Текст книги "Охота за мультифритом. Книга 2"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Кресск по-прежнему, не понимал намека, или делал вид, что не понимает.

Логго с удивлением смотрел на Кресска, не зная чему поражаться: его недогадливости или его нахальству.

– Мы просто неправильно смотрим, и потому многого не замечаем, – повторил монах.

Логго решил сделать последнюю попытку.

– Г-м-м! Г-м-м! – произнес он, подражая главе клана. – Клинкт Большая чаша хочет подумать!

Но Кресск опять не понял. Вероятней всего, не хотел понять.

Логго стал подумывать: не позвать ли сородичей и силой вытолкать отсюда монахов. Гномы сделали бы это быстро и с удовольствием.

– В дверь воры войти не могли. Потолок... – Кресск пожал плечами, утверждая этим: на потолке столько паутины, что ни один вор, если это не привидение, не пройдет, не разрушив ювелирную работу пауков. – Значит, они прошли через стены.

Рассудив так, отец Кресск подошел к дальней стене и поднял закрывающую ее ткань. И все увидели дыру. Довольно крупную дыру, через которую могло пролезть в комнату любое разумное существо, будь то человек, гоблин или гном. Тролль, это точно, не смог бы пролезть в такую дыру. Но он и не был достаточно разумным существом.

– Провалиться мне на этом месте! – Клинкт Большая чаша с досадой сплюнул. Дыра!.. Дыра! – повторил он и посмотрел на Логго.

Логго и сам хорошо видел дыру в стене. Он, комендант дома-крепости, отвечающий за порядок и несущий ответственность за сохранность всего имущества клана, не знал, что кто-то вырыл в земле ход, пробил стену и проник в сокровищницу. Вначале Логго покраснел. Затем стал бледнеть, и бледнел, пока его лицо не приобрело синеватый оттенок. И ростом он, кажется, стал значительно меньше.

– Здесь они и прошли, – обыденно, как будто он каждый день находил и показывал проломленные стены, в которые пролезли воры, чтобы красть кристаллы Мультифрита, сообщил отец Кресск. – Осталось узнать, кто это сделал.

Логго опять покраснел, издал какой-то непонятный и неприличный вой, рванулся к зияющей в стене дыре и исчез в ней.

Часть вторая.
Искать неведомо где!

Координатор неторопливо прошелся по келии. Келия была большой, и это заняло немало времени. Отец комендант провожал его внимательным взглядом, пытаясь понять, о чем думает их пресветлость. Но, по спокойному лицу Координатора, понять это было невозможно. У бронзовой скульптуры, которая изображала святого Фестония, побивающего дракона, их пресветлость остановился и провел указательным пальцем по дубине, которую святой обрушил на злокозненное чудовище. Здесь все было предельно ясно и просто: вот он, дракон, и вот она, дубина. Оставалось только сокрушить нечестивого.

– Не понимаю, – признался Хоанг. – Как столь... м-м-м... бережливый и хозяйственный Клинкт, допустил небрежность в хранении сокровища. Нет ли здесь какой-то ошибки?

– Никакой ошибки, ваша пресветлость, – заверил Координатора Кресск. – Клинкт не допустил никакой небрежности. В сокровищницу никто проникнуть не мог. А предусмотреть подкоп было невозможно.

– Что говорят в городе?

– Ничего существенного... – Кресск позволил себе пожать плечами. – Слухи столь несерьезны, что принимать их во внимание нет смысла. Пока никто не знает о подкопе, никто не знает, что кристалл похитили из сокровищницы Клинктов. Все считают, что он в одной из шкатулок, которые отбили у отряда гномов.

– На это Клинкт и рассчитывал, – Хоанг снова прошелся из угла в угол келии, затем приблизился к Кресску и остановился. – А гном не схитрил?

– Нет. Клинкт был растерян и рассержен.

Координатор молчал. Казалось, ответ коменданта не удовлетворил его.

– Поведение его было естественным, – продолжил Кресск. – Настолько естественно притвориться нельзя. Я бы понял. Кроме того, с нами находились два брата из комендантской команды. У них поведение Клинкта тоже не вызвало сомнений.

– Да, – согласился Координатор. – Обмануть одновременно трех профессионалов не смог бы даже Клинкт. Ты сказал, что кроме кристалла пропали еще и монеты? – вспомнил он.

