Текст книги "Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанры:
Мифы. Легенды. Эпос
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 95, № К2.13.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.
Здесь обнаруживается явное нарушение сказочной традиции о составе семьи Кутха. Эмэмкут оказывается зятем (а не сыном) Кутха, женившимся на дочери последнего Ельтальнен. Имя этой дочери упоминается также впервые.
Сказка завершается бытовой концовкой, отражающей социальную сторону жизни ительменов XIX в. (казаки, отработка за жену).
Жил-был Кутх с женой Мити. Была у них дочь Ельтальнен, а также старушка, Кутхова мать. Много женихов приходило. Старушка сразу всех съедала, никого не пропускала к ним. Та старушка была людоедка. Эмэмкут тоже прослышал об очень красивой девушке Ельтальнен. Стал Эмэмкут собираться к Кутху, дикого оленя поймал. Отправился Эмэмкут, взял оленя. Приблизился. Оленя вперед погнал. Старушка сразу оленя съела. Эмэмкут проскочил, старушка не заметила его. Вошел он к Кутху, спросил:
– Кутх, где же твоя девушка?
Кутх сказал:
– Нет у нас девушки!
Ельтальнен в другом доме была. Стал Эмэмкут там жить. Конечно, хотел к Ельтальнен войти, но она не пускала. Думал, думал Эмэмкут, в старуху себя превратил, пургу сделал. Снова к Ельтальнен пришел, стал просить:
– Ельтальнен, пусти меня, я замерзаю!
Впустила.
– Там, старуха, у двери садись!
Не узнала Ельтальнен Эмэмкута и вправду за старушку его приняла. Усыпил Эмэмкут Ельтальнен. Заснула Ельтальнен, спит, ничего не чувствует. Эмэмкут сделал, что ему нужно, и сразу ушел. Ельтальнен сразу забеременела. Почувствовала Ельтальнен, что беременна, стала детскую одежду шить. Мити вошла к ней и сказала:
– Эй, Ельтальнен, ты что делаешь? Ты дурное задумала!
Ельтальнен сказала:
– Да, мать, я беременна! Правда, я ни с кем не спала. Только когда пурга была, я сюда старушку пустила.
Мити сказала:
– Это, конечно, Эмэмкут был!
Ельтальнен родила, очень красивого ребенка родила. Сказала Ельтальнен отцу и матери:
– Передайте жениху, что Ельтальнен сказала: «Конечно, я согласна!»
На это Кутх и Мити слазали:
– Если ты согласна, выходи за Эмэмкута!
Эмэмкут женился на ней. Стали хорошо жить. Эмэмкут сказал:
– Ну, будем собираться домой!
Стали собираться. Эмэмкут вышел во двор, свистнул – сразу три оленьи упряжки пришли. Поехали домой. Подружки Ельтальнен сказали ей:
– Сейчас тебе хорошо, а потом у тебя на хорее 231231
Хорей – длинный шест для управления упряжными оленями.
[Закрыть]сопли висеть будут.
Приехали они домой. Вороны Эмэмкуту весь дом обгадили. Эмэмкут прибрал дом. Решил устроить праздник, всех позвал. Казаки пришли. Чичкимчичан пришел, как будто мухомора наелся. Сказал он:
– Эй, Ельтальнен, помочись в роговой ковшик, я твою мочу выпью, как будто мы вместе в одном кукуле спали!
Ельтальнен сказала:
– Врешь ты все, Чичкимчичан!
Рассердился Эмэмкут на жену, праздник прекратил. Все гости к себе ушли, не стали праздновать. Эмэмкут лег и все время лежал, не вставал, рассердился на жену за Чичкимчичана. Даже смотреть на нее не хочет. Ельтальнен сказала:
– Эмэмкут, ты все время сердишься на меня, так уж я уеду к отцу!
Эмэмкут сказал:
– Хоть сейчас уезжай!
Заплакала Ельтальнен, вышла во двор. Свистнула – сразу две оленьи упряжки появились. Опять в дом вошла, сказала:
– Ну, прощай, Эмэмкут, я уезжаю!
