Текст книги "Идеи и интеллектуалы в потоке истории"

Автор книги: Николай Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Процессы «искусственного» конструирования

Наряду с естественным складыванием важную роль в человеческой

истории играют искусственные процессы целенаправленной деятельности,

которые в целом можно обозначить как конструирование.

При наличии достаточно полного контроля над происходящим,

например при постройке дома, моста, туннеля, новой ветки метро,

68 См. главу 1.

238

нового городского квартала, новой железнодорожной или

автомагистрали, преобладают процессы конструирования.

Конструирование не выходит за пределы действия законов. Чтобы

начерченный в проекте дом стал реальным, чтобы прочерченная на

карте железная дорога была построена и прошла через горы и реки,

чтобы обрели плоть задуманные конструкторами океанский лайнер

или космический корабль, строители последовательно выполняют

известные им этапы и цепочки действий, каждый раз создавая именно

те возможности, последующая реализация которых продвигает

строительство по намеченному пути (наглядным представлением

«производства и реализации возможностей» служат сетевые графики

работ в строительстве).

Таким образом, конструирование заключается в искусственном

создании таких конфигураций (материальных вещей и процессов – в

технике, социальных структур – в политике и экономике, знаков,

смыслов и образов – в творчестве), для которых дальнейшее действие

естественных законов вкупе с искусственным управлением

процессами обусловливает требуемую эффективность и достижение

целей.

Конструирование не выходит за рамки причин, но характеризуется

ведущей ролью особого рода причины – целенаправленной

деятельности людей. Такая причина включает, прежде всего,

способности людей, разного рода средства, а также цели, в основании

которых всегда лежат некие интересы и соответствующие ценности

[Розов, 1998, с. 85-87]. В то же время формирование ценностей,

интересов и целей не бывает беспричинным, поэтому, в конечном

счете, все процессы конструирования погружены в процессы

складывания.

Кроме того, в каждом складывании имеется элемент

конструирования и, наоборот, в каждом конструировании есть

существенная часть складывания.

Испытания

– третья фундаментальная сфера жизни

и человеческого бытия

На границе складывания и конструирования есть большая и крайне

значимая комплексная область – испытания.

Если конструирование – искусственно, складывание —

естественно, то испытание – гибридно.

В испытаниях отчасти естественно, отчасти искусственно

отбираются или отбрасываются, выдвигаются на первый план или

вытесняются на периферию, распространяются или сужаются разного

рода целостности, конфигурации (технические устройства, социальные

239

структуры, культурные образцы, психические установки, а также их

сложные конгломераты, например, организации или государства).

Конкуренция, разного рода конфликтные взаимодействия, вызовы

и ответы – все это входит в большую область явлений испытания.

Вся биологическая эволюция как охватывающая человеческую

историю область может считаться испытанием разных форм жизни

воспроизводиться и приспособляться в меняющихся обстоятельствах,

важным фактором изменения которых являются сосуществующие

формы жизни.

Существование и «история» каждого биологического вида также

являются испытанием. Множество видов не прошли его, некоторые

заняли устойчивые ниши и приняли устойчивые формы, другие же

продолжают изменяться, т. е. по-прежнему проходят испытание.

Человечество как биологический вид изменяется наиболее быстро

(речь идет не об органической морфологии человеческих существ, а о

технологических, социальных и культурных надстройках),

соответственно, происходит некое  перманентное  и

крайне  интенсивное испытание. 

Важно, что в этом случае испытание означает уже не только

испытание на выживаемость (хоть этот аспект и остается базовым,

поскольку человечество по-прежнему остается одной из форм жизни),

но и испытание в иных, специфически человеческих аспектах, суть

которых еще предстоит выяснить.

Испытание – это, с одной стороны, попытка добиться успеха,

достичь цели, воплотить в жизнь задуманный проект. С другой

стороны, в отличие от ситуаций конструирования, при испытании нет

полного контроля над основными ресурсами и условиями.

Обстоятельства сложатся так или иначе. Поэтому и испытание может

привести к успеху, среднему результату или вовсе провалу.

Обычно мы говорим только об институционализированных

испытаниях и в крайне узких областях: в новой технике (например,

испытания новой модели автомобиля или самолета), в спорте (попытки

выигрыша), в образовании (экзамены).

