Текст книги "Китайская невеста"
Автор книги: Майкл Уильям Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)
– Жемчуг, алмазы и золото – всего лишь предметы. Дворцы Запретного города ломятся от сокровищ, но они не в состоянии помешать англичанам нанести нам унизительное поражение. Я прошу тебя о подарке более ценном, нежели эта жемчужина.
Император помолчал, затем медленно продолжил:
– Прошу тебя о том, что дороже всего на земле. Я прошу у тебя знаний.
«Те, на Западе, кто считал императора отсталым человеком, глубоко ошибаются», – подумал Джонатан.
– Пришли нам книги, которые расскажут, как лучше использовать водную мощь наших рек и наш уголь. Пришли чертежи, которые позволят нам построить фабрики, такие же, как в твоем мире. Пришли модели кораблей, приводимых в движение паром, которые могли бы оказаться полезными на наших реках. Пришли мне плуги, которые помогут нашим пахарям собирать больший урожай с нашей древней земли. Пришли современные пушки и другое оружие, чтобы мы смогли скопировать его и эффективнее защищаться от будущих захватчиков. Пришли лекарства и инструменты, которыми пользуются ваши врачи для лечения больных. Пришли мне книг – книг – и еще больше книг. Попроси свое правительство позволить нам направить наших лучших учеников в ваши университеты, чтобы они смогли научиться и совершить скачок через века в современный мир. Сделай все это, и тогда твой подарок окажется дороже всех сокровищ, накопленных в моих дворцах!
– Я сделаю все, о чем вы просите, сэр, все, что в моих силах, – сказал Джонатан дрогнувшим голосом.
– Ты действительно мой друг.
Император Даогуан резко повернулся и вышел через раздвижную дверь, которая вела в его апартаменты.
– Лайцзе-лу первой пробудила наш интерес к Западу, прислав нам книги и другие публикации, – сказала Ань Мень. – Приятно знать, что ее муж также присоединится к этому делу. Срединное Царство будет в неоплатном долгу перед тобой.
– Я польщен вашим доверием, – ответил Джонатан.
Настроение принцессы изменилось, и она улыбнулась.
– Смотри, доберись до Америки целым и невредимым.
– Сделаю все от меня зависящее.
– И передай Лайцзе-лу, я с нетерпением жду встречи с нею и с вашими детьми.
Принцесса поднялась, слегка наклонила голову и следом за братом удалилась через раздвижную дверь.
В голове Джонатана роилось множество мыслей, когда эскорт привел его обратно в гостевой дом.
Чарльз, раскрыв рот, слушал рассказ кузена об аудиенции.
– Эта жемчужина бесценна, – сказал он, – но император прав. Ты сделаешь гораздо больше для Китая, помогая ему войти в современный мир. И, – добавил он, широко улыбаясь, – интересы компании «Рейкхелл и Бойнтон» не пострадают. Мы уже добились большего признания в Китае, чем королевский флот и армия за сто лет!
Их разговор был прерван появлением Кая, сообщившего, что они немедленно покидают Пекин. Чарльз и Джонатан быстро собрали немногочисленные пожитки, и облаченные в черное стражи Общества Быков вновь окружили их плотным кольцом, когда они двинулись через Запретный город во внешнюю часть Императорского города и далее через жилые районы вне высоких стен.
Когда они вышли на просторы сельской местности, то они увидели поджидавшую их тысячу всадников в желтых императорских униформах. Всем были предоставлены лошади. Вскоре к ним приблизилась еще одна многочисленная группа всадников. В центре той группы Шан-Вэй, держа в руках вожжи, правил отделанной золотом колесницей, а рядом сидела Молинда, оживленно махавшая им рукой. Не было возможности обменяться хотя бы несколькими словами, поскольку ни всадники, ни колесница не замедлили своего движения, а группа воинов, присланных для защиты двух «заморских дьяволов», без промедления двинулась следом за кузеном императора и его женой.