Схватил Эмэмкут жену за подол, не смог удержать. Погнала Ельтальнен оленей, сразу пропала. Едет Ельтальнен по дороге и плачет, сопли на хорее повисли. Сказала она:
– Действительно, правду подружки говорили!
Приехала к отцу с матерью. Опять стала в своем доме жить. Тепло стало на дворе, солнце пригрело. Вот и говорит Синаневт, сестра Эмэмкута, своему брату:
– Эмэмкут, солнце славно греет, вынесу я тебя во двор!
Эмэмкут не хотел во двор. Синаневт все-таки вынесла его вместе с постелью. У Эмэмкута от лежания все бока сгнили. Сидит он во дворе и говорит:
– Синаневт, достань мои стрелы, я их пересчитаю, может, какие потерялись!
Синаневт достала стрелы. Начал Эмэмкут их считать. На стрелах травинка висела – никак не оторвешь. Тогда он травинку отрезал ножом, за спину бросил. Сзади кто-то заплакал, сказал:
– Я, Эмэмкут, тебя жалею, а ты меня ножом порезал!
Посмотрел Эмэмкут назад, увидел старушку-паучиху. Та встала, вокруг Эмэмкута трижды обежала. Эмэмкут сразу поправился. Красивый стал. Снова стал веселиться. Жену вспомнил. Снова пошел к жене. Пришел туда – не пускают. Стал Эмэмкут там жить, три года на Кутха работал. Но тот не отдавал ему жену. Тогда Эмэмкут прокопал под землей ход к жене. Стал через этот ход к жене тайком от Кутха пробираться, спал у жены. Три года так делал. Наконец отдали Эмэмкуту жену. Снова они домой поехали. Приехали. Снова стели хорошо жить. Снова устроили праздник. Всех позвали. Много гостей пришло. И опять пришел плохой человек Чичкимчичан. Эмэмкут сразу его схватил, куда-то выбросил. Стал он гостей кормить. Кончили есть. Начали бороться. Эмэмкута никто не победил, всех он бросал наземь. Кончили бороться. Стали на шкуре кидать друг друга. Снова Эмэмкуту никто ничего не мог сделать, он всех остальных валил. Кончили играть на шкуре. Стали все мочиться. Эмэмкут мочился очень далеко. Никто Эмэмкута не мог осилить, всех он победил. Стал Эмэмкут жить и радоваться.
194. Сисильхан и жена Эмэмкута АяномльхчахЗап. в 1910–1911 гг. в сел. Седанка Камчатской обл. В. И. Иохельсон.
Опубл: Kamchadal texts, стр. 173, № К2.26.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А. П. Володин.
Настоящая сказка представляет собой более ранний вариант № 176. Сюжет этих двух сказок сходен. Различие в том, что в одной из них нарушителем семейных устоев выступает Кутх, пытающийся отнять у сына Эмэмкута жену Иянамльцях, а в другой – женой Эмэмкута пытается овладеть брат его Сисильхан. Имена жены Эмэмкута в этих сказках представляют собой, возможно, диалектные варианты одного слова (Аяномльхчах, Иянамльцях – букв. «Ягода княженика»).
Жил-был Кутх с женой Мити. Дети у них были: Эмэмкут, Сисильхан, Синаневт, Сирим. Эмэмкут пошел в лес, нашел Аяномтальхана и дочь его, Аяномлъхчах. Посватался Эмэмкут. Отдал ее ему Аяномтальхан. Женился Эмэмкут. Поехали домой. Приехали. Сирим вышла во двор, увидела жену Эмэмкута, сказала:
– Очень красивая!
Сисильхан стал завидовать, захотел взять себе жену Эмэмкута. Послал сестру свою Сирим к Эмэмкуту. Сирим сказала:
– Эмэмкут, Сисильхан хочет пойти в медвежью берлогу заглянуть! Ты пойдешь?
Эмэмкут сказал:
– Пойду, посмотрю!
Пошел Эмэмкут, заглянул в берлогу. Сисильхан сразу столкнул его туда. Медведи хорошо приняли Эмэмкута. Мясом кормили. Медведи знали, кто его столкнул к ним. Сказали медведи:
– Ну, Эмэмкут, иди домой. Хочет Сисильхан забрать себе твою жену.
Дали они Эмэмкуту медвежатины. Пошел он домой. Пришел, вошел в дом, спросил жену:
– Сисильхаи пришел?
Аяномльхчах сказала:
– Только что пришел!
Сисильхан послал сестру:
– Сирим, пойди позови жену Эмэмкута сюда!
Сирим вошла, сказала:
– Эй, Аяномльхчах, Сисильхан тебя зовет!
Аяномльхчах сказала:
– Не пойду, разве я мужа покину?
Сирим посмотрела:
– А, Эмэмкут вернулся!
– Садись, Сирим, поешь мяса!
Сирим села, хорошо поела, наелась, пошла домой, вошла в дом. Сисильхан спросил ее:
– Ну, что? Придет?
– Не придет, Эмэмкут вернулся.
– Врешь ты, Сирим!
– Я не вру. Вправду пришел, мясом меня накормил, я хорошо поела.
Сисильхан сказал:
– Бессмертный Эмэмкут, что ли?
Сисильхан снова послал Сирим:
– Пойди к Эмэмкуту, спроси: может, завтра он хочет сходить к волчьему логову?
Сирим пошла к Эмэмкуту. Вошла, сказала:
– Эмэмкут, ты пойдешь завтра к волчьему логову?
Эмэмкут сказал:
– Пойду!
Сирим пошла домой, вошла, сказала:
– Пойдет!
Пошли они к волчьему логову. Пришли. Снова Сисильхан сказал Эмэмкуту, чтобы заглянул в логово. Стал Эмэмкут смотреть в щелочку. Снова Сисильхан столкнул его.
Волки Эмэмкута хорошо приняли, мясом накормили. Затем Эмэмкут сразу домой пошел. Пришел, вошел в дом.
А Сисильхан снова послал сестру:
– Эй, Сирим, пойди Эмэмкутову жену сюда позови!
Сирим пошла, вошла, сказала:
– Аяномльхчах, тебя Сисильхан зовет!
Аяномльхчах сказала:
– Не пойду, разве я покину мужа?
Сирим увидела, что Эмэмкут вернулся.
– Садись, Сирим, мяса поешь!
Сирим славно наелась, пошла домой. Вошла, сказала:
– Не придет, Эмэмкут вернулся!
Сисильхан сказал:
– Почему это волки Эмэмкута не убили?
Сисильхан снова послал Сирим:
– Может, Эмэмкут пойдет к гольцам, к проруби?
Сирим пошла, вошла, сказала:
– Эмэмкут, может, завтра пойдешь к гольцам, к проруби?
Эмэмкут сказал:
– Пойду!
Пошли Сисильхан и Эмэмкут к проруби. Посмотрели: много гольцов. Сисильхан столкнул Эмэмкута в воду. Тот сразу на дно пошел. Гольцы Эмэмкута хорошо приняли, жареным гольцом накормили. Стали упрашивать его остаться у них жить.
Эмэмкут не пожелал:
– У меня жена есть!
Пошел Эмамкут домой, гольцами нагрузили его. Пришел к дому, вошел.
Сисильхан снова сестру послал:
– Пойди, Эмэмкутову жену позови сюда! Утопил я Эмэмкута.
Сирим пошла, вошла, сказала:
– Аяномльхчах, зовут тебя, твой муж не придет!
– Что ты, вот мой муж сидит!
Сирим посмотрела:
– А, вот Эмэмкут!
– Садись, Сирим, жареного поешь!
Сирим поела, пошла домой. Сисильхан спросил ее:
– Ну, что? Придет?
– Нет, не придет! Эмэмкут пришел, гольцов принес, я хорошо поела.
Сисильхан сказал:
– Эх, никак не могу я Эмэмкута извести.