– Да, ваша пресветлость. Семь малых медных монет.

– Сколько? – Хоангу показалось, что он ослышался.

– Семь малых медных монет, – повторил Кресск.

– Сокровищница Клинктов так бедна?

– В сокровищнице много ценного. Есть старинное оружие. И золота должно быть немало. Вряд ли сундуки, которые стоят там, пусты. Но гномы уверяют, что их даже не пытались открыть. А медные монеты лежали на столе. Исчезли шкатулка с кристаллом и семь малых медных монет. Все остальное грабитель не тронул.

– Странный грабитель.

– Странный, – согласился Кресск.

Координатор задумался.

– Может быть, гильдия воров? – прервал молчание Кресск. – Умная Бесси вполне могла разыграть такое.

Координатор снова посмотрел на бронзового драконоборца, словно советовался с ним.

– Нет, Бесси-Летти слишком умна, – решил он. – Бесси не станет охотиться за Мультифритом. Нет смысла искать кристалл в гильдии воров.

– Согласен, ваша пресветлость, – лицо у Кресска покраснело, как будто их пресветлость поймал его на какой-то глупости. – Бесси умна и понимает, что Мультифрит ей не удержать, – отказался он от своего предположения. – Но мы разыщем кристалл.

– У вас есть план? – Хоангу не понравилась уверенность коменданта.

– Мы подняли всех осведомителей, – доложил Кресск. – Назначили высокую награду за каждое сообщение.

Координатор молчал. Он понимал: Кресск делает все, что возможно. Но, главное не сами действия, а их результат. Результата не было. Значит, они чего-то не поняли. Значит, Кресск в чем-то ошибается. И он, Координатор, тоже.

Кресск чувствовал недовольство их пресветлости. Он и сам не был доволен. Прошло добрых полдня с тех пор, как Мультифрит исчез. Но ни одной ниточки ведущей к кристаллу до сих пор не появилось.

– Некоторые братья с сегодняшнего дня совершают свои молитвы возле городских стен, – добавил Кресск, как бы оправдываясь. – Никто не сумеет выйти из города незамеченным.

– Это правильно, – кивнул Хоанг. – Главное сейчас – не дать вынести кристалл из города. Все слухи, даже самые глупые и невероятные, надо внимательно процедить. Возможно, что в каком-то из них, обнаружатся крупицы истины. Что-нибудь должно непременно просочиться... Я буду ждать тебя с добрыми вестями после полуденной молитвы и после вечерней.

– Будет выполнено, – Кресск послушно наклонил голову.

– Иди и пусть святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний поможет тебе в добром деле, – напутствовал коменданта Координатор.

Хитрый Гвоздь пришел первым. Естественно, в сопровождении жирного Маррафа, не перестающего жевать какую-то вонючую дрянь. К удовольствию Гвоздя, у Маррафа под правым глазом наливался, густой синевой, обширный фингал. Бритый Мамонт неплохо врезал ему за шкатулку с фальшивым кристаллом. И смотрелась жирная морда гоблина, с этим свежим фингалом, гораздо интересней. А еще Гвоздь прихватил с собой Клайда. Соображал паренек, явно, не по годам. И Гвоздь решил: у парнишки свежая голова, пусть послушает деловой разговор, а потом скажет, что он по поводу всего этого думает.

В полдень таверна "Nо Name" еще была закрыта. В полдень, здесь, под присмотром Гонзара Кабана, во всю шла работа по ремонту разбитых во вчерашней драки столов и скамеек.

Конечно, "No Name" – странное название для таверны. Но так уж получилось. Когда толстый Гонзар, хозяин таверны, прозванный за свои размеры и неукротимый нрав Кабаном, собирался открыть ее, лохматый художник, рисовавший вывеску, полюбопытствовал:

– Как называется это святое пристанище страждущих и жаждущих?

Кабану в это время было не до разговоров.

– Пока нет имени! – прорычал он, и побежал убивать гоблинов-плотников, которые делали вид, будто сооружают стойку бара.

– Понял, – сообщил художник.

Он отхлебнул пару глотков пива, прямо из горлышка кувшина, и, не задумываясь, написал большими красивыми буквами: "No Name".

