Текст книги "Китайская невеста"
Автор книги: Майкл Уильям Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)
КНИГА III
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Джонатан считал плавание обычным, но Лайцзе-лу, плававшая на клипере лишь однажды, когда вместе с Джонатаном ездила в Бангкок, находила путешествие чрезвычайно волнующим. По правде говоря, ей потребовалось определенное время, чтобы освоиться на корабле, и как только судно попало в полосу свежего ветра, ее одолела морская болезнь. Однако вскоре ей удалось восстановить утраченное было равновесие и прийти в себя или, как говорили в команде, «крепко встать на ноги».
После этого она ежедневно проводила по несколько часов на палубе, наслаждаясь зрелищем великолепного корабля, рассекавшего волны безбрежного океана, с удовольствием вдыхая резкий свежий соленый воздух. Джонатан с любовью обучал ее принципам навигации, с его помощью Лайцзе-лу изучала звездное небо. Задолго до окончания плавания она сама научилась наносить на карту пройденный кораблем за день путь, точно в полдень определяя местоположение судна по секстанту.
Сара Эплгейт с первого же момента, когда ее нога ступила на борт судна, чувствовала себя как дома, удивляя матросов и офицеров знанием того, какие действия им следует предпринимать в ту или иную погоду.
– Мэм, – как-то за обедом обратился к ней улыбающийся Хомер Эллисон, – я ничуть не удивлюсь, если вы сможете отстоять вахту на мостике и с достойной похвалы уверенностью управлять кораблем.
– Думаю, мне это под силу, молодой человек, – ответила игриво Сара. – Я выросла на судне моего отца, многие годы была замужем за покойным мистером Эплгейтом, благослови его Господь. Я ходила с ним в море столько раз, что и не вспомнить.
– Вы забирались на реи, мэм? – поинтересовался он.
Джонатан и Лайцзе-лу, не сдержавшись, прыснули от смеха.
Сара обвела каждого горящим взглядом.
– Понимаю, я кажусь вам немного странной. Что ж. В свои молодые годы я разбиралась в оснастке парусного судна не хуже, чем наиболее опытные моряки и готова продемонстрировать свое умение теперь.
– Совсем не обязательно, мисс Сара, – поспешно произнес Джонатан.
– Ну что вы, мэм, – с тревогой пошел на попятную Хомер и добавил. – Мы верим каждому вашему слову, все до последнего матроса на борту.
Лайцзе-лу пришла в неописуемый восторг, когда корабль на несколько дней бросил якорь на Сандвичевых островах. Однако возмущению Сары не было предела, поскольку молодые девушки там ходили с обнаженной грудью.
– Теперь я понимаю, почему мистер Эплгейт никогда не брал меня сюда, – сказала она. – Отсутствие скромности просто шокирует!
В Вальпараисо Джонатан настоял, чтобы обе женщины остались на борту. Главный порт Чили отличался буйством нравов своих обитателей; новому правительству пока никак не удавалось утвердиться, и появление девушки, столь необыкновенной красоты, как Лайцзе-лу, могло вызвать настоящие беспорядки. Сара поворчала, но Лайцзе-лу безоговорочно подчинилась просьбе мужа.
Ее присутствие на борту было хорошей приметой, неоднократно повторял Джонатан, и хотя суеверные моряки считали, что пассажиры женского пола – дурное предзнаменование, тем не менее им пришлось согласиться с ним, когда клипер достиг мыса Горн. Погода стояла настолько тихая и приятная, насколько она была несносной по пути в Китай. Когда Джонатан вел корабль по проливу Магеллана, Лайцзе-лу и Сара любовались суровым пейзажем, занимая удобную позицию возле носа клипера.
Еще один заход был сделан в порт Рио-де-Жанейро, самого большого и наиболее процветающего города в Латинской Америке. Джонатан никуда не торопился и предоставил команде трехдневный отпуск на берег, оставляя на борту лишь одну смену. Пища была отменной, а теплая погода напомнила Лайцзе-лу о Кантоне, но до тех пор, пока они не отплыли, она не обмолвилась мужу, что не была в восторге от города.
– Всякий раз, когда я слышала английскую речь с португальским акцентом, – призналась она, – мне вспоминался противный маркиз де Брага.
– Забудь о нем навсегда, – сказал ей Джонатан. – Он никогда не сможет причинить тебе зла.
