Текст книги "Избранное"

Автор книги: Михаил Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Ты плохо со мной говоришь, – отвечает.

– Как это плохо? – еле сдерживаю раздражение.

– Ты, папа, скажи вежливо: «Максим, одевайся, пожалуйста».

Приходится быть вежливым.

Едем в автобусе. Мест нет. Одна пассажирка взяла его на колени. Долго сидит молча. Потом поднимает к ней глаза:

– А мой папа работает у Кремля.

Это уже – как другу. Еще бы – она держит его на коленях.

Через минуту.

– А знаете, кто у нас в группе самый тихий и самый умный мальчик? Андрюша Калашников.

– Почему ты так решил? – спрашивает пассажирка.

– Елена Васильевна говорит, воспитательница, – поясняет Максим.

– Ну, тогда сомнений быть не может, – поддерживает спутница авторитет воспитателя.

– А с Тимуром я уже не дружу, – совсем оживляется Максим. – Он глупости говорит. Я теперь дружу с Женей Давыдовым.

– А какие же глупости говорит Тимур? – простодушно интересуется собеседница.

– Ну, зачем же я буду повторять их вам? – Максим в недоумении разводит руками.

Собеседница смущается. Автобус хохочет.

СЛОЖНОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

Не ест. Остывает завтрак. Прошу есть – не ест. Снова прошу – не ест. Угрожаю ремнем. Знаю, не надо бы. Но что делать? Болеет, похудел.

После угрозы все-таки ест. И хорошо ест. Через несколько минут показывает пустую тарелку.

– Сынок, – говорю ему, – почему же ты не ел, когда я тебя спокойно просил? Почему надо кричать на тебя? Ты же понимаешь, как это мне неприятно.

– Не знаю, папа, – отвечает чистосердечно.

НА ВСЕ НУЖНО ВРЕМЯ

Зашел ко мне.

– Ты чего? – спрашиваю.

– Чего? Чего? Чего? – закричал вдруг. Был почему-то не в духе.

Тогда я сказал:

– Уйди от меня и успокойся.

Ушел. Вскоре появляется как ни в чем не бывало. И ко мне с книжкой.

– А тебе не приходило в голову извиниться передо мной? – спрашиваю у Максима.

– Приходило и уходило, – тут же отвечает он.

– Ну, вот, – говорю, сдерживая смех. – Я не буду с тобой разговаривать. Ты нагрубил и даже не извинился.

Снова ушел. Долго сидел на диване. Один. Потом заходит и просит извинения.

– Ты жалел, что мы поссорились? – спрашиваю.

– Очень жалел, папа.

Так почти всегда. Ему нужно время, чтобы отойти от раздражения, чтоб решиться на признание своей неправоты.

КАК МОЖНО СЕБЯ ПОХВАЛИТЬ

Убираю постель.

– Давай, папа, я помогу тебе.

Я кладу в диван одеяло. Максим сует туда подушку.

– Папа, а есть еще такие дети, которые не помогают папе. Не делают ему хорошо…

МЕЖДУ ПРОЧИМ

– А я видел одного царя. Он был на коне.

– Очевидно, это Петр Первый, – говорю я.

– Да, это был он.

– Где ты видел?

– А в том городе, где корабль «Аврора».

– Так это Ленинград, что ли?

– Конечно! Ты догадался, папа!

В Ленинграде Максим не был еще.

«НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЛИ?»

– Папа, посмотри эту книжку. Это книжка про мангусту, которая охотится за змеями. Вот!

Перелистывает.

– Вот кобра. Видишь? У-у, какая она!.. А вот птичка Дарзи…

– Дразни? – нарочно переделываю слово.

Смеется.

– Да нет, Дар-зи, – отвечает по слогам.

– А «дразни» что такое?

– Да ты что, папа?.. Не понимаешь, что ли?..

КАЛАМБУР

Подходит к столику с кубиками.

– Сейчас я буду строить метро «Сокол».

И начинает петь:

– Метро «Сокол»… ведро свёкол…

И хохочет над своим каламбуром.

ПОРТРЕТ ОЛЕГА ПОПОВА

– Смотри, папа! Я Олег Попов!

Падает на спину и задирает ноги.

МАРСИАНИСТ

Приложил к глазам по бублику.

– Папа, я марсианист!

– Марсианин, ты хотел сказать?

– Ой, да. Марсианин!

В СТАРШУЮ ГРУППУ

В июле – августе детсадовцы выезжали на дачу. А Максим был у бабушки Груни и дедушки Пети в Россоши. В сентябре снова идти в детский сад. И снова слезы.

– Тебе теперь плакать нельзя, – говорю ему. – Ты идешь в старшую группу.

– В старшую! – тут же переспросил.

И охотнее засобирался. И когда уже через три дня я брал его домой, он всю дорогу твердил:

– Я теперь в старшей группе!

ПЕСНЬ СЕРЕБРЯНЫХ ТРУБ

Посмотрели кинофильм «Серебряные трубы».

