Текст книги "Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанры:
Мифы. Легенды. Эпос
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)
Рассказала в 1928 г. жительница сел. Кичига Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 100 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Однажды лиса Чачучанавут сказала:
– Эх, детки, что есть будете? Схожу-ка я к морю, поищу добычи!
Пришла к морю и запела:
– Детки мои, детки мои еще не ели!
Увидела рыбку, взяла, сунула в плетенку.
А Куйкынняку слышит – поет кто-то. Пошел на голос, пришел, спросил:
– Ты что нашла?
Чачучанавут ответила:
– Рыбку нашла. Надо же деток накормить.
Сказал Куйкынняку:
– А ну-ка, дай посмотреть твою находку!
– Да вон там, в плетенке лежит.
Куйкынняку не долго думая рыбешку вытащил и закопал в песок, а в плетенку кусок дерева засунул.
Подняла Чачучанавут плетенку, на спину взвалила, сказала:
– Что это потяжелела ноша?
Куйкынняку сказал:
– Да уж такая большущая рыба!
Вернулась домой Чачучанавут. Детишки ее встречают.
– И-ка-ка! Мама рыбки принесла! Кому рыбью голову дашь?
Чачучанавут сказала:
– Ты самый маленький. Тебе рыбью голову дам!
Вошла в жилье. Лисята говорят:
– Ой, мама, есть будем!
Сказала Чачучанавут:
– Возьмите рыбу, в плетенке лежит.
Стал один лисенок искать, сказал:
– Ничего нет!
Чачучанавут сказала:
– Есть!
Поискал, поискал, опять сказал:
– Да нету же ничего! Сама поищи.
Рассердилась Чачучанавут:
– Пошел прочь! Никчемный какой!
Подскочила Чачучанавут к плетенке, поискала, ничего не нашла. Сказала:
– Вот же Куйкынняку какой! Хитростью живет!
На другой день пошла Чачучанавут в горы добычу искать. Увидела на дороге двух диких оленей – в драке друг друга забодали. Вырыла в земле ямку, засунула туда голову, запела:
– Детки мои, детки мои еще не ели!
Потом живо домой вернулась, сказала:
– Ну-ка, скорее давайте на новое место откочуем! Я двух диких оленей нашла.
Пришли. Каменную землянку сделали. Играют лисята возле землянки. Потом увидели Куйкынняку:
– Ой! Идет!
Сказала Чачучанавут:
– Скорее домой идите!
Пошли. Закрыли входную дыру. Куйкынняку подошел, сказал:
– Мне-е-е кусочек костного мозга!
Сказала Чачучанавут:
– Иди, позови свою жену!
Пошел звать. Пришел, сказал ей:
– Иди-ка к Чачучанавут!
Пошли. Пришли.
– Ну, входите скорее!
Вошли. Закрыли дымовую дыру. Куйкынняку сказал:
– Мне-е-е кусочек костного мозга!
Чачучанавут привязала кусочек мозга на нитку из сухожилья, дала ему. Проглотил. Она за нитку обратно вытащила. Опять проглотил. Опять вытащила. Снова проглотил, на этот раз маленький кусочек успел откусить.
Порвалась сухожильная нитка. Проглотил Куйкынняку костный мозг.
Пока семья Чачучанавут забавлялась, Мити жировую толкушу потихоньку за пазуху засовывала. Потом незаметно наружу выбросила.
А Чачучанавут пошла, входное бревно соседней пустой землянки жировой толкушей смазала, потом и молот для разбивания костей смазала. Куйкынняку сказал:
– Теперь в соседнюю землянку пойду.
Пришел в землянку, проглотил камень, толкушей смазанный, молот для разбивания костей и вышел. Верхний конец входного бревна откусил, тоже проглотил. Потом вышел из землянки, к морю пошел. Пришел.
Встретил волка.
– Здравствуй, братец! Откуда ты?
– Сказать тебе, так из дому.
Сказал волк:
– Давай отрыгнем!
Куйкынняку ответил:
– Ты первый!
