Текст книги "Океан уходит, океан приходит (СИ)"

Автор книги: Нелли Хиссант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

И буквально через пару минут началось сомовье нашествие. А портал оказался закрытым. Здорово, вообще чудесно. Расставили декорации, ну-ка, как вы теперь, что будете делать? Как долго ты, Кэй, будешь противиться приказу?

Нет, конечно, Праотцы не столь мелочны и злобны. Они вообще не зло и не добро, они выше этих понятий. Было бы проще и быстрее развоплотить его за ослушание, а затем заменить кем-нибудь другим − так бы и было. Было бы удобнее использовать других − они бы так и поступили. Они знают, как все должно быть. Чтобы не нарушался определенный баланс, чтобы законы мироздания не нарушались. Ради высших целей, иначе говоря, которым вам, букашки, не понять и не осмыслить, и можете сколько угодно сопротивляться, ничего у вас не выйдет.

− Не припомню, чтобы Кэйанг появлялся тут столь часто, особенно после его «каникул»… − пробормотали ему вслед.

Вот тебе какое дело, а? Сидишь, перебираешь свой пыльный талмуд, вот и сиди.

− Тебе вновь отказано, − Скайну за пять сотен, он уже может удержаться от язвительных комментариев. Ему просто все равно.

− Но почему? Они могут что-либо объяснить?

Он качает головой, поражаясь такой глупости.

− Они не обязаны тебе ничего объяснять. Забери свое заявление.

Кэй скомкал пожелтевший лист бумаги и швырнул его на пол.

− Почему я просто не могу отправиться туда же? Если им нужно уничтожить этого эуктора с его силищей, то я с этим справлюсь куда лучше.

Равнодушный взгляд.

− Это не допускается. Но если тебе интересно, мы почти определили мир, которому он принадлежит.

Новость вроде бы хорошая, но почему-то Кэйангу стало тревожно.

− И что будет, когда вы, наконец, найдете его?

− Подождем, пока он выйдет на контакт. Пока начнет действовать. Видишь ли, он контролирует океан, а океан − его. Большой прилив наступит, и очень скоро. А затем мы сможем уничтожить его.

− Так почему я не могу сделать этого? Я же буду посильнее, чем какие-то странники? Ответь мне, чтоб тебя! − Кэй уже начал звереть.

Все отвлеклись от своих занятий, уставились на него, как на умалишенного. Не принято здесь повышать голос. Да и, судя по всему, опять он какую-то чушь сморозил.

− Кэйанг, − устало вздохнул Скайн. − Эуктора такой мощи можно уничтожить только одним способом: уничтожить мир, которому он принадлежит. И если ты хочешь спасти свою, хм, команду − обучи как следует того мальчишку. Да, что ты таращишь глаза? Ты думал скрыть то, что он тоже эуктор? Зачем? Как глупо. Так вот, обучи его, и, если повезет, он успеет их вытащить оттуда. Но тебе запрещено в это влезать, тот эуктор мигом почувствует проводника и затаится. Что, снова напишешь заявление, чтобы с них сняли эту миссию? Говорю же, ничего у тебя не выйдет. Они не меняют своих решений.

Кэй слышал, как у него в голове снова и снова звучали фразы, произнесенные бесцветным голосом Скайна: «уничтожить мир, которому он принадлежит»… «если повезет, он успеет вытащить их». Остальное он как-то прослушал. Казалось, время остановилось, вязкое и тягучее, как желе. Тусклый свет от неизвестных источников, издающих еле слышный гул, словно телеграфировал ему в мозг: вееечноссссть… ссссссерая вечносссссть…

Наконец, губы его шевельнулись:

− Нет. Я буду требовать разговора с ними. Напрямую.

И тут же тишина обрушилась на него. Лица у всех вытянулись. Вроде бы в этот раз он не повышал голоса, но услышали его буквально все. Гигантский механизм замер, шестеренки застыли на местах. Кэй протянул руку за бланком. Даже Скайн выглядел удивленным и не сразу вручил ему необходимую бумагу.

Под сверлящими его взглядами он поставил свою подпись.

«Что, не ожидали, сукины дети?» − захотелось крикнуть ему одну из излюбленных фраз Эсси. − «Кэйанг совсем выжил из ума, вот это новость!»