Скачка продолжалась целый день и закончилась привалом в открытом поле незадолго до захода солнца. Тут же воздвигли шатры из двойного шелка: один – для члена императорской семьи и его невесты, второй – для двух иностранцев. Повара установили походные кухни, а изысканные угощения, которые они приготовили, свидетельствовали о том, какая роскошная жизнь ожидала девушку.
На Джонатана произвели приятное впечатление скромность Шан-Вэя и его готовность помогать жене в ее деятельности. Сначала Чарльз испытывал неловкость в присутствии мужа молодой женщины, своей бывшей любовницы, но вскоре ему стало очевидно, что Молинда и Шан питали друг к другу глубокое уважение, так что он принял участие в беседе, избавившись от сдерживавшей его поначалу замкнутости.
В ту ночь кузены спали на толстых матрацах, покрытых шелковыми накидками, а рано поутру служанки, прислуживавшие им, подали тазы с горячей водой для мытья и бритья.
– Молинде не составит большого труда привыкнуть к императорскому образу жизни, – со смехом заметил Чарльз.
Большую часть следующего дня они провели в седле, прибыв перед закатом в портовый город Тяньцзинь. Осматривая старинный форт, контролировавший прибрежную зону, Джонатан был ошеломлен каменными изваяниями драконов, леопардов и львов, восседавших на внешних стенах крепости. Эти статуи вместе с огромной каменной головой черепахи – символом бессмертия – были возведены с целью защиты обороняющихся от их врагов. Однако пользы от них в бою было не больше, чем от ветхих пушек, нацеленных в сторону моря, некоторым из которых насчитывалось лет по тысяче. Если бы англичане решили напасть на Тяньцзинь, орудия их кораблей в несколько минут обратили бы этот древний форт в пыль.
Крохотные сампаны, уже поджидавшие путешественников и их стражей из Общества Быков, тотчас же перевезли всех на императорскую джонку. Джонатана и Чарльза удивило единственное огромное весло, шире самого сампана, которым орудовал гребец, держась за его длинный конец. Средняя часть весла была зажата в приспособление, весьма похожее на уключину. Человек, казалось, едва прилагал усилия, а судно тем не менее довольно легко скользило по спокойным водам бухты.
Императорская джонка с невероятно высоким бушпритом и квадратной площадкой на носу стояла на якоре, паруса свернуты. Капитан, в расшитой золотом униформе желтого цвета, приветствовал пассажиров на борту своего судна. Две очень просторных кабины располагались по каждому борту судна, и два представителя западного полушария, привыкшие к тесноте кают на своих кораблях, с удивлением озирались по сторонам. Переборки каюты были задрапированы дамасским шелком, при желании на больших окнах можно было опустить шторы из плотного шелка с вышивкой. Обстановка состояла из двух полноразмерных диванов, стола с резными ножками в форме лап дракона и нескольких кресел на трех ножках. В бесценных вазах из тончайшего фарфора стояли живые цветы. Увидев же угольную жаровню, с помощью которой каюта обогревалась в холодную погоду, Чарльз тихонько присвистнул.
– Сделай мне такую же кабину на одном из твоих будущих клиперов, Джонни, – сказал он, – и я никогда в жизни не сойду на берег!
Кузены отправились на палубу посмотреть, как джонка снимается с якоря. Команда из тридцати человек разделилась на три части, каждую из которых возглавлял младший офицер. Приказов, как таковых, никто не отдавал. Вместо этого капитан затянул песню, младшие офицеры подхватили припев, и паруса, изготовленные из циновок, прошитых для прочности в поперечном направлении, одновременно взвились на двух мачтах. Затем подняли якорь, и в то же самое время три матроса, вращая деревянное огромное колесо, без всякого указания капитана, опустили огромный неуклюжий руль.
– Поразительно, – произнес Чарльз, когда паруса поймали ветер и джонка резво двинулась к выходу из бухты, – водоизмещение судна, наверное, около четырех тысяч тонн, дно плоское и нет киля. Удивляюсь, как капитану удается вести такое судно.