Волк сказал:
– Постели камлейку!
Постлал Куйкынняку камлейку. Тотчас волк всякую пищу и костный мозг отрыгнул. Сказал:
– Теперь ты давай!
Отрыгнул Куйкынняку камень для толчения, молот для разбивания костей и кусок входного бревна.
Волк сразу в тундру ушел. А Куйкынняку собрал все, что волк отрыгнул, и домой понес. Принес, сказал:
– Мити, на костный мозг!
Мити спросила:
– Откуда у тебя костный мозг?
Куйкынняку сказал:
– Убил я диких оленей. Там в тундре оставку 190190
Оставка – добыча, временно оставленная на месте охоты.
[Закрыть]сделал.
– Ну-ка, живо, пойдем возьмем!
Очень быстро собрались. Мити спальную оленью шкуру взяла. Чичисэн камень для толчения костей на плечи взвалил, Рира – молот для разбивания костей. А Уала 191191
Чичисэн, Рира и Уала – младшие дети Куйкынняку и Мити.
[Закрыть]очаг на плечи взвалил. Отправились.
Вскоре Уала закричал:
– Ой-ой-ой, горячо!
Куйкынняку сказал:
– Сейчас, сейчас придем!
Пришли к оставке, оказалось, это кочка, поросшая клюквой.
Мити спросила:
– Где же дикие олени?
Куйкынняку сказал:
– Еще не пришли. Вон они, у той кочки!
Дошли. Опять кочка, поросшая клюквой. Мити спросила:
– Где же дикие олени?
– Вон там, сейчас придем!
Пришли – ничего нет. Куйкынняку воскликнул:
– А ну-ка, давайте в беге состязаться – кто первый до дому добежит! Может, я самым быстрым окажусь!
Побежали домой. Прибежали. Мити сказала:
– Понапрасну только уморил нас. Сыновей с такой тяжелой ношей бегать заставил. Вон как дети устали, и все напрасно.
128. Куйкынняку – собиратель лахтачьего жираРассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебннцкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 104 [на кор. яз. с рус. подстр. Пер.].
Эта сказка с переодеванием лисы Чачучанавут представляет собой как бы логическое продолжение приключений Куйкынняку в тексте № 127. Однако здесь он предстает простаком, которого в отместку обманывает лиса, перевоплощающаяся несколько раз в родственников героя. Персонажами здесь, как и в других сказках данного цикла, выступают также люди и звери.
Однажды Куйкынняку сказал жене:
– Собери ягод, я пойду лахтачий жир промышлять.
Отправился. Пришел к береговым жителям.
– Здравствуй, Куйкынняку! Зачем пришел.
– Угостите лахтачьим жиром.
Дали ему калаус 192192
Калаус (кор.) – сосуд из пузыря, желудка или шкуры животного, наполненный топленым нерпичьим жиром.
[Закрыть], полный жира. Понес домой. На дороге дохлую лисичку нашел. Взял ее, сверху на калаус положил.
Сказал:
– Ладно, Мити на опушку для кухлянки возьму.
А Чачучанавут потихоньку продырявила калаус и весь жир выпустила. А сама удрала. Жир замерз на снегу, она его весь собрала.
Вернулся Куйкынняку домой. Мити спросила:
– Где же лахтачий жир?
– Там, снаружи, в калаусе.
Вышла Мити.
– Ничего нет!
Куйкынняку сказал:
– Эх, видно, продырявила Чачучанавут калаус!
Так и не поели толкуши. Хоть и выжимал Куйкынняку калаус, ничего не мог выжать – пусто.
Опять отправился Куйкынняку лахтачий жир промышлять. Пришел к береговым жителям.
– Дайте лахтачьего жиру.
– А где же калаус, что мы тебе давеча дали?
– Эх, Чачучанавут его продырявила!
Дали ему другой калаус, полный жира. Чачучанавут сказала лисятам:
– Эй, живо, срежьте мне волосы с половины головы и бровь с ресницами на одном глазу!
