Текст книги "Призрак гнева (СИ)"
Автор книги: Нелла Тихомир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
Глава 6
На рассвете пошел снег.
Бран пытался найти Уллу, но не смог, она будто испарилась. Понапрасну он искал: ни в одном из домов ее не было.
Рассвет застал его в кузнице. Нужно было идти на кладбище, хоть этого вовсе не хотелось. Однако деваться было некуда, Бран понимал, что Видар прав: по обычаю он обязан был присутствовать на похоронах.
Когда он вышел из кузницы, снег все шел, и, куда хватало глаз, небо затянули тучи. Утро было угрюмое и серое – под стать настроению.
А на кладбище уже собралось полно народу, все больше слуги да рабы. Бран сел поодаль, под курган. Отсюда он хорошо видел открытую могилу. Гора земли громоздилась рядом, уже погребенная под пеленой чистого свежевыпавшего снега.
Ждать пришлось недолго. Издали донеслось протяжное пение, и люди, затихнув, расступились. Звуки приближалсь. Минута – и процессия показалась между холмов.
Харалда несли на носилках. Впереди шел конунг, за ним – Бьорн и Грани. У конунга было мрачное лицо, глаза покраснели и опухли, да и многие в толпе выглядели не лучше: похоже, никто с утра не успел опохмелиться.
Когда процессия прибилизилась к могиле, пенье смолкло, и воины опустили мертвого на снег. Конунг ступил вперед. Люди сомкнулись вокруг носилок, заслонив происходящее от Брана.
– Великие боги, – раздался голос конунга, – и ты, могучий Один, отец людей, владыка всех живущих! Вот, мы отдаем тебе Харалда Лося, одного из лучших воинов. И, хоть погиб он не в бою, ты, великий Один, прими его к себе в Небесный Город, и усади среди воинов твоих, потому что он того достоин. Да будет на нем твоя справедливось, Царь Богов. На тебя уповаем!
Конунг что-то сказал, понизив голос, но с места, где стоял, Бран не разобрал слов. Его глаза шарили по толпе, однако, сколько ни смотрел, он не видел Уллы. Вместо этого взгляд встретился со взглядом Арнора. Тот поманил его рукой.
– Ты чего там стоишь? – тихо спросил Арнор, когда Бран подошел. – Оттуда же ничего не видать.
– Я похорон, что ль, не видел? Да и не люблю я этого, если честно.
Арнор удивленно поднял брови. Голос конунга сказал:
– Теперь кладите оружие. Осторожней, ноги переломаешь!
Арнор сунулся вперед, вытянув шею. Бран снова огляделся. Заметил группу женщин неподалеку от себя, но Уллы среди них не было.
– Арнор, – Бран дернул приятеля за рукав. – Слышишь?
– А? – обернулся тот.
– Я вот что… Ты Уллу, случайно, не видал?
– Нет, а что?
– Так, ничего.
– Наверное, осталась дома, – Арнор снова сунулся в толпу. Бран молчал, кусая ноготь. Как бы не так. Где же она? Он вдруг вспомнил, как нашел ее ночью у реки.
(…а вдруг она опять…)
Эта мысль ожгла его огнем. Нет, сказал себе он, наверняка она в поселке, просто занята чем-нибудь, вот и не смогла прийти, – но это почему-то ничуть не успокоило.
Бран двинулся по кругу, обходя собравшихся людей. Внутри, за спинами сгрудившихся зрителей, около могилы, что-то происходило. Кто-то что-то делал, что-то говорили. Бран не понимал ни слова. Он шел и вглядывался в лица. Уллы не было нигде. И когда надежда почти растаяла, и Бран уже решил, что пора бежать в поселок, он вдруг ее увидел.
Она стояла рядом с Сигурдом, и широкие спины воинов заслоняли ее хрупкую фигурку. Бран ощутил неимоверное облегчение. Через минуту она обернулась, встретилась с ним взглядом и поспешно спрятала глаза. Детское личико казалось совсем несчастным. У Брана сдавило горло.
– Эй, колдун. Ты где, колдун? – окликнул голос конунга.
Бран не сразу обратил на его зов внимание, и конунгу пришлось повторить несколько раз, прежде чем Бран осознал, что его зовут.
