Текст книги "Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

187. Ревне

Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).

Опубл.: Kamchadal texts, стр. 244, № К2.38.

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.

Здесь Эмэмкут выступает не братом Синаневт, а ее женихом. Дочери Кутха, изображаемые в сказках ительменов в образе человеческих существ, вступают в брачные союзы чаще всего с животными персонажами. Это обусловлено тем, что сами они рождены от животных – ворона Кутха – Куйкынняку и сорочьей дочери Мити.

Жил-был Кухт с женой Мити. Дети у них были только дочери: Синаневт, Анаракльнавт, Наа, Сирим. Жил-был также Ревне, самец-куропатка. Решил он посвататься к Синаневт. Однажды пошла Синаневт собирать крапиву. И Ревне следом за ней пошел. Сказал Ревне:

– Синаневт уже прошла, пойду и я, догоню Синаневт.

Пошел Ревне, перекрыл речку запором, рыбы наловил. Синаневт песню запела. Услышал Ревне, пошел на голос. Увидел Синаневт и кинулся на нее. Оттолкнула она Ревне и сказала:

– Ты чего? Я не хочу за тебя замуж, у тебя глаза красные.

Назад пошли, пришли к реке. Ревне сказал:

– Синаневт, давай я тебя перенесу!

Синаневт сказала:

– Я и сама прекрасно переправлюсь.

Ревне сказал:

– Ты, Синаневт, мою речку испортишь!

А Синаневт взяла и сама переправилась. Пошли дальше. Зашли в дом к Ревне. Ревне велел Синаневт:

– Почини-ка мою кухлянку! Я за рыбьими головками схожу.

Ушел Ревне. А тут Эмэмкут пришел, взял Синаневт, женился на ней. Ушли они. Пришел Ревне – а Синаневт нет, оставила его одного.

На другой день Анаракльнавт пошла собирать крапиву. Проследил ее Ревне, сказал:

– Анаракльнавт уже прошла, пойду и я, догоню Анаракльнавт.

Пошел Ревне. Пришел на речку, осмотрел запор: полно рыбы. Запела Анаракльнавт. Услышал Ревне, пошел, кинулся на нее. Она оттолкнула его:

– Ты чего, Ревне? Я не хочу за тебя замуж, у тебя глаза очень красные!

Застыдился Ревне, в сторонку отошел. Стал просить у Анаракльнавт, чтобы позволила ему понести крапиву:

– Эй, Анаракльнавт, давай я понесу твою крапиву!

Анаракльнавт сказала:

– Я и сама прекрасно донесу!

Пошли, пришли к речке. Ревне сказал:

– Эй, Анаракльнавт, давай я возьму тебя на спину и переправлю!

Анаракльнавт сказала:

– Я и сама прекрасно переправлюсь!

Ревне сказал:

– Ты мою речку испортишь, через эту речку никто никогда не переходил.

А Анаракльнавт взяла и переправилась сама. Ревне повел ее к себе в дом. Вошли в дом. Ревне сказал:

– Ты, Анаракльнавт, побудь у меня, кухлянку мою почини, а я пойду рыбьих головок принесу.

Ушел Ревие. Сразу Илвимтальхан – дикий олень пришел, Спросил в окошко:

– Ты что, Анаракльнавт, за Ревне выходишь?

– Нет!

– Кухлянку его чинишь?

– Нет!

Тогда он сразу взял Анаракльнавт, увел ее. Пришел Ревне – нет Анаракльнавт.

– Думаешь, я не знаю, кто тебя увел? Илвимтальхан!

Потом Наа пошла собирать крапиву. Ревне вышел во двор. Пошел вслед за ней, погнался. Запела Наа. Услышал Ревне, как Наа поет. Подошел к ней. Только хотел броситься на нее, да вдруг застыдился, что хвост его вечно кверху торчит. Пересилил себя, бросился к Наа, сразу на ней женился. Наа заплакала. Ревне сказал:

– Ну, кончай реветь! Давай-ка пойдем домой!