Гонзару, и потом, некогда было заниматься такой ерундой, как название таверны. Поэтому, над дверью все еще красовалась эта поспешно созданная вывеска. То, как называли таверну клиенты, зависело от профессии, расы и количества выпитого каждого из них. Тем не менее, все сразу понимали, о каком именно заведении идет речь. Гонзар Кабан не был волшебником, но настоящие любители крепкого темного пива знали, что здесь его варят превосходно. Другого такого хорошего пива, ни в одной таверне Геликса найти было невозможно.

– Бездельники! – бушевал Гонзар, потрясая кулаками. – Шаррам! Если вы не начнете шевелиться, и к открытию таверны не закончите работу, я всех вас поубиваю! Вот этими самыми руками! На этом самом месте! Задушу и сброшу в овраг с мусором. Будете там вечно гнить вместе с дохлыми кошками! Машшаррам!

Три потасканных гоблина и два не менее потасканных гнома вообще-то шевелились. Но очень медленно. Быстрей они не могли. После вчерашнего возлияния, всем пятерым требовалось подлечиться. Ну, самую малость. По паре кружек пива. Да, хоть бы, по одной. Но у всех пятерых не было даже одной потертой малой медной монеты. А в долг, и это было хорошо всем известно, Гонзар Кабан не давал никому. Даже своим лучшим друзьям. Называется – Принцип, шаррам!

– Хозяин, – умоляюще посмотрел на Гонзара тощий гоблин с подбитым глазом. – Нам бы подлечиться. Мы же работники. Дома ставили... мосты на сваях... кареты делали...Сейчас болеем. Один кувшин на пятерых и мы мигом все спроворим. В лучшем виде.

Нечастый, и до того, стук молотков затих. Соратники тощего гоблина с надеждой уставились на Гонзара.

– Порадуем тебя хозяин, – поддержал товарища пожилой гном в жилете, имевшем когда-то зеленый цвет. – И полы помоем, и вокруг дома весь мусор уберем. Мы же работники. Ты только прикажи. Мы все сделаем.

– Святой Фестоний, я великий грешник! – завопил Гонзар. – Но не настолько же я нагрешил, шаррам, чтобы наказывать меня этими безрукими и безголовыми бездельниками!

В это время Гонзар и заметил гостей.

– А, Хитрый Гвоздь! – обрадовался он. – Посмотри, с кем приходится работать. Посмотри на этих тупых бездельников, неспособных за полчаса сколотить хоть бы одну скамейку! Я не знаю, как их заставить шевелиться. Машшаррам! Твой Марраф опытный убийца. Пусть он убьет их, а я найму других.

Гвоздь посмотрел. Пятерка работников представляла собой жалкое зрелище. Они медленно двигались, уныло постукивали молотками. Казалось, жизнь покинула их. Во всяком случае, убивать их уже не имело никакого смысла.

– Думаешь, другие будут лучше? – с сомнением спросил Гвоздь.

– Не думаю. Но эти мне надоели.

– Что, вчера немного перебрали? – поинтересовался Гвоздь у тощего гоблина.

– Перебрали, – признался тот. И беспомощно развел руками, словно говоря: "Как было не перебрать..."

– Теперь трубы горят? – продолжал допытываться Гвоздь.

– Горят, – подтвердил тощий гоблин.

– Так-то мы работники... Всю свою жизнь... – пришел на помощь товарищу гном в жилете. – Мы же понимаем хозяина... Мы бы и рады... Так ведь руки дрожат.

– Значит так! Два кувшина, и чтобы все здесь заплясало! – Гвоздь добродушно кивнул работничкам, вынул из кармана четыре медные монеты и бросил на стол. – А не сделаете вовремя, отдам вас Маррафу. Убивать он вас не станет, но души вытрясет, это точно.

– Ага, – отозвался Марраф, и сплюнул какую-то дрянь на пол. Ему нравилось вытрясать души.

Четыре медные монеты – это была ничтожная цена за возможность лицезреть чудо преображения. Ни один из гоблинов и гномов еще и глотка не сделал, кувшины еще только должны были появиться, а работники уже ожили. Как-то подтянулись, вроде бы стали повыше ростом, посветлели лицами. Хитрый Гвоздь без особых усилий сумел вдохнуть жизнь в полудохлых работничков. Какими же они станут после того, как опорожнят два кувшина, даже предсказать было трудно.