– Конунг кличет, парень, – сказал кто-то. Люди расступились, давая дорогу.
Конунг и сыновья Харалда стояли над могилой. Харалд был уже внутри, лежал, одетый, будто в бой: в плаще, в кольчуге, со шлемом на голове. Оружие было подле. Снег падал на застывшее лицо, ложился – и не таял. Скапливался на ресницах, на губах и аккуратно расчесанной бороде.
Бран опустил глаза и отвернулся.
– Я уж думал, посылать за тобой придется, – буркнул конунг. – Ну, колдун? Ничего сказать не желаешь?
Бран снова поглядел на Харалда. Снежные хлопья ложились на неподвижное тело, и оттого казалось, что Харалд укрыт мягким белым одеялом.
– Что же я могу сказать, кроме того, что сказано, – Бран поднял голову. – Да и не умею я… Разве только одно: Харалд был хорошим человеком. Я хоть и мало его знал, но ведь это сразу видно. Мне жаль, что так случилось, и что я не смог этого предотвратить. Что же еще… Все, пожалуй. Остальное я ему уже сказал, и это останется между нами.
На минуту воцарилась тишина.
– Ну, что ж, – выговорил конунг, – коль все речи сказаны, да жертвы принесены, так, стало быть, пора прощаться, – он набрал в горсть смерзшейся земли.
– Прощай, Харалд, – сказал он. – Свидимся еще, настанет и наш черед, а когда, то богам ведомо. Не забывай нас там, а мы уж тебя тут не позабудем, – конунг бросил землю в яму, и комья гулко и дробно застучали по деревянному настилу. Сыновья Харалда последовали его примеру: сначала старший, за ним и младший. Конунг повернулся к Брану и сказал:
– Теперь ты, колдун.
– Я? – удивился Бран. – Но я ему не родич.
– Будто я не знаю. Но ты для покойника много сделал. Вон, оборотня убил, и говорил с Харалдом последний. Так что давай, колдун. Давай, сыпь.
Бран послушался и бросил горсть земли в могилу.
– Закрывайте, – велел конунг.
Рабы подтащили длинные доски, начали раскручивать мотки веревок. Один из них спрыгнул вниз. Бран перестал смотреть и оглянулся, но Уллы на прежнем месте уже не было.
Насилу выбравшись из толпы, он снова поискал девушку глазами, однако нигде ее не увидал. Решив, что на этот раз она уж точно отправилась домой, Бран стряхнув с плаща налипший снег и торопливо зашагал в поселок.
Сигурд нагнал его около реки.
– Эй, парень! – окликнул ярл, и Бран остановился.
– Куда так спешишь? – спросил Сигурд, когда они поравнялись. – Едва тебя догнал.
– Я не спешу. Просто это… – Бран не нашелся, что придумать, и замолчал. Сигурд подождал, но, не получив ответа, не спеша двинулся по тропинке. Нагнав его, Бран зашагал с ним вровень.
– Ты вот што, парень, – сказал Сигурд. – Айда щас к нам. У нас там баня, помоешься, а то ты скоро, как пес, блох зубами щелкать начнешь.
Бран очень смутился:
– Неужели я так выгляжу?
Сигурд с усмешкой хлопнул Брана по плечу и отозвался:
– Да я пошутил. Однако, слышь, мыться-то все одно надобно, а у тебя там, в конуре твоей, небось ужо и стены инеем поросли. Так што – не чинись, идем со мной, опосля заодно и пообедаешь с нами. Лады?
– Хорошо. Спасибо, я пойду, – ответил Бран.
Может, и она тоже на обед к ним придет. Вот было бы кстати!
В поселке было тихо, над крышами столбами подымался белый дым.
– Как похороны-то? – спросил Сигурд. – Понравились?
– Я бы предпочел, чтобы их вовсе не было.
Сигурд вздохнул:
– Оно конешно. Помирать-то, слышь, никому не охота, да только, парень, от судьбы не уйдешь. Вишь, как все обернулось? Отравить-то хотели тебя, а помер Харалд.
Бран опустил глаза:
– Не надо мне постоянно об этом напоминать, я этого и так не позабуду.