Срезали лисята. Побежала навстречу Куйкынняку:
– Дай жирку! Хоть кусочек! Я ведь твоя давнишняя родственница.
Дал ей жиру. Вернулась домой лиса.
– Теперь живо усы и бороду мне налепите. Пойду опять Куйкынняку встречу.
Налепили. Побежала. Увидел ее Куйкынняку, сказал:
– Здравствуй! Кто ты?
– Да ведь это я, твой двоюродный брат. Дай мне жиру немного.
Дал ей жиру. Побежала Чачучанавут домой. Прибежала и говорит:
– Эй, живо, обстригите меня всю! Опять побегу навстречу Куйкынняку!
Обстригли. Побежала. Встретила Куйкынняку. Куйкынняку говорит:
– Здравствуй! Ты кто?
– Да ведь я твой двоюродный брат!
– Куда бежишь?
– Да так просто. Дай мне жирку немного.
Дал жиру. Последнее, что было в калаусе, отдал. Вернулся Куйкынняку домой. Мити его спрашивает:
– Где жир?
– Нет жира. Что поделаешь! Родственники калаус опустошили.
Опять отправился Куйкынняку к береговым жителям. Пришел.
– Здравствуй! Зачем пришел?
– Жиру прошу.
– Много же ты жиру съедаешь!
– Да нет. Это все потому, что всех своих родственников по дороге встретил и все жиру просили. Теперь уж в рот наберу.
Набрал в рот. Отправился. Встретил на пути Кривляку. Рассмеялся и выронил жир изо рта. Пошел домой. Пришел. Мити спросила:
– Где жир? Совсем ты никчемный, жир принести домой не можешь!
– Что поделаешь? Встретился мне на пути Кривляка, не мог я от смеха удержаться и выронил жир.
Опять пошел к береговым жителям. Пришел.
– Привет, Куйкынняку! Зачем пришел?
– Жиру прошу.
Опять в рот взял. Домой отправился. Снова встретил Кривляку. Как ни отворачивался, не мог удержаться от смеха. Выронил жир. Пошел домой ни с чем.
Мити спросила:
– Где жир?
– Вот, опять я встретил Кривляку. Как ни отворачивался, не мог от смеха удержаться.
Тогда решил разбросать Куйкынняку возле проруби куски юколы 193193
Юкола (местн. рус.) – вяленая рыба.
[Закрыть]. Пришла туда Чачучанавут с лисятами. Примерзли куски юколы. Не могут лисята отодрать. Стали на них мочиться, чтобы оттаяла юкола. Что ж, только сами примерзли, а у Чачучанавут хвост примерз.
Тут Куйкынняку пришел. Чачучанавут крикнула:
– Скорее вставайте!
Что ж, не могут встать, только головками крутят. И сама Чачучанавут примерзла, не может убежать.
Подошел Куйкынняку и стал лисят палкой избивать. А Чачучанавут приговаривает:
– А ну-ка! А ну, еще одного убей! А-xa-xa-xal Весело! – А у самой глаза от гнева выпучились.
Что ж, дернулась изо всех сил, оторвалась и удрала.
Бесхвостая удрала. Хвост на льду остался.
129. Куйкынняку и МынкусынРассказал в 1928 г. житель сел. Кичига П. Беляков, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 106 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Однажды Мынкусын в тундру промышлять пошел. Пришел. Во мху спрятался.
Вскоре подходит дикий олень. Достал Мынкусын свой нож, пырнул дикого оленя. Убил, на плечи взвалил. Домой понес.
Пришел. Мать спросила:
– Кто это тебе дал?
– Сам убил.
Опять пошел в тундру Мынкусын. Взобрался на большое дерево. Вдруг увидел: медведь по склону горы идет. Подошел медведь.
– Здорово, Мынкус!
– Э!
– Что делаешь, Мынкус?
– Деревья рублю.
– А для чего деревья?
– Хоть для чего.
– Наверное, и кедровых шишек набрал?
– Конечно! Уже два балагана 194194
Балаган (местн. рус.) – легкий временный шатер из веток и травы.
