Текст книги "Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанры:
Мифы. Легенды. Эпос
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)
Рассказал в 1970 г. М. И. Етынкеу (см. прим. к № 113), зап. и пер. В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.
Керекский вариант сказки о катающихся с горы вороне и волке. В отличие от чукотского варианта («Волк и ворон»» № 110), эскимосского («Ворон и волк», Эск. ск. и лег., стр. 23), в керекском сюжет катания персонажей с горы является только началом приключений Кукки. В этом смысле керекская сказка имеет много общего с корякским текстом № 126, где ворону пытаются мстить за брата другие волки и их мифические помощники.
Я про волка сказку расскажу. Говорит Кукки жене:
– Дай-ка, Мити, соломенную нарту.
– Нет соломенной нарты, только плетеная веревка.
Не верит Кукки, сам ищет.
– Что же ты ищешь?
– Да нарту.
– Куда ты идешь?
– Да вот, пойду с горки покатаюсь.
Пошел Кукки. Покатился с горки.
– Ох! Как приятно, небо так перед глазами и мелькает! – кричит от радости Кукки.
Опять покатился с горки и кричит:
– Ох! Как приятно, небо так и мелькает!
Услышал волк, как радостно кричит катающийся с горки Кукки. «Откуда это он кричит?» – подумал волк и пошел к Кукки.
– Эй, дедушка, что ты делаешь?
– Ох, напугал ты меня. Откуда пришел?
– Да вот, услышал, как ты кричишь, катаясь, и подумал: «Пойду-ка посмотрю, как дедушка катается». Дай-ка я прокачусь!
– Нельзя тебе, в воду скатишься.
– Нет, не скачусь. Лапы у меня длинные.
– Ну катись, раз лапы длинные.
– А что мне кричать, когда буду катиться?
– Кричи: «О-о, как приятно, небо так и мелькает!»
– Ладно, так и буду кричать.
Покатился волк с горки. Бульк – и свалился в море.
– Ой-ой, дедушка я в воду упал! Вытащи! – закричал волк.
– Нет не вытащу. У тебя ведь длинные лапы! А у меня кривые когти, потому я и не падаю в воду.
– Вытащи, дедушка!
– Не вытащу!
– Ну вытаскивай же, лапы коченеют!
– Нет, не вытащу, ты же длиннолапый.
– Дедушка, я тебе стадо блох дам 183183
Стадо блох (гачыйчин наллулан) – имеются в виду мелкие быстро бегающие насекомые белого цвета, которые заводятся в сырой или прелой коже, шерсти, мехах.
[Закрыть].
– Не нужны мне блохи.
– Эй, дедушка, лапы совсем коченеют, – кричит из воды волк.
– Я же говорю тебе, что не вытащу! – упирается Кукки.
– Стадо горных баранов дам.
– Мои дети сами горных баранов добывают.
– Тогда стадо росомах дам!
– Не нужны мне росомахи. Говорю тебе, мои дети разных зверей добывают.
– Что же дать тебе? – рассуждает волк. – О-о, длинноухую сестру за тебя замуж отдам.
– Вот хорошо! – обрадовался Кукки. – Эй, тесть, подожди, подожди, сейчас вытащу тебя.
Вытащил Кукки волка.
– Бр-р-р! Чуть было лапы не окоченели, – говорит волк и выжимает свою одежду. Кукки помогает ему.
– Ну как? – спрашивает Кукки. – Отдашь свою сестру за меня?
– Нет у меня никакой сестры.
– Ка-а-к? Обманул меня! Ладно, я больше не буду кататься, – обиделся Кукки. – Ты какой долиной пойдешь?
– Да по долине Ватвыткавнын. А ты?
– А я к верховьям реки Антчины пойду.
Разошлись Кукки и волк в разные стороны. Пошли по долинам рек, а в верховьях эти реки сходятся. Дошел волк до истоков Ватвыткавнына. Поднялся в верховья реки Антчины Кукки. И вдруг превратился в кусок жирного мяса от задней части оленя.
– Ого! – удивился волк. – Спасибо, друзья мне пищу оставили. – И тут же съел кусок мяса. А это Кукки был.