– Ого! – не удержался Клайд, и с восхищением посмотрел на Гвоздя.

Гвоздь подмигнул ему: учись, мол, как творить чудеса.

– Ну, Хитрый Гвоздь! – Спас ты нас, – расплылся в благодарной улыбке тощий гоблин. – Век не забудем. Для тебя – что хочешь, сделаем.

– Ты не смотри, что мы сейчас такие, – поддержал его другой тощий гоблин, у которого не было синяка под глазом, но зато не было и трех передних зубов. – Подлечимся, так мы еще многое сумеем. Если чего надо, ты свистни нас, мигом прибежим.

И остальные тоже что-то говорили, благодарили Гвоздя, и клялись ему в вечной верности. Кто-то даже обещал вернуть монеты.

– Балуешь ты их, Гвоздь, – окинул суровым взглядом оживших работников Гонзар. – Привыкнут пить на халяву, так никто их вообще работать не заставит. Так и будут канючить. Ну, ладно, пусть сегодня так. Но чтобы все было как следует и быстро! – рявкнул он. – А не то!.. – Гонзар показал работничкам большой поросший волосами кулак. – Головы поотрываю, и выброшу в самую дальнюю выгребную яму, где никто из вас найти их не сумеет. Машшаррам!

– Мы первые? – поинтересовался Хитрый Гвоздь.

– Придут, куда они денутся, – усмехнулся Гонзар. – Я для вас все приготовил, чтобы могли спокойно посидеть, поговорить, пива свежего попробовать.

Гонзар провел Хитрого Гвоздя и его спутников в просторную комнату, которую специально держал для того, чтобы загулявшие в таверне посетители, не могли помешать серьезным гостям, собирающимся здесь, решать свои проблемы. В комнате стоял большой круглый стол, уставленный кувшинами пива и высокими глиняными кружками. На больших блюдах лежали горками соленые орешки и маленькие сухарики. Вокруг стола не скамейки, как в пивном зале, а настоящие стулья.

– Ладно, подождем – не под дождем, – Гвоздь наполнил кружку пивом, сделал несколько больших глотков. – Пиво у тебя, Гонзар, хорошее.

– У меня все хорошее. Так я побегу. Этих бездельников одних и на минуту оставить нельзя. Инструмент сломают и чего-нибудь сопрут, – пожаловался Гонзар и исчез.

Хитрый Гвоздь и его сопровождающие уселись за стол и отдали должное хорошему пиву, которое в Геликсе можно было найти далеко не во всех тавернах.

Вскоре в комнату стремительно ворвался Крагозей, одетый, как боевик, в новую красную рубашку с блестящими белыми пуговицами, просторные серые брюки, и высокие зашнурованные башмаки. Вождя сопровождали Умняга Тугодум и Бодигар. Оба, тоже, в красном и сером. Крагозей подошел к Хитрому Гвоздю и крепко пожал ему руку. Поинтересовался, как у Гвоздя идут дела? Не давая ответить, тут же спросил, почему нет остальных и, опять же, не давая ответить, сообщил, что он очень занят: очень много важных дел, каждая минута на счету.

– Конечно, время бежит, и его не остановишь, – посочувствовал Гвоздь. – И у меня тоже немало дел, но приходится ждать.

– Я ждать не намерен! Никого никогда не ждал, и никогда никого ждать не стану! Нечего их баловать! – объявил Крагозей. Он подошел к столу, налил большую кружку пива, сел и стал неторопливо поцеживать хмельной напиток.

Умняга Тугодум и Бодигар, тоже налили себе по кружке и скромно уселись в сторонке.

Потом появился глава Гильдии нищих Зундак. Лицо Зундака было сморщено, как печеное яблоко, от старой заброшенной яблони, а тело напоминало широкое плоское полено. Возможно, от той же старой яблони. Но ни лицо, ни тело не давали представления о его возрасте. Зундак был главой Гильдии нищих много лет, и долгожители Геликса, помнившие еще первое вторжение харахорийских пиратов, считали, что он был главой Гильдии нищих всегда. И еще, Зундак отличался чрезвычайно занудным характером. Невезучие, которым приходилось часто встречаться с ним, считали Зундака самым занудным существом в Геликсе, Неоксе и всех прилегающих землях. А купцы, ведущие торговлю в Султанатах и на Харахорейских островах, клялись, что и в тех далеких землях ни разу не встречали зануду, подобную Зундаку.