[Закрыть]кедровыми шишками наполнил.
– А если я у тебя жить буду?
– Не знаю я, может, моя мать не захочет.
– Если не возьмете меня, я тебя съем.
– Что ж, ладно, приходи к нам жить.
Пришел медведь.
– Здравствуй, медвежье существо!
– Здравствуйте! Вот пришел я.
Сразу два чайника чаю выпил, две вязки юколы съел. Сказал:
– Сколько же у вас запасов осталось? Вижу, совсем немного осталось. Как только половину запаса в балагане съем я, придется мне тебя с матерью съесть.
Пошел Мынкусын в тундру. Пришел и начал плакать. Куйкынняку услышал, догнал его.
– Здравствуй, Мынкус! Что с тобой?
– Ох, очень худо? Медведь сказал, как запасы прикончит, меня с матерью съест.
– Ничего, Мынкус, не плачь! Завтра я к вам с копьем приду. Да еще наточу его хорошенько.
На другой день пришел Куйкынняку. Медведь спит, наевшись.
Встретил его Мынкусын.
– Здравствуй, Куйкынняку! Пришел ты.
– Э! Пришел!
Оглянулся Куйкынняку по сторонам.
– Что это там в углу кухлянка шевелится? Будто дышит кто-то под ней.
Мынкусын сказал:
– Там медвежьи шкуры кухлянкой прикрыты.
Потом опять сказал:
– Пойду-ка я на двор по нужде!
Мать сказала:
– И я, пожалуй, пойду.
Как только они вышли, всадил Куйкынняку копье в медведя и убил.
– Эх, давно мы не ели медвежатины!
Вернулись Мынкусын с матерью. Куйкынняку говорит:
– Ну вот, обеспечил я вас запасом пищи.
– Хорошо! Возьми и себе медвежатины.
Взвалил Куйкынняку на плечи медвежью ногу. Пошел домой. Пришел:
– Возьми, Мити, медвежью ногу.
130. Эмэмкут и ХаеэлгытРассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 101 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Однажды Эмэмкут сказал:
– Куда это все товарищи ушли? Даже следов не видно.
Куйкынняку сказал:
– Хаеэлгыт сватать пошли.
Эмэмкут сказал:
– Пойду-ка и я тоже посватаюсь.
Сказал ему Куйкынняку:
– Куда тебе идти! Какой ты жених!
– Ничего, я просто так пойду.
Пошел. Пришел. Ого, сколько народу собралось! Сказали Эмэмкуту:
– Ну, вот и ты пришел. А мы уже домой собираемся. Пора.
Вошел Эмэмкут в жилье. Видит – там две семьи живут. С одной стороны женские торбаза висят, с другой стороны – мужские. Сел Эмэмкут с той стороны, где мужские торбаза висят.
Стали его угощать.
– Не буду я есть!
– Почему отказываешься?
Сказал:
– Не хочу!
Тут как раз невеста домой вернулась: в мужские штаны одета и тушами диких оленей нагружена. Промышлять ходила.
Вошла, сказала матери:
– Накормите меня!
Стали ее кормить. Тут и Эмэмкут стал есть. Невеста берет кусок, а он ее за руку хватает. Сказала Хаеэлгыт:
– Почему раньше гостя не накормили? Голодным оставили.
Вдруг ударил ее Эмэмкут ножом по руке.
Вскочила Хаеэлгыт, наружу выбежала. Немного погодя Эмэмкут за ней вышел. Что же – нет нигде Хаеэлгыт. Не может никак найти.
Потом сестра Куйкынняку сказала ему:
– Там есть входное бревно до самого неба.
Вернулась Хаеэлгыт, опять тушами диких оленей нагружена. Сказала:
– Вот, возьмите десять диких оленей!
Эмэмкут их всех мизинцем поднял. Вошел. Сказал Хаеэлгыт:
– Давай будем играть!
Стали все вместе в мяч играть возле жилья. Один Эмэмкут мяч гоняет. Никто не может у него мяч отнять.
Тогда сказал отец Хаеэлгыт:
– Хоть и отказывается она за тебя идти, бери ее в жены!
Взял ее в жены. Домой вернулись. Стали жить вместе.
131. Сын ЭмэмкутаРассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Мулланвиль, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 112 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Сюжет данной сказки своей концовкой сходен с первой частью корякской сказки «Куйкынняку и волк» (№ 126), где съеденный ворон оживает и убивает волка.
Жил Эмэмкут с женой. Было у них двое детей. Послали их рыбу удить. Одну камбалу поймали. Сварили. Эмэмкут сказал детям:
– Пойдите, ягод соберите.
Пошли. Скоро вернулись.
– Вот ведь, нет ягод. Ни одной ягоды нет.
Что делать, стали одну вареную рыбу есть. Наелись. Попрыгали, с боку на бок переваливаясь. Проголодались – утряслась еда в животе.
– Ой, голодно!
– Давайте откочуем отсюда!
Откочевали по первому снегу.
– Вон там красивая гора, там и остановимся.
Остановились. Стемнело. Спать легли, заснули.
Увидел Эмэмкут сон. Проснулся, жене сказал:
– Худо! Если здесь останемся, придет нынвит 195195
Нынвиты (кор.) – оборотни, которые в корякском фольклоре играют роль злого начала.
[Закрыть]и съест нас.
Начали не мешкая оленей ловить. Рассветать стало. Поймали всех оленей. Вдруг стемнело.
– Ой, что это темнеет?
А это нынвит идет, по-волчьи воет:
– Эге! Съем вас!
– Скорее пойдем отсюда!
– Куда пойдем? Слышишь ведь, нынвит подходит, по-волчьи кричит, говорит: «Съем вас!»
Испугались все, заплакали. И побежали скорее от нынвита, а новорожденного мальчика оставили. Плачет мальчик, заливается.
Подошел к нему нынвит.
– Хэк! Вырастет у меня, пригодится в голодное время.
Вот вырос мальчик, а нынвит сильно изголодался. Сказал:
– Что ж, хороший мальчишка стал, большой и жирный. Съем-ка я его!
Начал есть. Чавкает.
А мальчик стал у нынвита в брюхе царапаться.
– Ой-ой! Убивают меня! О-хо-хо-хо!
Лопнуло брюхо. Вышел мальчик целехонек, а нынвит сдох.
132. Сестры ЭмэмкутаРассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 113 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В этой сказке имеет место сочетание космогонического предания о создании Эмэмкутом кита и юмористического рассказа об отношении к женщине. Данный сюжет отмечен только в корякском фольклоре.
Ныпайваелгын 196196
Ныпайваелгын – букв. «Завистник».
[Закрыть]сказал:
– Испытаем своих сестер!
Эмэмкут сказал:
– Плохие мои сестры.
Ныпайваелгын отвечает:
– Ладно, ничего.
Пошли в тундру для испытания. А Ныпайваелгын в речку вошел.
Сказала Хайсянэру, сестра Эмэмкута:
– Пить хочется!
Ответили ей:
– Там в котле вода, попей!
– Не хочу я, пойду по воду.
Пошла по воду, пришла к речке, а в речке рыба голец плавает. Засучила рукав до плеча, стала воду черпать, а голец как засмеется!
Побежала девушка домой, прибежала, сказала старшему брату:
– Ну вот, мою голую руку видели!
Пошел Ныпайваелгын, стал всем рассказывать:
– Плохие сестры у Эмэмкута!
Тогда пошел Эмэмкут сестру Ныпайваелгына разыскивать. Создал кита и вошел в него. Отправился туда, где сестра Ныпайваелгына жила, и выбросился возле ее дома на берег.
Вышла из дома девушка, сказала:
– Пойду на морской берег. Может, море что выбросило.
Пришла. Увидела: китище лежит.
Сняла рукавицы, торбаза, кухлянку, потом женские штаны. Совсем голая на кита взобралась и стала плясать.