− Тебе сообщат их решение, − кивнул, наконец, Скайн.

Больше не имело смысла тут задерживаться. Жаль, что переместиться можно было лишь у выхода, пришлось идти через эти бесконечные коридоры, и повсюду все просто сворачивали шеи, глядя ему вслед. Ошарашить их, что ли, еще чем-нибудь? Но он лишь шагал, расправив плечи, и чувствовал, насколько он лучше всех в этом вертепе, в этом долбаном скопище клерков, и он, и его подопечные, да даже безголосый алкаш, что воет в группе «Безумие во тьме», и тот по сравнению с этими «слугами вечности» просто образец благородства души.

У двери Мокрица беседовала с кем-то из новеньких.

− Что ты, нам вовсе не обязательно питаться, пища не принесет нам вреда, но она нам не нужна. Это − всего лишь рудимент, как память о наших общих со смертными предках. От этого можно легко отказаться…

− Нет, парень, не слушай эту дуру! − внезапно вырвалось у Кэя. − Ты проживешь сто, двести, триста, тысячу, а может и больше, если не прогневаешь их… Жри, бухай, путешествуй, твори все, что ты захочешь, особенно на первом уровне… А ты кстати, знал, что нам все вещества нипочем? Человек бы убил за такое, а эти кретины предлагают добровольно отказаться от всех удовольствий!

− Наш дар подразумевает под собой осознанность, а также ответственность…− вспыхнула она.

− На хрена?! − заорал он, не в силах больше сдерживаться. − Чтобы всю свою вечность прожить унылой мокрицей вроде тебя? Нам рано или поздно и так все надоест, опостылеет настолько, что захочется прекратить это, захочется развоплотить себя самому! Так давайте мы с самого начала зароем себя в землю, давайте прочтем еще больше трактатов о тщете всего сущего, давайте взвалим на себя судьбы мира и будем каждый чертов день предстоящей нам вечности завывать о том, сколь велико и тяжело наше предназначение! Нет, это не поменяет судьбы ни одного из миров, вы все знаете, что мы − точно такие же игрушки в их руках, как и люди, но нет, считайте себя и дальше властителями судеб. Слуги вечности, надо же! Вы собираете эти знания с ветхих старых страниц, что пропахли плесенью точно так же, как ваши мозги. Вы хвастаетесь своим сходством с истлевшими мумиями. Даже люди уже понемногу начинают понимать, что такое «пробовать жизнь на вкус», а вы набитые фактами, теориями, как чучела ватой, но при этом тупые! Просто подохнуть можно, насколько вы тупые!

На прощание Кэй выбил у Мокрицы из рук папку. Он не стал перемещаться прямо от входа, пошел пешком. В поле, где стоял их «офис», почти всегда свирепствовал ураган, сверкали фиолетовые молнии, а иногда даже смерч танцевал. Эти иллюзии не могли никому нанести настоящего вреда, они здесь были лишь для того, чтобы отпугнуть случайных странников. Но ветром могло потрепать конкретно, а иногда еще и ополоснуть дождем с ледяными градинами размером с горох. Он знал, что все сейчас сгрудились у окон и провожают его взглядами, молча, пока не найдя слов, чтобы все это прокомментировать. Плевать. А дождь с ветром были просто тем, что надо для его бушующей натуры, было даже приятно ощущать, как ветер вот-вот поднимет в воздух. Жаль, что сегодня не вторник, и нельзя развернуть крылья.

Он вел себя… как человек? Что ж, как сказала Мокрица, у нас ведь общие предки. А вообще надо чаще так делать. Вот он наорал на всех, наговорил всякого, и сразу легче на душе стало. Смертные постоянно так делают. Все-таки они намного умнее, чем кажутся на первый взгляд.

***

Когда Кэйанг вернулся, уже стояла ночь. Настроение почему-то было приподнятым, хотя на деле веселиться было не с чего. Даже наоборот. Это его срыв, что ли, так на него подействовал? Может, теперь все время ходить и орать на всех подряд?

Хотя, стоп, Кэй и так это делает. С душой, наверное надо орать.