– Да ты што? – удивился Сигурд. – Ты себя не виновать. Наоборот, радоваться должон, што в живых остался! А сказал я к тому, што богам-то, им видней, кого, слышь, прибрать, а кого покамест тут оставить. Судьба, она у каждого своя. Кто, глядишь, до ста лет проскрипит, а кто прям из мамки – да в могилу. Так што не твоя в том вина, и нечего себе голову этим забивать. Ну, вот мы и пришли.
Они очутились у порога небольшого строения. Сигурд толкнул разбухшую дверь. Перешагнув порог, они попали в облако. Было темно, тепло и душно, горели жировые плошки, раздавались приглушенные голоса. На миг ослепнув, Бран остановился.
– Проходи, – сказал над ухом голос Сигурда, – будь как дома.
Они подошли к деревянной решетчатой перегородке, мокрой и разбухшей от воды. Из ромбовидных широких отверстий сочился пар. У противоположной стены возились женщины, бросая одежду в огромный чан. Молодая траллка в мокрой рубахе, с распущенными рыжими волосами, мешала в нем длинной палкой. Узнав Козу, Бран поспешно отвернулся.
Сигурд между тем начал стаскивать одежду. Бран невольно покосился на женщин. Казалось, они с головой ушли в свое занятие, и никто из них не обращал внимания на гостя.
– Ты чего? – Сигурд скинул рубаху и положил на деревянную скамью. – Стесняешься?
Вместо ответа Бран пожал плечами и принялся раздеваться. Нагнувшись, скинул башмаки. За его спиною кто-то захихикал, и он повернул голову.
Женщины возле чана, побросав работу, со жгучим любопытством воззрились на него. Одна из них что-то сказала, ее товарки прыснули в кулак. Бран ощутил, как лицу делается жарко. Сигурд нахмурился.
– А ну, делом займитесь, мокрохвостые! – прикрикнул он. – Вам чего еще? Ишь, гляделки-то повылупили, бесстыжие! Вот я вас!
Потом сказал, подмигивая Брану:
– А ты, парень, не тушуйся. Бабы, чего возьмешь.
Женщины снова фыркнули со смеху. Сигурд повысил голос:
– Э-эх! Што пялитесь-то? Мужика, што ль, не видали?
Одна из девушек подбоченилась и, вскинув круглый подбородок, произнесла:
– А можа, у них там, в Бергене, это самое из какого из другого места, слышь, растет.
Остальные дружно засмеялись.
– Вот я вам покажу другое место, бессовестные, – раздался громкий низкий голос. Подуло холодом. Стукнула дверь, пар заколыхался, и из клубов появилась высокая статная женщина.
– Вот ужо я вам, – промолвила она. Подошла к смеющимся, несильно хлестнула одну из них тряпкой, а другую подтолкнула в плечо. Хихикая, те принялись за работу и перестали наконец глазеть на Брана. Женщина повернулась. Лицо было серьезным, но в глазах искрился смех.
– Милости просим, – сказала она, – гостю рады.
Она поклонилась. Видно, она Хелге и есть. Бран поклонился в ответ. Это вышло неловко, и он снова покраснел.
– Вели гостю одежу постирать, мать, – сказал Сигурд.
– Велела уж. Подите, мойтесь, а то эти оглашенные там всю воду разольют, – усмехнувшись, она отошла к служанкам.
– Жена моя, Хелге кличут. Весь дом на ней, а все ж… – Сигурд разгладил усы и добавил:
– Да ты сымай штаны-то, парень, в штанах, слышь, мыться несподручно. Сымай, бабы не глядят, – и, хлопнув Брана по плечу, исчез за завесой пара. Бран опять покосился на женщин и, увидев, что те заняты своим, став к ним спиной, быстро стянул одежду и положил на лавку. Лицо горело, будто готово было вспыхнуть. Бран подошел к перегородке, однако не сразу умудрился найти вход. Услыхал за собой приглушенное хихиканье, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Бран тыкался в стенку, как слепой щенок. Изнутри раздался плеск, хохот и неразборчивая брань. Голос Сигурда сказал:
– Но, но, побалуй мне тут, – голос звучал с притворной строгостью.
Наконец обнаружив вход, Бран скользнул внутрь и сразу очутился в теплом облаке. Темнота дышала влагой, впереди маячил тусклый свет, прорывавшийся сквозь пар, и шевелились смутные фигуры. Деревянный настил под ногами был скользким от воды. Бран двинулся вперед. Через миг перед ним из темноты вынырнул мокрый голый парень, в котором Бран не сразу узнал Арнора. С его волос текла вода, и он чему-то ухмылялся.