Пошел волк домой, а в животе у него Кукки шевелится.
– Ох, вот это, наверное, мой отец принес и повесил здесь, в пищевом складе, – рассуждает в животе волка Кукки, берет кишки и бросает наружу.
– Дедушка, ты как будто из меня говоришь?
– Не у тебя я, а у себя дома, в пищевом складе сижу.
– Ой, кишочки мои выбросил!
– Да нет, дома ведь я. – А сам почки наружу выбросил. – Тьфу! – говорит. – Это, наверное, Итчым свои торбаза вонючие развесил.
– Ой, мои почечки!
– Что ты кричишь? Я же дома, в пищевом складе. – А сам и легкие выбросил. – Тьфу! Опять, верно, это Итчым принес.
– Дедушка, это легкие мои!
– Не выдумывай, я же дома, в пищевом складе. – А сам сердце выбросил. – Тьфу! Это, верно, рукоятка копья. Зачем она здесь висит?!
– Дедушка! Это моя душа! – Пху! – и умер волк.
– Ой-ой, волка убил! – закричал Кукки и выскочил из него.
Пошел Кукки домой. Увидел его сын Ауппали и говорит матери:
– Отец с катания идет.
– Что ж, пусть приходит, – отвечает мать.
Сердится Кукки, кричит:
– Ауппали, скажи матери, пусть благодарственный обряд совершит.
– Ладно, – сказал Ауппали, и пошел в землянку. – Мать, отец что-то волочит, сказал, чтобы ты благодарственный обряд совершила.
– Ну что ж. Однако пойди посмотри, что он там волочит, – а сама стала обряд совершать. Запела:
– Ку-у-кки во-о-лка без пот-ро-хов уби-и-ил! Кы-а, кы-а, кы-а!
Зашел Кукки в землянку.
– Хватит петь, пришел вот я.
– Пусть дочери добычу освежуют!
– Нет, не надо свежевать! Пусть целиком будет!
Вышла теща 184184
По представлениям кереков, когда рождалась дочь, то считалось, что вернулась бабушка, т. е. мать родившей женщины; когда же рождался сын, то считалось, что вернулся отец родившей женщины. В данной сказке старшая дочь Кукки Чиниллымнылнаккут называется «наумат» – теща, когда к ней обращается или о ней говорит Кукки-отец, и «ылла» – мать, когда к ней обращается или говорит о ней Мити, жена Кукки.
[Закрыть], встретила отца.
– Вот что сделай: отнеси волка в пищевой склад и сторожи там – шитьем займись.
Заснули вороны. Кукки крепко заснул.
А тем временем братья-волки пошли по следам.
На другой день сидит Кукки у дверей землянки и вяжет сеть. Вышел из землянки его младший сын, Ауппали.
– Выходи почаще, посматривай кругом, – говорит ему Кукки.
– Отец, смотри, вон два волка идут, – сказал ему Ауппали.
– О-о, подожди, сейчас шарики из жира 185185
Шарики из жира служили для добычи зверя – волка, медведя, лисы. В шарик из жира закатывались полукругом согнутые пластинки из китового уса, концы которых заострялись. Шарики замораживали и забрасывали на звериные тропы. Зверь проглатывал шарик, китовая пластинка распрямлялась и остриями убивала зверя.
[Закрыть]сделаю. Пойдешь к тому месту, куда они пойдут. Сделай вид, что играешь, и оставь эти шарики, – говорит Кукки сыну.
Подошли братья-волки, смотрят:
– О-о, мальчик Ауппали здесь играл, наверное, и уронил шарики, – решили они и тут же съели их.
Подошли к землянке. Кукки около дверей сеть вяжет.
– О-о, пришли!
– Да, дедушка. Что это с нами? Качает нас, в глазах темнеет.
– Наверное, съели что-нибудь?
И тут же сдохли волки.
– О-о, опять двух волков убил, – обрадовался Кукки и отнес их в пищевой склад к дочери: – Вот еще принес, сторожи.
Тем временем маленький волчонок спрашивает у своих родителей-стариков:
– Много здесь лежек было, а теперь я один остался.
