Текст книги "Опередить дьявола"

Автор книги: Мо Хайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

34

Дом являл собой ничем не примечательную маленькую коробку в неопрятном, ветром продуваемом поместье. Долгие годы в нем жил местный полисмен, но с тех пор как силы правопорядка посчитали, что надобность в нем отпала, в заглохшем саду появилась уже сильно пострадавшая от непогоды дощечка ПРОДАЕТСЯ. Сегодня, чуть не впервые за долгое время, в доме горел свет и работало отопление – батареи наверху и газовый камин в гостиной на первом этаже. Джэнис согрела чайник и сделала для всех чай. Эмили, которая всю дорогу сюда проплакала, получила в награду горячий шоколад и желе, что ее приободрило. Сейчас она смотрела в гостиной детский телеканал, сидя на полу и подхихикивая овечке Шону[14]14
  «Овечка Шон» – английский анимационный телесериал.


[Закрыть]. Джэнис и бабушка наблюдали за ней из дверного проема.

– Все будет хорошо, – сказала бабушка. – Пропустит пару дней в подготовительной школе, ничего страшного. В ее возрасте я тоже иногда оставляла тебя дома, когда ты жаловалась на усталость или капризничала. Ей всего четыре годика.

Коротко, по-мальчишески стриженная, загорелая, в шотландском свитере с открытой шеей, она была по-прежнему хороша собой, невзирая на седину. Васильковые глаза. Мягкая кожа, всегда пахнущая туалетным мылом «Camay».

– Мама, ты помнишь дом на Рассел-роуд? – спросила Джэнис.

Ее мать вскинула одну бровь. Вопрос ее позабавил.

– Кажется, память мне еще не изменила. Мы прожили в нем десять лет.

– Птиц помнишь?

– Птиц?

– Ты постоянно твердила мне, чтобы я не оставляла в своей комнате окно открытым. Я, конечно, пропускала это мимо ушей. Пускала из окна бумажные самолетики.

– Это был не последний раз, когда ты меня ослушалась.

– Короче, мы уехали в лагерь, в Уэльсе, на выходные. Там еще была бухточка под обрывом. Я тогда траванулась фруктовыми леденцами. А когда мы вернулись, в моей комнате была эта птица. Наверно, влетела в окно до того, как мы его закрыли, и оказалась в клетке.

– Да, помню что-то такое.

– Она была еще жива, а за окном остались ее детки.

– Ах, ну как же. – Ее мать, в невольном испуге, но при этом довольная, что вспомнила давний эпизод, прикрыла рот ладонью. – Да. Конечно, помню. Бедные птенцы. Бедная мамаша. Она сидела на подоконнике и не сводила с них глаз.

Джэнис издала грустный смешок. При одном воспоминании у нее навернулись слезы. В тот день она хоронила одного птенца за другим под белой галькой, окаймлявшей клумбу, и плакала от сознания своей вины. Но лишь много лет спустя, когда у нее появился собственный ребенок, к ней пришло осознание того, что главные страдания выпали на долю птицы-матери, на чьих глазах умирали ее птенцы. И она ничем не могла им помочь.

– Вчера, когда машина отъезжала, я вдруг вспомнила эту птицу.

– Джэнис. – Мать обняла ее за плечи и поцеловала в темя. – Дорогая. Сейчас она в безопасности. Возможно, это не лучшее место, но, по крайней мере, мы находимся под присмотром полиции.

Джэнис кивнула. Закусила губу.

– Сделай себе еще чашечку чего-нибудь, а я пока приведу в порядок эту жуткую ванную.

Она вышла, а Джэнис еще долго стояла у приоткрытой двери, скрестив руки на груди. Ей не хотелось идти на кухню, тесную, гнетущую, где сидел Кори с кружкой кофе и айфоном, отвечая на служебные мейлы. Все утро он провел за этим занятием. Он ненавидел отгулы лютой ненавистью. Бесконечно ворчал про потерянные часы, про рецессию, про то, как непросто найти работу, и про людскую неблагодарность, как будто Джэнис была виновата в том, что с ними случилось, как будто весь этот бедлам был ею тщательно спланирован, только чтобы он не работал.