Взял Ревне крапиву и понес. Пошли. Пришли к речке. Ревне сказал:

– Эй, Наа, давай я возьму тебя на спину, переправлю.

Наа сказала:

– Я и сама прекрасно перейду речку. Я тяжелая, тебе меня не поднять.

– Хе, давай-ка садись на спину!

Села Наа. Пошел Ревне с ней через речку. Все суставы у него затрещали. Наа сказала:

– Что это трещит?

Ревне сказал:

– Камни под ногами гремят.

Переправились, пошли домой. В дом вошли. Ревне сказал:

– Ты, Наа, почини-ка мою кухлянку!

Ушел Ревие. За рыбьими головками пошел. А тут Зусч-ящерица пришел. Крикнул:

– Ты, Наа, уже вышла за Ревне замуж?

Наа сказала:

– Да, вышла!

– Кухлянку его чинишь?

– Да, чиню!

Ушел Зусч. Пришел Ревне, рыбьи головки принес. Стали есть. Поели, кончили. Ревне сказал:

– Ну, пойдем к твоим отцу и матери!

Вышел Ревне на двор, глазами помигал на солнце – и такой отличный парень из него получился! Очень красивый! Вошел в дом, увидела его Наа. Засмеялась:

– Ай да муж у меня, очень красивый стал!

Пошли к Кутху. Встретили они их. Кутх сразу к Ревне бросился, старших зятьев оттолкнул. Те на Ревне и не смотрят: стыдно им. Сирим сказала:

– Эге! А муж у Наа очень красивый!

Отправился Ревне обратно к себе домой. Кутха со всей семьей к себе домой отвез. Отстали старшие зятья. Не смотрят на Ревне. Стыдно стало им.

Стал Ревне хорошо жить, веселиться, ни в чем нужды не знал.

188. Эмэмкут, Анаракльнавт и Вален-Синаневт

Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).

Опубл.: Kamchadal texts, стр. 22, № К2.2.

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.

Жил-был Эмэмкут с сестрой Анаракльнавт. Эмэмкут ходил на охоту, добывал всякого зверя. Однажды Эмэмкут притворился, будто он заболел. Анаракльнавт сама отправилась в сопки, миновала их, пошла к морю. Нашла высокий утес, спустилась к морю, там спряталась и увидела, что плывет по морю Вален-Синаневт 226226
  Вален-Синаневт здесь не сестра Эмэмкута Синаневт, а сестра братьев – охотников на диких оленей.


[Закрыть]в кожаной лодке. Хорошо нагружена лодка лахтаками и акибами. Стала Синаневт зверей потрошить, добычу убирать, потом пошла по берегу морской травы набрать. Вдруг увидела Анаракльнавт.

– Это ты тут?

– Да, я! Думала, ты парень, потому и спряталась.

– Ладно, пойдем ко мне домой!

Дома Вален-Синаневт начала угощать Анаракльнавт всем, что у нее было. Сказала Вален-Синаневт:

– У тебя, наверное, братья есть? Не бойся, я не выдам тебя моим братьям, а ты тоже не выдавай меня твоему брату. Все мои братья пошли охотиться на горных баранов.

Пришли братья Вален-Синаневт, спросили:

– Сестра, сюда никто не приходил? Расскажи нам!

– Никто не приходил. Я тоже только сейчас пришла с моря.

На другой день братья Вален-Синаневт опять отправились на охоту за горными баранами. Анаракльнавт сказала своей подруге:

– Мой брат болен, пойду-ка я домой!

Стала Вален-Синаневт снаряжать свою подругу Анаракльнавт в путь, всего ей дала: мозгов, костного мозга, мяса. Сказала Вален-Синаневт:

– Твой брат болен, ты голодать будешь, хорошенько запасайся едой!

Анаракльнавт отправилась домой. Пришла домой, а брат очень сильно болен. Начал Эмэмкут просить у сестры поесть чего-нибудь. Принесла она ему мяса, он сказал:

– Нет, я другого чего-нибудь хочу!

Тогда Анаракльнавт рассердилась на брата, сказала:

– Уйду от тебя насовсем!

