Текст книги "Охота за мультифритом. Книга 2"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Ну, думаю, машшаррам, надо брать! – сообщил Туз.

– Я собрал отряд, и пошли мы! – постарался перекричать товарищей Битюг, и это ему удалось.

Каждому хотелось выделиться перед главой Гильдии, показать насколько он хитер, и подчеркнуть, что именно он задумал и провернул кражу, которая обрадует Бесси-Летти, прославит гильдию и принесет ей громадный доход. Но слушать одновременно троих было невозможно, и Бесси движением могучей руки остановила поток многословия.

– Рассказывай ты, – ткнула она пальцем в сторону Туза.

Колченогий Битюг и Хриплый Блез приуныли, а Туз обрадовался.

– Рыцарь вернулся, – стал он докладывать. – Это, который Калант, Победитель троллей, шаррам. Есть у нас в городе один такой. Дракона, значит, он, зарезал, шаррам, и привез Клинкту Большая чаша кристалл Мультифрита, шаррам... Этот кристалл на столько золотых монет потянет, что и подумать страшно. Ну, Клинкт струхнул. Поопасался дома такое добро держать. Машшаррам. Понимает, старый кулек, что упрут... – Туз хохотнул. – Решил его в Граничных горах спрятать. Пещера там, у гномов, машшаррам, тайная есть. Заказал он хромому столяру Биддго шкатулку, шаррам, чтобы в ней кристалл нести...

Туз снова хохотнул, – давая понять, что самое важное будет дальше.

– А тут я придумал, значит... – воспользовался паузой и влез, пытаясь перехватить инициативу и, естественно, славу, Колченогий Битюг. – Надо заказать...

– Позвольте, это же я придумал! – перебил его Хриплый Блез. – Подвинься! – попытался он оттолкнуть Колченогого. – Я придумал! – натужно просипел он. – Я сказал: "Следует заказать..." Ты спроси братву, Бесси-Летти. все слышали...

Туз не мог допустить, чтобы Хриплый забежал впереди него. Тем более, сама Бесси велела рассказывать Тузу. Он сильно ткнул соперника острым локтем в бок. Блез поперхнулся, но инициативу попытался перехватить Колченогий.

– Я придумал, а потом к Биддго пошел... – пробасил он. – Это, чтобы заказать, значит...

– Врешь ты все, машшаррам! – перебил его Туз. – Ничего он, шаррам, не придумал. Ну, Бесси, ты же знаешь, что Колченогий тупой! Он не может ничего придумать. Это я все придумал. Святой драконоборец...

Причем тут святой драконоборец до Бесси не дошло, потому что Колченогий ткнул кулаком в бок Туза. Теперь тот поперхнулся.

Бесси и сама знала, что Колченогий туп. И еще она знала, что из троих своих помощников, рассказать что-то быстро и связно способен только Туз.

– Всем стоять и молчать! – гаркнула она. – Туз, рассказывай!

– Ага! – Туз приободрился. – Я же говорю, шаррам, рыцарь Калант вернулся. Дракона зарезал, монеты драконовские прибрал и явился, не запылился. С этой... С принцессой. Довольный, ну, прямо – король на именинах... – вернулся к началу своего рассказа Туз.

– Ближе к делу! – потребовала Бесси-Летти.

– Так он, шаррам, этому гномику, Клинкту, кристалл Мультифрита, привез. Олух, значит, машшаррам! Кристалл дороже золота, а он отдал...

– В рыло хочешь? – спросила Бесси, которой надоела болтовня Туза. – Давай о деле, а то сейчас получишь.

В рыло Тузу не хотелось, и он перешел к делу.

– Клинкт решил спрятать Мультифрит в Граничных горах. А мы узнали, что он заказал столяру Биддго шкатулку, чтобы в ней кристалл, нести.

– Это я узнал! – попытался восстановить справедливость Хриплый Блез. – Я!

– Я до тебя узнал! – толкнул его Колченогий Битюг. – Сначала я узнал, а Хриплый уже потом.

Хриплый попытался оттолкнуть Битюга. А Битюг собрался дать Блезу в морду. Бесси цыкнула на них.

– Молчать! Я сказала: пусть Туз рассказывает.