После фильма играет сам и приговаривает:

– Несите… Несите Ивана Петровича Гайдара. Он красный командир. Несите. Топ, топ. Ивана Петровича Гайдара. Его обязательно надо спасти от Гитлера. Ой ты, мой Гайдарушка, мы спасем тебя. Странники, берегите его. Несите, несите, осторожнее… Выхожу к нему.

– Гайдара, сынок, звали не Иван, а Аркадий. Аркадий Петрович.

– Ой! О-ой! – смутился Максим.

ДЕТСТВО – ГДЕ ОНО?

Спрашиваю у воспитательницы, как ведет себя Максим в детсаду.

– Знаете, у него нет детства, – ответила она.

– Как это? – опешил я. – Не понимаю.

– Вот все ребята играют организованно, – поясняет она. – А он либо ходит в стороне, либо поет, либо все в войну…

Заговорили об этом с Максимом по дороге домой.

– Папа, – сказал он, – ты бы ответил Надежде Трофимовне, что детство у меня дома.

«ТЕБЕ НРАВИТСЯ, КОГДА Я ГУСАРЮ?»

Снял курточку, накинул ее на плечи. Гордо вскинул голову, встал ко мне вполоборота.

– Знаешь, кто я? Гусар!.. Тебе нравится, когда я гусарю?..

«МОЯ БУДЕТ ЧИЩЕЕ»

Соревнуемся: кто скорее съест сосиску с вермишелью. Я съел свою и показываю тарелку.

– Смотри, какая чистая.

– Я тоже все съем, и моя будет чищее, – отвечает Максим.

КАК СОГРЕВАЮТСЯ ДЕСАНТНИКИ

Смотрит на игрушечный танк и спрашивает:

– Кто сидит сзади на танке?

– Десантники.

– Папа, а когда холодно, десанты открывают люки и щелочки и садятся в мотор. Когда он работает, он теплый, и десантам тепло.

«ЖДУ, КОГДА ВЗЛЕТИТ РАКЕТА»

Подошел к окну. Прильнул к нему и молчит. Долго-долго.

– Ты чего тут стоишь? – поинтересовался я.

– Да жду, папа… Жду, когда взлетит ракета в космос, – и показал на Останкинскую телевизионную вышку, которую нам с четырнадцатого этажа прекрасно видно. Она и в самом деле похожа на стартующую ракету, особенно когда над Москвой легкий туман.

ИГРА В РАБОТУ

– Папа, давай поиграем в работу.

– Давай. Ты кем будешь?

– Я буду задавателем, – говорит.

– А что это значит?

– Как ты не понимаешь, папа? Я буду вопросы задавать.

– А-а… А как же я буду тогда называться?

– А ты будешь отвечатель.

ПРОСТОЙ МОРЯК

Разыгрываем «Акулу» Льва Толстого.

Максим ползает по полу. Плавает, значит. Появляется акула. Я, старый артиллерист, стреляю из пушки – ба-бах! Убиваю акулу. Он взбирается ко мне на диван-шлюпку. Обнимаю его.

– Ты спасен, мой мальчик!

Он отстраняется.

– Я не мальчик. Я простой моряк.

В АВТОБУСЕ

– А кто твой отец?

– Папа, – был ответ.

ПОНЯТИЯ О ТРУДЕ

Лежу на диване. Правлю статью. Входит.

– Ты что делаешь, папа?

– Работаю, – отвечаю.

– Гм… Ты видел когда-нибудь, чтоб лежа работали?.. – В голосе ирония.

Вот взгляд на мой труд. Ему, малышу, простительно. Хуже, когда взрослые так думают.

ОТКРЫТИЕ

– Папа, ты был солдатом?

– Да.

– Нет, ты не был солдатом.

– Был. Хочешь докажу?

– Как?

Иду в свою комнату. Нахожу в шкафу фотографии, на которых я снят в солдатской форме, и приношу ему. Он не верит своим глазам.

– Мама, мой папа был солдатом! – кричит на всю квартиру.

Утром просит еще посмотреть фотокарточки. Расспрашивает, где что, где кто.

Приезжаем в детский сад. И едва входит в вестибюль, кричит знакомым ребятам:

– А мой папа солдатом был! Вот что!

– Сынок, – говорю ему тихо, – папы всех ребят тоже были солдатами.

Но он продолжает твердить свое.

Высоко стоит в его представлении солдат!

«РЫЦАРИ, Я СЕЙЧАС!»

Один в комнате. Там – война. Комментирует.

– Эти трое рыцарей будут драться до последнего патрона. Пчжжж! Ду-ду-ду!.. Это фильм про Чапаева! Петька, спускай Василия Ивановича к Уралу… Эх, проклятая пуля догнала в воде… А тут идет отряд… идут войска… (Наверное, Максим выстраивает своих солдатиков.) Барабан барабанит!.. Бегут фашисты!.. А рыцари вперед… Это комендант Чапаева?.. Я комендант Чапаева! (Начинает напевать.)