Ушла Анаракльнавт. Эмэмкут встал, сестрину кухлянку надел, вороном стал, полетел. К Вален-Синаневт прилетел, сел на балаган, стал там прыгать.

Вален-Синаневт пришла с моря, увидела, что ворон на балагане сидит, стала в него камнями швырять.

– Ты не воруй, ворон!

Стало Эмэмкуту стыдно, полетел он в другую сторону. Снова человеком сделался. Пришел к Вален-Синаневт, сразу бросился, схватил ее. Испугалась Вален-Синаневт, узнала его. Эмэмкут женился на ней, отправился домой. Стали они жить и радоваться.

189. Челькутх и девушки-мухоморы

Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).

Опубл.: Kamchadal texts.

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.

Жил-был Челькутх 227227
  Челькутх – ворон, сказочный персонаж, противопоставляемый в ительменском фольклоре Кутху. На современном этапе знания палеоазиатских языков мы не можем этимологизировать имена Кутх и Челькутх. Очевидным представляется только то, что Челькутх является производным от Кутх. Можно предполагать, что слово кутх по происхождению относится к одному из древних палеоазиатских языков или родственных ительменскому языку диалектов, вымерших в далеком прошлом и обозначавших слово «ворон» (ср. совр. ительменское фе'клх – «ворон»).


[Закрыть]. Посватался он к дочери Кутха Синаневт, работал для нее, много дров приносил. Наконец женился на Синаневт. Стали они жить, много веселились. Родила Синаневт. Сын родился. Отправился Челькутх в лес, нашел красивых девушек-мухоморов 228228
  Девушки-мухоморы – в ительменском фольклоре мифические лесные красавицы аманатки, заманивающие своими чарами охотников в лесные дебри. Миф о девушках-мухоморах восходит к древнему обычаю палеоазиатов Камчатки и Чукотки употреблять грибы мухоморы в качестве одурманивающего средства. «Собственно мухомор ванак употребляется как опьяняющее средство коряками, а у чукоч встречается редко, особенно в Колымском крае, где мухоморов нет» (Богораз, 1900, стр. 57, прим.) (см. также комментарий к № 124).
  Миф о женщинах-мухоморах, уводящих мужчин в волшебный мир, нашел свое воплощение в петроглифах скалистых гор Пегтымель, самых северных наскальных рисунках, обнаруженных советскими геологами и археологами в 1965–1966 гг. На этих скальных рисунках изображена пляска мухоморов, а на одном из фрагментов – увод женщиной-мухомором охотников (ср. Диков, стр. 219–221).
  Сюжеты наскальных рисунков и данной сказки восходят, как нам представляется, к одному мифологическому источнику.


[Закрыть]и остался в лесу с девушками, жену свою забыл.

Вот Синаневт начала беспокоиться, ждать:

– Где же он? Убили его, наверное!

А с ними старушка жила, тетка ее, Кутхова сестра. Она сказала:

– Синаневт, перестань мужа поджидать, он уж давно с девушками-мухоморами. Пошли сына к отцу.

Пошел мальчик к отцу. Запел песню:

– Мой отец Челькутх, моя мать Синаневт, отец нас забыл.

Услышал Челькутх, как сын поет, и сказал:

– Пойдите, жгите его горячими головешками. Скажите ему: не я его отец.

Взяли девушки головешки, обожгли мальчика, все ручонки ему сожгли.

– Горячо! Мама, жгут меня головешками! – кричит.

Ушел мальчик назад к матери. Пришел, она спросила его:

– Ну, что отец сказал?

– Он сказал: «Я не отец тебе». Велел мухоморам жечь меня горячими головешками, все ручки мне обожгли. Жжет, больно! Я завтра не пойду к отцу, а то опять будут жечь меня горячими головешками.

На другой день бабушка снова послала его к отцу:

– Еще раз сходи, снова спой, скажи так: «Отец, мы завтра уедем со всем добром, ты в лесу останешься, у мухоморов. Вы все потом голодать будете».

