Текст книги "Жертвоприношение Андрея Тарковского"
Автор книги: Николай Болдырев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)
10.02.79. "Господи! Чую Твою близость. Ощущаю длань Твою над моей головой. Хочу узреть Твой мир таким, каким Ты его создал, и людей, коих Ты устремляешься лепить по Своему подобию.
Люблю Тебя, Господи, ничего не прося у Тебя. И только груз моих недовольств и моих грехов, мрак моей низинной души мешают мне стать, Господи, Твоим достойным слугой! Помоги и отпусти мне, о Господи! <...>
Я должен познакомить отца с Тонино. В понедельник с утра отправлю кого-нибудь в Переделкино.
Великое счастье – ощущать присутствие Господа*.
"Доктор Фаустус", быть может, не такая уж плохая тема. Леверкюн – фигура очень и очень понятная. Сложности с музыкой.
Роднит ли Т. Манна с Достоевским что-либо? Безбожие? М. б.... Только оно у них разное".
12.02.79. "Манн слишком "много понимает" о Боге, а Достоевский хочет, но не может верить в Бога, – орган атрофировался.
Был сегодня у Тонино, рассказал ему один сюжет..."
9.04.79. "Вернулся из Италии в Москву – и сразу натолкнулся на неприятное. Дома, в моей комнате, были гости, кругом дым коромыслом, громкая музыка, на моем столе – пролитое вино и коньяк.
Италия чудесна. Рим – могучий город. Чистый воздух (даже в городе), нет ни фабрик, ни индустрии – все это вынесено в окрестности. На улицах цветут глицинии и буген-виллеи. Свет великолепен.
В мой день рождения Тонино и его друг Франко поехали со мной по стране: Перуджия (чудесное место в центре), Пиенца (архитектор в честь Папы Пия V выстроил город в виде процессии), Ассизи – город, где погребен Франциск Ассизский. Двойная церковь на двух уровнях с великолепными фресками Джотто. Удивительный Монтепульчано.
Пейзажи и старинные города на холмах – сказочны. Давно не было таких сильных впечатлений.
Встречался с Антониони, Рози, Феллини..."
10.04.79. "Мы с Тонино трансформировали идею сценария во что-то, как я нахожу, более значительное: конец света.
Один человек в ожидании конца света заперся с семьей (отец, мать, дочь и сын) в собственном доме. У них родился еще сын. Отец очень религиозен. В этой тюрьме они проводят около сорока лет. В конце концов их выводят полиция и "скорая помощь", когда каким-то образом о них узнают. Их состояние ужасно. Старший сын обвиняет отца в том, что тот совершил преступление, сорок лет скрывал от него настоящую жизнь. Когда они выходят, маленький сын, осматриваясь, говорит: папа, это и есть конец света?
Вчера вечером позвонил Тонино. Он сказал, что все готовы помогать мне в проекте "Путешествие по Италии"..."
12.05.79. "О фестивалях не может быть и речи. Ермаш отказал Канну, сказав, что картина настолько хороша, что он хочет ее выставить на Московском фестивале (??)..."*
17.07.79. "...Герой – переводчик (не архитектор?). Одиночество. Джотто – Ассизи. Герой ничего не замечает, ни на что не обращает взгляд.
Чудовищная жара. Как будто ничего не видишь. Пока не акклиматизируешься. Только сейчас заметил, как я устал – после Москвы, после всех хлопот, фильма, безнадежности. Как там мои Лара, и Тяпус, и Дакус?
Фильм будет называться "Ностальгия".
Не должен ли герой жениться? Быть может, на итальянке? Нет.
Город с минеральным бассейном. Кто-то, свесив ноги, пересказывает слепому фильм. Герой фантазирует на эту тему и представляет эпизод, состоящий из разговора Бога с Марией..."
18.07.79. "...Они не показали в Москве "Сталкера" Лиц-цани. При том, что он директор Венецианского кинофестиваля!.."
21.07.79. "От Амалфи до Остуни. Сказочно прекрасная поездка. Хотя я устал как собака. Потом посмотрю все это на Карте. Устал до изнеможения. Переполнен впечатлениями.
300 километров по жаре, и каждые 20 минут ландшафт меняется. Собственно, я хотел написать письма..."