Звали волчонка Вечовтын. (А Кукки был большой шаман-колдун.)
Заснули родители, пошел Вечовтын по следам братьев.
Кукки опять у дверей сидит, сеть вяжет. Ауппали часто из землянки выходит.
– Выходи почаще, посматривай, – говорит ему Кукки.
Вышел Ауппали и видит: идет волчонок.
– Отец, смотри, маленький волчонок к нам идет.
– Это, наверное, Вечовтын, – говорит Кукки. Он ведь все знает. – Отнеси шарики и брось на его пути.
Отнес шарики Ауппали, бросил на пути волчонка, а сам в землянку вернулся.
Бежит по следу волчонок, вдруг видит – шарики. «О-о, что это?» – подумал он и взял их с собой.
– О-о, пришел! – приветствовал его Кукки.
– Да! Не приходили ли сюда мои братья? – спросил Вечовтын.
– Нет, не приходили. Видишь, мы только одни, – ответил Кукки.
Тут Вечовтын показывает шарик, зажатый в кулаке, и спрашивает:
– Дедушка, что это?
– Ох ты! – испугался Кукки, юркнул в полог и залез под шкуры.
– Что ты делаешь?! – закричала Мити. – Напугать меня можешь. Куда ты?
– Волчонок пришел, шарик показал и спросил: «Что это?»
– Так чего же ты прячешься? Раз напроказил, так и иди к нему, – упрекает его Мити.
Вошел Вечовтын в землянку.
– О-о, пришел ты! – приветствует его жена Кукки.
– Да, пришел. Бабушка, что это? – показывает Вечовтын шарик.
– Не знаю, незнакомо мне это. Тьфу! – плюнула Мити, а сама думает: «Не проведешь дочь Акальчики» 186186
Акальчики – мифический отец Мити.
[Закрыть]. И говорит:
– Выходи, Кукки, чего боишься? Ты ведь мужчина. Я женщина И то не прячусь.
– Нет, нет, не выйду. Я спать хочу.
– Ну и спи! – рассердилась Мити.
Уже стемнело. Вечовтын и говорит:
– Домой пора, пойду.
– Ну что ж, иди, – ответила Мити.
– Только не подсматривайте за мной.
Пошел Вечовтын к пищевому складу, в котором дочь Кукки Чиниллымнылнаккут сторожила убитых волков, и закричал:
– Эй, здесь мои братья?
– Да, здесь.
Разбудил братьев Вечовтын и говорит им:
– Как же с этим братом будем? Он ведь без внутренностей. Оставим его. А ты следом за нами иди, – обратился он к Чиниллымнылнаккут.
Пошла дочь Кукки к волчьему народу. Привел ее Вечовтын и говорит родителям:
– Вот, мать, встречайте!
Вышли родители:
– О-о, пришли! Быстро. Где же братьев нашел?
– Да вот, дедушка этих двоих разом убил, я за это его дочь увел.
Боится Чиниллымнылнаккут. Первый раз она среди волков.
– О-о, женщина пришла!
– Да!
– Заходи же!
– Да, зайду, – и зашла Чиниллымнылнаккут в волчье жилище.
Так и осталась там. Заснули волки.
Пошла Мити к пищевому складу посмотреть – нет дочери и волки ушли, один только волк без внутренностей лежит.
– О-о какой Кукки пакостник! Даже дочь позволил украсть! – возмутилась Мити и вернулась в землянку.
– Кукки! Кукки! – закричала.
– А-а!
– Нет ведь нашей дочери, и волков тоже нет!
– Ой-ой! – испугался Кукки. – Наверное, это Вечовтын сделал. Он ведь недавно был.
– Там только один волк без внутренностей лежит.
– Пойду-ка вложу ему внутренности, оживлю его, пусть домой идет.
Сделал Кукки волчьи внутренности из разных кусочков мяса и вшил их волку внутрь.
– О-о! – ожил волк. – Кто же со мной такое сделал?
– Да я это сделал! – ответил Кукки. – Иди домой, я, видишь, разбудил тебя. Дочь наша пропала. Наверное, у вас она, приведите ее, не задерживайте!
– Ладно, приведем!
Пошел волк домой. Приходит к себе.
– Вот и я, мать, встречайте!
– О-о, кто пришел? Наверное, сын, который вчера ушел?
– Да, он. Мы его там оставили, потому что он без внутренностей был, не знали что делать, – объяснил Вечовтын.
– Что же с тобой сделали?
– Дедушка внутренности мне сделал и вшил. А потом разбудил меня. Завтра, как проснемся, отведем их дочь. А то опять что-нибудь с нами сотворит.
– Да, да, отведите ее домой, сейчас же отведите, – сказали старики.
Отправились волки к жилищу ворона. Вечером пришли.
– Волки, вы здесь побудьте, я первая заговорю, – сказала Чиниллымнылнаккут.
– Мать, пришла я, встречайте!
– Ой-ой! – закричал Кукки. – Как будто моя теща пришла!
Вышла Мити.
– О-о, пришла ты!
– Да, пришла. Волки меня привели.
– Где же они?
– На улице.
– Скажи им, пусть заходят.
– Где вы, волки? Заходите!
– Нет, не зайдем! Кукки мстить будет. Торопимся мы.
– Ну что ж, может, угостить вас чем-нибудь?
– Нет, мы рады, что вашу дочь привели. Жалко нам ее. Вы ведь ничего о ней не знали.
Мити ввела дочь в землянку. Кукки все еще дрожит от страха, под постелью спрятался. Говорит ему Мити:
– Смотри, мать пришла!
– Откуда пришла мать?
– Да вот волки привели.
Пришли волки домой. Кричат:
– Встречайте нас, от дедушки мы пришли, дочь ему вернули!
– Что же дедушка сказал?
– Да не показывается он, боится.
– Ну, побаловались и хватит, теперь успокойтесь.
А Чиниллымнылнаккут стала спрашивать Кукки:
– Как же ты меня вызволил?
– Да вот, оживил волка, который без внутренностей был, и послал его домой к братьям. А он пообещал дочь вернуть. Говорит: «Старуху жалко». Ну хорошо, что вернулась.
Кончаю сказку рассказывать, только вот это и знаю.
СКАЗКИ И МИФЫ КОРЯКОВ
124. Как Куйкынняку прекратил дождьЗап. в 1928 г. в сел. Кичига Корякского нац. окр. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 91 [на кор. яз. с рус. подстр. пер,].
Давно это было. Долго не переставая шел дождь. Тогда Куйкынняку сказал своим сыновьям:
– Ну-ка, сыновья, наловите оленей!
Наловили сыновья оленей. Куйкынняку большую ладью сделал. В нее этих оленей загнал. Потом стал всех зверей созывать. Всякие звери к нему пришли. И мыши тоже пришли. Составил Куйкынняку из мышей упряжку, запряг их в ладью, поехал к морю. С собой мухоморов 187187
Гриб мухомор (fly-agarie) чукчи и коряки употребляли в качестве опьяняющего, одурманивающего средства. Эти свойства мухомора нашли отражение в устном художественном творчестве народностей чукотско-корякской группы, а также в петроглифах на скалистых берегах Пегтымель (ср. The Koryak, № 77; см. здесь прим, 2 к № 189).
[Закрыть]взял. Приехал к морю. А дождь-то все время идет.
На другой день отплыл. Долго плыл по морю. Наконец к острову подплыл. Высадился на берег. Видит – поселок. Пришел туда. Видит – женщина сидит, волосы расчесывает.
– Ага, вот из-за чего дождь идет!
Сказала ему женщина:
– Здравствуй, старик! Явился!
– Да, явился!
– Мимо поедешь или здесь останешься?
– Переночую, а завтра дальше отправлюсь!
А женщина все причесывается. Стал он ее мухоморами угощать. Поела и опьянела вскоре. Тогда Куйкынняку начал ей волосы срезать. Все волосы срезал. Потом все одежды с нее снял. Голой оставил. Собрал ее одежды, закопал в землю. И сказал:
– Погоди же, совсем тебя измучаю!
А женщина замерзла, дрожит. Совсем опьянела. Хочет причесаться. Только рукой дергает, к голове тянется. А Куйкынняку ей еще брови и ресницы срезал.