Мальчик пошел к отцу, запел песню:

– Отец, мы завтра уедем со всем добром. Ты в лесу останешься, у девушек-мухоморов, вы потом голодать будете.

Услышал Челькутх, как сын поет, рассердился:

– Пойдите, девушки, выпорите его ремнем как следует и огнем жгите. Пусть перестанет сюда ходить!

Взяли девушки огонь, взяли ремень, стала стегать мальчика, огнем жечь. Потом прогнали его. Закричал мальчик, пошел обратно к матери, пришел весь обожженный. Бабушка на него подула, у него сразу все прошло. Старушка сказала:

– Ну, Синаневт, давай собираться, поедем в лес!

Стали они собираться, позвали всех зверей и всех с собой увели, никого не оставили. Поехали в лес, приехали, выбрали высокую гору, забрались наверх, гору водой полили, – получилась ледяная гора.

Пошел Челькутх в лес, ни одного зверя не добыл, все следы пропали. Стал Челькутх с девушками голодать. Чего им поесть? Вспомнил Челькутх жену и сына. Пошел к себе домой. Пришел домой – не нашел ни жены, ни сына. Запричитал Челькутх:

– Куда же это мои все пропали? Я голоден, Синаневт, я есть хочу. Куда же вы с сыном ушли?

Погнался по следам за женой, пришел к той высокой горе.

– Как же наверх залезть? Очень скользко.

Закричал он снизу:

– Синаневт, подними меня!

Синаневт кинула вниз ремень, крикнула:

– Эй, Челькутх, хватайся за ремень!

Схватился он за ремень. Стала она поднимать его наверх, на гору. Вот уже близко, он и ногу поставил на вершину. Тогда она ремень обрезала ножом. Челькутх полетел вниз, упал, обмер, ожил, снова закричал:

– Синаневт, подними меня, я с голоду умираю!

– А почему ты с девками-мухоморами не живешь? Почему со своими мухоморами не живешь? Зачем сюда к нам пришел? Очень хорошо поступаешь! Сына всего измучил, теперь вот получай, что заслужил!

– Синаневт, перестань сердиться, подними уж меня, я есть хочу.

Снова она бросила ремень.

– Ладно, хватайся, подниму.

Схватился Челькутх, подняла она его. Недалеко от вершины снова ножом ремень обрезала. Опять Челькутх полетел вниз, упал, обмер, полежал, ожил. Опять закричал:

– Синаневт, перестань сердиться!

– Я тебя подниму, а ты потом снова будешь так поступать?

– Нет, не буду, Синаневт, не буду я так поступать.

Бросила она ремень, подняла его. Обсушился он, обрадовался, стал есть, наелся. Снова стали они жить, как раньше, много веселились. А девушки-мухоморы засохли и умерли.

190. Как Синаневт сглазили

Рассказала В. И. Пономарева (см. прим. к № 166); зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые.

Сказка о брачном союзе дочери Кутха Синаневт с рыбой-горбушей, деревянным крючком, собакой и мертвецом.

Жили-были Синаневт и Эмэмкут. Хорошо жили, все у них ладилось. Вдруг с Синаневт что-то случилось. Все ей стало немило, все о чем-то думает и думает. Брат ее расспрашивает, но она ничего не говорит:

– Что с тобой?

– Не спрашивай у меня ничего. Очень скучно мне жить.

Ушла Синаневт куда-то. Вдруг увидела горбуш в реке. Поймала она одну горбушу, говорит:

– Ты будешь мне мужем!

Горбуша трепыхается у нее в руках. Синаневт говорит:

– О-о, муж очень игривый!

Пошла сразу домой, поднялась на чердак и там легла вместе с горбушей. Горбуша бьется, а ей смешно:

– Да будет тебе щекотаться!

Целую ночь Синаневт визжала и хихикала на чердаке, лежа с горбушей. Эмэмкуту всю ночь мешала спать. Утром Синаневт говорит:

– Ты теперь спи. Я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.

Ушла Синаневт. Поднялся Эмэмкут на чердак, увидел горбушу на постели. Схватил он горбушу, отнес ее в реку. Синаневт увидела это, сразу запела:

– Моего-о муженька-а в речку бросили-и!

