтийскому морю. Учеба в корпусе не была легкой. Чтобы подготовить будущих офицеров к службе на боевых кораблях в походе, их легко одевали и кормили без особых разносолов. Несмотря на жестокие телесные наказания, которым подвергали нерадивых кадет и нарушителей дисциплины, люди усердные, желающие по-настоящему изучить морское дело, могли почерпнуть немало интересного как на занятиях с преподавателями, так и при чтении книг корпусной библиотеки, изучении моделей. Особое место среди моделей занимал макет брига, стоявший в зале; его величина позволяла кадетам практически знакомиться с работой на мачтах.
Так как занятия кадет и гардемарин проходили по индивидуальным планам, состав классов оказывался непостоянным, и с преподавателем занимались как старшие, так и младшие кадеты, что способствовало их общению44 45. В 1817 году в Морском кадетском корпусе обучение проходили 700 кадет и гардемарин и 35 гимназистов, которые готовились к поступлению в младший класс. На суше кадеты находились, как правило, в помещении корпуса, а большую часть знаний о мире получали в плаваниях2.
Служба будущих офицеров Нахимовых началась сразу с морской практики. 14 июня 1815 года юных моряков определили на борт учебного брига Морского кадетского корпуса «Симеон и Анна» волонтерами вместе с гардемаринами3. Бриг под командованием лейтенанта П.И. Харламова ходил от Санкт-Петербурга до Кронштадта и обратно4.
По инструкции П.К. Карцова от 14 июня преподаватель капитан-поручик М.М. Геннинг должен был руководить учебным плаванием гардемарин на фрегате «Малой» и бриге «Симеон и Анна». Ему следовало курсировать между петербургскими вехами и Кронштадтом, разделить гардемарин на две части и попеременно приучать к корабельным работам: «...делать такелаж, привязывать, крепить и постановлять паруса, брать рифы, сниматься с якоря и становиться на оный, поворачивать судном против ветра и по ветру, ложиться в дрейф под разными парусами, спускать и поднимать стеньги и реи, как на якоре, так и под парусами, править рулем, бросать лаг и лот, брать пеленги и обсервации, писать журнал, вести счисление, полагать оное на карту, делать морские описи береговых и прочих видимых мест с объяснением им, какие во всех сих действиях наблюдать правила и нужно брать осторожности». После предварительного обучения следовало показать фарватер от Кронштадта в море, а затем обучать со всей осторожностью «ружейным и пушечным экзерзициям с пальбой». Чтобы предоставить практику всем кадетам, следовало половину их поместить на суда по 15 июля, а вторую – по 15 августа1.
Плавание оказалось недалеким и непродолжительным, берега оставались в виду наблюдателей, но все же впервые будущий флотоводец мог почувствовать душой и телом, что такое служба: качка, работа при парусах и на мачте...
После летней морской практики братьев Нахимовых определили в кадеты и вскоре – в гардемарины. Начиналась учеба под сводами Морского кадетского корпуса. Среди соучеников наиболее близким другом Павла стал Михаил Францевич Рейнеке, позднее известный гидрограф; до конца жизни друзья переписывались, и именно Мишу Рейнеке Нахимов в письмах посвящал в сокровенные мысли.
Летом 1816 года Павел Нахимов ходил по Финскому заливу от столицы до Кронштадта и обратно на бриге «Симеон и Анна» под командованием лейтенанта П.Н. Авсова46 47.
Следующий поход дал молодым морякам представление о российских, датских и шведских портах, которые в дальнейшем им предстояло посещать. Павел Нахимов среди 12 гардемарин в сопровождении воспитателя Морского кадетского корпуса лейтенанта С.А. Ширинско-го-Шихматова 20 мая 1817 года был зачислен в экипаж брига «Феникс»48.
Князь Ширинский-Шихматов являлся человеком выдающимся. Литератор и переводчик, он в совершенстве владел классическими и новыми языками. В 1804—1827 годах лейтенант воспитывал будущих моряков. В 1809 году его избрали действительным членом Российской академии, в 1817 году от академии за литературные труды моряк получил золотую медаль с надписью «Отличную пользу российскому слову принесшему». В отставку он вышел в 1827 году и умер в 1833 году49.
Среди гардемарин – соплавателей Нахимова оказались будущий преподаватель корпуса и университета Павел Новосильский, известный лексикограф Владимир Даль, герои Наваринского сражения Александр Рыкачев и Иван Бутенев, писатель-декабрист Дмитрий Завалишин. Платон Станицкий и Захар Дудинский окончили корпус первыми1. С кем-то из них судьба сводила позднее Нахимова в боях и походах, а Завалишин стал товарищем в кругосветном плавании.
Позднее, в 1855 году, А.П. Рыкачев вспоминал о Нахимове того времени: «Мы сошлись близко с ним в 1817 году, когда были назначены в числе двенадцати гардемарин, на бриг «Феникс» для плавания в Балтийском море, по портам Швеции, Дании и России. Самое назначение было сделано из числа отличных воспитанников по успехам в науках... Тогда уже между всеми нами Нахимов заметен был необыкновенной преданностью и любовью к морскому делу, и тогда уже усердие или, лучше сказать, рвение к исполнению своей службы, во всем, что касалось морского ремесла, доходило в нем до фанатизма»50 51.