В конце концов она поднялась наверх в маленькую спальню в фасадной части. Там были два ложа, сооруженные наспех из спальных мешков, которые они с Кори успели прихватить из дому, и постельного белья, которое где-то раздобыла Ник. Она разглядывала их с интересом. Впервые за все годы ей предстояло спать одной. Что бы между ними ни происходило, Кори хотел секса. Если на то пошло, с появлением Клер он, кажется, еще больше разохотился. Даже когда Джэнис предпочла бы просто тихо полежать в темноте с закрытыми глазами в ожидании сновидений, она шла ему навстречу. Это ее избавляло от его приступов меланхолии и не слишком прозрачных намеков на то, что она так и не стала женой, какую он рисовал в своем воображении. Но при этом она отдавалась ему молча. Не притворяясь, что получает от этого удовольствие.

Услышав звук мотора, она инстинктивно подошла к окну и отодвинула штору. За рулем машины, припарковавшейся через дорогу, сидел детектив Кэффри, а на заднем сиденье маячила собака – колли. Он заглушил мотор и помедлил, глядя на дом. Лицо его оставалось бесстрастным. Он был хорош собой, без всяких оговорок, но ощущение, что он себя обуздывает, замыкается в себе, тронуло ее сердце. В эту минуту он был странно неподвижен, и до нее вдруг дошло, что он не просто смотрит в никуда, его внимание привлекло что-то в саду. Она прижалась лбом к стеклу и пригляделась. Ничего необычного. Только ее машина, стоящая на подъездной дорожке.

Наконец Кэффри вышел, хлопнув дверью, и окинул взглядом пустынную улицу из конца в конец, словно собираясь засечь притаившегося снайпера. Запахнул пальто, пересек улицу и остановился возле ее «ауди». Перед тем как вернуть машину, ее помыли. Вмятина на крыле, оставшаяся от угонщика в наследство, была не слишком заметна. Но Кэффри явно заинтересовало что-то другое. Он был весь внимание. Джэнис открыла окно и высунулась наружу.

– Что? – прошептала она. – Что не так?

Он повернулся к ней.

– Добрый день. Я могу войти? Нам надо поговорить.

– Я спущусь. – Она натянула свитер поверх футболки, всунула ноги в сапоги и, даже не застегнув молнию, тихо сошла вниз по лестнице. Кэффри ждал ее на холоде, под моросящим дождем. Он уже стоял спиной к машине, словно охраняя ее.

– Что там? – прошипела она. – У вас такое странное лицо. Что-то не так с машиной?

– Эмили в порядке?

– Да. Она только что пообедала. А почему вы спрашиваете?

– Ее придется оторвать от игры. Мы уезжаем.

– Уезжаем? Почему? Мы ведь сюда только… – И тут до нее дошло. Она шагнула назад под навес. – Вы шутите. Вы хотите сказать, что он нас выследил? Он уже знает и про это место?

– Вы можете вернуться в дом и собрать Эмили?

– Он нас выследил, да? Где-то сейчас притаился и наблюдает за нами. Вы хотите сказать, что он нас снова нашел?

– Я этого не сказал. У меня с вами пока не было никаких хлопот, так что, пожалуйста, не нервничайте. Идите и соберите вещи. За вами сейчас приедет из Уорла машина без опознавательных знаков. Это обычное дело в подобных ситуациях. Люди переезжают с места на место. Стандартная практика.

– Неправда.

В кармане у Кэффри затрещала рация. Он отвернулся от Джэнис, приоткрыл полу пиджака и, наклонившись, сказал что-то в микрофон. Она расслышала лишь отдельные слова его собеседника: название улицы и «низкорамный прицеп».

– Вы опять забираете машину. Почему? Что он с ней сделал?

– Идите в дом и соберите дочь. Пожалуйста.

– Нет. Сначала вы мне скажете, в чем дело. – По-настоящему раздосадованная, настолько, что ей было плевать, находится ли она уже под прицелом сидящего в засаде угонщика, Джэнис ступила на дорожку. Окинула взглядом пустую улицу. Ни души. Она подошла сзади к «ауди» и присела на корточки, собираясь все проинспектировать и понять, что же ускользнуло от ее внимания. Затем обошла сбоку, не прикасаясь к корпусу, но приблизившись настолько, чтобы разглядеть малейшую аномалию. Сесть в машину после недавнего угона оказалось не так-то просто. Вчера, уезжая с полицейской стоянки, она вглядывалась в интерьер другими глазами. Словно пытаясь рассмотреть на ручках и подголовниках тень человека, умыкнувшего ее дочь. Но внешне ничего не изменилось. Она обследовала пассажирскую дверь, потом правый бампер с вмятиной, еще раз прошла мимо водительской двери. Наконец остановилась перед детективом, стоящим со скрещенными на груди руками. – Вы не отойдете в сторону? Я хочу взглянуть поближе.

– Я не вижу в этом необходимости.

– Зато я вижу.

– Есть только одна необходимость: чтобы вы вернулись в дом и подготовили свою дочь к отъезду.

– От ваших попыток оградить меня от всего не много проку. Вы что-то скрываете, и мне от этого не легче. Так вы не отойдете? Хоть вы и полицейский, но это как-никак моя собственность.

Несколько секунд Кэффри оставался неподвижен. А затем, с тем же выражением лица, сделал шаг в сторону. Он повернулся к Джэнис боком и уставился на дом, словно тот внезапно отвлек его внимание от «ауди». Не спеша, озабоченно поглядывая на него через плечо, Джэнис изучала место, которое он только что закрывал от нее. И не могла обнаружить ничего примечательного. Ни царапин, ни вмятин. Никаких следов того, что пытались взломать замок. Так ничего и не обнаружив, она отступила назад и молча застыла, решая про себя эту головоломку. Но вот в голове созрела какая-то мысль. Она присела на корточки, держась одной рукой за мокрую землю, и заглянула под капот. Под днищем висела темная штуковина величиной с небольшую коробку из-под обуви. Джэнис вскочила на ноги.

– Спокойно, – невозмутимо сказал Кэффри. – Это не бомба.

– Не бомба? А что, черт возьми?

– Трекер[15]15
  Трекер – автоматическое следящее устройство (АСУ).


[Закрыть]. – Он произнес это так, будто для семейного седана подобная штука на днище была в порядке вещей. – Сейчас он отключен, так что это вам ничем не грозит. Не волнуйтесь, наша машина будет здесь с минуты на минуту. И мы сразу уедем. Будет лучше, если вы быстро…

– Черт знает что. – Она вошла в дом и двинулась по коридору, пока не увидела довольную Эмили, сидящую на полу по-турецки перед телевизором. Кэффри шел следом. Джэнис вдруг прикрыла дверь в комнату и повернулась к нему лицом.

– Как он это сделал, черт возьми? – спросила она шепотом. – АСУ! Когда он успел его поставить?

– Вы вчера забрали машину с нашей стоянки? После того как она прошла экспертизу и ее туда перегнали?

– Да. Я должна была расписаться. Кори хотел, чтобы Эмили поскорей снова оказалась в своей машине. Пока не развился какой-нибудь комплекс. Я и подумать не могла, что кто-то прикрепил…

– По дороге к матери вы нигде не останавливались?

– Нет. Прямиком к ней. Кори ехал за нами.

– А когда приехали?

– Поставила в гараж. К ней никто не мог подобраться, исключено.

Кэффри покачал головой. В его взгляде было что-то такое, чего она не могла постичь.

– Эмили не возвращалась к этому инциденту? Может, упомянула какие-то подробности?

– Нет. Женщина из ГИЖОДа сказала, чтобы мы ее не теребили. Сама расскажет, когда придет время. А что? Вы считаете, что он мог прикрепить эту штуку, пока они были вместе?

– Не знаю. Может быть.

– Но ваши эксперты… – Ее вдруг осенило. И она сразу поняла, почему в его взгляде сквозила такая закрытость. – О, боже. Ваши эксперты не проверили машину должным образом.

– Джэнис, соберите Эмили в дорогу, вы меня слышите?

– Я попала в точку? Ну да. Вижу это по вашему лицу. И вы думаете о том же. Он прицепил эту штуку, когда… ну, например… когда совершил наезд, а ваши эксперты, ее не нашли. Они не нашли это чертово следящее устройство на днище машины. Что еще они забыли сделать? Хромосомный анализ?

– Это была основательная, всесторонняя проверка.

– Всесторонняя проверка? Вы полагаете, что родители Марты назовут это «всесторонней проверкой»? Да? Если они узнают, что ваши люди осмотрели машину и не заметили такой «мелочи», по-вашему, у них сохранятся хоть какие-то остатки веры в вас? – Она прикусила язык и отступила назад. Он не пошевелился, но по его лицу она поняла, что он не отнесся к случившемуся легко, что его это тоже по-настоящему зацепило. – Простите, – пробормотала она, подняв руку; это был жест покаяния. – Простите. Я не должна была этого говорить.

– Джэнис, вы себе не представляете, как мне все это неприятно. Поверьте.

35

И часа не прошло, как Кэффри собрал всех провинившихся. Оба помещения для инструктажа оказались заняты, так что ему пришлось проводить совещание в компьютерной комнате, не прерывая работы сотрудников. Он усадил старшего оэмпэшника и парня, отвозившего семью Костелло в Писдаун, за низкий журнальный столик в глубине комнаты, где сотрудницы ели свой ланч и пили кофе. И.о. детектива Проди, сидевший за соседним столом, слушал краем уха, просматривая бумаги. Последние, как успел убедиться Кэффри, имели прямое отношение к угонщику, а не к досье Китсон.

«По-вашему, родители Марты назовут это всесторонней проверкой?» Первым, кому Кэффри хотел задать трепку, был оэмпэшник, худощавый тип, удивительно похожий на Барака Обаму. Его короткая идеальная стрижка выглядела нетипично для человека его профессии, скорее его можно было принять за солидного адвоката или врача. Именно он отвез машину в Саутмидс на «медосмотр» и тесты для выявления ДНК угонщика.

– Как думаете? А? Считаете, что вы поработали основательно? Полагаете, что после такого осмотра своего «ауди» мистер и миссис Костелло скажут: «Отличная работа. Мы верим этим ребятам. Они не пропустили ни одной мелочи»?

Оэмпэшник ответил с каменным лицом:

– Машина прошла проверку. От макушки до хвоста. Как я вам уже докладывал.

– Хотелось бы знать, где у нее «хвост». Где он, по-вашему, заканчивается? У дверного порожка? На выхлопной трубе?

– Машину проверили. Никакого следящего устройства на ней не было.

– Позвольте рассказать вам одну историю. – Кэффри откинулся на спинку стула, крутя карандаш между пальцами. Он понимал, что ведет себя по-хамски, но этот тип достал его до печенок, и он решил сделать из него посмешище. – В Лондоне, когда я работал в опергруппе по убийствам – сейчас она называется главная оперативная группа по расследованиям, – я знавал одного медэксперта. Довольно высокопоставленного. Я не буду называть его имени, потому что вы о нем почти наверняка слышали. Одним словом, какой-то Глупыш из Пекэма отделался от своей жены. Тело мы не нашли, но картина вырисовывалась более-менее понятная – женщина пропала, сам он пытался повеситься на дереве, на стенах в квартире следы крови и отпечатки пальцев. Кстати, у обоих наших Глупышей были судимости… наркота… так что их пальчики имелись в нашем досье. Вы уже поняли, к чему я клоню?

– Пока нет.

– Я подумал, что надо снять со стены отпечатки пальцев, установить, что они принадлежали пропавшей женщине, и даже если ее тело не будет найдено, мы соберем достаточно улик, чтобы передать дело в КПС[16]16
  КПС – Британская королевская прокурорская служба, основанная в 1986 году, выносит решение, передавать ли в суд возбужденное полицией дело.


[Закрыть]. Короче, сфотографировали мы квартиру и все такое, и мой судмедэксперт получает полную свободу действий. Снимай отпечатки пальцев на стене. Некоторые из них были довольно высоко, восемь футов от пола, до сих пор не понимаю, как они там оказались; может, муж поднимал ее, горемычную, на руках. Как вы знаете, спецы носят с собой бахилы, но наш товарищ то ли забыл их в лаборатории, то ли все использовал. А в углу там стоит деревянный сундук и на нем телевизор. Короче, выдвигает он сундук, залезает на него, снимает со стены отпечатки пальцев и задвигает сундук обратно. И тесты показывают, ура, что это таки пальчики миссис Глупышки. А через два дня ее родственница приходит убрать квартиру и чует носом неприятный запах, доносящийся из – угадали! – того самого сундука. В сундуке мы обнаруживаем тело, а на ковре под ним кровь, и на самом видном месте следы крови, оставшиеся, когда передвигался сундук. И что же по этому поводу говорит наш спец?

– Без понятия.

– Он пожимает плечами: «То-то он показался мне тяжеловатым, когда я его двигал». Он показался мне тяжеловатым, когда я его двигал!

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что некоторые представители вашей профессии – к вам, разумеется, это не относится, – но некоторые представители вашей профессии настолько зашорены, что не замечают очевидных вещей. Они отшвыривают ногой покаянную записку преступника с признанием своей вины, чтобы только добраться до пятен крови на стене.

Оэмпэшник поджал губы и снова взглянул на него с некоторым превосходством.

– Машину проверили, мистер Кэффри. Она поступила к нам утром на «медосмотр» и с учетом приоритетности запроса пошла первым номером. Мы осмотрели ее от головы до хвоста. Все до мелочей. Днище было чистым – никаких устройств.

– Вы лично присутствовали при этом?

– Не пытайтесь на меня это повесить. Я не должен наблюдать за каждой проверкой.

– Значит, вы не видели, как она проходила?

– Говорю вам, все было сделано добросовестно.

– А я вам говорю, что ничего подобного. Вы не проверили ее как следует. По крайней мере, найдите в себе мужество признать это.

– Я не нахожусь в вашем подчинении. – Указующий перст, казалось, готов был проткнуть Кэффри. – Я не коп, и ваши правила на меня не распространяются. Не знаю, как вы тут проводите свои разборки полетов, но я не обязан все это выслушивать. Вы еще пожалеете о том, что так со мной разговаривали.

– Возможно, хотя и маловероятно. Вы можете идти. – Он сопроводил эти слова жестом в сторону двери. – Смотрите, чтобы она не хлопнула вас по заду.

– Смешно. Я вижу, вы шутник. – Оэмпэшник скрестил руки на груди. – Спасибо, что предупредили. Пожалуй, я останусь. Мне начинает здесь нравиться.

– Как вам будет угодно. Доставьте нашим девушкам удовольствие.

Кэффри повернулся к водителю, который отвез семью Костелло на первую конспиративную квартиру. В костюме и при галстуке, он подался вперед, упершись локтями в колени и уставившись в одну точку на груди у детектива.

– Ну? – Кэффри тоже наклонился вперед и склонил голову набок, чтобы перехватить его взгляд. – А вы?

– А что я?

– Разве вас не учили проверять машину, прежде чем вы в нее садитесь? Мне казалось, что так положено – садиться в транспортное средство только после предварительной проверки. Что это вошло в привычку. Стало своего рода рефлексом.

