Текст книги "Охота за мультифритом. Книга 2"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Михаил Исхизов
Охота за мультифритом

Часть первая.
Шкатулка с секретом.

Впереди отряда шел сам Клинкт Большая чаша, глава славного клана Клинктов: рудокопов и кузнецов. На нем был полный рабочий костюм: тяжелые, подбитые железными подковками башмаки с большими медными пряжками, толстые чулки из выкрашенной охрой овечьей шерсти, короткие кожаные штаны и твердая, как латы, кожаная куртка, а лысину прикрывал черный шерстяной колпак с малиновым верхом. Все это долгие годы пылилось в шкафу, но сегодня Клинкт оделся так, будто шел в забой, или кузницу. За ним следовали два десятка молодых крепких гномов, одетых точно так же, как он, и вооруженных дубинками: его внуки, племянники, двоюродные внуки, двоюродные племянники, дети двоюродных племянников и еще чьи-то дети, приходившиеся Клинкту какими-то родственниками. Конечно, если бы Клинкт Большая чаша захотел вывести на улицу всю свою родню, ее оказалось бы во много раз больше. Старый рудокоп ограничился бандой в двадцать гномов.

Гномы строем двигались по проезжей части улицы и все уступали им дорогу. Пешеходы жались к стенам домов, собаки убегали в подворотни, конные экипажи, сворачивали в сторону и останавливались, чтобы дать пройти отряду. А на тротуарах стояли зеваки и рассуждали о том, куда это собрался Клинкт Большая чаша со своими родственниками. Потому что если два десятка гномов вооруженных дубинками куда-то идут, то где-то что-то непременно должно случиться.

– Идут захватывать девиц, для своих женишков, – сообщила своей подружке молодящаяся дама в плотно обтягивающей бюст, розовой кофточке и узкой, короткой, выше колен, юбочке. И хихикнула. – Гномы такие милашки, такие любвеобильные мальчики...

– Прелестные создания, – подхватила ее подружка в зеленой кофточке, и такой же короткой юбочке. Она также считала себя достаточно молодой. – Нет, ты только посмотри, как они идут. Ах, как они красиво идут!

– Дуры, – бросил им пожилой, длинноволосый гоблин в синей робе. – Нужны им ваши девицы. Они грабить идут.

– Хам, – отрезала молодящаяся дама в розовом и отвернулась.

– Вчера, возле дома купца Дрында, пьяный гном дерево срубил, – продолжил гоблин, не обращая больше внимания на дам. – Его побить хотели, так он, шаррам, упрямым оказался, никак не давался. Зубы оскалил и махал секирой – никто подойти не смог. Хорошо, какой-то тролль догадался засветить ему булыжником с голову. Против булыжника, шаррам, даже у гнома голова не устояла. Он тут же и рухнул. Секиру, конечно, кто-то утащил, а самого гнома разули и в вонючий овраг сбросили.

– Мало их бьют, – с сожалением сообщил высокий, коротко стриженый парень в кожаном жилете, густо усыпанном медными заклепками. – Понаехали, машшаррам, из своего занюханного Неокса и вытворяют, что хотят.

– Только из пещер повылезали, а уже строем ходят. Гнать их надо из Геликса, – поддержал его дружок, такой же коротко стриженный, и в таком же, украшенном заклепками жилете. Ростом он был пониже первого, но в плечах пошире. Глаза у широкоплечего были маленькие и злые. – Давно что-то я гномов не бил. Надо вечером пройти по городу, – тут же решил он. – Отловлю пару коротышек и напомню им, кто здесь хозяин.

– Я с тобой, – поддержал его высокий.

Два пожилых гнома, слышавшие этот разговор, переглянулись и осторожно, чтобы не привлечь внимание, быстро зашагали прочь.

– А утром смотрю – нет его, этого недомерка, в овраге, – продолжил свое гоблин в синей робе. – Видно оклемался. Или родичи унесли. Они, гномы, все друг за друга стоят. Гном за гнома, шаррам, – кому хочешь глотку перегрызет.

– Посмотрим, куда эти придурки собрались, – предложил своему спутнику высокий парень в кожаном, с заклепками.

– Ага, – согласился тот.

