Текст книги "Россия и русские в мировой истории."
Автор книги: Наталия Нарочницкая
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)
280
национальное государство становится нецелесообразным, а индивид живет по принципу <где хорошо, там и отечество>, и поэтому ему выгоднее мировое правительство, нежели национальное, а понятие суверенитета государства-нации, трактуемое в современных критепиях с Вестфальского мира 1648 года, становится главным препятствием.
Даже в либеральной парадигме любой мировой орган, прямо посягающий на суверенность государства-нации, на ее право иметь внутреннюю национально-религиозную жизнь со своими понятиями и защищать ее, прямо противоречит основополагающим постулатам <демократического правового государства>.
Тот, кто дирижирует мировым правительством, будет сам вырабатывать и назначать критерии, сам судить об их исполнении и сам карать нарушения. Это антипод пресловутому разделению властей, которое служит системой сдержек и противовесов в обществе, где верховная власть интерпретируется как воплощение <суверенитета народа>, а государство – как общественный договор. Но в христианских критериях это полная апостасия.
Примечательной особенностью происхождения идей навязывания единых мировоззренческих основ во II тысячелетии является тот факт, что они предлагались в христианском мире тайными или явными врагами христианской церкви, исключительно неапостольскими христианами – протестантами, или их предшественниками, или <диссидентскими> кругами в католическихстранах, после Возрождения и Просвещения – представителями нарождающегося либерализма, многие из которых уже тогда были атеистами. Пацифизм как система взглядов также явился частью мировоззрения, которое было плодом либерализма в основном в протестантских странах, будучи порождением христианской культуры периода апостасии.
Почти всегда пацифизм так или иначе апеллирует к элементам христианского учения, оперирует его категориями и постулатами, однако вырывая их из контекста, из традиции и истории. Его пафос обращен к миру, воспитанному Священным Писанием в ожидании, что наступит век, когда <волк будет жить вместе с ягненком>, <и лев, как вол, будет есть солому>, <и младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи> (Исаия. 11. 6-8). Хилиастическое ожидание побуждает буквально, материалистически прочитывать эти строки, опуская указание, что это будет не на грешной земле, а в мире ином, ибо лишь в нем <земля будет наполнена ведением Господа>, в мире, образ которого в Откровении Св. Иоанна Богослова заключен в <Святом Иерусалиме> – граде, где <спасенные народы будут ходить в свете его> и в который не войдет <никто, преданный мерзости и лжи, а только те, кто написаны у Агнца в Книге жизни> (Отк. 21.24, 27).
281
Как организованное движение пацифизм является продукте! современной секулярной цивилизации. Пацифизм не имеет позит ного определения мира, который трактуется от противного, как стояние без войны, что в философском смысле вообще не являе определением. Война же имеет ясное определение, не нуждающб в понятии мира. Сербский философ Драгош Калаич справедл! подметил, что пацифизм никогда не был автономным явлением, составной частью мировоззренческих систем левого толка, основ ных на превознесении системы материалистического демониз идолов истории и <исторического прогресса>372 (добавим, и те о земной жизни как главной ценности). В этом смысле он предС антитезой библейской роли войн, которые были одной из движу сил истории, поскольку отражали земное воплощение борьбы Бога с силами зла. Вне зависимости от благородных побужде(– отдельных его адвокатов пацифизм как основа мондиализма ста вится формой идеологии, ориентированой на <конец истории>, в * нетрудно распознать секуляристски извращенное отражение хрис-ййй анской эсхатологии, которое поддерживают буддисты, для которвКД <жизнь – божественное ничто>, а <добро и зло, истина и ложь отаД сительны и лишь стороны иллюзии>, за которые не стоит умиргййй
