Текст книги "Россия и русские в мировой истории."

Автор книги: Наталия Нарочницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 46 страниц)

393

и политическую оценку этой исторически уникальной и парадоксальной ситуации. Сколько бы ни говорили в русле позитивистского мышления о примате экономики, общей заинтересованности в сохранении существовавших связей и общего рынка товаров, о всесилии идеальных общественных институтов, которые сделают народы дружескими и добрососедскими, СНГ демонстрирует примат идеологии, философии, истории, порождающих политику, которая вторгается в экономику.

США, проявлявшие заботу о <порабощенных нациях>, не смутились тем, что <эксперимент над исторической российской государственностью, проводимый с начала XX века в русле теории о <праве наций на самоопределение>, привел в его конце к утрате этого права одним из крупнейших народов мира – русским>487. Случившееся с русскими не имеет ни юридических, ни исторических прецедентов в мире. Речь идет не о рассеянии в чужих странах, не о вхождении в состав уже давно сложившихся иных государств на условиях, признаваемых юридическими нормами своей эпохи (тогда превращение в национальные меньшинства естественно и правомерно), а о <произвольном разделении единого русского народа на территории его собственной исторической государственности>.

В начале 90-х годов <русская проблематика> была исключительно темой так называемого <русского патриотического движения>, в котором, как и в других секторах общественного сознания, можно было найти самый широкий спектр взглядов и способов выражения – от экзальтированных радикалов, вообще отказывающихся обсуждать осуществимые методы разрешения проблем, до респектабельных и глубоко осмысливающих тему умов. Впервые на серьезном уровне русский народ был объявлен <разделенной нацией> в документах Второго Всемирного русского собора под эгидой Русской православной церкви, принятых в Свято-Даниловом монастыре в присутствии иерархов РПЦ с участием многих общественных организаций. Однако беспощадные, хотя и аргументированные юридически и исторически оценки Второго ВРС все же шокирующе опережали динамику общественного сознания и так и не стали конкретной платформой даже многих из тех, кто их принимал.

За истекшие 10 лет не было выдвинуто ни одной реально осуществимой и при этом разрешающей проблему русского народа доктрины. Что касается идеи восстановления СССР, то вряд ли ее адепты сами верят в успех. К тому же <обновленный союз> обладал бы всеми теми же пороками национально-территориального деления много-

487 Акт о единстве русского народа. Принят Вторым Всемирным русским собором. М., Свято-Данилов монастырь, 3 февр. 1995 г. Единственная публикация аутентичных текстов документов ВРС см.: Русский вестник. Специальный выпуск. №№ 15-26 (202-212), 1995 г. (Авторами Акта были ?.?. Нарочницкая и К.Г. Мяло.)

394

национального государства, который и привел к драме. Однако и реанимированная сахаровско-горбачевская идея <евроазийского союза>, выдвинутая однажды в новой форме казахским президентом Н. Назарбаевым, также лишь означала признание и косвенное закрепление двух незаконных разделов. В основе проекта ЕАС и сходных моделей интеграции на осколках русской исторической государственности идеи номенклатурного <евразийства>, усиленно рассматриваемых одно время институциями типа Горбачев-фонда, <Клуба реалистов>, был тезис о <новом добровольном объединении> <совершенно независимых> наций, что означало новое упразднение истории – теперь до 1991 года – и новый разрыв исторической преемственности.

Разрушение исторической России и превращение православного русского народа с его национальным самосознанием в <народонаселение евразийского пространства> или в некий <славяно-евразийский суперэтнос> лишь возвратили бы эру противоборства Европы и Азии, уже приступивших к переделу русского наследства между собой. Однако конечные неизбежные результаты подобного передела – устранение России как важнейшего культурно-исторического и геополитического субъекта на евразийском пространстве – позволяют подозревать, что у этого проекта имеется почтенная история. Сама смена имени <Россия> на <евразийский союз> вполне соответствует идее <конфедерации> на территории <русской пустыни>, изображенной на карте, начертанной на рубеже ???-?? веков то ли прусскими, то ли английскими архитекторами будущего. Конкретные авторы, вернее, глашатаи <евразийского союза> и подобных проектов 1990-1994 годов вряд ли преследовали столь всемирно-исторические цели, будучи лишь фанатичным рупором либеральных клише (академик А. Сахаров) либо преследуя собственные частные геополитические цели, связанные с претензиями Казахстана и пантюркизма в новом геополитическом пасьянсе. Эти устремления естественны, и сильная Россия вполне могла бы их уравновесить.