– Они, шаррам, пыль в глаза пускают, – отверг притязания коллег Туз. – Это я узнал. Шаррам...

– Я все придумал!.. – опять возник Хриплый. Но увидел сердитый взгляд Бесси-Летти и отступил на пару шагов. Так что если бы она захотела врезать Хриплому – не достала бы.

– Врет, машшаррам, – опроверг притязания Хриплого Туз. – Это я придумал. Такую же шкатулку заказал столяру Биддго. Шаррам. Ну, чтобы, когда гномы пойдут, заварить драку, и свалке незаметно шкатулку подменить. Пусть они нашу шкатулку тащат, а мы, шаррам, кристалл себе приберем. Вот такую хитрость я придумал! Здорово, а!

– Где шкатулка!? – спросила Бесси.

Шкатулку все трое единогласно решили припрятать, чтобы неожиданно удивить главу Гильдии.

– А вот она! – успел раньше других Туз. Он метнулся в угол, отбросил какой-то пестрый платок, поднял небольшую шкатулку белого дерева и торжественно поставил ее на стол рядом с Бесси.

– У гномов отбили, – похвастался Битюг. – Ее Логго нес. Я его ногой пнул. А он меня кулаком в ухо. Ну, и я его в ухо. Он за дубинку ухватился. А я шкатулку цапнул и бегом...

– Мы его прикрыли, – сообщил Туз. – Если бы мы его не прикрыли, он бы с этой шкатулкой и трех шагов не прошел.

– Мы все грудью встали против гномов, – хрипел Блез. – Битюгу что: ухватил шкатулку и побежал. А мы грудью... Не жалея себя... Драка была такая... Величественная и опасная. Но мы гномов задержали, дали Битюгу убежать со шкатулкой.

– В этой шкатулке Мультифрит? – спросила Бесси. И нельзя было по ее голосу понять, собирается она похвалить своих помощников, или наоборот.

– Там, – выпятил грудь Туз. – Драгоценный камень, шаррам.

– А зачем тебе кристалл Мультифрита? – задала еще один вопрос Бесси, и опять же, нельзя было понять, довольна она или сердится.

Туз был уверен, что довольна. Чего ей сердиться, шаррам, если он придумал такое, от чего всем ворам гильдии, машшаррам, полные карманы золотых монет насыпать можно будет. Он так и сказал:

– Мы этот Мультифрит толкнем, так каждому вору по хорошему кошелю золотых монет достанется, До конца жизни, шаррам, хватит.

Бесси-Летти помолчала, обдумывая новость, даже губами пошевелила, будто пожевала, попробовала новость на вкус.

– Тебе, значит, гильдия наша не нравится? – неожиданно спросила она.

Туз растерялся... Ничего себе вопросик. Как это гильдия воров могла ему не нравится? Это же вам, шаррам, не стража. Здесь алебарду чистить не заставляют... И в карауле стоять не надо... Поэтому задержался с ответом.

Тут Бесси-Летти встала со своего мягкого кресла и врезала ему по правой щеке. А силенкой ее святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний не обидел. Голова у Туза мотнулась, словно тряпичная. Серебряная серьга в виде кукиша, едва удержалась в мочке уха. А красивая шляпка, из голубой заморской соломки, испугалась, видно, что и ей достаться может, снялась с головы и порхнула куда-то в дальний угол.

Колченогий Битюг и Хриплый Блез не поняли, из-за чего Туз получил пряник с изюмом, но остались довольны.

– Нравится мне наша гильдия! – закричал Туз. Знал, что Бесси может и еще одну оплеуху врезать, потому и поспешил с ответом.

– Ага, нравится... Тогда почему вы закрутили такое, чтобы нас всех за придурков посчитали? – поинтересовалась Бесси. В кресло не садилась. Вполне могла и вторую затрещину залепить.

Туз не понял, отчего рассердилась Бесси. Конечно, когда не знаешь, в чем тебя обвиняют, оправдываться трудно. Но, все равно, надо.

– Так я же, шаррам, никогда! – заявил он, и для большей убедительности ударил себя кулаком в грудь. – Я за нашу гильдию зуб отдам, глаз вырву! Шаррам, машшаррам!