Ложность апелляции к христианскому миролюбию была бы очЩ видна, если бы секулярное образование не привело к примитивиЭЩ! ции и приземленности понимания христианства как <религии мир<йК? которой якобы противоречит готовность противостоять силой злуЯ моральному и физическому давлению. Однако мир, который провоасу! глашает и дарует своим Пришествием Христос – <не от мира ceroBliJ это отнюдь не мир между людьми или народами, но вертикальна! мир между человеком и Богом: <Мир оставляю вам, мир Мой aWi вам: не так как мир дает> (Иоан. 14,27). Тем же, кто ожидает от ОйЦ Божия безоблачного счастья и дара мира горизонтального, невдЖйЦ можного в силу греховной природы человека и его гордыни, ХристоЙ недвусмысленно поясняет: <Не думайте, что Я пришел принести MNf на землю; не мир пришел Я принести, но меч> (Мат. 10, 34). МЙ принесен не для обретения мира от мира сего, но ради обретенЙК метафизического мира, для достижения которого человек, идя пр вым путем, с помощью Господа, не должен уклоняться от борьбйв против зла, неправды и несвободы в себе и вокруг себя. ПоэтоМ$К <миротворцы> из Нагорной проповеди – это не пацифисты, а прЙЦ водящие мир в соответствие с божественной истиной. В противн<Ж( случае, если бы мир означал горизонтальное измерение, оно обя3й вало бы христиан полностью капитулировать перед всяким натискоЖ зла, лишь бы обрести земной материальный мир и комфорт. Именно такому ложному пути уготован в христианской эсхатологии печаль-
372 Калаич Д. <Пацифисты> против христианства//Образ, 1995, № 4?
282
чуй конец: <Ибо, когда будут говорить: мир и безопасность, тогда внезапно постигнет их пагуба… и не избегнут> (1 Фесс.5,3). Ни Христос, ни Его Церковь никогда не обещали <торжества поголовного братства на земном шаре>, подметил К. Леонтьев, пояснивший, нто <для такого братства необходимы прежде всего уступки со всех сторон. А есть вещи, которые уступать нельзя>373.
Св. Амвросий подметил, что существуют две основные формы несправедливости: чинить неправду самому и допускать, чтобы ее чинили другие, не принимая под защиту тех, кому она угрожает. Св. Амвросий заключает, что есть войны, не вести которые есть грех, и долг церкви, как хранителя справедливости, определять, какая война является праведной и какая – неправедной, что также есть указание на вопрос об отношении церкви к политике, к общественным явлениям и проблемам: война является лишь крайней формой политических столкновений. Еще Карл Шмитт, исследуя суть политики, отметил, что ни одному христианину в ходе тысячелетнего наступления мусульман на Европу не взбрело в голову ради любви к ближнему отдать ее туркам без боя или перестать оборонять и защищать свои церкви от поругания.
Пацифистское извращение почти всех евангельских заповедей имеет успех в силу падения образования и обеднения языков, которые сегодня одним словом обозначают и личного врага, и врага общественного, врага истины, добра, чести. <Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас> (Мат. 5. 44 и Лк. 6, 27) вовсе не означает буквальный призыв возлюбить любых врагов, в число которых входит и сам Сатана. В древнегреческой и латинской версии этот призыв означал <возлюбить> личных – inimicos, но не общественных или военных врагов – hastes. Римские христиане не трактовали призыв
373 Леонтьев К.Н. Цветущая сложность. Избранные статьи. М., 1992, с. 136.
374 Цит по: Калаич Д. <Пацифисты> против христианства // Образ, 1995,
№ 4.
283
Искушения дословного толкования и интерпретации евангель> ских начал ради отказа от воинской службы и участия в боевьА действиях одолевали христианскую церковь главным образом до пр> нятия императором Константином знаменитого эдикта о веротерщь мости. До этого история действительно свидетельствует об отказа> ?3 христиан даже ценой мученичества от воинской обязанности. Под"йЦ казательно, что это было в основном связано с отвращением не ?,;Щ оружию, но к обязанности участвовать в языческих обрядах, бывшие "Д неотъемлемой частью службы, охране храмов и культе император>Д который был и Augustus, и Imperator, и Pontifex maximus (и бог верховный правитель, и первосвященник) – <кумир>, лояльносткя!" присяга которому фактически означали грех идолопоклонничества!"