Очень жалела своего мужа. Пришла домой, взяла себе в мужья деревянный крючок для жира 229229
  Сырой нерпичий жир, нарезанный кусочками, складывали для хранения в нерпичий пузырь. Для извлечения жира из пузыря употреблялась специальная палка с крючком, которая имела и специальное название.


[Закрыть]. Легла она с ним, а крючок и говорит ей:

– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши 230230
  В подлиннике нарочито искаженная речь. По мысли рассказчицы, Синаневт и крючок, говорящий на своем «деревянном» языке, не понимают друг друга. То же далее.


[Закрыть].

Синаневт спрашивает:

– Ты чего? Может, мне поцеловать тебя?

А крючок говорит:

– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.

Синаневт снова спрашивает:

– Может, мне обнять тебя?

Крючок снова говорит:

– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.

Утром Синаневт сказала:

– Ты спи, я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.

Как только Синаневт ушла, Эмэмкут сразу поднялся наверх: отчего это там Синаневт опять визжала? Увидел он крючок. Взял его, разжег во дворе огонь, да и бросил туда крючок. Вдруг Синаневт увидела, что дым поднимается, сразу запела:

– Мо-ой муженек в огне-е, горит, жи-ирный дым поднима-ается! Эмэмкут его сжег.

Пошла домой Синаневт, вдруг собачонку облезлую увидела, поймала ее и говорит:

– Ты будь мне мужем.

Собака зарычала на нее. Синаневт говорит:

– Чего смеешься? Пойдем на чердак, спать ляжем.

Уложила она собачонку – а та все рычит. Синаневт засмеялась.

– А ты чего смеешься? – спрашивает она собачонку. – Что, красивая я? Уж, наверное, красивая.

Опять всю ночь Синаневт визжала и хихикала. Эмэмкут из-за нее всю ночь не спал. Утром Синаневт говорит:

– Ты теперь спи, а я по ягоды пойду.

Собралась Синаневт уходить, захотела поцеловать собаку. Собака укусила ее. Синаневт говорит:

– Да ладно, ладно, далеко ходить не буду. Ишь какой, даже кусаешься, когда целуешь!

Ушла Синаневт. Эмэмкут сразу поднялся на чердак, злой-презлой, одеяло стащил с постели, увидел там собачонку. Схватил он ее, за шею спустил с крыши да и повесил. Увидела Синаневт – собачонка висит. Запела:

– Мо-ой муженек повешенный ви-исит, язычок вон как далеко высунул, такой смешливый муженек был! Ай-яй-яй, Эмэмкут!

Пошла домой Синаневт. Стала к дому подходить и тут человека мертвого нашла, нижнюю половину у него собаки отъели. Взяла она его и подняла на чердак, чтобы лечь с ним спать. Легли они, стали разговаривать. Мертвец и говорит ей:

– Синаневт!

– Чего?

– Ды бедя подиже пощупай.

– Что ты говоришь?

– Да ду же, ды бедя подиже пощупай.

А Эмэмкут увидел, как она мертвеца на чердак поднимала, и подумал про себе: «Очень плохая жизнь теперь началась».

Утром Синаневт пошла по ягоды, укрыла мертвеца одеялом. Как только ушла – Эмэмкут сразу поднялся на чердак, увидел мертвеца, испугался, накрыл его и спустился вниз.

Пришла Синаневт, сразу легла к мертвецу. А тот и говорит ей:

– Бедя двои бдат дидел.

– Что, я чем-то выпачкалась? – спрашивает его Синаневт.

– Бедя двои бдат дидел.

– Ты, наверное, говоришь мне, что я тебя брошу? Нет, я тебя не брошу, – говорит Синаневт.

– Бедя двои бдат дидел.

А Эмэмкут сказал себе: «Лучше мне этот дом сжечь, а самому уйти из этого места».

Поджег он дом, а сам ушел. А Синаневт с мертвецом там и сгорели.

