Текст книги "Океан уходит, океан приходит (СИ)"

Автор книги: Нелли Хиссант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Ким. Вот говорят, что рыжие − натуры пламенные, это уже такой устоявшийся стереотип… Но в случае с нашей Кимми все, что говорят об огненноволосых, надо умножить как минимум на десять. Все-то у нее по жизни с шумом и с помпой, она врывается в твою жизнь, оглушая, ослепляя, сбивая с ног, вот она я, явилась осчастливить тебя своей персоной! Причем этот рыжий ураган такой славный, что ты охотно позволяешь ему закружить-завертеть тебя, и нисколько не напрягает даже ее резво скачущее настроение «Я немножко истеричка», − призналась она мне в нашу первую встречу. «О да, совсем немножко!» − хором воскликнули Нали и Братишка.

Братишка. Самое спокойное создание на свете, − разве что в нашу первую встречу я бы о нем такого не сказал − чудесное, доброе и очаровательно застенчивое. Скажет максимум пару фраз за вечер, но от одного его присутствия как-то уютнее и светлее. Мы все постоянно пытались учить, наставлять его, ну как же, мы все уже типа взрослые, бывалые, тертые калачи, познавшие жизнь. Он слушал, не возражая, и тихо делал все по-своему. В глубине души мы знали, что в некоторых аспектах он куда старше и мудрее нас, этот четырнадцатилетний или уже пятнадцатилетний мальчик. Где-то, конечно, ужасно наивен и невинен, но ведь так и должно быть, в его-то возрасте.

И Кэй. Я сейчас меньше всего волнуюсь за него, но не могу не упомянуть и его, нашего проводника. Ведь именно он открыл мне, кто я такой, кто мы все такие. И чем объясняются те непонятные события в моей жизни… О которых я до сих пор ни с кем не разговаривал. Из-за которых был уверен, что я − шизофреник, притом опасный для окружающих, из-за которых я так долго терпел все издевательства, добровольно залезал в клетку.

«А теперь шутки в сторону», − сказал тогда Кэйанг. − «Нашему новому приятелю придется пройти обряд инициации, правила есть правила!»

Инициация странника, говоря простым языком − это его первое путешествие, первый проход сквозь грань между мирами. Он взял меня за руку, и внезапно снова наступила та ночь, ночь, которую я так старался изгнать из своей памяти. Мне как-то удалось внушить себе, что это был банальный ночной кошмар, просто очень реалистичный и убедительный.

Густой и непроходимый лес, колючие ветки царапают лицо, ты слепо шаришь руками в темноте, пытаешься защитить глаза, руки то и дело натыкаются на что-то липкое… Ты понятия не имеешь, как очутился тут, и не хочешь знать, в голове лишь одно − бежать, спасаться! И неожиданно ноги находят тропинку. Деревья и кусты плотно окружают ее − приходится бежать, пригибаясь. И отовсюду доносится непонятное жужжание, тошнотворное, словно мухи слетаются на тушу издохшей коровы, меня тошнит от одного этого звука, хочется зажать уши руками, но не могу − надо защищать глаза. Пахнет влажностью и гнилью. Я бросаюсь к забрезжившему вдруг вдалеке источнику света и тут же жалею об этом. Жужжание усиливается.

Мертвое животное − может, это и была корова, или лошадь, я не разглядел. А на нем − целая туча ужасных жуков, огромных, каждый − размером с мой рюкзак. Омерзительное пиршество. Задняя часть туловища у присосавшегося жука покачивается в такт жужжанию, хоботки впились в тушу, и сосут, сосут… Я стою, оцепенев, а затем бросаюсь прочь, и мне кажется, что насекомые тут же оживляются, почуяв новую жертву, мне кажется, они уже окружили меня плотным роем, хотят выпить меня досуха… Я бегу, и сердце колотится где-то на уровне горла, и, как в любом кошмаре, ноги точно свинцовые, колени тянут к земле. Я падаю, с огромным трудом поднимаюсь и бегу дальше − кажется, не быстрее чем черепаха… Что-то кричу… И вдруг все заканчивается. Я − в роще неподалеку от нашей усадьбы. Стоит глубокая ночь.