Как бы то ни было, надо найти Братишку. Сейчас он, наверное, спит, но завтра с утра, вот прям с первыми лучами солнца подъем и тренировки. Врата должны открываться мгновенно, и энергетическая волна должна быть такой мощи, чтобы ей можно было убить. Ну, или хотя бы серьезно покалечить.

Состояние было совершенно неадекватным. Хотелось смеяться. Не вовремя. Кэй, это ты там мог сколько угодно защищать права раздолбаев, а тут ты должен быть…

Из леса вдруг донесся рык зверя. Такой странный. Кто бы мог так рычать? Мысль оборвалась. Это вовсе не походило на волка, медведя или пуму… Какую, к дьяволу, пуму? Откуда они здесь?

− Эй, Салварре, накапай мне… всего, что есть! − распорядился он на подходе к трактиру. − Где там этот мальчишка?

− А они разве не с тобой? − заспанный Салварре высунулся из окна.

− Ну прекрасно, просто отлично! − крикнул Кэй, следуя своей новой заповеди «ори от души». − Вот почему, как я ни вернусь сюда, меня всегда ждут плохие новости? Лодочник исчез, Братишка пропал, сомы прибегали… А теперь что? Дети там, в лесу, охотятся на пуму? Или трахаются? Или и то и другое, тьфу! − неизвестный зверь взревел еще раз, и Кэй, не дослушав, помчался в лес.

− Кто трахается с пумой? Откуда они вообще в наших краях? Ох уж эти странники, чего только не придумают, − Салварре укоризненно покачал головой, закрыл окно и флегматично отправился спать дальше.

Чем ближе Кэй подходил к лесу, тем страннее оттуда доносились звуки. Зверь все рычал, и почему-то в ответ то и дело доносился недовольный голос Марты.

− Тише ты… Целую курицу сожрала… Тсс, я тебе завтра еще принесу.

Он громко окликнул ее, и она тут же замолкла. Лишь благодаря своему сверхтонкому слуху, Кэй разобрал отчаянный шепот из-за деревьев:

− Да что ты ухмыляешься, успокой ее, сейчас же! Слышь, ты!

− Эй! − вновь позвал Кэй. − Что вы делаете в лесу одни так поздно ночью? Да еще и с пумой?

Кто-то, кажется, Братишка, фыркнул.

− Заткнись, пьянь, − прошипела Марта.

Да что тут вообще творится? Кэй достиг поляны у ручья. Тут явно не так давно происходило нечто грандиозное. Над костром остывала недоеденная тушка птицы, по земле были раскиданы деревянные кружки и кубки, выструганные кем-то фантастически криворуким, в сосне зияла сквозная дыра, и дерево грозилось вот-вот обвалиться. На торжественно убранном пне, словно молчаливый толстый стражник, гордо возвышалась большая пустая бутылка. Кэй взял ее, открутил пробку и понюхал. Тейхоанская наливка… Это объясняло и хаос вокруг, и пуму…

− Безмозглые пьяные дети! − заорал он на весь лес. – Прекратите мучить животное и немедленно выходите! Я требую сейчас же предстать перед моими гневно сверкающими очами!

− Оо, Кэээй, я так рад тебя видеть! − зашелестела трава, затрещал хворост, а затем этот вундеркинд шумно вписался в молодую осинку и упал, осыпав ни в чем не повинное деревце проклятиями. Затем последовала вспышка зеленого света. Конечно, теперь ему хочется сжечь то, что мешает, едва научился энергией своей управлять. Из парня явно растет маньяк-поджигатель.

− Сейчас же прекрати поджигать лес! − возмутился Кэй.

− Вот придурок, − послышались шаги и голос Марты. А затем вдруг она отчаянно вскрикнула:

− Кто-нибудь, помогите, я не могу ее удержать!

И тут неизвестный зверь зарычал еще громче и пронзительнее. Нет, точно не пума. Скорее, самец пумы, которому чем-то яйца прищемило, не иначе. А это Марта, что ли, с таким топотом несется? Ведь вроде такая тощая малявка…

И не успел Кэйанг ничего сообразить, как из леса вдруг выскочил полутораметровый динозавр и помчался на него. Он исключительно на инерции отпрыгнул в сторону, и ящер, развивая бешеную скорость на своих двух мощных, длинных лапах, пробежал мимо, оскалив пасть. Кэй успел заметить, что на шее у динозавра почему-то болталась веревка, неумело и второпях завязанная.