Следует раскрыть глаза на гораздо более широкую применимость

этой категории. Каждый брак задумывается, когда люди решают

пожениться. Потом супруги пытаются строить свою совместную

жизнь для достижения семейного благополучия и счастья, но далеко

не все проходят успешно это испытание, о чем свидетельствует

множество разводов и несчастных семей.

Каждый город в какой-то мере планируется. Но некоторые города

становятся весьма привлекательными, красивыми, чистыми, уютными

и безопасными, в них хотят поселиться, туда стремятся туристы.

Другие же города страдают от смога, мусора, автомобильных пробок,

240

нищеты и преступности. Разве нельзя сказать, что одни

градостроители, городские власти, «отцы города» выдержали свое

испытание с честью, а другие позорно провалили его?

Каждое общество преимущественно складывается, причем в

течение многих десятилетий и даже столетий. Но история крупных

лидеров, государственных деятелей, тексты конституций, сводов

законов, проекты реформ неизменно свидетельствуют и о попытках

конструирования. Поэтому получившийся результат, качество

которого наиболее четко проявляется в потоках миграции – бегут из

этого общества или стремятся побывать и поселиться в нем, – это

всегда итог испытания, того, как удаются или не удаются попытки

социального конструирования в складывающихся внутри общества и

вокруг него обстоятельствах.

Каждое значимое историческое явление, всегда включающее в себя

серьезные трудности для участвующих групп и индивидов, также

может рассматриваться как некое испытание.

А как нам всем вообще живется на планете Земля? Как будут здесь

жить наши дети, внуки и правнуки? Нет принципиальных препятствий

(кроме робости и застарелых привычек мышления), чтобы

распространить категорию испытания и на все глобальное

международное сообщество. Не предзаданное, а именно возникающее

будущее придает смысл испытания для нашей жизни и нашей истории.

Испытание открыто в будущее. Даже о прошлых испытаниях

далеко не всегда можно сказать, кто выиграл, а кто проиграл. Каждая

ныне живущая цивилизация и каждое общество проходят свои

испытания, итог которых неизвестен, о нем можно строить лишь

догадки или теоретические предположения.

Итак, концепт испытания отвечает предъявленным априорным

требованиям к понятийной форме. Это не исключает возможности

предъявления иных требований или нахождения альтернативных форм.

Но в данной работе будет принят именно этот путь: исходного

понимания смысла истории как перманентного самоиспытания

человечества.

Каким образом и в какой логике можно рассуждать о таких

абстрактных материях, как испытание человечества? Если правомерно

об этом говорить, то в чем, собственно, это испытание состоит?

Действительный конец истории

как мысленный эксперимент

В формальном отношении смысл истории – это смысл

длительности, наполненной всем тем, что делают люди и что

происходит с людьми на всем протяжении существования

человеческого рода. Обычно философы, по аналогии со смыслами

241

отдельных событий, трактуют смысл истории как некоего процесса,

имеющего начало и конец. При этом концу истории произвольно

приписываются ценностные, метафизические, богословские,

мистические или иные характеристики, которые, собственно и задают

смысл истории – догматический.

Можно ли вообще с какой-либо степенью достоверности судить о

действительном конце истории (т.е. о полном исчезновении людей)?

Во-первых, при отсутствии способных к полностью автономному

существованию внеземных человеческих колоний возможно

обнаружение естественных процессов (связанных с эволюцией Солнца

или внутренних процессов в структуре планеты Земля или траекторией

каких-либо космических тел, излучений и проч.), которые приведут к

наступлению условий, исключающих возможность жизни на нашей

планете (см. [Анатомия…, 1999, с. 14–16, 27]). Все такого рода

возможности подпадают под категорию естественного конца

истории.

Во-вторых, наступление таких условий можно предсказать с

высокой надежностью, если приводящие к ним процессы вызваны

действиями самих людей (например, наступление «ядерной зимы»

после серии ядерных ударов, или разрушение защитных свойств

атмосферы вследствие промышленных выбросов) [Утюжников, 2001;

Badash, 2009].. Таким образом, здесь уже речь идет об искусственном,

или антропогенном, конце истории.

Все прочие суждения о конце истории либо касаются ожидаемых

новых исторических эпох, рисуемых с разным соотношением

реализма, мистических или технических фантазий (торжество

Сверхчеловека по Ницше или Сверхчеловечества по Соловьеву,

цивилизация киборгов у фантастов и трансгуманистов, полная победа

либеральной модели общества у Фукуямы и проч.), либо выражают

полностью иррациональные взгляды, никак с реальным восприятием

истории не соотносящиеся (Страшный Суд в Библии, «точка Омега»

Тейяра де Шардена и аналоги).

Посмотрим, что можно будет сказать о смысле человеческой

истории, получившей естественное завершение. Ясно, что люди об

этом ничего уже сказать не смогут, поскольку по условию задачи

никаких людей на Земле или вне нее не останется. Соответственно,

наши размышления о том, «что можно будет сказать», относятся либо

к представителям внеземных цивилизаций (вполне фантастических),

либо к искусственно сконструированной позиции идеального

внешнего наблюдателя, подобного кантовскому трансцендентальному

субъекту. Предпочтем второй вариант, поскольку этому субъекту

нужно придать не только любопытство и философичность, но также

242

абсолютные познавательные способности, позволяющие выяснить

причины произошедшей глобальной трагедии.

Итак, людей не осталось, человеческая цивилизация погибла.

Естественные причины этого известны (здесь не важно, какие именно).

При выяснении нашим трансцендентальным субъектом

последовательности событий будет раскрыта та или иная из трех

главных возможностей:

1) глобальная катастрофа настигла планету совершенно

неожиданно для людей;

2) о надвигающейся катастрофе было известно за некоторое

время, люди начали что-то делать для спасения, но не успели;

3) о надвигающей катастрофе было известно задолго, люди

успели создать все, что могли придумать для спасения, но это не

помогло.

Крайние варианты (1 и 3) представляют чистые формы и

указывают, прежде всего, на недостаточность интеллектуальных

(познавательных и творческих) способностей людей: в первом случае

не удалось предвидеть катастрофу, в третьем случае, не удалось

изобрести надежный способ спасения. Вариант 2 представляет

смешанную форму: не удалось заблаговременно предвидеть, не

удалось изобрести способы спасения, осуществимые за короткое

время, недостаточно оказалось материального и организационного

потенциала для того, чтобы успеть спастись.

Обратимся к случаю антропогенной катастрофы (концу истории,

вызванному действиями людей). Наиболее очевидными из известных

возможностей являются «ядерная зима», неизбежная после достаточно

долгой серии мощных ядерных ударов, а также разрушение защитных

свойств атмосферы вследствие промышленных выбросов. Такого рода

события происходят тогда и только тогда, когда люди не способны

предвидеть гибельные последствия своих действий либо не способны

остановить эти действия, зная об их катастрофических последствиях.

Кроме тех же познавательных способностей предвидения, здесь

идет речь о способностях вести переговоры, убеждать, приходить к

взаимоприемлемым соглашениям, позволяющим избежать

катастрофы, а также о налаживании эффективного контроля над

выполнением достигнутых соглашений. Наряду с важной ролью

дипломатических способностей (в широком смысле), моральной

компоненты, организационных и принудительных способностей

контроля, здесь также ключевую роль играет интеллектуальное

творчество, поскольку только оно позволяет изобрести варианты

соглашений, позволяющих сторонам воздерживаться от опасных

действий и приемлемых с точки зрения их интересов.

243

Теперь отметим общие черты всех рассмотренных вариантов. Везде

на первом плане оказываются интеллектуальные (познавательные и

творческие) способности людей, направленные на долговременные

прогнозирование и диагностику всевозможных опасностей для

условий человеческого существования, а также на изобретение

способов и средств спасения – защиты и поддержания данных

условий. Кроме того, по условиям задачи, в ситуации действительного

конца истории, в каждом варианте эти способности оказались

недостаточными. Каковы же скрытые предпосылки данного простого

суждения?

Способности оказались недостаточными, поскольку, были бы они

достаточны, то удалось бы выжить, пусть не всему человечеству, но

его части, способной к воспроизводству, причем тогда конец истории

не наступил бы. Нет ничего искусственного в приписывании варианту

глобальной гибели атрибута неуспеха, а варианту спасения – успеха.

Получаем следующую понятийную конструкцию: если благодаря

накопленным способностям что-то удалось сделать, то следует

успешный результат, если не удалось – неуспешный.

Теперь становится очевидным, что данная конструкция полностью

соответствует понятию испытания. Причем мы не приписывали

понятие испытания ситуации конца истории априорно и произвольно.

Вместо этого мы провели мысленный эксперимент, рассмотрели

возможные варианты, выявили общие черты, раскрыли неизбежные

предпосылки и пришли в результате к итогу: действительный конец

истории (как прекращение существования человеческого рода) может

произойти во всех случаях неуспешного прохождения человечеством

некоторого испытания.

Сказанное не умаляет значения и оставшихся рядоположенных

категорий: складывания и конструирования. Действительный конец

истории наступает потому, что так сложились неблагоприятные

обстоятельства, причем людям не удалось сконструировать

эффективного способа спасения от угрозы.

Наш мысленный эксперимент позволил выявить значимые

качественные характеристики этого кардинального испытания: прежде

всего испытываются интеллектуальные (познавательные и творческие)

способности людей, направленные на предвидение опасностей,

изобретение способов их избегания, умение достигать соглашения.

Мысленный эксперимент высвечивает значимость сохранения

базовых условий человеческого существования, причем

ответственность за это сохранение всегда имеется имплицитно, но

выступает на первый план при росте соответствующих опасностей.

Отвлекаясь от конца истории и применяя полученные результаты к

ходу продолжающейся истории, получаем следующий общий вывод:

244

люди, ведая или не ведая того, проходят испытания на адекватное

познание складывающихся обстоятельств, чреватых разнообразными

угрозами, а также испытания на способность конструирования

способов и средств преодоления этих угроз.

Достаточна ли эта форма для понимания смысла истории? Нет.

Здесь речь, скорее, идет о смысле существования человеческих

сообществ. История предполагает не только и не столько сохранение

устойчивости и преодоление угроз, сколько наличие необратимых,

поступательных изменений (при всех сложностях исторических

«возвратов» и упадков отдельных обществ). Проще говоря, смысл

истории включает в себя сохранение существования человеческого

рода, но не ограничивается этим. Каким же образом получить

представление о необходимом дополнительном содержании?

Проблема оценки результатов испытаний

Что тут считать успехом и что провалом? Как известно, многие

типы обществ (общества охотников и собирателей, малые

изолированные деревни, полисы, огромные аграрные и морские

империи и др.) исчезли либо превратились в части иных, ныне

существующих обществ, обычно оформленных как национальные

государства и их конфедерации (типа Европейского Союза или

Британского Содружества). Поэтому вполне можно считать сутью

испытания эволюционные процессы конкуренции типов обществ

(соответственно, доминирующих в них режимов). Назовем эту сторону

смысла истории социально-эволюционной.

Однако смысл истории этим не исчерпывается. Есть еще две

инстанции, в отношении которых резонно говорить об успехах и

неуспехах испытания обществ и режимов. Важнейшая черта всех

типов обществ и режимов состоит в том, что они могут жить только в

природной среде и пользуясь ресурсами природного окружения (хотя

теперь и вполне отдаленного). Известны общества, погибшие из-за

истощения и деградации природной среды [Tainter, 1988; Даймонд, 2010]. Способен ли тот или иной тип общества со своими

режимами существовать и развиваться долгое историческое время в

гармонии с режимами природной среды – это, очевидным образом,

также является испытанием. Собственно, тот же вопрос следует задать

и обо всем человечестве (известная проблематика устойчивого

развития на глобальном уровне). Данную сторону смысла истории

назовем экологической.

Наконец, все общества включают людей, сменяющие друг друга

поколения. Разумеется, смысл человеческой истории связан с жизнью

людей – индивидов и сообществ. Насколько хорошо (далее разберем

этот предумышленно размытый и многосмысленный термин) живется

245

людям в том или ином типе обществ? По своей сути данная грань

смысла истории как самоиспытания человечества является

гуманистической.