191. Свадьба Синаневт и Анаракльнавт

Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).

Опубл.: Kamchadal texts, стр. 54, № К2.8.

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А, П. Володин.

Сказка о создании дочерьми Кутха кита и о перевоплощении их в оленя (Синаневт) и медведя (Анаракльнавт). В другом варианте (№ 175) нет упоминания о морском Кутхе, и дочери старого Кутха, созданные из птичьих яиц, уплывают на ките в неизвестную страну. Далее сюжет совпадает. Имя второй дочери Кутха в этих двух вариантах не совпадает (в № 175 ее имя – Амзаракчан).

Жил-был Кутх, были у него дочери Синаневт и Анаракльнавт. Кутх детей обижал, плохо они жили. Синаневт подумала и сказала Анаракльнавт:

– Пойдем на море, а то отец нас обижает!

Пошли они на море. Стали всякие ягоды собирать, потом стали делать из ягод пестрого кита. Кончили делать кита. Сели внутрь. Отправились к морскому Кутху. Кит нырял, выныривал, воздух из него, как дым, выходил. К морскому Кутху прибыли. Он их хорошо принял. Спросил морской Кутх:

– Вы куда едете?

– Мы к тебе приехали жить!

Стали они там жить, много веселились. Там перезимовали, ни в чем не нуждались. Весной обратно отправились, в свою землю. Морской Кутх нагрузил их мясом, жиром, шкурами, всем их снабдил. По морю они хорошо плыли, на волнах качались. Вдруг кит остановился. Синаневт проснулась и сказала:

– Почему это кит не движется?

Вышла, увидела, что кругом земля зеленеет. Выпрыгнула она на землю. Набрала травы пу́чки, кутагарнику, шеламайнику, обратно вошла, в изголовье положила. Анаракльнавт спала. Проснулась. Синаневт спросила ее:

– Тебе что снилось?

– Ничего не снилось!

Синаневт сказала:

– А мне снилось, будто мы уже на земле и я собираю пучки, кутагарник, шеламайник. Ну-ка, посмотри, может, и вправду есть пучки под моей подушкой!

Посмотрела Анаракльнавт под подушкой у Синаневт. Нашла пучки, кутагарник, шеламайник. Сказала Анаракльнавт:

– Ты, Синаневт, обманываешь меня!

Вышла Анаракльнавт наружу, увидела землю. Тогда обе на землю вышли, кита убрали. Синаневт сказала младшей сестре:

– Анаракльнавт, я тебя в оленя превращу, сама медведем стану! Ты будешь бегать по лесу, а я себя привяжу ремнем к столбу!

Превратила она Анаракльнавт в оленя. Стала та ходить, как настоящий олень. Сама медведем стала, привязала себя ремнем к столбу, очень страшная получилась.

Сказала Синаневт:

– Ну, ты, Анаракльнавт, беги в лес, может, кто-нибудь потом добудет тебя. Только смотри не говори про меня никому!

Ушла Анаракльнавт в лес. Ушла, покинула старшую сестру. Стала она ходить по лесу. Ходила-ходила.

Охотились в лесу два приятели. Увидели оленя, подкрались поближе, выстрелили, сразу повалили его. Начали они оленя потрошить, брюхо разрезали – оттуда красивая девушка вышла. Старший сразу женился на ней. Отвезли они ее домой. Стали хорошо жить.

Но вот стала Анаракльнавт на закате солнца выходить на двор, плакать, вспоминать Синаневт.

Жила там старушка. Услышала она, как Анаракльнавт вспоминает Синаневт. Вошла Анаракльнавт в дом, старушка спросила ее:

– Ты кого вспоминаешь?

– Никого не вспоминаю, – сказала Анаракльнавт, – есть у меня старшая сестра Синаневт. Она там, на море, медведем сделалась, очень страшная.

Стали охотники в путь собираться, стали стрелы делать. И Кечи тоже стал делать стрелы, из лозняка делал. Отправились на медведя. Кечи тоже поехал, в нарту из прутьев запряг мышей. Товарищи посмеялись над ним:

– Ты куда. Кечи?

– А так просто еду, может, мяса немножко поем!

Приехали приятели, стреляли, стреляли в медведя – никто не попал. Медведь стрелы зубами перекусывал, стрелы все переломал. А тут как раз Кечи прибыл. Стали его товарищи просить у него лук. Сказал Кечи:

– Я сам его застрелю!

Выстрелил Кечи, попал, сразу свалил медведя. Начали медведя потрошить, брюхо разрезали. Оттуда Синаневт вышла. Товарищи стали завидовать Кечи. Поехали все домой. Кечи жену тоже повез домой. Приехали, вдруг видят – нет Кечи. А они на дороге остановились. Сказал Кечи:

– Ты побудь здесь, я тут неподалеку схожу, ты не бойся!

Пошел Кечи к своей бабке. Пришел к бабке и говорит:

– Я, бабушка, на Синаневт женюсь, у меня там на дороге жена замерзает!

Свистнула бабка. Пришли два оленя с нартами, в нартах кухлянки лежат. Старушка обрадовалась, что внук женится. Пошел Кечи к жене, та не узнала его. Кечи сказал:

– Давай, иди сюда, садись!

Синаневт сказала:

– Не сяду, у меня муж есть, сейчас придет!

Кечи сказал:

– Я твой муж и есть, я к моей бабке ходил!

Села Синаневт, поехали они. Сразу товарищей догнали, обогнали всех. Увидели товарищи Синаневт: красивый человек ее везет – значит, кто-то уже украл у Кечи жену. Стал Кечи хорошо жить и веселиться.

192. Женитьба Эмэмкута

Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).

Опубл.: Kamchadal texts, стр. 35, № К2.5.

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.

В другом варианте этой сказки (№ 171) Кутх и Эмэмкут, убегая от Мити и Синаневт, оборачиваются воронами, что не совсем отчетливо прослеживается в настоящем тексте.

Жил-был Кутх с женой Мити, был у них сын Эмэмкут. Хорошо жили, ни в чем не нуждались. Эмэмкут решил пойти девушек поискать: жениться захотел. Отправился на поиски. Кутх с женой пошел в кедрачи за орехами. Кутх сказал:

– Мити, давай будем перекликаться, а то медведи в кедрачах ходят!

Стали они перекликаться. Кутх крикнул, жену окликнул:

– Мити-и!

Мити крикнула:

– Ах-ах-яха-ха!

Потом Мити мужа окликнула:

– Кут-хее!

Кутх крикнул:

– Ах-ах-яха-ха!

Кутх снова жену окликнул:

– Мити-и!

Мити крикнула:

– Ах-ах-яха-ха!

Мити мужа окликнула:

– Кут-хее!

Кутх крикнул:

– Ах, ях, яха-ха!

Надоело Мити, перестала она кричать. Кутх сказал:

– Куда это Мити ушла, не кричит!

Кутх снова стал кричать:

– Мити-и, Мити-и!

Мити сильно крикнула:

– Ахах, яхаха!

Кутх испугался, сразу на тот свет отправился. Нашел хороший балаган и дом. Там на балагане уселся. Девушка во двор вышла, увидела, что Кутх на балагане сидит, сказала:

– Зачем пришел? Только еду портишь.

Стала она камнями в него бросать. Кутх не боялся камней. Младшая девушка вышла во двор. Старшая сказала ей:

– Смотри, вон сидит. Ты, конечно, его пожалеешь.

Младшая девушка забралась на балаган, стала кормить Кутха всякой едой. А Кутх всю еду в кухлянку засовывал. В это время пришла Мити домой. Кутха нет. Заплакала Мити:

– Где же мой Кутх, куда он ушел?

Пришел Кутх домой, увидела она его. Обрадовалась. Кутх хорошей еды принес. Мити спросила его:

– Кутх, ты куда ходил?

– Ты меня напугала, я на тот свет попал!

Пришел Эмэмкут. Девушек не нашел. Так много думал, что заболел, не стал есть. Потом спросил отца:

– Ты, когда ходил, нигде девушек не видал, отец?

– Я не знаю, никуда я не хожу, вечно дома сижу, только горшок выношу.

А про тех девушек Кутх совсем забыл, ничего Эмэмкуту не сказал. Мити про них вспомнила и сказала:

– Кутх, ты же мне говорил, что где-то видал девушек!

Тогда и Кутх вспомнил:

– Да, верно, Мити. Молчи, я сам ему расскажу. Слушай, Эмэмкут, я видел девушек на том свете. Двух девушек видел. На старшей не женись, на младшей девушке женись. Завтра пойди в кедрачи с сестрой, перекликайтесь, сестра тебя напугает, ты испугаешься, сам себя не узнаешь, и пойдешь по моей дороге. Увидишь дом и балаган. На балаган садись. Сразу старшая девушка выйдет во двор, будет камнями в тебя бросать. Это будет, значит, старшая. Ты не женись на ней. Потом младшая девушка выйдет. Эта сразу залезет на балаган, будет тебя кормить. Вот тебе моя кухлянка, бери. Когда женишься, сразу кинь ее сюда, к нам.

Пошел Эмэмкут с сестрой в кедрачи. Стали они перекликаться. Как Кутх и Мити перекликались, так и они перекликаются. Синаневт надоело кричать, помолчала она немного, а потом как крикнет. Испугался Эмэмкут, сразу по Кутховой дороге пошел, попал на тот свет. Нашел балаган. Сел на балаган. Старшая девушка сразу во двор вышла. Начала камнями бросать, сказала:

– Опять этот пришел, повадился сюда ходить!

Младшая девушка вышла во двор. Сразу залезла на верх балагана, стала Эмэмкута кормить. Эмэмкут ничего не ел.

– Почему ты не ешь? – спросила девушка.

Тогда Эмэмкут обнял ее. Женился на ней, сразу она забеременела. Девушка заплакала, Эмэмкут сказал:

– Ну, перестань вопить, ребенка задушишь!

Услыхала старшая сестра, что младшая беременна, рассердилась:

– Вот братья вернутся, я расскажу про тебя!

Приехали братья, старшая сестра сразу вышла им навстречу и сказала:

– Вы думаете, хорошо младшая сестра живет? Она уже замуж вышла, забеременела!

Братья сказали:

– Отлично, пусть выходит замуж!

Стали они жить. Эмэмкут вместе со свояками ходил в лес на охоту, добывал зверя. Потом Эмэмкут стал делать нарты, большую и маленькую. Сделал и сказал своякам:

– Ну вот, завтра мы пойдем домой!

Свистнул Эмэмкут. Сразу большое стадо оленей пришло, все олени пестрые. Он еще раз свистнул. Снова оленье стадо пришло, все белые. На пестрых он дунул – они ушли обратно.

Свояки очень обрадовались: впервые такое стадо видели. Начал Эмэмкут запрягать оленей. Запряг. У жены один волосок выдернул, волоском привязал дом свояков к задней нарте. Поехал с женой домой. Увидели это свояки и сказали:

– Смотри-ка, Эмэмкут никуда не движется, на одном месте сидит!

Не знают они, что дом привязан и что Эмэмкут их, свояков, вместе с домом тащит. Эмэмкутовы свояки посмотрели еще и говорят:

– Что же это Эмэмкут делает? Не двигается, на одном месте сидит!

Приблизился Эмэмкут к своему дому. Не доезжая остановился, пешком пошел. Жену в нарте оставил. Пришел к матери, велел ей:

– Кидай на дорогу все, что есть: шкуры, выпоротки, собольи, лисьи шкурки.

Пришел он к жене, снова поехали. Увидела Эмэмкутова жена: валяются прекрасные шкуры, выпоротки, собольи, лисьи шкурки. Сказала Эмэмкутова жена:

– Кто это выбросил такие красивые шкуры, выпоротки, собольи, лисьи шкурки?

Эмэмкут сказал жене:

– Кутх и Мити задницы подтирают ими!

Приехали они. Кутх и Мити очень обрадовались, много веселились.