А потом из-за деревьев появилась Марта.

− Она вышла из-под контроля! Чуть не укусила меня! Лови ее теперь сам, идиот… − заявила она.

− Кэй, − Братишка по-прежнему валялся на земле и блаженно улыбался, глядя на своего наставника снизу вверх. − Догони, пожалуйста, Чешуйку, она же, наверное, очень испугалась!

На все происходящее можно было ответить очень пространно и в самых красочных выражениях. Но почему-то у Кэйанга возник только один вопрос:

− Какого хрена это зовут Чешуйкой?

А потом они все возвращались в трактир. Чешуйка была надежно привязана в лесу и издавала такие звуки, что можно было быть уверенным − никто не сунется туда. А утром они придумают, что делать.

− Резерв, ну надо же! − ругался Кэйанг. − Ох, если я когда-нибудь встречу эту мадам Эйллан… Так даже в ее времена уже не делали… И если тебе захотелось завести зверушку, почему это, черт возьми не щенок, тьфу, ну хотя бы не какой-нибудь милый волчонок? Что за парк Юрского периода ты тут устроил?

− Мелового! Чешуйка она из этих, меловых… дейнонихусов, − возразил Братишка, повиснув у него на шее. − Кэй, давай выпьем с тобой как уч… учетик и учинитель! И где моя сестра? Где все, мать твою? У тебя есть мать? Вот ее… Почему ты мне… Почему ты занимаешься укрывательством? Ты укрываешь от меня… Ты… Я заставлю тебя сказать всю правду! Всю…

− Так, учетик, − велел он, − Поговорим мы завтра, а сейчас захлопнись и старайся самостоятельно передвигать ноги. Ты уже вышел из возраста, когда тебя можно было таскать на руках. И вообще, неужели непонятно, что если я чего-то не говорю, то потому, что так нужно? Мы влипли, причем конкретно так. И все против нас, абсолютно все, и я не преувеличиваю.

Братишка остановился.

− Почему? − удивленно спросил он, отчаянно стараясь придать лицу более осмысленное выражение и сфокусировать взгляд.

Кэй со вздохом покрепче ухватил его, чтобы не упал.

− Потому что, − ответил он, − Все уроды. Действительно все. Смертные, бессмертные… Одни мы хорошие, умные, красивые. Да, Марта, и ты тоже. Хотя насчет ума у вас обоих, я наверное, погорячился… Один налакался и пошел динозавров ловить, а вторая и слова против не сказала! Но неважно. Мы их всех сделаем. Мы победим. И знаете, почему?

− Почему?

− Мы еще и ужасно непредсказуемые.

Луна выплыла из-за туч, освещая эту колоритную компанию. Где-то вдалеке отчаянно завывала Чешуйка.

− Хорошо погуляли, − подвел итог дня Братишка. Ни у кого не нашлось слов, чтобы возразить.

Комментарий к 11. Непредсказуемые VS мир

Мальчик который тащится от динозавров: http://hissant.deviantart.com/art/A-T-612211459

И его учитель: http://hissant.deviantart.com/art/K-the-guide-612212961

========== 12. Братство айч-ара заявляет о себе. ==========

Налии ужасно хочется спать, и у нее есть всего пара часов на то, чтобы отдохнуть. Но не получается даже просто сомкнуть веки и подремать. Мандражит, сердце колотится в груди как бешеное. Завтра, вернее, можно сказать, уже сегодня, они отправятся спасать Кимми. И, как всегда, план шит белыми нитками. А когда у них было по-другому? Возможно, завтра, их поймают. И лучше сейчас не думать о том, что все, кто будет участвовать в этой операции, попадут под раздачу. Хуже всего, конечно, придется ей − она же пришелец, странник. Но и этим ребятам достанется.

Раньше было проще. Она собиралась всего лишь втереться в доверие к местным, к тем, кто еще не был полностью ослеплен местной пропагандой. Собрать такой разгром-отряд, выхватить свою подругу из лап тюремщиков, и, радостно помахав всем рукой, вернуться к своей компании. «Показала я вам радости жизни простых тинейджеров? Дошло до вас, что не все мы, странники − зло? И почти развязали мы тут такое маленькое восстание, все, всем спасибо, не скучайте, не поминайте лихом!»

Но шли дни, она только и занималась тем, что вербовала себе новых помощников, рассказывала им о том, как жила сама, про своих друзей. А они вначале вяло и неохотно, но затем точно так же увлеченно стали рассказывать ей о себе. И теперь она уже не может видеть в этих людях только обратный билет из Сьюма.

Взять хотя бы ее «круг доверия». Ну разве может она оставить всех их жить в таком аду? Залвин, который так внимательно ловит каждое ее слово, для которого теперь все, что делают в других мирах − априори хорошо и интересно. Суровая, жесткая, до ужаса правильная Залн, при этом довольно умная и справедливая, которая относится к ней, Налии, как к младшей сестре, которая всегда стоит грозной тенью у нее за плечом, настороженно всматривается в лица новоприбывших адептов «братства Айч-ара» (интересно, чья это была идея так назваться?), готовая в любую секунду отреагировать, пустить в ход свои кулаки или оружие.

Забавные близнецы: Золлан решительная и собранная, Зэлла − наоборот, слегка легкомысленная любительница поболтать ни о чем (вначале она казалась Налии очень замкнутой, но, как оказалось, раньше ей просто не попадался подходящий собеседник, житейский треп тут не уважали), такие разные по характеру, но одинаково обожающие пошлые шутки и разговоры про секс. И Зи-Эл. Зил. В нем, в отличие от остальных, она не могла назвать ни одной черты, делающей его по-своему славным, или упаси бог, милым, напротив. Они не доходили до открытых конфликтов − уж слишком оба старались держать себя в руках, но без регулярных столкновений, сопровождаемых сжатыми кулаками и напряженным молчанием, было не обойтись. Но ко всему привыкает человек, и даже это напряжение между ними уже казалось Налии чем-то таким домашним и уютным. Конечно, в моменты затишья. Вообще, про Зи-Эла следует рассказать подробнее.

Налия с трудом могла удерживать в голове, что он тоже на их стороне. Что он спасал ее не один раз. И что у него были более веские причины, чтобы переметнуться, куда более серьезные, чем у всех собравшихся.

Зи-Эл не смеялся вместе со всеми, когда Налия рассказывала очередную безумную историю. Он не притрагивался больше к айч-ара, хотя это-то было правильно, их запасы вовсе не бездонны, а чем еще можно будет проверять новых последователей на верность?

Однажды, в редкий свободный час, она сидела и рисовала авторучкой на обрывке газеты медузу, и все столпились вокруг нее − рисование, как и всякое другое искусство, здесь давно уже считалось тратой времени, и кое-кто даже восхитился: ну надо же, а ведь красиво. Зил, до этого молча сидевший в стороне, вдруг встал, зло бросил, что они тут ерундой занимаются, и забыли, в каком серьезном положении все оказались. Он явно собирался сказать намного больше, но вышел, хлопнув дверью.

− Зелвитт тоже постоянно рисовала… всякое… − осторожно шепнул Залвин, − Вы помните?

Настроение у всех было испорчено.

Налия знала, что сейчас Зи-Эл стоит на черной лестнице и буравит взглядом стену. И что если она попробует подойти и поговорить с ним, из этого не выйдет ничего хорошего. Он будет до последнего изображать из себя статую, и лишь глаза будут злые, бешеные. В итоге он психанет, схватит ее за плечи и прижмет к стене, они будут долго смотреть друг на друга, пока он не процедит сквозь зубы: «ты ничего не знаешь», и уйдет, а она лишь будет стоять, глупо смотря ему вслед, и почти физически ощущать ярость Зила, которая осталась висеть в воздухе, всего лишь ее малая толика, но явственно ощутимая. Как жар от огня.

Налия не может различить, что именно ему хочется уничтожить − Сьюм или вообще все живое. Судя по всему, второе. И даже сложно представить, что была та ночь на болотах у Саат-хо, когда они сидели и смотрели на звезды, не говоря ни слова. И тишина была такой мирной, не гнетущей, когда они с Зи-Элом, тем самым Зи-Элом лежали рядом в кузове, пьяные, и он, тот самый Зил, прижимал ее к себе, хотя выглядело это так, словно он намеревался переломать ей все кости. Она еле-еле устроилась так, чтобы можно было дышать, но тем не менее.