Тогда Сисильхан выкопал у двери яму до самого подземного царства, сверху травой прикрыл. Снова Сисильхан послал свою сестру:
– Пойди, позови Эмэмкута к нам в гости поесть!
Пошла Сирим, вошла, сказала:
– Эмэмкут, зовут тебя поесть!
– Пойду!
Пошел Эмэмкут, не заметил ямы, сразу в яму провалился, под землю попал. Нашел там хороших людей. Хорошо приняли его, стали кормить. Там хорошие девушки были. Все время заставляли Эмэмкута жениться там.
– Не хочу жениться! – сказал Эмэмкут и заплакал.
Привел наконец Сисильхан жену Эмэмкута к себе. Аяномльхчах надела колючую шкуру камбалы. Сисильхан сказал:
– Ну, давай ляжем!
Легли. Аяномльхчах стала нарочно обнимать Сисилъхана. Застонал Сисильхан.
– Ой, ой, почему твоя кожа такая колючая?
А жена Эмэмкута все сильнее обнимает его. Рассердился Сисильхан, оттолкнул Аяномльхчах, сказал:
– Я думал, ты хорошая женщина!
Вышла Аяномльхчах на двор. Сразу в яму упала. Встретила мужа. Эмэмкут ни на кого там не смотрел.
– Эмэмкут, я пришла, твоя жена!
Увидел он жену, обрадовался, стал ее целовать. Сразу пошли они обратно домой. Эмэмкут по дороге двух старых медведей поймал. Пришли домой. Сразу Сирим вошла, встретила их. Послали они ее и сказали:
– Пойди, позови сюда Сисильхана!
Сирим пошла, вошла, сказала:
– Сисильхан, тебя Эмэмкут зовет!
– Неужели он пришел?
– Да, пришел!
Пошли они к Эмэмкуту, увидели двух огромных медведей. Испугались, закричали:
– Эмэмкут, страшно!
Эмэмкут рассердился, схватил Сисильхана с сестрой, те завопили:
– Эмэмкут, отпусти нас, боимся!
Эмэмкут погнал медведей, те отнесли Сисильхана с сестрой в лес навсегда. Стал Эмэмкут жить и радоваться.
195. Мечхч, медведь и КутхРассказала в 1969 г. В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап. и пер А. П. Володин. Публикуется впервые.
В этой сказке Мечхч («Тощий человечек») обращается к всемогущему Кутху за помощью против насильника-медведя. В данном случае Кутх выступает в роли защитника обиженных.
Жил-был Мечхч. Одной рыбой питался. Как настанет лето, он готовит юколу. Навешает полный балаган, а зимой знай себе спит на лабазике, на котором кипрей сушат. Как-то осенью медведь повадился к нему ходить. Поедает да поедает юколу! Ну что Мечхч может с ним поделать? Медведь уже всю юколу кончает, разжирел. Еще раз пришел, доел юколу и говорит:
– Ну, Мечхч, прикончил я юколу. Теперь тебя съем.
Мечхч говорит:
– Эх, больно я сухой да жесткий!
– Как же мне тогда тебя съесть?
– Лучше изжарь меня!
– Ну, тогда зажарю. Дров надо принести, – говорит медведь. – Давай-ка, натаскай поскорее дров, а я полежу – что-то я устал. Да ты долго-то не ходи!
Пошел Мечхч в лес, а сам плачет, прощальную песню поет. Принес он дров, положил и говорит медведю:
– Я еще схожу, этих мало будет.
Снова пошел, запел прощальную песню:
– В последний раз хожу, скоро меня съедят!
Вдруг Кутх по тундре идет. Услышал он: кто-то прощальною песню поет. Сразу пошел он на тот поющий голос:
– Гляди-ка, Мечхч! Ты чего стонешь?
– Эх, Кутх, в последний раз я гуляю!
– А что так?
– Скоро меня съедят. Эти дрова я для своего котла несу, зажарят меня.
– Кто же?
– Да медведь.
– Ты чего? Ну, хватит тебе плакать! Ты пойди, отнеси эти дрова. Костер потихонечку складывай. Не торопись! А я пока что дрыгалку 232232
Дрыгалка (местн. рус.) – короткая, толстая дубинка, употреблявшаяся ительменами и коряками в качестве орудия охоты, обороны и нападения.
[Закрыть]сделаю. Потом ты меня как будто нечаянно увидишь и скажешь медведю: «У-у, вот уж Кутха нелегкая несет!» Как будто ты на меня сердишься.
Мечхч пошел домой. Медведь спрашивает его:
– Уже пришел?
– Пришел.
– Ну, делай костер!
Уселся Мечхч, стал потихоньку складывать костер. Вдруг закричал:
– Ах ты, вот Кутха нелегкая несет!
Медведь сразу говорит:
– Ты смотри, не выдавай меня, я клубком свернусь.
Свернулся медведь клубком, лежит. Приходит Кутх:
– Здорово, Мечхч!
– Здорово!
Кутх подошел к медведю:
– А это что такое тут лежит?
– Да это моя сельница 233233
Сельница (местн. рус.) – у камчадалов специальное (обычно деревянное) корыто для приготовления толкуши (см.) Форма сельницы продолговатая или, ранее, круглая.
[Закрыть].
Начал Кутх осматривать ее.
– Мечхч, а почему она с шерстью?
– А что мне, взял вот и обтянул ее шкурой!
– Мечхч! А почему она с ногами?
– А что мне, захотел, вот и сделал с ногами!
Подошел Кутх к медвежьей голове.
– Мечхч! А зачем она с головой?
– А мне что, сделал вот с головой!
Кутх половчее прицеливается к медвежьей голове, чтобы стукнуть наверняка. А медведь лежит и не дышит. Кутх взял дрыгалку, нацелился – ка-ак трахнет медведя по голове! Тот даже не шевельнулся. Кутх крикнул:
– Мечхч, живее брюхо ему распори, а то оживет!
Началась у них беготня: медведя потрошат, сразу же и варят, сразу и жарят. Кутх говорит:
– Теперь, Мечхч, давай сделаем из медвежьей шкуры мешки, мяса для Мити отнесем!
– Ой, дедушка, хоть все мясо бери, раз уж ты меня в живых оставил!
Пошли они к Мити, пришли. Поднялись к входной дыре:
– Мити! Ношу принимай!
Мити выскочила наверх:
– Ой, Кутх, где же это ты мяса добыл?
– Не болтай слишком много, – говорит ей Кутх. – Давай-ка, чего-нибудь вкусненького сготовь! А ты, Мечхч, никуда не уходи, живи у меня как мой сын.
196. ИвликелхенРассказала В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые.
Распространенная у народностей Чукотки и Камчатки сказка о вредоносном существе, пожирающем все живое. В ительменском фольклоре – это Ивликелхен («Длинный злой старичок») (в № 179 – Кутх), в чукотском – кэле, в эскимосском – великанша Майырахпак и т. д. Следует отметить, что чудовище, пожирающее детенышей, в сказках народностей указанного региона изображается в образе женского существа, поэтому представление Ивликелхена в одноименной сказке как мужского персонажа является, по-видимому, результатом изменения сюжета у современных ительменов, замены женского персонажа мужским. Вариант сказки, где вместо Ивликелхена выступает Кутх, представляется, по-видимому, вторичным и наиболее поздним, когда мифический творец ворон Кутх снижается до отрицательного персонажа.
Жил-был Ивликелхен в своей юрточке. Вдруг пришла к нему сука:
– Здорово, дедушка!
– Здорово, сука!
– Я к тебе ночевать пришла.
– Ну и ночуй!
А про себя Ивликелхен говорит: «Все равно тебя съем». Вслух сказал:
– Ты, сука, в той стороне ложись, а я – в этой.
Сука говорит:
– Дедушка, расскажи сказку!
– Расскажу, ты только слушай.
Начал Ивликелхен рассказывать:
– Туша, туша, целая, целая, много мозгу головного, много мозгу костного, пусть растет, подрастает, будет еще больше.