Медленно, но уверенно клипер продвигался вперед по экваториальной штилевой зоне, пока на подходе к Наветренным островам в Карибском море они не встретили другой клипер компании «Рейкхелл и Бойнтон», шедший в том же направлении. Джонатан тотчас же пригласил его капитана на борт на обед.
Капитан Кеннет Адамс с удовольствием рассказал Джонатану о событиях, происшедших за время его более чем шестимесячного отсутствия. Адамс сообщил ему поразительную новость о женитьбе Чарльза Бойнтона на Руфи Баркер и о том, что они отправились в Англию, взяв с собой и Джулиана. Адамс также упомянул, однако нерешительно, что Брэкфорд Уокер оставил компанию, и его нынешнее местопребывание никому не известно.
Джонатан удержался и не стал расспрашивать служащего компании «Рейкхелл и Бойнтон» о том, что, судя по всему, представляло собой весьма деликатное дело. Случилось что-то экстраординарное, однако в свое время подробности он узнает от отца и Джудит.
Брак Чарльза и Руфи обрадовал его.
– Я честно говоря, изумлен, – сказал он Лайцзе-лу. – Но рад за них обоих, хотя никогда не подумал бы, что они подходящая пара.
– Почему?
– Понимаешь, они такие разные. Но я не хочу влиять на твое мнение. Ты сама решишь, когда познакомишься с Руфью. По крайней мере я очень рад, что избавлен от одной проблемы.
Лайцзе-лу вопросительно подняла тонкие брови.
– Как я уже тебе рассказывал, я пригласил Руфь и Дэвида к нам в дом, чтобы она также присматривала за Джулианом и в роли экономки управляла домашними делами отца. Когда мы приедем домой, Джулианом займешься ты, а я хотел бы просить мисс Сару взять на себя заботу о доме. Не могу себе представить, чтобы она этим не занялась. Теперь, когда Руфь замужем, мне не придется просить ее оставить положение экономки дома.
Его жена улыбнулась.
– А когда ты был моложе, у тебя был романтический интерес к Руфи?
– О, нет, – заверил ее Джонатан, – мы с ней были добрыми друзьями большую часть нашей жизни, но никогда не испытывали друг к другу глубокого интереса.
– Надеюсь, твои друзья – и прежде всего твоя семья – примут меня, – нервно проговорила Лайцзе-лу.
Джонатан нежно поцеловал ее.
– Они будут любить тебя также сильно, как я.
Она хихикнула в ответ:
– Меня вполне устроит, если их любовь будет чуть меньше твоей.
На сто восемнадцатый день плавания большой клипер обогнул мыс Монтаук, вошел в залив Лонг-Айленд. Когда они проходили мимо Рыбацкого острова, который, как объяснил Джонатан жене, входил в штат Нью-Йорк, а не Коннектикут, он отдал команду произвести сигнальный выстрел из пушки. Немного спустя показался комплекс строений компании «Рейкхелл и Бойнтон», и Джонатан увидел своего отца, стоящего на берегу, поодаль от начавшей собираться толпы.
Джеримайя Рейкхелл снял шляпу и широко улыбнулся, когда увидел прелестную китаянку, стоявшую рядом с сыном.
– У него суровый и величественный вид, – сказала Лайцзе-лу, – но очень теплая улыбка.
Джеримайя доказал, что теплота его улыбки была искренней, когда Джонатан помог Лайцзе-лу и мисс Саре спуститься на берег. Прежде чем поздороваться с сыном, он расцеловал ее в обе щеки и сказал:
– Добро пожаловать в твой новый дом и в мою семью.
Лайцзе-лу улыбнулась в ответ и их родственные отношения были скреплены.
Джонатан крепко пожал отцу руку и собирался уже представить ему Сару Эплгейт, когда она сама вышла вперед.
– Твои волосы поседели и прибавилось морщин на лице, Джеримайя, – сказала она, – но клянусь Богом, я узнала бы тебя повсюду!
– Ба, а ты прибавила несколько фунтов, Сара, – ответил он, – но это даже к лучшему. Ты всегда была слишком тощей.
Джонатан уставился на них. Он был несколько удивлен неформальностью и откровенностью их отношений.
– Я знал, что когда-то вы были знакомы, но не думал, что так близко, – сказал он, широко улыбаясь.