И вот этот самый Зи-Эл, что так жаждет мести, запрещает им действовать. Это уже ненормально. Всего лишь вопрос времени, что кто-нибудь заподозрит неладное. Кто-нибудь обязательно проговорится или намеренно предаст − ну не бывает такого, что появляется этакая чокнутая особа, заявляет, что так, как сейчас, жить нельзя, и все тут же ей верят и дружно бегут под ее знамена. Все шло слишком гладко. Вот-вот поймают их, а они даже ничего не успеют сделать… Не успеют вытащить Ким. И как только она заводила этот разговор, и ее, между прочим, все остальные поддерживали, Зил зверел. И снова этот взгляд, готовый прожечь насквозь.

− Тебя просто убьют без разговоров, неужели не понятно?

Вот беда-то. И так рано или поздно их обнаружат, если тут сидеть, прятаться и бояться.

И вот, наконец, первый тревожный звоночек. Не далее как этим утром в их штаб неожиданно заявилась Роззен с отрядом сьюмменсов. Они направлялись к границе, где все продолжались какие-то беспорядки, о чем регулярно сообщала местная пресса (вот, даже Саат-хо уже что-то делают!). Их было в штабе трое, с Залн и Зи-Элом. К счастью, все улики − бочки с айч-ара, плакаты, записи – были припрятаны. Но все равно этот визит был неожиданным. Залн, всегда такая собранная, вдруг растерялась, заслышав шаги и недовольный окрик:

− Чем тут занимается верхний отряд? Почему не на посту?!

Налия так вообще застыла на месте, не зная, куда бежать. Но тут Зил схватил ее за плечи и втолкнул в морозильную камеру, которую так некстати недавно починили.

− Мы закончили с работой на сегодня, − доложила Залн, опомнившись. И, правда, они тут, бедные, вообще не спят, помимо подготовки к восстанию еще и свою регулярную работу исправно делают, и на обязательные тренировки ходят…

− Мы готовы показать вам результаты…

Налия в камере мысленно заклинала, чтобы все поскорее убрались, ну или уже нашли бы ее, лишь бы выйти уже из этого холодильника. Просто замечательно, сейчас она замерзнет заживо, вот вам и вся революция… Хотя неизвестно, что хуже, замерзнуть или попасться сьюмменсам? Нет, наверное, второе хуже.

− Сотрудник, отвечайте на заданный вопрос! Что вы делаете в данном помещении, в здании, предназначенном под снос?

− Мы посчитали, что решение это было поспешным, и этот блок может быть полезен верхнему отряду, − слышит она голос Зи-Эла, спокойный, уверенный. − Аппараты прошлого поколения, но работают исправно, и если мы будем расширять нашу деятельность… − шаги удаляются.

Они уже уходят? Может быть, ей можно будет выскочить на секунду, погреться? Нет же, идиотка, о чем ты думаешь!

Шаги возвращаются.

− Правда, морозильная камера работает слишком мощно, − это снова Зи-Эл. − Залвин отморозил себе руку, пробыв там полминуты.

− Залвин, − презрительно усмехнулась Роззен. − Я до сих пор удивляюсь, как его не оставили в среднем отряде.

− Полагаю, в работе, где требуется применение силы, от него не было бы толку, − подчеркнуто вежливо ответил он.

− Хорошо, а что на нижних этажах? − поинтересовалась она.

Тут Зилу вдруг как будто бы изменяет уверенность.

− Там мы еще не успели разобрать все… Я думаю, тут мы можем показать…

− Сотрудник Залн, сейчас же проводите меня туда! − скомандовала Роззен. − Вы, − обратилась она к сьюмменсам, − обыщите другие этажи.

Спустя минуту, дверь ее ледяной тюрьмы распахнулась, Зил вбежал в нее, набросил на плечи Налии, уже совершенно не соображающей что происходит, и даже слегка посиневшей от холода, свой форменный пиджак, застегнул молнию до подбородка, мимоходом повернул рубильник на минимум и вылетел за дверь.