А сука лежит и угол подкапывает, дырку наружу хочет сделать.
– Сука! Ты чего чешешься?
– Я под мышками чешу. Ты, дедушка, рассказывай, я тебя хорошо слушаю. Уже спать хочу.
Ивликелхен снова начал рассказывать:
– Туша, туша, целая, целая, много мозгу головного, много почек, печени, пусть растет, подрастает, будет еще больше… Сука! Ты что там чешешься?
А сука дырку почти прокопала. Отвечает:
– Я, дедушка, промеж ног чешу. Ты рассказывай себе. У меня уже один глазок уснул. Еще расскажи – совсем засну.
Ивликелхен сразу начал рассказывать:
– Туша, туша, целая, целая, много мозгу костного, горлышко нежное, ушки сладкие, пусть растет, хорошо расти, досыта тобой наемся… Сука!
Нет ответа.
– Уже заснула. Ох и превкусно я сейчас поем!
Встал Ивликелхен, начал суку искать, нашел дырку, через которую сука убежала. Ивликелхен рассердился:
– Ах ты, сука, сука, все равно я тебя догоню! Так и съем живьем!
Погнался он за ней. Бежит сука и вдруг видит птичку. Поймала она ее и в кухлянку завернула. Тут же сразу и конуру сделала. Сама уселась, качает птичку, как будто это ее ребенок.
Ивликелхен пришел, спрашивает:
– Ты суку не видала?
– Мой ребенок сильно болеет, кого мне видеть? Дедушка, ты у меня здесь переночуй.
– Ладно, переночую.
Тогда сука и говорит:
– Ты ложись спать, я с ребеночком буду сидеть, он по ночам все плачет.
А сама думает, как бы ей убежать. Настала ночь. Окликнула она Ивликелхена:
– Дедушка, ты спишь?
Не отвечает, заснул.
Сука нашла где-то равдугу и всю исколола, как будто звездочки сделала. Надела Ивликелхену на лицо: «Спи, Ивликелхен», – и убежала.
Ивликелхен спал, пока не настал день. Открыл глаза – перед глазами темное небо и звездочки. «Ну и длинная же ночка, – подумал он, – а уж ясно, вызвездило-то как!» Стал он поворачиваться на другой бок, а равдуга свалилась с его лица. Тогда он понял, в чем дело:
– Не знал я, сука, что это ты была. Ну, догоню тебя сейчас!
Побежал Ивликелхен, стал суку догонять. Увидела его сука. Принялась дразнить:
– Дедушка, на мои ножки посмотри!
– Твои ноги, как палки, – отвечает Ивликелхен.
– Дедушка, посмотри на мои ноздреньки!
– У-у-у, твои ноздри, как дырки в стене!
– Дедушка, мое личико гладкое, как вылизанное, а посмотри-ка на мои глазки!
– У-у-у-у, твое лицо, как кусок дымленой шкуры, а глаза узкие, как ножом прорезанные. Все равно съем тебя!
– Посмотри на меня, какая я девица!
– Какая ты девица, ты просто сука!
Гонялся, гонялся Ивликелхен за сукой, все штаны порвал, не смог поймать. Тогда он сказал:
– Пойду-ка лучше домой, штаны починю.
Пришел, сел, собирается штаны чинить. А тут мыши пришли, сразу начали кататься на его юрточке. Скатываются все время мимо окошка, а он говорит: «Что это мне свет затемняет? Наверное, щеки». Взял он и сразу отрезал их. Кровь льется, а мыши снова скатились.
– Да это, наверное, нос затемняет!
Отрезал нос. Все лицо у него болит.
Подумал Ивликелхен: «Ну-ка, выйду во двор, погляжу, что там».
Вышел, увидел мышей. Сказал им:
– Теперь-то вы от меня не уйдете.
Живо побежал в дом, завязал штаны, как мешок, вышел во двор и говорит:
– А ну, катитесь сюда!
Мыши упрямятся, не хотят. Маленького мышонка толкнули вперед, упал он в штаны. Ивликелхен снова говорит:
– А ну, быстрее катитесь!
Скатились все мыши в штаны.
– Вот сейчас кислое мясо приготовлю.
Завязал Ивликелхен штаны, пошел в лес. Пришел. Нашел прямое дерево. Говорит ему:
– Дерево, дерево, нагнись! Дерево, дерево, нагнись!
Нагнулось дерево. Повесил он штаны на верхушку и говорят:
– Дерево, дерево, выпрямись!
Выпрямилось дерево.
– Теперь кислое мясо превкусное сделаю. Вот тогда и полакомлюсь.
Ушел Ивликелхен в свою юрточку. А тут лиса по лесу бежит, слышит, что где-то дурными голосами вопят. Это мыши наверху громко плачут. Лиса осмотрелась и увидела их. Спрашивает:
– Кто же вас подвесил?
– Нас Ивликелхен подвесил, чтобы кислое мясо из нас сделать.
– А как же он подвесил вас, что он говорил?
– Он говорил: «Дерево, дерево, нагнись!»
Лиса сказала эти слова, дерево сразу нагнулось. Выпустила она мышей и говорит:
– Быстренько натаскайте гнилушек.
Натаскали мыши гнилушек, полные штаны набили. А того мышонка, что внизу был и уже задохся, положили сверху – пусть прокисает. Лиса говорит:
– Теперь скажите мне, когда он вас подвесил, что дереву говорил?
Мыши сказали:
– Дерево, дерево, выпрямись!
Подвесили они штаны на верхушку. Лиса и говорит:
– Теперь идемте ко мне домой. Корыто приготовьте и на таскайте ольховой коры.
Жил-жил Ивликелхен дома, а потом говорит:
– Пора идти, у меня славное кушанье есть.
Пришел он в лес.
– Дерево, дерево, нагнись! Дерево, дерево, нагнись!
Дерево нагнулось.
– Сейчас буду есть мое кисленькое, вкусненькое. Пресладко поем!
Закрыл Ивликелхен глаза, сунул руку в штаны, вытащи мышонка, начал есть:
– Ух, как вкусно, ну и полакомлюсь!
Снова засунул руку в штаны, вытащил гнилушку, взял в рот. Рассердился:
– Это уж лиса напакостила! А ну-ка, пойду к ней!
Пошел. Мыши увидели его издали, говорят:
– Ивликелхен идет!
Лиса говорит:
– Живо жуйте кору!
Нажевали мыши ольхи, наполнили корыто.
– Теперь прячьтесь.
Пришел Ивликелхен к лисе, говорит:
– Здорово, лиса.
А лиса лежит, и голова у нее обвязана.
– Это ты мое кушанье украла? – спрашивает Ивликелхен.
– О-ой, дедушка, третий месяц болею, – отвечает лиса.
– Чего у тебя болит-то?
– Кровь из души идет. Смотри: корыто крови полно. Даже некому сходить вылить. Хоть бы ты, дедушка, сходил вылил.
– Ладно, схожу, вылью. Правда, сильно болеешь, много крови вышло.
Взял он корыто, понес. Лиса говорит ему:
– Назад только не оглядывайся. Во-он с той горы вылей.
Ивликелхен тащит корыто. Устал, остановился. Захотел назад оглянуться, но вспомнил, что лиса не велела назад смотреть. Снова пошел, уже гора близко. Очень устал. Остановился, захотел оглянуться, опять вспомнил, что лиса не велела назад смотреть. А лиса крадется за ним следом. Вот пришел Ивликелхен к обрыву, стал корыто выливать. Лиса ка-ак толкнет его сзади – покатился Ивликелхен кубарем.
– Ах ты, лиса, все равно тебя поймаю!
Какую лису он теперь поймает? Разлетелся на куски – куда голова упала, куда руки.
А лиса хохочет. Нахохоталась, пришла к мышам, говорит:
– Теперь идите домой, ничего не бойтесь и суке скажите – пусть спокойно живет: Ивликелхен умер.