– Не позволяй внешнему виду ввести тебя в заблуждение, – сказал Джонатан. – Китайцы и жители острова Ява пользуются джонками уже несколько сотен лет. Они столь же мореходны, как и любая шхуна, и отлично выдерживают шторма. Дважды я плавал на джонках, когда работал у Сун Чжао, а избавившись от предубеждений, был буквально поражен. В этих водах они ходят повсюду: от Филиппинских островов до Нидерландской Ост-Индии и вплоть до самой Индии; джонки способны нести невероятный груз. У них только два недостатка. Слабая маневренность, не позволяющая быстро ловить в паруса меняющийся ветер, и, несомненно, они медленнее наших даже самых древних бригов прошлого века.
– Если бы наша цивилизация была столь же древней, как у китайцев, то, может быть, мы точно так не торопились бы жить.
Они оставались на палубе, наблюдая за работой капитана, рулевых и команды, управлявшейся с парусами, пока слуга не пригласил их в кают-компанию. Присоединившись к Молинде и Шан-Вэю, они приступили к обильному застолью. Подали блюда из омара и креветок, моллюсков и мяса крабов, а также цыплят, бифштексы, блюда из свинины. Пока все с аппетитом управлялись палочками для еды, Шан-Вэй спросил, знают ли они, почему китайская пища всегда порезана на мелкие кусочки.
– Я всегда считал, что она нарезана так исключительно для удобства, – сказал Джонатан.
– Это дополнительное преимущество. Уже во времена наших предков испытывался недостаток в дровах, как и во многих других видах топлива в большинстве частей Срединного Царства. Много тысяч лет назад было замечено, что пища готовится гораздо быстрее, если ее порезать на мелкие кусочки, поэтому расходуется меньше топлива.
– Ты так много обо всем знаешь! – с восхищением воскликнула Молинда.
Ее жених пожал плечами.
– На протяжении многих лет чтение оставалось единственным способом сохранить рассудок. Теперь, надеюсь, использовать часть полученных мною знаний.
– Уверен, для этого предоставится множество возможностей, – заверил его Джонатан, он не сомневался, что Шан-Вэй также окажется важным приобретением для компании «Рейкхелл и Бойнтон».
В последующие дни при продвижении джонки в южном направлении вдоль китайского берега изредка попадались военные английские корабли. По настоянию Кая американец и англичанин уходили в каюту и не показывались, пока английский корабль не скрывался за горизонтом.
– Бинокли у морских офицеров очень мощные, – пояснил Кай, – хотя мы и несем на мачте вымпел Небесного императора с изображением дракона, не сомневаюсь, они остановят и обшарят весь корабль, стоит им заметить в бинокле двух «заморских дьяволов» у нас на борту.
Никаких других ограничений на их действия не было. Во время еды по просьбе Молинды они рассказывали Шан-Вэю о размахе и глубине торговых операций, проводимых компанией «Рейкхелл и Бойнтон». Чарльз, почувствовавший вызов со стороны джонки, по несколько часов в день проводил с капитаном, осваивая искусство управления этим судном. Джонатан каждый день тренировался в метании своих яванских ножей. Испытывая потребность в более интенсивных физических упражнениях, он предложил устроить борцовские схватки и поединки с Каем в других видах боевых искусств.
Команда встретила это предложение с восхищением и с большим воодушевлением ставила на Кая, уверенная, что тот победит «заморского дьявола». Однако скоро матросы убедились, к своему разочарованию, что оба бойца примерно равны по силе. Ни одному не удавалось добиться решающего превосходства.
Когда пара уже заканчивала состязания в борьбе на мате, расстеленном на верхней, залитой солнцем палубе, появились Шан-Вэй и Молинда. Жених очень внимательно следил за поединком.
– Кай, – сказал он, когда схватка закончилась, – если ты не слишком устал, испытай меня.
Не дожидаясь ответа, Шан-Вэй снял рубашку.
Привыкший повиноваться декретам Небесного императора, Кай заколебался.
Шан-Вэй понимал, что творится у него в голове, и намеренно подзадорил:
– Ты боишься меня?
– Я никого не боюсь, – ответил Кай.
Они крепко обхватили друг друга, мускулы на их руках, плечах и спинах напряглись.
Все свободные от вахты члены команды собрались посмотреть поединок, в котором участвовал сам кузен императора. Матросы отлично понимали, что присутствуют при рождении легенды. Стоя рядом с Молиндой и натягивая рубашку, Джонатан подумал, что хотя Шан-Вэй молод и крепок, все же его отвага явно превосходила рассудочность.
Борцы сошлись, сцепившись сначала на середине мата, а затем рухнули на палубу; каждый старался захватить противника так, чтобы прижать его лицом к мату и удержать в таком положении пять секунд.
Молинде явно не нравилось состязание в силе, но она не могла отвести глаз от мужчины, с которым ее так неожиданно свела судьба. Прикрыв рот тыльной стороной ладони, она следила за ним.
Джонатану пришлось изменить свое первоначальное мнение. Шан-Вэй оказался быстрее, сильнее и более опытен в борьбе, нежели казался на первый взгляд, он отлично держался на ковре.
Пот покрыл тела обоих борцов. Дважды Кай был близок к победе, но в первый раз его противник грамотно выскользнул из захвата, а во второй – весьма зрелищно применил грубую силу.
Вдруг Кай рухнул на мат.
Молодой аристократ рассвирепел.
– Чтоб пламя, изрыгаемое драконом, пожрало всех твоих детей, до того как они появятся на свет! – воскликнул он. – Ты специально позволил мне выиграть!
Кай вежливо пожал плечами, давая понять, что у него не было другого выбора.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы Бог потел? – раздраженно спросил Шан-Вэй. – Я не Бог, я человек!
Не дожидаясь ответа, он накинулся на рослого мажордома.
На этот раз оба схватились всерьез, сильно вцепившись друг в друга, действуя более хитростью, нежели силой.
– Почему бы тебе не отправиться в каюту? – спросил Джонатан Молинду, которая выглядела так, словно вот-вот свалится в обморок. Не в силах вымолвить ни слова, она лишь отрицательно покачала головой.
Ни один из противников так и не смог одолеть другого. Схватка могла бы продолжаться до бесконечности. Сильный ветер с берега стал раскачивать джонку.
Джонатан, опасаясь случайной травмы, вмешался и остановил поединок, положив борцам руки на плечи.
– Ничья! – решительно объявил он. – Качка усилилась настолько, что любой из вас может совершенно случайно сломать руку или ногу!
Противники послушно разошлись в стороны, и когда они улыбнулись друг другу со взаимным уважением, Джонатан вспомнил о своем поединке с Ло Фаном, итогом которого стала искренняя дружба с мажордомом наместника императора.
– Ты лучший из всех, с кем мне доводилось бороться, – сказал Шан-Вэй.
– А ты, вероятно, столь же хороший боец, как и Джонатан, – ответил Кай.
– Закончим поединок завтра, и победитель сразится с ним через день.
Кай с удовольствием согласился, как и Джонатан.
– Нет! – резко сказала Молинда. – Я запрещаю!
Мужчины глядели на нее несколько мгновений, затем рассмеялись.
– В данном случае у тебя нет выбора, – сказал ей муж, и голос его звучал мягко, но твердо. – Вызов был сделан и принят.
Только потом, хорошенько поразмыслив над случившимся, Молинда поняла, что Шан-Вэй был прав. Он завоевал признание как равный в мире мужчин, используя свою мужественность, и его кровная близость к Небесному императору не имела тут никакого значения. Она не имела права вмешиваться и знала, что должна быть благодарна судьбе за эту нишу, которую он сам себе выстраивал.
Она не присутствовала при следующих матчах, в которых все три претендента получили множество ссадин, но остались довольны собой. Может быть, именно потому, как заметил позднее Чарльз, что среди них не оказалось единоличного победителя.
– Единственное, что могу с уверенностью сказать, что не хотел бы столкнуться ни с одним из вас в реальном бою. Что же касается тебя, Молинда, – добавил Чарльз, – с такими защитниками, как твой муж и Кай, тебе нечего бояться!