На рубеже 2000 года русская тема уже стала звучать в серьезных политологических работах авторов, не связанных с политикой. Так, М. Стрежнева в работе, посвященной сравнительному анализу интеграционных идей и механизмов ЕЭС и СНГ, отмечает, что <этнических русских и тех, кто считает себя русскими по признаку принадлежности к русскому языку и русской культуре, можно считать разделенной нацией>. Автор далее полагает естественным, что более 20 млн. этих <не по своей воле "иностранных" русских>, ставших формальными гражданами других постсоветских республик, в которых им случилось проживать на момент дезинтеграции СССР, <вряд ли такая ситуация вполне устраивает>488.

488 Стрежнева М.В. ЕС и СНГ: сравнительный анализ институтов. М., 1999, с. 150.

395

В течение XX столетия два произвольных разрушения государства Российского, а не свободный выбор лишили 25 млн. русских роли субъекта национально-государственной воли. Налицо попытки во что бы то ни стало закрепить итоги разрушения исторической российской государственности под предлогом <заслуженного> краха <тоталитарного СССР>. Разделенный и безгосударственный статус русского народа можно преодолеть лишь прямым и недвусмысленным провозглашением исторической преемственности не от 1991-го или 1922-го, а от 1917 года. Восстановление русской истории ставит вопрос о правопреемстве. Речь идет не только о духовном наследии. Заметим, что частичное правопреемство признается и Россия даже платит по царским долгам, но почему-то совершенно не использует это в политике, хотя это совершенно иначе представило бы проблемы Приднестровья, Осетии, Абхазии, Крыма, русинов и комплекс отношений с Прибалтикой – сферой упущенных возможностей.

Можно обратиться к успешному опыту Западной Германии, где воинствующих <реваншистов> конца 50-х годов сменили прагматики начала 70-х, но никогда не пропускали в государственные документы формулировки, где бы даже косвенно подтверждалась окончательность разделения нации. Постановка вопроса о правопреемстве от Российской империи 1917 года в юридической плоскости дает действенный инструментарий для воссоединения разделенного русского народа и воссоединения его с тяготеющими к нему народами, решения многих территориальных проблем, что ни в коей мере не означает автоматический отказ признавать многие реальности сегодняшнего дня.

Ограничения, геополитические клещи, сжимающиеся вокруг Московии XVI века, и строгие предписания внутренней жизни уже некоммунистической России достаточно обнажили суть <антибольшевистского> похода Запада и его российского авангарда, который в начале XX в. выступал в обличье марксизма, а в конце – в тоге либерализма. Бильдербергский клуб и Трехсторонняя комиссия, американский Совет по внешним сношениям (членство в этих мондиалистских неинституционализированных специфических обществах часто совпадает) прекрасно осознавали в течение десятилетий стратегическую задачу – вовлечь потенциал России в собственные цели мировой истории. Ибо для так называемого <устойчивого развития> в XXI веке необходимо уже невозможное для Запада сочетание факторов: собственные ресурсы полного обеспечения; военная мощь, исключающая посягательство других на эти ресурсы; экономика, максимально независимая от поставок извне; высокий образовательный уровень населения и полный цикл научных исследований;

неперенаселенность и внушительная территория, относительно невысокий текущий уровень потребления и потребностей, пози-

396

тивный потенциал в свете не подвластных человеку изменений на

планете (потепление).