23.07.79. "...Герой отказывается созерцать прекрасные виды. Нежелание и апатия. "Что же я забыл?" Я забыл смерть. "О чем же я видел сон?" (Я видел сон о смерти.) Он не хочет смотреть фрески Джотто и плачет. Руки Солоницына..."
26.07.79. "Работали с Тонино. Очень много придумали. Почти всё. Финал – смерть героя от случайной пули террориста..."
27.07.79. "...Завтра летим к Антониони в Сардинию..."
29.07.79. "Сардиния. На вилле Микеланджело. Коста Парадизо.
Встал в семь утра. Вилла возвышается над морем. Вокруг море. Тамариски, туи, декоративные кустарники, гранитные скалы. Фантастический пляж. Выветренный гранит образует причудливые формы. Тишина. Солнце. Лазурно-голубое море. Сказочный рай – Парадизо. Тяпа, Лариса – где вы, мои любимые?!."
31.07.79. "...Сегодня состоялось первое занятие с Энрико по трансцендентальной медитации. Завтра – индивидуальное занятие. В общем четыре академических часа. На первом ученик должен подарить учителю букет цветов, два сладких фрукта и белую ткань – салфетку или платок (в знак благодарности). Завтра поедем с Микеланджело в магазин.
Первая медитация. Мантра".
9.08.79. "...Снимали "Мадонну беременных" Пьеро делла Франческа в Монтерчи ("Мадонна дель Парто". – Я. Б.). Ни одна репродукция на свете не в состоянии передать ее подлинную красоту.
Кладбище на пограничье между Тосканой и Умбрией.
Когда эту мадонну захотели перенести в музей, здешние женщины подняли протест и отстояли мадонну.
Вечером – Сиена. Самый красивый город, который я когда-либо видел..."
10.08.79. Банъо-Виньони. "...Встреча с церковными конгрегациями. Специально для меня они исполнили в церкви грегорианские песнопенья, после того как узнали, кто я. Они видели "Андрея Рублева"..."
30.08.79. Рим. "...Говорили с Товоли (оператор будущего – 1982 год – фильма "Время путешествия" Лучано Товоли, до этого работавший с Антониони. – Я. Б.) о "Special". Завтра встаю в пять – на съемки..."
31.08.79. Рим. Отель "Леонардо да Винчи". "...Снимали около 40 минут (!) полезного времени. Андрей – молодчина! Но и Товоли парень не промах. Он все понимает, очень мил, работать с ним легко.
Когда мы снимали сцену с горящей свечой, позвонила Лариса! Я безумно обрадовался..."
4.09.79. Рим. "...Купил Ларисе безумный подарок. И все же она заслуживает много большего. 1. Маленький золотой крест с рубинами и одним бриллиантом – 130 000 лир (начало столетия). 2. Цепочка. Золото, итал., ручная работа (середина 19 века) – 180 000 лир. 3. Кольцо (17 в.) – 240 000 лир.
Думаю, она будет довольна. Я никогда ей ничего подобного не дарил..."
9.09.79. Рим. "...Увиделись с Микеланджело и Энрико. Медитировали вместе. У меня сразу получилось, и я впервые увидел сому – желто-зеленые лучи..."
11.09.79. Отель "Леонардо да Винчи". "...Всего за два месяца мы чего только не сделали: второй вариант сценария, проложили путь для работы над "Концом света" и сняли "Special". Невероятно! Так жить можно! Работать лишь в свое удовольствие..."
5.10.79. Москва. "Сегодня около часа дня умерла мама. А до этого 2 месяца была Италия. Об этом в итальянском дневнике. И о "Ностальгии" и о "Special". А сегодня умерла мама. Она очень страдала. Последние дни на промедоле, и надеюсь, не слишком страдала. Хотя что мы знаем о смерти, когда о жизни-то не знаем ничего. А если знаем, то стараемся это забыть. Боже! Упокой душу ее".
8.10.79. "...Мамины похороны... Чувствую себя беззащитным. Никто на свете не любил меня так, как любила мама.
Она совершенно не похожа на себя в гробу.
Все более убеждаюсь в необходимости изменить свою Жизнь. Я должен это сделать с большей смелостью и спокойствием и уверенно смотреть в будущее.