Главный нищий Геликса любил красиво одеваться. Он и сейчас явился в новом камзоле салатного цвета, с крупными оранжевыми пуговицами и розовой гвоздикой в петлице. Голову Зундака покрывала широкополая фетровая шляпа с двумя небольшими фиолетовыми перышками, а на ногах блестели хорошо начищенные красные сапожки. Сопровождали главу Гильдии две достаточно известные в городе особы. Могучая женщина, лет тридцати, по имени Бендара и девчонка, по прозвищу Белка. Обе – телохранительницы Зундака. В Бендаре все было таким же прочным и могучим, как само имя. И лицо у нее было суровым, и плечи широкие, и кулаки увесистые. В силе она уступала, пожалуй, только Бесси-Летти. А Белка, естественно, была стройной, хрупкой и стремительной блондинкой. По слухам, она бросала ножи не хуже самого Хитрого Гвоздя. Но никто, из тех, кто видел, как бросает ножи Гвоздь, этим слухам не верил.

– Хитрый Гвоздь и Крагозей... Кхе-кхе... Понятно, понятно, пришли пораньше, чтобы сговориться, – занудел Зундак. – Ну, рассказывайте, чего вы такое хитрое задумали. Кого обмануть собрались? Меня, кхе-кхе, обманывать не надо. Пожалейте старика. Меня и так все обманывают. Кхе-кхе-кхе, всю жизнь обманывают.

– Оговариваешь ты себя, Зундак, – подмигнул ему Хитрый Гвоздь. – Я не раз слышал, что как раз тебя-то обмануть совершенно невозможно. Ты пивца попробуй, – посоветовал он, налил кружку и подвинул ее Зундаку. – Хорошее пиво варят у Гонзара Кабана.

– Пиво хорошее, а кто заплатит? – тем же занудным тоном протянул Зундак. – Мне и платить нечем. Кхе-кхе. Нечем мне платить. Нищие мы... нищие и сирые... – жалостно пропел он. – Подают плохо. Крохи собираем, отбросы. Вся гильдия впроголодь живет, едва на хлеб и воду хватает. Я, Гвоздюшка, уж и вкус пива забыл, не знаю, какой он. Кхе-кхе-кхе...

– Врешь ты все, Зундак, – Хитрый Гвоздь хорошо знал какие у Гильдии Зундака доходы. – А святой Фестоний учит нас, что врать нельзя. Но, все равно, пей, не стесняйся. Сегодня я плачу.

– Это другое дело, – изобразил улыбку Зундак. – Добрый ты сегодня, сынок, и воздастся тебе вдвое от нашего покровителя, святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. Кхе-кхе... Девоньки, наливайте себе. Не стесняйтесь, наливайте по полной. И орешки пожуйте. Хорошие у Гонзара орешки, солененькие... Дорогие орешки... А сегодня богатенький Гвоздь за все платит. Такой, вот, он щедрый... Кхе-кхе...Не забыть бы его в своих молитвах помянуть... А вы, девоньки, не стесняйтесь, пейте и ешьте.

Девоньки не стали стесняться, не заставили себя уговаривать, наполнили кружки, запасливо набрали по горсти соленых орешков.

Вслед за представителями гильдии нищих прибыли эльфы. Их пресветлость, отец Хоанг не осудил неудачную попытку Бренадона похитить кристалл. Бургомистр, убедившись в снисходительном отношении Координатора к Бренадону, оставил эльфа главой канцелярии. А сюда, в таверну, чтобы поговорить на чистоту и решить кое-какие проблемы, Бренадона, как и остальных, пригласили Хитрый Гвоздь и Деляга.

Гордого вождя эльфов сопровождали прихрамывающий на правую ногу Хорандо и жрец Касселиор.

Хорандо увидел Бодигара и, с понятным интересом, стал рассматривать его лицо. На лбу гнома красовалась большая шишка, нос распух, а левое ухо было красным и почти вдвое больше обычного. Эльф остался доволен, хоть и не испытывал к гному враждебных чувств. Драка была честной, и противнику, как он сейчас убедился, влетело не меньше. А что касается кристалла, так он, все равно, не достался ни тому, ни другому.