Понятен социально-эволюционный критерий успешности: какие-то

сообщества (народы, страны, этнические группы, конфессии)

выживают, доминируют и ширятся, тогда как другие изгоняются,

подчиняются, ассимилируются. Экологическая успешность также не

составляет особой трудности: природная среда сообществ либо

истощается, деградирует, становится некомфортной и даже

неприемлемой для жизни, либо напротив, становится все более

привлекательной, разнообразной и богатой.

Гораздо сложнее дело обстоит с гуманистическим критерием.

Проблема гуманистического критерия

успешности испытаний в истории

Итак, что такое «хорошо» для людей в истории? Любой

непредвзятый взгляд на мировую историю с сотнями сменяющих друг

друга поколений на разных континентах, в разных обществах,

культурах и цивилизациях необходимым образом сталкивается с

обширным разнообразием как образов жизни, укладов, так и

представлений о том, что хорошо и плохо, должно и недолжно,

достойно и унизительно, что считается счастьем и несчастьем.

Назовем этосным данное разнообразие жизненных укладов,

мировоззрений, убеждений, верований и ценностных систем. Каждую

единицу этосного разнообразия резонно определить как культуру.

Выделить какие-либо сквозные инварианты в этосном разнообразии —

самостоятельная непростая задача. В каждой культуре

обнаруживаются свои ценностные шкалы с положительным

(предпочитаемым) и отрицательным (избегаемым) полюсами – то,

что в знакомой нам общеевропейской культуре принято обозначать

через категории хорошего и плохого, добра и зла (ср.: [Коротаев,

2006]).

В отношении жизни индивида или сообщества эти шкалы и

полюсы также повсеместно присутствуют. Назовем эти полюсы таким

образом: – полноценная (удавшаяся, счастливая, достойная, успешная,

желаемая) жизнь; – ущербная (неудавшаяся, несчастная, недостойная,

неуспешная, отвергаемая) жизнь. Теперь попытаемся вынести за

скобки всевозможные содержательные вариации, всегда связанные с

картинами мира, традиционными, религиозными, идеологическими

взглядами и воззрениями, выявить необходимый и универсальный

каркас того, что в разных культурах считается полноценной жизнью.

Искомые смысловые элементы, с одной стороны, должны явным

или неявным образом присутствовать в любой культуре, причем как в

мировоззрении, этике, ценностной системе, так и в реальных

246

жизненных практиках. С другой стороны, эти элементы не должны

быть сведены только к общим тривиальным моментам

жизнеобеспечения как к условиям осуществления любых интересов,

ценностей и прочих ориентиров (безопасность, сохранение жизни,

здоровье, пропитание, кров, одежда и т. д.).

Таких универсальных компонентов полноценной жизни нашлось

три: свобода, счастье и осмысленность жизни. Выбор именно этих

элементов требует обоснования, поскольку послужит фундаментом

для последующих рассуждений.

Свобода как универсальная ценность

Разумеется, свобода сознания и поведения в самом общем

понимании – необходимое условие для реализации любых ценностей

и интересов (детальнее см.: [Розов, 1998, разд. 2.1]). При этом свобода

выбора жизненного пути, свобода иметь свои ценности, идеалы,

святыни и следовать им, свобода вступления в брак, свобода выбора

места жительства и рода занятий – все они имеют статус самоценных

универсальных составляющих полноценной жизни.

В эпохи законного существования рабства жизнь раба никогда не

считалась желательной и полноценной – ни самими рабами, ни

свободными людьми. Повсеместный запрет на рабство (важными

вехами которого были почти одновременные отмена крепостного

права в России и отмена рабовладения в США) – крупнейшее

историческое достижение универсального значения.

Хотя практики порабощения остаются и рецидивируют, они уже не

легитимны и вынуждены либо уходить в тень, в преступное подполье,

либо мимикрировать под обязательное государственное служение (как

в Северной Корее). За свободу борются и даже умирают, противостоя

принуждению, насилию, оккупации, колонизации. В этих случаях

свобода – явный (зачастую важнейший) желаемый компонент

полноценной жизни.