Милая, милая мама. Ты увидишь, я еще многое сделаю, если захочет Бог. Надо начать все с начала! Прощай – ах, нет, мы увидимся, в этом я уверен".
22.10.79. "Боже мой! Что за смертная тоска! До дурноты, до петли. Чувство невероятного одиночества. И ощущение это становится еще ужаснее, когда начинаешь понимать, что одиночество означает смерть. Все меня предали или продолжают предавать. Одиночество полнейшее. Поры души открылись, и стала она безоружной и беззащитной, ибо начала в нее проникать смерть. Это жутко – оказаться одному. Жить не хочется. Страшно. Жизнь становится невыносимой".
3.12.79. "...Первый рабочий план режиссера студии "Мосфильм" А.А. Тарковского. 1. "Ностальгия". <...> 2. "Идиот", экранизация романа Достоевского, сценарий Тарковского. 3. "Бегство", фильм о последнем годе жизни Л.Н. Толстого, сценарий Тарковского. 4. "Смерть Ивана Ильича". 5. "Мастер и Маргарита". 6. "Двойник", фильм о Достоевском по мотивам его биографии и прозы..."
25.12.79. "Знаю, мне далеко до совершенства, более того-я полон грехов и несовершенств. Но как преодолеть мне мое ничтожество – не знаю, трудно думать о дальнейшей жизни; я и в сегодняшней-то полностью заблудился. Знаю одно – так, как жил до сих пор, жить больше не хочу: о моей до сего дня работе не стоит и говорить, одни отрицательные эмоции, которые не только не помогают идти вперед, но, напротив, разрушают (во всяком случае временами) необходимое для работы ощущение цельности жизни. Больше не могу так... Так вот, попусту растрачивая время, жить больше не могу..."
26.01.80. "...Кажется, они успокоились, определив мне камер-юнкерский мундир (народный артист РСФСР)".
2.02.80. "...Я устал от ожиданий. От бесплодных, изнурительных ожиданий".
3-4.02.80. "Сегодня ездил к отцу в Переделкино. Вместе с Арсением и Гавриком П., который много фотографировал. Арсений Ал. дал вместе со мной интервью о наших семейных корнях..."
22.04.80. Рим. Отель "Леонардо да Винчи". "Закончил монтаж "Путешествия по Италии". Длина – один час три минуты. .."
25.04.80. "...Сценарий "Ностальгии" требует еще огромной работы, я это чувствую. Хорошо ли, что Горчакова случайно убивают на улице? Быть может, лучше, если он умрет от сердечного приступа? Ведь у него же, в конце концов, больное сердце..."
28.04.80. "...Мы с Тонино поработали и нашли гениальную вторую половину – "Свечу" для "Ностальгии"".
3.05.80. "Первый эпизод фильма "Ностальгия" пока неясен. "Мадонна дель Парто" (Пьеро делла Франческа). Беременные, похожие на ведьм женщины, снующие, чтобы помолиться мадонне, дабы она им помогла в счастливых родах. Туман, густыми прядями окутывающий церковь.
Сегодня со мной произошло нечто чудесное. Мы были в Лорето, где мой друг Франко молился своему святому-заступнику – одному из блаженных пап. Лорето – знаменитое место паломничеств (подобное Лурду), в центре его кафедрала находится дом, привезенный из Назарета, – дом, в котором родился Иисус. Когда я был в кафедрале, то расстраивался, что не могу молиться в католическом храме, лучше сказать – просто не хочу. Несмотря на все, этот кафедрал мне чужой.
А потом совершенно случайно мы приехали в маленький городок у моря, Порто Нуово, к маленькой старой церкви десятого века. И на алтаре я внезапно обнаружил Владимирскую Богоматерь, знаменитую средневековую икону. Оказалось, что когда-то однажды некий русский художник передал храму эту копию, сделанную им, очевидно, с образа Владимирской Богоматери.
Представить только: в католической стране ведь это нечто совершенно неожиданное – натолкнуться в храме на русскую икону, и это после того, как я подумал, что совсем не могу молиться в Лорето. Разве это не чудо?"
13.05.80. Рим. "...Вчера ночью говорил с Софьей из Стокгольма. Она попросила меня сообщить Бергману мою идею тройной постановки: Бергман, Антониони и я...