Бодигару тоже понравилось, как выглядит лицо Хорандо, и то, что эльф прихрамывает.

Пекис Пелей по прозвищу Деляга, хозяин сукнодельных мастерских в Геликсе, и, по слухам, самый состоятельный человек в городе, явился в сопровождении двух приказчиков. Таких же кряжистых, круглолицых, с короткими окладистыми бородками, как у самого хозяина. Деляга одевался скромно, выделяться не любил. Он и сейчас был в синей рубашке со стоячим воротником, в коричневой жилетке и просторных темных брюках, заправленных в высокие черные сапоги. Приказчики оделись почти так же. С первого взгляда трудно было определить, кто из них хозяин, а кто приказчик.

Когда Деляга заговорил, сразу стало понятно, кто здесь хозяин.

– Рад видеть вас в дружной компании, – коротко приветствовал он собравшихся. – Кажется все собрались?

– Бесси-Летти задерживается, – сообщил Хитрый Гвоздь.

– Бесси придется подождать,– Деляга улыбнулся. – Без нее начинать нельзя. Если она рассердиться, всем нам мало не покажется.

Остальные тоже заулыбались. Возможно потому, что вспомнили, какая Бесси большая. А, возможно, потому, что каждому хочется ответить улыбкой, на улыбку самого богатого человека в городе.

– Подождем прекрасную даму, – повторил Деляга. – А пока отдадим должное хорошему пиву, которым угощает нас великий пивовар Гонзар.

Возражать против этого никто не стал.

Бесси-Летти, как это положено даме, опоздала. Но не надолго. Она легко вплыла в комнату, всем очаровательно улыбнулась и, естественно, была прощена. Бесси-Летти, как всегда, смотрелась внушительно и привлекательно. Она надела новое голубое платье, сшитое во время поездки в Неокс гномами-портными, и благодаря всяким оборкам, воланам, рюшечкам и другим, портновским излишествам, выглядела крупней обычного. Но Бесси не казалась толстой, просто она была большой. И величественной. Ее пышные формы выглядели уместно и пропорционально. А лицо, с чертами достаточно крупными, было милым и привлекательным. Шапка золотистых волос обрамляла ее лицо самым лучшим образом.

Бесси-Летти пришла в сопровождении Хриплого Блеза, красовавшегося в голубом, под цвет платья главы Гильдии, жилете, с желтым, в красную крапинку, галстуком-бабочкой на шее, и Колченогого Битюга, который прихромал в старой серой робе с множеством карманов.

– Привет честной компании, – Бесси-Летти взмахнула рукой, и по комнате прошелестел легкий ветерок. – А не лучше ли нам было собраться на поляне, или в лесу? Кажется, их пресветлость, отец Хоанг, услышит от стен этой комнаты немало интересного. И больше, чем некоторые из нас хотели бы.

– У деревьев тоже есть уши... Очень длинные уши, – проскрипел Зундак и посмотрел на эльфов.

– Это что, намек!? – возмутился Бренадон.

– Да что ты, красавец, никаких намеков, – Зундак с удовольствием отхлебнул из кружки. – Какие в нашем деле могут быть намеки? Кхе-кхе... Все знают, что твои остроухие везде подслушивают.

– Гнусная клевета, – Бренадон задрал подбородок. Вождь считал, что этим он подчеркивает свою знатность, гордость и независимость. – Клянусь семицветной радугой и волшебными духами Прохладного леса, что это гнусная клевета.

Эльфы считали, что всякая клятва, данная не эльфу, значения не имеет. Все, собравшиеся здесь, знали это, и на клятву Бренадона никто внимания не обратил. Если начальнику канцелярии хочется, пусть клянется. Но Зундак не посчитал нужным промолчать.

– Кхе-кхе-кхе... – откашлялся он, хлебнул пива и еще раз откашлялся. – Кхе-кхе... На меня всегда кашель нападает, когда кто-нибудь нахально врет, – объяснил он.

– Надеюсь, это ко мне не относится, – небрежно проронил вождь.

– Как раз к тебе, кхе-кхе, и относится, – сообщил Зундак.

Возмущенный Бренадон устремил грозный взгляд на главу Гильдии нищих, надеясь, если не напугать, так хоть бы смутить его. Но в маленькие хитрые глазки Зундака можно было смотреть часами. Они оставались неизменными: маленькими и хитрыми.