Глаза Бесси по-прежнему буравили Туза.

– Костьми лягу! Да я за нашу гильдию последнюю медную монету отдам, машшаррам! – старался Туз убедить Бесси.

– Гномы через весь город Мультифрит в шкатулке понесли... – сквозь зубы презрительно процедила Бесси-Летти. – Чтобы все видели. И все в городе знали, что они у Биддго шкатулку заказали... А вы посчитали, что Клинкт Большая чаша умом тронулся... Да он один втрое умней вас всех троих! Наградил же меня святой драконоборец идиотами...

Она, сокрушенно вздохнула и врезала Тузу по левой щеке. Теперь голова его мотнулась вправо. И серебряная серьга в виде кукиша, тоже мотнулась вправо. А для шляпки из голубой заморской соломки обошлось. Она, как в дальний угол забралась, так спокойно и лежала там.

– А вы чего смотрели? – Бесси-Летти подошла к Колченогому и Хриплому. – Я гильдию на вас троих оставляла.

И врезала, как следует, вначале Колченогому потом Хриплому. По два раза каждому. Справа и слева. Как расцеловала.

– Дурашлепы слабоумные... Шаррам-машшаррм! На три дня оставить нельзя. Убирайтесь отсюда вместе со своей дурацкой шкатулкой. Чтобы я ее больше не видела.

Троица застыла. Такая вот получилась неувязка. Они ведь любили Бесси-Летти. Любили, уважали и, что уж скрывать, побаивались. Хотели порадовать, а получилось коряво. Оно и обидно, да что теперь делать?

– Это... – почему-то первым осмелился Битюг. – Куда же нам теперь ее, Бесси-Летти? – растерянно выдавил Битюг и застыл.

– Где взять сообразили, – Бесси-Летти повела взглядам по растерянным лицам своих помощничков. – А куда девать сообразить не можете. Или можете, а?

Все трое молчали. Растерянный вид помощничков подтверждал, что ни один из них не может сообразить, куда теперь девать шкатулку.

– Не можете, умники, – Бесси-Летти усмехнулась и, кажется, перестала сердиться. – Вы ее Клинкту отнесите, порадуйте старика. Ну, мотайте отсюда придурки, и чтобы я вас сегодня не видела. Машшаррам!

Возле одного из широких окон келии отца Хоанга росла высокая рябина. Каждый год, осенью, сюда прилетели свиристели и, усевшись на ветки, лакомились красными сочными ягодами. И каждый год Координатор подолгу стоял у окна и наблюдал за хлопотливыми птицами.

На этот раз в их владения вторглась ворона. Она была крупной, раз в пять больше каждой из пестрых хохлатых пташек и выглядела как тролль среди гномов. У вороны были крепкие лапы, вооруженные большими когтями и длинный черный клюв. Вела она себя нахально, как обычно ведет себя, уверенные в своей силе, самонадеянные вороны. Она неторопливо клевала красные ягоды и не обращала внимания на вьющихся вокруг нее малых птах. Будто и не видела их. Но так продолжалось недолго. Неожиданно для вороны, сразу несколько свиристелей пытались столкнуть ее с ветки. Ворона возмутилась. Она замахала крыльями, чтобы удержаться и сердито каркнула на обидчиков.

Стайка рассыпалась, затем опять ударила, но теперь свиристелей было больше, и они сшибли ворону с ветки.

От такого нахальства маленьких пичужек, большая сильная ворона растерялась. На этот раз она каркнула что-то не очень внятное, но еще более сердитое, и попыталась занять прежнюю позицию. А свиристели снова ударили: дружно, всей стайкой. Ворона, наконец, сообразила, что против стаи ей не устоять, и пустилась наутек, нисколько не заботясь о своей репутации.

– Поучительно, весьма поучительно... – промолвил отец Хоанг. – Поэтому гномы и держатся кланами. Что-то Клинкт Большая чаша задерживается, – прервал он себя. – Пора бы ему придти.

По легкому шороху, отец Хоанг понял, что дверь отворилась. Войти в келию Координатора без приглашения мог только отец Даннер, не один десяток лет, сопровождавший главу Святой Обители, и пользовавшийся полным доверием их пресветлости.