Очень важная весть: сегодня, 13 мая, показывают "Сталкер" в Каннах – от одного французского прокатчика, купившего фильм за 500 000 долларов(!)".
15-05-80. "У "Сталкера" ошеломительная пресса во всех |азетах. Настоящий триумф. Ронди оценивает фильм как гениальный и предрекает ему наивысшее признание. Даже неудобно повторить все, что он сказал. <...>
Работали с Тонино: сценарий все еще не готов. Вечер провел с Энрико и Микеланджело. Медитировали успешно..."
16.05.80. "Сегодня Тонино и я закончили план нового сценария. "Этот фильм я бы с удовольствием посмотрел", – сказал Тонино. Действительно, все стало очень хорошо...
Был звонок от Кристальди, который едет в Канны. Он согласен финансировать "Ностальгию"..."
17.05.80. "Весь день работал.
Вчера звонила Софья из Стокгольма. Бергман очень заинтересовался нашим проектом – Бергман, Антониони, Тарковский, – но, к сожалению, он до 1983 года занят. Он бы очень хотел встретиться со мной. Софья говорит, что "Рублева" он смотрел десять раз.
Из Каннов звонила Мартина Офрой, она рассказала об огромном успехе "Сталкера" и что по просьбе публики, жюри и критиков фильм показали второй раз. <...>
Позвонил в Москву – Лариса вернулась! Как я по ней соскучился. Но кажется, что в смысле здоровья ей Казань не очень помогла. Через пару недель она снова хочет ехать в Казань на два дня. Тех двух недель, что я тогда с ней провел, было слишком мало, я так мало успел ей сказать. Мой милый рыжеволосый букет! Поскорее бы тебя увидеть!.."
19.05.80. Отель "Леонардо да Винчи". "...Сценарий готов... К Тонино сегодня пришел Альберто Моравиа, чтобы познакомиться со мной... Он представился мне человеком, не заслуживающим своей славы и оплакивающим свое одиночество..."
28.05.80. Рим. "...По средам всегда чувствую себя очень плохо, это обычно для моего постного дня. Разговаривал с Ларой. Быть может, я смог бы снять Дакуса в московских сценах (имеется в виду "Ностальгия". – Н. Б.) и вместе с ним вернуться сюда".
6.06.80. "...Лара сказала, что, когда она спросила Сизова, не знает ли он, как прошел "Сталкер" в Каннах, он ей ответил: "Фильм провалился. Зрители толпами уходили из зала". <...> Были с Лорой в медитационной школе у Энрико. Медитировали вместе. <...> Вчера смотрел по телевизору фильм Кокто
"Возвращение Орфея". Где же вы, великие? Где Росселлини, Кокто, Ренуар, Виго? Куда делась поэзия? Деньги, деньги и опять деньги, и страх... Страх у Феллини, страх у Антониони... Один Брессон ничего не боится...
Спокойной ночи, Ларочка".
7.06.80. "Вернулся Тонино. Все же что за чудесный, мягко– и добросердечный он человек. И наивный, как дитя..."
9.06.80. Отель "Леонардо да Винчи". "...Если бы мы смогли отбросить все правила, все привычные методы, по которым снимаются фильмы, пишутся книги, что за чудесные вещи могли бы мы создавать. Мы совершенно разучились созерцать. Созерцание заменено шаблонной рутиной.
Не напрасно я так часто вспоминаю Кастанеду с его доном Хуаном.
Прошлой ночью приснился сон. Я в Москве на Полянке, полной машин и людей, и вдруг посреди городской суеты я вижу корову, вижу удивительно красивую, шоколадного цвета корову с головой Изиды, увенчанной рогами в виде лиры, и с глубокими, человеческими глазами. Она приблизилась ко мне, я ее погладил, а потом она пересекла улицу и удалилась вдоль тротуара. Еще сейчас я чувствую ее аромат, оставшийся на моей руке: пронзительный и одновременно неожиданный, домашний аромат. Аромат жизни и счастья..."