Острую дискуссию по этому вопросу внутри церкви отражают пламенные отрицания службы теологом Тертуллианом, ненавидев*, шим Римскую империю375 и сменившим вначале умеренное отношений к воинской службе на бескомпромиссно отрицательное. Христиан ский философ Ориген признавал гражданский долг перед госудаМЯ ством, но предлагал язычникам служить в армии, а христианам –4.1 альтернативную службу без оружия. Все это кончилось после Koffi ;
стантинова эдикта. Уже в 314 году церковный собор в Арле, кромеосуждения донатистской ереси, канонизировал отлучение всех вер < ющих, которые отвергали воинскую повинность или дезертировгйяЬ Третий канон церковного собора в Арле зафиксировал отношенвЦ церкви к войне, которое отныне стало определяться квалифицируй ванными оценками ее праведности или неправедности. Ч
Было бы ошибочным обвинять христианство, которое не orpnRj цает насилие, но, безусловно, не предписывает его, в отличие от Вя ; хого Завета или ислама, в том, что оно не сумело преодолеть войнй ;
которые могут исчезнуть лишь в эсхатологической перспектиаЙИ равно как и в том, что церковь не осуждает, но освящает националй ные чувства и любовь к Отечеству, что противоположно либералй ному и мондиалистскому тезису ubi bene ibi patria – <где ????? там и отечество>. Здесь извращается еще один евангельский канй <Не будет ни эллина, ни иудея, ни обрезанного, ни необрезаннот ни мужчины, ни женщины>, поскольку эти слова часто отсекают от следующих: <Везде и во всем один Христос>, что лишь означав Д опять мир иной, в котором после принятия Христовой истины дЛзЦ Бога равны все христиане разной национальности и пола. Однако мире земном далеко не везде и не во всем один Христос, и весьмавелика разница между теми, кто Его признает и не признает. ,!
Заметим, что именно православная церковь внесла тем не менее ? наибольший вклад в обуздание военных страстей и выработку гуман-
з75 Тертуллиан. Трактат <К мученикам>. Избранные сочинения. М., IJ 1994.
284
ного отношения к противнику. В сравнении трех христианских конфессий – православной, католической и протестантской – именно православное учение достигло больших высот в проповеди самообуздания и универсализма, что проявилось в отличном отношении к народам империи. Католическая церковь всерьез вела дискуссии о том, являются ли южноамериканские туземцы людьми и применимы ли к ним христианские заповеди и проповедь, а конкиста стала символом бесчеловечности и алчности завоевателя. Однако именно армии протестантских стран в Новое и Новейшее время отличаются наибольшей жестокостью и освобожденностыо от моральных ограничений по отношению к неприятелю, особенно к туземцам или представителям <второсортных неисторичных> народов. Английские колониальные повадки в Ост-Индии, равно как и кальвинистская мораль пуритан в Вест-Индии де-факто следовали отнюдь не евангельским заповедям миролюбия, а примитивно трактуемым ветхозаветным образцам геноцида в отношении тех, кто не предназначен ко Спасению.
Самонадеянное отношение к собственной непогрешимости и чувство снисходительного сожаления к другим не есть проявление личных свойств, но вытекают из протестантского учения о Спасении.
В протестантизме отходит на второй план преодоление собственных грехов по сравнению с фиксированностью на подсчете добрых поступков (<реестр добродетелей> Б. Франклина) и провозглашено достижение Спасения уже по принятии протестантского учения, а не как возможность заслужить его выполнением заповедей Блаженств – Нагорной проповеди (<Блаженны нищие духом…>), всесторонней аскезой и покаянием.
Духовно-психологический строй протестантизма – приподнято-удовлетворенный, исполненный не только уверенности в том, что им гарантировано спасение, но и ожидания, что уже в земной жизни Бог им воздаст. Деловой успех и богатство не вызывают смущения и, в частности, у пуритан прямо расцениваются как показатель их богоизбранности. Подобные элементы избирательно выхвачены из разных мест Ветхого Завета, но если апостольские христиане интерпретируют Ветхий Завет Евангелием и посланиями Св. апостола Павла, то протестантизм, особенно англосаксонский пуританизм, – это максимальный отход от Нового Завета к Ветхому.