В мире существует только одна такая страна – Россия, которая даже после чудовищных экспериментов XX века имеет возможность продолжать самостоятельное развитие в мировой истории как равновеликая Западу духовная, культурная, геополитическая сила. Увы, оправдываются самые горькие суждения И. Ильина о том, что именно такая Россия Западу не нужна, как и его прогнозы в отношении <зложелателей закулисных>, которым <нужна Россия с убывающим населением>, для чего они будут соблазнять русских всем, что приносит хаос и разрушение, и немедленно обвинять их в <мнимом империализме>, <фашизме>, <реакционности и варварстве> при любом сопротивлении489. Вымирание русских уже стало реальностью (это явление свидетельствует всегда не столько об оскудении условий жизни, как о разочаровании в ее смысле для народа, вытесняемого на обочину истории). Нынешняя демографическая катастрофа русских влечет сокращение их численности вдвое через 25 лет. Но Россия <с убывающим населением>, не управляющая своим будущим, провоцирует грядущий геополитический передел огромной части мира.

См. Ильин И.А. Наши задачи. М" 1992.

Раздел IV. ПОСТВИЗАНТИЙСКОЕ ПРОСТРАНСТВО – ОБЪЕКТ МИРОВОГО ДУХОВНОГО И ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО СОПЕРНИЧЕСТВА

Глава 11. Россия в фокусе взаимодействия цивилизаций.

Некоторые события проявляют взамодействие геополитических и идеологических начал, далеко выходящих за рамки государственной политики. Тогда крупные геополитические сотрясения программируют мировые процессы и направления на целые исторические эпохи, порой на столетия. Мир был бы иным, если бы Сибирь и Дальний Восток не были освоены русскими, а стали легкой добычей Китая и Японии, Европа напрямую столкнулась с Азией, если бы монголы не <отступили в степи своего Востока, побоявшись оставить за спиной обескровленную Русь> или западные славяне не были бы окатоличены. Существуют также извечные геополитические реальности. Со времен Омейядов и Абассидов Дамаск соперничает с Багдадом, Сеул боится Токио, Варшава, раздвоенная между славянством и латинством, вечно интригует против России, у нее же ища защиту от тевтонства. Судьба православных балканских народов, прежде всего сербов как форпоста православной цивилизации, и их право на существование со стороны атлантизма напрямую всегда и поныне связаны с силой России. В многообразном мире резкое нарушение соотношения сил между крупными цивилизациями немедленно порождает импульс к духовной и иной экспансии.

Именно таковым событием в конце XX века стало расчленение России. Ибо, сформировавшись вгигантскую евразийскую державу на стыке мировых цивилизаций в Сердцевинной земле, Россия стала выполнять функцию держателя равновесия между Западом и Востоком. Весь исторический путь России подтверждает ее объективную геополитическую миссию, которую СССР вопреки первоначальному замыслу продолжил, сохранив роль противовеса Западу. Ее утрата пробудила многие силы. Последние несколько лет подтвердили этот диагноз и свидетельствовали об их утверждении и дальнейшем развитии. О будущем веке как о соперничестве цивилизаций заговорили и в стане приверженцев <общечеловеческих ценностей>490. Разрушение России сразу отозвалось на Балканах, которые следует анали-

490 См. Huntington S. The Clash of Civilizations. 1995.

400

зировать через призму геополитики и историософии, через призму мирового Восточного вопроса.

Почему на Берлинском конгрессе в 1878 году против России единым мощным фронтом стали титаны западноевропейской дипломатии – Андраши, Солсбери, Бисмарк, Дизраэли? Почему при всем различии интересов общая цель западных держав в прошлом и сегодня одна – не допустить в стратегическом районе Проливов и Средиземноморья образования крупного славянского православного государства с ярко выраженным самостоятельным национальным духом? Почему разрушение исторического государства Российского и потеря своей исторической ориентации немедленно стали бедой и сербов? Почему одинаковы механизмы разрушения России и Югославии и стратегия Запада в них: втягивание в свою орбиту отделившихся частей и категорическое противодействие объединению стержневых православных народов – разделенных русских, белорусов, сербов в едином государственном теле?

Не потому ли, что такие государства, практически моноэтнические и моноконфессиональные, избавившись от космополитической безрелигиозной основы, потенциально смогли бы возродить свою славянскую и православную ипостась? Россия – это потенциальная духовная и физическая мощь, а Сербия – форпост на Западе православного мира, поствизантийского пространства. Поэтому судьба Балкан ни в прошлом, ни в век <общечеловеческих ценностей> не решается самими балканскими народами. Балканы – конгломерат этносов и наций, разделенных не только государственными границами, но и конфессиональными барьерами, всегда были и местом сложных межгосударственных противоречий и межцивилизационного соперничества, о котором заговорили историки, поскольку <исследование вопроса о роли конфессий в формировании южнославянских наций важно не только для развития науки, но и для понимания процессов, происходящих в современном мире, особенно на Балканах>491.