– Не слышал, чтобы были такие законы, которые обязывали бы родителей рассказывать детям подробности о своем прошлом.
– Я выросла в Мистике, в нескольких милях выше по берегу, – сказала Сара усмехнувшись. – Мы вместе ходили на пикники и прогулки. Я больше общалась с покойным мистером Эплгейтом, видит Бог, когда он работал помощником капитана в прежней компании Рейкхеллов. Джессика тоже ходила на те вечеринки, ты должен помнить, Джеримайя. Это как раз перед тем, как она вышла замуж за Алана Бойнтона. Затем мистер Эплгейт получил диплом капитана и первым его кораблем стала шхуна Рейкхеллов. Это было прежде, чем у него появился собственный корабль.
– Когда сюда дошла весть, что он со своим кораблем пошел ко дну, Сара, – сказал Джеримайя, – все подумали, что ты была вместе с ним на борту. Я не знал, что ты жива, пока Джонатан не рассказал, что ты воспитывала Лайцзе-лу.
Джеримайя предложил руку Саре Эплгейт, и пожилая пара направилась к поджидавшему их экипажу, увлеченная разговором. Лайцзе-лу, удивленная не меньше Джонатана близкими отношениями между этими двумя людьми, вместе с мужем рассмеялась от удовольствия.
Когда они подъехали к импозантному, но величественному дому Рейкхеллов, Джонатан провел свою молодую жену в комнаты, которые им предстояло занимать, а Сара громко заявила, что выделенные ей комнаты слишком велики для нее.
– Никогда у меня не было собственной гостиной и гардеробной. Что я буду в них делать?
– Надеюсь, как-нибудь справишься, – ответил Джеримайя, у глаз которого собрались веселые морщинки.
Прибыли багажные коробки, и пока леди приводили себя в порядок, отец и сын прошли в библиотеку.
– Она необыкновенно красива, – это были первые слова, с которыми Джеримайя обратился к сыну, – тебе повезло, что ты нашел такую замечательную невесту.
– Я самый счастливый человек на земле, – ответил Джонатан, сияя улыбкой. Затем застенчиво добавил:
– Может быть, тебе тоже повезло, папа. Судя по всему у вас много общего с Сарой Эплгейт.
– Ну, теперь от этого ничего не осталось, Джонни, – с суровым выражением лица проговорил Джеримайя. Затем через мгновение расслабился и оба они рассмеялись.
– Я немедленно напишу письмо Чарльзу и Руфи, – продолжая улыбаться, сказал Джеримайя. – Они привезут сюда Джулиана сразу же, как только узнают о твоем возвращении, и Дэвид будет с ними, конечно. Джулиан – прекрасный ребенок. Он здоров, уже учится читать и писать. Я покажу тебе письма Руфи.
– Я очень удивился, что она вышла замуж за Чарльза, папа. Никогда не думал, что они – ну… совместимы.
– Я тоже и в мыслях не допускал, но они видимо неплохо приноровились друг к другу. Джессика и Алан очень гордятся Руфью, а Элизабет и Ву-лин, как я понял, стали просто неразлучными. Так что, возможно, Элизабет приедет вместе с ними.
Джонатан кивнул и затем негромко спросил:
– А как дядя Алан принял Дэвида?
– Какое-то время никак, но затем совершенно внезапно Алан переменился. Никто не знает почему, да это и неважно. По субботам он берет Дэвида с собой в контору, а как-то раз даже взял его в свой клуб обедать!
Джонатан рассмеялся.
– Если Дэвид хоть чем-то похож на Джулиана, он наверняка решил эту проблему самостоятельно.
Отец улыбнулся, затем сделался серьезнее.
– Я могу подождать с делами, но кое с чем тебе придется столкнуться рано или поздно.
И он подробно рассказал Джонатану об исчезновении Брэкфорда Уокера и всех причиненных им неприятностях.
Джонатан слушал молча, побледнев, несмотря на загар.
– У меня было предчувствие, – сказал он, – что Луиза догадывалась о моей любви к Лайцзе-лу. Теперь нет никаких сомнений, что она все знала.
Джеримайя крепко сжал плечо сына.