Уверенность в своей непогрешимости и превосходстве во многом является религиозно-философской основой мессианства собственной роли и своих идей мироустройства, в которых с незапамятных времен была идея учреждения всемирной организации, навязывающей не только духовно, но и в практической жизни единые и вечные стандарты, которые должны обеспечить мир. Однако в известных трактатах <о вечном мире> далеко не все авторы осмеливались предлагать вводить эти стандарты силой. Так, И. Кант, полагавший, что Тажданское устройство каждого государства должно быть респуб-
285
ликанским, одновременно утверждал, что <ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в вопрос правления и госудавг ственного устройства других государств>. Еще более актуальный сегодня на фоне <гуманитарной интервенции> в Югославию являете> другое положение И. Канта. Рассуждая о взаимоотношениях между государствами, он однозначно утверждает, что <карательная война (helium punitivum) между государствами немыслима, поскольку меадю ними нет отношения высшего к подчиненному>, равно как <ни одна ;
сторона не может быть объявлена неправой, так как это предполагают уже судебное решение>376. Видно, как в современной доктрине, :
идеологии глобализации либерализм уже отрекается от своего осищгвополагающего принципа эгалитарности и прокламирует именно отношения между разными нациями как. <отношения высшего ;? подчиненному>, w i
Именно англосаксонские религиозные и общественные органай– зации перехватили в начале XX века инициативу в настойчиво> продвижении пацифизма, экуменизма и <мира как концепции ме>А ? дународных отношений> вместе со всемирными институтами, кото– , рые осуществляли бы контроль и обеспечение установленных ??? правил, даже применяя насилие. Нетрудно распознать в этом механизм для осуществления древней идеи мирового господства, соблазаИ которой проявлял себя в различных религиях и сектах, открытйХ; мировоззренческих и политических доктринах и в тайных обществ>! на протяжении веков и возродился с невиданной силой на пороге! III тысячелетия. Любопытную классификацию дал в начале века па* цифистскому и мондиалистскому движению депутат Национальной ;
собрания Франции М. Флуранс в <Международном обозрении тайны>! обществ>. Он подразделяет пацифистское движение на три этапа!! <католический>, <еврейский> и <американский>, которые осущест , лялись под разными эгидами. На первой стадии сначала использовав*! авторитет папы, которого <потом попросту исключили из списка j будущего конгресса>. Вторая, <еврейская> стадия осуществляласй-З под формальной эгидой русского царя, который присутствовал яач Конференции в Гааге, <следуя, по настоянию Всемирного еврейской конгресса, программе его деда Александра II>. На третьей стадияНД <американской>, президент Т. Рузвельт начал внедрять систему ВсеА < мирной конфедерации>377. Флуранс – экзальтированный оппонент j этих идей, возможно, субъективен. Но переход в американские руки ? всего процесса еще на более ранней, в терминологии Флуранеа, <еврейской> стадии, отметил один из авторитетнейших лидеров пацифизма, широко и неоднозначно знаменитый экуменист и, по оценке Жуэна, <нарицательная фигура масонского пацифизма> на-
Кант И. Трактаты о Вечном мире. 1795. М., 1972, с. 154, 155, 157. 377 La revue Internationale des societes secrets. Paris, 1907, 15 mai.
286
чала века – Л. Буржуа, указавший, что, если бы не инициативы президента Рузвельта в 1904 году, не состоялась бы <Конференция в Гааге, о которой всем известно, что император России играл там второстепенную и чисто протокольную роль>378.
Открытые в 90-е годы рабочие документы, проекты, переписка, обмен меморандумами по созданию всемирной организации безопасности весьма ясно демонстрируют отличие мондиалистской англосаксонской концепции мироустройства от основанной на классическом международном праве и его центральном понятии суверенности государства-нации концепции СССР. Очевидно и полное отсутствие всякой эйфории в отношении будущего ООН у внешнеполитического ведомства СССР.