Известны культуры с терпимым отношением к несвободе и даже с

сознательным отказом от свободы (положение жен и наложниц, слуг

во многих традиционных культурах, в том числе в некоторых

современных мусульманских странах, положение монахов и

послушников в монастырях, солдат и офицеров в армиях). Однако

такая жизнь считается желаемой и полноценной как изнутри самими

несвободными участниками, так и извне только при одном условии —

если человек попал в такую ситуацию по своему свободному выбору.

Принуждение к браку, принудительное пострижение в монахи или

«забривание» в рекруты против воли самого человека нигде не

считаются чертами полноценной, желаемой жизни. К этому не

стремятся, этого повсеместно избегают.

247

Компоненты счастья и благополучия

Счастье (благополучие, благоденствие, процветание, комфорт)

присутствует как категория во всех культурах, пусть и под разными

именами. Также повсеместно счастье имеет три главных

составляющих, которые условно можно назвать материальным

комфортом (уровень и качество жизни), радостью от активности

(реализация своих способностей, деятельность, приносящая

положительные эмоции, удовлетворение) и социальным комфортом

(принятие, признание в малых и больших кругах, отношения

солидарности и взаимной поддержки, особенно эмоциональной, сюда

же относятся родственные, семейные связи, дружба и любовь).

Осмысленность жизни ( духовный комфорт) – категория,

призванная обобщить самые разнообразные ценностные, выходящие за

пределы личного и семейного счастья и благополучия устремления.

Люди живут не только (а иногда и не столько) для достижения

материального благополучия, счастья и признания окружением, но

также для самых разных символов, святынь, абстракций, какими бы

фантастическими они ни казались извне. Живут и умирают за веру, за

освобождение рабочего класса, за выполнение собственных клятв или

священной воли предков, за равенство, стремятся к спасению

бессмертной души, к просветлению, новому лучшему рождению,

нирване, состоянию самадхи, остановке колеса сансары и

прекращению страданий и т. п.

Ради этого многие отказываются и от свободы, и от личного

счастья (яркий пример – монахи). Творчество, научная истина,

красота – примеры придающих смысл идеалов в более близкой нам

современной культуре с истоками в греческой классике и известной

европейской традиции. При этом основные прочие претенденты на

включение в состав полноценной жизни представляются либо

частными вариантами, либо условиями указанных компонентов:

материального благополучия, свободы, счастья и осмысленности

жизни.

Права человека суть социальные условия – запрет для других лиц

и государства – препятствовать свободе человека (или свободам как

проявлению этой свободы в разных сферах жизни), препятствовать

его/ее стремлению к счастью и осмысленной жизни. Достоинство —

необходимая (хотя и недостаточная) составляющая счастья, поскольку

нельзя быть счастливым при униженном, оскорбленном достоинстве.

За достоинство (честь, положение в обществе, признание, статус,

престиж, репутацию, «лицо») нередко борются как за

самостоятельную жизненную ценность, даже жертвуя при этом

каждодневным душевным комфортом – другой стороной счастья. В

то же время внешняя социальная защита достоинства каждого

человека (запрет на унижение) есть условие и главный компонент

248

полноценной жизни – счастья и осмысленности. Униженный и

оскорбленный человек нуждается только в восстановлении

достоинства, этот смысл обычно загораживает для него все остальные.

Здоровье, материальное благополучие также выступают и в

качестве компонентов счастья, и в роли необходимых (но

недостаточных) условий осуществления свобод, радости от активности

и ведения осмысленной жизни.

Личная безопасность, возможности экономического  самообеспечения – необходимые условия осуществления свобод.

Любовь, семья – известные и важные компоненты счастья и

осмысленной жизни, для многих индивидов (прежде всего, женщин)

главные и чуть ли не единственные, а для некоторых второстепенные

или даже вовсе необязательные. Важно, что они подпадают под

категорию социального комфорта.