Вышел тайком Эмэмкут из китового нутра.
– Ого! Голая на ките пляшет!
Что ж, унес потихоньку всю ее одежду: кухлянку, торбаза, рукавицы и женские штаны. Совсем голую оставил.
– Хоть рукавицы отдай!
– Нет!
Вышел Ныпайваелгын, сказал:
– Что это там виднеется? Как будто белый медведь бродит?
Потом сестру узнал. Подошел к ней. Ох и рассердился! Сильно изругал девушку.
– Вот ведь, совсем голую тебя видели!
Внес ее в жилье и запретил выходить из полога. Да и как же ей выйти? Стыдно ведь!
Что ж, все женихи к Эмэмкуту перекочевали. Взяли в жены сестер Эмэмкута.
133. Куткынняку и шаманкиРассказала в 1955 г. старейшая жительница сел. Карага А. К. Правоверова, 73 лет; зап. Д. П. Правоверова, пер. И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Не просыпается дочка у Куткынняку. Отправился Куткынняку искать целебную траву. Всю землю обыскал, один мыс остался. Очень устал Куткынняку, на четвереньках дальше пополз.
– Если этот последний мыс обойду и никакого лекарства не найду, больше уж негде будет искать.
Всю землю обошел. Наконец до края земли дошел. Увидел через входное отверстие юрточки 197197
Старинные юрты (полуземлянки) оседлых коряков были конусообразной формы. На вершине их имелось отверстие, которое служило и дымоходом, и световым проемом; через это же отверстие входили и выходили по приставленному бревну, на котором были зарубки-ступеньки (прим. И. С. Вдовина).
[Закрыть]: две женщины с бубнами в руках рядом танцуют, длинные косы за спину закинуты. С самого сотворения жизни на земле спорят они между собой, кто лучше из них шаманит. Одну зовут Энэнтилнэввыт, другую – Энэнъяунэввыт. Всем, не имеющим жизни, дают долгую жизнь, к земной жизни возвращают. Хороший сон им дают, радость и желание жить. Слушал их Куткынняку, слушал и начал дремать. Надоело слушать, вытянул за косы женщин наружу и спрашивает:
– К каким больным вас лечить вызывают?
– Ты, видно, когда слушал, дремал? Нас ко всяким больным вызывают, всяких больных мы лечим, к жизни возвращаем, долгую жизнь даем. Как узел развязываем, радость возвращения к жизни пробуждаем. Хороший аппетит даем и светлую долгую жизнь.
Взял этих двух женщин-шаманок Куткынняку, домой привез. Положил их к вискам дочери с обеих сторон – такие шаманки маленькие были. Начали они в бубны бить, наутро радостное пробуждение вызвали. Узнали причину болезни, отчего жизненная сила гибнет, отчего она слабеет. Стали обо всем этом в песнях своих петь. Слушает их больная, засыпает, жизненная сила к ней возвращается. Перестала метаться, беспокоиться. Дали ей шаманки долгую жизнь. Освободили от злых духов и тем самым вылечили…
134. Куткынняку и нынвитыРассказал в 1955 т. житель сел. Колтушное Корякского нац. округа М. Т. Варганов (Ивтакрат), зап. и пер. И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
В данной сказке, как ни в одной из сказок о корякско-ительменском персонаже Куйкынняку – Кутхе, этот антропоморфный персонаж представляется как ворон-творец, а вредоносные «существа» – это его непослушные помощники, о которых он говорит, что это «издревле мои игрушки». Здесь же наиболее полно дается родословная семьи Куйкынняку: сам Куйкынняку, Амамкут (Эмэмкут) – старший сын Куйкынняку; Кигыгысыняку – второй сын, Тиниэнэввут – дочь, Котгану – третий сын. Это постоянные члены семьи Куйкынняку, встречающиеся по отдельности в разных корякских сказках данного цикла (в тексте № 127 у Куйкынняку и Мити другие имена детей: Чичисэн, Рира, Уала) Один из сыновей Куткынняку – Кигыгысыняку побеждает железными рукавицами вредоносных «духов», вышедших из подчинения отца. Эта деталь свидетельствует о позднейшем переосмыслении или дополнении древнего сюжета. Здесь же отмечается что Мити является дочерью сороки, т. е. происходит, как и ее супруг, из птичьего рода.
