Текст книги "Опередить дьявола"

Автор книги: Мо Хайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

80

Мужчины, вытаскивавшие Эмили и Марту из шахты, расплывались в улыбках. Они радостно смеялись и что-то кричали друг другу и вскидывали руки как победители. Обеих девочек укутали в белоснежные простыни. Марта была бледненькая, а вот Эмили, розовощекая, счастливая, без единой царапины, сидела на носилках и, подавшись вперед, вертела шеей, высматривая в толпе маму. Поляну заливал золотистый свет. Свет и смех и улыбающиеся ей люди. В сновидении Джэнис никто не хмурился и не поворачивался к ней спиной, чтобы скрыть свои эмоции. В сновидении Джэнис все словно парили в летней дымке, и она шла к дочери по ковру из колокольчиков.

В суровой реальности поляна обезлюдела. Давно улетели вертолеты, спасатели поснимали снаряжение и унесли все оборудование в фургоны. Старший офицер переписал имена и контактные телефоны участников операции и отпустил их. Тело Проди понесли в машину судмедэксперта. Рядом с носилками шел врач – он всматривался в застывшее лицо, с которого откинули угол простыни.

Джэнис окоченела. Ноги у нее свела судорога – так долго она сидела на корточках, а мышцы от постоянного выброса адреналина сделались вялыми. Колени и ступни, через разорванные колготки, были сильно исцарапаны колючками, здесь и там запеклись струйки крови. Девочек в туннеле не нашли, Проди умер и, судя по поведению Кэффри и Ник, – они стояли в двадцати шагах, между деревьями, к ней спиной, что-то горячо обсуждая вполголоса, – не сообщил никакой информации. Однако Джэнис при этом сохраняла спокойствие. Откуда-то брала силы не опускать руки – она просто стояла, ожидая известий.

Роза же, напротив, совсем расклеилась. Она ходила взад-вперед по узкой прогалине, окруженной молодыми ясенями, которые склонялись, то ли чтобы лучше ее разглядеть, то ли чтобы защитить. Ее брючки были в грязи и налипших листьях и темных пятнах от засохшей черники. Она качала головой и что-то бормотала в свой розовый шарфик, который прижимала рукой ко рту. Как ни странно, чем безумнее, чем ближе к краю бездны казалась Роза, тем спокойнее и невозмутимее становилась Джэнис. Когда Ник направилась к ним, многозначительно опустив голову, Джэнис смогла достойно выдержать долгую паузу, тогда как Роза тут же схватила оэспэшницу за рукав и набросилась на нее с вопросами:

– Что он сказал? Что происходит?

– Мы делаем все возможное. У нас есть несколько зацепок. Жена Проди дала нам кое-какие…

– Ну что-то же он сказал! – Роза мгновенно разрыдалась. Руки повисли как плети, рот превратился в застывшее О, лицо сделалось беззащитным, как у беспомощной девчушки в песочнице. – Хоть намекнул, где они? Скажите хоть что-нибудь… ради бога.

– Его жена дала нам несколько подсказок. К тому же в кармане у него мы нашли ключи – похоже, от гаража, который мы обыщем. И…

– Нет! – Неожиданно для всех Роза заголосила на высокой ноте, срывающимся голосом, и все, кто еще оставался на поляне, повернулись в ее сторону. Она в отчаянии дергала Ник за куртку, словно в надежде вытрясти из нее какие-то другие новости. – Проверьте еще раз туннель. Проверьте туннель!

– Роза! Шшш, успокойтесь. Уже все прочесали. В туннеле пусто.

Но Роза, развернувшись, уже кричала последним сотрудникам полиции, дико размахивая руками:

– Еще раз! Еще раз проверьте!

– Роза, послушайте. Роза! – Ник пыталась поймать взлетающие руки. Прижать их к бокам. При этом ей приходилось уворачиваться и почти зажмуриваться, чтобы не получить шального удара в глаз. – Они не могут вернуться, слишком опасно. Роза! Да послушайте же! Они не могут сейчас туда спуститься… Роза!

Роза отскочила, крича и еще быстрее размахивая руками, точно раненая птица, пытающаяся взлететь. Прошла, покачиваясь, несколько шагов, пока не уткнулась в лежащее дерево, сделала полуоборот, словно меняя направление, но потом снова повернула, зашаталась и вдруг рухнула, как будто ее подстрелили. Она сложилась пополам и уткнулась лбом в землю. Руки ее сошлись на затылке – казалось, она хочет вдавить себя в землю поглубже. Она раскачивалась из стороны в сторону, воя в промерзшую твердь, которую обильно смачивала текущей слюной.