Удивительно, что подсознание Тарковского явило ему идеал, совпадающий с древнеегипетским идеалом счастливой жизни. Изида, богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности, семейной верности, сестра и супруга Озириса, изображалась древними египтянами не только с рогами на голове, меж которыми солнце, но и очень часто с грудным младенцем на руках. Рога – это, как считал В. Розанов, по истоку – поднятые к небу в молитве руки, прообраз первой земной молитвы: матери о своем болящем дитя; но рога еще и образ коровы, обожествленной и благоговейно почитавшейся египтянами. у египтян существовал даже молитвенный ритуал сосания сосков вымени коровы как приобщения к мировому божественному эросу и мировому млеку одновременно. У Тарковского Корова-Изида не только кормяще-домашнее божество, но и прекрасная женщина и муза: рога здесь – не просто рога, но – лира. Еще один образ из пантеона Ностальгии по Дому.
Довольно часто приводят таинственный рисунок Тарковского, сделанный в последний год его жизни, где изображено дерево, чьи ветви в облаках, сбоку крест, а в корнях – большой человеческий глаз. Недоумевают, что он означает. Однако это легко расшифровывается, если опять обратиться к Древнему Египту. Вот рисунок, который В. Розанов, страстный любитель всего древнеегипетского и знаток древнеегипетской мудрости, поместил в своей книге.
Вот что он пишет: "В Египте, на одной стене храма, был найден рисунок. Как удивителен он! Как волнует! На вас смотрит глаз оттуда, где всякий человек видит только зерно-, то есть зерно, из которого выросло это и вырастает всякое дерево, приравнено к глазу, объяснено через глаз, переименовано в глаз... Почему? Глаз видит путь, знает путь, ведет по пути – человека, как зерно ведет по пути дерево. <...> Семя – провидит дерево; и никогда дерево, фигурой листьев или видом и вкусом плодов, не сможет выйти из орбиты этого семянного провидения".
И далее Розанов цитирует Платона: "Всякая человеческая душа, как я раньше сказал, по природе своей созерцала Первообраз сущего; без этого она и не вошла бы в это, данное ей тело. Но вспоминать по-здешнему (то есть при созерцании земного) о тамошнем (то есть предмирном и дожизненном) легко не для всякой души..."
Душа Тарковского, как видим, помнила свои странствия по Древнему Египту.
22.06.80. Рим. "Странно, как живут люди. Полагают себя господами положения. Не понимая, что им дан шанс – жить так, чтобы воспользоваться возможностью быть свободными.
В этой жизни ужасно все, вплоть до того факта, что мы обладаем свободой воли. Но стоит нам соединиться с Богом, как она нам уже не нужна, она забирает нас.
Понимаю, почему Ахматова тогда на спиритических сеансах так странно себя вела. Ее съедала тоска по этой жизни – этой ужасной и все же такой духовной и свободной жизни, которой можно было придать смысл.
Утром был у отца Виктора в храме. Кажется, он меня не узнал. Поставил свечи за Веру Николаевну, мою бабушку, и за маму, молился за них. Стало очень хорошо.
Смотрел фильм Казаветеса "The Killing of a Chinese Bookie". Чувствуется, конечно, его рука, однако мне ужасно его жаль. Мне жаль их всех, великих: Антониони, Феллини, Рози. Они совершенно не те, какими казались издали..."
24.07.80. Сицилия. "...Ларочка! Тяпус! Дакус! Если бы вы знали, как я по вам скучаю! Дай Бог, чтобы мы поскорее свиделись. Завтра утром попытаюсь дозвониться до Москвы".
20.01.81. Москва. "Склоняюсь к тому, чтобы написать письмо в президиум конгресса кинодеятелей, он состоится в начале марта. <...> Не забыты смешное количество прокатных копий, полное отсутствие обсуждений и участия моих фильмов в фестивалях; ни уважения, ни приглашений от Госкино.
Что из-за малого числа копий, выделяемых моим фильмам Госкино, я даже не могу прокормить семью.
Нуждается ли вообще во мне кто-то? Если нет, что тогда означает мое так называемое "призвание"?.."
28.02.81. "В Англии на меня обрушилось многое – Эдинбург, Глазго, Эль Греко в Эдинбурге и потом снова Лондон, отель "Базиль", Роя, захотевший по каким-то причинам подарить мне персидский ковер, и национальная киношкола, и многое, многое другое.
Сделанные мне предложения:
Шекспировский театр предложил поставить "Гамлета".