Они двинулись вслед за отрядом.

За парнями в кожаных жилетах последовали обе дамы в коротких юбках, гоблин в синей робе, и еще один гоблин, молодой, с чахлой рыжеватой бородкой. А за ними добрая дюжина зевак, среди которых возвышались два одетых в какое-то немыслимое тряпье тролля. Не отстал и табунок уличных мальчишек, без которых в Геликсе вообще ничего не происходило. Собаки выбрались из подворотен и пристроились к отряду. В воздухе пахло дракой и собаки такого упустить не могли.

Отряд шел, не обращая внимания на зевак. Впереди Клинкт Большая чаша, за ним все остальные, по четверо в ряду. А в центре этого строя, с небольшой деревянной шкатулкой в руках, шагал старинный друг и соратник Клинкта, Логго Камнекрут.

Логго выделялся среди соплеменников не только густой черной бородой, доходящей ему почти до пояса, но и шириной плеч, и ростом. Не было в Геликсе гнома, который мог бы соперничать с Логго ростом и силой. Но не было в городе и гнома столь же ленивого, как Логго. Все гномы от рождения трудолюбивы. Они всегда что-то копают, что-то куют, отливают, закаляют, варят пиво, наконец, торгуют. Случается и такое – воруют. Некоторым гномам нравится воровать, и они занимаются этим промыслом со всем своим гномьим усердием. Судя по росту, ширине плеч и силенке, Логго мог бы стать прекрасным рудокопом или известным кузнецом, но он не хотел работать. Обвинения в лени Логго отвергал. Он утверждал, что таковы его принципиальные убеждения. А по законам свободного города Геликса, каждый житель его, имеет право придерживаться своих личных принципов и убеждений.

– Есть гномы, которые в силу своих убеждений не могут ни служить в полиции, ни воевать, ни, даже, просто держать в руках оружие, – напоминал своим оппонентам Логго. – А мои убеждения запрещают держать в руках кирку, молот или какой-нибудь другой рабочий инструмент. Почему тех, кто не может, по своим убеждениям, держать в руках оружие понимают, а меня, не желающего держат в руках инструмент – не могут понять?! – возмущался он.

Его пытались учить разным престижным профессиям, заставляли заниматься исконными гномовскими ремеслами – ничего не получалось. Его уговаривали самые мудрые и уважаемые гномы – не смогли уговорить. Логго не раз наказывали, но и это не давало никакого результата.

Потом случилась война с харахорийскими пиратами. Логго тут же вступил в отряд. Убеждения не запрещали Логго держать в руках оружие. Он сражался плечом к плечу с главой рода, Клинктом Большая чаша и многими другими гномами. Воевал Логго храбро, заслужил медаль и даже был произведен в капралы.

Когда, закаленный в боях и овеянный славой отважного воина, Логго вернулся, старейшины рода почему-то решили, что он образумился, и предложили ему выбрать любую работу, которая ему по вкусу. Но, оказывается, убеждения Логго нисколько не изменились.

– Работать я все равно не стану, – сообщил он. – Поручите мне такое дело, где работать не надо. Таким делом я буду заниматься не щадя сил, не жалея своего времени. Вас много, вы все умные, вот и придумайте для меня какое-нибудь важное дело.

Гномы, вечные труженики, не сумели представить себе такое дело, где не надо работать. Ведь даже торговцы и воры должны обладать немалым запасом трудолюбия.

Решить проблему помог сам Логго. Когда у всех уже опустились руки, и в большом могущественном клане Клинктов не знали, как поступить с непутевым гномом, Логго сам пришел к старейшинам и сказал:

– Дом у нас большой и его никто не охраняет. Это неправильно. Дом – главное достояние клана, его крепость. Поручите мне охранять наше жилище.

Родовой дом Клинктов действительно напоминал крепость и был столь же неприступен. Ни в какой охране он, разумеется, не нуждался. Какой дурак полезет в логово гномов?! Старейшины уставились на главу клана, Клинкта Большая чаша. Решать, в конечном итоге, предстояло ему. Клинкт же, испытывал слабость к капралу, с которым подружился во время войны. Поговаривали даже, что кто-то кому-то из них спас жизнь: не то Клинкт выручил Логго, не то Логго вынес полуживого Клинкта из боя.