– Какие новости? – поинтересовался отец Хоанг, продолжая следить за воинственными свиристелями, которые, прогнали ворону и теперь, совсем как люди, праздновали победу: что-то щебетали, перелетали с ветки на ветку и лакомились сочными ягодами.

– У ворот отряд гномов, – доложил отец Даннер. – Их возглавляет Клинкт Большая чаша.

Координатор кивнул.

– С ним Логго Камнекрут. Он несет шкатулку, – продолжил отец Даннер.

– Логго со шкатулкой... Да, да, конечно, именно Логго, – отец Хоанг улыбнулся. – Так и должно быть. Умница Клинкт Большая чаша и отчаянный Логго со шкатулкой. И с ними десятка два молодых разбойников, которые владеют дубинками не хуже наших монахов. Пусть Клинкт и Логго войдут.

– Здравствуйте, капитан Кроу! – вскинул руку к каске, в военном приветствии Клинкт.

Рядом с ним вытянулся и застыл Камнекрут. Он тоже поднял правую руку к каске, а левой прижимал к груди шкатулку светлого дерева.

– Здравствуйте, друзья, – Координатор подошел к гномам, пожал руку Клинкту, затем Логго. – Сколько же лет мы не виделись?

Не виделись они очень давно. Почти двадцать лет тому назад, когда харахорийские пираты захватили земли у залива Клочь, молодой лорд Эжен Кроу сколотил отряд волонтеров, из таких же молодых и отчаянных молодцов, и они два года сражались с пиратами, пока те, с позором, не убрались на свои острова. В этом отряде служили, и покрыли себя славой, сержант Клинкт Большая Чаша и капрал Логго Камнекрут.

– Рад видеть вас, капитан, таким же крепким и молодым, – Клинкт искренне обрадовался бодрому виду Координатора.

– Уже не молодым, сержант. К сожалению – не молодым. И, как видишь, Клинкт, я теперь не капитан славного отряда, а просто отец Хоанг.

– Мы, конечно, не служим теперь в вашем отряде, но для нас вы всегда останетесь капитаном, – заявил Логго.

– Спасибо Логго. Мне тоже хотелось бы, чтобы вы всегда считали меня своим верным другом.

– Иначе и быть не может, – Клинкт снял каску и положил ее на пол. – Поэтому мы и пришли к вам, капитан.

– Отец Хоанг, – напомнил Координатор.

– Так точно, отец Хоанг, – подтвердил Клинкт, – мы помним об этом. Но вы были нашим капитаном в самое трудное и прекрасное время. И, Логго прав, для нас вы всегда останетесь капитаном.

– О чем ты говоришь, Клинкт, – Хоанг, кажется, был тронут словами гнома. – Те времена прошли и никогда не вернутся. Теперь я просто служитель святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, – он повернулся к занимавшей добрую часть стены большой картине, и указал на нее гномам. – Наши походы и сражения в далеком прошлом. Сейчас я стараюсь с помощью святого Фестония сохранить и упрочить мир на нашей земле.

Гномы много слышали об этой картине, но никогда не были в келии Координатора, никогда не видели ее, и сейчас застыли в изумлении.

Художник изобразил большое поле, покрытое невысокой зеленой травой и редким кустарником, на котором краснели небольшие ягоды. Здесь шла ожесточенная битва добра со злом. Святой Фестоний сражался с драконами. Их было не меньше десятка. Три дракона валялись у ног святого, поверженные ударами его дубины. Остальные нападали. Драконы выглядели так отвратительно, что на них противно было смотреть. Тела их покрывала чешуя неприятного грязно-зеленого цвета, красные глаза горели жаждой крови, хвосты извивались ядовитыми змеями, лапы, с длинными измазанными какой-то гадостью когтями, были хищно вытянуты вперед, а языки пламени, которыми драконы пытались сжечь бесстрашного святого, уже обуглили стоявшие невдалеке кустарники, и созданное ими зарево вселяло тревогу.