В целом советские крупные дипломаты нового призыва вряд ли задумывались о глубинном смысле и происхождении замыслов Ф. Рузвельта – убежденного и последовательного продолжателя вильсонианского направления. Материалы архивов скорее говорят об отсутствии у советской дипломатии осознания универсалистского философского смысла и, главное, нацеленного в далекое будущее рузвельтовского плана переустройства послевоенного мира глобализации. А.Ю. Борисов подмечает, что такому недопониманию весьма способствовала <ограниченность марксистско-ленинского анализа, а в ряде случаев и просто бросающаяся в глаза вульгаризация политического процесса в духе институтов <красной профессуры>379. Вильсонианскую идеологию расшифровать с помощью марксистских классовых схем еще труднее, чем геополитику. В историческом материализме эрозия суверенитета и рационализированное мировое правление – такой же конечный идеал и естественное развитие коммунистического универсалистского проекта, что замыкает критику альтернативного либерального глобализма в обличениях всемирных амбиций монополистического капитала.
Так, по косвенным признакам, М. Литвинов, судя по тону и ссылкам в его записках (именно его комиссия занималась вопросом будущей <организации безопасности>), понимал суть замысла и его глубинные исторические истоки, и мондиалистская философия и видение мира ему явно импонировали. В НКИД действительно куда более системно, на основе классического подхода, разбирались геополитические конфигурации, возможности благоприятного для СССР изменения одних границ и международного признания других, репарации с Германии и возможности американского займа для нужд восстановления СССР. В то же время Ф. Рузвельт, будучи меньшим
Jouin Е. Lapres-guerre, la guerre, 1avant-guerre 1870-1914-1927. Paris, Revue internationale des societes secrets. Paris, 1927, p. 30.
Борисов А.Ю. Посол Громыко и послевоенное урегулирование. М., 2000, с. 171.
287
идеалистом, чем его кумир Вильсон, как пишет Борисов, ссылаясь, на воспоминания Эйзенхауэра о его беседах с Рузвельтом, <хотя япризнавал серьезность военных побед, стоящих перед союзниками> большинство замечаний делал <относительно отдаленного будущего задач послевоенного времени, включая положение колоний и зависимых территорий>. ,,
Если идейная суть вильсонианства ускользала от внимания при> нимающих решения, то практические международно-правовые след;
ствия американского плана в СССР поняли прекрасно. С само% начала шла острейшая борьба двух проектов устава по разным ра делам и пунктам, которая фактически отражала совершенно разныеконцепции будущей организации. СССР вообще с большой остородя ностью, если не с недоверием, рассматривал эту инициативу, однако в конечном счете был готов пойти на создание организации с, элементами многостороннего договора, которая не посягала бы на суверенность государства и решения которой имели бы скорее мсь . рально-политическое значение, реализовались классическими мете Д дами дипломатии, должны были приниматься заинтересованным Д странами абсолютно добровольно и не могли бы быть навязана 1 военной силой. ; ?;
С самого начала советская сторона в той или иной мере ощущал>, что Атлантическая хартия и все идеи проекта послевоенного мира предполагали косвенное замаскированное вмешательство во внут ренние взаимоотношения в государствах, особенно многонациональ ных. Во всех внутренних разработках и проектах, представляемые л на рассмотрение союзников, делался акцент на суверенность госу дарства-нации. <Международная организация будет тщательно во% держиваться от какого бы то ни было вмешательства во внутренне ;
дела отдельных государств и, в частности, во взаимоотношения межЗД I тем или иным национальным меньшинством и государством, в KQJ тором это меньшинство проживает>. В обзоре НКИД указывалось/! на опыт Лиги Наций, показавший, <что конфликты в этой облас1! обычно искусственно раздуваются государствами, которым выгодно было покровительствовать национальным меньшинствам в друпОД государствах и этим ослаблять их… За время своего существовани1~ Лига Наций не разрешила ни одного спора между национальны меньшинством и государством его проживания… Поэтому междудД народная организация объявит, что взаимоотношения внутри госуд дарства между его различными национальными группами являютс внутренним делом каждого государства и не подлежат ее компер тенции>, а <конфликтом, подлежащим обсуждению международной организацией, является такой спор между государствами, продолжи– ние которого представляет собой угрозу для всех>380.
380 АВП РФ. Ф. 0512, on. 4, док. 298, п. 31, л. 10, 7.