Потом мышку Камчэнанавут послал:
– Переплыви море, посмотри: может, прояснилось у нас.
Поплыла мышка. Вскоре вернулась, сказала:
– Совсем прояснилось.
Тогда Куйкынняку домой отправился. А женщину так и оставил.
– Ой, холодно! Замерзаю! Отдай мои одежды! – кричит женщина.
Не отдал. Домой вернулся.
125. Путешествия КуйкыннякуРассказал в 1928 г. житель сел. Кичиги Ававу, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 94 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Образ Куйкынняку не имеет четкого выражения в цикле корякских вороньих сказок: иногда это человек, иногда – ворон. В данной сказке герой выступает, по-видимому, в образе человека.
Однажды Куйкынняку на морской берег пошел. Увидел акибу 188188
Акиба (местн. рус.) – кольчатая нерпа.
[Закрыть].
– Что, акиба, ты здесь делаешь?
– Спать собираюсь.
– Хочу что-то тебе сказать. Послушаешь?
– Ни к чему мне. Спать хочу!
Запел тогда Куйкынняку:
Акиба, снеси меня
В места, богатые жиром, к женщинам морского народа!
Посадила его акиба к себе на спину. Повезла. Привезла к китовому народу.
– Здорово, старик! Зачем приехал?
– Как сказать… Жиру поесть хочу.
– Ну, входи!
Вошел.
– Ну-ка, достаньте нерпичьи ласты!
Достали.
– На вот, поешь нерпичьих ластов!
Принялся есть ласты. Поел.
– Спасибо, наелся. Вот только в горле пересохло. Попить бы. Напоите меня!
– Сам бери, пей! Вон деревянная посуда с водой стоит.
– Эх вы, все еще без чашек живете!
Подошел к корыту, только пить начал, как вдруг полетел вниз головой в корыто. Долго падал. Упал прямо на жилье моржового народа. Сел у входной дыры. Потом петь начал:
О-ой! Дальней земли женщины
Из горных речек воду черпают!
Крикнули из жилья:
– Эй, гость, войди!
Вошел.
– Ну-ка, гостя попотчуйте!
Угощать стали. Есть начал. Поел.
– Эх, пить хочется!
– Напейся сам!
Подошел к корыту, только начал пить, как вдруг вниз головой полетел. Прямо на жилье лахтачьего народа упал. Сел у дымовой дыры, запел:
О-ой! Дальней земли женщины
Из горных речек воду черпают!
Тотчас изнутри крикнули ему:
– Войди, гость!
Вошел.
– Ох! Напоите меня! Худо мне. Умираю, как пить хочу.
– Иди сам напейся! Держи роговую чашку!
Дали ему роговую чашку. Начал он пить. Напился.
– О-хо! Напился я. Ожил.
– Теперь лахтачьими ластами гостя попотчуйте!
Поставили перед ним лахтачьи ласты. Начал есть. Поел.
– Ну, пора и домой. Проводите меня. Отдам вам свою дочь.
– Что ж, ладно, проводим!
Отправились провожать гостя.
Прибыли к Куйкынняку. Начали толкушу 189189
Толкуша – камчатское блюдо, приготовляемое из растертых клубней и стеблей ряда съедобных растений, рыбы, жира, ягод и др.
[Закрыть]делать. Много толкуши съели. И в обратный путь отправились. Куйкынняку им Тинианавут отдал. С ней и уехали.
Пришли к китовому народу.
– Здорово! Откуда путь держите?
– Куйкынняку провожали.
– Ладно. Чем же вас наделили?
– Мы ведь не такие насмешники, как вы. – И показали Тинианавут.
– Откуда у вас эта девушка?
– А вот не насмехались мы, теперь, спасибо, с девушкой возвращаемся.
– Красивая девушка!
Попрощались с китовым народом. Домой вернулись.
– Ну, мать, разводи огонь, невесту огнем встречай!
Начали огнем окуривать. Приобщили к огню. Собрался народ, начали невесту рассматривать. Все говорят:
– Ой, красивая девушка!
Потом празднество устроили.
126. Куйкынняку и волкРассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Оонак (Кирилл Попов); зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 96 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В основе сказки – распространенный у коренных народностей чукотско-камчатского региона, а также Аляски сюжет о катающихся с горы вороне и волке. В корякской сказке на этот сюжет с горы на санках катается Куйкынняку, к которому приходит волк по имени Эгымчычын (ср. The Koryak, № 126).
В данном варианте (в отличие от эскимосского) – это и не совсем животная сказка, поскольку основной герой ее предстает в образе человека. Эта сказка служит иллюстрацией слабой дифференциации между волшебной и животной сказкой в корякском цикле о Куткыннеку (Куйкынняку) [ср. эскимосскую сказку «Волк и ворон» (Эск,_ ск. и лег., стр. 23), а также здесь чукотский текст № 110].
Данный сюжет в корякском варианте контаминируется с другим сюжетом, где брат погубленного волка Таяхтыт в союзе с земными и морскими зверями пытается мстить Куйкынняку.
О вороньем происхождении героя, о его магической силе свидетельствуют следующие моменты: Куйкынняку окрашивает море ольховой краской, отчего гибнут морские звери, а затем вывешивает снаружи свою воронью одежду, снегом с которой засыпает всех земных зверей.
Как в этой, так и в других сказках о вороне Куйкынняку, древний миф о вороне-творце выступает основой формирования сказок о животных, в которых миссия героя-творца причудливо сочетается с ролью плута и простака. В плане художественном мифологическая основа сюжета обогащается сатирическими и комическими мотивами, что знаменует идеологическую многоплановость сказки.
Решил Куйкынняку покататься. На гору отправился. Идет, водовозные санки за собой тащит. Пришел на гору. Скатился к самому морю. Через море перекатился. Обратно идет. Сам санки тащит.
Потом волк пришел.
– Здравствуй, двоюродный брат! Что делаешь? Катаешься? Ну-ка, брат, и я покатаюсь!
– Не смей садиться! Сломаешь!
– Ничего. Хоть разок скачусь!
Стал волк кататься. Три раза скатился. Потом сказал Куйкынняку:
– Ну ладно, брат, я домой пойду.
Вернулся домой Куйкынняку.
Через некоторое время решил волк: «Пойду в гости к двоюродному брату».
Отправился. Идет. Вдруг видит: на дороге ноги Куйкынняку валяются:
– Ой! Двоюродный брат! Какой смертью умер? – И съел ноги.
Еще немного прошел, руки нашел. И руки съел. Потом голову нашел и тоже съел. А потом и тело нашел, и это съел. Идет волк дальше.
Вдруг Куйкынняку закашлял в его животе:
– Эй, братец, куда мы идем?
– К твоему жилью.
Потом Куйкынняку спрашивает:
– Что это?
– Почки.
– А это, братец, что?
– Легкие.
– А вот это?
– Печень.
– А это что, на кочевую юрту похожее?
– Ой-ой! Не трогай! Это сердце!
– Ладно.
Немного погодя Куйкынняку опять спрашивает:
– Эй! Братец, где мы идем?
– К самому жилью подходим.
И снова Куйкынняку спрашивает:
– Куда пришли?
– Вот уже на крышу землянки, ко входной двери взбираемся.
Тут вцепился Куйкынняку в волчье сердце когтями. Что же – сдох волк.
Закричал Куйкынняку:
– Мити! Скорее выходи! Распотроши волка!
Взяла Мити нож, вышла. Распотрошила волка. Тогда Куйкынняку вышел оттуда, сказал:
– Живо, Мити, втащите волка в жилье.
Втащили, голову отрубили.
А Таятхыт – младший брат волка – дома брата ждет.
Сказал:
– Эй, куда старший брат ушел? Надо пойти поискать его.
Пошел на поиски. Увидел следы.
– Вон куда! К Куйкынняку, оказывается, пошел!
Пришел Таятхыт к Куйкынняку.
– Здравствуй, братец! Пришел? Ну, войди!
Вошел Таятхыт.
– Ну-ка, Мити, угости зятя головой тюленя-крылатки.
Поставила Мити голову в круглой миске.
– На, зять, ешь!
А тот узнал беззубую пасть старшего брата и сказал:
– Не хочу. Уберите. Я сам этаких зверей постоянно убиваю.
– Эй, Мити, другое угощение подай, лахтачью голову!
Мити подала голову в длинной миске.
– На, зять, ешь!
Видит Таятхыт – это опять голова старшего брата. Перешагнул через миску, вышел.
– Пойду народ звать. Всех соберу!
Отправился Таятхыт. Разных зверей созвал: медведей, диких оленей, горных баранов, лосей. И лис тоже тут.
– Ну же, пошли к Куйкынняку.
Пришли.
– Эй! Двоюродный брат, это мы пришли!
– Сейчас. Погодите! Вот приглашу, тогда входите. Ягодным запасом моим угощу.
Таятхыт говорит:
– Ну, медведь, как нам быть?
– Это по мне. Поедим ягод. Пошли!
Вошли звери. А Куйкынняку как раз успел рыбьи жабры и хвосты в золу очага закопать. Закопал и сказал:
– Вот как вас наружу потянут, начинайте дымить!
Потом домочадцам сказал:
– Ну-ка, несите угощение!
Все вышли. Один Куйкынняку в жилье остался. Сторожит пришедший народ.
А домочадцы уже начали летнюю дверь камнями заваливать. Стучат камни. Медведь и спрашивает:
– Что это стучит?
– Мешок с орехами.
– Орехов поедим!
Еще камень стукнул.
– А это что?
– Мешок с голубикой.
Медведь даже заплясал от радости.
– Эх, поедим ягод!
Потом снаружи кричат:
– Входное бревно от свайного балагана сломалось. И мешок с орехами порвался. Одеяло дай! И входное бревно принеси, возьми у входа в землянку.
Вышел Куйкынняку наружу. Сняли входное бревно. Верхнюю входную дыру одеялом накрыли. Закричал Куйкынняку:
– Эй, рыбьи жабры, рыбьи хвосты, начинайте дымить!
Задымили. Все звери в землянке задохнулись, только двое едва выбрались – лис да Таятхыт. Лис тотчас в тундру убежал.
Опять пошел Таятхыт зверей звать. На этот раз к морю пошел. Созвал всех морских зверей: китов, моржей, нерп, лахтаков, рыб.
– Ну, идем к Куйкынняку!
А море от множества зверей как суша стало.
– Эй! Мы пришли!
Увидела их Мити, сказала:
– Худо, Куйкынняку! Море от суши не отличишь!
– Живо, Мити, краску из ольховой коры подай!
Дала ему. Вылил в море краску из ольховой коры. Все морские звери погибли. Один Таятхыт остался.
Опять отправился Таятхыт зверей на помощь звать. В тундру пришел. Всех червей созвал, черных червяков, гусениц, личинок, дождевых червей. Поползли.
Проснулась утром семья Куйкынняку – вся земля червями покрыта.
– Живо, Мити, лыжи, подбитые оленьей шкурой, подай!
Дала ему. Надел лыжи. Прокатился несколько раз на лыжах – всех червей подавил.
Опять волк один остался. Крикнул ему Куйкынняку:
– Не смей таскаться ко мне! Убью и тебя!
Что ж, пошел волк домой. Вернулся домой. Волчью шкуру снаружи повесил. Всю зиму шкура висела. Потом снял ее, понес к Куйкынняку. Пришел.
– Здравствуй, брат! Где мне мою волчью шкуру потрясти? Всю ее снегом запорошило.
– Прямо над входной дырой и тряси.
Начал отрясать снег. «Ну, – подумал, – довольно. Наверное, всех засыпал».
Заглянул внутрь, а там ничего, все живы. Только на полу горка снега лежит.
– Эх, неудача!
Пошел волк домой.
А Куйкынняку свою воронью одежду вынес, снаружи повесил. Одну ночь провисела. Снял на другой день, в волчий поселок понес. Пришел.
– Привет, брат! Где мне мою воронью кухлянишку отрясти?
– Да тут вот и отрясай над входной дырой.
Что ж, тряхнул один раз – вся землянка снегом наполнилась. Все волки и погибли.
А Куйкынняку домой вернулся.
