Текст книги "Китайская невеста"
Автор книги: Майкл Уильям Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)
Джессика долго колебалась, наконец сказала решительно.
– Может быть, тебе удастся воспитать Дэвида лучше, чем мне Чарльза. В семье Бойнтонов, боюсь, каков отец, таков и сын.
Удивленная Руфь вопросительно глядела на Джессику.
– Много лет назад, хотя иногда мне кажется будто все это было буквально вчера, – сказала Джессика, – я стояла перед таким же выбором, с которым ты столкнулась сегодня, у Алана имелось много куртизанок, и мне известна по крайней мере одна из так называемых моих подруг, с которой у него была связь. Я никому не сказала ни слова об этом. Рейкхеллы не похожи на Бойнтонов, и я не вижу смысла расстраивать моего брата на старости лет.
Руфь кивнула, не зная, что сказать.
– Я решила, так же как видимо и ты, добиться лучшего из своего брака. Моя гордость разлетелась вдребезги, так же как и твоя…
– Скажем, ее сильно покоробило, – сказала Руфь с угрюмой усмешкой.
– Я осталась, будучи упрямой как все Рейкхеллы, решив сделать свой брак успешным. Знаю, по крайней мере, верю, что связи Алана мало что для него значили, что по-настоящему он любил только меня. Я не хочу влиять на тебя, но мне кажется, Чарльз точно такой же, он пропадет, если ты уйдешь от него.
– Надеюсь вы правы, – сказала Руфь. – Потому что я намерена остаться. Все утро я убеждала себя, что Чарльз ведет себя как Дэвид, когда он таскает с кухни печенье. Это доставляет ему огромное удовлетворение, особенно если он считает, что никто об этом не догадывается, и мне кажется от этого печенье становится еще вкуснее.
– Ты гораздо мудрее, чем я в твои годы.
– Нет, я не мудрая, – проговорила Руфь. – Я упрямая, как и вы. И эгоистичная. Мне нравится роскошь, которую могут позволить себе Бойнтоны.
– Разумеется. Но это не означает, что ты избрала легкий путь. Я пережила все это, и если Чарльз продолжит вступать в связи, а я боюсь, он вполне может, будут моменты глубокого разочарования.
– У меня есть одно преимущество, – сказала Руфь. – Я нашла понимающую душу в лице своей свекрови, поэтому, если, конечно, вы позволите, я буду приходить к вам всякий раз, когда жизнь станет невыносимой.
– Пожалуйста, хотя я мало чем смогу помочь тебе, разве что с сочувствием выслушаю. Я могу, разумеется, поговорить с Чарльзом.
– Не нужно, мама. Чарльз во многом еще остается ребенком. Он возненавидит нас обеих и начнет путаться с кем попало, лишь бы только позлить нас.
– Ты, я вижу, действительно понимаешь его.
Джессика встала, подошла к невестке и поцеловала.
– Как бы ты к этому ни относилась, я восхищена тобой.
– Спасибо за пример для подражания. Постараюсь найти в себе силы и смотреть сквозь эту шелуху.
Джессика улыбнулась, затем тут же стала серьезной.
– Как мать, знающая своего сына, убеждена, что Чарльз любит тебя.
– Я тоже так думаю. Иначе я бы не осталась.
– Если он в отца, а он видимо весь в него, то он практически сразу же позабудет про свои романы. Признаюсь откровенно, не понимаю я мужскую натуру. Некоторые из мужчин способны хранить верность, как я уверена, мой брат, до конца дней оставался верным своей покойной жене, так же как теперь он верен Саре. И, как мы знаем, Джонатан был готов разрушить собственное счастье, но не изменял Луизе. Увидев, как он смотрит на Лайцзе-лу, сразу становится ясно, что ни одна другая женщина на свете для него не существует.
Одно упоминание о Джонатане вместе с мыслью о том, как она могла бы жить с ним, болью отозвалось в Руфи.
– Как вы только что заметили, мама Бойнтон, Рейкхеллы совершенно другие люди. Большинство же мужчин, могущих позволить себе иметь любовниц, заводят их.
Джессика вздохнула.
– Будет ли для тебя это утешением, но если ты сможешь вытерпеть достаточно долго, Чарльз перерастет свои чудачества. Так же как в свое время его отец. Не собираюсь делать вид, будто у нас с Аланом всегда были великолепные отношения, но нам удавалось ладить между собой. Из всех известных мне пар только Джонатан и Лайцзе-лу достигли идеального брака.
В ответ Руфь только вздохнула.
