Текст книги "Океан уходит, океан приходит (СИ)"

Автор книги: Нелли Хиссант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Она отдала Налии папку с информацией по странникам – вечным узникам этого места. Может быть, в каком-либо другом мире заинтересуются судьбой своих потерянных граждан и явятся сюда? Не стоит слишком надеяться на это, но все же. В Сьюме почти всем будет плевать на то, что со странниками в Центре ужасно обращались, ведь «наука прежде всего», а «они и не должны считаться людьми». А вот эксперименты Роззен с эукторами должны были как следует всколыхнуть общественность. Вот только доказательств у Золлан никаких не было, кроме того, что она видела. Может быть, стоило оставить эти документы себе? Какой-то пламенный порыв, абсолютно бездумный. Но почему-то в глубине души она считала, что поступила правильно. Их движению нужна была помощь извне.

Неважно. Лишь бы выбраться отсюда. Что все-таки происходит на улице? Понятно, что согнали сюда все силы, какие могли: Зэлла по рации рассказала ей, что речь уже идет о вторжении армии эукторов, не меньше, народ пытаются успокоить, но из этого ничего не выходит.

– Беги, – сказала она сестре.

И ускорилась сама.

Это было единственное, что она могла сделать в этот момент. У нее получилось благополучно добраться до черного выхода, того самого, откуда выгружали и вывозили отходы, сразу же за пищеблоком. Тут было намного тише. Ей хотелось затаиться где-нибудь, подсмотреть, что происходит. Узнать, смогла ли Нали благополучно достичь природника.

Она дернулась, когда череда выстрелов долетела до нее. Что же там было? Но, судя по воплям сьюмменсов, все проходило вовсе не так гладко, как они планировали. Почему так много стреляют? Не могут же они всей толпой охотиться на одного Зила? Может быть, помощь извне уже подоспела? Может быть, слухи о целом восстании были не такими уж слухами? Саат-хо, опять же, на границе постоянно было неспокойно…

Небо вдруг перечеркнуло молнией. Золлан не обратила на это никакого внимания, лишь продолжила шагать, подсознательно ожидая раската грома, который неизбежно должен был последовать за вспышкой. И он последовал, только она никак не предполагала, что он будет такой мощи, что ее швырнет на землю. Это было сродни взрывной волне, и Золлан была уверена, что осталась как минимум без ног.

Она даже, наверное, отключилась на какое-то время, потому что когда Золлан открыла глаза, уже вовсю барабанил дождь, превращая землю в жидкую грязь, в которую она и погружалась. Убедившись, что цела, она прокашлялась и поднялась на ноги. В противоположной части центра выстрелы уже стихли, но какая-то возня все еще продолжалась. Золлан вгляделась в мелькающие силуэты вдалеке, но разглядеть никого и ничего не смогла. Она вздохнула. Надо двигаться дальше. Теперь уже бежать было абсолютно невозможно − ноги тонули в жиже. А дождь все продолжался.

− А ведь до сезона ливней еще далеко… – удивилась она. В Сьюме, как на землях Саат-хо, преобладал климат, близкий к субтропикам. И дожди тут бывали уже ближе к осени − твердые и холодные капли, что барабанят по тебе, почти не проникая сквозь форменный костюм, но порядком раздражая. На протяжении нескольких недель потоки воды обращали мир в болото. Но до осени тут было еще прилично. А уж такой грозы Золлан не видела с детства. И ведь ничего не предвещало её, когда они ехали в центр этим ранним утром: небо было ясное.

– Какая-то эха-та происходит, − выругалась Золлан, в который раз выуживая норовивший затонуть ботинок и настороженно оглядываясь по сторонам. Слово было из языка саат-хо и означало крайне непонятную и, вероятно, опасную ситуацию, которую человеческий разум не в силах уяснить и которая, судя по всему, была прислана древними духами или богами.

В языке жителей Сьюма, конечно, подобного слова и быть не могло. А вот у саат-хо эха-той могли назвать все подряд. Вроде вот этой вот внезапной грозы. И этот то ли взрыв, то ли удар молнии – что это вообще было? Нет, точно не молния, она бы увидела. И вряд ли очнулась бы и так запросто продолжила бы бег. Наверное, кто-то, вероятно, те же партизаны из числа саат-хо, взорвали снаряд. Совсем осмелели, подобрались уже к самому Центру. Но зачем им нужно было что-то подрывать на пустынной местности? Нет, все это странно, очень странно. А что это вообще? Кто это?

Пригибаясь к земле и отчаянно хромая, к ней двигалась какая-то фигура. Изначально Золлан даже показалось, что человек зачем-то обмотался покрывалом, которое закрыло ему все лицо, прилипло к телу, точно вторая кожа. Но тут фигура подняла руку и откинула это покрывало, и Золлан, к огромному удивлению, увидела, что это волосы, невозможно длинные. Никто, даже женщины, даже женщины саат-хо, даже отступившиеся, не отращивал гриву такой длины.

Под занавесью из волос обнаружилось молодое женское лицо. Оно казалось изможденным. Глаза были плотно зажмурены, будто их обладательница так и прошагала весь свой путь вслепую. Из одной ноздри стекала струйка крови, но странница не обращала на это никакого внимания. И тут Золлан похолодела − она увидела, как электрические разряды, схожие с маленькими молниями, сбегают от локтей белого одеяния странницы к ее пальцам. Еле заметные такие молнии.

– Стой сейчас же! Руки опустить! СТОЙ! – прикрикнула она.

Эуктор, настоящий эуктор. Вот это она попала… И пусть эти долгие недели Золлан довольно хорошо общалась с одной из странниц, пусть она убедилась, что среди этих самых странников есть отличные ребята, а также убедилась, что Сьюмовский государственный строй нужно немедленно удалить, подписалась обеими руками и на революцию, и на проникновение в Центр, но эуктор… Страх, искусственно взращенный и подпитываемый с колыбели, видео, где с виду такой хилый парнишка с отсутствующим взглядом и светящимися бегающими точками на кончиках пальцев вскидывает руку, и два сьюмменса в форме тут же падают обезглавленные… Все это наложило определенный отпечаток. С эукторами она не пила и не сидела за одним столом. Эуктор – враг, опасный враг, которого следует немедленно уничтожить, пока он не уничтожил тебя.

Она поспешно стянула ружье с плеча и направила его на приближающуюся фигуру.

– Стой на месте! – прикрикнула она.

Странница вздрогнула, будто очнувшись от транса. Открыла глаза.

– Я не люблю так делать. Нет, не люблю, – пробормотала она неожиданно хриплым, будто простуженным голосом. – Но они спаслись. Я откуда-то знаю… Но я не люблю так делать, – почти всхлипнула она и стерла кровь из-под носа.

– Когда-нибудь я остановлюсь слишком поздно. Когда-нибудь… – Золлан она как будто не замечала.

– Я сказала опустить руки и встать! – они приблизились друг к другу, и Золлан пришлось ткнуть незнакомке в грудь дулом ружья. Та пошатнулась и, наконец, перевела слегка отсутствующий взгляд на Золлан.

– Лучше не трогай меня, – спокойно и все так же хрипло произнесла она. – Я все еще… включенный.

– Я знаю, кто ты, – Золлан переместила пальцы на спусковой крючок. – Только попробуй использовать свои эукторские штучки…

Почему-то она все еще не выстрелила. Хотя по всем правилам выживания она обязана была это сделать еще до того, как эуктор заметил ее.

Большие голубые глаза странницы округлились.

– Че-е-го?

– Стой на месте!

– Да чтоб тебя… Ладно, ладно, стою, понял, не дурак!

Золлан недоверчиво прищурилась. Чтобы странницы упорно говорили о себе в мужском роде – о таком она еще не слышала. Вообще, она понятия не имела, почему она до сих пор медлит. «Стреляй же, скорее, пока тебя не разорвало на части от одного взмаха руки…» – мысленно уговаривала она себя.

– Ну что, долго так стоять будем? Вот почему в вашем мире мне нигде не рады? Рожей не вышел, что ли? – сумасшедшая девица сделала было шаг вперед, но, встретив взгляд Золлан, поставила ногу на место. Она как-то переменилась за эти последние секунды, и лицо ее больше не казалось изможденным и отсутствующим. Взгляд был веселым и каким-то нахальным, хотя ничего в этой ситуации забавного не было. Наверное, очень уверена в своей силе, играет с ней как кошка с мышкой, а потом раз и оторвет ей голову…

– Вы меня порядком подзадолбали, товарищи… – продолжала рассуждать странница. – Шаг вправо, шаг влево, н-на, получи дулю в нос, курить нельзя – расстрел, петь нельзя – скормим красным муравьям, а еще это бесконечное: кто ты да что ты. Я за друзьями пришел! Они ушли в портал, вот, и я тоже собираюсь свалить! Пожалуйста, мисс, леди, лейтенант, рядовой, господин, как там к вам обращаться, найдите мне такой же кружочек из камышей, и я с радостью покину ваш мир ко всеобщему ликованию! Нет, серьезно, если бы я хотел столь теплой встречи, я бы вернулся в Вирры!

– Ты – эуктор, – тупо произнесла Золлан, у которой голова пошла кругом.

– Че-е-го? – повторила странница. – Почему вы, как заведенные, это повторяете, я просто… включился, со мной это бывает, когда мне плохо… Из-за моих друзей, я чувствовал опасность… Да вот, смотри…

И она сделала шаг, подняв руки.

Пальцы Золлан автоматически нажали на спусковой крючок, и…

И ничего не произошло. Допотопное орудие попросту заклинило.

Зато эуктор моментально переменилась. Неожиданно прыгнула на нее, повалив на землю.

– Ты долбанутая? Нет, ты мне скажи, ты совсем конченная? – закричала она. – Ты могла меня убить!

– Ты напала на меня…

– Да нет же! Очень надо мне нападать на баб… Слышишь, ты, психованная? Я просто показывал тебе, что безобиден, как котенок!

– Ты эуктор, – снова выдохнула Золлан. Не самый лучший ответ, просто уж очень сильно она опешила.

– Ар-р-р-р! – взревела странница и сделала движение, будто хотела схватить ее за горло. – Как же меня задолбало это сло…

Закончить она не успела, потому что сотрудница Верхнего отряда все-таки пришла в себе и мгновенно высвободилась, а в следующую секунду ненормальная странница уже лежала на земле со скрученными за спиной руками, а Золлан упиралась ей коленом в спину.

– Блин… Давай-ка прекратим эти бои в грязи, хр-р-р… – пришлось надавить посильнее, так чтобы голова ее слегка погрузилась в землю.

Секунды, которые Золлан провела в размышлениях, что ей делать с этим вроде как плененным эуктором, который почему-то забыл про свои силы, или не знает, как их правильно использовать, или просто притворяется, показались ей вечностью. А когда она было решила, что неплохо бы вырубить его… ее и покрепче связать, прямо у нее над ухом раздалось:

– Этот странник – наш. Мы требуем немедленно вернуть его в наше распоряжение!

Золлан от злости сплюнула на землю. А вот и дополнительные проблемы. Надо же, подкрались незаметно. Впрочем, их же этому так долго учили, в отрядах. Она подняла голову. Трое парней в форме восточного округа. А эти-то что тут делают?

– Странник, пойманный на территории Сьюма, земель саат-хо и Бывших прибрежных областей должен быть допрошен, зарегистрирован и отправлен в Центр, – парировала она. – Или, – она недоверчиво взглянула на пришельцев, – у вас на востоке действуют какие-то другие правила?

– Она тут одна, – ухмыльнулся один из восточных. – А в Центре все слишком заняты.

– Я не понимаю, – Золлан нахмурилась. Эуктор завозился под ней, будто пытаясь принять более удобную позу чтобы видеть происходящее.

Один из парней кивнул остальным.

– Забирайте его. И ее.

– Я не понимаю, – повторила она, когда к ней подошли и завернули руки за спину.

– Да повстанцы они… ну и я вроде как тоже, – ответила ненормальная девчонка которая уже сидела на земле и выжимала волосы. —Что? Да ладно, ладно, ну сказал и сказал, вы же все равно ее в плен берете? Я смотрю, вы любите тут в плен брать. Только, может, убивать не надо, а то за вами не заржавеет. Ну что, кстати, мир? Видишь, за тебя даже заступаюсь!

Она подмигнула в конец оторопевшей Золлан и бодрым шагом отправилась вперед.

– Вот теперь-то мы точно вынуждены будем ее убить, – озабоченно произнес замыкающий шествие.

– Сначала отведем к Каарлоту.

Золлан перевела мрачный взгляд на спину странницы, чьи вымазанные в грязи волосы при ходьбе словно танцевали, заваливаясь волнистой копной то влево, то вправо. Та, словно почувствовав ее взгляд, обернулась.

– Не бойся, – произнесла она беззвучно, одними губами. – Разберемся. Они идиоты.

Золлан прокручивала в голове варианты. Рассказать им, что они вроде как на одной стороне? Хотя неизвестно еще, какую цель преследуют восточные. Она об их собственной-то цели имела представление крайне смутное. И, вероятно, эта… этот странник прав, выказывая мнение об их умственном коэффициенте. Продолжать и дальше изображать верную государству и отряду? Просто ждать, пока подвернется удобный момент? Да пожалуй, это лучшее.

В микроавтобусе, умело замаскированном в кустах, странница поспешно сбросила промокшую насквозь рубашку. К большому удивлению Золлан, под ней обнаружилась мужская грудь, плоская как доска.

– Не, не сжались от холода, – хихикнула она, поймав ее взгляд. – Все удивляются. Я, пожалуй, не буду шокировать тебя дальше, переоденусь, как приедем…

Золлан молчала. Но странница, вернее, странник был настойчив. Набросив на плечо несвежего вида полотенце и поспешно растеревшись им, он уселся рядом прямо рядом с ней.

– Я – Эсси, – сказал он.

Она продолжала молчать, уйдя в свои думы. Завозилась на сиденье, пытаясь разглядеть очертания Центра вдалеке. Что там с Зилом? Отправилась ли Налия домой? Стоит ли спрашивать у этих так называемых повстанцев?

– Мы не очень хорошо начали… – продолжал странник. – Хочешь слегка влажное полотенце? Могу поделиться.

– Да что ты ко мне привязался? – Золлан отвернулась от него, но он тут же перебрался на сидение напротив. Помолчал немного, повозил пальцем по оконному стеклу, нарисовал закорючку и стер ее.

– Не знаю… – ответил он потерянно. – Ты хотела меня убить. Я тебе прямо вот сразу не понравился. Наверное, у меня есть какой-то пунктик насчет людей, которым я не нравлюсь, хотя ничего им еще не сделал. Прямо не успокоюсь, пока не узнаю, почему, или не заслужу их одобрение. Да, пунктик…

Голубые глаза затуманились, он снова принялся водить пальцем по стеклу.

– Я не знаю, – прошептал он. – Вот и с моими родителями так же.

– Ты ненормальный? – уточнила Золлан.

– Ага, – печально кивнул Эсси.

Какое-то время, он, к счастью, молчал, безотчетно выводя на стекле узоры. Золлан даже успела задремать. А проснулась она от того, что машина резко встала.

– Вы двое, на пол, живо! – прикрикнул парень за рулем.

– Да бли-и-ин! – проворчал Эсси. – Ни минуты покоя. А эти-то кто? Еще одна враждебная группировка? Сколько вас вообще? Мне интересно, как вы не путаетесь, кто с кем воюет? Наверное, справочник есть, да? Ладно, ладно, прячемся, я понял.

Золлан успела заметить, что какая-то машина встала на дороге, перегородив им проезд. Парни из восточного отряда вылезли из машины.

– Тихо! Я пытаюсь понять, что происходит! – она пихнула его локтем в бок, но на ненормального странника словно напал приступ веселья.

– Я просто… Это же будет охренеть как смешно… Если и эти нас в плен возьмут. То есть будем мы с тобой заложники в квадрате! Ой не могу… А, черт с ними, давай-ка выйдем да глянем, чего там?

И прежде чем она успела его остановить, он распахнул дверь и спрыгнул на асфальт. Увиденное там явно развеселило его еще больше. А она вдруг поняла, что ей знакомы фигуры, выходящие из второго автомобиля, и тоже поспешила на выход.

– Золлан! – крикнула ее сестра.

– Вы что, совсем… Тут же вокруг полно сьюмменсов, мы же велели вам скрываться! – на самом деле она была безумно рада видеть вокруг всех остальных из братства Айч-ара, пусть это и было опасно, очень опасно.

– Что вообще происходит у вас в регионе? – недоуменно спросил один из восточных. Они стояли, наставив ружья на братство. А братство, в свою очередь, целилось в них. Эсси вслух размышлял, что будет, если сейчас прибежит кто-нибудь еще. В чем-то он был прав, было в этой сцене что-то очень нелепое.

– У нас к вам встречный вопрос, – Залвин поправил на носу очки. – Почему вы удерживаете нашего сотрудника?

– А они повстанцы. Вот те самые, про которых в ваших новостях болтают, – охотно пояснил Эсси.

Золлан уже больше не могла сдерживать смех.

– Идиоты… Мы – тоже, – выдавила она наконец.

Повисла долгая тишина. Эсси с глубоким вздохом приложил ладонь ко лбу.

– У меня на вас просто слов никаких нет, – и, покачав головой, он скрылся в машине.

***

Он даже для странника был довольно необычен. Какая-то невероятная смесь абсолютно не сочетаемых качеств. Ранимости и уверенности, хрупкости и силы. Еще ни разу мне не приходилось видеть человека, который в плену ведет себя столь раскованно. Мне показалось, что парни из восточного округа уже и не рады, что обнаружили его – еще непонятно, кто тут кем командует. Тем не менее, он зачем-то был нужен им, этим так называемым повстанцам. Мне было почти ничего не известно о сопротивлении в другом регионе. Я никого оттуда не знала. А вот про то, что у них есть свои эукторы, слышала.

Вот только это удивительное создание, которое флегматично оставило представителей революции разбираться между собой и теперь мирно дремало на сиденье автобуса, эуктором не было. Я знаю их ауры, после смерти я вообще очень хорошо научилась их читать.

У всех странников есть своего рода ореол, который как бы окружает их со всех сторон. Кто-то называет это душой, кто-то силой, названий много. Я много чего понабралась из дядиной библиотеки. У обычных людей эта сила скрыта внутри. А странникам именно их ореол позволяет преодолевать границы миров.

Они разные, эти ауры. И у эукторов они настолько отличаются, что невозможно спутать. У них ореолы самые яркие, самые неоднородные. У Эсси аура тоже была нестандартной, она как будто жила своей жизнью. И не было никаких сомнений, что эта гроза с молниями, которые били беспорядочно и куда попало, этот ливень, обративший все вокруг в непроходимое болото – это все случилось из-за того, что его сила вышла из-под контроля. Вот почему он не был эуктором – они-то умели управлять ей. Было какое-то название для странников, таких как Эсси, но я его не знала.

Мне не терпелось скорее рассмотреть его ауру, прочитать ее как книгу. Хорошо, что он спал, абсолютно утомленный вспышкой своей силы, «включением», как он это называл. Он ужасно боялся этих своих «включений» и старался всячески их контролировать. Вот только это самое сдерживание не лучшим образом сказывалось на нем. Это все равно что встать против мощного речного потока и пытаться остановить его своим телом.

И было что-то страшное для него во время его последней такой вспышки. Что-то такое, что его сознание скрывало даже сейчас, так глубоко, что мне было туда не пробраться. Но я упорствовала, хотя знала, что не стоит так делать. Просто меня давно уже так никто не интересовал. Но аура сопротивлялась и вместо этого подкидывала мне другие яркие картинки-воспоминания, что очаровывали и уводили в сторону. Все мы, странники, в какой-то мере ведем борьбу длиною в жизнь, ведь наша особенность делает нас уязвимыми для внешнего мира. Именно она заставляет других людей чувствовать в нас нечто непонятное им, а потому пугающее и раздражающее. И все мы вынуждены в той или иной мере скрываться, прятаться, бояться.

Я жила в этом постоянном страхе. Эсси же каким-то непостижимым образом умудрялся собирать на своем пути все острые углы. Он то подавлял себя до такой степени, что это уже было сродни самоистязанию, то, уже не в силах больше совладать с собой, начинал настолько нарочито самовыражаться, теряя всяческую осторожность, что целый мир словно ополчался против него.

И эта внешность, редкая даже для его мира, огромного мира первого уровня, только сгущала краски. Правда, была у него и другая сторона – сияющая, дающее жизненное тепло, так необходимое каждому. Как солнечный свет. Только вот он сам не знал о том, чем обладает, видел себя лишь абсолютным злом и ошибкой природы. И не переставал удивляться, что рядом с ним есть люди, которые принимают и понимают – те, что как раз отлично видели и чувствовали его сияние.

И я, честно, перестаралась. Забралась слишком далеко. Увлеклась. Потому что он вдруг распахнул глаза, вскочил, отбиваясь от чего-то незримого руками.

– Нет! – закричал он. Его трясло.

Повстанцы раз и повстанцы два прервали свои идеологические споры и недоуменно сгрудились вокруг машины.

– Да чтоб тебя, ты какое-то ходячее несчастье, – сказала Золлан и протянула ему бутылку с водой. – Что же вам, странникам, вечно кошмары снятся?

Эсси отпил немного, закашлялся.

– А ты их много знаешь?

– Я знаю Налию.

И снова повисла тишина, во время которой я решила, что мне пора бы их покинуть. Они договорятся, в этом я не сомневалась нисколько.

Вот только последнее, что я увидела в ореоле этого странного трогательного создания – медленно проступающее красно-бурое свечение. Такое значило только одно – убийство, совершенное в прошлом. И одновременно с этим я, кажется, поняла, зачем сопротивленцы с востока возят его с собой и как намереваются использовать. Почему терпят все его выходки. Почему привезли сюда, почему согласились помочь в спасении его друзей.

И это было нечестно, неправильно. Ведь он может навредить себе собственными же руками, что успешно проделывал на протяжении всей жизни. Он вовсе не напрасно так боялся проявлений своей неконтролируемой силы.

А самое ужасное, что я другого выхода не видела. И не могла при всем желании помочь ему. Более того, я скорее буду всячески способствовать осуществлению этого плана. Потому что остается еще Зи-Эл.

А еще лидер тех «повстанцев-два»… Это, вероятно, был его план. Не эти же головотяпы в машине придумали такое. Он должен был хорошо знать странников, даже лучше, чем их знали работники Центра. Может быть, он тоже… но надо было убедиться в этом лично.

Число моих проблем все возрастало. И я не сомневалась, что как только я узнаю, кто стоит у руля на востоке, их станет еще больше.

========== 22. Океан приходит ==========

Запомни, странник, где бы ты ни оказался:

Ты всегда будешь принадлежать миру, откуда пришел. И лучше не пытайся изменить это. Твой мир будет притягивать тебя, точно желая получить назад утерянную деталь. Ты не сможешь бороться с этим. Или сможешь какое-то время, но это не кончится ничем хорошим для тебя.

Как и для тех, к кому ты привязался в том, другом мире, куда ты хочешь сбежать. Ведь именно поэтому ты хочешь теперь принадлежать другому миру? Это не то же самое, что переехать в другой город или страну.

Запомни это, странник. Даже если ты окажешься достаточно силен, чтобы бороться, ничто не поможет тебе, когда придет время Большого Прилива. Есть много вариантов того, что может произойти с тобой, если во время него ты будешь вне того мира, где был рожден. Наиболее распространенная версия – полное исчезновение из бытия. Лучше не пробовать этого на себе, странник. Но даже если Большой Прилив бесконечно далек, никогда не забывай, что ты всегда принадлежишь миру, откуда явился. И дороге, как и остальные странники.

А морской народ принадлежит Океану. Есть мнение, что этот народ такой же древний, как и сам Океан, что они появились одновременно с ним. Тут никак нельзя быть уверенным, но одно известно точно: их связь с Океаном уникальна и неразделима. И может быть, странник, та тоска по синим просторам, что ты чувствуешь сейчас, читая эти строки – вовсе не сигнал болезни дороги, а зов, зов, который ты слышишь, если в тебе есть хоть самая малая толика крови древнего народа. Самой малости ее достаточно. Ты всего лишь капля в океане, но ты все равно часть его, пусть и крохотная. Правду ты рано или поздно узнаешь, об этом можешь не волноваться. Океан обязательно призовет то, что принадлежит ему.

Э.Эйллан

***

Она помогала вытаскивать сеть. Толстые веревки натянулись, они резали руки, но это даже было по-своему приятно, а особенно приятно было то облегчение, которое наступало, когда сеть – огромный, трепыхающийся, брызгающийся соленой водой сверток – удавалось втащить в лодку. Напряжение в плечах, в руках резко отступало, казалось, что она вот-вот и взлетит, и сможет посмотреть с высоты облаков на их добычу. Это ощущение ей очень нравилось.

– Медуза – знак доброго улова, – говорит самый молодой из гребцов, улыбаясь ей. Остальные кивают, соглашаясь. Она улыбается в ответ, не испытывая ни смущения, ни неловкости. Потому что она знает – так и есть. И нет, она не испытывает никакой гордости, потому что все они – дети Океана, и каждый из них выполняет свою роль. Ее роль в том, чтобы привести их в края, где у них всегда будет добрый улов. В час Большого Прилива она должна обратиться созданием с призрачным телом и увести свой народ прямо в Океан, чтобы они могли остаться там, в краях доброго улова, до тех пор, пока не отступит прилив.

Они долго не были в тех краях, успело смениться несколько поколений – так ей рассказывали. Это плохо отразилось на племени. Тинетов стало заметно меньше. Но теперь, когда она с ними, все будет так, как надо. И с ней тоже все будет как надо. Она наконец-то знает, кто она такая. Она – одна из детей Океана. Вот и все, этого достаточно.

Вот только все эти внезапные вспышки воспоминаний в ее голове… Ей сказали, что это естественно, ведь она много лет была вдалеке от своего народа, пока истинная память не вернулась к ней. И эти воспоминания – всего лишь тени из прошлой, ложной жизни. Но она все еще сомневалась. Почему Океан своей соленой водой не смыл их окончательно, не очистил ее? И почему ей так хочется узнать больше о той, прошлой жизни? Она часто мысленно зацеплялась за какие-то мелочи: фразы, обрывки разговора. Бывало, выпадала на некоторое время, пытаясь вспомнить, где она это слышала. А вот сейчас ее заставила возвратиться к этим воспоминаниям улыбка мальчишки-гребца. Где-то там, в прошлом тоже остался так похожий на него человек, тоже младше ее на несколько лет, точно так же опускающий глаза перед тем, как улыбнуться…

Но тут на горизонте показалась еще одна тинетская лодка, и она поспешно поднялась на ноги, отгоняя непонятные мысли и призраков из воспоминаний.

Хозяин Шторма всегда встречал ее, когда они уходили в море не вместе. Он, правда, предпочитал, чтобы его звали старым именем – Человек в Лодке. Вообще, у каждого тинета было по нескольку имен, с тем расчетом, чтобы каждое из них подходило к определенному случаю или состоянию души. Но сейчас, когда до Большого Прилива оставалось так недолго, его называли именно так, подчеркивая то, что именно он возглавит все племя, поведет его в самое сердце Шторма.

