Текст книги "Призрак гнева (СИ)"
Автор книги: Нелла Тихомир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)
Глава 14
– Ну, я так и знал, – негромко выговорил Бран.
Он стоял среди разрушенного дома. Здесь все засыпал снег. Бран едва пробрался внутрь: во многих местах снег доходил до пояса. О том, чтобы отыскать костер, не было и речи.
– Прекрасно, – Бран огляделся. Горелые балки торчали из сугробов, черный остов дома возносился над головой, подпирая пасмурное небо.
– Нечего было сюда тащиться, только время потерял.
Бран с трудом пробрался через снежные заторы, одолел балку, что преградила ему путь, прыгнул – и очутился по пояс в сугробе. Снег тот час набился под меховую куртку, Бран кожей ощутил его жгучее касание.
– Вот ведь черт!
Пришлось почти плыть, покуда он добрался до тропинки. Когда ноги наконец ступили на твердую землю, Бран принялся ожесточенно отряхивать с одежды снег.
– Черт! Дерьмо! И за каким я сюда только потащился!
Он выпрямился.
Хорошо. И что теперь?
– Теперь? – вслух промолвил он. – Теперь – только одно. Только одно.
То место, где он был.
– Ничего. Скоро все узнаем.
Во дворе у конунга было людно. Бран остановил какого-то раба:
– Слушай, ты сейчас очень занят?
– Как обычно, господин, – раб с опаской отступил на шаг. – А чего?
– Мне нужен помощник. Можешь мне кого-нибудь найти? Кого-нибудь посмелее?
Раб поморгал глазами.
– Щас чего придумаем, – он повернулся и исчез в сарае, пропадал там минут пять и наконец вернулся с невысоким худеньким подростком.
– Вот, – раб ткнул в парнишку пальцем. – Этот те поможет. Все одно бездельничает.
– Спасибо, – сказал Бран.
– Не на чем, слышь, – отойдя шагов на десять, раб обернулся. Мальчишка с любопытством таращился на Брана.
– Как тебя зовут? – спросил Бран.
– Это… Пятно.
– Это чего, имя такое?
– Прозвище.
– Ладно. А по имени как?
– По имени? – паренек пожал плечами. – По имени меня отродясь нихто не называл.
– А все же?
– Ну, Коль.
– Вот что, Коль, поможешь мне?
– Знамо дело, как велено.
– Не забоишься?
Глаза мальчишки вспыхнули жадным любопытством:
– А што делать-то? Иль колдовать станешь?
– Может, и стану.
– Ну-у? А ты это, огнем меня не пожгешь, как давеча? – Коль смотрел с опаской. Бран усмехнулся:
– Не пожгу. Я собираюсь кое-кого найти, ты мне для этого и нужен.
– И только-то? – разочарованно протянул паренек. – Я-то думал…
– Погоди, не хорохорься. Дай слово, что не убежишь.
– Даю. Штоб мне провалиться.
– И на помощь звать не будешь, пока я тебе не велю.
– Не буду. А што, што делать-то надобно?
– Покажи мне, где свинарник.
Мальчишка вытаращил глаза, однако промолчал. Поманил Брана за собой. Обогнув дом, они зашагали между сараями. У одной из дверей паренек остановился:
– Туточки. Будешь заходить?
– Буду.
Мальчишка распахнул перед Браном дверь. Глаза так и сверкали. Наклонившись, чтобы не удариться о притолоку, Бран вошел.
В сарае стоял полумрак. Было холодно, и пахло навозом. В загоне копошились и похрюкивали свиньи.
– Так што? – раздался за спиной голос раба. – Колдовать-то щас начнешь?
– Не начну, не бойся.
– Не? Жалко… можно мне тогда зайти?
– Заходи, – Бран посторонился. Паренек скользнул в сарай.
– А кого ищем-то? – услыхал Бран тихий шепот. Не ответил. Сделал шаг вперед, другой, третий. Присев, коснулся пальцами соломы на полу. Зажмурил веки. Земля была холодная. Холод передался его ладони. Он ждал. Холод… темнота… а больше – ничего.
(…не здесь…)
Бран открыл глаза и обернулся:
– Это не здесь.
Мальчишка заморгал ресницами:
– Так ты ж сам велел показать свинарник. Уж не прогневайся.
– Ладно, – Бран встал. – А еще свинарники тут есть?