А великий драконоборец, был прекрасен, как может быть прекрасен только дважды рожденный святой. Он стоял на небольшой возвышенности. На нем был просторный балахон приятного серого цвета, повязанный на талии простой веревкой. Капюшон балахона был откинут, и открывал свисавшие на плечи волосы. Клинышек короткой русой бородки и небольшие усики, оттеняли белизну лица, на котором светились голубые, молодые, но мудрые глаза. Брови святого были нахмурены, губы скорбно сжаты. Левую руку, с раскрытой ладонью, святой Фестоний протянул вперед, удерживая стену огня, извергаемую чудовищами, а в правой он сжимал дубину, которую только что опустил на голову одного из драконов, самого крупного, самого страшного, кровожадного и противного. Дракон не выдержал могучего удара и терял в эти мгновения последние силы у ног святого. Художнику удалось совершить самое сложное: показать чувства дракона в момент его гибели. На морде хищника одновременно можно было увидеть и смертельную муку и просветление. Каждому, кто смотрел на эту замечательную картину, становилось ясно, что после сокрушительного удара дубиной, дракону открылась истина, он уверовал в святого Фестония, и гада осенила благодать.

Об этой картине в Геликсе говорили много и разное. Одни утверждали, что картина все время меняется, и святой Фестоний уничтожает на ней все новых и новых драконов. А когда он уничтожит последнего, святой опустится на землю и наведет порядок в Геликсе, и всех прилегающих к нему землях. Другие были уверены, что их пресветлость, отец Хоанг, часто входит в мир, который открывает картина, и плечом к плечу, вместе с дважды рожденным святым, сражается с драконами. Разное думали и разное говорили. Но все знали, что картина волшебная, и по ночам, когда битва с драконами затихает, святой Фестоний спускается в келию отца Хоанга, и они вместе обсуждают земные дела, думают над тем, что надо сделать, как искоренить все ереси, помочь беднякам, вдовам и сиротам, и дать всем возможность жить в мире и любви.

Гномы были потрясены картиной. Каждому, кто глядел на нее, становилось понятно, как велик подвиг святого Фестония, защищающего землю от нашествия кровожадных драконов и всех других напастей. А еще они увидели, насколько похож их капитан на святого Фестония. Та же короткая русая бородка, то же бледное лицо, те же голубые мудрые глаза.

– Вы пришли ко мне с важным делом, – нарушил тишину Хоанг.

– Да, – Клинкт с трудом оторвал глаза от удивительной картины. – Мы пришли к вам, капитан, с очень важным делом.

– В таком случае, как в добрые старые времена, нам не помешает промочить горло и выпить по кружке хорошего пива, – предложил Хоанг.

Он указал на небольшой столик, на который отец Даннер, к этому времени, поставил большой кувшин из светлой глины и три глиняные кружки.

Гномы выпили по кружке, а больше не стали. Клинкт посчитал возможным начать рассказ о том, что привело его сюда.

– Вы, конечно, знаете капитан, что наш Клан многие годы владеет Мультифритом, – начал Клинкт несколько издалека. – Этот кристалл добыл в кровопролитном сражении с коварными хаврюгами, мой предок, рыцарь Гольд Тяжелый топор. Тот самый Гольд Тяжелый топор, который сумел победить огнедышащего дракона и заточить его в одном из ущелий Граничных гор. Волшебный кристалл помогает нам лечить серьезные раны, с его помощью мы справляемся с самыми сложными горными работами. У него много и других достоинств, которые я сейчас не стану перечислять.

Вы, также, знаете, капитан, что некоторые из наших предков неплохо разбирались в волшебстве. Они определили, что Мультифрит создан много сотен лет тому назад неизвестным нам, Великим волшебником, что при помощи этого кристалла можно творить только добро, и что никто не может владеть этим камнем более трехсот лет.

В эти дни, как раз исполняется триста лет с тех пор, как наш Клан владеет Мультифритом. Мы не знаем, что должно случиться с волшебным кристаллом, и как он может перейти в другие руки. И попадет ли он в руки, способные творить добро? Поэтому собрали большой совет Клана. На этом совете большинство решило, передать волшебный Мультифрит Святой Обители.

Хоанг внимательно выслушал Клинкта, благосклонно кивнул, но ничего не сказал. Клинкт продолжил.