Национальная киношкола – чтобы я прочел курс лекций или взял класс режиссуры.
В Оксфорде были бы рады, если бы я прочел курс лекций о кино.
Некий Андрэ Энгель из Гамбурга предложил себя в качестве продюсера..."
7.03.81. "Сегодняшний сон: видел перед собой чудесные, сказочно-экзотичные поля, покой и счастье. Как будто я с Ларисой смотрю на это из окна. Неужели такое счастье возможно для нас? И снова этот сон: светлый и счастливый".
10.05.81. Москва. "Странно: мне трудно представить, что у меня получится альянс с RAI. И несмотря на это, я люблю Италию. Я чувствую себя там так легко. В Англии и Швеции мне не так хорошо. Несмотря на стокгольмских друзей".
10.07.81. "Сегодня еще одно чудо. Несмотря на все, со мной иногда случаются странные и волшебные вещи. Был сегодня на кладбище на маминой могиле. Огороженный кусочек земли, маленькая скамья, скромный памятник, деревянный крест. Повылазили земляничные побеги.
Я молился Богу, плакал, сообщая маме мою боль, просил ее заступиться за меня...
И в самом деле, жизнь стала совершенно невыносимой. И если бы не было Андрюшки, мысль о смерти была бы единственно возможной.
Когда я простился с матерью, то сорвал земляничный листочек с ее могилы. Когда я пришел домой, он, конечно, был уже почти завядший. Поставил его в горячую воду. Лист снова развернулся.
И на душе моей стало спокойно, пришло некое очищающее настроение.
И вдруг – звонок из Рима. 20-го итальянцы приезжают сюда. Это, конечно же, моя мама. Я ни секунды не сомневаюсь в этом. Моя милая, добрая мама. Я чувствую себя таким виноватым перед тобой".
11.08.81. Мясное, "...здесь невозможно жить. Так изгадить чудесную страну, превратить ее в нечто покорствующее, сгорбленное, жалкое, совершенно бесправное.
Я начинаю мечтать. Это некая перемена, явно произошедшая во мне благодаря медитациям. Вот только, спрашиваю я себя, что это за перемена может быть.
Я уже совершенно открываюсь итальянским проблемам. А если вдруг все пойдет прахом, если они нам не дадут разрешения? Это будет ужасно. Никак не могу решиться обратиться за помощью к Гале Брежневой. Я столько ужасных вещей уже слышал о ней. <...>
Мне нужно совершенно серьезно заняться медитацией (мыслю снова в итальянских категориях), буддизмом.
И как было бы чудесно жить где-нибудь в Италии или в Швейцарии, в отпуск ездить на Цейлон или просто хотя бы осмотреться в мире. <.. .>
И вот я открываю наудачу Евангелие от Иоанна: "Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их..." (Гл. 10,1-5).
Разве нельзя этого сказать о моих намерениях? О, Боже мой...
Удастся ли мне вспомнить последовательность сцен "Ностальгии"? Хочу попытаться: 1. Мадонна дель Парто. 2. Вестибюль отеля. Воспоминание и "перевод". 3. Комната без окна. Эуджения. Бассейн. Разговор. Сон"..."
Как видим, "Ностальгию" Тарковский обдумывал за несколько лет до того, как был закончен окончательный вариант режиссерского сценария и прозвучала команда "мотор!". Он был погружен в атмосферу "Ностальгии", гуляя по своей любимой деревеньке, и это важно помнить тем, кто наивно полагает, будто Тарковский воспроизвел в картине свою итальянскую ностальгию по России. Сидя на берегу "русской" речки, Тарковский тосковал по своей невидимой, увы, плотскими очами родине. Конечно, это очень грубая формула и к тому же патетичная; на самом деле фильм входит как раз в те полутона, в атмосферу тех тончайших мерцаний, которые никак словесно не воспроизвести. Ибо это движение в ту сферу души, которая еще, собственно говоря, не обнаружена, не воплощена, не высветлена.
14.08.81. Мясное. "Почему в литературе, театре и в кино используется почти всегда лишь сюжет, в котором человек в конце концов оказывается победителем? Понятно, что подобным развитием достигается сочувствие читателя/зрителя. Но ведь сочувствие можно получить и в том случае, если герой терпит поражение. История неудачи могла бы созидать в искусстве нечто новое.