– Боги тебя накажут! – объявил вождь, когда убедился, что сам Зундака напугать не сможет. – Обратись к богам, – приказал он Касселиору, – пусть они покарают нечестивого.

– Кхе-кхе-кхе, напугал ты меня, – Зундак скорчил рожу, от чего количество морщин увеличилось и его лицо, напоминавшее печеное яблоко, стало похожим на яблоко, которое в печке явно передержали.

Бренадон, окинул Зундака презрительным взглядом и отвернулся. В конце концов, он вождь, и не пристало ему препираться с каким-то нищим.

Все с удовольствием слушали перепалку вождя эльфов и главы Гильдии нищих. А когда оба они замолчали и отвернулись друг от друга, наступившую тишину прервал Крагозей.

– Мы что, собрались, чтобы послушать этих безответственных болтунов? – спросил вождь угнетенных. – Деклассированный элемент и сатрап, прислужник тирана, спорят, кто из них подлей, а мы все должны это слушать!

– Ты, коротышка, шаррам, не зарывайся! – оборвал его Зундак. – Не лезь не в свое дело.

– Зачем этого зануду вообще сюда впустили!? – возмутился Крагозей. – Гильдия нищих – это гильдия лодырей и бездельников, которые не хотят работать. Когда мы придем к власти, мы ликвидируем эту гильдию. Мы всех заставим работать. Всех! И нищих тоже. Они познают радость труда. Каждый будет работать по способности, и получать по возможности! А Зундака, – он ткнул пальцем в сторону главы нищих, – как отъявленного и неисправимого паразита, деклассированного элемента мы повесим на площади Тридцати Трех Святых Монахов Мучеников.

– Не доживешь ты до этого дня! – Зундак почернел от гнева, и лицо его стало похожим на сморщенное яблоко, которое подгорело на слишком большом огне. – Ты из этой таверны не выйдешь. Машшаррам!

– Это ты мне грозишь!? Мне!? Предводителю народных масс! – возмутился Крагозей. – Да я только одно слово скажу, и от тебя мокрое место останется.

– Я и говорить ничего не стану! – окрысился Зундак и кивнул Белке. Та вскочила и положила ладонь правой руки на рукоять ножа.

Бодигар поднялся и встал возле вождя, готовый прикрыть его от опасности.

Деляга нахмурился и посмотрел на Гвоздя.

– Не надо, – мягко посоветовал Белке Хитрый Гвоздь. – Сядь. Мы не за этим здесь собрались.

Белка по-прежнему стояла и ладонь с ножа не снимала. Гвоздь, прищурившись, сунул руку в широкий рукав халата.

– Сядь, Белочка, – заметив движение Гвоздя, сразу остыл Зундак. – Наш Гвоздюшка это делает быстрей. – Сядь, девонька!

Белка послушно села.

– Вот и хорошо, – похвалил ее Хитрый Гвоздь. – Крагозей абсолютно прав в том, что мы собрались здесь не за тем, чтобы выслушивать взаимные упреки. О ножичках, дубиночках и некоторых других любимых вами предметах, попрошу пока забыть. Тот кто попытается нарушить наш мирный разговор, будет строго наказан. Марраф его убьет. Слышишь, Марраф?

– Прямо так сразу и убить? – перестал жевать Марраф.

– Прямо так сразу, – подтвердил Гвоздь.

– Зарезать или голову свернуть? – решил уточнить Марраф.

– Как тебе понравится, так и сделай.

– Хорошо, я подумаю, – сообщил Марраф. Но думать не стал, а продолжил.

– Вот так, – Гвоздь добродушно улыбнулся. – Должен напомнить, что все наши дела и планы находятся исключительно в рамках разумных законов славного города Геликса. Никто из нас не намерен нарушить ни один из этих законов.

– Какие разумные законы! – опять сорвался Крагозей. – Как ты можешь назвать их разумными, если нет самого главного закона – Закона о равенстве всех перед всеми. Пользуясь случаем, что здесь собрались разные слои жителей нашего города, я хочу заявить о существующих и даже процветающих беззаконии и коррупции!

Уловив тяжелый взгляд Хитрого Гвоздя, Крагозей замолчал. Потом откашлялся, будто собирался продолжить, потом пожал плечами.

– Я об этом скажу несколько позже, – сообщил он и сел.