– О том, что наше время владения волшебным кристаллом истекло, стало известнго многим. В нашем городе ни один секрет не остается секретом, более, чем несколько часов. Многим, также, стало известно решение Клана, передать Мультифрит Святой Обители. Мы были уверены, что когда станем переносить кристалл, на нас нападут и постараются завладеть драгоценностью.

– Можно потягаться с гномами в силе, но уж, конечно, не в мудрости, – Хоанг подмигнул гномам, как будто он был не Координатором Обители святого драконоборца, а просто капитаном Эженом Кроу.

По тому, как в ответ улыбнулись оба гнома, можно было понять, что они полностью с этом согласны.

– Капитан, вы учили нас стратегии, – напомнил Клинкт. – Постоянно вдалбливали эту хитрую науку в наши тупые головы. Вы говорили нам: "Для успешного проведения операции надо, прежде всего, обмануть противника и ввести его в заблуждение. Если это удается, можно победить врага малыми силами, при малых потерях".

– Вполне возможно, что я говорил вам такое, – не стал отказываться Хоанг.

– Говорили и не раз, – заверил его Клинкт. – И вбили это в наши упрямые головы навсегда. Мы решили действовать так, как советовали нам вы. Камнекрут сходил к хромому столяру Биддго и попросил его срочно изготовить красивую деревянную шкатулку. Потом они обмыли заказ двумя кувшинами пива. А Логго, сами понимаете, быстро опьянел.

Координатор с любопытством посмотрел на Логго.

– А что мне оставалось делать? – стал оправдываться Логго, хитро улыбаясь. – Пиво было прескверным. Не знаю, где его берут столяры, но я такое пойло пить больше не мог. Пришлось опьянеть от этой малости.

– Опьяневший Логго разоткровенничался, – продолжил Клинкт, не обратив внимания на реплику Камнекрута, – и по секрету рассказал столяру, что в этой шкатулке, завтра утором кристалл перенесут на хранение в Святую Обитель. А охранять Мультифрит будут два десятка молодых гномов.

– Хороший ход, – похвалил Хоанг.

– Получилось недурно, – согласился Клинкт. – В течение ночи Биддго продал это секрет не меньше десяти раз, и неплохо на этом заработал.

– Надеюсь, это не все.

– Конечно не все, – подтвердил Клинкт. – Мы рассчитали: тот, кто решит захватить Мультифрит, постарается, сделать это так, чтобы мы как можно дольше не заметили пропажи. Хотя бы до того времени, когда станем передавать кристалл Обители. Самым разумным было отвлечь наших ребят хорошей дракой, и во время нее, незаметно подменить шкатулку. Умников в Геликсе, слава святому Фестонию хватает. И в ту же ночь столяр Биддго получил заказы на изготовление целой партии шкатулок, подобных нашей.

Сегодня утром, мы положили в шкатулку камень, похожий по цвету и форме, на кристалл Мультифрита и понесли его к Обители. Охрана наша – два десятка молодых крепких гномов выглядела неплохо. Мы прошли почти половину дороги, но все было тихо. Но в Благоуханном переулке на нас напали бандиты Бритого Мамонта. Во время драки они подсунули нам свою шкатулку, а нашу забрали. Логго, которому мы доверили охранять шкатулку, не уберег ее и, конечно, не заметил подмены.

Логго довольно ухмыльнулся.

– Мы прикинулись дураками, и пошли дальше. Теперь мы несли шкатулку, которую подсунули нам разбойники Бритого Мамонта.

– А потом я не уберег эту шкатулку от эльфов, а шкатулку эльфов, от боевиков Крагозея, – с удовольствием доложил Логго. – Кто только не приходил к нам, чтобы поменяться шкатулками.

– По-моему, у вас неплохо получилось, – похвалил гномов Хоанг.

– Могло быть лучше, но, в общем, не плохо, – согласился Клинкт. Чувствовалось, что он доволен результатом. – Охотники за Мультифритом не могут понять, где сейчас находится кристалл. Теперь они забудут о нас и начнут трясти друг друга.

– Что вы намерены делать дальше? – поинтересовался Хоанг.

Гном подтянулся, встал перед Хоангом, как стоял, в те времена, когда тот был капитаном, а Клинкт Большая чаша сержантом: с чувством собственного достоинства и готовый подчиниться любому приказу командира.