– Не терзай себя, сынок. Мы никогда не узнаем, была ли ее смерть случайной или умышленной. Этот секрет она унесла с собой в могилу, и тебе не следует ломать свою жизнь. У тебя прекрасная невеста, сын, дело, и все они нуждаются в твоем времени и внимании.
– Я всецело принадлежу им, папа, – твердо ответил Джонатан. – Луиза и я никогда не любили друг друга, тут моя совесть чиста.
– Лайцзе-лу знает про Луизу?
– Разумеется, у меня нет от нее никаких секретов.
– Хорошо, и если ты не против, прими мой совет, Джонни, дай ей время привыкнуть к новой земле, к новой жизни, к другой культуре, прежде чем ты расскажешь ей о двойном предательстве Брэкфорда.
– Я уже решил поступить именно так, – ответил Джонатан.
Отец и сын увлеченно обсуждали деловые проблемы, когда к ним присоединились Лайцзе-лу и Сара, вернувшиеся после осмотра дома.
– Мне очень понравилось, – сказала Лайцзе-лу. – Здесь все так похоже на дом моего отца.
– Мне кажется между ними мало общего, – заметил Джонатан.
– На мой взгляд тоже, – смущенно сказала Сара.
– О, вы сейчас поймете, что я имею в виду, – сказала Лайцзе-лу, обращаясь к новообретенному отцу, – как и мой отец, вы человек, обладающий большим состоянием и положением в обществе. У вас очень большой и очень удобный дом. Но тем не менее вы не выставляете напоказ свое богатство. Это очень личный дом, а не дворец.
– Дочь моя, – сияя улыбкой ответил ей Джеримайя, – более высокой похвалы я никогда не слышал!
Спустя некоторое время на ужин приехали Джудит с детьми, которые, увидев прекрасную китаянку, смутились. Однако Лайцзе-лу сумела быстро завоевать их расположение и доверие, расспрашивая о школе, об увлечениях, занятиях спортом. Она окончательно очаровала их, пообещав отправиться с ними на рыбалку, заявив, что рыбная ловля ее самый любимый вид спорта.
Джонатан никогда не слышал, чтобы она говорила о своем пристрастии к рыбалке, поэтому не мог понять, говорила ли она правду или же это было сказано для того, чтобы дети почувствовали себя раскованнее. Ему предстояло еще так много узнать о своей молодой жене.
Джудит мимолетно улыбнулась и подмигнула Джонатану, показывая, что одобряет его новую жену.
Прежде чем отправиться к столу, Джонатан подарил всем членам семьи подарки, которые по его просьбе купил Кай, так как сам он не имел возможности свободно передвигаться по Кантону. Он подарил красивый нефритовый браслет Джудит, статуэтки воина для юного Брэда и танцовщицы для Джуди. Отцу, для его коллекции оружия, он привез изогнутый меч, эфес которого украшали драгоценные камни. Лайцзе-лу также приготовила сюрприз.
– Я привезла вам подарок от Сун Чжао, – сказала она, обращаясь к Джеримайи, – он просил передать вам, что близко узнав Джонатана, стал глубоко и искренне уважать вас. Он также просил передать вам, вы это всегда знали, что сын есть отражение своего отца. В Срединном Царстве существует древняя пословица: «Глядя на отражение в воде там видят лица своих детей». Поэтому мой отец убежден, что вы замечательный и благородный человек.
Удивленный и переполненный чувствами Джеримайя, принял из рук Лайцзе-лу подарок и принялся его разглядывать. Он держал в руках необыкновенный шар из слоновой кости, внутри которого находился другой, поменьше, а внутри этого второго – третий, еще меньшего размера. Рассматривая сферы, он внезапно понял, что этот подарок предназначался именно ему. Внутри третьей сферы был помещен мастерски вырезанный из кости крошечный клипер. Подарок был подлинным шедевром резьбы по кости.
– В вашей руке, – сказала Лайцзе-лу, – три мира. Мир Востока, мир Америки и мир Европы. Ваши клиперы сближают эти три мира друг с другом, объединяя их в одно целое.
Джеримайя был глубоко тронут.
– Клиперы – творение Джонатана, а не мое, – сказал он, – но я глубоко тронут этим подарком и теми чувствами, которые питает твой отец, приславший его. Я немедленно напишу ему ответ.