Я вспоминаю, как все начиналось. Я не хотел идти домой после того случая в школе… Как я уже говорил, посещать данное заведение мне приходилось нечасто, но все равно каждый раз я умудрялся влипнуть в какую-нибудь историю. Домой мне, если честно, никогда не хотелось, но в тот вечер особенно, у меня тогда развилась некая паранойя в отношении моей семьи, в частности отца. Мне казалось, что он только и ждет повода, чтобы избить меня до полусмерти.

Нет, конечно, он бы такого не сделал − какой бы тогда был скандал, какое пятно на репутации древнего семейства, потеря лица! Я думаю, только это его и удерживало, но каждый мой проступок вызывал у него такую ярость, что я боялся, что он вот-вот перейдет эту границу. И мне казалось, что он знает, что на самом деле случилось с той учительницей, которая учила меня играть на пианино, с этой отвратительной старухой… С этой злобной тварью, при воспоминании о которой до сих пор начинает гореть рука, как от удара линейкой… Я бродил по лесу, по обычному Вирровскому лесу, пока не стемнело, потом я заблудился, запаниковал, и что-то произошло. Я попал в лес из кошмара.

Меня бьет дрожь, и хотя вокруг уже все знакомое и нет этих жуков, я все равно не чувствую себя в безопасности. Мне хочется броситься к кому-нибудь на шею, уткнуться в чей-нибудь свитер, но нельзя, да и не к кому, завопить или заплакать тоже нельзя, никто в спящем доме не должен услышать, как я вернулся, конечно, мне с утра в любом случае попадет, но все равно.

Чуть было не наворачиваюсь, когда залезаю в окно своей комнаты. Запереть окно… Свет луны скорее еще больше пугает, чем успокаивает, а нормальный свет включать нельзя. Я боюсь обитателей этого дома не меньше, чем существ из моего кошмара… Зашториваю окна, в непроходимой темноте стягиваю одеяло с кровати, сажусь на полу у батареи и сижу так до утра, сам себя убеждая, что это был сон, просто дурной сон, просто дурной сон, Эсси, и даже не думай кому-нибудь об этом рассказать − упекут в психушку или запрут в доме, тебя и так считают ненормальным, разве нужно подкидывать им новые поводы? Утро наступит скоро, скоро наступит утро, Эсси…

− Кэй, что ты с ним сделал?!

− Он инициировался самостоятельно… Я должен был понять, черт! Самоинициация почти всегда проходит вот так… Слушай, взгляни на меня, уходи оттуда, слышишь? Смотри на меня! − Кэй хватает меня за подбородок, и я немного прихожу в себя. Меня колотит, точно эпилептика. И это в первый день в новом городе, в первый день знакомства с новой компанией… Прекрасно, Эсси, вот все у тебя так…

− Сколько лет тебе было тогда? − спрашивает Кэй. − На вот, выпей и возвращайся оттуда, слышишь? Я не знал, что ты уже из перешедших… Тогда я бы не стал…

−Двен-над-цать, − у меня зуб на зуб не попадает, я чуть было не откусил кусок стакана.

Кимми неожиданно набрасывается на Кэя:

− Ты должен был знать! Какого хрена ты ничего не знаешь, если ты проводник?

− Да ты хоть понимаешь, о чем идет речь?

− Да вообще без понятия, но ты-то должен был знать! Смотри, что с человеком творится!

Мне опять хочется куда-нибудь сбежать. Не хочу причинять беспокойства, не хочу, чтоб из-за меня ругались.

− Братишка, − неожиданно произносит Налия, которая все это время просидела молча, не отрывая от меня обеспокоенного взгляда. У нее такое лицо, будто она тоже видела все, что видел я.

− А не прогуляться ли вам с Ким в магазин? Утром есть нечего. И Кэя с собой захватите, вот на улице и выясните, почему он ни хрена не знает…

По повисшему молчанию я понимаю, что командира эта девушка «включает» крайне редко, зато каждый раз действенно.

Хочу тоже подняться и уйти, − уже и так продемонстрировал ни в чем не виноватым людям свою припадочность − но ее глаза словно гипнотизируют, при этом как-то мягко, обволакивающе.

− А ты сегодня ночуешь у нас, − продолжает она и улыбается, точно и не было этого дурдома, как будто все в полном порядке.

− Честно говоря, боюсь, ты попал, мы теперь тебя вообще никуда не отпустим.

В магазин, правда, никто так и не пошел.

Руки Кимми снова обвили мою шею. Я сидел, постепенно приходя в себя. Братишка осторожно забрал мой стакан, потом я как-то очутился в комнате, на разложенном диване, где было разбросанно множество подушек, на таком уютном старом продавленном диване, было сразу видно, что на нем многие годы сидели, лежали, прыгали, и несколько пар рук укрывали меня одеялами и пледами − чем больше, тем лучше, и голоса наперебой предлагали то один, то другой напиток, «который поможет заснуть, и чтобы наутро все было зашибись».

− Завтра ты пойдешь с нами. Не бойся. В компании с проводником ты не попадешь в плохое место, − сказал Кэйанг. − А теперь мне пора. Вот, смотри, еще немного чудес на сегодня, и совсем не пугающих!

Он растворился в воздухе, потом появился в другом конце комнаты, у стола, сгреб с него бутылку и растворился уже окончательно. Вслед ему раздалось дружное возмущенное «э-э-э», и тут-то меня наконец отпустило, я засмеялся, и мне впервые в жизни было так хорошо и уютно, под тремя одеялами, окруженному ворохом подушек, в комнате с медузами, нарисованными на стенах. Я наконец узнал, кто я такой, и даже уже встретил себе подобных. Захотелось разрыдаться, но, к счастью вместо этого я просто отключился. Очнулся, когда начало светать, и не было никакого удивления, что бывает, когда ночуешь на новом месте, не захотелось вскочить и начать собираться. Я был дома.

Нали лежала рядом со мной, но поверх одеяла. Она не спала, смотрела на утренние тени, блуждающие по комнате. Удивительные янтарные глаза, за ними прятались сотни диковинных миров, где медузы парили в воздухе, словно птицы. Я слегка выпутался из своего кокона и лег головой ей на грудь − прикосновение слишком интимное для тех, кого узнал меньше, чем сутки назад, не всегда позволительное даже любовникам, но с ней это было можно, с ней это было естественно и нормально, как и со всеми, кто присутствовал сейчас в этой квартире.

− Спасибо, что спас нас сегодня, − сказала она уже в десятый, кажется, раз. Я каким-то образом понял, что она действительно тоже видела ту ночь из моего кошмара. Странниковская телепатия. Позднее я понял, что она есть у всех нас, но у Налии она была просто поразительной, в особенности, когда дело касалось других. Она знала и то, что я совсем не хочу говорить об этом, и о том, что я не приемлю жалость к себе, да, я, спутанный комок нервов, одной ногой в психушке, но все же я не выношу, когда меня жалеют, даже если я в таком состоянии. Просто разговоры обо всем и ни о чем, отвлекающие, уносящие прочь от моего прошлого. Просто присутствие рядом такого хорошего теплого существа, странного, смешного, удолбанного, прямо как ты.

Кто еще кого спас, это хороший вопрос.

Но завтра утром я собираюсь спасти вас. И я жду прихода этого утра, но оно все не наступает. Пытаюсь хоть что-то вспомнить из слов того эуктора. Все произошло как-то слишком быстро. Бешеная скачка в ночи, дом-развалюха, − типичное логово злобного мага, к которому деревенские девицы приходят за приворотными зельями в обмен на кровь девственницы, что я несу… − но этот противный старикашка заставил меня вспомнить еще один эпизод из моей жизни, и именно тот, про который мне хотелось забыть навсегда.

Я сделал много шагов вперед, и все благодаря моим друзьям. Я перестал относиться к своей внешности как к кресту или проклятию. И то, что мои предки каких-то там знатных кровей − это может быть не только тупо, но и смешно, да здравствуют шутки про надменных графов, семейные древа и надушенные платки!

Нет, конечно, меня временами ломает, но не так, как раньше.

Но есть кое-что, что не исправишь, не загладишь, не забудешь.

Я − убийца.