 
Комендант, комендант…
Комендант, коменда-ант…
 

Пчжж!.. Та-та-та… Пулемет разбит. Пушка осталась целая. Огонь! Пчжж! Пчжж!.. Ой, я хочу в туалет!.. Рыцари, я сейчас!..

Берет книжку и идет с ней в туалет. Закрываю дверь за ним.

– Не надо, папа. А то будет темно, и я подумаю, что меня взяли в плен и посадили в тюрьму.

ВООБЩЕЖИТИЕ

Домик путевого обходчика перестроил в многокомнатную квартиру. В квартиру поставил много солдат.

– Теперь это вообщежитие, – пояснил он мне.

КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ГРИППА

Говорят и пишут об эпидемии гриппа.

– Пап, хочешь избавиться от противной этой болезни?

– Конечно.

– Ешь тогда лук.

– Зачем?

– Лук лезет гриппу в глаза, он тогда и уйдет.

ОЧЕРЕДНАЯ ХИТРОСТЬ

Утром, в день ухода в детский сад, вдруг начинает притворно покашливать.

– Папа, как же ты можешь больного человека вести в детсад?

«НУ, ВОТ МЫ И ВЫШЛИ…»

Прошлись по Большой набережной, вдоль шлюзов. Свернули к кинотеатру «Метеор», не дошли до него и свернули еще направо по уличке. Потом свернули еще.

Я нарочно запутывал нашу дорогу, как лабиринт. Незаметно стал подводить его снова к набережной, совсем незнакомой ему улицей.

– Ну, вот мы и вышли, – сказал Максим.

НАДО ДОЙТИ ДО СМЫСЛА

Поем с ним «Варяга». Вдруг прерывает пение.

– Что это: не скажут ни камень, ни крест, где легли?..

Объясняю ему.

– Аа-а, конечно, – говорит раздумчиво. – На воде как же устроишь могилу? Крест вода унесет, а камень потонет…

ВОЛШЕБНЫЙ ДЕДУШКА

Прихожу с работы. Идем с ним гулять по набережной. Рад. Выкладывает новости дня.

– Знаешь, мы с мамой слушали сказку «Конек-Горбунок».

– Понравилась? – спрашиваю.

– Ага!

– А кто читал сказку?

– Один волшебный дедушка.

Этот дедушка – артист Борис Чирков.

КАК ТУТ ОТКАЖЕШЬ?

Гуляем по набережной. Предлагает пойти к шлюзу. А у калитки – в ограде шлюза – лужа.

– Не надо, – говорю. – Очень уж грязно там.

– Нет, папа. Давай пойдем. Мне хочется посмотреть. Знаешь, я шлюзом очень интересуюсь.

Как тут откажешь?

БЕДУ ПОПРАВЛЯЕТ СУДЬБА

Гуляем. Максим сделал себе сигарету из палочки, держит ее меж пальцами, как заправский курильщик.

– Не вздумай брать эту палку в рот, – предупреждаю я.

– Нет, папа. Я курю на расстоянии, – и не доносит сигарету-палочку до рта. Но «дым» выпускает. – Вот какая беда пришла, – говорит озабоченно. – И не хочется мне курить, а жить я так не могу.

– И что же теперь делать? – в тон ему озабоченно спрашиваю я.

– Не знаю, – отвечает.

По дороге снова и снова повторяет свою фразу: «Вот какая беда пришла…»

Вернулись домой. Разделись.

– Папа, а теперь мне пришла судьба, и я бросаю курить.

ТОЛЬКО НЕ ЦЕЛОВАТЬСЯ…

Приходим в детский сад после выходных дней.

– Максим пришел! Максим!..

Подбегают ребята. Пытаются обнять его и даже целовать. Он степенно отводит распахнутые для объятий руки товарищей.

– Только не целоваться… Мы же не маленькие!..

Помнит, что я отговаривал его от поцелуев, чтоб не заражать друг друга. А уж насчет возраста – это он от себя…

ПО-СВОЕМУ

– Когда мы с мамой возвращались из детсада, я видел четыре милиционеров.

– Четверых, – поправил я.

– Да, папа, четырех милиционеров, – ответил Максим и улыбнулся, прищурившись: «А что, дескать, я по-своему все-таки сказал…»

КТО РАНО ПОДНИМАЕТ

Мать спит. А он уже делает мотоцикл из стульев посреди комнаты. Грохает чем-то. Мать открывает глаза и смотрит на часы.

– О-о, только семь часов…

– Да, мама, шут меня поднял так рано – в семь часов…

ИЗ РАССКАЗОВ МАКСИМА

– Знаешь, вот мальчики в пустыне… Они на конях… Копыта вот так (шлепает ладошками по столу и языком цок, цок, цок…). А за ними – беляки. Хотят их догнать… И красные казаки спешат на выручку мальчиков… И песня (поет):

 
Есть пуля в нагане,
Но надо успеть
Сразиться с врагами
И песню допеть.
И нет нам покоя —
Гори, но живи!
Погоня, погоня, погоня
В горячей крови…
 

– А тут, папа, пустыня такая, степь, песок (морщится, прищуривает глаза – будто и правда в них бьет солнце, летит песок…). И кони храпят, папа…

КТО ТАКОЙ БУРЖУИН

– Знаешь, кто баржуин?