– Что я могу сказать? Я сожалею, что так случилось.

– И всё? Вы сожалеете?

Водитель сделал выдох и откинулся назад. Он развел ладони, глядя в сторону старшего оэпэшника, сидящего с надменным лицом.

– Вы только что просили его набраться мужества и признать свою вину. Лично я признаю. Не проверил. Не знаю, где были мои мысли. Мне жаль. Очень жаль.

Кэффри смотрел ему в глаза. Что на это ответишь? Парень все сказал. А он, Кэффри, выглядит болваном: расселся этаким Нероном на гладиаторских боях и с видом вершителя судеб крутит карандаш между пальцев. Все они дали маху, наломали дров, а угонщик обставляет их на каждом шагу. Есть от чего ужаснуться.

– Черт. – Он швырнул карандаш. – В каком же мы дерьме!

– Это вы в дерьме. – Оэмпэшник поднялся и выжидающе повернулся к дальней двери. – Вы, не я.

Обернувшись, Кэффри увидел пухленькую девушку в черном брючном костюме, которая шла в их сторону, лавируя между столами. Безукоризненно прямые блондинистые волосы и рыжеватый загар делали ее почти неотличимой от его сотрудниц, занимающихся индексацией. Однако, судя по тому, как она озиралась вокруг, это была новенькая. В руке она держала большой конверт.

– Благодарю вас. – Оэмпэшник поднялся ей навстречу и забрал у нее конверт. – Не уходите. Я уже заканчиваю, так что мы можем уехать вместе.

Девушка неловко пристроилась возле низенькой кушетки, а он вытряхнул на стол содержимое – десяток фотографий, которые он разложил по столешнице кончиком пальца. На всех можно было разглядеть черную машину с внутренней отделкой цвета шампанского, под разными углами – интерьер, экстерьер, вид сзади. «Ауди» миссис Костелло.

– А вот то, что вас интересует. – Оэмпэшник пододвинул к детективу фотографию, показывавшую испод: выхлопная труба, днище. С вчерашней датой и временем – 11:23. Кэффри пару секунд ее разглядывал. Сейчас бы таблетку парацетамола. К головной боли добавилась ломота в костях после холодной ночи со Скитальцем. Днище было чистым. Никаких посторонних предметов.

– Как насчет извинений? – поинтересовался оэмпэшник. – Или я слишком многого требую?

Кэффри взял в руки фото. Он так сильно стиснул его, что побелел ноготь на большом пальце.

– Ее ведь пригнали сюда? И Костелло забирали ее с нашей стоянки, так?

– Они не хотели тащиться к нам. Как я понимаю, они сейчас находятся в Кейншеме или где-то рядом. Короче, они решили, что будет проще забрать ее отсюда. Я распорядился перегнать машину на вашу стоянку. Так сказать, оказать вам услугу.

– И мой офис-менеджер за нее расписался?

– Да.

Кэффри продолжал изучать фотографию. Когда Костелло приехали к себе, приборчик уже был под днищем машины. А это означало – от одной этой мысли у него зашевелились волосы на руках, – что прицепить трекер можно было только здесь, исключительно здесь, на служебной стоянке. На закрытой парковке, куда простому смертному доступ закрыт. Разве что у него есть код доступа.

Кэффри поднял воспаленные глаза. Он оглядел своих подчиненных. Уоррент-офицеры. Штатный состав. Гражданские лица. Вероятно, у сотни человек есть доступ. И кое-что еще. Он вспомнил про то, как угонщик удачливо обошел все дорожные камеры видеонаблюдения. Словно зная, где они находятся.

– Босс?

Он медленно повернул голову. Проди. Лицо белое, почти серое, взгляд странный. В руке одно из писем угонщика. Первое из полученных семьей Брэдли. Где говорилось, что он поправил Мартино лицо.

– Босс? – тихо повторил он.

– Что? – несколько отчужденно спросил Кэффри. – Что такое?

– Я могу переговорить с вами наедине?