Политические ценности

как социальные условия полноценной жизни

Справедливость, равенство, свобода народа, величие государства,

демократия, порядок и подобные ценности относятся уже не прямо к

человеческой жизни, а к качествам общества. Многие из них могут

играть роль внешних социальных условий для полноценной жизни

членов общества (подданных или граждан). Кроме того, они нередко

становятся жизненными смыслами людей (прежде всего, политиков,

реформаторов, революционеров, гражданских активистов) и тогда

входят в круг этосного разнообразия. Попробуем подкрепить тезис о

тройственной природе полноценной жизни аргументацией от

обратного. Чтобы отвергнуть тезис о свободе, счастье и

осмысленности как необходимых и достаточных компонентах

полноценной жизни, потребовалось бы указать на эпохи в истории

человечества, на исторические общества, культуры, цивилизации, где:

а)полноценная (т. е. желательная, предпочитаемая для

большинства людей) жизнь имела бы место при отсутствии свободы,

возможностей стремления к счастью, воплощения своих жизненных

смыслов – святынь, ценностей, идеалов и т. п.;

б) некоторые люди жили бы свободно, счастливо и осмысленно, но

такая жизнь для остальных (несвободных, несчастливых, сознающих

бессмысленность своего существования) не считалась бы полноценной

– желательной и предпочитаемой.

При всем моем старании и известном мне разноцветье

исторических и современных обществ и культур не удалось найти

такие, где выполнялись бы условия а) или б). Когда кто-либо найдет

таковые, тезис можно будет корректировать, а пока будем считать его

вполне обоснованным.

249

Ближние и дальние условия

Итак, история как великое – перманентное – самоиспытание

человеческого рода включает постоянно идущие малые испытания:

удается ли людям создать условия для достойной полноценной жизни

своего и следующих поколений. Разделим эти условия на ближние —

непосредственно влияющие на жизнь индивида, и дальние – те,

которые делают возможными, детерминируют ближние условия.

Полезной оказывается классическая дихотомия Ф. Тённиса

«теплого неформального» Gemeinschaft и «холодного формального»

Gesellschaft, а также дюркгеймианское представление о том, что

счастье и осмысленность жизни (материальный, социальный и

духовный комфорт) человека достигаются в условиях солидарности,

взаимной поддержки и теплых эмоциональных отношений, что как раз

обеспечивают Gemeinschaft [Tönnies, 1887/1971; Дюркгейм, 1893/1996].

Для выполнения всех условий полноценной жизни индивида идея

Gemeinschaft является хорошим началом, но требует определенных

дополнений.

В социально-эволюционном плане каждый Gemeinschaft должен

быть защищен: безопасность индивида внутри малой группы

предполагает безопасность самой этой группы.

Кроме того, каждый Gemeinschaft нуждается в благоприятном

именно для его жизни ландшафте, здесь речь идет об экологическом

критерии испытания (см. выше).

Если в традиционных обществах Gemeinschaft в форме семьи, рода,

клана, соседства был вполне достаточным для осмысленной жизни

(духовного комфорта) его членов, то с развитием и уплотнением

межэтнических, международных связей, тем более в эпоху

глобализации, многим людям тесно в этих ближних мирках. Они

чувствуют свою жизнь полноценной, когда общаются с близкими по

духу и интересам люди далеко за пределами своих близких кругов.

Современный человек может одновременно принадлежать нескольким

сообществам, в том числе, включающим представителей других

городов, стран и континентов (например, посредством социальных

сетей в Интернете, через встречи, конкурсы, конференции и т. д.).

Такие возможности и сообщества также нуждаются в защите.

На этом уровне успех исторического испытания состоит в

поддержке таких локальных традиционных и вполне

космополитических Gemeinschaft. Но что для этого нужно? Каковы

дальние условия?

Здесь следует вспомнить стародавние утопические мечтания о том,

что когда-то в прекрасном будущем все люди на Земле станут

братьями, избавятся от отчуждения, конфликтов, агрессии, ненависти,

насилия. Поступим с этими благонамеренными мечтами «с римской

250

брутальностью и прямотой» (как выражался С. С. Аверинцев) —

отвергнем их как неосуществимые и бесполезные.

В рассуждениях о реальной исторической динамике и

направленности социальной эволюции худшим подходом является

гуманитарное прекраснодушие – представление о том, что история

управляется некими идеальными ценностями.

Эффективные технологии, социальные формы и культурные

образцы почти никогда не являются эффективными для всех.

Напротив, увеличение безопасности одних часто приводит к