Тот факт, что против сербов, отнюдь не угрожавших ни одной из западноевропейских держав, под предлогом миротворческих усилий выступил весь Запад под эгидой США, а исламский мир проявил солидарность с боснийскими мусульманами (какую не проявляет в ближневосточных делах), побуждает сделать вывод, что происходящее сейчас вокруг России и на Балканах исполнено более глубокого смысла, чем обычное межгосударственное соперничество. Действия сторон несут в себе помимо конкретных целей особое историческое задание. Такое задание и смысл несли в себе каждое по-своему такие явления мировой истории, как крестовые походы, многовековой

с. 3.

Роль религии в формировании южнославянских наций. М., 1999,

26-2528

401

Дранг нах Остен латинского Запада, Ватикана и Речи Посполитой, а также испанская реконкиста, борьба Руси против татаро-монгольского ига или стояние против Флорентийской унии. Как подмечает директор Исторического института Сербской академии наук С. Терзич, в разных формулировках Т. Моммзен, Ж. де Местр, А. Тойнби указывают на противоборство духа Запада и духа Востока как цивилизованного и варварского миров, граница между которыми проходит по сербам492.

Здесь сталкиваются цивилизации – православная, латинская и исламская – и представляющие их государства, связанные сложными системными узами, в борьбе за поствизантийское пространство, которое после распада России и разгрома сербов находится в состоянии национальной катастрофы, этнического неравновесия, стратегического упадка и смятения духовных и исторических ориентиров. Главная линия противостояния совпадает с западной и юго-западной границей территории исторического государства Российского – она проходит по СНГ и прямо окрашивает взаимоотношения между его членами. Поэтому будущий итог противоборства – это и будущее этой структуры, которую можно рассматривать и анализировать лишь в рамках общего течения мировой политики.

#Православие, славяне и ислам

Мировой ислам переживает небывалый подъем. Его центры непрерывно развивались и накапливали духовный и интеллектуальный потенциал для ответов на вопросы бытия в XXI веке, его демографический и финансовый потенциал колоссально вырос и представлен сейчас нефтяными гигантами Ближнего Востока. Проявления глобальных геополитических и духовных устремлений разных групп государств исламской цивилизации не едины. Здесь играют роль вовлеченность тех или иных стран в различные современные стратегические узлы противоречий (арабо-израильский, ирано-иракский), согласие или противоречия с вездесущими США и Западной Европой, немалоокрашивающие политику исламских стран.

Воздействие оказывают и воспоминание об утраченном геополитическом господстве, исторические традиции большей или меньшей духовной и национальной терпимости, различный опыт взаимоотношений в государственности ислама и христианства.

Ислам зародился в арабском мире, в котором часть арабов уже приняла христианство и остается таковой. Историческим арабским завоеваниям, шедшим под знаменем ислама, а не под национали-

492 Терзич С. Сербский вопрос в контексте отношений между Россией и Центральной Европой//Международная жизнь, 1998, № 3.

402

стическим лозунгом, подверглись неарабские народы, которые исповедовали другую веру. Ислам был для арабов не религией в западноевропейском секулярном понимании Нового времени, а их сознанием картиной мира, образом жизни и в большей степени, чем этноцентризм, явился стержнем становления арабской нации. Арабская цивилизация как одно из крупнейших явлений мировой культуры после самоутверждения дала пример арабского халифата, который для своего времени явил невиданную на Западе религиозную и национальную терпимость и взаимодействие культур. Арабский исламский мир всегда имел некоторое количество христиан среди своих единоплеменников. И сейчас на территории арабских стран – в Ливане, Сирии, Египте, Палестине проживают арабы-христиане восточнохристианских церквей: копты, православные Александрийского, Антиохийского. Иерусалимского патриархатов, униаты-марониты.