Стало немногим, но лучше. И все равно, она совершенно не помнит, сколько времени прошло, пока они отделались от начальства, пока вытащили ее. Она помнит только, что очнулась, сидя на столе, закутанная в плед, и Зи-Эл разминал ей плечи со всей силы. И так страшно больно, что по щекам невольно стекали слезы. Когда-то она была за городом, в гостях у знакомых, и там заблудилась в лесу, проторчала на морозе несколько часов, так вот, это были мелочи. Она скривилась, но сказала твердо:

− Зил, пожалуйста, перестань меня ломать.

А потом приехали остальные, и они разогрели печь. Налия предположила, что из айч-ары мог бы получиться глинтвейн, жалко только, что специй нет, и оказалась права. И когда она согрелась, ей вдруг стало так хорошо. Ребята отдали ей свою верхнюю одежду, так что теперь было тепло, как в раю. Все-таки отличная у нее команда, вроде недавно знакомы, а все равно… Даже Зил. Вообще приятно, конечно, когда тебя спасают. Ну да, кого-то, может, спасают красиво, вынося на руках из горящего здания, торжественно вывозя с поля битвы на вороном жеребце, бережно держа в крепких объятиях, а вовсе не закрывая в холодильнике. Но она не жалуется. Есть и в этом какая-то своя особая, житейская романтика…

− Ты же мог ее заморозить! − негодующе воскликнул Залвин.

− Ну конечно, лучше, если бы Роззен нашла ее, помнишь сам, что в Центре происходит? − хмуро ответил Зил. И тут же поспешно умолк, понял, что сказал лишнее. Налия моментом очнулась от своей дремы и внимательно посмотрела на него.

− Ты все еще дрожишь, − он снова сжал ее плечи.

− Зил, заканчивай, − отрезала она. − И мы должны немедленно придумать, как вытащить Ким, что-то не верю я тебе больше насчет «относительной безопасности».

Вот пусть ее рыцарь придумает что-нибудь получше, чем в морозильник ее заталкивать. Иначе Налия сама будет действовать, и пусть это хоть к уничтожению вселенной приведет.

Рыцарь тогда ничего не ответил.

«Скорей бы разобраться со всем», − мечтала она. Что будет в случае провала, она даже боялась представить и потому не позволяла себе думать об этом. Потому что если задуматься, то снова придет страх, от которого жилы холодеют (а с нее холода уже хватит). От которого цепенеет сознание, от которого ты готов превратиться в жалкое дрожащее создание, совершенно не на что не годное. Нет, нужно настраиваться на благоприятный исход. Они спасут ее подругу, сравняют Сьюм-центр с землей, отправят Роззен и всех ее прихлебателей в загон с трихосомусами, заключат мир с Саат-хо и откроют первый бар в Сьюме. Налия сама придумает название. И портал найдется, и всю компанию сюда позовут, она уже даже знает, кто с кем найдет общий язык… А они с Зилом будут так же сидеть, посматривать друг на друга, и их глаза будут говорить «вот убил бы на месте», до чего хорошо-то!

Так она и заснула в тот день, полная радужных надежд. А все еще долго сидели, разговаривали приглушенными голосами.

Только Зи-Эл молчал. Он не притронулся к айч-аре.

«Безумие», − думал он. − «То, что мы собираемся сделать – безумие».

− Но это то, что ты давно хотел сделать, − возразила его невидимая для всех собеседница.

Он снова смотрел в пустоту отрешенным взглядом.

− Ох, знаю, опять ты делаешь вид, что не слышишь меня, − она укоризненно покачала головой.

− Я все время представляю, как они сначала душат друг друга, а потом начинают сдирать с себя одежду, вот прямо так и вижу, а ты? − спросила Зэлла у своей сестры.

− Ой, вот это тебе надо было в центре санитаром работать, мигом бы вписалась в коллектив! − хихикнула Золлан. − Стоп, а это идея…

Зэлла неуверенно косится на Зи-Эла.