Через мгновение все сидели за праздничным столом, накрытым согласно традиции Новой Англии. Первым блюдом были приготовленные на пару моллюски, которых макали в растопленное масло. За ними последовала густая похлебка из кальмаров, затем было подано основное блюдо – омары, початки кукурузы и картофель, отваренный в морских водорослях. Лайцзе-лу была в восторге.
А Сара решительно произнесла:
– Теперь я вижу, что добралась до дома!
Взрослые так плотно набили желудки, что кроме юных Джуди и Брэда никто не притронулся к яблочному пирогу и мороженому, поданным на десерт.
Ночью, когда Лайцзе-лу и Джонатан удалились в свои апартаменты, прильнув к мужу, она сказала:
– Я боялась, что здесь, вдали от Срединного Царства, мне будет не по себе, неловко. Но я уже знаю, что это мой дом.
Как-то поздним утром из Англии в Новую Англию прибыла «Зеленая лягушка». Прежде чем судно успело причалить к берегу, Джонатан спешно послал экипаж за женой, чтобы вместе с ней встретить пассажиров корабля.
Первым на берег сошел Чарльз. На одном плече у него восседал Джулиан, на другом – Дэвид. Он спустил детей на землю и прежде чем поздороваться с Джонатаном обнял Лайцзе-лу.
– Кузина, – сказал он, – как долго я ждал этого момента, чтобы встретиться с тобой как с членом семьи.
– Я очень рада снова видеть тебя, Чарльз, – искренне ответила Лайцзе-лу. – О, как сильно вырос Дэвид с тех пор, как я его видела в последний раз!
Подняв малыша с земли и поцеловав, Лайцзе-лу спросила его на мандаринском наречии:
– Как поживаешь, малыш?
К ее восторгу он ответил ей на том же языке, которому его выучила Ву-лин.
– Очень хорошо, спасибо, – чуть застенчиво ответил он.
Джулиан взлетал над Джонатаном, который радостно подбрасывал сына в воздух.
Руфь Бойнтон спустилась на берег вслед за мужем и была сердита на себя за то, что сердце ее гулко заколотилось в груди, когда Джонатан приветствуя, поцеловал ее в щеку. Глупо, что даже теперь он все еще мог заставить ее краснеть.
Джонатан представил Руфь своей невесте. Несколько мгновений, показавшихся нескончаемо длинными, обе молодые женщины оценивающе мерили друг друга взглядами. Их прошлое принадлежало совершенно различным мирам, но каждая увидела в другой цельность характера и честь. Затем, обе одновременно двинулись навстречу, обнялись.
Джонатан спустил Джулиана на землю. Лайцзе-лу наклонилась и протянула к нему руки.
– Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, Джулиан, – сказала она.
Маленький мальчик какое-то мгновение не отрываясь пристально смотрел на нее, затем повернулся и вцепился в Руфь, зарывшись лицом в ее юбке.
– Мама, – отчетливо проговорил он.
Джонатан почувствовал, как в нем закипел гнев.
– Как вы ведете себя, молодой человек? – резко спросил он.
Испытывая неловкость, Руфь, обращаясь исключительно к Лайцзе-лу, сказала:
– Мне очень жаль. Он редко ведет себя подобным образом. Мне кажется он просто стесняется.
– Он справится с этим. – Лайцзе-лу произнесла эти слова с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле. Она никак не предполагала, что Джулиан оттолкнет ее, и ужасно расстроилась.
Последними на берег сошли Элизабет Бойнтон и Ву-лин, одетые в одинаковые платья. Их длинные волосы, ниспадавшие на спины, светлые у одной и иссиня-черные у другой, являли разительный контраст. И обе эти полу-женщины, полу-девочки отлично понимали, что являли собой сногсшибательную пару. Каждая слегка подкрасила губы и подвела глаза – это единственная косметика, которую разрешила им Руфь.
Ву-лин низко поклонилась Джонатану и Лайцзе-лу, обратившись к ним на кантонском наречии.
– Для меня большая честь видеть вас снова, достопочтимый сэр и мадам, – сказала она.
Лайцзе-лу мгновенно привлекла ее к себе и поцеловала.
– Ты так повзрослела, я не уверена, что узнала бы тебя, – сказала она, умышленно переходя на английский.
Джонатан все еще расстроенный поведением сына, желая скрыть это, с показной веселостью обнял Элизабет.
– Моя маленькая кузина теперь почти взрослая дама, – сказал он, – Лайцзе-лу, позволь представить тебе нашу красавицу.
Элизабет покраснела, но ее манеры, когда она повернулась к женщине, разбившей ее юношеские мечты, совершенно изменились. Она внезапно стала высокомерной патрицианкой и свысока холодно кивнула невесте Джонатана.
Этот жест оказался настолько неожиданным, что Лайцзе-лу растерялась.
Руфь и Чарльз обменялись быстрыми взглядами. Ничего плохого не было в том, что Элизабет предавалась романтическим девичьим грезам, но сейчас она зашла слишком далеко и ее грубость просто непозволительна. Они обязательно поговорят с ней позже, с глазу на глаз.
Приехавших и встречавших оказалось так много, что потребовалось несколько экипажей, чтобы отвезти всех к дому Рейкхеллов. Джонатан всех рассаживал и проследил, чтобы он, Лайцзе-лу и Джулиан ехали вместе. Маленький человек сидел между взрослыми.
– Насколько я понимаю, ты учишься читать, Джулиан? – спросил отец.
– Я почитаю тебе, папа! – воскликнул Джулиан.
– Можно мне тоже послушать? – негромко спросила Лайцзе-лу.
Малыш посмотрел на нее, в глазах его сверкнула ненависть, затем намеренно повернулся к ней спиной и ничего не ответил.
Джонатан стиснул зубы.
– Мне кажется, – произнес он, – что мальчика, которого я знаю, слишком долго не потчевали ремнем по задней части.
Лайцзе-лу решительно покачала головой.
– Так ты только вызовешь большую ненависть, – сказала она, – я сама найду другой выход.
– Однако я отказываюсь терпеть…
– Нет, Джонатан, – она твердо стояла на своем. – Это моя проблема, и ты должен позволить мне самой с ней справиться.
– Можешь воспользоваться ремнем, – сказал он. Тем временем Джулиан, догадавшийся, что взрослые говорят о нем, не все понимал из их разговора и глядел на отца снизу вверх.
– Я не верю в подобное воспитание, – сказала Лайцзе-лу. – Я найду другой способ.
Несмотря на уверенный тон, она понятия не имела, что следует сделать, чтобы завоевать расположение этого маленького человечка, который, каковы бы ни были его ребячьи причины, так сильно невзлюбил ее.
Другие экипажи обогнали их, и когда они подъехали к дому, то увидели поджидавшую их Элизабет. Руфь и Чарльз уже недвусмысленно выразили ей свое мнение по поводу ее поведения, и теперь она стояла гордо вскинув голову, а щеки ее пылали.
– Я должна принести вам свои извинения, – напряженно проговорила она, обращаясь к Лайцзе-лу. – Моя грубость по отношению к вам – я действительно вела себя грубо – была не намеренной.
Появление Джеримайи, вышедшего из своего кабинета, избавило их от необходимости дальнейших объяснений.
Сара Эплгейт уже взяла на себя роль главной домоуправительницы, спокойно и эффективно управляясь с приездом такого количества гостей. Дэвиду и Джулиану разрешили пообедать вместе со взрослыми. Оба малыша с сомнением смотрели на главное блюдо – лепешки из трески.
– Попробуйте их, дети, – предложила Сара. – Это одно из моих любимейших блюд.
Джеримайя не проронил ни слова, но едва прикоснулся к еде на своей тарелке.
После обеда Сара отозвала Джонатана в сторону.
– Джеримайя заболел? Он почти ничего не ел.
– Это потому, что он терпеть не может лепешки из трески.
– Понимаю.
Сара дала себе слово, что никогда больше не подаст это блюдо. Сун Чжао всегда ел то, что она ставила перед ним на стол, но Джеримайя Рейкхелл был столь же упрям, сколь и силен, и она решила, что хотя он и пропустил отличное рыбное блюдо, тем не менее он имеет право, чтобы в собственном доме ему подавали то, что ему нравится.
Трое мужчин отправились на верфь поговорить о делах, а Руфь, устроив так, чтобы Лайцзе-лу пошла вместе с ней, повела малышей в детскую на послеобеденный сон.
– Я… я честно говоря понятия не имею, что нашло на Джулиана, – сказала она, когда они, уложив малышей, удалились в гостиную, чтобы познакомиться поближе. – Вполне естественно, он может быть чуть скованным, но я никогда не видела, чтобы он вел себя капризно.
– В моей стране, – сказала Лайцзе-лу с вымученной улыбкой, – рассказывают древнюю легенду. Богиня земли как-то увидела троих своих детей, игравших между собой, и очень рассердилась, когда те не сказали ей, что именно они шептали друг другу. Она приказала им немедленно рассказать ей, но тут выяснилось, что они не могут сделать этого, потому что уже забыли о чем шла речь. Однако богиня-мать этого не понимала и наказала каждого из них. После этого они так сильно перепугались, что вообще не знали, что сказать. Она наказала бы их снова, но бог грома и молнии оказался рядом и убедил ее ничего больше не делать. Затем он сжалился над ней и объяснил, что ни один взрослый не в состоянии постичь разум ребенка. Расплата за взросление – а все дети стремятся стать взрослыми – состоит в том, что человек теряет способность думать и чувствовать как ребенок.
– Как это мудро.
Руфь была вынуждена признаться самой себе, хотя и скрепя сердце, что теперь вполне могла понять, почему Джонатан влюбился именно в эту девушку. Она обладала совершенной красотой тела, большой силой характера, быстрым умом и трезвым мышлением.
– Что мы теперь будем делать?
– Джонатан хочет отшлепать его, но это лишь усугубит проблему, – сказала Лайцзе-лу. – Мой разум пуст, поэтому придется положиться на инстинкт.
В добавление к другим качествам, – подумала Руфь, – она к тому же еще и смелая женщина. Подозревая, что сама она все еще предпочла бы Джонатана Чарльзу, может быть лишь потому, что очень трудно ломать старые стереотипы, Руфь вынуждена была признать, что Джонатан нашел жену, достойную его.
В этот же вечер, прежде чем взрослые собрались в гостиной выпить по стаканчику вина, Руфь и Лайцзе-лу отправились в детскую посмотреть за детьми, пока они ужинали.
Джулиан ел с аппетитом, но продолжал игнорировать странную женщину, которая, как ему сказали, стала его новой мачехой.
– Я обычно рассказываю им какую-нибудь историю на ночь, – сказала Руфь.
Лайцзе-лу увидела в этом едва заметный свет, который забрезжил в конце длинного и темного тоннеля.
– Можно мне рассказать им сказку сегодня?
– Конечно.
Руфь понятия не имела, что замыслила Лайцзе-лу, но у нее хватило здравого смысла удалиться со сцены.
– Пойду вниз, – сказала она и быстро вышла.
Не зная как продолжить, Лайцзе-лу тем не менее последовала интуиции. Посадив Дэвида на колено, она не обратила ни малейшего внимания на Джулиана.
– Что бы ты хотел послушать? – спросила она. – Китайскую сказку, американскую сказку или английскую сказку?
Она не знала ни одной американской, ни одной английской сказки и надеялась только на свое воображение.
Дэвид сам пришел ей на помощь.
– Китайскую! – восторженно воскликнул он.
Джулиан молчал.
– Мне рассказать ее на мандаринском или по-английски? – спросила Лайцзе-лу.
– На мандаринском! – воскликнул Дэвид.
Впервые Джулиан заговорил с ней.
– Я не понимаю по-мандарински, – насупившись проговорил он.
– Придет день и ты научишься в совершенстве говорить на мандаринском наречии, Джулиан, – нежным голосом сказала Лайцзе-лу. – Но эта сказка и для тебя и для Дэвида, поэтому я расскажу ее по-английски.
Дэвид поудобнее устроился у нее на коленях.
– Однажды на белом свете жил страшный дракон, из пасти которого вылетали огонь и дым, – начала Лайцзе-лу. – Он жил глубоко в лесу. Два мальчика я думаю их звали Дэвид и Джулиан – решили посмотреть на дракона.
Дэвид захихикал. Джулиан, сам того не замечая, придвинулся ближе.
– Один старик, что жил в хижине на краю леса, стал отговаривать ребят от попыток найти дракона, потому что не сомневался, что тот сожжет их своим огнем. Как вы думаете, они испугались?
Не в силах сдержаться, Джулиан первым выпалил:
– Нет!
Дэвид эхом вторил ему:
– Нет!