Исламский и православный миры не являются абсолютными антиподами и могут конструктивно существовать в геополитическом равновесии. Россия сама имеет уникальный опыт конструктивного взаимодействия в государственной жизни мусульман и христиан. В Смутное время, когда <цивилизованная> Европа в лице поляковкатоликов бесчинствовала в кремлевских соборах, татарские старейшины еще помнили покорение Иваном Грозным Казани, но послали помощь средствами и людьми Минину и Пожарскому. Сама Россия не вела религиозных войн, в отличие от Европы, где кровавыми истреблениями между протестантами и католиками утверждался принцип Аугсбургского религиозного мира 1555 года – <чья власть, того и вера>.

В XX веке во многих исламских государствах произошла либерализация сознания по западному образцу в период послевоенного соперничества за третий мир. В других, наиболее сильных своей исторической духовной традицией (Иран), либерально-западническая рационалистическая доктрина, агрессивно и самоуверенно крушившая исконные ценности, потерпела банкротство и привела на волне общественного протеста радикальные фундаменталистские силы. Так называемый <демоислам> представлен прозападной атлантической Турцией, а фундаменталистский ислам с сильным антизападным и антиамериканским акцентом проявляет себя в Иране, Афганистане и ваххабитской части таджиков. Но общее объективное условие для действий всех ветвей мирового ислама одно: физическое (расчлененность русского ядра), экономическое и военное ослабление и, главное, отказ от своего национально-религиозного лица не входящей в Запад огромной части мира – исторической России. Все это на фоне геополитической фрагментации православного мира, нарушения этнического и конфессионального равновесия на Балканах, раздробления сербов как силы с выраженным славянским самосознанием и православным духом. Это открывает возможность для мирового

26*

403

ислама обратить в сферу своего мощного как никогда влияния территории византийского пространства и ввести его в свою орбиту.;

Столкновение православного мира и особенно славян с исламом в полной мере произошло в середине II тысячелетия после падения Константинополя и в ходе стремительного и жестокого завоевания османами Балкан, большей части Средиземноморья, Северной Африки. Турки, поздно приняв ислам, в меньшей степени усвоили глубину и многогранность культуры и государственной жизни арабского халифата. Под лозунгом <смерть неверным> они порабощали не только христиан, но и своих единоверцев – мусульман-арабов,– персов. Турецкие государственные идеи, среди прочего, всегда носили Я более этноцентрический и националистический характер. Когда и начале века младотурки и затем сменившие их кемалисты (не без помощи Англии) произвели революционные процессы в разваливающейся Османской империи, стало очевидным, что усвоенные западно-либеральные ценности и идеи секулярного общества весьма способствовали окончательному оформлению турецкого имперского> национализма, сочетающего пафос борьбы с неверными ислама с этноцентризмом западноевропейского типа. <Республиканская идея кемалистов соответствовала сначала французскому пониманию на ции, – признает X. Крамер, – потом превратилась в этнически осмысленную концепцию <единой и неделимой> нации, что осложняет не только совмещение идеи гражданского общества и европейской традиции с сознанием большинства турок, но и отношения с меньшинствами>493.

Если идея младотурок – оттоманизм – имела цель создать единую османскую нацию (через тюркизацию славян и греков), хотя провозглашала равенство всех подданных, то кемалисты заменили ее пантюркизмом и пантуранизмом. В их основании был формально панисламизм, за которым оказался имперский турецко-тюркский национализм. Кемализм был идеологией левого мировоззрения с сильным националистическим акцентом. Кемалисты совершили чудовищную резню армян, вряд ли осуществимую в Османской империи XIX века и совершенно немыслимую в период расцвета арабского халифата. Заметим, что вожди этих вестернизированных турок, вырезавших около 2 млн. армян-христиан, были масонами, а руководитель геноцида Талаат-паша, в 1913-1917 годах министр внутренних дел Турции, был гроссмейстером <Великого Востока Турции>494. Неудивительно, что большевики первыми признали в 1920 году государство кемалистов во главе с Кемалем Мустафой – Ататюрком.

–"Kramer Н. A Changing Turkey. The Challenge to Europe and the United States, Washington, D.C. Brookings Institution Press, 2000.

494 См. Lennhoff Е., Posner 0. Internationales Freimaurerlexikon. WienMunchen. 1932, s. 1554, 1605-1606.