288
Осознанная установка на незыблемость классического толкования суверенитета побуждала советское внешнеполитическое ведомство к максимальной осторожности при согласовании принципов гудущего устава. Поскольку было <совершенно очевидно, что исключить из функций международной организации улаживание международных конфликтов не представляется возможным.., необходимо будет, однако, детально разработать наиболее удовлетворительные для нас процедуры, например уточнить категории вопросов, подлежащих такого рода разбирательству, предусмотреть максимально высокое квалифицированное большинство для вынесения решений и всячески ослаблять обязательность этих решений>381.
С другой стороны, США и Великобритания исходили совсем из иной концепции, пытаясь создать наднациональную универсальную организацию, которая не просто сдерживала бы своим авторитетом и моральными санкциями грубых нарушителей права, но управляла бы политикой суверенных государств, причем не только внешней, но и внутренней, самостоятельно определяя, какие события во внутренней жизни того или иного государства представляют <угрозу международному миру>. Примечательно, что предлагаемые англосаксонские проекты полномочий главного органа (в первых редакциях – Исполнительного совета, затем – Совета Безопасности) свидетельствовали о совершенно определенной интерпретации понятия универсальности будущего органа. В момент, когда было еще совершенно не ясно, сколько стран войдет в организацию, <универсальность> англосаксами понималась как обязательность ее решений для всех, даже для тех, кто не пожелал бы стать членом организации.
Англосаксонские официальные проекты разрабатывались в обстановке вакханалии мондиалистских настроений среди многочисленных общественных и, прежде всего, протестантско-религиозных организаций и <филантропических> обществ в Англии и США, но также и в континентальной Европе. Они буквально обрушили на союзников, включая и советское внешнеполитическое ведомство, многочисленные и зачастую бредовые проекты мироустройства, зерном которых было <утверждение>, гарантированное угрозой применения коллективной силы, единых стандартов жизни, которые якобы обеспечили бы вечный мир. Многие из них были тщательно подшиты в папки Комиссии Литвинова и представляют собой интересный Документ эпохи, тем более важный, что именно эта, по сути тоталитарная по отношению к суверенным государствам в масштабах всего мира, идеология, отвергнутая благодаря упорству и бдительности СССР при создании ООН, была полностью использована при созДании Совета Европы, который сейчас выходит на передний план. Проекты <Города мира> от имени Международной дипломатической
381 АВП РФ. ф. 0512, on. 4, док. 299, п. 37, л. 25. 1() –2528 289
академии в Париже, реферат <О вечном мире> некоего профессов А. Пиленко вообще предлагали построить мир по рецептам KOMI нистов-утопистов с регламентацией жизни народов по единым ч> рационалистическим критериям, и страны с большим доходов большим успехом в области экономического развития имели* больше прав, чем страны неуспешные. В этом проекте даже ? полагалась процедура для периодического пересмотра гран> территорий государств в зависимости от изменения численн населения, которая определяла бы и количество голосов в пре гаемой организации. На фоне сегодняшних претензий США ид готовности применять силу в регионах поставок энергетически сырья такие идеи представляются уже не столь утопичными.
Проекты британских общественных организаций были мек курьезными и экзотическими и совсем не столь наивными, поскол> содержали соблазнительную системную мондиалистскую филм фию <нового общества> (проект пакта, предложенного президент) League of Nations Union лордом Сесилем). В детально разработана проекте <Условия конструктивного мира>, представленном от им более чем 40 британских национальных организаций вице-презвд том <Национального совета мира> (National Peace Council) на Сириллом Бэйли, целью всемирной организации был определен отпор агрессии, а создание человеческого общества, в котором ? торы, порождающие агрессию, будут устранены путем удовлетвс ния народов>. Разумеется, для успеха нового типа отношений,> должны отказаться от права действовать изолированно или иск чительно в собственных интересах в вопросах, которые затратив; благополучие человечества в целом>. При этом необходимо б) обеспечить служение политической машины личности, чтобы iq отвратить сознание, которое угрожает духу и основам демокраа <Национальный совет мира> считал необходимым <подчине общественной жизни и национальной международному управлй и принципам вечных стандартов>. Страны должны были бы безе ворочно признать авторитет всемирной организации и передават! ее рассмотрение все споры. Речь также шла о Unified Europe (в га воде НКИД – <унифицированной> Европе) и <воспитании миров гражданства> и практического интернационализма382. Параллеш мировоззрения крайне либеральных концепций с коммуниста>? скими весьма нагляден, как и схожесть самого дерзания – при дительно <творить> нового человека и новое человеческое общест под единым управлением.