– Логго опытный воин, – поддержал глава рода Камнекрута. – А нам, действительно, не помешает хорошая охрана. Сейчас, конечно, в Геликсе царят закон и порядок, но неизвестно какие времена ждут нас впереди. Пусть организует охрану нашего жилища.

Старейшины с облегчением вздохнули. Они избавились от позора. Теперь ни один недоброжелатель не мог сказать, что в клане клинктов выращивают бездельников.

Так Логго нашел свое место в жизни, и стал усердно охранять то, что, по мнению всех его родственников, охранять не имело никакого смысла.

Шел Логго с таким гордым видом, будто он со своей шкатулкой и был здесь главной фигурой, а все остальные его охраняли. В дальнейшем оказалось, что так оно и есть.

Без всяких происшествий отряд Клинкта, за которым увязались десятка полтора зевак, да десяток нахальных уличных мальчишек, гримасничающих и передразнивавших гномов, и, почти столько же, не менее нахальных бездомных собак, проследовал дальше. Он прошел по улице Стриженных свиней, потом, мимо балагана, по площади Тридцати Трех Святых Монахов Мучеников, прогрохотал тяжелыми башмаками по вымощенной булыжником Малой Захлюпанке, прошагал по рытвинам и ухабам Большой Лягушечьей, свернул в тесный вонючий переулок с дурацким названием Благоуханный, и вынужден был остановиться. Дорогу отряду преградила бесхозная телега.

Клинкт Большая чаша, внимательно осмотрел переулок, будто ожидал увидеть кого-то знакомого. Но никого не увидел. Гном пожал плечами, подошел к телеге и пнул ногой колесо.

– Убрать! – распорядился он.

Молодые гномы поспешили выполнить приказ. Шестеро из них окружили телегу, подняли ее и понесли к обочине. Остальные помогали им подбадривающими криками. У гномов, высоко ценящих честь клана, так принято: если кому-то приходится выполняет тяжелую работу, товарищи его всегда поддерживают. Чем тяжелей работа, тем громче поддерживают.

В тот самый момент, когда одна группа гномов перетаскивала телегу, а другая громко помогала им, в переулок стремительно выбежали десятка два неизвестных в темных плащах с капюшонами, прикрывающими лица. Не предупредив ни Клинкта, ни зрителей, они набросились на отряд.

Звонкие удары, треск сталкивающихся дубинок, крики, стоны и ругань густо заполнили Благоуханный переулок. В тесноте нельзя было разобрать, кто в этой драке удачлив, а кто нет, кто побеждает, а кому суждено потерпеть поражение.

– Во, и в балаган идти не надо, – обрадовался гоблин в синей робе.

– Нашлась на них управа, – с удовольствием отметил парень в кожаном, собиравшийся вечером отловить пару гномов и проучить их. – Сейчас им врежут, шаррам!

– Давай! Бей их! Дави! Круши! – неизвестно кого подбадривая, орали довольные мальчишки. – Куси его! Куси! – науськивали они собак.

Собаки заливались громким лаем, делая вид, что пытаются кого-то укусить, но близко к дерущимся подойти не решались. Уличные собаки не так глупы, как некоторые думают. К тем, у кого в руках дубинки, они предпочитают проявлять свою агрессивность издали.

– Чего это они? А? – поспешила посмотреть на драку какая-то шустрая старушка. – Чего дерутся? А?..

– Я же говорю, из-за женщин, – охотно объяснила молодящаяся дама в розовой кофточке. – Мужчины могут драться только из-за женщин, а гномы – настоящие мужчины.

– Балда! – осудил ее высокий парень в кожаном жилете. – Тоже нашла мужчин. Недомерки бородатые.

– Сам дурак, – огрызнулась дама.

– Смотрите, смотрите, какие они все храбрые! Какие они красивые... – восхищалась другая дама. – Как красиво они дерутся...

– Они же поубивают друг друга, – ахнула старушка. – Спаси нас и помилуй святой драконоборец! – и, расталкивая других зевак, вылезла в первый ряд, чтобы лучше видеть.