– Привет, – его глаза блеснули отраженным светом. – Чего встал, давай, заходи.
У стены стояла жаровня, а около – огромная бадья. Пар, подымаясь над водой, казался розовым от света. Раздался громкий плеск, из-под воды возникли голова и плечи. Человек, отфыркиваясь, улыбнулся. Это оказался Сигурд. Струи текли с его волос и бороды, что делало его разительно похожим на водяного. Он сказал:
– Проходи, не смущайся. Вода горячая, мойся, пока эти лешие еще не все расплескали.
Бран подошел ко второй бадье, поменьше. Там столпилось с десяток человек. Их лица были Брану незнакомы. Бран увидел Эйвинда и Грани. Грани опустил голову, а Эйвинд произнес:
– Молодец, что пришел. На обед останешься?
– Если не прогоните.
Бран не заметил, как Арнор возник у него за плечом.
– Эй, – он толкнул Брана в бок.
– Ты чего?
– Девку видал у входа?
– Какую?
– Ну, такую, красивую, рыжую, – голос Арнора был многозначителен и лукав. Бран ответил с неохотой:
– Это рабыню, что ли? Ну, видел, а чего?
– Понравилась? Хочешь, познакомлю?
– Зачем? – Бран насупился.
– Как зачем? За этим за самым. Так чего, позвать? – Арнор вновь пихнул Брана кулаком. Бран никак не мог понять, шутит тот, или говорит серьезно: мысли Арнора были одно сплошное озорство. От озорства его так и распирало, будто веселого щенка. Видно, Арнор по-своему истолковал его молчание, потому что гаркнул:
– Коза! Эй, Коза! Иди сюда!
Сигурд так и вскинулся:
– Эт чего еще? Я т-те! Дети тута, бесстыдник!
Арнор прихлопнул рот ладонью.
– Аюшки, – певуче отозвались в темноте. – Тута я!
Девушка вынырнула из пара. Мокрая рубаха облипала тело. Она остановилась подле Брана, скользнула по нему глазами. Взгляд был ощутим, как прикосновение, и Бран почувствовал, что краснеет. Но в то же время – в то же самое время от вдруг сильно пожалел, что вокруг них люди.
– Эй, Коза, а ну, геть отсель, – выговорил Сигурд, и Бран поспешно отвернулся. – Я уж тебе говорил. Выметайся немедля, сука ты блудливая.
Девушка улыбнулась, Бран знал это, хоть на нее и не глядел. Она, не возразив ни словом, исчезла в темноте, и Бран глотнул, ощущая, как горит лицо. Сигурд приподнялся в воде.
– Ты што ж, засранец? – сказал он сыну. – У тебя откель мозги растут? Из этого самого из места?
– Да я для смеха, бать, – ответил Арнор. – Право…
– Я тебе дам смех. Выдеру так, што обхохочешься, – Сигурд встал. В этот миг, откуда ни возьмись, появился Эйвинд. Вклинившись между братом и отцом, протянул Сигурду кувшин.
– Вот, батя, испей, – промолвил Эйвинд, – мать послала.
– Это чего? – с неохотой спросил Сигурд.
– Квас с новой бочки. Она говорит, может, меду многовато.
– А-а… Ну, давай, – Сигурд принял кувшин обеими руками. Он стоял в бадье в полный рост, вода стекала по телу. Он был могуч как бык, и казался таким же огромным. Бран поглядел на его широченную грудь, на мощные плечи. Такой врежет, мало не покажется… Бран скосил глаза на Арнора, который был в два раза тоньше, и наблюдал за отцом не без волнения. Оно и понятно, этот выдерет – так выдерет. Долго будешь помнить.
Опустив кувшин, Сигурд обтер усы. Его лицо просветлело, гримаса гнева словно испарилась. Эйвинд улыбался. Тоже крупный и широкоплечий, он похож был на отца, но все ж пока по-юношески тонок.