Жил Куткынняку вместе со своей женой Миты. Куткынняку – вороний старшина. Миты– сорочья дочь. Женился Куткынняку на Миты, отправились они домой. По пути к красивому месту пришли. Куткынняку сказал:
– Миты, переночуем здесь.
Назавтра рассвело. Подумал Куткынняку, сказал:
– Вот хорошее место для поселка.
Потом сказал жене Миты:
– Давай здесь начнем строить жилье. Очень место красивое.
Миты ответила:
– Твои отцы, матери дома находятся, а мы здесь что будем делать?
Сказал Куткынняку:
– Зачем мне теперь родители? Не нужны они мне больше. Самостоятельно станем жить.
Начал строить жилище. Прочное жилище построили. Родила Миты первого ребенка – назвали его Амамкут. Очень сильный человек Амамкут. Потом родила второго ребенка, назвали его Кигыгысыняку. Этот очень шаловливый рос. К тому же был очень сильный. Затем родила Миты третьего ребенка, дочь по имени Тиниэнэввут. Очень красивая была женщина. Четвертого родила ребенка – сына, имя ему дали Котгану.
Вот как-то заметили они, что огонь в костре, который они разжигают, всегда очень сильно шумит. Тиниэнэввут сказала отцу Куткынняку:
– Отец, почему наш костер так сильно шумит? Едва разожгу, сейчас же начинает шуметь.
Куткынняку сказал детям:
– Ну, дети, наш костер что-то очень сильно шумит. Это значит, что хочет на нас какой-то народ напасть. Когда стемнеет, только луна взойдет, отправляйтесь в дорогу.
Когда стемнело, вышли из дому трое сыновей Куткынняку: первым пошел Амамкут, вторым – Кигыгысыняку, третьим – Котгану. Подошли к жилой крепости, очень много в ней народу собралось. Крепость эта – большущая юрта, а в ней нынвиты на совет собрались. Стали Амамкут, Кигыгысыняку и Котгану подслушивать. Старшина нынвитов – Гывкуку, помощник у него – Найыкват. Вот и говорят нынвиты:
– Луна народится, нападем на куткыннякувцев, несколько человек убьем.
Тут один нынвит сказал:
– Тише, так громко говорить нельзя. Может быть, наши «друзья» недалеко и все слышат. А может, Амамкут и Кигыгысыняку гораздо сильнее вас!
Тогда Гывкуку сказал:
– Нас очень мало. Опасно с ними мериться силами. У них ведь три сына и сам Куткынняку четвертый.
Услышали это Амамкут, Кигыгысыняку и Котгану, тотчас домой отправились. Пришли домой, сказали отцу:
– Очень много нынвитов в крепости. Собираются они на нас напасть. Народится луна, придут и начнут убивать нас.
Куткынняку спросил:
– Кто там старшина?
Амамкут ответил:
– Гывкуку там старшина, а помощником у него Найыкват.
И сказал Куткынняку:
– Не смогут они нам ничего сделать, издревле эти нынвиты – мои «игрушки».
И вот напал на семейство Куткынняку отряд нынвитов. Приготовился Кигыгысыняку один биться, сказал братьям:
– Подождите, оставайтесь дома, я один с ними справлюсь.
Надел Кигыгысыняку железные рукавицы и напал не мешкая на врага. Ни копья, ни лука с собой не взял. Начал сокрушать нынвитов. Скоро весь отряд нынвитов уничтожил. Вернулся в юрту – только железные рукавицы все в крови.
Отец сказал:
– Помните, я вчера говорил вам, что эти нынвиты – мои давнишние «игрушки»? Я всегда их своими железными рукавицами побивал. Когда бы ни напали на меня, даже согреться как следует в битве с ними не успеваю.