– Не выношу болезненной меланхолии, – Джессика отошла к бару и наполнила два бокала сухим испанским вином. – Не будем ждать мужчин, выпьем перед обедом.
Когда они подняли бокалы в молчаливом тосте, в комнату вошел Чарльз.
– Что-то отмечаете, дамы?
Весь его вид говорил, что он приготовился дать отпор.
– Если хочешь знать, – резко ответила мать, – обмениваемся соболезнованиями.
Руфь взглянула на Чарльза и, решив эти несколько мгновений держать себя в руках, заставила себя тепло улыбнуться. Она знала, что он истолкует этот ее жест как признак прощения за вчерашнюю неверность, поэтому она нисколько не удивилась, когда он сжал ей плечо, в знак молчаливой благодарности.
Чуть погодя к ним присоединился Алан, который, взяв Джессику под руку, направился с ней к столовой, у Чарльза не было возможности поговорить с женой наедине.
– Спасибо, – сказал он, – что терпишь меня, чертова дурака. Клянусь, та, с которой я был вчера, ничего для меня не значит.
Руфь склонила голову, но предпочла хранить молчание. Когда они подходили к столовой, Чарльз обнял ее за плечи.
– Ты единственная, кто имеет для меня значение, – прошептал он.
Руфь понимала, что он говорит правду, но в то же время она хорошо осознавала, он вновь изменит ей, как только подвернется подходящий случай. Впредь ей придется быть выносливой и учиться принимать жизнь такой, какой ее воспринимает и он.
Молинда начала волноваться. День, когда Брэкфорд Уокер обещал вернуть около трехсот тысяч долларов, представлявших весомую часть фондов компании «Рейкхелл и Бойнтон», которые она дала ему взаймы, наступил и прошел, однако он так и не появился у нее в офисе. Не увидела его она и на следующий день. Испытывая в душе нарастающую панику, убеждая себя, что все будет в порядке, Молинда попросила Кая разузнать об американце и его местонахождении.
Мажордом вышел из дома и отсутствовал несколько часов. Сначала он поговорил с некоторыми служащими Оуэна Брюса, когда те показали факторию, затем на первый взгляд бесцельно бродил по окраинам Кантона. В тот же вечер после ужина он пришел в дом, прежде принадлежавший Сун Чжао, с докладом.
Молинда и Шан-Вэй пили чай в павильоне, который они использовали в качестве гостиной. Они пригласили Кая к столу.
Опустившись на трехногую скамеечку, Кай сказал:
– Не нравится мне то, что удалось узнать. Вчера и сегодня Уокер находился в Кантоне. Но он все время оставался в своих комнатах, держа двери на запоре, так что даже слугам запрещалось входить к нему.
– Значит он не забыл, что вчера должен был вернуть долг, – тревога Молинды нарастала.
– Видимо так, – согласился Кай, качая головой. – Вы вероятно обратили внимание на две джонки, которые днем стояли у причала Брюса.
– Не обратила на них внимания, – ответила Молинда.
– Они пришли сюда пустыми и ушли сегодня после захода солнца также без груза. Уокер уплыл на одной из них.
Молинда встревожилась.
– Значит он удрал и не собирается платить?
– Нет, – коротко ответил Кай, – в джонках не было запасов провианта и воды для дальнего плавания. Это странно. На борту находилось много кантонцев. Некоторые из них в прошлом были замечены в контрабанде опиума. Уокер не знал, но за ним и его джонками следили. С вашего позволения сегодня ночью я покину Кантон. Надеюсь, когда вернусь, смогу рассказать больше.
Когда Кай уходил по засыпанной гравием дорожке, Молинда посмотрела вслед, и заметила как в конце аллеи к нему присоединились несколько фигур, облаченных в черные одеяния.
– Он не вселил утешения, что мы сможем вернуть наши деньги, – проговорила она, – мне крайне неприятно сообщать Джонатану и Чарльзу, что меня одурачили и обобрали.
– Не теряй веры в Кая, – сказал Шан-Вэй. – До того как мы поженились и перебрались в Кантон, я верил в то, чему меня учили всю жизнь – что Небесный император управляет Срединным Царством. Теперь я лучше знаю жизнь и понимаю, что в действительности правят тайные общества, подобные Обществу Быков, которые вмешиваются в течение событий от имени справедливости, когда сочтут необходимым. Кай может то, чего не в силах сделать даже наместник императора.
Через полтора дня, вскоре после того как сильно обеспокоенная Молинда прибыла в свой офис, появился Кай.