– Вы правы. Ребята отправились в дремучий лес. Они искали, искали, искали, но никак не могли найти этого дракона. Потом они заблудились и очень проголодались. Они нашли кусты вао-цин. А плоды вао-цин необыкновенно вкусные, но их нужно поджаривать прежде чем есть. Когда они сырые, они очень горькие. Итак, мальчики никак не могли поджарить эти плоды, и несмотря на очень сильный голод, они уснули в лесу.
Дверь тихонько приоткрылась. Неслышно вошел Джонатан, заинтересованный, как поладят его жена и сын.
– Как вы думаете, что случилось дальше? – спросила Лайцзе-лу.
– Появился дракон! – воскликнул Джулиан.
– Верно, именно так и случилось. Из его пасти вырывалось пламя, клубами валил дым, и оба мальчика проснулись. Они очень испугались, но не хотели, чтобы дракон это заметил. Поэтому они поднялись на ноги и сказали: «Мы хотели бы подружиться с вами, мистер Дракон. Но если вы не хотите дружить с нами, мы готовы драться».
На Джулиана это произвело впечатление.
– Эти ребята очень смелые.
– Очень смелые, – повторил Дэвид.
Джонатан молча стоял у двери и улыбался.
– Так же подумал и дракон, – сказала Лайцзе-лу, – поэтому он решил стать их другом. Когда они сказали ему, что хотят есть, дракон расстроился. Он спросил, почему же они не едят плоды вао-цин. Они объяснили, что люди не могут есть сырые плоды вао-цин. Поэтому – вы уже, наверное, догадываетесь, что он сделал?
– Знаю, знаю! – закричал Джулиан. – Он дыхнул своим огнем на этот… фрукт, как там его называют.
– Какой ты молодец, что догадался, Джулиан, – сказала ему новая мачеха.
– Вао-цин, – гордо сказал Дэвид, воспользовавшись возможностью блеснуть.
Джонатан удалился так же молча, как и вошел. Ему не стоит беспокоиться, подумал он. Его жена способна справиться с любой ситуацией.
Лайцзе-лу закончила сказку, рассказав, что ребята и дракон стали хорошими друзьями и с тех пор часто играли вместе.
– Теперь, – объявила она, – пора спать.
Дэвид протянул к ней руки. Лайцзе-лу наклонилась и поцеловала его, затем повернулась и посмотрела на Джулиана. Он уже лежал и ждал, когда его тоже поцелуют. Слишком гордый, чтобы попросить об этом, он с безмолвным призывом глядел на нее.
Лайцзе-лу наклонилась над ним и прикоснулась губами к его лицу. Крошечные руки обвили ее за шею, и он приник к ней.
– Я очень люблю тебя, – прошептала она и быстро вышла из детской.
Заметив искры в глазах Лайцзе-лу, когда она спустилась в гостиную, Джонатан понял, что все в порядке, но она не сказала ни слова. Просто потому, что считала свои отношения с Джулианом касающимися исключительно их двоих.
Когда все собрались за ужином, Сара, исправляя ошибку, допущенную днем, подала на стол одно из любимейших блюд Джеримайи – жареное мясо с отварной капустой и картофелем. Он благодарно улыбнулся ей.
Лайцзе-лу почти не участвовала в разговоре, предпочитая слушать, наблюдать, составляя собственное мнение о членах семьи.
Больше других говорили Элизабет и Ву-лин, и лишь когда в разговор вступали Джеримайя или Сара, они сразу же замолкали.
Наблюдая и слушая этих веселых девушек, Лайцзе-лу заметила, что Элизабет большую часть своего внимания обращала на Джонатана, который не догадывался о том внимании, которым та дарила его.
Позднее, когда Джонатан и Чарльз увлеченно обсуждали перспективы растущего рынка для продажи клиперов, Лайцзе-лу увидела, как Элизабет украдкой бросала взгляды на Джонатана. В ее глазах светилось обожание щенка к своему хозяину.
Так вот в чем дело! Теперь Лайцзе-лу понимала, почему Элизабет так враждебно отнеслась к ней и чувствовала себя неловко в ее присутствии. Кровь и происхождение тут не играли никакой роли, юная девушка решила, что влюблена в Джонатана! Внутренне улыбаясь, Лайцзе-лу решила, что в таком случае прояснить свои отношения с Элизабет ей будет гораздо проще, чем установить контакт с Джулианом.