– Славный квас. Благодарствую, сынок, – промолвил Сигурд. – По-моему, всего в самый раз. Ну, я ей сам опосля скажу, – Сигурд усмехнулся и добавил, поглядев на Арнора:
– Ладно уж, на сей раз отменяется. Но ты гляди мне! В другой раз брат, слышь, не заступится. Давайте, мойтесь. Нечего сырость до ночи разводить, мокрицы полезут.
Опустившись в бадью, Сигурд скрылся под водою с головой. Арнор облегченно выдохнул. Эйвинд, проходя мимо, отвесил брату тумака. Тот только почесался и смущенно поглядел на Брана.
Отвернувшись, Бран принялся мыться.
Глава 7
Через час все сидели за столом. Сигурд был во главе, справа – его жена и сыновья. На лавке у стены поместился Грани. Бран подсел к нему, они обменялись взглядами, и Грани отвел глаза.
– Ну, все здесь? – сказал Сигурд. – Тогда давайте сперва помянем Харалда.
Сигурд взял бокал из резного рога, налил в него браги. Встал, отпил и громко произнес:
– Асы и ваны, великие боги, што на небе и на земле, примите душу Харалда Лося, и, как ныне просил наш конунг, судите по делам его. А ты, отец наш, великий Один, возьми его в свое войско, потому как он был воин храбрый, и троих стоил, слышь. Ну, а мы, стало быть, свидимся с ним, когда время подоспеет, – Сигурд приложился к вину, потом протянул бокал Грани:
– Теперь ты, сынок.
Грани вздрагивающими руками принял бокал и, отпив, возвратил Сигурду. Шагнув к очагу, ярл вылил брагу в огонь. Угли зашипели, потянуло синим дымом и запахло гарью. Сигурд сел и произнес:
– Теперь давайте обедать.
Застучали ложки и тарелки, никто не разговаривал. Грани сидел, не подымая глаз, и почти не ел. Искоса, стараясь, чтобы не заметили, Бран кидал на него быстрые взгляды.
Хлопнула входная дверь, и через пару мгновений закутанная в платок девичья фигурка возникла подле очага. Бран резко выпрямился. Улла скинула шаль.
– Всем здравствовать, – она поклонилась.
– Проходи, дочка, – сказала Хелге, улыбаясь. Сигурд опустил ложку.
– А-а, птаха, – выговорил он, – садись, садись. Што долго?
Раб принес Улле табурет, и она села подле Арнора.
– Работы много было, дядя, – ответила она. У нее было усталое лицо, под глазами лежали тени, словно девушка не спала всю ночь. Она сидела напротив Брана, через стол, и смотрела в сторону. Бран знал, что нельзя на нее пялиться, что другие могут это заметить, но был не в силах перестать. Нагнувшись над плечом, рабыня поставила перед девушкой тарелку. Улла не шелохнулась, продолжая глядеть в одну точку.
– Бран, а Бран, – окликнул Сигурд, – так чего ж, ты теперича домой в Берген возвернешься, али во Флатхолм к отцу поедешь? Оборотня ты, стало быть, поймал, слово сдержал свое. Чего делать собираешься?
Молчание. Быстрый взгляд в сторону Уллы. Она сидела, не поднимая глаз, но Бран заметил, как напряглись ее плечи и замерла крошившая хлеб рука.
– Сначала дождусь отца, – ответил Бран. – К Синему Носу по такому снегу мне и за две недели не добраться. И потом, мы с ним договорились, что я жду его здесь, – Бран снова посмотрел на Уллу. Она казалась окаменевшей.
– Да и вообще, – добавил Бран. – Понимаешь, ведь я поклялся Харалду. Поклялся, когда он умирал, что найду того, кто это сделал. Того, кто его убил. Разве я теперь могу уехать? Сам посуди.
Сигурд развел руками. Переглянувшись с женой, сказал:
– Это как же? Што-то не пойму, так ты ж вроде бы его нашел? Иль как?
Бран тяжело вздохнул:
– Вот именно – вроде бы. То-то и оно, что вроде бы. Понимаешь, Харалда убил человек. Я ведь это уже говорил.
– Ну, а… Ты ж прикончил оборотня-то, кого ж еще искать?