– От имени всех гномов нашего клана, от имени наших славных предков и будущих потомков, прошу вас, капитан Эжен Кроу, принять в Святую Обитель кристалл Мультифрита.

Гном заявил это громко и торжественно.

– Принимаю от тебя и твоего клана, Клинкт Большая чаша, кристалл Мультифрита... – Хоанг говорил негромко, мягко, но в этой мягкости было, не меньше твердости, чем в словах гнома. – От имени Обители святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, обещаю, что будет он направлен только на свершение добрых дел.

Хоанг протянул гному руку, и тот крепко пожал ее. Так они скрепили договор. Никаких письменных обязательств. К чему письменные обязательства, если два старых боевых товарища дали слово и пожали, при этом, друг другу руки.

– Благодаря твоей мудрости, старый друг, охотники за Мультифритом еще долго не поймут, где находится кристалл, – Координатор был доволен действиями гнома и не скрывал этого. – У нас достаточно времени, чтобы перенести Мультифрит в Святую Обитель. Но и предосторожностью пренебречь нельзя, – он посмотрел на отца Диннера.

Тот наклонил голову, подтверждая, что понял указание Координатора, вышел за дверь и тут же вернулся в сопровождении отца коменданта. В святой Обители ценились не только вера и усердие, но и способность предвидеть предстоящие события, и оказаться в нужное время на нужном месте.

Отец комендант, преподобный Кресск, в полной мере обладал такой способностью. Он неторопливо вошел в келию Координатора, поклонился и застыл, ожидая приказаний.

Отец комендант был высоким, широкоплечим с большими и сильными руками. Но, несмотря на внушительную фигуру, он лучился добротой. У него были добрые голубые глаза, добрые пухлые губы, добрые ямочки на розовых щеках, и даже нос у Кресска был толстеньким, добрым. Доброта его была хорошо известна не только в славном городе Геликсе, но и далеко за его пределами. Все знали, что отец Кресск раздает детям сладости, помогает вдовам и сиротам, а уж если отправлял еретика на костер, то не в наказание грешника, а только ради того, чтобы спасти бессмертную душу отступника и вернуть ее к истинной вере.

– Наш друг, Клинкт Большая Чаша обладает бесценным сокровищем, кристаллом Мультифрита, – сообщил отцу коменданту Координатор. – Но в городе слишком много охотников за этим сокровищем. Клинкт решил передать кристалл Святой Обители.

Клинкт Большая чаша утвердительно кивнул. Логго также кивнул.

– На какое-то время Клинкт обманул преступников, но очень скоро обман раскроется. Уверен, что разбойники Бритого Мамонта и боевики Крагозея, уже поняли, что их обманули. Пусть братья посетят жилище нашего друга. Клинкт передаст им волшебный кристалл.

Клинкт снова утвердительно кивнул.

– Пусть братья доставят его в Святую Обитель.

Хоанг не стал говорить, о том, что сделать это надо незаметно, не привлекая внимания, ни о том, что надо поспешить, ибо, когда Хитрый Гвоздь, и некоторые другие охотники за волшебным кристаллом поймут, что их перехитрили, и они получили фальшивку, дом Клинкта обложат так, что оттуда незаметно и мышь не выскользнет. Отец Кресск потому и был назначен отцом комендантом, что объяснять ему ничего не требовалось.

Капрал Коорн еще издалека заметил какую-то группу, что стояла невдалеке от ворот Святой Обители.

– Вот они, голубчики, шаррам! Попались! Машшаррам! – обрадовался капрал Коорн.

Был у Коорна, присущий, наверно, только капралам, особый талант. Он чувствовал нарушителей с первого взгляда. Идет, к примеру, какой-нибудь человек, или гоблин, или, даже, эльф-канцелярист. Идет и, вроде бы, не совершает никаких действий, запрещенных Указами бургомистра. А капрал Коорн, чувствует: нарушитель, машшаррам! Уже тайно нарушил, или скоро открыто нарушит!

– Думали, что смоются от меня! – капрал опытным глазом прицелился в компанию гномов. – Никуда они от меня не денутся, шаррам! Драка без разрешения канцелярии – это раз. Попытка скрыться – это два. Нарушение Указа номер три дробь один, параграф пятый и параграф одиннадцатый. Каждый нарушитель должен быть подвергнут задержанию на двое суток и штрафу в размере большой медной монеты.