Трижды по вечерам джонка заходила в небольшие порты пополнить запасы свежего мяса и овощей, в то время как оба белых пассажира предусмотрительно скрывались от посторонних глаз. Капитан корабля отказывался даже ориентировочно назвать продолжительность плавания, потому что, как им объяснил Шан-Вэй, опасался потерять лицо из-за того, что шторм или военный английский корабль могли бы стать причиной непредвиденной задержки, которая не позволила бы ему уложиться в названный срок.
Вот еще один конкретный пример, – размышлял Джонатан, – того, почему вхождение Китая в современный мир будет еще более трудным, чем ему казалось сначала. Предстояло изменить образ мышления целого народа. Перед обедом на одиннадцатый день плавания к двум «заморским дьяволам» зашел Кай.
– Завтра, перед заходом солнца, мы сойдем на берег, – сказал он. – Попрощайтесь сегодня вечером с Шан-Вэем и его женой и не волнуйтесь за них. Я присоединюсь к ним в Кантоне сразу же, как только смогу убедиться, что вы благополучно отправились в Америку, а до этой поры они будут находиться под постоянной опекой Быков.
Джонатан сообщил эту новость Молинде и ее мужу во время обеда.
– Как только я доберусь до Новой Англии, – сказал он, – начну направлять посылки и корзины для принцессы Ань Мень. На каждом корабле, отправляемом нами на Восток, для нее будут посылки, и их содержимое будет гораздо ценнее всего остального груза судна. Очень прошу проследить, чтобы они наверняка достигли Запретного города.
Молинда заверила его, что предпримет все возможные меры предосторожности, и продемонстрировала высшую деликатность, не задав вопроса о содержимом этих посылок.
– Как вы намерены избежать встречи с кораблями англичан при выходе в открытое море? – поинтересовался Шан-Вэй.
Джонатан пожал плечами.
– Нам нужно узнать, где и как патрулируют английские суда, а затем уж мы придумаем, как проскочить.
– Я подумал о встрече с Поттингером, когда тот вернется в Гонконг, – сказал Чарльз. – Они не имели права включать тебя в проскрипционный список.
– Справедливо это или же нет, но я уже в этом списке, – угрюмо пошутил Джонатан. – Поэтому настоятельно рекомендую поберечь свою аргументацию до возвращения в Лондон.
Некоторое время они еще посидели за столом, затем, прощаясь, Молинда кратко сказала:
– Вы никогда не пожалеете, что доверили мне управлять вашими торговыми операциями здесь, на Востоке. И я также обещаю вам, что не пожалеете, что я вышла замуж за Шан-Вэя. Никто, даже Британская Ост-Индская компания, не добьется такого успеха и престижа, как компания «Рейкхелл и Бойнтон».
Джонатан и Чарльз спали лишь несколько часов. Затем их разбудили, и, облаченные в черные костюмы, проверив оружие, они поднялись на палубу. Там их уже поджидал Кай и его верные телохранители в черном из Общества Быков. Ночь выдалась темной, плотные тучи скрыли луну и звезды. Моросил мелкий дождь, поверхность моря была спокойной, а туман, опускавшийся каждый вечер и каждое утро, давал возможность видеть предметы лишь на очень близком расстоянии.
Оба кузена сразу же отметили, что императорская джонка существенно сбавила скорость, а Джонатан, всмотревшись в пелену висевшего тумана, проговорил:
– Мы всего лишь в нескольких сотнях ярдов от берега.
Кай удивился.
– Откуда ты знаешь, ведь ничего же не видно?
– Побудь с мое на море, – ответил американец, – и сам научишься чуять носом землю.
Никто не знал, в какой момент из тумана мог вынырнуть английский военный корабль, поэтому разговоры быстро прекратились. Капитан джонки зажег сигнальный фонарь, привязанный к шесту, поднял его над головой, покачивая несколько мгновений.
Тотчас же на расстоянии двухсот футов правее и ста футов впереди судна в ответ мелькнул слабый огонек.
Джонатан отметил про себя, что китайский капитан мастерски вывел судно к месту встречи.
Беззвучно спустили якорь, цепь которого скользила по припасенной для этого случая циновке. Кай двинулся к борту джонки, кузены последовали за ним.
Джонатан первым заметил шевеление на поверхности воды, мгновение спустя Чарльз также заметил движение и кивнул. Вдвоем они следили за целым флотом небольших сампанов, беззвучно приближавшихся к джонке.
Как только передняя лодка приблизилась вплотную к джонке, с борта спустили веревочную лестницу, и Кай жестом показал, что честь первым спуститься в лодку принадлежит Джонатану.
Американец спустился, перебирая ступеньки руками, и когда очутился на дне сампана, увидел подле себя улыбающегося Ло Фана. Следом спустились два воина из братства, и утлое суденышко устремилось к вечно зеленым бамбуковым зарослям на берегу. Остальных пассажиров забрали другие лодки, и, наконец, все оказались на берегу.
До тех пор, пока джонка, подняв якорь, не растворилась в тумане, никто не проронил ни слова. Джонатан и Чарльз, стоя на берегу, смотрели, как один за другим, высадив своих пассажиров, исчезали сампаны. Догадаться, куда они направлялись, было невозможно, однако Джонатан не сомневался, их спрячут так, что когда туман рассеится, британские патрульные суда не заметят ни одного из этих небольших судов.
Ло Фан повел всю группу вперед, в глубь острова, по проходу в бамбуковой чаще, в конце которого виднелось пламя костра. Здесь прибывшим предложили завтрак: рис, свинину, лепешки и большие кружки дымящегося ароматного чая. Джонатан с удивлением отметил, что проголодался, и получил огромное наслаждение от завтрака.
Ло Фан и Кай устроились в стороне от остальных и о чем-то тихо переговаривались. Говорил в основном Ло Фан, Кай лишь изредка прерывал его речь вопросами. Судя по всему, услышанное его устраивало, потому что, когда они присоединились к остальным, оба улыбались. Кай подал команду, и движение возобновилось.
Осторожно группа продвигалась вперед сквозь зеленую чащу, в которой, как совершенно ясно видел Джонатан, не было никаких тропинок. Время от времени Ло Фан, шедший во главе, прорубал проход в колючих кустах куманики. Вдруг он внезапно остановился, его изогнутый меч, описав полудугу, сверкнул в полумраке и опустился на ветку, свисавшую у него над головой.
Джонатан был ошеломлен, когда «ветка» свалилась на землю и начала судорожно извиваться. Это была серебристо-зеленоватая змея около восьми футов длиной, толщиной с руку человека, которой удар меча Ло Фана отсек голову.
Не обращая внимания на обезвреженную змею, Ло Фан хладнокровно двинулся вперед.
По мере того как разгоралось утро и всходило солнце, туман понемногу таял. Джонатан не заметил, когда кончился моросящий дождь.
Чувство ориентации пришло на помощь и подсказало ему, что они высадились на северной оконечности острова, в середине которого находилась бухта, скрывавшая «Лайцзе-лу». Видимо, его драгоценный клипер оставался там в целости и сохранности.
Бамбуковая чаща стала практически непролазной, но Ло Фан не стал прорубать в ней проход, чтобы оставить нетронутым девственное окружение бухты.
Наконец вечная зелень, дубы и бамбук заметно поредели, и Джонатан следом за Ло Фаном вышел из зарослей на край утеса. В мягком свете раннего утра он увидел свой клипер с убранными парусами, стоящий на якоре посреди спокойных вод. Никогда ему еще не доводилось любоваться столь радостным зрелищем.
Затем, не веря своим глазам, он в изумлении заморгал. На берегу, позади «Лайцзе-лу», целая туча облаченных в черные костюмы людей возводила второй клипер – точную копию его судна. Одни строгали доски, другие шили паруса, третьи красили корпус.
Чарльз, рядом с кузеном, точно так же раскрыл рот от изумления.
– Боже милостивый! – прошептал он. – Да тут не меньше тысячи человек. И если я не тронулся рассудком, они строят точную копию самого элегантного клипера на свете.
Удивление Джонатана росло все сильнее по мере того, как он наблюдал за работой сотен черных фигур. Затем он обернулся к Ло Фану.
Предводитель Общества Быков был явно доволен, так же как и Кай. Широко улыбаясь, они ничего не сказали, не дали никаких объяснений. Ло Фан лишь слегка поклонился и повел группу по узкой тропинке, ведшей к основанию утеса.
Там их уже ждала шлюпка с «Лайцзе-лу», и радостный Оливер приветствовал человека, благодаря которому он столь высоко поднялся в этом мире.
– Мистер Рейкхелл! – воскликнул Оливер. – Вот уж не думал, что вновь увижу вас на этом свете!
Лодка несла Джонатана и Чарльза к клиперу, где их ждали Хомер Эллисон и другие офицеры. Обычно сдержанный, Хомер дал волю своим эмоциям, и голос его подозрительно дрогнул, когда он произнес:
– Всевышний сохранил тебя, Джонни!
А обычно беспристрастная команда, сгрудившаяся позади него, разразилась бурными овациями.
Их радостные крики все еще звучали в ушах Джонатана, когда он двинулся к борту и указал на армию китайских рабочих, возводивших точную копию клипера.
– Скажи, ради Святого, что все это значит?
Хомер рассмеялся, а вместе с ним и все офицеры.
– Чтоб мне сдохнуть, если я знаю, Джонни. Ло Фан не захотел объяснять. Единственно, что могу сказать наверняка, это то, что они начали строить четыре дня назад, заложив киль на берегу. Никогда в жизни не видел я ничего подобного. Одна бригада начинает на рассвете и работает до захода солнца, затем на их место заступает другая и работает всю ночь напролет.
Джонатан пристально вгляделся в возводимый корабль.
– А как насчет качества того, что они строят?
– Мне не разрешили и близко приблизиться, – ответил Хомер, – однако делать тут, в этой бухте, почти нечего, поэтому я довольно пристально наблюдал за их работой. Не скажу, что этот корабль выдержит мало-мальски приличный шторм, но при хорошей погоде, пожалуй, пройдет приличное расстояние.
Джонатан не стал проявлять любопытство, зная, что Ло Фан и Кай в нужный момент сами раскроют тайну. Долгое пребывание в Китае изменило его в лучшую сторону, теперь он не страдал недостатком терпения, что прежде иногда сильно вредило ему.
Хомер настоял предоставить капитанскую каюту Джонатану, а Чарльз устроился в пассажирской. На этом превосходном клипере каюты были просторными. Днем Джонатан впервые за многие месяцы ел пищу, приготовленную по западноевропейским рецептам, и хотя блюда были простыми, он несказанно наслаждался ими.
– Китайцы постоянно снабжают нас мясом, овощами и фруктами, – сказал Хомер. – Такое ощущение, будто они доподлинно знают, когда у нас что кончается. А со вчерашнего вечера начали доставлять нам продовольствие для плавания. Соленую рыбу, копченое мясо и тому подобное, наряду с бочками этого их томатного соуса.
– Похоже, они рассчитывают, что мы скоро выйдем в открытое море, – заметил Чарльз.
– Да, видимо, – согласился Хомер, пожав плечами.
Ло Фан и Кай не мешали общению Джонатана с друзьями и помощниками до следующего утра, когда сотни рабочих начали поднимать уникальные мачты нового клипера, закрепляя их в гнездах в удивительно короткое время.
– Может быть, – предложил Ло Фан, – тебе хочется посетить новую «Лайцзе-лу»?
Джонатан, Чарльз и Хомер охотно спустились вместе с ним в сампан, который быстро пересек бухту, и когда они осмотрели новый корабль, то сразу же заметили, что, несмотря на поразительную внешнюю схожесть с оригиналом, внутренняя отделка клипера практически отсутствовала. Не было кают, кубрика, в трюме в качестве балласта лежали камни.
Кай, следивший за работой строителей, присоединился к группе на палубе, когда осмотр нового корабля подошел к концу.
– Что скажете? – спросил он.
Джонатан какое-то мгновение колебался.
– Мне не хочется оскорблять твоих чувств, – сказал он. – Но на этом судне мне удалось бы доплыть не дальше Формозы, может быть, от силы до Джакарты, и то при условии, что море будет спокойным, а ветер умеренным. Это судно поразительно похоже на мой корабль, но, боюсь, оно развалится на части во время шторма.
– Самое главное, – сказал Ло Фан, – чтобы оно походило на твой клипер в мельчайших деталях. Ты заметил какое-нибудь отличие?
– Нет, – ответил Джонатан. – Сходство просто поразительное.
Оба китайца остались удовлетворенными, и Ло Фан предложил всем сойти на берег, чтобы поговорить без посторонних ушей. Он и Кай, сами управляя сампаном, доставили троих иностранцев к костру, разложенному у подножия утеса, на котором для рабочих-строителей день и ночь готовили горячий чай.
– Мы волновались, что англичане могут захватить вас, – начал Ло Фан. – Они сразу же узнают твой корабль и поймут, что он вовсе не уплыл в Америку, как они полагали. Поэтому мы придумали специальный план. Пока вы ездили в Пекин и затем вернулись сюда, мы внимательно следили за английскими патрульными кораблями, курсирующими вдоль берега.
– У них большая скорость и мощные пушки, – добавил Кай. – Но наше оружие более мощное.
– В это время года, – сказал Ло Фан, – густой туман опускается на море по утрам и вечерам. За несколько минут до того, как ляжет туман, английский патруль проходит не далее, чем в миле от протоки, ведущей в открытое море. Послезавтра с этого патрульного корабля заметят большой клипер, им может быть только «Лайцзе-лу», держащая путь в открытое море. Поэтому, вне всякого сомнения, они бросятся следом.
Мгновенно Джонатан понял их замысел.
– Теперь понимаю! Пока они гоняются за кораблем-призраком, я войду в канал, выйду в море, возьму другой курс и двинусь домой!
Два лидера Общества Быков горделиво обменялись взглядами и кивнули.
– План кажется безупречным, – сказал Чарльз, – но в нем есть слабое место. Если патруль догонит двойника, сразу же станет ясно, даже в тумане, что их намеренно одурачили. Тогда они поймут, что произошло. И если капитан подаст сигнал из пушки, сюда вскоре подтянется масса других патрульных кораблей.
– Этого не случится, – ответил Кай, – по причинам, о которых мы вам скажем перед самым отплытием. Будьте готовы отправиться в путь послезавтра на заходе.
Джонатан знал, что им придется удовлетвориться услышанным, и сразу же согласился.
– Если бы не вы двое, – сказал он, – я давным-давно был бы мертв. Я полностью доверяю вашему опыту и верю в ваши планы.
В тот же день на корабль доставили еще больше продовольствия, и команда, уставшая от многонедельного безделья, с удовольствием принялась за подготовку к затянувшемуся отплытию. Груз драгоценного перца, упакованного в коробки и запечатанного воском, пришлось сначала вынуть, а затем сложить снова. С корпуса счищали ракушки, проверяли паруса, а затем краской, доставленной китайцами, перекрасили их из ослепительно белых в темно-серые. Теперь они будут сливаться с туманом и различить их станет еще труднее.
По мере приближения времени отплытия сотни рабочих, двигаясь с канатами в руках по обоим берегам, вывели двойник клипера в протоку, а «Лайцзе-лу», продолжая стоять с убранными парусами, заняла позицию в кильватере.
Ло Фан и Кай поднялись на борт, чтобы попрощаться.
– Братья, – сказал Джонатан, – никогда не забуду вас. Ло Фан, клянусь, что жизнь в Срединном Царстве скоро изменится. Кай, с тобой мы часто будем обмениваться письмами, коль ты будешь помогать Молинде и Шан-Вэю.