Джэнис подошла и опустилась рядом на колени, прямо в ежевику. Хотя у нее тоже сердце ходило ходуном, чувство самоконтроля только росло. Росло и крепло.

– Роза. – Она положила руку на спину старшей по возрасту. – Послушайте меня.

Услышав этот голос, Роза перестала раскачиваться и затихла.

– Послушайте. Нам надо идти. Мы оказались не там, где надо. Теперь нам помогает его жена. Мы их найдем.

Роза медленно подняла голову. Ее лицо, с маленьким шрамом, являло собой месиво из красной плоти и соплей.

– Правда, Роза, я обещаю. Мы их найдем. Его жена – она хорошая. Она нам поможет.

Роза потерла нос.

– Вы так считаете? – прошептала она слабеньким голоском. – Вы правда так считаете?

Джэнис глубоко вздохнула и окинула взглядом поляну. Судмедэксперт уже отъезжал, старший офицер возвращался на парковку, последние спасатели захлопывали двери своего фургона. Некая сила, замешанная на жесткости, горечи и отчаянии, уже готова была пробить броню внешнего спокойствия, вырваться из пустоты, которая уже никогда не будет заполнена. Но, сглотнув подступающий комок, она кивнула.

– Да. А теперь вставайте. Вот так. Вставайте, и пойдем.

81

Фли понятия не имела, что ей вкатили, но она отдала бы половину годовой зарплаты за повторную инъекцию. Она попыталась это объяснить парамедику, закрепившему ее каталку в вертолете для экстренной эвакуации, попыталась перекричать заработавшие на полные обороты несущие винты. То ли он привык к подобным просьбам, то ли у нее по-прежнему было плохо с членораздельной речью, но он просто улыбнулся в ответ, кивнул и показал ей жестом, чтобы она лежала спокойно. От дальнейших попыток она отказалась. Она смотрела, как вибрирует обивка на потолке. Вдыхала голубоватый свежий воздух, который шел через открытую крышку люка. А еще – запахи авиационного топлива и солнца.

Глаза сами закрылись. Она снова погрузилась в грезы. Пусть расправят над ней свои белые крылья. Она всего лишь точка в небе. Кружащееся семечко одуванчика. Над ней безоблачное небо. Под ней британская земля в разноцветную клетку. Никаких теней. Лишь четкое чередование зеленых и коричневых квадратов. А вот лес. Густой, плюшевый. Небольшие вырубки с пасущимися оленями. А вот и люди. Кто-то устроил пикник. Другие стоят группками. Среди зеленоватых стволов ясеней, обступивших тропу, она увидела трех женщин, идущих к автомобильной стоянке: одна в штормовке, другая с розовым шарфиком, третья в зеленом пальто. Последняя идет босиком, обнимая за плечи ту, что с шарфиком. Головы у всех трех так низко опущены, что, кажется, они сейчас упадут.

Семечко Фли завертелось и полетело поверх деревьев. Она видела вход в вентиляционную шахту, над которой кружился пепел. Сверху туннель просматривался до самого дна. До нее доносились звуки. Детский плач. Она вдруг вспомнила. Тело Марты. В яме. Оно и сейчас там. С этим надо что-то делать.

Фли подняла голову, озираясь. Полицейские и прочие машины уезжали с парковки. Местные дороги расползались во все стороны на многие мили, как желтоватая паутина, раскинутая поверх зимнего ландшафта. На одной из дорог, уползавшей змеей на юг в сторону большой автострады, тусклый солнечный луч отразился от крыши машины. Такой игрушечный автомобиль «Тонка»[36]36
  «Тонка» – американская компания, выпускающая игрушки. Особенно известны ее модели грузовиков.


[Закрыть]. Она развернулась на лету в сторону этой крыши, ожидая, что сейчас ее подхватит воздушный поток. И поток, схватив за плечи, помчал ее головой вперед сквозь облака. Под ней проносились поля и деревья, вот возникла дорога, тут она спикировала и полетела так низко, что могла разглядеть каждую частицу уносящейся асфальтовой ленты. Впереди снова возникла крыша автомобиля. Ветер перекатывался через крышу как ртуть. Серебристый «мондео». Модель, популярная в некоторых полицейских подразделениях. Фли замедлила свой полет и, поравнявшись с автомобилем, пошла на снижение. Она зависла у пассажирского окна, положив руку на боковое зеркальце.

Внутри сидели двое, в костюмах. Водителя она помнила смутно, но ее внимание привлек другой, сидевший ближе к ней с отрешенным лицом. Джек. Джек Кэффри. Единственный человек в мире, который одним взглядом мог разорвать ей сердце.

– Джек? – Она приникла к окну. Постучала в стекло. Он продолжал смотреть прямо перед собой, голова слегка качалась в такт движениям автомобиля. – Джек.

Он не отреагировал. Он выглядел потерпевшим поражение, потерявшим всякую энергию или надежду; казалось, вот-вот заплачет. Из-под бронежилета выглядывали галстук и рубашка со следами крови на рукавах. Он даже пытался затереть какие-то следы, но явно неудачно. На запястьях виднелись полоски ржавчины. Фли просунулась через стекло. Просочилась сквозь молочную прозрачность и оказалась в салоне с его густым перегретым воздухом. Здесь пахло смесью пота, выхлопного газа и лосьона после бритья. Она приникла губами к его уху. Почувствовала носом шевеление волос.

– Она лежит под туннелем, – шептала ему Фли. – Он ее закопал. В яме. В яме, Джек. Яма.

Кэффри вставил в ухо палец. Прочистил ухо.

– Я сказала «в яме». Яма под туннелем.

Кэффри никак не мог избавиться от натужного дыхания Проди. От его предсмертных хрипов. Они его преследовали. Постоянно звучали в правом ухе. Он похлопал себя по уху, потер его. Тряхнул головой. Странно. Как будто кто-то сидит рядом и что-то нашептывает.

– Яма. – Он вдруг поймал это слово. – Яма. Тернер бросил в его сторону беглый взгляд.

– Вы что-то сказали, босс?

– Яма. Чертова яма.

– Вы о чем?

– Пока не знаю. – Он подался вперед, глядя на убегающую под колеса дорожную разметку. Солнце слепило глаза. Мозг снова заработал. Причем быстро. Даже очень. Яма. Он попробовал это слово на язык. Интересно, почему оно вдруг, в готовом виде, возникло в голове? Яма. Отверстие в земле. Место для укрывания чего-то… или кого-то. Поисковые команды тренируются прочесывать подозрительное место по всему периметру. Вот где закавыка! Не над головой. Если бы в туннеле они задрали головы, то обнаружили бы Проди. А еще можно смотреть под ногами. Не просто на земле, а под землей. До этого он до сих пор как-то не додумался.

– Босс?

Кэффри барабанил пальцами по приборной доске.

– По словам Клер, ее сыновья смертельно боялись полиции.

– Не понял?

– Каким-то образом он сумел их убедить в том, что полицейские – это враги. Последние люди, к кому стоит обращаться.

– К чему вы клоните?

– Что закричали спасатели первым делом, когда спустились в туннель?

– Первым делом? Не знаю. Наверно, «Полиция!», ну да. Как полагается в таких случаях.

– А где был Проди, пока они обследовали туннель? Тернер посмотрел на Кэффри так, словно у того выросла вторая голова.

– В туннеле, босс. Он был там же, где и все.

– Правильно. И что он делал?

– Он… – Тернер помотал головой. – Я не понимаю, к чему вы все это? Он умирал, можно сказать.

– Подумай. Он дышал. Громко. Ты сам слышал. От этих звуков невозможно было отрешиться. Эти хрипы не прекращались с момента взрыва до той минуты, когда все вылезли наружу. Услышать что-либо еще там, внизу, было просто невозможно.

– Они обыскали весь туннель, босс. От и до. Девочек там не было. Уж не знаю, до чего вы там додумались и откуда у вас такие мысли.

– Сам не знаю, Тернер. Но я знаю одно: тебе надо разворачивать машину.

82

Джэнис опасалась, что ее тело в конце концов не выдержит. Все кости и мышцы, по ее ощущению, превратились в воду. Под этим немыслимым давлением мозг готов был взорваться. Она стояла спиной к березе, держа Розу за руку, и обе ошарашенно взирали на поляну. Все изменилось. Унылое тихое место, которое они оставили всего полчаса назад, преобразилось. Сейчас поляна вокруг шахты кишела людьми: покрикивали друг на друга сотрудники полиции, увезенное было оборудование спешно распаковывалось. Совершил посадку новый вертолет экстренной медицинской помощи. Установили треноги для подъемников, и двое мужчин спустились в шахту. Джэнис разглядела шанцевый инструмент и в панике закричала, что под покровом темноты они собираются вести раскопки в туннеле, но больше всего ее испугало даже не это, а их взволнованные лица. Гнетущая серьезность. Ник стояла чуть впереди, руки в карманах, лицо озабоченное. Именно она, сидя за рулем джэнисовского «ауди», обратила внимание на пролетающие по автостраде А419 в обратном направлении машины их подразделения без опознавательных знаков и быстро смекнула, что все это значит. Переключив трижды скорость, она съехала на придорожную площадку и, развернувшись, помчалась вслед за кавалькадой. На этот раз, когда женщины приблизились к поляне, никто не пытался их остановить. Всем было просто не до них.

– Носилки, – вдруг сказала Ник. – Две пары. Джэнис вся подобралась. Они с Розой подались вперед. Через поляну бежали четверо парамедиков. Сосредоточенные. По лицам ничего нельзя прочесть.

– Носилки? – Сердце у Джэнис бешено заколотилось. – Ник, что это значит? Зачем носилки?

– Откуда мне знать.

– Значит, они живы? Иначе зачем носилки?

Ник молча кусала губы.

– Правда, Ник? Иначе зачем?

– Не знаю. Я, правда, не знаю.

– Вон еще спускаются в шахту, – прошипела она. – Что это значит? Объясните мне, что это значит.

– Не знаю, Джэнис. Честное слово. Не стоит обнадеживаться понапрасну. Это может быть одна из команд поисковиков.

Твердость, которую до времени проявляла Джэнис, вдруг разом размякла, раскисла.

– О, боже, – донеслось из перехваченного горла. Она стала заваливаться набок. – Роза, я больше не могу.

Пришел черед Розы проявить силу. Она обхватила Джэнис за талию, пытаясь удержать ее погрузневшее тело.

– Простите меня, Роза. Простите.

– Все хорошо. – Роза накинула ее руки себе на плечи и помогла ей распрямиться. Они соприкоснулись лбами. – Все хорошо. Я вас держу. Главное, дышите. Вот так. Медленно. Дышите.

Джэнис послушно дышала, чувствуя, как холодный воздух проникает ей в легкие. По лицу текли слезы, которые она даже не пыталась остановить. Они капали с подбородка на мертвые листья под ногами. К женщинам подошла Ник и приобняла их.

– Ох, Джэнис, – пробормотала она. – Как бы я хотела хоть что-то для вас сделать. Для вас обеих.

Джэнис не ответила. Она улавливала аромат духов и лесные запахи от комбинезона Ник, смешанные с дыханием Розы, слышала биение ее сердца. «Оно бьется в унисон с моим, – подумала она. – Два сердца, одинаково страдающие». На Розином жакете были вышиты розы. Розы для Розы. На обоях в их доме на Рассел-роуд тоже были розы. Она вспомнила, как в детстве, лежа в кровати, разглядывала цветастый рисунок, дожидаясь, когда эти виньетки погрузят ее в сон. «Господи, спасибо тебе за Розу. За то, что ты послал мне ее».

Неожиданно раздался крик.

– Так, – подала голос Ник. – Что-то происходит. Джэнис вскинула голову, рот открылся. Заработал подъемник. Метрах в пятидесяти, спиной к ним, стоял Кэффри. Рядом с ним – мужчина с синими наушниками; один он повернул в сторону Кэффри, и тот ловил какие-то звуки. Остальные столпились вокруг шахты и заглядывали вниз. Оттуда явно что-то поднимали. Никаких сомнений. Кэффри напрягся – даже сзади это было заметно. Да, вот оно. То самое. Джэнис вцепилась Розе в плечи.

Кэффри отошел от офицера, лицо у него стало пепельным. Он взглянул назад, через плечо и, убедившись, что женщины не спускают глаз с происходящего, тут же отвернулся, чтобы они ничего не прочитали по его лицу. Джэнис почувствовала, как внутри у нее все упало, колени подогнулись. Дыхание перехватило, будто она сверзилась с небесных высот и находится в свободном падении. Вот и всё. Девочки мертвы. К ней пришло осознание этого непреложного факта. Кэффри поправил галстук. Потом застегнул куртку и разгладил ее руками, сделал глубокий вдох и наконец заставил себя повернуться к женщинам. Он направился к ним деревянной походкой, а когда подошел, Джэнис обратила внимание на серые круги у него под глазами.

– Давайте сядем.

Они сели в кружок – женщины на упавшее дерево, а Кэффри на пень напротив. Джэнис запустила пальцы в волосы, зубы у нее стучали. Детектив уперся локтями в колени и подался вперед, не сводя с них глаз. Тут даже Ник не выдержала и уставилась в землю.

– Простите, что мы так долго искали ваших девочек. Непростительно долго.

– Скажите уже, – не выдержала Джэнис. – Умоляю. Скажите правду.

– Да. – Он прокашлялся. – Проди вырыл яму. Под каналом. Совсем небольшую, и прикрыл ее рифленым железом. В яме мы обнаружили дорожный сундук. Там он их и спрятал, обеих, и они…

– Боже правый, – тихо выдохнула Джэнис. – Ради всего святого…

Кэффри виновато поник головой.

– Они очень удрученные. Очень напуганные и ужасно голодные. И еще им не терпится увидеть своих мам.

Джэнис подскочила, у нее чуть не выпрыгнуло сердце.

– Джэнис, куда вы?.. Сначала врачи…

Но она уже рванула мимо него и мимо Ник, попытавшейся загородить ей дорогу, и помчалась в развевающемся пальто через поляну. А следом за ней метнулась Роза, рыдая в голос и неуклюже карабкаясь на пригорок. Справа кто-то засмеялся. Здоровым, громким, жизнерадостным смехом. Трое мужчин похлопывали друг друга по плечу. Двое офицеров при виде приближающихся женщин выставили руки, чтобы остановить их за несколько шагов от провала в шахту, вот только их лица уже не казались мрачными, непроницаемыми масками, как час назад; теперь они, похоже, улыбались, хотя их чуть не сбили с ног две запыхавшиеся женщины.

– Стойте здесь. Отсюда вы все увидите.

Работали оба подъемника. Из шахты показалась голова в каске, а затем на карачках выполз мужчина с переносной капельницей. Он ждал, пока первая наземная команда поднимет на поверхность носилки и поставит их подальше от края. Это была Марта, завернутая в одеяло из керамического волокна, посуровевшая, несколько растерявшаяся от устремленных на нее глаз, и звуков, и яркого света. Женщина в зеленых штанах и просторной водозащитной куртке что-то громко скомандовала, и тут же, откуда ни возьмись, набежали парамедики. У Розы вырвался какой-то странный звук, будто ее придушили, и она проскользнула меж двух санитаров, тщетно пытавшихся ее перехватить; рухнула на колени возле носилок и упала дочери на грудь, плача и бормоча что-то бессвязное.

А между тем из шахты донесся властный крик. Вторая наземная команда склонилась над краем. Из бездны высунулась очередная красная каска.

– И-и раз, – звучала команда. – И-и раз.

Из шахты рывками вылезала голова. Джэнис перестала дышать. Мужчина наблюдал за тем, что происходило внизу, по его шее стекал пот. Еще один оборот подъемника, и вот показались носилки – они крутились и стукались о края шахты. Оператор подъемника протянул руку и принял часть веса на себя. В этот момент носилки развернулись, и вынырнуло лицо Эмили.

Твердая броня из тоски и ужаса, защищавшая все эти дни сердце Джэнис, вдруг распалась. И сдерживаемая волна выплеснулась наружу. Ей пришлось за что-то ухватиться, чтобы сохранить равновесие и не рухнуть наземь. У Эмили были мокрые, собранные назад волосы, личико бледненькое. Зато глаза ясные, живые. Вокруг царила суета, люди, на ходу узнавая новости, сбегались к шахте, а под ней зияла эта пропасть. Мужчина у подъемника что-то ей сказал, мило пошутил. Она повернулась к нему – и улыбнулась.

Улыбнулась! Эмили улыбнулась. Джэнис почувствовала, как вверх по позвоночнику пошла волна тепла и накрыла ее с головой. Это тепло растворило грудную клетку, дало простор и сердцу, и дыханию. Словно то был сон. Эмили смотрела на нее – прямо ей в глаза.

– Мама, – сказала Эмили просто.

Джэнис подняла руку и улыбнулась.

– Привет, малыш. Мы по тебе соскучились.

83

Фармацевтический завод лежал в небольшой низине, на безводном плато, в Южном Глостершире – уголок индустриализации, довольно жалкий на фоне королевских охотничьих угодий, гордо раскинувшихся почти по всему графству. Подразделения полиции задействовали РЛС – многофункциональный радар – и поисковых собак, привезенных аж из Лондона. Битый день с помощью лазерных теодолитов они прочесывали территорию, методично проверили каждый квадратный дюйм вдоль складской стены, перенося технику с одного места на другое.

Кучки деревьев местные называли не рощами, а по старинке – «урочищами». В ближайшем из них, на взгорке, известном как Сосновое урочище, пылающем красными и золотыми закатными красками, под деревьями, невидимые с территории завода, стояли двое и молча наблюдали за работой полицейских. Детектив Кэффри и человек по прозвищу Скиталец.

– Кого они ищут? – прервал молчание последний. – Вряд ли мою дочь. Ради нее не бросили бы такие силы.

– Нет. Я им сказал, что мы ищем Мисти Китсон.

– Вот как. Наша красотка.

– Наша головная боль. Самый большой висяк моего подразделения.

Весь день солнце наискось ползло по небосводу, освещая, но не согревая землю, и сейчас, когда оно пошло на закат, поисковики начали расходиться, не дожидаясь разбора полетов. Они потянулись через ворота с большими дуговыми лампами к своим грузовикам и легковушкам. Хотя Кэффри и Скиталец не могли слышать, о чем они переговаривались, нетрудно было догадаться.

– Пусто. – Скиталец задумчиво погладил бороду. – Ее там нет.

Они стояли бок о бок.

– Я сделал все, что от меня зависело, – сказал Кэффри.

– Ну да. Само собой.

После того как последняя из поисковых команд уехала, можно было беспрепятственно разжечь костер. Скиталец отправился в логовище, где он стопкой сложил сушняк. Вытащил из-под груды бутылку с легким дистиллятным топливом и побрызгал на ветки. Чиркнул спичкой. Короткая пауза, а затем громко ухнуло, оранжевое пламя превратилось в яркий шар, прокатившийся по веткам, и вверх пошла волна из жара и дыма. Из-под другой стопки он достал постельные принадлежности в скатке, консервы и свою заветную бутыль с сидром.

Кэффри наблюдал отрешенно, думая о карте, что висит на стене у него в офисе. У Скитальца, где бы тот ни устроил привал, всегда были для него припасены снедь и выпивка. Это грандиозное предприятие – непрекращающийся поиск пропавшей дочери – было им спланировано до мелочей. Хотя чему удивляться? Розыски ребенка: это до последнего дня. Это может тянуться вечно. Кэффри вспомнились лица Розы и Джэнис, когда они заново обрели своих исчезнувших детей. Подобное выражение, возможно, никогда не появится на его лице. Как и на лице Скитальца.

– Мы нашли этого извращенца. Ну, который писал эти письма.

Скиталец разлил сидр в пластиковые стаканчики и протянул один детективу.

– Я так и понял по вашему лицу, еще когда вы шагали через пустошь. Но этот субчик оказался не таким разговорчивым, как вы надеялись.

Кэффри вздохнул. Он смотрел вдаль, где за полями городок Тетбери окрашивал оранжевыми огнями низкие облака. Саппертонский туннель пролегал за городком, среди неосвещенных пустошей. Он мысленно увидел, как двух девочек несут на носилках к вертолету. А между ними мост. Бледный хрупкий мост: это Марта, старшая, преодолев разделившее их пространство, взяла Эмили за руку. Почти сорок часов они вместе пролежали в походном сундуке, под туннелем. Обнявшись, как близняшки в материнской утробе, шепотом поверяя друг дружке свои страхи и секретики.

Когда их привезли в больницу и обследовали, обе оказались в лучшем состоянии, чем можно было предполагать. Проди их не тронул. Он велел Марте снять трусики, а взамен дал ей беговые трусы своего старшего сына. Он оставил им запас апельсинового сока. И сказал, что он коп и это сверхсекретная операция по их спасению от настоящего угонщика. А настоящий угонщик – опаснейший из людей. Обманщик, готовый на любую подлость, способный притвориться кем угодно. Поэтому девочки должны ни при каких обстоятельствах не подавать голос из сундука, чтобы себя не выдать, – в каком бы обличье тот ни явился. Марта не сразу ему поверила. А вот Эмили, которой еще на конспиративной квартире Проди был представлен как полицейский, приняла все за чистую монету. Рассказывая эти небылицы, он давал им конфеты. Он был добрый. Он был красивый и сильный, как же такому не поверить. Не такая уж редкая история при похищении детей.

– Садитесь. – Скиталец выставил тарелки. – Давайте.

Кэффри уселся на тонкую скатку. Земля была промерзшая. Скиталец пододвинул консервы и тарелки поближе к огню, чтобы начать готовить, когда костер совсем разгорится. Он взял свой стаканчик с сидром и тоже устроился поудобнее.

– Итак… – Он махнул рукой в сторону прочесанной полицейскими ищейками территории. – За это… за то, что вы для меня сделали… чем мне вас отблагодарить? Не суровой отповедью, уж конечно. Придется мне взять свой гнев обратно и молча проглотить.

– А как вы можете меня отблагодарить?

– Брата я вам не верну. Я знаю, вы на это надеялись, но я ничего не могу вам про него сообщить.

– Не можете или не хотите?

Скиталец рассмеялся.

– Джек Кэффри, я уже стер язык, повторяя: я человек, а не супермен. Неужто вы и вправду верите, что бывший зек, бомжующий в этой глухомани, может знать, что произошло с мальчиком тридцать лет назад, в Лондоне, за сотни миль отсюда?

Скиталец попал в точку. В глубине души Кэффри действительно верил в то, что этот непостижимый, говорящий себе под нос бродяга способен постичь события многолетней давности. Он протянул руки к костру. Машину он оставил в сотне метров отсюда, за урочищем. На заднем сиденье его никто не дожидался: Мирт вернулся к своим хозяевам, в семью Брэдли. Глупо, но он тосковал по дурацкой собаке.

– Тогда расскажите мне про круг. Как все идеально закольцевалось. Имея в виду то, как я защищаю эту женщину.

Скиталец улыбнулся.

– Вообще-то это против моих принципов – выкладывать вам информацию ни за что ни про что. Но вы мне постарались помочь, поэтому я сделаю для вас исключение. Я вам скажу без утайки все, что сам видел в ту ночь.

Кэффри на него так и вытаращился.

Скиталец кивнул.

– Ваша головная боль? Юная красотка? Я видел, как она погибла.

– То есть? Как вы могли…

– Очень просто. Я там был. – Он махнул узловатым пальцем в сторону Уилтшира, на юге. – На холме, занимался своими делами. Я вам говорил: если вы открыты, то и вам откроются истины, о которых вы даже не подозревали.

– Истины? Господи, о чем вы? Какие истины?

– Например, что вашу юную красотку сбила не женщина, а мужчина. – Лицо Скитальца было красным в отблесках костра.

Кэффри вдыхал и выдыхал. Медленно. Не меняясь в лице. Мужчина. Все мысли, роившиеся в его голове, начали тихо оседать, складываясь в простой и очевидный расклад, который только и ждал своего часа. Мужчина, сбивший насмерть Мисти… которого выгораживала Фли… это мог быть только ее придурочный братец. Ясно как день. Осознание этого факта пришло к Кэффри с такой легкостью, без всякого удивления, как будто ответ уже давно лежал где-то на донышке и ждал, когда же его извлекут из-под обломков.

– Ну, мой добрый друг из полиции, – Скиталец смотрел на ветки в оранжево-красных сполохах, – и чем же для вас станет эта истина? – Он повернулся к нему с улыбкой на губах. – Почвой под ногами или отправной точкой?

Кэффри молчал, долго молчал. Осмысливал ситуацию. Значит, все на совести говнюка-братца. Он думал о том, что был зол на нее столько времени. О том, сколько всего ему предстоит ей сказать при встрече. Он поднялся, подошел к границе урочища и обратил взор к небу. Вдали, возле давно брошенной деревни Вор Велл, где разлилась старая добрая Эйвон, плато делало как бы небольшой нырок, и вокруг этого углубления просматривались точечками дома на окраине Тетбери. Дома, гаражи, производственные здания. Больница. Та, куда вертолет увез Фли Марли. Почти всюду в окнах горел свет, и казалось, что это сотни светлячков роятся над темным плоскогорьем. За одним таким окном лежала на больничной койке Фли.

– Так все-таки? Почва под ногами или отправная точка?

– Ответ вам известен. – Кэффри почувствовал, как сделал маленький шажок, сам того не желая. По телу пробежал мощный прилив сил. Хоть прямо сейчас бегом беги. – Отправная точка.