– Тута? Нету, – Коль развел руками, – откудова ж…
Подумав, Бран спросил:
– Может, есть у Сигурда?
– У Сигурда? Конешно, есть, как не быть. Так тебе Сигурдов надобно?
– Когда бы знать. Хорошо. Веди меня туда.
На выходе со двора они столкнулись с Арнором.
– Привет, – обрадовался тот, – год не видались. Куда путь держим?
– К свиньям, – Бран усмехнулся.
– Тоже хорошее дело. А если серьезно?
– Серьезно. Серьезней не бывает.
Арнор, озадаченный, уставился на Брана.
– К свиньям, говоришь? – наконец промолвил он. – А чего ты у них забыл?
– Там видно будет.
Больше, как ни бился, Арнор не сумел вытянуть из Брана даже слова. Втроем они вошли в Сигурдов двор. Миновав дома, приблизились к сараям.
– Ну, вот здесь, коли не шутишь, – Арнор ткнул пальцем в одно из низких бревенчатых сооружений.
Это была небольшая пристройка, прилипшая к стене дома с подветренной стороны. Сугробы подымались под самую двускатную крышу, из щелей между бревнами выглядывала прелая солома.
Сарай был длинный, темный, ледяной. Когда Бран переступил порог, из-под ног с кудахтаньем метнулись куры. Миновав перегородку, он очутился в узком проходе меж загонами – и тут же замер, будто вкопанный.
Столб света стоял у дальней стены. Острый луч, пройдя сквозь отверстие в крыше, дымился солнечной пылью, а солома на полу была из золота. Сквозь щели между бревнами проросла золотая шерсть.
– Эй, ты чего? – спросил Арнор.
Бран не ответил, ступил в светящийся круг. В лицо плеснуло солнцем. Сощурясь, он поднял голову. Поперечная балка была совсем рядом, если б захотел, Бран мог бы коснуться ее рукой. С потолка нечесаными патлами свисали пучки соломы. Свиньи шуршали в загоне. Огромный кабан замер у самой загородки, ноздри двигались, втягивая воздух, маленькие глазки уперлись в пришельца. Наставив уши, кабан угрожающе зачавкал челюстями.
– Чего тебе еще, – кабан живо, неприятно напомнил Брану о медведе. И взгляд у него был точь-в-точь такой же: злой, холодный и пронзительный.
Присев на корточки, Бран коснулся сверкающей соломы, шелковистой, как золотые волосы, и закрыл глаза. Яркий свет исчез. Он сидел, не шевелясь, слушал шорохи вокруг, и хрюканье свиней. Ничего не происходило. Он ждал. Постепенно затекали ноги, холод от земляного пола передался руке. Что-то шебуршало и хрустело. (…свиньи…) Холод становился все сильнее, потом вдруг земля надвинулась, и мир заслонила тьма.
Удар. И резкий свет. И снова тьма. Шорох. Движение. Пелена. Не вижу. Только туман. Туман… В тумане – желтое пятно. Колеблется. Разрастается. Что со мной?
(…меня убили…)
Убили? Ах, да… Он убил меня.
Человек выдвигается из тумана, склоняется к самому лицу.
– Сдох, – слышен его голос. Человек доволен. Исчезает в темноте, снова появляется. Что он делает теперь? Не вижу… Я не вижу… Ну же!
Человек склонился над чем-то на полу. Этим чем-то был другой. Он лежал, раскинув руки, голова запрокинулась, кровь заливала лицо, черным пятном расплываясь по мерзлому полу. Длинные волосы слиплись от крови. Бран видел, как второй человек начал грубо сдирать с лежащего одежду. (…я знаю, чего он хочет…)
– Я знаю… чего он хочет, – сказали его губы. – Зна… знаю, чего ты хочешь. Конечно… свиньи… ясно.
Бран застонал. Голова мотнулась, и он хрипло прошептал:
– Никто не догадается… они за ночь его сожрут. Вот только кости… кости-то… они же не…
Снова стон, и снова:
– Ох… не надо… Оставь меня, не надо! Не надо! – Бран выкрикнул последние слова, тело судорожно изогнулось.
– Нет! – крикнул он – и завопил пронзительно, без перерыва, высоким, вибрирующим голосом:
– А-а-а-а!!! Пусти-и!!! Не на-а-а-до!!!
– Бран! – ворвался в его бред крик Арнора, – хватит, Бран! Очнись! Очнись же ты! Давай же!
Бран вскинулся, забился, вырываясь из вцепившихся в него рук. Широко открыл незрячие глаза.
– Нет, – простонал он. – Нет, нет… не надо… ох, не надо… – Бран рывком сел, и Арнор схватил его за плечи. Подняв голову, Бран захлопал ошалелыми глазами. Увидев Арнора, тихо произнес:
– А, привет… ты чего?
– Эх, и ни фига себе, он еще спрашивает! – Арнор криво усмехнулся.
– Я орал, что ли?
– Еще как.
– Проклятье, – Бран зашевелился, высвобождаясь из цепких рук. Тяжело, неловко оперся о землю.
– Я тут чуть не поседел, – сознался Арнор. – Это точно, как у Уллы. Жуть, да и только… Чего это было-то, а?
Бран смотрел в пол. Перед глазами еще мелькали призрачные бредовые картины.
– Слушай, Арнор. Ты вот что…
– Чего?
– Позови отца, пожалуйста. И еще кого-нибудь.
– Это зачем?
– Я хочу, чтобы твой отец был свидетелем, что это не я их сюда подсунул.
– Кого?!
– Кости.
Арнор подозрительно уставился на Брана, потом огляделся:
– Ка… какие кости? Не вижу никаких костей. Ты чего, бредишь, что ли?
– Ничего я не брежу, а только они здесь. Должны быть здесь, понимаешь?
– Не-а, – сознался Арнор. – Ни фига не понимаю. Чего за кости-то?
– Серого.
– Се… – Арнор выпрямился. – То есть, как? Разве же это не его… Разве он – не оборотень?!
– Нет, – Бран вытер мокрый лоб. – Я, по-моему, сто раз говорил, что оборотней не бывает. А Серого убили. Убил… какой-то человек. Ночью, когда отравили Харалда. Серый и отравил, тот человек его заставил. А потом убил, чтоб не проболтался. Вещи сжег, а самого бросил свиньям, – Бран ткнул пальцем через плечо. Там, в загоне, топтался огромный кабан, а рядом с ним – две матки. – Вот только, когда он его бросил, он был… Серый был… – Брана передернуло.
– А кто ж его убил-то? – спросил Арнор, не дождавшись продолжения.
– Понятия не имею. Позови отца, Арнор. И рабов приведи. Надо Серого найти. Он здесь, я знаю. Я… я видел.
– Ладно, – Арнор встал. – Эй, Пятно! Пятно! Куда же этот леший запропал, – Арнор огляделся, но раба в сарае не было.
– Смелый парень, – Бран по-прежнему сидел на полу. Арнор протянул ему руку:
– Вставай, зад отморозишь.
Бран покачал головой:
– Я лучше посижу. Если я сейчас подымусь, то все равно упаду. Ты иди.
– Ладно. Я быстро, не скучай тут, – Арнор зашагал к двери.
На четвереньках, тяжело и неуклюже, Бран подполз к стене, сел, прислонясь спиной к корявым бревнам, и запрокинул голову. Солнце уже исчезло, из отверстия в кровле глядела блеклая синева. В сарае было тихо, только свиньи шуршали соломой и что-то с хрустом жевали. Бран покосился на них. Они это заметили и жевать перестали, в глазах вспыхнули угрюмые огоньки. Кабан в перевалку подошел к самой загородке и клацнул челюстями, Бран успел заметить огромные желтые клыки. Зверь стоял, насторожив косматые уши, потом вдруг яростно и громко завизжал, толкнул рылом колья, преграждающие путь, и загородка содрогнулась. Кабан хватил ее зубами, только щепки брызнули. Отбежал – и тут же воротился, копыта глухо топотали по мороженой земле. Кабан ревел, не переставая, его голос, низкий, хриплый, грубый, резал уши. Он с такой силой ударил боком в загородку, что вся постройка затряслась. Бран, вздрогнув, прикусил губу. Кабан был огромен и силен. Иди знай, чего он может сделать. Еще, поди, уронит загородку. К тому же, он ведь людоед…
Зверь точно подслушал его мысли. Остановился, шевеля ушами, фыркнул носом. В маленьких глазках отражался тусклый свет. Морда кабана очутилась совсем близко, на расстоянии протянутой руки. Бран смотрел ему в глаза, и кабан смотрел тоже. В зрачках разгорались яростные точки, ярко-желтый колючий свет, очень знакомый свет. Бран знал, что это такое. Это было похоже на… похоже на…
Свет факела. Он ножом вспорол темноту, колыхнув на стенах причудливые тени. Морда надвинулась. Глаза горели оранжевым огнем, широкий нос втягивал воздух. У него морда красная. Почему она красная?