– Одна загадка решена, – сказал он Молинде. – Кантонцы, которых нанял Уокер, привели две джонки к небольшому островку, поросшему деревьями, в дельте Жемчужной реки. Там они высадили Уокера и продолжили путь в Макао, где перегрузили запечатанные контейнеры с чаем в свои джонки. Им приказали отвезти груз на тот самый островок, где их ожидал Уокер и его партнер Брюс. Однако мои братья и я сам спросили себя, зачем везти в Срединное Царство чай, которого здесь и так больше, чем мы можем израсходовать. Поэтому мы освободили людей, нанятых Уокером, от их груза.
Резкие черты его лица стали еще резче.
– Как мы с братьями и подозревали, груз состоял из опиума. Мы отвезли его в тайное место и пламя, пожравшее его, все еще чадит. Уокер и Брюс никогда не узнают, что же случилось с их наркотиками, которые они собирались ввезти в нашу страну.
– То, что ты сделал, прекрасно, – сказала Молинда. – Я понятия не имела, что Уокер из такой породы людей, а теперь, когда узнала его лучше, слишком поздно. Деньги, за которые я хотела получить большой доход для компании «Рейкхелл и Бойнтон» мне не вернут.
– Не отчаивайся, – ответил Кай. – Только вчера я узнал, что у Уокера и Брюса есть компаньон, человек с большим состоянием – генерал-губернатор Макао. Не случайно один из наших братьев служит в его окружении и в курсе всех его дел. Он очень расстроен пропажей опиума и срочно вызвал Уокера и Брюса. Они встречаются с ним сегодня. Затем Уокер вернется сюда и ты потребуешь у него уплаты долга. Он пожелает сохранить видимость респектабельного торговца, поэтому изыщет способ получить деньги от своего состоятельного партнера, генерал-губернатора Макао.
Молинде оставалось лишь надеяться, что его предсказание окажется верным.
Чего ни она, ни Кай не могли предположить, так это того, до какой степени разозлится дон Мануэль Себастьян. Исчезновение ценного груза опиума взбесило его, и, ожидая приезда Брэкфорда Уокера и Оуэна Брюса, он довел себя до белого каления.
Изрядно потрепанная пара на борту одной из джонок достигла Макао утром, и маркиз де Брага немедленно дал им аудиенцию, приняв в гостиной в личных покоях дворца. Персоналу и слугам приказали покинуть помещение, двери плотно закрыли.
– Уокер, – проговорил маркиз де Брага с трудом контролируя голос. – Я считаю тебя персонально ответственным за исчезновение опиума стоимостью более пятисот тысяч ваших американских долларов.
– Я все уже изложил в послании, направленном мною Вашему Высочеству, – ответил Уокер. – Люди, которых я нанял, сообщили, что запечатанные контейнеры отобрали силой. Ворами были китайцы, одетые в черные костюмы, в масках, и они не произнесли ни единого слова. Нанятые мною люди опасались за свою жизнь, потому что грабители были вооружены, и они не видели оснований, почему должны умирать из-за каких-то, как они считали, контейнеров с чаем.
Палец с массивными драгоценностями ткнул Уокера в грудь.
– Ты лжешь! – закричал маркиз де Брага.
Уокер оторопел.
– Ты заставил своих людей отвезти опиум в другое место. Ты решил сбыть его сам, а всю выручку прикарманить!
Оуэн Брюс повернулся к американцу, его глаза внезапно блеснули ледяным блеском.
– Подобная возможность никогда не приходила мне в голову, – сказал он. – Ты просто болван, если думаешь, что сможешь надуть своих партнеров!
– Я… я не пытался обманывать ни одного из вас, – воскликнул испуганный насмерть Уокер. – Я не обманывал!
– Если у тебя есть голова на плечах, – сказал маркиз де Брага, – ты сей же момент сообщишь мне место, где лежит опиум. Затем ты вернешь его Брюсу, чтобы он продал его, используя свои связи.
– Тебе не сбыть его в одиночку, Уокер, – добавил Оуэн Брюс. – Все китайские контрабандисты отлично знают друг друга, через день-другой обязательно появится слух. Поэтому твой план обречен!
– Нет у меня никакого плана! – воскликнул Уокер. – Ты же был там вместе со мной, Брюс, когда мои люди сообщили, что у них забрали коробки! Свои дела с вами я вел честно и открыто. Во всем, что я делал. Разве я не поступил с вами по справедливости, разделив деньги, полученные от Молинды, от той женщины, что работает на Рейкхеллов и Бойнтонов?
Брюс был вынужден признать правоту его слов и кивнул, но дон Мануэль проговорил с презрением. – Моя доля составила какую-то грязную сотню тысяч. Теперь ты имеешь дело с товаром на сумму в пять раз больше!
– Я сказал правду, поэтому помоги мне! – Брэкфорд Уокер был в отчаянии.
Маркиз де Брага проигнорировал его протест.
– Брюс, – спросил он, – возможно ли, что эта женщина сообщница Уокера? Возможно у нее есть связи, которых недостает ему и которые позволят ей сбыть этот опиум. У меня закрались подозрения, когда она предоставила ему этот заем. Тогда мне пришло в голову, что возможно они придумали хитрый план, который собьет нас со следа в какой-нибудь более крупной махинации.
– Мне кажется это маловероятным, – ответил Брюс. – Эта женщина очень красива, почти так же по-своему прекрасна, как дочь Сун Чжао, на которой женился Рейкхелл. Но я ни разу не слышал, чтобы ее имя связывали с какими-нибудь темными сделками. Кроме того, она замужем за кузеном императора.
– Шан-Вэй лишился своего официального статуса много лет назад, – нетерпеливо перебил дон Мануэль. – Может быть, он и связан с Даогуаном, но в императорскую иерархию он более не входит, и еще меньше его влияние при императорском дворе в Запретном городе.
Уокер отчаянно искал способы восстановить расположение маркиза де Брага. Отлично зная любовь маркиза к красивым наложницам, американец придумал, как одним камнем убить сразу двух птичек.
– Я могу вам доказать, что эта женщина не связана со мною никаким тайным планом, Ваше Высочество! – заявил он.
– Как? – глаза генерал-губернатора сузились в узкие щелки.
– Как только что сказал Брюс, она необыкновенно красива. Я… Я клянусь доставить ее вам к вашему сонму наложниц. Она прибудет к вам голой. В бамбуковой клетке!
Дон Мануэль заинтересовался.
– Было бы весьма удивительно получить женщину таким способом, особенно если она действительно так красива, как вы оба утверждаете. Отлично, Уокер. Делай, как обещаешь, и я предоставлю тебе небольшую передышку. Но ты по-прежнему отвечаешь за возвращение украденного опиума.
Отсрочка – единственное, чего добивался Уокер. Он понятия не имел как и где искать пропавший опиум, но если ему удастся привести Молинду в Макао в качестве наложницы, то в его распоряжении окажется достаточно времени, чтобы найти такое место, где его не достанет дон Мануэль. Возможно он отправится в Нидерландскую Ост-Индию или в Индию. Однако пока он не мог позволить себе мечтать об этом.
– Что же касается тебя, Брюс, – заявил маркиз де Брага, – требую, чтобы ты работал с ним. Если Уокер не сумеет привезти мне эту женщину и не сможет вернуть опиум, я потеряю к тебе доверие и прекращу все наши деловые отношения.
Оуэн Брюс был подавлен. Без активной поддержки генерал-губернатора Макао он снова станет ничтожным второстепенным дельцом, зарабатывающим на жизнь сделками, которыми брезгуют заниматься уважающие себя коммерсанты.
Презрительным жестом дон Мануэль спровадил обоих прочь.
– Не заставляй меня долго ждать, Уокер, – сказал маркиз, – мое терпение ограничено, а рука мести необыкновенно длинна.
Оба поклонились и не произнесли ни звука, пока не вышли за пределы дворца и не двинулись по направлению к причалу, у которого стояла их джонка. Первым нарушил тишину Уокер.
– Клянусь тебе, – сказал он, – не крал я этого опиума. Я же не сошел с ума наживать себе такого врага как дон Мануэль.
– Верно. Если ты сказал правду – да поможет тебе Бог, если ты солгал – и привезешь ему эту девку, он на некоторое время поутихнет. Может быть, даже на довольно длительное время, за которое я успею отыскать следы опиума, если, конечно, смогу это сделать по своим каналам информации. Но это будет чудом.
То, что Брюс также многое терял, служило слабым утешением для Брэкфорда. Его не подозревали в воровстве, и потому его жизни ничто не угрожало.
– У тебя есть какой-нибудь надежный план, как выманить эту девку из Кантона и привезти сюда?
– Пока нет, – ответил Уокер. – Меньше всего я ожидал, что меня обвинят в том, что я украл и спрятал этот опиум. А предложение я сделал от отчаяния.