В записке М. Литвинова, непонятно для чего, приведены мги известные и, по-видимому, специально затребованные у исторш данные о самых древних проектах идеи и перечислены, не без ct
382 АВП РФ. Ф. 0512, on. 4, док. 302, п. 31, л. 11-13, 59-60.
290
патии, имена первых пропагандистов. Вообще тексты за подписью Литвинова, хотя и фиксируют столкновение с интересами СССР, свидетельствуют о некоем идеологическом родстве с самой философией универсализма, ее корнями и столпами в истории. Сейчас уже наверное, не узнать, какая религиозно-философская парадигма исторического мышления побудила Литвинова упомянуть следующий список родоначальников универсалистской идеи и организации. Первая ссылка на Пьера Дюбуа – деятеля при дворе короля Филиппа Красивого, который вступил в открытое столкновение с орденом тамплиеров и в 1310 г. казнил его Великого магистра – Якова де Моле. Вполне возможно, что Дюбуа был сам тамплиером – шпионом при дворе, ибо Л.А. Тихомиров в своем панорамном труде о религиозно-философских основах истории, в разделе о тайных обществах, на основе глубокого изучения имеющихся источников и литературы утверждает, что идеей тамплиеров было нечто вроде <соединенных штатов Европы> под их финансовым и иным контролем. Следующие имена не менее характерны – Генрих Наваррский и крупнейшая фигура при его дворе герцог Сюлли – гугеноты, то есть кальвинисты, полагавшие целесообразным создание всеевропейского <Совета государств>, который занимался бы <не только урегулированием споров, но и проводил бы в жизнь свои решения при помощи международных сил>. Примечательно, что Сюлли полагал Московию варварской страной, несмотря на шесть веков христианства, и считал, что ее нужно будет отбросить в Азию, если она не подчинится решению Совета. Далее следуют более известные авторы <трактатов о вечном мире> – квакер В. Пенн (1693 г.), французпросветитель и бывший аббат де Сен-Пьер – церковный диссидент, труд которого дошел до нас в изложении Мотескье, автор control social – Ж.Ж. Руссо (1761 г.), И. Бентам (1786 г.), И. Кант (1795 г.). В XX веке рупором этой идеи становятся в основном англосаксы, если не считать из серьезных фигур австрийского аристократа и члена всевозможных загадочных обществ Куденхова-Каллерги, пытавшегося активно создать пан-Европу. После Первой мировой войны – В. Вильсон с его Лигой Наций, затем Ф. Рузвельт, У. Черчилль, А. Иден, С. Уэллес.
Немалую роль в продвижении этой идеи играл американский Совет по внешним сношениям, сделавший вывод о необходимости замены Лиги Наций. В приводимых высказываниях англосаксонских политиков и влиятельных общественных фигур как с критикой Лиги Наций, так и о будущей организации очевидна концепция – управлять мировыми отношениями. По суждению Самнера Уэллеса, <Лига Наций была лишь средством для поддержания статус-кво, ей никогда не дано было действовать в качестве эластичного и беспристрастного орудия>. Лорд Дэвис в книге <Федерированная Европа> сожалел о равенстве голосов, когда голос Гаити равен голосу Вели-
19*
291
кобритании, американец Спикмэн называет <единогласие абсурщ ным выражением суверенитета, которое парализует>, против того i выступает и будущий протагонист интеграции и пан-Европы б< гиец ?.?. Спаак. В разработках комиссии М. Литвинова, своб ных от пропагандистской шелухи, в ответ на приведенные в обз мнения и суждения просто указано: <Утопично думать, что преде вители отдельных суверенных стран могут в международной орга зации забыть свои национальные интересы, совершенно отказат:
