Текст книги "20 лет парламентаризма в Санкт-Петербурге (Издание второе)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Главой Администрации Ленинграда является Председатель Исполкома, осуществляющий руководство деятельностью Исполкома и подчиненных ему муниципальных служб на принципах единоначалия...».

Так впервые под сводами Мариинского дворца и в телеэфире 5-го общесоюзного канала (оба доклада передавались вечером с некоторыми сокращениями) из уст носителей Советской власти – депутатов – было официально внесено предложение отказаться от главного принципа Советской власти – «Вся власть Советам!» – и перейти к демократическому государственному устройству, основанному на городском законодательстве и разделении властей. Иными словами, высшая власть от Советов передавалась Закону.

В тисках конституционного строя

В наивных, как многим казалось, депутатских проектах, внесенных на 2-й сессии Ленсовета, содержались фундаментальные инициативы, выходившие за рамки действовавших тогда советских Конституций РСФСР и СССР.

По Конституции РСФСР, Ленинград «находился» в составе РСФСР как «город республиканского подчинения» (наряду с Москвой). Но края, области, Москва и Ленинград, в отличие от автономных республик России, не обладали правом иметь конституцию и законодательство, а их Советы относились к числу «местных Советов».

«Главе советской власти» Собчаку, фактически командующему Исполкомом, заниматься конституционной реформой ради «враждебных» депутатских проектов, лишающих его главенства, было не нужно. Мудрый Чубайс, защищаясь от Собчака, вообще «заволокитил» вопрос о структуре Исполкома и его органов (в докладе-то Щелканова ничего этого представлено не было). Лишь месяц спустя, 12 ноября, на 3-й сессии Ленсовета были утверждены частичные изменения в составе органов Исполкома, учитывающие депутатские предложения.

Властолюбивые головы просветлели, очевидно, когда в декабре 1990 года депутатская рабочая группа (В.Жаров, В.Смирнов, С.Егоров) распространила доработанный проект «Организационной структуры исполнительной государственной власти Ленинграда».

Это – классическая (даже на нынешний взгляд) схема исполнительной власти субъекта Федерации, вероятно, обошла многие парламенты России и может войти в учебники государственного строительства.

Советские категории («Исполком», «председатель Исполкома», «управление») были отброшены, их сменили три новых кита исполнительной власти: «администрация» – «губернатор» – «отраслевая государственная служба».

Через полгода принцип разделения властей и понятие «администрация» были закреплены в Конституции РСФСР. А через три-четыре года понятие «губернатор» стало обиходным для обозначения главы исполнительной власти (администрации) субъекта Российской Федерации!

За Национальный флаг России

Не должен исчезнуть из истории символичный инцидент, произошедший 3 октября 1990 года, в первый же день 2-й сессии Ленсовета, с трехцветным Национальным флагом России, который демократическая «публика» вывесила на левом балконе Большого зала (над бывшей Императорской ложей Госсовета). Этот флаг в то время не имел никакого официального статуса, но был символом демократии и демократических движений35.

По предложению одного из консервативных депутатов, вопрос о присутствии в зале «неофициальной атрибутики», был во внеочередном порядке поставлен на обсуждение. После бурных дебатов все же было принято протокольное решение «очистить зал от неофициальной атрибутики», и, по распоряжению Собчака (который с высот «союзного трибуна», не только к Ленсовету, но и к России-то относился свысока – как к одной из Союзных республик), милиция удалила флаг из зала. Мало того, для расследования обстоятельств этой, по выражению Собчака, «провокации» была создана специальная комиссия во главе с председателем комиссии по вопросам правопорядка И.М.Кучеренко.

Через три дня, 6 октября, вопрос о флаге снова возник на сессии. На этот раз – об установленном на крыше Мариинского дворца красном с голубой полосой, серпом и молотом государственном флаге РСФСР, который накануне вечером в традиционно уничижительной по адресу депутатов Ленсовета программе «600 секунд» был показан установленным в перевернутом виде – мол-де, низвергнутым. «Расследование» также поручили комиссии Кучеренко. Но вопрос так и повис в воздухе. А кто мог посметь дать разрешение команде Невзорова залезать на крышу Мариинского дворца и переворачивать флаг РСФСР, кроме Собчака и его ближайших доверенных лиц из аппарата Ленсовета?

В знак протеста против удаления символа демократии из зала, но скорее против авторитарной политики Собчака, на одном из заседаний сессии Большой зал Мариинского дворца был испещрен трехцветными российскими флажками, выставленными на рабочих местах демократических депутатов. От этой «неофициальной атрибутики» никто не посмел «очистить зал» на протяжении многих месяцев, вплоть до официального утверждения после августовского путча 1991 года Национального флага России.

Такой «флажковой демонстрации» демократии ни в Мариинском дворце, ни в каком другом парламенте в России никогда не было и уже, видно, не будет.

Кузница кадров

Показательно, что никто из депутатов демократического Ленсовета, «полезшего наперед батьки в пекло» защищать будущий Национальный флаг России и «пробивать» будущий статус Санкт-Петербурга, не достиг пока еще сколько-нибудь значимых высот на общероссийском политическом Олимпе.

Напротив, многие люди, призванные в структуры Ленсовета и его Исполкома депутатами и поставленными ими должностными лицами, сделали головокружительную карьеру и в городе, и в России. Например, Алексей Большаков, Анатолий Чубайс, Алексей Кудрин, Илья Клебанов и другие, которых сейчас называют «московскими питерцами» и к которым можно отнести непотопляемую Валентину Матвиенко, вышедшую, правда, на союзно-республиканский уровень еще из состава коммунистического Ленсовета XX созыва.

Наконец, за баталиями 2-й и последующих сессий Ленсовета, очевидно, со вниманием и интересом наблюдал 38-летний офицер внешней разведки КГБ Владимир Путин, будущий Президент России, который распоряжением председателя Ленсовета А.Собчака от 12 октября 1990 года №13-р был назначен на должность советника по международным вопросам в аппарате председателя Совета.

Нынешнему Президенту РФ, вероятно, было любопытно узнать, что вся его дальнейшая деятельность в органах государственной власти Санкт-Петербурга – Ленсовете и мэрии – вплоть до его отставки после поражения Собчака на выборах 1996 года не была признана депутатами Законодательного Собрания Санкт-Петербурга деятельностью на государственной службе. В этом смысле, высшее должностное лицо России было «репрессировано» городскими законодателями, в одном ряду с депутатами демократического Ленсовета, и в городской «табели о рангах» оказалось никем (в отличие, скажем, от секретарш самих депутатов ЗС). Воистину были правы большевики – «кто был никем, тот станет всем».

Все эти люди, вышедшие из под крыла Ленсовета и называемые «московскими питерцами», в отличие от Бориса Ельцина, показали, что умеют конструктивно работать с российским парламентом – почти все они прошли тяжелую школу работы с назойливым демократическим Ленсоветом.

* * *

Вторая сессия Ленсовета в октябре 1990 года, о которой говорилось выше, оказалась решающей в формировании расклада политических сил в органах власти города и определении дальнейших направлений продвижения государственных реформ.

После отшумевших дебатов последовала более чем трехлетняя напряженная работа Ленсовета по осуществлению социально-экономических преобразований (в 1990 году жители города, в том числе и депутаты, создавали демократию с продовольственными карточками в кармане) и по государственному строительству, главнейшим условием которого было повышение «местного» статуса Ленинграда (Санкт-Петербурга) до уровня полноправного субъекта Российской федерации.

Об основных моментах этой работы мы расскажем во второй части статьи, посвященной становлению законодательной власти в Санкт-Петербурге. Здесь же остановимся на двух важнейших исторических эпизодах в жизни города и России, повторивших друг друга, как говорят, «с точностью до наоборот».

Мариинская крепость

Победу над ГКЧП в Ленинграде в августе 1991 года обеспечили депутаты демократического Ленсовета, ни на минуту не выпустившего власть из своих рук. Лавры достались Собчаку.

Утро 19 августа новоизбранный мэр Ленинграда А.Собчак встретил на своей московской квартире. Узнав о чрезвычайном положении, он поспешил не в Ленинград, а на дачу к новоизбранному Президенту Б.Ельцину. Оба они – и Ельцин, и Собчак – вернулись в свои резиденции под защиту своих парламентов (Белый Дом в Москве и Мариинский дворец в Ленинграде) уже после того, как на утреннем (10 час. 15 мин.) чрезвычайном совещании членов Президиума и депутатов Ленсовета питерские депутаты вытолкали с трибуны представителя «ленинградской КЧП» вице-адмирала В.Храмцова и едва не арестовали его. Все стало ясно – Питер путчистов не признал.

Это – хроника. Правительственная связь тогда, как и сейчас, работала молниеносно. (Поэтому наводит на размышление то, что обращение «К гражданам России», подписанное Б.Ельциным, И.Силаевым и Р.Хасбулатовым, как указано в документе, в 9.00, шло в Ленинград «по факсу» более пяти часов и было получено после 14 часов).

В фойе Мариинского дворца. Участник заседания 5 апреля 2010 года

Тункара Алиу, председатель Правления Санкт-Петербургской

общественной организации «Африканское Единство»

Почему же не поиграть в героя и «знамя демократии», когда за твоей спиной стоит несломившийся и поддерживаемый народом парламент?

Ельцин и Собчак активно замитинговали перед фасадами своих парламентов, чем наиграли себе славу «спасителей демократии». Ельцин залез на заранее подготовленный танк с телекамерами. Собчак, дополнительно подкрепившийся храбростью в Москве 19 августа еще и на заседании Президиума Верховного Совета РСФСР и прилетевший в Ленинград почти под вечер, первым делом отправился «клеймить позором» местную КЧП на ее заседании в штабе ЛенВО на Дворцовой площади. А в это время в Мариинском дворце уже шла чрезвычайная сессия Ленсовета, на которой принимались действительно значимые правовые решения – о противодействии попытке государственного переворота в СССР и обеспечении государственного суверенитета России на территории Ленинграда.

Лишь под конец сессии (19:25), когда уже были приняты все решения, мэр А.Собчак появился в Большом зале Мариинского дворца, произнес пламенную речь и «сорвал аплодисменты» (в этой нравоучительной речи тринадцать раз прозвучало местоимение «я», но не было и намека благодарности депутатам Ленсовета, самостоятельно давшим отпор путчистам).

В самую тревожную ночь путча, с 20 на 21 августа, когда ожидался силовой штурм Мариинского дворца, председатель Ленсовета Александр Беляев (заметьте, не мэр Собчак!) обратился по радио за помощью к мужскому населению Питера. На ночной Исаакиевской площади защитники Мариинского укрепляли ранее возведенные баррикады, жгли костры, слушали непрерывные сообщения и выступления с балкона дворца. В кабинете председателя Ленсовета Беляева непрерывно работал созданный на сессии чрезвычайный штаб. Депутаты Ленсовета, проходя по коридорам и лестницам Мариинского, то и дело натыкались на дежуривших у окон и переходов вооруженных автоматами омоновцев и милиционеров в касках и бронежилетах (ГУВД, возглавляемое генералом А.Крамаровым, оставалось на стороне Ленсовета с самого начала путча). Все ждали штурма с минуты на минуту.

Лишь единицы людей знали тогда, что главного «спасителя демократии», Собчака, во дворце уже не было. Подобно Керенскому, бежавшему из Зимнего дворца в октябре 1917-го «за подмогой» к войскам, Собчак по-тихому исчез из Мариинского «за подмогой» и «для обеспечения связи» к путиловцам, на «Кировский завод». Ничего, что могут погибнуть тысячи людей у Мариинского дворца и внутри него, зато «знамя демократии» (как назвал Собчака вице-мэр Вячеслав Щербаков, комментируя этот эпизод), будет спасено!..

Несколькими годами позже уже бывший мэр Анатолий Собчак, находившийся под судебным расследованием, таким же тайным образом улизнет из питерской больницы в Париж «на лечение», где потом успешно будет играть роль политического изгнанника.

Когда той тревожной ночью все обошлось, Собчак вернулся в Мариинский дворец и «снял сливки» победы. Пошли эпохальные распоряжения, которые почему-то в период путча не издавались.

22 августа он велел отобрать Смольный у Обкома КПСС, запрещенной указом Президента РСФСР, (как оказалось, для себя) и в сопровождении телекамер полез на крышу Мариинского дворца водружать Национальный флаг России, который сам же чуть меньше года назад приказал удалить из зала заседаний Ленсовета...

«Поэтапная конституционная реформа»

Через два с небольшим года экс-коммунисты Ельцин и Собчак по путчистскому образцу репрессировали защитившие их парламенты, за что получили еще одни лавры «спасителей демократии». Осенью 1993 года произошел настоящий государственный переворот. Но народу, утомленному правлением «спасителей», было уже все равно.

21 сентября 1993 года Президент РФ Б.Ельцин огласил в вечернем телеэфире указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», согласно которому полномочия российского парламента прекращались, а Конституция и законы действовали в части, не противоречащей указам Президента РФ. Деятельность Конституционного Суда РФ, признавшего акты Президента неконституционными, была приостановлена. Противостояние законодательной и судебной власти с Б.Ельциным закончилось танковыми залпами и вооруженным штурмом Белого дома. Далее покатилась волна антипарламентского беспредела. Указом №1760 от 2 октября 1990 года «О реформе местного самоуправления РФ» были распущены все городские и районные Советы, полномочия которых передавались местным администрациям.

Главам администраций субъектов РФ было дано право распускать соответствующие Советы в случае отсутствия у них кворума на заседаниях. Были распущены Леноблсовет, Моссовет и многие другие парламенты регионов России...

Ленсовет чудом выстоял этом беспределе почти до конца, хотя еще 23 сентября постоянно действующий орган Ленсовета – Малый Совет – npизнал действия Президента Б.Ельцина «государственным переворотом» (см. с.476).

Первый законодательный орган Санкт-Петербурга

Исторический факт – первым законодательным органом государственной власти Санкт-Петербурга официально и легитимно стал Санкт-Петербургский горсовет народных депутатов (Ленсовет), а не сменившее его Законодательное Собрание Санкт-Петербурга, как ни обидно это будет принять к сведению депутатскому корпусу «действительных государственных советников».

22 октября 1993 года, в ходе «поэтапной конституционной реформы» (как к ней ни относились!) был подписан указ Президента РФ Б.Ельцина №1723 «Об основных началах организации государственной власти в субъектах РФ», которым Ленсовет наделялся статусом законодательного органа.

Однако Ленсовет не воспользовался своим правом законодателя – ни одного закона Санкт-Петербурга с 10 октября по 22 декабря (последнее заседание) Ленсовет не принял.

Первая причина тому – депутаты, понимавшие, что их историческая миссия в период перехода от «советской власти» к «демократии» выполнена, по-джентльменски решили сократить на год срок своих полномочий и отдать право законодателя будущему профессиональному парламенту Санкт-Петербурга.

Малый Совет Петербургского горсовета. Лето 1993.

Слева направо: С.Н.Егоров, Г.А.Кравченко, П.В.Цыплёнков, Г.Г.Гомзиков, В.В.Штагер, В.С.Жаров, В.К.Смирнов, Ю.П.Гладков, Н.И.Пашина, Л.П.Романков, С.А.Басов, Н.И.Пальмова, В.Г.Щербаков, С.А.Рябов, А.В.Шишлов, А.Я.Ткаченко, Н.Н.Смирнов, В.А.Муромцев, П.М.Лансков, М.Б.Горный, В.И.Буевич

Вторая причина – противоречия в депутатском корпусе Ленсовета по вопросам, КОМУ и в КАКОЙ форме законодательная власть должна быть передана.

16 ноября 1993 года 20-я сессия Ленсовета приняла решение №97 «О реформе органов государственной власти и управления Санкт-Петербурга», которым было признано «целесообразным проведение выборов в представительный (законодательный) орган государственной власти Санкт-Петербурга 20 марта 1994 года». Этим же решением были приняты в первом чтении два проекта – депутатов С.Егорова и В.Жарова – с поручением Малому Совету провести их обсуждение и внести предложения на второе заседание сессии, назначенное на 22 декабря.

Проектом Егорова предусматривалось образование Городского Собрания Санкт-Петребурга с принятием Положения об органах государственной власти и управления Санкт-Петербурга и Положения о выборах в Городское Собрание.

Проектом Жарова предусматривалось образование Законодательного Собрания Санкт-Петербурга с принятием Законов Санкт-Петербурга «Об органах государственной власти Санкт-Петербурга» и «О статусе депутата Законодательного Собрания Санкт-Петербурга». Это были первые официально внесенные в законодательный орган проекты законов Санкт-Петербурга.

Однако, Малый Совет решил отдать предпочтение Городскому Собранию и Положениям, а не Законодательному Собранию и Законам. И это была тактическая ошибка Ленсовета в противостоянии с безумствующей исполнительной властью. За концепцию Городского Собрания ухватился мэр А.Собчак, увидев в нем по-советски послушное «собрание лучших людей города» (цитата). А разгонять Ленсовет гораздо проще, попирая положения, которые в стране принимают все, кому не лень, чем законы Санкт-Петербурга.

Джентльменское предательство

12 декабря 1993 года на всенародном референдуме была принята новая Конституция Российской Федерации, которая должна была вступить в силу в день официального опубликования, выпавший на 25 декабря.

В период между этими двумя датами верховный правитель Б.Ельцин лихорадочно подписывал десятки указов, противоречащих как полудействовавшей старой, так и еще не действовавшей новой Конституциям России. Причем, эти указы либо просто превышали полномочия Президента (например, утверждение государственной программы приватизации), либо при этом вообще противоречили основам конституционного строя, закрепленными обеими (!) Конституциями – например, указ о реформе органов государственной власти Санкт-Петербурга (см. с.477).

Тогда Собчак просто высидел в приемной у Ельцина этот Указ о роспуске питерского парламента – единственного демократического парламента, остававшегося дееспособным, в стране.

Необходимости в этом не было никакой (Ленсовет сам назначил досрочные перевыборы), кроме как создать «под себя» городской парламент, а до его избрания вершить все дела единолично.

Недаром в администрации Санкт-Петербурга существовали списки депутатов, которых запрещалось принимать на работу... А, судя по отношению депутатов Законодательного Собрания к уволенным «без содержания» и права на доброе имя депутатам демократического Ленсовета, эти списки не у всех еще потерялись...

Статья продолжает предыдущую публикацию автора (Вести СПб. ун-та. 1992. №27). Поступила в редакцию журнала 9 декабря 1992 года.

А.А.Белкин.

ОТ ЛЕНСОВЕТА

К ПЕТРОСОВЕТУ:

ИЮНЬ – СЕНТЯБРЬ 1991 ГОДА

ВЕСТНИК

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА.

Сер. 6. 1993, Вып. 2, №13

На этот небольшой и обычно не слишком-то активный в политическом отношении отрезок времени выпали разноплановые и разномасштабные, но весьма заметные события, которые позволительно объединить в переходный период истории бывшего Ленинградского, а ныне Санкт-Петербургского горсовета народных депутатов XXI созыва.

Июнь 1991

Июнь 1991 года был ознаменован для горсовета двумя кампаниями выборов. Первая – выборы мэра города. Эта кампания с организационно-юридической стороны не слишком-то и затрагивала горсовет, если не считать того, что Совет не только инициировал выборы, но и предварительно разработал необходимые документы, представив их затем в Президиум Верховного Совета РСФСР. И, тем не менее, несомненно, что избрание мэра существенно сказалось на дальнейшей деятельности Совета XXI созыва.

Выборы мэра города содержали все необходимые атрибуты «демократичности», Во-первых, прямое избрание населением, а не какие-то там «ступенчатые» выборы. Правда, решение Ленсовета, принятое в конце мая, было рассчитано на скоропалительные выборы 12 июня 1991 года, подогнанные к выборам Президента РСФСР36. Во-вторых, выборы мэра были альтернативными. Но единственным соперником А.А.Собчака оказался Ю.К.Севенард, и в этом было очень трудно не увидеть подыгрывания А.А.Собчаку. Дело в том, что к этому времени имя Ю.К.Севенарда прочно связывалось в общественном мнении с интенсивно обсуждаемой экологической опасностью строительства дамбы в Финском заливе, а Ю.К.Севенард был начальником этого строительства. К тому же Ю.К.Севенард был выдвинут обкомом КПСС, а это приходилось на период едва ли не самой активной кампании против данной партии. Местный журналист описал обстановку на пленуме обкома таким образом: «Пораженческий дух буквально витал в зале. Многие из участников пленума самокритично признавали, что кандидат от коммунистов обречен на неудачу»37. Можно, конечно, утверждать, что обком таким способом пытался проверить расстановку политических сил в городе. Но, скорее всего, это было стремление обкома «подыграть» А.А.Собчаку, избавив его от упреков в безальтернативности выборов. В-третьих, как полагается, кандидаты имели предвыборные программы. Но программа А.А.Собчака выглядела прямо-таки фантастически38. Достаточно, например, назвать такой загадочный пункт: внедрение более простого и справедливого порядка решения жилищных, пенсионных, медицинских и иных социальных вопросов жизни горожан. Или: реализация стоматологической помощи ленинградцам на принципиально новой технической базе. И это за три-четыре месяца!39

Перечисленных атрибутов могло, впрочем, и не быть, поскольку кампания была предрешена искусным противопоставлением А.А.Собчака в средствах массовой информации не только парт– и совноменклатуре, но и безымянной депутатской массе. Как заметили местные наблюдатели (сами являющиеся депутатами), «необходимость реформы власти почти никто в Ленсовете не оспаривал. Дискутировались полномочия мэра и реальные сроки его избрания. И здесь, как нам кажется, ленинградская пресса интерпретировала попытки депутатов – особенно из «Демроссии» – прийти к продуманному и взвешенному решению, как примитивное нежелание демократов допустить, чтобы над ними избрали строгого, но справедливого начальника, который заставит их работать. Образ депутатов-бездельников, получающих сумасшедшую зарплату и не приходящих вовремя на службу, и образ трудолюбивого Собчака, круглые сутки заботящегося о городе и затравленного псевдодемократами, неплохо внедрены в умы горожан»40.

С последним замечанием нельзя, однако, согласиться безусловно. «Внедрение» все же оказывалось, наверное, во многом адекватным умонастроениям и ориентации избирателей, в частности их подавляющему восприятию выборов как исключительно персональной конкуренции. Партийно-политическая склонность (весьма относительная, конечно, в середине 1991 года) лишь дополняла персональный образ кандидата в мэры, а степень популярности начисто исключала сколько-нибудь действенную роль перечисленных выше атрибутов, которые, якобы, и должны обеспечивать (или только способствовать?) избрание достойнейшего кандидата. Даже прямые выборы А.А.Собчака мэром города лишь повторили по сути его предыдущее избрание председателем Ленсовета. Ориентация на персонально-популярный выбор доминировала и в первом, и во втором случаях. Соответственно и характер такого избирательного процесса можно определить как персонально-популистский, что было бы, кстати, напрасным возводить к харизматическому лидерству. Персонально-популистский тип – это преимущественно приспособленческий тип в отличие от харизматического, который предполагает, по-видимому, внутреннюю обоснованность соответствующего места в иерархии персон.

Последовавшие вслед за сложением А.А.Собчаком соответствующих полномочий выборы нового председателя Ленсовета протянулись на целую неделю, что было уже само по себе показательно, поскольку процедура выборов была чрезвычайно простой технически: выдвижение кандидатур – голосование. Каких-то программ кандидаты не заявляли, и времени на обсуждение кандидатур сессия не отвела, заранее как бы и здесь сведя конкуренцию исключительно к персональной состязательности. И тем не менее, процесс избрания неоднократно возвращался к исходному пункту, постепенно обрастая компромиссными условиями. Кандидаты баллотировались сперва индивидуально, затем в команде с предполагаемыми заместителями. Далее было установлено, что ранее избранные заместители слагают свои полномочия с момента избрания нового председателя Совета, остающегося в силу этого свободным в выдвижении своих заместителей. В конце концов, два наиболее поддерживаемых кандидата в председатели Совета пошли баллотироваться победным «тандемом»: один председателем, другой заместителем.

Итак, председатель Совета и его заместитель оказались избранными в результате процесса, который мы назвали бы партийно-компромиссным, Его характерными чертами были: корректировка правил избрания председателя в ходе самого избрания41, отсутствие популистского лидера, наконец, компромисс между фракциями и слабооформленными группами депутатов, стимулированный ощущением того, что в данное время важнее сохранить Совет как политическую единицу, чем отстаивать непременно своего кандидата. Совет доказал в итоге, что его самоорганизация с 1990 года существенно выросла, и даже при отсутствии безусловно лидирующих фигур Совет не стал уже повторять неудавшийся и в общем-то печальный опыт доизбрания в депутаты какой-либо популистской фигуры специально для того, чтобы она заняла кресло председателя.

Сравнение же двух описанных выше избирательных процессов демонстрирует, на наш взгляд, тот непреложный принцип, что избирательная процедура (иногда вне формально-юридических изменений) стремится варьировать в зависимости от общественной конъюнктуры. И возникает дилемма: д?лжно ли последовательно придерживаться избирательных правил, уже как бы исторически выверенных и ставших чем-то вроде избирательных аксиом, или же подчинять избирательную процедуру конъюнктурным требованиям под предлогом преодоления возможных негативных последствий, неэффективного расходования средств и т.п.

Ответ заключается, по-видимому, в том, что особенности политической жизни в 1991 году практически освобождали различные публичные органы и политические движения от последовательного и строгого соблюдения предустановленных правил. При внешней бесконечной апелляции к праву и закону по сути дела продолжался отнюдь не местный, а всероссийский процесс «настройки» на политическую конъюнктуру, когда предвидение настроений электората позволяло действовать наиболее выгодным образом. При этом понималось, что даже явно упречные акции способны быть подвергнуты не актуальной, а лишь какой-то последующей исторической оценке. Для благовидности такие акции часто обосновывались лозунгом эксперимента. Однако динамичность событий была столь высока, что политическая и юридическая пустота таких «экспериментов» обнаруживалась нередко гораздо быстрее, чем это могли предположить экспериментаторы.

Правовой статус Ленинграда

Своеобразному эксперименту подвергся и правовой статус Ленинграда в части, касающейся организации представительных и исполнительных органов в городе. Нельзя, правда, сказать, что содержание этого эксперимента отличалось от тех тенденций, которые были выражены в новейшем конституционном и государственно-правовом законодательстве. И оставляя сейчас в стороне оценку этих тенденций. было бы наиболее разумным предполагать, что статус Ленинграда должен определяться именно общероссийским законодательством, а не какими-либо «экспериментальными» актами. Однако, действия, как самого горсовета, так и Президиума Верховного Совета РСФСР в мае – июне 1991 года привели к тому, что по ряду вопросов, касающихся управления городом, сложились правовые коллизии, выражавшие все ту же идеологию «настройки» на политическую конъюнктуру.

Законом РСФСР «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР в связи с реформой местного самоуправления» от 24 мая 1991 года были ликвидированы исполнительные комитеты местных Советов и предусмотрено образование местной администрации42. Реализация этих конституционных новелл предполагала предварительное принятие ряда актов текущего законодательства, однако, для Москвы и Ленинграда процесс был искусственно ускорен в связи с избранием мэров 12 июня 1991 года Президиум Верховного Совета РСФСР принял сперва постановление «О структуре органов управления города Ленинграда» от 20 мая 1991 года, а затем постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О структуре и функциях органов представительной и исполнительной власти в Ленинграде» от 8 июля 1991 года, причем в обоих случаях Президиум ссылался на предложения Ленсовета

В последнем содержалось, впрочем, известное лукавство, поскольку документы Президиума принимались в немалой степени вопреки тем предложениям, которые вырабатывались Ленсоветом. Ознакомившись, в частности, с предварительным текстом Постановления Президиума от 8 июля 1991 года, Ленсовет принял решение «О проекте Постановления Президиума Верховного Совета РСФСР» от 27 июня 1991 года, в котором выразил несогласие с проектом в силу его противоречия действующей Конституции РСФСР43. Определенное воздействие на Президиум Верховного Совета это, пожалуй, оказало. Но, в конечном счете, надо исходить из того, что Президиум Верховного Совета вообще был не вправе принимать названные постановления из-за отсутствия у него необходимых полномочий.

До описываемых событий статус Ленсовета (понятие статуса города отсутствовало в советском законодательстве) определялся постановлением Верховного Совета РСФСР «О порядке введения в действие Закона РСФСР «О краевом, областном Совете народных депутатов РСФСР» и Закона РСФСР «Об автономных округах РСФСР»» от 20 ноября 1980 года, п. 4 которого предусматривал, что Ленинградский горсовет наделяется «соответствующими полномочиями краевого, областного Совета народных депутатов»44. Об обладании при этом параллельно полномочиями горсовета, что естественно для Ленсовета было объективно необходимо, в законодательстве прямо не говорилось, но на практике это молчаливо подразумевалось по той простой причине, что Ленинград – город, а не край или область.