– Теперь уже поздно. Что ж, попробую помочь тебе что-нибудь придумать, и между нами говоря, постараемся, чтобы на этот раз ничего не сорвалось. Твоя шкура и мое благосостояние зависят от того, как ты сдержишь обещание и доставишь эту девку.
* * *
Буквально за два дня до срока, намеченного Джонатаном для отплытия в Китай, он получил письмо от Молинды, в котором она сообщала ему о займе, предоставленном ею Брэкфорду Уокеру. Он прочитал письмо, как только получил почту от капитана клипера и тут же направился в кабинет отца, располагавшийся в конце коридора.
Джеримайя дважды прочитал письмо, затем Глубоко вздохнул.
– Итак, вот где объявился этот негодяй, – проговорил он.
– Да еще в обществе Оуэна Брюса, – с горечью в голосе добавил Джонатан. – Нет, я не виню Молинду, она действовала из лучших побуждений.
– Более неудачное время трудно придумать, – сказал отец, – нам с Аланом придется дополнительно наскрести более четверти миллиона долларов, чтобы удержать операции на Востоке на плаву. Поскольку наличности и так маловато, это ставит нас в весьма деликатное финансовое положение. Если нам придется продать хоть одно из наших недавних приобретений, мы здорово будем хромать многие годы.
– Сначала мы отправимся в Тяньцзин, – угрюмо заявил Джонатан, – чтобы Лайцзе-лу и я могли передать подарок королевы Виктории императору, и надеюсь договориться о назначении императорской комиссии для переговоров с Кейлебом Кушингом. Как только закончим с этими делами, не мешкая отправлюсь прямо в Вампу, как я и планировал. Брэкфорд Уокер и Оуэн Брюс вернут заем, а Уокер также вернет и деньги, украденные у нас, когда он бежал из Нью-Лондона – или же я привезу его сюда в кандалах и предъявлю обвинения в воровстве и мошенничестве.
– Ничто не доставит мне большей радости, чем увидеть Брэкфорда в кандалах, – сказал Джеримайя – это не обязательно поможет вернуть нам украденные у нас деньги. Деньги, которые нам жизненно необходимы для выживания компании «Рейкхелл и Бойнтон».
– Сделаю все возможное, – пообещал Джонатан.
– Не сомневаюсь, – Джеримайя провел рукой по своим коротко подстриженным поредевшим седым волосам, он выглядел старым и усталым.
– Ты намерен сообщить эту новость Джудит и Хомеру Эллисону?
– Я покажу письмо Хомеру прямо сейчас, а он уже сам расскажет обо всем Джудит. Для нее будет настоящим потрясением узнать, что Брэкфорд жив и все еще занимается надувательством за наш счет. Уверен, Хомер сумеет преподнести эту новость лучше, нежели ты или я.
Лицо Хомера сделалось каменным, когда он некоторое время спустя читал письмо Молинды.
– Готов вырезать ему сердце ножом для разделки мяса, Джонни, – проговорил он.
– Не знаю, что с ним сделаю, когда встречу, – ответил Джонатан. – Но он не обрадуется.
В тот вечер Хомер сидел за ужином вместе с Джудит и ее детьми, как это часто случалось в последнее время. Он не сказал ни слова до тех пор, пока дети не отправились по своим комнатам готовиться к завтрашним занятиям в школе. Затем, собравшись с духом, пересказал Джудит содержание письма Молинды.
Джудит побледнела как полотно, но продемонстрировала стойкость, присущую Рейкхеллам в моменты испытаний, и не расплакалась.
– Я часто думаю, почему так происходит, – говорила она, – множество очень хороших, добрых и честных людей гибнут от различных несчастных случаев, а зло продолжает процветать.
– После того как Джонни доберется до Брэкфорда, он больше не будет процветать, – сказал Хомер. – А когда его привезут сюда и ему предъявят обвинение в совершенных преступлениях, я найду способ как решить нашу дилемму. Нам придется подождать, пока его осудят, разумеется, и тогда, мне кажется, не будет никаких сомнений, что суд предоставит тебе развод. Я переговорил со своим другом адвокатом сразу же, как только узнал эту новость, и он сообщил мне, что подобные прецеденты уже имели место. Несколько лет назад Верховный суд в Коннектикуте предоставил развод жене осужденного преступника.
– Значит у нас есть надежда, что этот кошмар действительно закончится?
– Готов спорить, что есть, – сказал он обнимая ее. – Джонни решил притащить сюда Уокера для расплаты, и я не знаю другого человека, более подходящего для этой цели. Затем мы доделаем остальное, и ты будешь свободна, чтобы выйти за меня замуж.