Они вместе возглавят их флотилию. Только потом ей нужно будет обратиться… А когда все закончится, она бы тоже хотела себе еще одно имя. Хоть ей и нравилось быть Медузой. Но она могла бы стать и Морской Ящеркой – ей всегда казалось, что она чем-то похожа на этих забавных существ, скачущих по мелководью. Вообще-то это имя придумал Человек в Лодке – потому что она так смешно взмахивала руками перед тем, как прыгнуть со скалы или из лодки в воду. Будто не стояла на суше, а балансировала на водной глади. Это была память тела – вероятно, в прошлой жизни ей не приходилось так часто нырять и вообще иметь дело с морем. Порой она забывала об этом, расслаблялась и тогда тоже становилась как остальные тинеты – ловкой, словно дельфин.

Человек в Лодке улыбнулся уголком рта, когда она помахала ему, заодно демонстрируя крупную рыбину из их сегодняшнего улова. Затем, точно какое-то озорство проснулось в ней, она широко раскинула руки, прыгнула в воду и поплыла ему навстречу.

Нет, конечно, поначалу она была крайне смущена и шокирована. Ты только-только приходишь в себя, только осознаешь, кто ты, а тут еще выясняется, что и мужчина у тебя имеется. Но это быстро прошло. Потому что это было правильно, он был замечательным, этот Хозяин Шторма. Он хорошо знал все тинетские легенды, он помог ей обрести истинную память. Он вытащил ее из воды, когда она только явилась к своему народу. Голос его всегда был спокоен, как море в штиль, и, глядя на него, не оставалось никаких сомнений – в ночь перед Большим приливом он недрогнувшей рукой направит свой корабль в самую бурю, он станет их проводником, он приведет их в края доброго улова. Она укажет ему путь, а он покорит Шторм и поведет за собой все их племя.

Он тоже нырнул вслед за ней, и всплывали они уже вместе. Ей опять овладело какое-то непонятное смущение – тоже явно родом из ложной жизни, и чтобы скрыть его, она плотнее прижалась к нему и опустила голову так, что намокшие волосы упали на лицо. Вода с легкостью держала их, и кое-кто из рыбаков тоже последовал примеру, желая освежиться перед выходом на сушу.

– Шторм накроет нас к закату на следующий день, – сказал Хозяин Шторма, убирая волосы с ее лица.

Она чуть было не ушла под воду.

– Как? Уже завтра?

– Ты боишься? – спросил он, и она отрицательно помотала головой. Всем известно, тинеты не боятся океана, даже океана в Большой Шторм. Просто… Ночь Большого шторма была своего рода какой-то точкой невозврата. К чему именно, она не могла понять.

– Твои воспоминания, – догадался он. Они добрались до его лодки и теперь плыли, держась за борт руками.

– Сегодня их было меньше, – припомнила она. – Я надеюсь, что вскоре Океан смоет их совсем.

– Не проси Океан уничтожить твою память, это все равно что просить его забрать твой разум, – возразил Хозяин Шторма.

– Но ведь я – Великая Медуза. Я дома. Я была потеряна, но вернулась.

– Это так. Но странники и скитальцы не должны забывать края, где побывали. Не должны забывать лица и голоса.

– Зачем же тогда Океан уносит нашу память, почему все скитальцы теряют ее, возвращаясь к своему народу?

Взгляд его был несколько печален. Он даже ответил не сразу.

– Вероятно, только чистый разум, свободный от прошлых забот и горестей, способен понять и принять жизнь морского народа, понять свое место в этой жизни. Все мы – капли в океане. Но есть скитальцы, которые не забывают. И оставить им память – тоже воля океана. Со временем они вспоминают все свои жизни – ведь есть и те, кто прожил не одну ложную жизнь, рождаясь и умирая вновь, в тщетном поиске себя.

– Значит, вспомню и я? И буду жить со своим народом, но… буду помнить, кем была там?

– Вспомнишь, – показалось ли ей, что он вздохнул?

***

У тинетов было много временных жилищ, которые они оставляли, следуя по своему обычному маршруту. Как правило, это были небольшие пещеры, или углубления в скалах, или же простые хижины на берегу – основание из нескольких деревьев, поверх которого набрасывали покрывало. Очень часто для строений таких жилищ использовались их лодки. Если же край был теплым, многие так и ночевали – под открытым небом, лежа в каноэ. Человек в лодке предпочитал именно последнее. И она тоже не имела ничего против естественной крыши из звезд.