И неважно, что та, кого я прикончил, была злющей старой ведьмой, неважно, что ее одышка и так бы скоро убила ее, неважно, что она сама довела меня до этого, неважно даже то, что она была не в себе, что, возможно, мне на самом деле угрожала смертельная опасность, неважно, что до этого она приложила столько сил, чтобы превратить меня в полностью забитое и искалеченное создание − куда больше даже, чем мои родители. Они, по крайней мере, не поднимали на меня руку.

Я не буду сейчас рассказывать эту историю, и, наверное, не буду этого делать никогда. Даже наедине с собой… Я всегда боюсь выболтать что-нибудь во сне или в пьяном бреду. Разве что Трэю, но он ведь человек другой эпохи, другого уклада, хоть и странник, и, кажется, его ничуть не испугает, какое я на самом деле… чудовище. Но остальным… Нет, ни за что. И уж тем более я не хотел ничего рассказывать этому чокнутому отшельнику, но он проник в мое сознание и наверняка успел увидеть.

Кэй, верно, тоже что-то знает.

«Стихия странников − океан», − сказал он мне однажды. − «У тебя эмоции словно тот же океан в шторм, и чем дольше ты будешь их удерживать, чем дольше будешь строить из себя такую благонравную леди, нет, не спорь, даже то, что ты общаешься с разными сомнительными личностями вроде этой троицы, даже то как ты порой выражаешься − все это не поможет. Главное − не удерживай свою сущность, не прячь ее ни за маской благовоспитанности, ни за раздолбайской ухмылкой, иначе сорвешься, и последствия будут страшными. Так ведь уже было однажды, не правда ли?»

Зеленые глаза смотрели насквозь, и я молчал, надеясь, что можно будет не отвечать. К счастью, он не настаивал, и мы больше никогда не возвращались к этому разговору.

Но эуктору было мало. И я сорвался. Нет, я не убил его, как требовал тогда тот, другой я, который так долго спал, который, я надеялся, никогда не вернется, тот, иной Эсси. В самый последний момент я вспомнил свой первый вечер в компании моей настоящей семьи, комнату с незримым, но осязаемым волшебством, заставленную пустыми бутылками, три самых дорогих мне лица… И нет, в этот раз я никого не прикончил, я просто оказался здесь. Там, где, я точно знаю, сейчас находятся Нали и Ким. Они в ужасной беде. Это единственное, что важно. Как и то, что сегодня утром я увижу их. И сделаю все, чтобы мы вместе убрались из этого ада.

Простите меня, обитатели этого мира, мне, честно, жаль вас, и я прекрасно знаю, что такое путаница в уме, когда всю жизнь тебе вбивали в голову одно, а ты думал, чувствовал совсем другое. Я надеюсь, что я хоть в чем-то смог помочь вам, я надеюсь, что однажды вы построите совершенно другую реальность. Я благодарен вам за помощь, я отдаю себе отчет в том, что мне невероятно повезло: объявись я еще где-нибудь вот такой, в плаще короля Эйхольма, с перекошенной физиономией, с этим неподъемным мечом, все могло закончиться гораздо хуже…

Ваше так называемое сопротивление построено сплошь криво и косо, и, по-моему, ваш главный − наркоман. Вот уж не знаю, как так получилось в этом вашем оплоте трезвости, но я знаю, что значит это постоянное выпадание из реальности, стекленеющий взгляд и дрожь в руках. Я бы присмотрелся к нему получше, но это не мое дело. Простите меня, но я вовсе не герой и никогда им не был, я использовал вас, чтобы спасти тех, кто мне дорог, и завтра я надеюсь вернуться вместе с ними домой и забыть все, как страшный сон.

Не завтра − утром. Утром, которое все никак не наступит.

Утро, которое так медлит и заставляет меня страдать еще и от моего эгоизма. У меня достаточно времени, чтобы в подробностях рассмотреть, насколько подло я поступаю.

Может, я успею что-нибудь сказать вам на прощание. Объединитесь вы уже с тем регионом, с которым враждуете. Прекратите этот ад, снесите ваш Центр, а потом воюйте себе на здоровье. И ваш главный − точно наркоман, я бы не доверял ему, и не только поэтому.

Мне правда жаль, что придется вас кинуть, но для меня на первом месте мои друзья и их безопасность. И утром я сделаю все, чтобы ее обеспечить.

Светлеет ли небо? Или мне показалось?

========== 16. Я так не думаю ==========

Коридоры невероятно длинные, точно в сюрреалистичном кино или кошмаре. Налия бежала, почти не касаясь пола, даже не замечая того, что Золлан вдруг начала отставать, не слыша, что та пытается окликнуть ее. Ничего она не слышала, кроме ударов собственного сердца, причем где-то на уровне горла.

Однажды, еще в детстве, Налия увидела труп какого-то животного. Он уже был далеко не первой свежести и кишел опарышами. Она тогда тоже бросилась прочь, но сотни, тысячи отвратительных личинок все равно остались перед ее глазами, и было невозможно изгнать их из собственной головы. Кажется, после этого она научилась не бояться разных многоножек и тараканов, но некоторые существа вызывали… Не то что страх, а, скорее, такое скользкое гадливое чувство, что его не прогонишь так скоро, не отмоешься от него. Вот так и с трихосомусами.

Извивающийся чавкающий клубок гадких тварей… Конечно, она не забыла свои прошлые встречи с этими созданиями, но все равно, увидеть их тут, да еще в таком количестве, скучившихся, перекрутившихся… Это казалось нереальным, с их-то… строением, с лишними конечностями, но это так и было. Они что-то доедали. Что они могли тут жрать, да еще с такой жадностью?

Когда рыбины двинулись к ним, как всегда, клацая когтями, она не отпрянула. Она увернулась, метнулась к шевелящемуся клубку из сомов, к тем, что доедали… что-то. Непонятно как, но растолкала их винтовкой, хоть и не своими руками, и все равно дотрагиваться до них было отвратительно. Им не нравится слишком яркий свет, включить фонарь на полную мощность… Что, проклятье, что они там едят?!

Она как будто снова знала, что увидит. Обрывки ткани в луже крови, блестящей и густой, подошвы липли к ней… Но посередине… Полуобглоданая, но все же узнаваемая человеческая рука. Но не та, не та рука, слава богу, слава всем богам, слава не понятно кому, неважно, это не та рука, не та!

В тот момент она даже не задумалась о том, что это, по меньшей мере, ненормально, видеть перед собой такое и радоваться. Радоваться, когда вокруг…

Раззявленная пасть очутилась перед Нали. В следующее мгновение она оказалась на полу, когти скользнули по плечу… но честь и хвала этой супер-прочной сьюмовской форме, хоть где-то от нее толк… Налия откатилась от запузырившейся на полу слизи, и тут же Золлан резко вздернула ее на ноги.

Бег, бег, бег. Казалось, что они не выживут в этом марафоне, в темноте, в катакомбах центра, свой фонарь, конечно же, Налия потеряла, а тот, что был у ее коллеги, погас, и кажется, что сомы совсем близко. Конечно, они не столь проворны, но темнота всегда приумножает ужас, ей кажется, что трихосомусы повсюду: позади, впереди, по сторонам. Желудок корчится, и как хорошо, что они сегодня ничего не ели! Хочется упасть и сжаться в комок, чтобы все это, наконец, закончилось, но, к счастью, ноги не подводят, и, словно отдельный организм, несут ее прочь, прочь. Вот и лифт, чудесный, славный лифт, и как только дрожащие руки нашли нужную кнопку…

− Это была не она! − ее радость сейчас совершенно не к месту, но… Хочется упасть, нельзя, скоро спаситель-лифт встанет, и снова − бежать, бежать… Блок «Т», синий…

− Сволочи! − вдруг произнесла Золлан. − Двуличные сволочи!

В другой бы ситуации Нали бы посмеялась: как-то странно называть сомов сволочами. Да еще и двуличными. Возможно, просто нервное. Но сейчас ее мысли только об одном.

Блок «Т», синий…

Почему-то теперь она словно знает, куда ей бежать.

***

Охранник чуть слышно застонал, приходя в сознание, и Зи-Эл раздраженно вырубил его, ударив сапогом. Они задерживаются. Проклятье, они уже прилично так задерживаются.

«Сто процентов, она что-то успела натворить. Убил бы».

Голос в его голове, тот самый, что иногда был похож на его собственный, но какой-то искаженный, а иногда на голос Зелвитт – Зил ненавидел оба варианта, но изгнать их из своей головы не мог, – рассмеялся:

− Вы уже и так вломились в Центр. Втроем. Что еще безумнее можно сделать?

«И действительно. Но все равно убил бы».

И в этот момент с дороги послышался шум моторов. Пока что вдалеке. Горизонт был полностью чист, но, определенно, к Центру приближалось несколько автомобилей. А то и несколько десятков. Хорошо, когда у тебя отменный слух…

«Всегда узнаешь заранее, что тебе конец», − закончил он мысль и криво усмехнулся.

Рассчитывать на то, что какая-то праздная компания на машинах решила проехаться мимо Центра поутру, бесполезно. В Сьюме не бывает праздных компаний. Он сам еще совсем недавно бы не понял подобного словосочетания.

Вот и все. Но ведь это было понятно с самого начала. Что им конец. Это был лишь вопрос времени. Рация на поясе тревожно мигает оранжевым глазом. Кто-то из их отряда, но предупреждения уже не требуется.

Всего три вещи нужно сделать. Природный портал. Найти и отправить, наконец, это существо туда, откуда оно явилось. Давно надо было так сделать, но кто же знал, что эти головотяпы из Центра умудрились прозевать «странниковскую лазейку» прямо перед собственным носом?

Это первая вещь.

А вторая… Прежде чем его схватят или убьют, он надеялся дорого продать свою жизнь. Естественно, они будут стараться взять его живым. Еще бы, один из лидеров Верхнего отряда, и вдруг замешан в укрывании странников, в разжигании революции, и это лишь малая часть его преступлений. Конечно, им захочется узнать все детали, и лишь потом его казнят, торжественно, с трансляцией на всю страну. Налия почему-то была уверена, что такое тут происходит каждый день, но на деле, эукторы и крупные преступники перевелись в Сьюме уже лет двадцать как.

Зил также надеялся, что верхушка Центра, те самые люди, до которых он жаждал добраться, тоже явятся сюда. Хотя бы Роззен.

− Я уже в курсе, Залн, − ответил он. Голос его был спокоен. А что, когда понимаешь, что все кончено, то остается только действовать.

Последние распоряжения на пока что занимаемой должности. Если получится, будет только одна торжественная казнь. Нет, без жертв, конечно, не обойдется, никто не поверит, что он действовал в одиночку, но крошечный шанс имеется.

− И если у тебя выйдет остаться непричастной, Залн, − продолжил он, игнорируя все слова коллеги. − Я желаю тебе удачи. Ты будешь прекрасным лидером Верхнего отряда.

Трубку об асфальт. Несколько раз наступить на нее ботинком. Расшвырять ее осколки в стороны. Когда сюда явятся сьюмменсы, они тут все разнесут, может и не найдут ничего. Что еще?

Типы у бассейна видели Золлан и Налию. Очнутся не скоро, но зачем оставлять лишних свидетелей?

У него не больше пяти минут. А их все нет. Придется еще и разыскивать самому.

«Найду, убью и отправлю домой».

***

Что-то всегда случается со временем, когда ты в опасности. Иногда оно растягивается, и секунды тяжелы, словно гири, песок в часах обращается дымом, что клубится наверху и не желает стекать вниз. А иногда – бежит, словно загнанный зверь, и ты, как бы ни старался, не можешь его догнать.

Время неслось, когда они с Золлан мчались к блоку «Т». И оно тут же тормозило, стоило им услышать где-то шаги, и им тоже приходилось останавливаться вместе со временем. Проходило несколько мучительных секунд, прежде чем они понимали, что все в порядке и что можно двигаться дальше.

Время остановилось снова, когда, уже на подходе, весь Центр, казалось, взорвался от истошного вопля сигнализации.

Раздался топот ног. Золлан, опомнившись, схватила Налию за руку.

− Наверное, обнаружили, что подвал открыт… Надо, чтобы все с этого этажа ушли.

В небольшом подсобном помещении, столь удачно подвернувшимся им, они стояли, напряженно вслушиваясь. Мимо пробежали, один раз, второй. Сигнализация все не замолкала. Налии хотелось зажать уши, но вместо этого она лишь сильнее вцеплялась в руку Золлан.

− Нали, − вдруг прошептала та. − Я кое-что прихватила из подвала. Пока мы шли… Пока не увидели… этих. Какие-то документы.

Мимо их укрытия снова прогрохотали тяжелые шаги.

− Не думаю что тут что-то важное, иначе бы это не валялось так открыто… Но вдруг… К тому же, не так много народу имело доступ в эти подвалы… Я работала тут три года, и все равно не знала… Я понятия не имела… Я думала, что мы ищем эукторов, потому что они угрожают нам, я думала, что эукторов убивают сразу…

− Ты о чем?

− Эти твари в подвале!

− Трихосомусы? Я уже сталкивалась с ними. Не говорила вам, вы с таким трудом воспринимаете все… ну вот такое.

− У нас про них тоже писали. Небылицы, которыми странники пытаются задурить нас…

Но теперь когда я увидела, я все поняла… Эукторы!

− Да при чем тут вообще они? Я вспомнила, наконец, кто это такие. Но ведь они встречаются нечасто…

− Да при том, что эти твари − дело рук одного из них! Причем очень сильного! Они, должно быть, держат его где-то здесь! Если он выйдет из под контроля, то конец нам всем, с другой стороны, вообще непонятно, как можно пленить эуктора такой мощи. Получается, он с ними заодно, и готовится неслабый такой переворот. Роззен, вот же старая сука! Так я и знала! Ей мало отрядов, мало Центра…

Налия поспешно приложила палец к ее губам.

− Пожалуйста, давай потом обсудим императорские замашки этой милой дамы? Нам надо выбираться отсюда вместе с Ким… И, проклятье, кем они кормят этих сомов?

Золлан невесело усмехнулась:

− Вот, значит, как тут все «отравляются». Идиоты, нет, какие же мы все идиоты… Ты знаешь, пара знакомых оказалась тут из-за меня. Я думала, что так будет для них лучше, нет, они сейчас живы, но кто знает… Неважно. Я стянула там, в подвале, папку. В документах наверняка должно быть упомянуто то, что мы видели. Хотя бы вскользь. Возьми ее.

− Но зачем ты отдаешь это мне? − начала Нали, но тут снова пришлось умолкнуть: мимо их двери снова пробежали.

− Зил попробует отправить вас домой. Он знает, где еще есть порталы, незакрытые. Их очень мало, но… Кстати, − в голос Золлан вдруг вернулись насмешливые интонации. − Он постоянно предлагал отправить тебя в твой мир, пока ты спишь. А мы не соглашались, нам было бы скучно без тебя. Да и ему тоже, только он никогда не признается.

Налии мгновенно представилось, как Зил в темноте крадется мимо поста – уж наверняка эти порталы охраняются – с ее недвижимым телом на плече. Высовываются охранники, этакие дуболомы, таращатся недоверчиво…

− Дайте мне пройти и вернуть ЭТО туда, откуда оно пришло, − мрачно говорит им Зи-Эл. Уж поверьте, так будет лучше всем нам.

Наверное, будь они в более спокойной обстановке, она бы посмеялась. А вообще даже обидно как-то. Он ждет не дождется, когда от нее можно будет избавиться. Нет, их отношения, конечно, никогда не были теплыми и дружескими, но все равно, как так можно?

«И это после всего, что я сделала!»

С другой стороны, он не сказал ей, что есть еще незакрытые порталы. Почему? Неужели думал, что она попытается сбежать? Без Ким? И вообще, неужели он считал, что она так просто бросит их всех? Ведь именно она начала все это, это она пришла и начала развращать народ Сьюма и вносить смуту в стройные ряды его граждан… А от тех, кого ты развратил, не убегают, разве это не очевидно?

− Возьми это, передай кому-нибудь в своем мире, − продолжала тем временем Золлан, складывая папку пополам и убирая ее в нагрудный карман Налии. Та не сразу опомнилась, а когда опомнилась, то заговорила чересчур громко. Видимо, психика ее уже начала подводить.

− Так, еще одна тут нашлась! Вам что, так не терпится запихать меня в первый попавшийся завалящий портал? Ну, нет! И нечего мне тут передавать, лучше сама покажешь все, что нашла, на весь Сьюм, пусть знают, чем ваш Центр занимается… Или куда это ты собралась? Героически помирать?

Золлан усмехнулась:

− Всякое может случиться, ты же сама знаешь!

Вот теперь Нали по-настоящему разозлилась.

− А я вам кто, талисман или особо ценный почтовый голубь? Такое, знаете, тупое существо, которое ничего не решает, ничего не понимает, давайте будем его спасать, давайте хоть костьми ляжем, но пусть ценный голубь доставит сообщение! Вот еще чего, очень мне надо такое! И это ненормально, ты не так долго меня знаешь, чтобы за меня умирать, если уж придется, будем геройски погибать все вместе! И… какого черта я несу, заразилась этой вашей тошнотворной сьюмской пропагандой…

Она отвернулась, уже жалея о своей бессмысленной вспышке. И надо же было такого бреда наговорить! Впрочем, шаги, стихли, наверное, на этаже никого не осталось. Пора двигать дальше?

− Нали, не так быстро! И вообще, откуда ты знаешь, куда нам надо идти? Неважно… Подожди…

Но Налия уже поспешно возилась с замком одной из дверей. Камер тут было совсем немного, и она направилась к той, где заметила мелькнувшую тень у края двери. У того лысого врача, возможно, были ключи, но они не успели до него добраться – врач ушел до того, как они провернули эту безумную операцию с бассейном. Он тоже собирался идти сюда, их могут заметить… Почему все всегда так сложно? Что ж, у них хотя бы есть отмычки. Ребята из Верхнего отряда показали ей, как открываются типичные замки, и у нее все нормально получалось. Хоть что-то из бесконечной череды провалов.

− Эй, ты давай осторожнее! − Золлан сняла с плеча винтовку. − Не врывайся ту…

Но было уже поздно.

Меньше всего Налия ожидала, что ее сейчас схватят и впечатают в стену с такой силой, что у нее даже потемнеет в глазах.

− Стоять, твари! Стоять! − закричала она, хватаясь за свое бесполезное, кстати, ружье.

Неужели засада, и именно сейчас, когда они так близко!

− Стой, где стоишь! − Золлан влетела вслед за ней.

Правда, парень, что обнаружился за дверью, ничуть не походил на работника Центра. Да и вообще на человека из Сьюма. Огромный, как лесоруб, небритый и помятый, в несвежей футболке с непонятными письменами и черепами. Светлые волосы заплетены в неровную косу. Был заметен некоторый избыток веса, который, впрочем, его не сильно портил.

− Я попрошу, это кто тут еще тварь садистская! − начал было он, но как-то резко утих. Странники, даже начинающие, всегда чувствовали своих, пусть и неосознанно.

− Ты знаешь Кимми? − немедленно спросила Налия, хмуро глядя на него. Понятно, что, находясь в плену не ожидаешь ничего хорошего, но зачем сразу швырять людей в стену?

− Золлан, все в порядке, он тоже странник!

− Да я вижу уже, − девушка отерла пот со лба. − Что будем с ним делать?

− Конечно, знаю! − парень рубанул в воздухе ручищей. − Мы с ней… Стойте, а что вам вообще от нее надо?

− Ты совсем идиот, не видишь, что ли! О боже, он даже не узнает своих! − нервы у Нали были на пределе, и она даже не подозревала, что сейчас говорит совсем как Кэй. − Что за странники пошли, ты вообще из каких первоуровневых далей сюда свалился? Я ее подруга! Мы ее спасать сюда пришли вообще-то!

− Да тут она, через две двери. А меня, кстати, зовут Эдди.

− Да мне вообще начхать! Золлан, скорее!

− Так что с ним-то делать?

− Эй, ты, тебе что, особое приглашение нужно? Ну а что, Золлан, чем больше народу, тем сложнее нас взять… наверное! Да, я психую, я только что видела, как сомы доедали чью-то руку, как, ты думаешь, я должна вести себя?!