– Буржуин, – поправляю его.

– Да, баржуин… ой, буржуин… Это враг. Враг вообще Советской власти. И знаешь, как его убили?.. Было три хороших мальчика. И был мальчиш-плохиш…

И, горячась, пересказывает «Мальчиша-Кибальчиша» Аркадия Гайдара.

ЗАСЛУШАЛСЯ

Работаю. Не слышу транзистора. А он, Максим, стоит рядом с перевязанной головой (он Чапаев, ранен в бою), в папахе (обычной шапке), в бурке (старой пятнистой шубке, наброшенной на плечи). Положил щеку на ладонь и – тих, тих…

– Ты что, устал?

– Нет, я песенкой заслушался.

И вздохнул.

ОТКУДА ЭТО?

Балуется за завтраком. Выставляю его из-за стола. Идет в угол, возле входной двери. Прохожу мимо в свою комнату и говорю:

– Вот так и стой. А котлеты и пастила пусть ждут тебя.

И закрываюсь в своей комнате.

Он тут же бежит в кухню, садится за стол и все съедает.

Бывает, не хочет одеваться. Строго говорю: «И не одевайся! Не надо!» Тут же одевается в три минуты.

Откуда это в человеке – делать что-то обязательно наперекор? Откуда?

СОЖАЛЕНИЕ

На полчаса заехала к нам родственница жены. Собирается уезжать.

– Что это за человек? – с великим сожалением говорит Максим. – Только пришла и тут же уходит…

Он так рад всегда гостям. Узнаю в нем себя. Я ведь тоже рос один в семье.

РАССКАЖИ ПРО ДЕДУШКУ ВАНЮ

Купил ему значок «Гвардеец». Отошли от киоска.

– Папа, расскажи про дедушку Ваню. Как он был комиссаром.

Значок напомнил ему давнишний мой рассказ о его деде – батальонном комиссаре, погибшем в 1944 году.

СКАЗКА

Идем к шлюзу. Солнечно и тепло. Хочется шутить и быть маленьким. Максиму тоже, видимо, хочется шутить.

– Папа, хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Расскажи.

– Жили-были деда да баба. Баба и говорит: «Давай, дед, испечем стол». – «Да в уме ли ты, баба! – закричал дед. – Разве можно стол испечь?»

И хохочет.

«…КАК Я СЛУЖИЛ.

– Расскажи мне, папа, как ты в армии служил.

– Да я уж тебе рассказывал.

– Тогда хочешь, я расскажу, как я служил?.. Вызывает меня генерал в военкомат. И говорит: «Хочу, чтоб ты, Максим, служил в армии командиром». Собрал я свой мешок и пошел на корабль. И прослужил – знаешь сколько? Сто пятьдесят лет. Вот!

О ТЕАТРЕ ЭСТРАДЫ

Мать собирается уходить. Ей скучно, надоело дома. Она торопит Максима ужинать и укладываться спать. Он медлит, вызывает раздражение у матери. Наконец он в постели.

– А ты куда, мамочка?

– Я иду в Театр эстрады, – резко говорит мать и закрывает за собой дверь, оставляя Максима одного в комнате.

– А папа?.. – кричит Максим из-за двери.

– Папа будет дома.

Максим в тишине разговаривает о чем-то сам с собой.

Вхожу к нему. Сажусь рядом с ним и кладу свою ладонь ему на бок, под мышку. Так он скорей засыпает.

Он крепко прижимает рукой мою ладонь и шепчет:

– Папа, ты не уйдешь?

– Нет, никуда не уйду.

– Не ходи, папа! – И вдруг горячо-горячо: – Никогда, никогда, никог-да не ходи в Театр эстрады!..

– Хорошо, сынок. Не пойду. Спи спокойно.

Через две-три минуты он засыпает.

Пусть ему приснится кораблик с алыми парусами!..

ПРО МОРСКУЮ СВИНКУ

– А у нас в саду есть морская свинка, ты знаешь.

– Где же она живет?

– В клетке.

– А чем же она питается?

– Знаешь, папа… Она так наворачивает капусту!

НАКАЗАЛ

Берет бумагу. Держит перед собой.

– Хочешь, я тебе прочитаю, папа?..

Читает: «Один генерал захотел командовать. Собрал он отряд мальчиков и отправился на войну. Шел-шел. Ка-ак его пулей ударит! Он и упал в болото. Вот и все». А знаешь, в книжке есть еще рассказ…

Я замечаю, у него обветрены губы, и говорю:

– Что ж ты облизываешь губы на улице?

Максим умолкает и сердито свертывает бумагу.

– Раз ты перебил меня, я тебе больше читать не буду.

И быстро выходит из комнаты.

Секунды через две-три заглядывает в дверь:

– А тут у меня еще много-много интересного!..

И прикрывает дверь.

Наказал.

ПО ПУТИ ДОМОЙ

Идем из детского сада.