– Хочу также напомнить, что все мы предприниматели. У каждого из нас свое, дающее небольшой доход, дело. Кроме того, мы конкуренты. Тут уж, никуда не денешься, конкуренция – двигатель прогресса. Правильно я говорю с точки зрения науки? – обратился он к Умняге.

– Совершенно верно, – отозвался тот. – Конкуренция заставляет искать скрытые резервы, направленные на интенсификацию производительных сил и совершенствование производственных отношений. Что, в свою очередь, опосредовано влияет на среднюю прибыль и положение трудящихся масс.

Из заявления Умняги Тугодума, никто, естественно, ничего не понял. Но никто и не пожелал в этом признаться. Только Зундак, негромко кашлянул, хотел видно бросить что-то ехидное, но передумал и промолчал.

– Слышали?! – ухмыльнулся Хитрый Гвоздь, – "опосредовано влияет на положение трудящихся масс". Это говорит нам крупнейший теоретик, который знает все обо всем. К его словам следует прислушиваться. Потому что мы с вами и есть трудящиеся массы. Трудиться нам приходится, больше, чем кому-нибудь шахтеру иди кузнецу. Мы, больше чем кто-нибудь другой, заинтересованы в росте благосостояния трудящихся. Да, мы конкуренты. А цель у каждого из нас, на сегодняшний день, самая благородная – завладеть кристаллом Мультифрита.

Гвозде слушали внимательно. Хорошо у его получалось. Особенно понравилась его мысль о необходимости роста благосостояния трудящихся.

– Некоторые считают, что кристалл этот следует поместить в Святую Обитель и хранить его для будущих поколений, – продолжал Хитрый Гвоздь. – Мы, деловые люди, против такого подхода. Кристалл должен давать прибыль. Его надо найти, продать, а монеты пустить в оборот. Мы, с Пекисом Пелеем, – Гвоздь кивнул в сторону Деляги, – решили собрать представителей нашего города, чтобы разобраться с некоторыми проблемами Мультифрита, и кое-что решить. Поскольку вы все откликнулись на наше предложение и пришли сюда, думаю, можно считать, что вы в основном, со мной согласны.

Собравшиеся, кто возгласом, кто просто кивком, высказали свое согласие с Хитрым Гвоздем. Всем хотелось разобраться с "некоторыми проблемами".

– Я считаю, – продолжил Гвоздь, – что сейчас не время решать, кому из нас должен принадлежать кристалл. Все мы равны.

Наступившую паузу прервал Бренадон. Эльф чувствовал за спиной поддержку богов и посчитал возможным не согласиться с Гвоздем.

– Почему не время? Самое время! – Бренадон привычно задрал подбородок. – Кристалл Мультифрита должен принадлежать эльфам, Мы, эльфы, самые древние обитатели этих земель. Кристалл принадлежал нашим предкам и сейчас должен принадлежать нам.

– Какие вы древние? – презрительно бросил Крагозей. – мы, гномы, не одну тысячу лет обживали эти земли. А вы пришли на все готовое.

– Касселиор обращался к богам, и они сказали, что кристалл должен принадлежать эльфам, – как истину, не требующую никаких других доказательств, сообщил Бренадон. – Не станете же вы противиться воле богов.

– Послушай меня, Бренадон, – Деляга без всякого уважения смотрел на вождя, как будто тот был обычным эльфом-канцеляристом. – Ты здесь свои лесные порядки не устанавливай. Боги ему сказали... Пусть ваши боги в ваших лесах распоряжаются. А в нашем городе нечего им делать. У нас свой бог – святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний. Как он решит, так и будет. А если вам это не понравиться, мотайте отсюда в леса, жуйте травку и пейте нектар. А пиво и Мультифрит оставьте нам, мы уж сами как-нибудь разберемся, – и он с удовольствием приложился к кружке.

Все, кроме Хорандо и Касселиора, поддержали Делягу.

Получив дружный отпор, Бренадон насупился. Но спорить не стал, а только сердито посмотрел на Касселиора. Мысленно велел жрецу немедленно связаться с богами. В том, что боги встанут на его сторону, вождь эльфов был абсолютно уверен. Не станут же они помогать убогим гоблинам, глупым людям или коротышкам-гномам. В конце концов, это эльфийские боги.