404

В 1921 году Ленин заключил с ними Договор <О дружбе и братстве>, оказал кемалистам помощь оружием и деньгами (более 10 млн. рублей золотом), рассчитывая повернуть Ататюрка <на рельсы мировой революции>, а также заплатив за лояльность к советизации Закавказья территориями, обильно политыми русской кровью в годы русско-турецкой войны, закрыв глаза на геноцид армянского народа.

<Блистательная Порта> исторически была и есть перманентная соперница российской политики на ее южном и юго-западном направлении. Это объективная геополитическая реальность, ибо идеи исторического реванша не только никогда не покидали Турцию, но и становятся постоянным фоном турецкого политического мышления, как исламистского, так и либерального, ибо не ислам и не демократия определяют объективное направление геостратегии. Они лишь окрашивают методы ее осуществления и определяют тактику. Геополитические противоречия России и Турции объективны, а все турецкое самосознание достаточно пронизано идеями пантюркизма, которые всегда оживляются в моменты ослабления России, части которой, как и некоторые районы Балкан, населены тюркскими народами.

Турецкая геостратегия в XX веке и особенно в наше время во многом осуществляется на базе и с помощью доктрины пантюркизма. Немногие знают, что <пантюркизм> как этнокультурная и экспансионистская имперская идея впервые сформулирована в доктрину российскими татарами в конце прошлого века, которые в стране, названной большевиками <тюрьмой народов>, свободно исповедовали ее в газетах Казани, Баку и даже в Государственной Думе. После революции, когда обличители <царизма> сделали невозможным свободное изложение этих идей, они были экспортированы в Турцию, где нашли благодатную почву в лице кемалистов, сменивших к этому времени младотурок. Специалисты по пантюркизму различают основополагающие теории философии истории, когда через призму роли и геополитических концепций расселения <турок> оцениваются история и политическая география Евразии и конкретные политические программы, созданные на основе этих идей политиками. <В узком смысле, – отмечает ?.?. Надеин-Раевский, – пантюркизм – это агрессивная расистская, шовинистическая доктрина имперских кругов турецкого национализма, провозглашающая своей целью объединение всех тюркоязычных народов в <единое турецкое государство> <Великий Туран> под эгидой Турции>495.

Недавно начат научный оборот документов, проливающих свет на взаимоотношения пантюркистов с большевиками, например деятельность Энвер-Паши, использование большевиками горных чечен-

495 Надеин-Раевский В.А. Пантюркизм: миф или реальность. Исследование идеологии и политики современного пантюркизма. М., 1995, с. 6.

405

цев против белого казачества Терека и лояльных к исторической России равнинных чеченцев, которые заложили многие сегодняшние трагические процессы на Северном Кавказе и за его хребтом, в частности чеченский квазигосударственный уголовный <ренессанс> и азербайджано-армянский конфликт, основанный кемалистами при тайной поддержке, как полагают, сионистского движения в начали века496. Документы русской и советской разведки значительно расширяют представление об истинных целях деятелей младотурецкого, триумвирата – Энвер-паши, Талаат-паши и Джемаль-паши, а также более поздних устремлениях кемалистов, опровергая поверхностное суждение о том, что якобы богоборческая направленность большевистской революции получила в качестве ответа духовно освященное знаменем ислама противодействие, распространившееся на территорию мусульманских частей исторической России. Все убеждает в обратном: революция, взломавшая тонкий уникальный механизм конструктивного сожительства православных и мусульманских народов под эгидой России, открыла колоссальные возможности для турецких стратегов, сначала младотурок, затем кемалистов, для осуществления их необузданных геополитических планов.

О планах перекройки всего Кавказа еще в начале Первой мировой войны красноречиво свидетельствуют открытые посулы младотурок, которые они раздавали российским народам в надежде на то, что <на Кавказе восстанут против русских татары, грузины и горцы>, предлагая присоединиться к ним армянам. В случае успеха войны по <изгнании русских> младотурки обещали <на северо-западе создать автономную Грузию в пределах Кутаисской, Тифлисской, Батумской и части Трапезундской губерний>, в северо-восточной части <выделить автономную мусульманскую область в составе Дагестана, Ба-" кинской и части Елисаветпольской губерний> и, наконец, в центральной части образовать <автономную Армению из Эриваньской,> Карсской и западной части Елисаветпольской губерний с присоединением к ним прилегающих частей Эрзерумского, Ванского и Бит*;

лисского вилайетов>497, ч

С другой стороны, идеологическое доктринерство и геополитический и цивилизационный нигилизм большевиков вдохновляли их на утопические и авантюристические расчеты. Таковым был план. через поощрение всемирной исламской революции сначала сокрушить противников пролетарской революции и затем подчинить ее нуждам сам ислам и расширить ареал социализма. Большевики во" оружали и финансировали националистических лидеров панисламистского и пантюркистского толка, однако те, участвуя в планах большевиков, имели свои цели и, лавируя между Германией, Англией

496 См. Зареванд, Турция и пантуранизм. Париж, 1930.

497 См. Агаян Ц.П. Андраник и его эпоха. М., 1997, с. 216.

406

и Россией, постоянно меняя покровителей, в итоге обращали полученные средства против России, территории которой и были предметом их вожделений.

Так, германские симпатии Энвер-паши в начавшейся Первой мировой войне были <не чем иным, как политическим средством>, а целью его была <не победа Германии на Балканах и Ближнем Востоке… а возвращение Турции утраченных позиций в Европе и Азии… начало восстановления ее могущества, которое он желает видеть безмерным…>498. После роспуска младотурецкого правительства и капитуляции Османской империи Энвер-паша бежал в Берлин, где после контакта с ним К. Радека – представителя Советской России и Коминтерна – начался его ренессанс на территории России. Ленин, Троцкий и даже Сталин, умевший сам мастерски использовать чужие планы, соблазнились идеями Мирсаида Султан-Галиева поставить на <стремление мусульманских народов к самоопределению> через поощрение исламской революции, которая станет затем частью пролетарского проекта всемирной социалистической федерации. После посредничества М. Султан-Галиева Энвер-паша предложил подорвать позиции Англии через советизацию Средней Азии, Афганистана, Китая, Индии, куда он и был отправлен.

Однако документы архивов свидетельствуют, что Энвер-паша стал немедленно объектом английской разведки, ибо, как полагал английский консул в Кашгаре Эссертон, Энвер-паша с его далеко идущими планами, совсем не совпадавшими е планами большевиков, прямо должен был способствовать укреплению позиций Великобритании в Азии. Подтверждение можно найти с совершенно другой стороны тех же событий – со стороны Белого движения. В ставке Деникина дипломаты, занимавшиеся международными делами вокруг России, большевиков и Белого движения, например Михайловский, имели все основания сделать вывод о безусловной связи английской политики с сепаратистскими силами восточных окраин империи.

Оказав содействие деятельности националистов в Баку, Энверпаша оказался в Бухаре, где вскоре <планы мировой социалистической революции, разработанные в Москве, повернули на 180 градусов и грозили обернуться мировой исламской революцией, угрожавшей не Лондону, а Москве>, – пишет Б.Старков, убедительно подтверждая свои выводы ранее неизвестными документами архивов499. Член

498 Рапорт российского морского агента в Турции начальнику Морского Генерального штаба. Российский государственный архив Вокино – Морского флота. (РГА ВМФ), ф. 417; Панисламская идея в Советской России и авантюра Энвера-паши. Ислам, Балкан и Велико силе (XIVXX вв.). Београд, 1997, с. 428-429.

499 См. Панисламская идея в Советской России и авантюра Энверпаши, с. 436.

407

младотурецкого триумвирата Энвер-паша стал признанным вож дем басмаческого движения Средней Азии от Ферганы и Самарканда.Я до Восточной Бухары. Документы показывают наличие английских инструкторов, а также снабжение боеприпасами и продовольствием Д из Афганистана. Документы свидетельствуют также о том, что у боль-Д шевистских стратегов после этого урока пошатнулось доверие к пла– к нам использования мусульманских и националистических лидеровJ (Султан-Галиева, Н. Нариманова, лидера башкирских националистовД 3. Валидова) в интересах пролетарской революции, однако многие геополитические обещания уже были оформлены договорами и таким образом заложены многие границы и конфликты современности,