– Мы тебе куртку купили, – сообщаю ему. – Потеплеет – будешь ходить в ней.

– Новую? – обрадовался он.

– Да.

– А какого цвета?

– Бежевого.

– Это как у мамы? Вот теперь у нас с ней бежевые куртки!.. На молнии?

– Нет, на пуговицах.

– Ну и правильно. А то у меня в черной, помнишь, молния порвалась. Молния такая никчёмистая… А ты дашь мне поносить куртку?

– Ну конечно.

Молчит. И заключает.

– Спасибо, папа. Это хорошо, что вы мне купили. Вы мне еще давно-давно не покупали куртку.

ЕЩЕ ОДНА СКАЗКА

– Жил-был Чапаев. Была у него серебряная шашка. И рубил он однажды белогвардейцев. «Знаешь, Иван Григорьевич, нас было меньше, а беляков больше. Но мы победили. Это тебе говорю я, Чапаев!» Вот и вся сказка, папа.

Кто такой Иван Григорьевич – так и осталось неизвестно.

«ПРОЩАЙ, Я УЕЗЖАЮ В ИСПАНИЮ!»

Лежу на диване. С полчаса как пришел с работы.

Подходит. Крепко целует в одну щеку, потом в другую.

– Прощай! – говорит трагическим тоном. – Прощай, я уезжаю в Испанию. Я белый моряк. Но я хороший моряк. И скоро стану красным. Прощай!..

Узнаю вариацию на тему телевизионного фильма «Салют, Мария!». Сцена прощания испанского моряка с Марией.

ОПРОВЕРЖЕНИЕ РЕЦЕПТА

Не хочет есть за обедом. Ушел из-за стола. Обычно, когда начинаешь убирать еду, он тут же садится и ест. Мать решает использовать этот маневр и сейчас. Спрашивает:

– Максим, так что мне делать – убрать тарелку?

Отвечает спокойно:

– Смотри сама.

«ПОЧЕМУ ОНА УПАЛА?»

Смотрим по телевизору балет «Бахчисарайский фонтан». Объясняются Зарема и Мария. Зарема теряет сознание и падает.

– Почему она упала, папа?

– Да она же без памяти.

– Без какой памяти?

Начинается «сто тысяч почему».

«ХАНДИРЕЙ СХВАТИЛ КИНЖАЛ…»

Разыгрывает сцену из балета.

– Хандирей схватил кинжал, папа, и…

Я расхохотался:

– Какой тебе Хандирей?.. Хан Гирей!..

У Максима дрогнули уголки губ. Спохватываюсь.

– Ты ведь, наверно, просто ошибся, – говорю.

Отходит. Губешки растягиваются в улыбке.

– Да-а, я же и говорю – хан Гирей…

ТАЙНА

Не хочет раздеваться и поспать днем. А матери хочется поскорее «заняться своей тайной». Она строго говорит ему:

– Я приду через пять минут. Если ты не разденешься и не ляжешь спать, смотри, – она показывает на ремень.

Уходит на кухню и закуривает перед открытым окном – чтобы дыма не было в комнате. Немного погодя спрашивает:

– Ты разделся?

– Нет, мама, – отвечает Максим. – Ты еще можешь покурить…

Вот тебе и тайна.

ОБЪЯСНИЛ ПРИЧИНУ

– Что это у тебя лицо какое-то не твое? – спрашиваю.

– Я не умывал глаза, они заспатые.

«…И БУДУ МОЛОДЕЦ»

Вечером. Говорит сам себе:

– У меня четыре дела: сходить в туалет, раздеться, проститься с папой на ночь и лечь спать. Сейчас я все эти дела сделаю. И буду молодец.

И правда. Уж через полчаса спит.

НАШЕЛСЯ

Ложится спать и тянет с собой в постель автомат.

– А ну-ка, убери его отсюда, – говорит мать.

– А он мне сказал, что хочет спать со мной – невозмутимо отвечает Максим.

СПАС ЛЮДЕЙ ОТ ПОЛИЦЕЙСКИХ

(После пребывания у телевизора во время передачи об истории создания «Капитала». 8 апреля 1972 г. Сцена разгона демонстрации)

– Однажды я служил полковым комиссаром… Оказался я в чужом городе, среди тридцати полицейских. Они фонтанами разгоняли рабочих людей. Я схватил автомат. Пчжж! Пчжж-ж! Потом лег за пулемет: та-та-та-та-та!.. И вдруг меня – пуля в плечо. Но не как Чапаева… Я пошел к медсестре. Она обинтовала мне руку… Вот как я спас людей от полицейских.

«ЭТО Я УЖЕ ЗНАЮ»

В программе «Время» сообщают сводку погоды в сопровождении чудесной музыки. Максим прибегает из соседней комнаты, где он строит что-то из кубиков. Говорят о температуре на Урале. На экране река, горы…

– Это Урал, где Чапаев погиб? – спрашивает.

– Да.

– А-а, это я уже знаю… И уходит.

О СЕБЕ, О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ

Утро. Сижу работаю. Входит.

– С добрым утром, папа.

– Здравствуй.

– Мама говорит, сегодня еще выходной и мы не пойдем в детский сад.

– Да, сегодня выходной.

– А завтра?

– Завтра уже пойдем. Нам с мамой тоже на работу надо будет идти.

Вздыхает. Прижимается ко мне.

– Но ты по ребятам соскучился все-таки? – спрашиваю с тайным умыслом – подготовить его к завтрашнему утру.

– Да, соскучился…

– Кого же ты вспоминаешь?

– Ну, вот… – смеется. – Дима… Он за столом взял привычку нос чистить. Расковыряет, а потом кровь течет. И Тимур нос чистит. Оба сидят за столом и всегда нос чистят. Их уводят в умывальник. Нос надо чистить над раковиной…

– А Анечка что делает за столом?

Спрашиваю о тех, кого успел узнать, посещая с Максимом детский сад.

– Когда ее кормят, она ревет… А Виталий всякие фиги показывает и глупости болтает. Он такой циркач, папа, такой циркач…

– Кому же из вас больше всех достается от воспитателей?

– Сереже и Тимуру. Они голыми под кроватями ползают.

– А кто же лучше всех себя ведет?

– А лучше всех себя ведет Дима Сидорин. Он лучше всех ходит…

– Как же это он лучше всех ходит?

– Ка-ак ге-не-рал! Вот как!.. Ему пришлось звездочку дать, Диме.

– А кто дает звездочку?

– Да воспитательница. Только хотела дать ему звездочку – он испортился…

– Ну, а как ты себя ведешь за столом?

– Я первый ем.

– Во как!.. И первый одеваешься? Мне говорила Елена Васильевна.

– Нет, я теперь одеваюсь последний, – говорит Максим упавшим голосом. – Вы же меня последним берете из сада.

«С чего начал – тем и кончил».

– Мне же, сынок, далеко ехать до детсада с работы, – объясняю.

А Максиму, видимо, надоедает этот разговор, и он уходит к своим игрушкам.

ЧТО СКАЗАТЬ ЕМУ…

Включаю телевизор. Передают концерт воспитанников музыкальных школ – юных пианистов, скрипачей, виолончелистов…

– Что это за концерт малышей? – спрашивает Максим.

Объясняю ему.

Объясняю, а сам едва сдерживаюсь. Не могу спокойно слушать…

– Папа, ты что  т а к  говоришь? – Он почувствовал слезы в голосе.

– Как? – переспрашиваю его.

– Чего ты плачешь?

Как ему объяснить?

Что сказать о несбывшейся мечте – стать музыкантом?.. О военном детстве?.. Зачем ему сейчас об этом?..

«Я СТОЛЬКО НАСМОТРЕЛСЯ…»

9 апреля 1973 года. Первый раз поехали с ним на Красную площадь. Побывали у могилы Неизвестного солдата, в Мавзолее, у памятника Минину и Пожарскому, посмотрели смену караула.

Возвращались домой в третьем часу.

– Приедем – сразу спать. Ты ведь устал, правда?

– Нет, папа. Я столько насмотрелся, что не буду спать.

ПОСЛЕ ПОЕЗДКИ

Вечером допоздна строил из кубиков Спасскую башню Кремля.

– Она мне больше всех понравилась. На ней куранты бьют!

Потом надевал «парадный» пояс, брал ружье на караул и ходил по комнате парадным шагом, точь-в-точь как часовые у Мавзолея.

НАЧАЛО РАССКАЗА

– Вот мы идем втроем… – поднимает глаза, – ты, я и мама…

«ЭХ, ГОВОРИЛ ЖЕ Я ВАМ!..»

На деревянной горке играют ребята. Игра такая: надо догонять друг друга (в салки), но при этом никто не имеет права спускаться на землю, даже коснуться земли.

Как обезьяны, перелетают ребята через перила, прыгают по стропилам.

Максим всходит по лестнице на горку. Смотрит на играющих и говорит:

– А зря вы это делаете… Упадете!..

Ребята – намного старше Максима. Они не обращают на него никакого внимания. Это Максима задевает.

– Глупые вы! – сердито говорит он.

И на это никакой реакции.

Но вот один мальчик – Игорь – убегает от товарища, в спешке цепляется за гвоздь и разрывает куртку. Он останавливается и машет руками – отойдите, мол, не до вас!..

– Эх, говорил же я вам! – не унимается Максим. – Что теперь делать?..

Подходит к мальчику.

– Теперь тебя будет мама ругать.

После молчания.

– А то еще и попорет…

И в голосе уже сочувствие.

…В конце прогулки снова идем мимо горки.

– Папа, я полажу, как ребята. Я не порву куртку, не бойся!..

«Я ВСЕ РАВНО ВИЖУ»

Забыл умыться утром.

– Заспанные глаза будут, – говорит ему мать.

– Я все равно вижу, – парирует он.

«КОГДА Я СЛУЖИЛ В АРМИИ…»

Идем на автобус. Максим в новой куртке. Оглядывает себя.