– Это медведь был, а не оборотень. Оборотней не существует. А Харалда убил человек. Обычный человек, как ты и я. И сейчас он где-то здесь, между нами. И я его найду. Я должен. Я поклялся, – Бран замолчал. Сигурд поднял брови и снова переглянулся с женой, однако не стал возражать, а лишь сказал:
– Понятно. Спорить не буду, тебе видней. Клятва есть клятва, оно конешно. Дело святое. Тогда вот што: коли захочешь, перебирайся к нам. Не то, неровен час, замерзнешь ты в этой кузне. Да и небезопасно там одному. Ты вон и сам говорил, што тебя уж три раза убить пытались.
– Тот, кто пытался, трус, – ответил Бран. – На рожон он не полезет. Но за приглашение спасибо. Я подумаю, хорошо?
– А чего ж, подумай. Только мой тебе совет: перебирайся. За каким тебе в этой конуре сидеть? Ты ж, чай, не пес. Скоро морозы грянут, помрешь ты там, помяни мое слово.
Бран не ответил, и Сигурд замолчал. Снова стало тихо. Дети переговаривались и хихикали за дальним концом стола, Хелге что-то в полголоса внушала служанке. На Брана никто не глядел.
Подняв глаза, он посмотрел на Уллу. Она все не могла остановить нервное движение руки. Ее пальцы дрожали, ресницы были опущены. Похоже, она ощутила его взгляд. Закусив губы, встала из-за стола.
– Куда ты, дочка? – удивился Сигурд.
– Я сейчас. Скоро вернусь, – подхватив шаль, Улла пошла к выходу. Бран едва не бросился следом, но во-время остановился. Я не умею держать себя в руках. Все ведь догадаются, что между нами происходит! Я не могу бежать за ней как мальчишка. Но если она уйдет, и я ее не увижу, не поговорю с ней, не объясню, то она так и будет думать, будто я вчера с этой Козой… Эта мысль показалась до того нестерпимой, что он решительно поднялся.
– Извини, хозяин, – сказал он. – Дело у меня тут есть. Не прогневайтесь, но мне надо уйти.
– Ступай, коли так, – согласился Сигурд, – но помни, што я сказал. Перебирайся к нам, когда захочешь.
– Спасибо, – Бран поклонился сначала Сигурду, потом Хелге. Та нагнула голову в ответ и встала.
– Идем, – сказала она, – я тебе плащ дам. Твой еще мокрый.
Снаружи были долгие зимние сумерки, в синем воздухе повисла тишина. Шагнув за порог, Бран огляделся. Уллы не было. Видать, домой пошла. Подумав так, он ощутил отчаяние. Что же, она теперь никогда мне не простит? Боже, как глупо получилось. Глупо… и некрасиво.
Шаги. Темная фигурка скользнула за угол сарая. Бран сорвался с места, побежал как сумасшедший, поминутно оскальзываясь в снегу.
Когда он нагнал ее, она обернулась. Глаза были огромными и черными, и в них блестели слезы.
– Улла, – взмолился Бран, – прости меня, пожалуйста.
Слеза скатилась, поползла по щеке, а губы искривились, как у обиженного ребенка. Опустив голову, девушка шагнула было прочь, но, схватив в охапку, Бран прижал ее к себе.
– Нет, – сказал он, – прошу, не надо так!
Ее ладони уперлись ему в грудь.
– Люди увидят, – ее голос сорвался.
– Пускай видят! – воскликнул Бран. – Мне уже все равно!
– Пусти меня…
– Не пущу, пока ты мне не простишь.
Еще мгновение она сопротивлялась, потом ее руки упали, и она замерла. Бран проговорил:
– Голубка моя, я правда не хотел.
Она молчала. Осторожно, за подбородок, Бран поднял к себе ее лицо. Улла плакала, шеки были мокрыми от слез. Задохнувшись, Бран схватил ее в объятия.
– Не надо, ну, не надо, – говорил он. – Ничего не было, клянусь! Все вышло случайно, я этого не хотел. Она пьяная была, ты же видела, правда? Искорка, голубка… милая, не плачь! У меня ничего с ней не было, я тебе клянусь!
– Ты не обязан оправдываться, – Улла осторожно отвела от себя его руки. – Ты ничего мне не должен. Ведь я же говорила, что не потребую от тебя никаких обещаний. Ты мне не муж, а я тебе не жена. Только прошу, ты… ты не играй со мной. Пожалуйста. Если я… если ты… если я тебе не нравлюсь, то скажи. Не обманывай себя, и меня тоже. Я не самая красивая, я это знаю. Женщин вокруг полно, и я пойму, если…
Протянув руку, Бран вытер ее мокрое лицо.