Истина существует не ради самой себя – решающим является метод и путь, ведущие к ней.
Путь..."*
* Несомненно, это затем воплотится в "Ностальгии".
23.08.81. Москва. "Почему мне так плохо? Откуда эта подавленность? Раньше я по крайней мере мечтал и из этого мог создать некую надежду. Но сейчас я не мечтаю больше. И как ужасна все же эта жизнь!
Ностальгия: после письма Березовского перед посещением дома-конца-света ввести еще одну сцену. Ностальгия: лампочка гаснет в огне (стихотворение).
Боже мой, какая тоска! Никогда не чувствовал такого одиночества!.."
1.10.81. Мясное. "Сегодня мне на голову с крыши упал молоток. Было очень больно".
3.11.81. Москва. "Боже, и как жить дальше? Нужно выкупать вещи из ломбарда. Денег нет и достать негде. Ломбардный долг – 2000 рублей. Нечистая совесть терзает меня, а я должен думать об искусстве! Пусть все идет к черту! Как все же тяжко, грустно и скучно жить, не имея возможности работать и заниматься искусством. Мы должны начать новую жизнь, выбросить за борт все, за исключением того, к служению чему мы чувствуем свою призванность. Собрать все мужество и избавиться ото всего ненужного.
"Искушение святого Антония". В конце горьких слез Антония перед лицом невозможности обрести внутреннюю гармонию плач постепенно переходит во все более тихие всхлипывания и вздохи, а взгляд мгновение за мгновением все глубже вбирает в себя пробуждающуюся красоту мира. Солнечный восход, в обаянии ночи природа еще тиха и неподвижна, тихо дрожащие от ветра деревья, гаснущие звезды. Переполненный красотою света, медленно поднимающегося на востоке.
Святой Антоний. Это и Толстой, и Иван Карамазов, и все, кто страдают от несовершенства, грубости и невежества мира.
Если бы меня спросили о моих убеждениях, если вообще возможно по поводу взглядов на жизнь говорить как об убеждениях, то я бы сказал: первое – мир непознаваем, и следовательно, второе – в нашем вымышленном мире все возможно. При этом первое определяет второе, а может, второе – первое..."
12.11.81. "...Последние год-два живу как на чемоданах, в постоянном ожидании каких-то чудесных событий, которые радикально изменят мою жизнь. И я знаю, что это ожидание не напрасно. Я в этом убежден. <...>
Я ничего не изменяю. Я изменяюсь сам".
6.12.81. "Вчера с Ларой были у Катаняна. Сережа Параджанов уезжал в Тифлис. Я подарил ему свое кольцо. Поскольку он не работает, то сможет его продать. Сережа был очень тронут и заверял, что будет этот дар чтить".
9.12.81. "...Лара рассказала, что Толю Солоницына отправили в больницу. Неужели это конец? Неужели рак?.."
11.12.81. Ленинград. "...Россия возвестит миру весть, которая превзойдет величием все до сих пор бывшее".
6.01.82. Тифлис. "...Параджанов – удивительный человек, обворожительный, умный, остроумный и тактичный. Лариса и Тяпа от него в восхищении. Он живет в страшной бедности, однако никто из его частых гостей, с готовностью соглашающихся принять от него подарки, не пошевелил пальцем, чтобы помочь ему с квартирой. У него нет ни воды, ни газа, ни ванны, а он болен. Невероятно добрый, милый человек..."
8.01.82. Тифлис, "...Мир моих визионерских сновидений в действительности есть не что иное, как духовный натурализм..."*
19.01.82. Москва. "Существует убеждение, о котором говорится и в Евангелии, что, если хочешь узнать Бога, следует явить свое подлинное лицо"**.
* Изумительный афоризм, свидетельствующий лишний раз, что фильмы Тарковского – это не эстетические его или интеллектуальные фантазии, а прямое видение духовного измерения реальности. Впрочем, Для любого внимательного зрителя его картин это совершенно очевидный факт. Особенно для зрителя "Ностальгии". Ибо во что всматривается Горчаков, как не в это именно второе измерение.