− Да, он будет в ярости, − подтверждает ее сестра. − Но я вот вообще не вижу другого варианта, как в Центр пробраться. Налия, конечно, захочет участвовать…

− Они точно вцепятся друг другу в глотки, а потом…

− Она будет бить его по лицу, а потом он прижмет ее к стене… Поверить не могу, что мы бы могли и дальше никогда не напиться никогда не начать разговаривать вот так!

Нет, как уже можно было понять, Зи-Эл был не из тех, кто бежит от опасности. Но он терпеть не мог непродуманных планов. Все у него было тщательно выверено и просчитано. Так было всегда.

В шестнадцать лет в жизни его все было просто, его намерения были ясны, как лампы в их учебной лаборатории. Он перейдет в верхний отряд, как только ему исполнится двадцать один. Он будет сражаться за Сьюм − с дикарями Саат-хо, с пришельцами, да с кем угодно. Из него получится отличный воин, отличный сотрудник верхнего отряда − все наставники в один голос об этом твердят. У него отличная физическая подготовка, он целеустремленный, с интеллектом тоже все в порядке, отличная успеваемость по всем предметам. У Зи-Эла была идеально правильная жизнь, и он считал ее таковой с тех самых пор, как себя помнил.

Пока не появилась Зелвитт.

И его идеально правильная жизнь полетела ко всем чертям. Он начал сомневаться. Он начал совершать откровенно глупые поступки. Его разум начал подводить его. А потом Зелвитт забрали у него. Она погибла, и в этом были виноваты все − наставники, власть, их законы, их обеты − те самые, что он так уважал и ревностно соблюдал.

Узнав о случившемся, он разбил руку о стену. До изнеможения колотил кулаком о бетон, не обращая внимания на боль. Не правой, левой − ведь правая рука была его рабочей, и он не мог позволить себе повредить ее. Это была последняя слабость, которую он себе позволил, и даже тут нельзя было полностью отдаться на волю эмоций. Даже тут следовало включить холодный расчет.

Когда Роззен, тогда еще не директор Центра, а всего лишь руководитель их учебной группы, пригласила его к себе в кабинет, и, внимательно всматриваясь своими колючими глазами ему в самую душу − от нее не укроется ни одна затаенная мысль, ничего, сказала:

− Я знаю про твою… хм, подругу. Это нормально, что в твоем возрасте человек еще не понимает истинных ценностей, не разбирается в людях, в своих привязанностях. Но, Зи-Эл, ты должен понимать, что Зелвитт была…

− Слаба, − закончил он за нее, как и полагалось, добавив отвращения в голос, когда произносил это слово: в Сьюме было что-то вроде преступления быть слабым. И если речь шла лишь о физическом здоровье, еще полбеды.

− Правильно, − она одобрительно кивнула головой, но смотрела все еще недоверчиво.

− Она была слаба, − уверенно произнес Зил. − А слабые люди не приспособлены к жизни, они помеха для нас, как и пришельцы, как зависимые от веществ. Им не место среди здоровых людей Сьюма.

Роззен смотрела на подростка, сидящего перед ней. Он вроде бы говорил искренне, зеленые глаза сверкали нетерпимостью ко всем вышеупомянутым порокам. Этот парень сразу показался ей надежным, как только она увидела его два года назад, когда его и других его ровесников отделили от семей для формирования в отряды. Она никогда особенно не присматривалась к нему: такие, как Зи-Эл, обычно не доставляют проблем. Этот скорее будет звездой своего класса и раньше других вступит в верхний отряд. Но если верить слухам, что он с той девчонкой…

− А что у тебя с рукой, Зи-Эл? − спросила она.

Парень пожал плечами.

− Кое-кто из моего отряда предположил, что я тоже… из этих… Зелвитт сидела со мной на некоторых лекциях. Я доказал им, что это не так. Я могу вернуться на занятия?

И в самом деле, она видела пару разбитых носов и несколько красочных фингалов у мальчишек из его группы. Не придала значения, что ребята вымещают агрессию друг на друге, это вполне нормально в их возрасте.

− Можешь идти, Зи-Эл. Должна сказать, если будешь продолжать в том же духе, сможешь без проблем вступить в верхний отряд.

Он расправил плечи, по лицу его буквально на секунду пробежала тень самодовольства, видно было, что ему приятна похвала. Нет, с этим парнем точно все в порядке, но надо бы проверить остальной класс.