Потому что это кровь.
Чудовище зафыркало, щелкнуло зубами. Резкая боль. Отвратительный хруст и запах крови. Боль стала страшной, нестерпимой, он услыхал довольное урчание. Рывок, еще рывок, и еще.
– Нет! Нет!!! – завопил он. – Не надо! Нет!!! Убери его!!! А-а-а!!! Не на-а-а…
(…хватит… пожалуйста, хватит…)
– Хватит! Эй, хватит!
Кто-то звал издалека, было темно, холодно и больно. Неведомая сила по-прежнему трепала, дергала его. Нет, хватит, я прошу, хотел взмолиться Бран, но не сумел выдавить ни звука. Хватит…
– Хватит! Да што с тобой? – сказал приблизившийся голос. Его подняли и усадили. Со стоном втянув в себя воздух, он открыл глаза. Бородатое лицо глядело, будто из тумана.
– Да ты, никак, заболел? – промолвил Сигурд. – Што с тобой такое?
Бран мгновение молчал, потом вдруг резко дернулся и схватил ярла за руку.
– Где… где оно? – широко раскрытыми глазами Бран зашарил по сторонам.
– Кто? – удивился Сигурд. – У него, видать, горячка, – сказал он кому-то позади.
– Нет, – раздался тихий голос Уллы. – Это, по-моему, это то же, что бывает у меня.
– Я ж тебе говорил! – воскликнул Арнор.
– Оставь его, дядя, – посоветовала Улла. – У него сейчас пройдет. Я воды ему дам.
Сигурд отодвинулся, и Улла показалась из-за его спины. Протянула Брану чашку.
– Пей, – тихонько молвила она. Бран взял чашку – и едва не расплескал все на себя. Уллины пальцы обхватили пальцы Брана, и он тут же уловил ее чувства: волнение, сострадание, любовь. Улла вскинула глаза. Взгляд был полон беспокойства.
– Уже лучше? – ее голос дрогнул.
– Да. Я в порядке.
Лишь теперь Бран заметил, что в сарае полно народу. Сигурд произнес:
– Так, думаешь, тут он?
Бран кивнул, с опаской косясь на свиней. Кабан лежал посреди загона, повернувшись спиной к людям.
– Дак, хозяин, тут тоже вроде ба искали, – подал голос один из рабов.
– Значит, поищем еще разок, – Сигурд начал подыматься.
– Сигурд, – окликнул Бран.
– Аюшки?
– Сигурд, он должен быть внутри. Здесь, у свиней, в загоне. Понимаешь? Тот человек им его скормил. Он здесь.
Стало очень тихо.
– Только, – снова выговорил Бран, – будьте осторожны с кабаном. Он может, чего доброго…
– Понятно, – голос ярла прозвучал задумчиво. – Ладно.
Бран не без труда встал на ноги. Его качало, обожженную руку дергало болью, как гнилой зуб. Он заковылял к выходу, цепляясь за ограду.
– Эй, Бран, ты куда? – окликнул Сигурд.
– На улице побуду, ищите без меня, я отдышусь маленько.
Сигурд не стал его удерживать. Двигаясь медленней улитки, Бран выбрался наружу, сделал несколько шагов, но, почувствовав, что не может идти, опустился на поленницу неподалеку. Увидал людей, бегущих к сараю. Посмотрев на тусклый солнечный диск, вспомнил свет факела, окровавленную морду и желтые клыки. Отвратительный хруст… и боль…
Резко, что есть силы, Бран прижал ладони к глазам, замер, стараясь прогнать видение. С него будто заживо содрали кожу. Память, как злобное, мстительное существо, все сыпала соль на эту рану: свет… боль… хруст… и снова боль, и снова…
Рука коснулась его руки. Уллин голос произнес:
– Как ты?
Бран отнял ладони от лица. Она стояла рядом, и во взгляде была тревога. За спиной у Уллы Бран увидел Раннвейг.