** Вот Горчаков этим и занят: он движется в направлении своего подлинного лица (словно сказочник Гофман, он заглядывает в старинные зеркала отнюдь не для того, чтобы увидеть свой уже изжитый, уже отмирающий бытовой образ), того подлинного лица, начало которому нам было даровано еще до нашего рождения, и вот мы возвращаем к нему наш духовный прибыток.
Какая глубина: Бог открывается лишь нашему подлинному лицу. Но каково оно?
21.01.82. "Встретился с Сашей Кайдановским по поводу "Ностальгии". Прочел ему сценарий, предложил роль. Он согласился. Ах, Толя, Толя..."
23-24.02.1982. Москва. "...В наше информационное время люди обречены проглатывать множество бесчувственных слов, и потому люди более глубокие испытывают настоящий духовный голод. Однако вместо всего этого нам надо прислушиваться к тому, что дух открывает нам в самых простых словах, а не убивать их"*.
* Принцип возвращения обыденным словам, как и обыденной действительности, первозданной значимости.
6 марта 1982 года Тарковский вылетел в Италию как режиссер "Мосфильма", чтобы по контракту с итальянским телевидением, финансирующим проект, снять фильм "Ностальгия". Конечно же, Тарковский понятия не имел, что дорога назад в Россию ему будет заказана.
"На прощальный ужин перед отъездом Андрея в Италию собрались его друзья и товарищи по работе, сын Арсений, родственники жены, мы с Мариной. Вечер был многолюдным и молчаливо-грустным, Андрей скоро ушел к себе в кабинет. Казалось бы, что грустить? Человек едет на работу, где вдесятеро больше платят, где есть уже новые близкие люди, написан сценарий, все давно продумано... Финал "Ностальгии" был придуман вообще за два года до съемок. Так живи и радуйся! Но не было радости. Может быть, потому, что перед отъездом столько забот, предстояло расставание. Андрей уезжал один, жена должна была приехать позже, поездка сына и тещи была под вопросом. А может, было предчувствие... <...>
Рано утром на двух машинах его проводили в Шереметьево жена, дети, друзья. Уезжал он с разрешения властей на законных основаниях, согласно договору между итальянским RAI и "Совэкспортфильмом"" (А. Гордон).
Дневники Тарковского последних перед окончательным отъездом в Италию лет более чем очевидно свидетельствуют о полном исчерпании им возможностей российского периода творчества. Россия не хотела его ни кормить, ни уважать, ни слушать. Когда с творцом обращаются как с надоедливым маргиналом, то рано или поздно эта "игра" ему надоест. Станет скучно до тошноты. Тоскливо до смерти. Как и случилось.
Гений, погибающий в России от недостатка внимания и нежности. Какая хорошо знакомая картина. Да, нежности. Ибо Моцартам она нужна.
Одиночество
(1)
Ценнее человека, в одиночестве живущего, в мире нет ничего.
Чжуан-цзы
Если кто-то удовлетворится поэзией, если он не тоскует
по тому, чтобы пойти дальше, он с полным правом может
вообразить себе, что наступит такой день, когда всем станет
известно его царство... Но если хочешь, можешь пойти дальше.
Мир, тень Бога, собственное существо могут показаться поэту
в свете руин. И тогда-то в самом конце пути начинают маячить
неизвестность и невозможность. Но ты чувствуешь себя таким
одиноким, что одиночество будет тебе второй смертью.
Жорж Батай
Изо всех щелей в "Мартирологе" лезет, выползает отчаяние и разочарование во всех прежних формах жизни. Так и сочится это – "нет! нет! нет!". "Не хочу, не могу, не подлинное, не настоящее, не то, не то..." Отвержение, протест, восстание.
Это отвержение старого опыта идет по многим направлениям и фактически охватывает всю сферу жизни. Мотивировки многоразличны, но все они ведут к какому-то одному корню.
Тут возможны тысячи предположений. Ведь понятно же, что искания в искусстве как таковые Тарковского волновали мало. Метод, который он создал, уже сам по себе есть восстание, протест, бунт. Восстание против плебейской сути кинематографа с его культом материальной силы. За два года до смерти Тарковский поэту Ю. Кублановскому:"...Я вообще отрицаю свою однозначную связь именно с кинематографией, и в этом-то вся драма... Я скорее связываю себя с литературой, поэзией, с культурой XIX столетия и религиозной философией начала XX века..."