– А знаешь, папа, когда я служил в армии, у меня на такой же куртке были совершенно зеленые защитные погоны. Совершенно зеленые! Со-вер-шен-но!..

«Я САМ С НЕЙ ДОГОВОРЮСЬ…»

Подходим к детскому саду.

– Когда будете выходить гулять, – говорю я, – обязательно надевай свитер, а то куртка тоненькая – простудишься и снова заболеешь.

– Хорошо. А если, как в прошлый раз, воспитательница Елена Васильевна скажет: «Там тепло, свитеры не надевайте»?

– А ты ей скажи, что ты теперь не в шубе, а в куртке. Это другое дело… Или, наверно, я скажу ей.

– Нет, не надо, папа. Я сам с ней договорюсь.

АКВАРЕЛЬНАЯ БУЛОЧКА

Ужинает. Берет из тарелки булку.

– Это булочка акварельная.

Думаю: о чем идет речь?

– Калорийная – ты хотел сказать?

– Ох, да! Я перепутал. Вот голова!..

ДОВОД НАЙДЕН

Хочет «строить» мотоцикл – собрать в комнату все стулья, поставить их друг на друга и залезть наверх. Есть опасение – грохнется.

– Хорошо, – говорю. – Строй. Только из двух стульев.

– Из двух – это мало.

– Ну, а больше не надо, – настаиваю я. – Играй лучше на ковре.

Умолкает. Долго расхаживает по комнате.

– Папа, – говорит наконец, – я же одет в чистый костюм. Что же я буду валяться на ковре?

Довод найден. Но стаскивать все стулья в комнату я все же не разрешаю.

В ЧЕМ ВАРИТЬ КАРТОШКУ

Хозяйствуем с ним.

– Ты в чем картошку варишь, папа?

– В кастрюле, – отвечаю.

– А мама говорит – можно варить в мундирах.

«НЕТ, ДЕЛО В ТОМ…»

По телевидению выступает сын Аркадия Гайдара – Тимур.

– Почему у Тимура Гайдара погоны? – спрашивает Максим.

– Он военный корреспондент.

– Нет, дело в том, – говорит Максим, – что он служит… Где он служит, папа?

– На флоте.

– А-а-а! – многозначительно говорит Максим.

Флот – сегодняшняя мечта его.

СРЕДНЯЯ ВОДА

Просит чаю.

– Ты только сделай, папа, чтоб сразу пить можно было.

Чай в его стакане разбавляю кипяченой водой.

– Папа, – Максим показывает на банку в моих руках, – там у тебя средняя вода?

ИГРА СЛОВ

Матери:

– Ты сказала – Максимка, а можно – Таксимка…

«ТАК ЭТО ЖЕ Я КУТУЗОВ!»

Смотрим по телевидению фильм «Война и мир». Кутузову докладывают, что Наполеон ушел из Москвы. Старый полководец плачет.

– Папа, а почему заплакал Кутузов?

– От счастья, сынок. От счастья, что он спас Россию.

– А как он спас Россию?

Приходится коротко рассказывать о войне 1812 года.

– Папа! – кричит Максим, выслушав меня. – Так это же я Кутузов! И я спас Россию.

ПОСЛЕ «ВОЙНЫ И МИРА»

– Хочешь, папа, я покажу тебе красную книжку, где нарисован дядя Жуков? Он служит в полке и называется полководец… Но это не Кутузов, папа. Это Жуков!

Берет из шкафа мемуары Г. К. Жукова. Рассматривает его портрет.

– О, у него цветы на петлицах!..

СМОЛЬНИКИ

Рассматривает открытку «В. И. Ленин на броневике».

– Папа, а это, – показывает на матросов, – это смольники? Да?

Раньше я ему рассказывал о Ленине, о Смольном. Отсюда, видимо, и смольники – люди, близкие к Ленину, к Смольному.

ЕЩЕ ХИТРОСТЬ

– Папа, ты уходишь на работу?

– Да.

– Ты знаешь… я плохо себя чувствую…

– Потерпи. Я вечером приду.

– Когда ты придешь, мне уже не захочется тебя.

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Смотрит сказку по телевизору. Я собираюсь на работу.

– Когда тебе надоест смотреть, выключишь телевизор.

– Папа, – отвечает Максим, – я предчувствую, мне никогда не захочется выключить телевизор.

ТАМ ПАРУСНИК ПЛЫВЕТ

Надел выходной костюм – вязаный, с якорями, любимый. Балуется, ползает по полу.

– Сними костюм. Не три его. Не в чем будет выйти погулять.

Он и ухом не ведет.

– Сними костюм, пожалуйста, – повторяю свою просьбу.

Не снимает. Снимаю с него костюм насильно.

Рассердился. Расплакался. Пошел в мою комнату, лег на диван и уткнулся в подушку.

Через некоторое время поднимает глаза и хмуро смотрит на меня.

– Ты подумал о нашей ссоре? – спрашиваю.

Молчит.

– Ведь я же прав?

– Да! Да! Да! – выкрикивает недовольно.

– Если «да», то почему же ты сам сразу не снял?