– Тебе нехорошо? – Улла огляделась. К сараю все тянулись люди.
– Зря ты один пошел, – укорила девушка, – мы ведь договорились.
– Я не хотел тебя тревожить, – голос Брана звучал хрипло. Улла села на поленницу, а Раннвейг осталась стоять.
– Как рука? – сказала Улла. – Болит?
– Немного, – Бран в замешательстве перебегал глазами от Уллы к Раннвейг, и обратно. Заметив это, Улла произнесла:
– Не бойся, она – друг. Она не выдаст, – Улла накрыла ладонью его пальцы. Бран нахмурился:
– Она что, знает?
– Да, я ей рассказала.
– Зачем? – понизив голос до шепота, сросил Бран.
– Я не могла от нее скрывать. Она мой единственный друг, ей можно доверять.
– Ты слишком всем доверяешь.
– Я – не все, – тоже шепотом возмутилась Раннвейг. – И вообще, не ори на нее. Подумаешь, разорался!
– Перестань, сестра, – остановила Улла.
Они замолчали. Сидели, не глядя друг на друга. Потом, не выдержав, Бран и Улла встретились глазами. Взяв Уллину ладошку, Бран тихо проговорил:
– Ладно. Рассказала так рассказала.
– Не сердись, – опять попросила Улла.
– Я и не сержусь. Я вовсе не сержусь… ма торан.
– Как твоя рука? – сказала девушка.
– Ничего, – Бран не сводил с нее взгляда.
– Болит?
– Да… нет… не очень.
– Приходи сейчас к дяде. Я тебе руку перебинтую.
– Сейчас не получится.
– Почему?
– Когда его найдут, – Бран мотнул головой в сторону сарая, – ну, Серого, придется идти к твоему отцу. Он же наверняка захочет все узнать.
Улла задумчиво кивнула:
– Верно. Ты уверен, что он там?
– Уверен. Если только тот, кто убил, не выбросил кости. Но мне почему-то кажется, что он этого не сделал. Этот кабан… – Бран зябко передернул плечами. – Кости должны быть там. Их найдут. И когда найдут, ты вот что: уходи куда-нибудь, хорошо? Уйди, чтобы тебя не смогли найти. Спрячься.
Уллины глаза изумленно распахнулись:
– Зачем? Ведь это же не я его убила.
– Конечно, искорка, я и не об этом. Просто, понимаешь… На трупе ведь ничего не осталось, и твой отец может не поверить, что это Серый. Он мне вообще не больно верит. Я опасаюсь, что он захочет, чтобы ты… ну, дотронулась до костей. Ты понимаешь?
Улла, побледнев, закусила губы:
– Да. Понимаю.
– Ну, вот. Думаю, тебе лучше этого не делать. Не хочу тебя пугать, но… Просто я видел, как у тебя это бывает. И видел, что произошло с Серым. Я боюсь, что тебе будет плохо. Но, конечно, я не могу тебя заставлять…
Улла затрясла головой:
– Нет. Я не хочу. Я боюсь. Я сделаю, как ты говоришь, исчезну куда-нибудь. Но… а ты? А ты как будешь, любимый мой?
– Со мной все будет в порядке, не волнуйся. Может быть, в конце концов удастся увидеть, кто убийца. Знаешь, ведь он… ведь Серый был еще жив, когда… Кабан сожрал его живьем!
– Ужас, – пробормотала Раннвейг. Улла пуще побледнела, глаза раскрылись еще шире. Бран продолжал:
– Я попытаюсь убедить твоего отца, чтобы в этот раз он обошелся без тебя.
– Если он станет орать, не обращай внимания, – попросила Улла. – Ладно?
– Постараюсь.
Оглядевшись, Улла поцеловала Брану руку. С мольбой произнесла:
– Обещай, что с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, обещай мне!
– Конечно, искорка, голубка, все будет хорошо. Ну, что ты, не бойся. Вечером увидимся. Только спрячься хорошенько, чтобы тебя не нашли, потому что я…
Из сарая вдруг донесся шум. Хлопнула дверь, и наружу выскочил какой-то парень. Завидев Брана, заорал:
– Нашли! Штоб мне пропасть, нашли! – и сломя голову ринулся к домам.
Бран повернулся к Улле:
– Уходи, искорка, пожалуйста.
– Иду, – коснувшись ладонью его губ, она поцеловала свои пальцы. На лице появилась страдальческая гримаса. Раннвейг, озираясь, дергала Уллу за одежду.
– Иди, родная, – промолвил Бран. – Все будет хорошо. Вот увидишь. Обещаю. Ну, иди же!
– Я иду… иду, – она рывком вскочила, и девушки пошли прочь. Бран тоже встал, поджидая Сигурда.
Как Бран сказал, так оно и вышло. Рабы отыскали среди навоза обглоданные, изгрызенные кости, сложили их в платок, и вся великая толпа, гомоня, потянулась к дому конунга.
Там пришлось пробыть несколько часов. Сначала конунг пожелал узнать, откуда Брану стало известно про свинарник. Потом, увидев кости, усомнился, что это Серый. Рассказ о смерти Серого и о кабане конунг слушал, хмурясь все сильнее. Как и предвидел Бран, конунг не поверил и послал за Уллой, однако Уллу не нашли. Бран вздохнул с облегчением, а конунг разозлился. Убедить его на словах не было никакой возможности, поэтому пришлось дотронуться до костей. Транс в этот раз был так силен, что Бран надолго отключился. Когда он наконец пришел в себя, конунг глядел на него круглыми глазами. Он больше не спорил, не жалел, что не отыскали Уллу. Казалось, он вообще об этом позабыл. Конунг все-таки поверил, поверили и другие, что были в доме. За Уллу можно было больше не волноваться.
Плохо было лишь одно: они по-прежнему не знали, кто же этот таинственный убийца.
Когда наконец все кончилось, Сигурд увел Брана к себе. В доме ярла Бран проспал несколько часов кряду, проснулся разбитый, подавленный и словно бы больной. Он целый день не ел, да ему и не хотелось, однако, сколько бы не отнекивался, Хелге почти силком усадила его за стол. После вернулся Сигурд. От ярла Бран узнал, что произошло у конунга: сам он, хоть убей, ничегошеньки не помнил. Пока они беседовали, стало темным-темно.
С Уллой он увиделся лишь поздно вечером.
Глава 15
Серого похоронили на следующий день.
Череп и разрозненные кости зарыли в дальнем углу кладбища. Народу почти не было, пришел только Сигурд с сыновьями, Грани, Улла и Бран, кроме них – слуги и рабы, человек шесть. Похороны завершились очень быстро, люди потянулись в поселок. Бран и Улла, не сговариваясь, замешкались, отстали, и, очутившись вдвоем, неспеша пошли по тропе среди курганов.
– Рука больше не болит? – оглядевшись, Улла прижалась к Брану, ладошка скользнула в его ладонь.
– Нет, – он обнял девушку за плечи.
– Ты так и не узнал, кто его убил?
– Не узнал. Не пойму, в чем дело. Этот тип прямо заколдованный, никак его лица увидеть не могу. И, честно говоря, я в жизни еще так не вырубался, чтобы ничего не помнить.
– А со мной всегда так. Я всегда ничего после этого не помню. Оно всегда приходит, как… как… – она сделала резкий жест рукой. – Прямо сбивает с ног.
– Да, вот и я точно так же вчера…
– Бедный, – Улла подняла голову, – это из-за меня ты так вчера замучился.
– Что ты, голубка, – Бран крепче прижал ее к себе. – Ты ни при чем. Ну, да, я не хотел, чтобы это, ну… упало на тебя. Я боялся, что с тобой что-нибудь произойдет. Это какой-то очень странный случай. Прямо как ты говорила: сбивает с ног. Если бы я верил в колдовство, я б сказал, что убийца – колдун.
– А ты не веришь в колдовство?! – изумилась Улла.
– Нет, – Бран улыбнулся. – Смешно, да? Колдун, который не верит в колдовство. Но, на самом деле колдовства не существует, как я считаю.
Улла остановилась. У нее сделалось странное, закрытое лицо.
– А откуда же это все тогда берется? – спросила она.
– От богов. Считаешь, я не прав?
Она отвела глаза и зашагала по тропинке.
– Ты не согласна? – Бран коснулся ее локтя.
– Не знаю. Я ничего не знаю. Что же я могу сказать? Только если это от богов, я бы хотела, чтобы они забрали это все назад, – Улла отвернулась. Бран взял ее за руку, остановил и притянул к себе.
– Это ничего, искорка, – промолвил он. – Еще не самое плохое, поверь. С этим можно жить.
Она, не отвечая, прижалась лицом к его груди.
– Не расстраивайся, – сказал Бран. – В нашем даре тоже есть преимущества. Надо просто…
Хруст снега. Бран умолк. В десяти шагах от них, за голыми прутьями ольшанника, мелькнула смутная фигура.
– Тут кто-то есть, – Бран проворно отстранился.
Человек, сутулясь, шел среди кустов, его серый плащ почти сливался с темными ветвями. Чужак их, кажется, не видел, во всяком случае, не останавливался.
– Кто это? – спросила Улла.
– Не пойму.
Ольшаник кончился, и человек ступил на тропинку. Отряхнул налипший снег. С его головы свалился капюшон, открыв рыжеватые всклокоченные патлы.
Это был Хелмунт.
Увидав их, он смутился. Черт, да он за нами шпионит, что ли?
– Привет, Хелмунт, – сказала Улла. – А ты чего тут делаешь?
– Я это, – он глупо улыбнулся и развел руками. – За водой пошел, ну и это…
– За водой, а? – Бран сощурился. – Ну, понятно. На кладбище. Конечно, как же мы сразу не сообразили.
Улла быстро посмотрела на него. Хелмунт улыбался. У него был вид, как у бревна.
– Да я чего, – пробормотал Хелмунт. – Я ничего. Услыхал, что нынче похороны, вот и…
– Похороны кончились, Хелмунт, – сказала Улла.
– А? – Хелмунт тупо уставился на девушку. – А-а, ну, да, кончились.
Повисло молчание. Хелмунт торчал среди тропинки с бессмысленной улыбкой на губах.
– А во что ж ты воду собрался набирать, а, Хелмунт? – спросил Бран.
– А в бурдюк, – ответил тот.
– Да? Ну, и где же твой бурдюк?
Хелмунт заморгал глазами. У него сделалось такое выражение лица, что Брану захотелось плюнуть.
– А это, у реки, – глупая ухмылка делалась все шире.
– Вот идиот! – не удержался Бран.
– Не надо так, – сказала Улла. Обращаясь к Хелмунту, произнесла:
– Ладно. Ничего. Мы пойдем с тобой, и вместе его поищем.
Бран сморщился, но Улла, дернув его за плащ, сделала страшные глаза, повернулась и пошла вперед. Брану ничего не оставалось, как только последовать за ней.
Бурдюка возле речки они так и не нашли. Хелмунт молол сплошную чепуху, и под конец Бран не на шутку разозлился.
– Да он над нами издевается! – бросил он спутнице. – Ты чего, не видишь?
Улла сказала, повернувшись к Хелмунту:
– Так где же он, Хелмунт?
Раб пожал костлявыми плечами. Его нахальная улыбка выводила Брана из себя: так и тянуло врезать этому типу кулаком по морде. Он сжал зубы. Хелмунт произнес:
– Не знаю.
– А он вообще у тебя был? – спросила Улла.
– Вроде был.
– А может, его не было?
– Может, не было.
Бран не вытерпел:
– Да хватит уже, кончай измываться! А ты – чего ты с ним все возишься? Он в лицо тебе смеется, ты чего, не понимаешь, что ли? Ослепла?!
Улла прижала к груди ладони, Бран увидал на ее глазах набухающие слезы – и гнев моментально улетучился.
– А ну, вали отсюда, – приказал он Хелмунту. – Быстро, ну?!
Тот без возражений пошел прочь. Подождав, покуда раб не скроется за скалой, Бран подался к девушке:
– Ну, чего ты расстроилась, родная? Не хватало еще переругаться из-за этого типа. Не будем ссориться, хорошо? Ну, скажи, хорошо?
Она прижалась щекой к его груди.
– Не сердись, – услыхал он ее тихий голос, – пожалуйста…
– Что ты, я вовсе и не думал.
– Мне так плохо, когда ты на меня сердишься… и кричишь…
Убить бы этого козла! Обхватив девушку за плечи, Бран шепнул ей в ухо:
– Я нечаянно. Он меня разозлил, этот дурень. Я не хотел.
Улла не ответила. Они стояли молча, обняв друг друга. Так их и застала Раннвейг.
Девочка выбежала из-за скалы. Увидев их, остановилась, всплеснула руками и сердито произнесла:
– Совсем взбесились! А если бы это кто другой был, а не я?
Улла ответила:
– Но ведь это не кто-то другой, – Бран услыхал по голосу, что она улыбается.
Раннвейг, подойдя, метнула на Брана оценивающий взгляд.
– Между прочим, – сказала она Улле, – Арнор собирался тебя искать. Вот если бы он вас застукал! Вы просто ненормальные.
– Ну? – очень тихо спросил Бран. – Все уже прошло?
– Да, – потянувшись, Улла поцеловала его в губы. Раннвейг фыркнула, как рысь.
– Идем уже! – сказала она. – Неровен час, кто-нибудь заявится.
– Ты права, – Бран выпустил Уллины ладони. – Иди, искорка. Вы ступайте первые, я немного подожду.
– Да идем, что ли, – Раннвейг схватила Уллу за плащ. Вдвоем они зашагали по тропинке. Возле скалы Улла обернулась, и Раннвейг потянула ее за руку. Бран выждал несколько минут, и лишь после этого вернулся в поселок.
Как обычно перед Праздником Середины Зимы, все были так заняты, что даже вчерашние события как-то поблекли в памяти людей. Конечно, они судачили о произошедшем, за день Бран услышал сотню версий, кто бы мог быть тутошний таинственный убийца, однако это была лишь болтовня, ничего существенного.
Волей-неволей Бран тоже включился в общую суету. День минул незаметно, и, не придя еще в себя после давешнего транса, Бран смертельно устал.
Ночью, сидя в кузнице, он ждал Уллу. Он продрог, но не зажигал огня. Улла все не шла, и он незаметно задремал.
Он проснулся, будто от толчка, сел, не понимая, что его разбудило.
– Улла? – в полголоса окликнул он.
Тишина. Бран прислушался. Через несколько секунд услыхал снаружи звуки: мужской голос что-то в полголоса бормотал. Кто это шляется? Не дай Бог, увидят Уллу! Бран прокрался к двери и, приотворив, выглянул наружу.
Было темно. Луна не светила, звезды ярко горели на безоблачном небе. Бран перешагнул порог, и его мгновенно прохватило холодом. Плащ он оставил в кузнице, о чем сразу пожалел.
Было тихо. Он прикрыл за спиной дверь, молясь, чтоб не заскрипела. Обошел сарай. Выглянул из-за угла – и проворно подался обратно.
На тропинке копошился человек. Бран не видел, кто это, не мог понять, что он делает в сугробе. Человек опять забормотал и пнул сугроб ногой. Нагнулся. Радостно вскрикнув, что-то поднял из снега. Кажется, сунул за пазуху. Огляделся. Поправил капюшон и двинулся вперед. Бран вжался в стену, затаив дыхание. Человек прошел рядом, на расстоянии нескольких шагов, и тут-то Бран его узнал. Это был Хелмунт.
Прибавив ходу, Хелмунт миновал кузницу. Бран снова выглянул из-за угла и понял, что раб направяется к воротам.
Под ногой у Брана скрипнул снег. Хелмунт резко обернулся, да так, что Бран едва успел отпрянуть в темноту. Хелмунт постоял, озираясь. Пойти, что ли, за ним? Нет, заметит. Да и Улла должна вот-вот…
Словно в подтвержденье, он услыхал торопливые легкие шаги. Ее шаги он мог узнать из тысячи. Бран вернулся к двери. Она шла, темнея распахнутым плащом. Приблизившись, обняла его за шею.
– Ты ледяной такой, – запыхавшимся голосом промолвила она. – Ты что, снаружи меня ждал?
– Да, – Бран улыбнулся. Уллины глаза были, точно два колодца, в их черной глубине мерцали звезды. Наклонившись, Бран поцеловал ее долгим поцелуем.
– Идем… внутрь, – задыхаясь, сказала Улла. – Ты весь дрожишь.
– Это я соскучился.
Ее пальцы нежно коснулись его губ.
– Дурачок, – она потянула его за руку. – Идем, идем, заболеешь.
Пропустив девушку вперед, он толкнул перед нею дверь, уткнулся лицом в затылок, пьянея от запаха волос. Она тихо засмеялась и поймала его руку. Они ступили в темноту.
И ни в тот день, ни после, Бран ни словом не обмолвился о Хелмунте.