– Мне не нужны никакие другие женщины, – ответил он. – Никто не нужен, кроме тебя. Я тебя люблю. Это не игра. Я не играю. Прости, что я так тебя обидел. Это все получилось вовсем неожиданно, и для меня тоже. Я хотел за тобой пойти, но, если бы пошел, твой брат обо всем бы догадался. Разве нет? Ну, скажи мне, разве нет?
Улла кивнула.
– Видишь, – сказал Бран. – Поверь, мне не нужны другие. Мне нужна только ты. Не плачь. Прости меня. Ну, скажи, что прощаешь! Скажи. Пожалуйста.
Улла слабо улыбнулась:
– Конечно. Конечно, прощаю.
Она коснулась пальцами его губ. Бран пытался ее поцеловать, но она пугливо отстранилась.
– Ты что, – девушка огляделась по сторонам. – Увидит кто-нибудь.
– Уже темно, да и нету никого, – ответил Бран, но все же снял руку с ее плеча. Вздохнул.
– Я весь день ждал, когда тебя увижу, – промолвил он. – А теперь даже поцеловать тебя не могу.
Улла поманила Брана за собой и быстро пошла вдоль бревенчатой стены. Свернув за угол, они очутились в узком пространстве между сараями. Здесь пахло мокрым деревом и было темно, как в погребе. Сделав шаг, Бран остановился. Теплые ладони Уллы коснулись его лица, возле самых губ он ощутил ее дыхание.
– Какой ужасный был нынче день, – прошептала Улла. Большего она не успела сказать, потому что Бран заглушил ее слова поцелуем.
– Ох… – сказала Улла, когда они оторвались друг от друга. – Я едва не задохнулась. Тише… Можно ли так…
– Я соскучился, – Бран вновь попытался поймать ее губы, но, ускользнув, она щекой прижалась к его плечу.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– О тебе. Я сегодня весь день о тебе одной думал. Все боялся, что ты меня не простишь.
– А если б не простила, что б ты сделал? – не без лукавства осведомилась девушка.
– Не знаю. Наверно, умер бы.
– Ох, нет, – она обвила его руками. Бран обнял девушку, кутая в свой плащ.
Долго, очень долго они стояли так, в молчании. Ветер не проникал сюда, в пространство между стен, во дворе была тишина. Они стояли, чувствуя тепло и слушая дыхание друг друга. Замерзли ноги, но они не уходили, не шевелились и не разнимали рук. Они, казалось, стали единым существом. Казалось, что, оторвись один от другого – им бы это причинило физическую боль.
Первой заговорила Улла:
– Пора идти.
– Замерзла?
– Немножко. Да и поздно, дома еще работа есть. Чего доброго, нас хватятся. Ты куда сейчас пойдешь?
Бран провел ладонью по ее пушистым волосам:
– В кузницу.
– Приходи к дяде ночевать.
– Приду.
– Смотри ж, ты обещал, – она медленно, как через силу, отстранилась.
– Поцелуй меня, – услышал Бран. Охотно подчинился.
– Я пошла? – сказала Улла.
– Иди, – Бран не выпустил ее руки.
– Увидимся вечером.
– Конечно.
С секунду оба стояли молча, потом Улла подалась вперед и, прижавишсь щекой к его щеке, поцеловала в губы. Отстранилась прежде, чем он успел ее поймать.
– До вечера, – раздался ее тихий голос. Снег захрустел под легкими ногами.
– Улла! – окликнул Бран, но ответа не было. Она ушла.
Закрыв глаза, он улыбнулся.
– До вечера, – промолвил он. – До вечера, искорка моя.
Он ощупью выбрался наружу. Постоял на месте, улыбаясь, потом поднял голову. Небо затянули тучи, не было ни луны, ни звезд. Снег пойдет. Бран вдохнул холодный воздух. Ему было тепло, и хорошо на сердце. Насвистывая, он зашагал со двора, выбрался на тропинку. Ветер холодом дышал в лицо, но Бран холода не чувствовал. Он думал лишь о том, что вечером увидит ее снова.