Разговор ему неприятен.

– Папа, посмотри, – внезапно показывает в окно на Химкинское море, – посмотри, там парусник плывет…

И лукаво, едва заметно, усмехается.

ЛУЖА И ОТРАЖЕНИЕ В НЕЙ

Гуляем по набережной. Сбоку дороги лужа.

– Папа, как хорошо отражается заборчик!

В самом деле – четкое и какое-то волнующее отражение.

ГРОМАДЯГА

Пришли к шлюзу, когда из него буксир «XXX лет ВЛКСМ» толкал впереди себя большущую баржу.

– У-у, какая… громадяга! – воскликнул Максим.

ОТВЕТ НА УКОР

Несколько вечеров читали «Конек-Горбунок». В одно из чтений прозевали праздничный салют.

– Эх вы, – говорит пришедшая с прогулки мать, – читали какую-то там книжку!..

– Не какую-то, – отвечаю, – а книжку про то, как Иван ловил жар-птицу…

А Максим тут же добавляет:

– В нашу царскую светлицу!..

«ХВАТИТ ТУТ ПРАВИТЬ…»

– Сидит царь в кресле… Послушай, папа!.. Приходит демонстрация. А ну, слезай, царь! Хватит тут править!

– А ты кто? – спрашивает царь.

– Капитан первого ранга Берсенев!

И смела царя демонстрация вместе с креслом!

ВОТ И ПОГОВОРИЛИ…

Долго гуляли. Пора уходить домой. Максим не хочет уходить.

Мимо нас по скверу везут коляску с плачущей девочкой.

– Ты знаешь, почему девочка плачет? – спрашиваю у Максима.

– А как ты думаешь? – отвечает он.

– Я думаю, она плачет оттого, что ей надоело гулять и она есть хочет.

– А я думаю, папа, она хочет всегда-всегда оставаться в сквере и гулять-гулять…

Вот и поговорили!

О ЛЮБВИ

Болеет. Надо ставить горчичники. Он, конечно, не хочет. Ставлю против его желания.

– Я не люблю тебя, – говорит он мне сердито.

– А я тебя люблю. Потому и горчичник ставлю тебе, – отвечаю я.

– А я разлюбил тебя! Разлюбил!.. – говорит он раздраженно.

– А я тебя никогда не разлюблю, – спокойно говорю я.

Горчичник держу у него на груди.

Максим лежит некоторое время молча. Потом, вздохнув, говорит:

– Но я, папа, никого другого любить не могу…

Мы снова друзья.

Он терпеливо переносит пять-семь минут с горчичником на груди.

«Я ЖЕ НЕ ДЕВОЧКА!..»

Гуляем в сквере. Подходит к нам девочка с прыгалкой. Прыгает перед Максимом.

– А ты так не сумеешь, – замечаю я.

– Ну, папа… Я же не девочка!..

МЕБЕЛЬНЫЙ КОРАБЛЬ

– Вон мебельный корабль пошел!

– Почему мебельный? – спрашиваю.

– Да он повез мебель из чего делают…

Шла баржа, нагруженная лесом.

БЫТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ…

– Что ты кричишь, как извозчик? – говорю Максиму.

– Какой извозчик? – недоуменно спрашивает он.

И правда, откуда же ему знать извозчиков?

«ДА ЗАБЫЛ Я…»

После просмотра кинофильма «Повесть о настоящем человеке».

– Знаешь, папа, я тоже однажды ранен был… И я об этом даже жене своей не говорил.

– А кто твоя жена?

– Да тетя одна…

– А как ее звали?

Молчит. Ест. Потом тихо отвечает:

– Да забыл я…

«Я ТОЖЕ РОЖДЕН ХВАТОМ!..»

– Папа, ты знаешь, я видел необыкновенную саблю. И знаешь, у кого? У полковника, который рожден был хватом.

Через секунду:

– И я тоже рожден хватом!

– А что это значит? – спрашиваю.

– Прочитай «Бородино» – узнаешь! – отвечает Максим.

ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ В КОКТЕБЕЛЬ

Принес я путевки в Коктебель. Рассказываю, как мы поедем к морю, как будем ходить купаться, загорать…

– И я буду загорелым-загорелым, – сказал Максим. – И вместо лица у меня будет что-то черное. Вот такушки!

ЛАСТИЧНЫЕ БРЮКИ

– Я хочу надеть вот эти брюки. Они у меня ластичные!

ЧТО У НЕГО ВО РТУ

Ест конфету «Холодок».

– А у меня север во рту!..

«КАКОЙ ЖЕ ИЗ НЕГО ЧАПАЕВ!..»

– У нас в детском саду есть Дима Сидорин. И ты знаешь, папа… знаешь, он хочет быть Чапаевым, а сам… палец сосет!

Вскинул брови. Глаза округлились.

– Ну, какой же из него Чапаев!..

ОРДЕН ПЕРВЫХ ЦВЕТОВ

В Лукине. Идем на огород. Расцвели одуванчики. Я срываю несколько и вставляю ему в карман рубашки.