Капрал оглянулся. Тройка стражников, вооруженная длинными тяжелыми алебардами следовала за ним.

– Всех задержать, машшаррам, обезоружить и доставить в караульное помещение! – приказал Коорн.

– Может быть оштрафуем и отпустим, – предложил дядюшка Пиип. Задерживать отряд гномов, которые еще разогреты дракой, дядюшке Пиипу не хотелось.

По тоскливым физиономиям Кнопа и Сельдея-Бельдея было видно, что и им приказ капрала не понравился.

– Молчать! – рявкнул капрал Коорн и усы его приняли угрожающий вид. – Обезоружить и доставить!

Стражники молчали. Они нехотя шли за капралом, делали вид, что готовы выполнить его приказ: втроем арестовать и препроводить в караулку два десятка вооруженных гномов.

Гномы были заняты. Перебивая друг друга, они с увлечением рассказывали каким-то монахам, о приключениях, которые им посчастливилось испытать в этот день. Монахов было пятеро. Четыре молодых, крепких парня, ровесников гномов, пятый – сам отец Подрахник, многие годы служивший ключарем ворот Святой Обители. У ключаря была длинная, доходящая до пояса, седая борода, прямая спина и черные усталые глаза. А еще, святой драконоборец наградил отца Подрахника великолепной памятью. Каждого, кто хоть раз входил в Святую Обитель, отец Подрахник помнил. Он вообще помнил каждого, с кем хоть раз приходилось встречаться, и все события, которые произошли в Геликсе за годы его довольно продолжительной жизни.

Капрал Коорн остановился метрах трех от гномов. Он опустил левую руку на рукоять меча, нахмурил совершенно незаметные на широком блине лица жиденькие брови и грозно пошевелил усами.

Наверно, он мог бы так шевелить усами с утра до вечера. Ни гномы, ни монахи не обратили на капрала внимания. Здесь все были заняты. Гномы рассказывали о том, как они добирались до обители. А монахи с интересом слушали.

– ...Сразу двое прут на меня... Двое, значит... Думали, что вдвоем прижмут меня. Я, вроде бы, попятился. Они и рады, не знают, на кого нарвались. Тут я и развернулся: одному, с левой руки, по правому глазу, а другому, с правой руки, по левому глазу. Они и застыли, поняли, что кузнеца встретили, – похвалялся крепкому розовощекому монаху Пенто Ловкач. – Шикарные у них будут фингалы! К вечеру оба станут красавцами...

... – Дубинкой меня по башке... Глупые они, эльфы, не соображают ничего. У меня же каска. У нас правило такое: если хорошая драка, собираешься на нее, как в забой. Непременно надо каску надевать и кожаную куртку. Техника безопасности, – объяснял другому молодому монаху Блерк Рыжая борода. – А он дубинкой... Ну, и я его дубинкой. Так он же без каски...

... – Тут он мне и приварил, – Древоглаз осторожно погладил левое ухо, которое светилось красным пламенем, и было сейчас втрое больше чем обычно. – Как молотом по наковальне, аж звон пошел. Я от этого рассердился. Отбросил дубинку и кулаком врезал, прямо в хлебало. Зубы так и посыпались. Никогда не думал, что у гоблина столько зубов...

... – Я их и не бил, – объяснял Гурд Железный кулак. – Чего их бить? Ему врежешь, а к вечеру у него и синяка нет. На эльфе, как на собаке, все заживает. Так что я их бить не стал. Я им серьезный урон нанес. Они же все в новых желтых камзольчиках явились, как на свадьбу. Я за рукав дерну, нет рукава. Воротник рвану, нет воротника. А пуговиц я у них поотрывал – горстями грести можно...

Молодые монахи слушали с интересом и хорошо заметной завистью. В двадцать лет каждому хочется подраться. А гномы рассказывали так вкусно, с таким удовольствием, что только и остается: схватить дубинку и бежать, искать с кем бы схлестнуться.

– Вы бы нам свистнули, – сказал молодой монашек, поглаживая свою дубинку. – Мы бы с удовольствием.