Наибольшее удовольствие от драки все-таки получали мальчишки и собаки. Первые свистели, кричали, подбадривая и нападающих, и обороняющихся; вторые лаяли и рычали, показывая, какие они злобные и опасные. Тролли, увязавшиеся за зеваками, вытаращив глаза, пытались сообразить, что происходит. Тролли очень медленно думают и очень медленно соображают.

Поскольку часть отряда Клинкта была занята телегой, преимущество оказалось на стороне атакующих. Гномы, перетаскивавшие телегу, опустили свою ношу и хотели броситься на помощь родственникам, но Клинкт поднял руку и остановил их.

– Рано! – заявил он.

– Наших мало, надо помочь, – высказался кто-то из нетерпеливых. Его поддержали остальные. Молодые гномы рвались в бой.

– Ничего, потерпите, – настоял Клинкт. – Дайте размяться Логго, ему давно хотелось подраться.

Превосходство напавших было явным. Камнекруту пришлось поставить шкатулку на землю и взяться за дубинку. Правда, особой прыти Логго, не проявлял. Ему, видимо, было лень драться. Поэтому он просто помахивал дубинкой и держал нападающих на расстоянии. Но не скупился на советы.

– Дубинку держишь неправильно, – с укоризной выговаривал он наскакивавшему на него толстяку в плаще и капюшоне. – Выше держи, а то придется тебя по башке огреть. Да не так. Так баба кочергу держит. Посмотри, что сейчас будет, – сильным ударом по концу дубинки он вышиб ее из рук противника. – Иди, подбирай, – посоветовал гном. – Потом приходи опять, я тебя подожду. Ну, кто там еще?.. Давай, давай, подходи по одному...

И так же легко расправлялся со следующими.

Нападавшие быстро поняли, что никому из них в единоборстве с Логго не справиться. На него набросились сразу четверо. Одному из них, наконец, удалось задеть Логго дубинкой. Потом второму.

– Вы это чего!? Вы чего озверели!? – старался урезонить их Логго.

Ни уговоры Логго, ни его дубинка не останавливали нападавших. И случилось то, что должно было случиться. Один из них так сильно ударил Камнекрута по правому плечу, что рука гнома беспомощно повисла. Этим воспользовался другой нападающий и огрел Логго по голове. Громко зазвенела каска. Если бы не она, дубинка проломила бы череп гнома.

Даже у самого ленивого есть предел терпения. Логго рассердился. Звание капрала ему, в свое время, присвоили не за лень, и не за тихое поведение.

– Вы вот как! – сердито зарычал гном. – Да я таких, как вы, в заливе Квоч, как котят топил! Я вам покажу, как надо драться!

Он ловко перехватил дубинку в левую руку. Того, что огрел его по голове, Камнекрут, сильным ударом, буквально снес в сторону. И тут же опустил свое оружие на голову второму. Тот икнул, замер на какое-то мгновение и улегся у ног гнома. Третьего, который заинтересовался шкатулкой и нагнулся к ней, Логго так пнул ногой, что тот откатился к заходящимся хриплым лаем собакам. Собаки приняли его как подарок их собачьего бога. Одна из них рванула плащ, другая ловко располосовала штанину. Четвертый оказался умным. Увидев, как Логго расправился с его товарищами, четвертый сбежал.

– Я же вам говорил, чтобы не лезли, так и обижаться не надо, – напомнил Логго тем, которые не смогли после его ударов подняться.

Он посмотрел в сторону Клинкта, который по-прежнему стоял возле телеги и наблюдал за дракой. Очевидно, ожидал от главы клана похвалы. Но не дождался. Более того: глава клана недовольно покачал головой, потом постучал указательным пальцем правой руки себе по лбу, с укоризной посмотрел на Камнекрута, и снова покачал головой. Клинкт явно сердился, и советовал Логго не только драться, но и думать.

Логго понял, вздохнул, оглядел поле боя и увидел, что два его племянника Пенто Ловкач и Кольмер Синеглазый с трудом защищаются от наседающих на них врагов.

– Надо племянников выручать, – пробормотал Логго и окунулся в гущу драки. Шкатулка осталась без присмотра.

Несколько нападавших тут же бросились к ней. Внимательно наблюдавший за дракой Клинкт увидел это.

– Рудокопы, пошли! – отдал он команду. – Всыпьте им!

– Хого! Хого! – заорали гномы боевой клич клана Клинктов. – Хого! Хого! Рудокопы вперед!

Столь долго с нетерпением ожидавшие этого момента молодые гномы рванулись вперед. И с разбега ударили по черным плащам. Черные не выдержали удара, рассыпались и, не сопротивляясь, бросились наутек. Зеваки сопроводили их оскорбительными криками и улюлюканьем, гномы – угрозами, а собаки дружным лаем. Тролли так и не успели сообразить, что произошло.

– Всем вернуться! – повысил голос Клинкт.

Гномы нехотя прекратили преследование и возвратились. Особенно недовольны были те, которым так и не довелось, по-настоящему, принять участие в драке.

Клинкт подошел к Камнекруту.

– Разбойнички Бритого Мамонта? – спросил он.

– Они самые. Где он только таких набирает? – осудил Бритого Мамонта Логго. – Им с пастухами-поселянами драться, а не с гномами. Против хорошего гнома, ни один такой разбойник не устоит. Помню, однажды встретил я трех разбойников этого Мамонта. Хотели меня ограбить. Я, конечно, убегать не стал, пошел им навстречу...

Эту историю, о том, как Логго лихо разделался с тремя разбойниками, Клинкт слышал не менее десяти раз. При желании, сам мог рассказать, не хуже, чем Логго.

– У нас потери есть? – прервал он Камнекрута.

– Синяки и шишки. И пара разбитых носов. Бритый Мамонт на такие дела убийц не посылает. Простая шушера. Вот когда мы с тобой сражались с харахорийскими пиратами у залива Квоч, крови было много. Помнишь, вода в заливе стала красной? Славные были деньки.

– Да, харахорийские пираты, это тебе не разбойники Бритого Мамонта, – согласился Клинкт. – У тебя все в порядке?

– Я разве когда-нибудь подводил? – Логго хитро подмигнул, нагнулся и поднял шкатулку. – Охраняю, как положено.

– Посмотрим, – предложил Клинкт.

– Посмотрим, – согласился Логго.

Он открыл крышку и заглянул в шкатулку. Клинкт тоже заглянул.

– М-м-м... – довольно промычал Логго.

– Ага... – согласился с ним Клинкт. Он похлопал друга по плечу. – От Бритого Мамонта избавились. Посмотрим, что дальше будет. Ты не забывай, от тебя многое зависит.

– Не сомневайся. Все будет как надо.

Логго хотел сказать еще что-то, но вдруг, из соседней улицы, раздался громкий многоголосый клич: "За Прохладный Лес и Высокую радугу! Поможем Клинкту!"

– Это что такое? – насторожился Клинкт.

– Не знаю, – Логго прислушался. Опять грянуло: "За Прохладный Лес и Высокую Радугу!" – Да это же боевой клич эльфов Бренадона, – вспомнил он.

– Эльфов нам еще не хватало, – возмутился Клинкт.

– Рассказать кому-нибудь, так не поверит... – Левой рукой Логго прижал к груди шкатулку, а правой снял с пояса дубинку. – Эльфы все бросили и прибежали нам помогать. – Надо уходить.

Клинкт тоже считал, что лучше уйти отсюда, пока не появились помощнички.

Убрать телегу! – приказал он.

Одни гномы бросилась выполнять его распоряжение, другие, плотной группой, окружили Камнекрута. Через несколько минут отряд снова двинулся в путь.

Зеваки отправились вслед за отрядом Клинкта, мальчишки также. Собакам не хотелось покидать обжитые места, где они чувствовали себя хозяевами, но упустить такое развлечение они не могли. Переулок, какое-то время бывшей центом хорошей драки опустел.

Пустовал этот вонючий переулок, названный каким то чудаком «Благоуханный» не долго. Вскоре из-за угла, противоположного от того, куда ушел отряд Клинкта, вышел капрал Коорн. Капрал даже среди стражников отличался высоким ростом, широкими плечами, выпуклыми мышцами и большими кулаками. Но с лицом капралу не повезло. Оно у него было широким и плоским, а носик маленький, едва заметный. Такое, с трудом можно назвать лицом. Просто, большой, небрежно испеченный блин. Но, в отличие от обычного блина, у этого имелись усы: густые, черные усы, с закрученными и устремленными вперед, как стальные наконечники копий, кончиками. Поэтому вид у капрала был грозный. Уважение к Коорну добавлял и длинный меч, что висел на поясе.

Затем, из-за того же угла, осторожно выглянула еще одна голова с небольшими аккуратными усиками. Она внимательно осмотрела переулок, на короткое время исчезла, потом появилась снова, но уже вместе с туловищем, которое принадлежало старшему стражнику Пиипу. Кроме усов у него имелись: крупный нос, солидный, свисающий над ремнем, живот, небольшие хитрые глазки, и все остальное, что должно быть у блюстителя порядка. Включая алебарду.

Еще раз внимательно осмотрев переулок, и окончательно убедившись, что здесь нет никого, кроме капрала, стражник повернулся и призывно махнул рукой. Из-за угла вышли еще два стражника, вооруженные алебардами. Эти двое были молодыми и тощими. Они служили в городской страже недавно, и не успели еще, ни вырастить выразительные усы, ни обзавестись животами. Один из них, высокий мускулистый и смуглый был потомственным поселянином, который месяца два тому назад пришел в город и поступил в местную стражу. Звали его почему-то Сельдей-Бельдей. Он и сам не мог объяснить, почему ему прилепили это дурацкое имя. Второй, ростом пониже, но тоже крепкий, был горожанином, и имя у него было простым: Кноп.

– Ну! Никого здесь нет! Шаррам! – возмущенно отметил капрал, осмотрев пустынный переулок.

Капралу Коорну нравилось наводить порядок, и он был крайне недоволен тем, что не обнаружил в переулке нарушителей спокойствия.

Когда доносчик сообщил сержанту Нообсту, что в Благоуханном, переулке затеяли массовую драку и, судя по всему, без разрешения канцелярии бургомистра Слейга, капрал Коорн тут же высунулся.

– Драка без разрешения канцелярии бургомистра, есть нарушение Указа о порядке проведения уличных драк! – обрадовался он. Кончики усов капрала шевелились, будто именно ими он определил, что произошло злостное нарушение Указа.

Сержанта Нообста сообщение доносчика не заинтересовало. Не сержантское это дело – вмешиваться в уличные драки. А, кроме того, сержант Нообст размышлял в это время о более важных делах, чем драка в Благоуханном переулке. Он думал о том, сколько можно содрать с черномазых гномов из Неокса, если продать им четыре старые алебарды, которые, вот уже полгода, пылились в оружейной.

– Ты что, потребовал у них предъявить разрешение на драку в публичном месте, а они отказались? – спросил он доносчика.

– Так дерутся ведь, – ушел тот от ответа. – А какой дурак пойдет в канцелярию, чтобы разрешение получить. Если ждать, пока там все подписи поставят, и печать шлепнут, не один день уйдет. К этому времени и драться расхочется.

– Пусть дерутся, если им нравится, – рассудил сержант. Нообст любил посмотреть на хорошую драку. Да и сам мог как следует врезать. – "По две серебряные монеты за алебарду – это будет как раз, – прикинул он. – Или, может быть, по три?.."

– А Указ господина бургомистра Слейга? – снова оторвал сержанта от важных размышлений капрал Коорн.

– Заткнись, – попросил его по-хорошему сержант.

Но капрал Коорн не мог заткнуться. Он знал назубок все Указы бургомистра Слейга, а также других бургомистров, что управляли городом до Слейга, и любил эти Указы выполнять. Такое у капрала Коорна было интересное увлечение. Коорну приятно было чувствовать, что его бояться, знать, что его слушаются, видеть, что ему подчиняются. А еще он мечтал стать сержантом. Потому что у сержанта еще больше власти.

– Заявка о массовой уличной драке должна подаваться в канцелярию бургомистра за четыре дня до ее проведения, – продемонстрировал капрал отличное знание Указа о драках. – Разрешение выдается в письменном виде, заверяется личной подписью начальника канцелярии и печатью. Квитанция об уплате налога должна прилагаться. Организатор драки, при наличии отсутствия разрешения на оную драку, подвергается штрафу в размере большой серебряной монеты. Каждый участник – медной монеты.

"За что ты наградил меня таким сокровищем? – мысленно обратился сержант Нообст к дважды рожденному драконоборцу. – Из всех, кто мог претендовать на должность капрала, ты выбрал этого идиота и зачислил его в наш отряд. Чем я проштрафился перед тобой, святой Фестоний?"

Святой Фестоний на вопрос сержанта не ответил. Высшие силы никогда не объясняют, за что они наказывают. Вместо откровения драконоборца, Нообст снова услышал голос капрала.

– Сержант, пошли меня разобраться, – попросил Коорн, и усы его зашевелились как у змеекота, почуявшего добычу. – В случае отсутствия наличия разрешения, я прекращу оную драку, задержу нарушителей и подвергну их... – чему он подвергнет нарушителей, капрал еще не сообразил. Он не мог соображать так быстро, поэтому замолчал и стал думать. Но ни одного подходящего слова вспомнить не сумел. Поэтому, с многозначительным нажимом повторил: – Я ИХ ПОДВЕРГНУ!

Сержант Нообст знал, что Коорн дурак. И усы у него дурацкие, и вся морда дурацкая. И еще, сержант знал, что Коорн метит на его место, и за это тоже не любил капрала.

– Иди и, если разрешения нет, прекрати! – приказал он. – Пусть каждый, кто нарушил, заплатит штраф. Монеты сдашь лейтенанту Брютцу. Возьми с собой трех стражников.

И подумал, что на месте дерущихся, непременно набил бы морду капралу, когда тот полезет их разнимать. Возможно, так и случится. И это будет хорошо. По мнению Нообста, на большой плоской морде капрала не хватало пары хороших синяков.

– Слушаю! Прекратить и задержать! – браво отрапортовал капрал. – Пиип, Кноп, и ты, как тебя? – Он не мог запомнить мудреное имя Сельдея-Бельдея.

– Сельдей-Бельдей! – резво доложил стражник.

– Вот! И ты, Бельдей! Все за мной, – и, не оглядываясь на стражников, уверенный, что его приказ будет выполнен, Коорн быстрым шагом направился к Благоуханному переулку.

– Никого нет, – не без удовольствия подтвердил старший стражник Пиип. – Никакой драки. Но телега стоит не на месте. Не должна она стоять на обочине.

Дядюшка Пиип, как его называла молодежь, был старым опытным и мудрым стражником. За двадцать пять лет непорочной службы, он приобрел колоссальный опыт по раскрытию преступлений. На место событий опытный Пиип всегда являлся вовремя: после того, как преступники его покидали. Это позволяло ему спокойно, без суеты и ненужной нервотрепки разобраться во всем, в чем следовало разобраться. За все годы опасной и трудной службы, Пиип не получил ни одного ранения, и, даже, ни единого синяка. Молодые стражники с восхищением относились к дядюшке Пиипу, служившему им примером.

– Почему, шаррам, ты считаешь, что телега не на месте? – спросил капрал?

– Потому что дорога в одном месте, а телега совсем в другом, – для большей убедительности, Пиип показал пальцем, вначале на дорогу, затем на стоявшую возле дома телегу. – Ее сюда притащили.

– Зачем?

– Чтобы не мешала, – объяснил Пиип.

Коорн не понял и поступил, как всегда поступал в подобных случаях.

– Заткнись! – приказал он. Подумал немного и добавил. – Согласно семнадцатому параграфу, шаррам, приказываю осмотреть переулок, найти нарушителей порядка, обнаружить вещественные доказательства, изъять оные и доложить. Машшаррам!

Капрал Коорн сложил руки на груди, как это делает лейтенант Брютц, когда задумывается, и приступил к наблюдению за ходом выполнения приказа. Он знал, что если не приглядывать за стражниками, они, вместо того, чтобы обыскать переулок и найти нарушителей, усядутся в тени и станут играть в кости, нарушая этим седьмой параграф инструкции по осмотру места преступления. Или достанут из какого-нибудь тайного места пиво, и будет его распивать, нарушая десятый параграф. Кроме того, они вполне способны нарушить и двадцать седьмой параграф. А это еще хуже.

Стражники поняли, что под бдительном присмотром капрала, о костях следует забыть, о пиве – тем более. Конечно, они с удовольствием нарушили бы параграф двадцать седьмой. Но, под бдительным присмотром Коорна, это было невозможно. Поэтому стражники разошлись по переулку. Молодые были уверены, что ничего не найдут, но делали вид, будто что-то ищут, а на самом деле наблюдали за тем, что делает дядюшка Пиип. А дядюшка Пиип, бормоча себе под нос, что-то непонятное, стал подбирать с земли невзрачный хлам. Какие-то тряпочки, какие-то лоскутки, какие-то камешки.

– Ну?! – рявкнул капрал Коорн, которому вскоре надоело смотреть, как бездельники делают вид, что усердно осматривают местность. Эти хитрые уловки капрал изучил еще в те времена, когда он сам был рядовым стражником. – Шаррам, машшаррам! Сколько я должен ждать?! Ползаете, как хромые потомки безногих черепах в яме с вонючими отбросами! Все ко мне! Бегом!

Стражники послушно выполнили команду и остановились возле капрала.

– Ты!?– кончики усов Коорна уставились на Сельдея-Бельдея.

– Я это, значит, того... Ну, нету ничего такого... – Сельдея-Бельдея еще не научили докладывать коротко и ясно. – Везде посмотрел, а нету...

– Кор-роче! Шаррам!– оборвал его капрал.

– Нет там, значит, ничего такого... – снова затянул Сельдей-Бельдей, пытаясь сообразить, чего от него хочет капрал, и теряясь под грозным взглядом.

– Еще кор-роче. Маш-шаррам!

– Ничего нет! – выбрался, наконец, на правильный путь молодой стражник.

– Одну ночь чистить сортиры за то, что не выполнил приказ, и еще одну ночь, шаррам, за то, что не умеешь докладывать!

– Две ночи чистить сортиры? – удивился еще не обкатанный в служебных порядках стражник. – За что?

– Три ночи! Машшаррам! И заткнись! Больше трех не имею права. Теперь ты! – кончики роскошных усов капрала Коорна нацелились на Кнопа.

– Ничего не обнаружено! – браво доложил потомственный горожанин Кноп. Горожане еще в детстве, с молоком матери, впитывают необходимые знания о том, как надо отвечать на вопросы капралов.

– Одну ночь чистить сортиры! Шаррам! – благосклонно определил капрал. – Ты? – на сей раз, под прицел усов попал дядюшка Пиип.

– По вашему приказу, вещественные доказательства драки доставил! – отрапортовал дядюшка Пиип. И тут же предъявил их.

В доказательства вошли: три лоскута плотного черного материала и один лоскут клетчатой материи; хорошо отполированная боевая дубинка, семь пуговиц разного цвета и разного размера; одна небольшая черная шапочка с малиновым верхом и четыре свежевыбитых зуба. Три резца и один клык.

– Что за барахло ты мне принес?! Машшаррам!– капрал оттопырил нижнюю губу, как это делал лейтенант Брютц, когда был недоволен плохим пивом. Он окинул презрительным взглядом добычу Пиипа, и стал не менее презрительно рассматривать самого стражника. – Я тебе приказал, не мусор собирать, а доставить вещественные доказательства. Шаррам! Что я должен с этим мусором делать? Зачем ты мне его притащил?! Мне надо знать, кто здесь дрался. Машшаррам!

– Это же ясно, – сообщил Пиип.

– Что тебе ясно?! Шаррам!– кончики усов капрала, как два копья, готовы были пронзить дядюшку Пиипа. – Ничего тебе, старой коряге, не ясно! Машшаррам! А мне, ясно, что ты глуп, как сырой осиновый чурбан, промокший под дождем, и сброшенный в болото. Много о себе возомнил! Машшаррам!

Коорн имел полное основание считать дядюшку Пиипа глупей себя, потому что был капралом, а Пиип – просто старшим стражником.

– Доложи мне, кто здесь дрался! Шаррам! – потребовал капрал, и усы его угрожающе зашевелились. Он знал, что задание это невыполнимо и хотел насладиться беспомощностью стражника.