Текст книги "Китайская невеста"
Автор книги: Майкл Уильям Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)
– Я хочу узнать больше о твоем Боге, – сказала она мужу. – Кроме того, мне кажется правильным, что мы должны быть соединены в твоей церкви так же, как были соединены в моем храме.
После этого Джонатан уже не удивлялся ничему из того, что она делала. Однажды вечером, придя домой с верфи, он широко улыбнулся, увидев Лайцзе-лу и Джулиана усердно занимавшихся в комнате на втором этаже. Книги, вырезки из журналов и газет лежали на столе, и пока Лайцзе-лу писала письмо по-китайски, Джулиан изо всех сил старался вывести китайские иероглифы на листке бумаги, списывая их из книги, лежавшей перед ним.
– Чем это вы заняты? – спросил он.
– Пишу письмо принцессе Ань Мень, – ответила Лайцзе-лу, – а завтра, когда клипер отправится в Вампу, надеюсь ты передашь посылку капитану с просьбой вручить моему отцу. В ней будет длинное письмо для него, а также все вот это, – она показала на книги и вырезки.
Джонатан взял в руки две первые попавшиеся книги.
– История кораблей на паровой тяге и техническая книга по строительству пароходов.
Он посмотрел на статьи, лежавшие на столе.
– Статья профессора Гарвардской медицинской школы о том, как предотвращать эпидемии.
– А вот здесь, – сказала его жена, – множество образцов печатной продукции, используемой американскими издательствами. Хотя печатное дело изобрели в Срединном Царстве, но мой народ остался далеко позади Запада в искусстве печатания.
Джонатан начал понимать.
– Но почему пароходы?
– Они будут гораздо полезнее барж на Янцзы и других крупных реках Срединного Царства. Что касается предотвращения эпидемии, я понятия не имею об идеях преподавателя из Гарварда, но они могут оказаться полезными. Каждый год множество китайцев умирает от эпидемий.
Джонатан кивнул.
– Но почему ты решила направить все это принцессе?
– Она покажет это императору и убедит его предпринять кое-какие меры. Я стала американкой, но не могу пренебречь своим долгом перед родной землей.
– Итак, ты решила стать здесь глазами и ушами Даогуана, – усмехнулся Джонатан.
– Не смейся, – с достоинством ответила она. – Срединное Царство изолировано от внешнего мира, и другие страны превосходят его во многих отношениях. По крайней мере, я могу помочь сделать его более современным.
Она повернулась к Джулиану, который, держа в руках листок бумаги, теребил ее за подол чонсама.
– Это уже гораздо лучше, Джулиан, – сказала Лайцзе-лу, – но постарайся делать движения кисточкой тверже и увереннее, вот так.
Она окунула маленькую кисточку в пузырек чернил и показала, как нужно сделать.
– До встречи внизу, – сказал улыбаясь Джонатан.
– Подожди! Найдется на отплывающем завтра клипере место для двух коробок, которые я посылаю Каю?
– А большие коробки?
– Около пяти футов в длину, пяти в высоту и четырех в ширину, – Лайцзе-лу на мгновение замялась. – Они очень тяжелые.
– Неважно. Уверен, место отыщется, – Джонатан вышел из комнаты, не спрашивая о содержимом этих коробок. Неплохо, что его энергичная, предусмотрительная жена делала все возможное для улучшения жизни граждан изолированного от мира и перенаселенного Срединного Царства.
За ужином молодая пара забавлялась перебранкой между Джеримаей и Сарой, которые с каждым днем ссорились все больше. Спор начался незаметно, когда Джеримайя заметил:
– Не вижу кувшинчика с маслом на столе, мне нужно полить фасоль и капусту.
– Я умышленно попросила служанку не приносить его из кладовой, – тихо ответила Сара.
Он удивленно поднял брови.
– Почему? Ты же знаешь, мне оно нравится.
– Слишком много масла вредно для тебя, Джеримайя. Ты ешь его со всем подряд.
– Масло – полноценный, натуральный продукт, – раздраженно ответил он. – Какую медицинскую школу посещали вы, миссис Эплгейт?
– Никакую, мистер Рейкхелл! – ответила она. – Но я вижу как каждое утро вы едите бекон и тосты с маслом, картошку на обед, снова картошку на ужин, да еще и яблочный пирог. Вы набрали слишком много веса. А единственные ваши упражнения – это прогулка до работы и обратно.
Джеримайя возмутился.
– Я не толстый! – Он помолчал, затем добавил более спокойно. – По крайней мере для мужчины моего возраста.
Сара повернулась к Джонатану, который старался сдержать улыбку.
– Ты провел много времени в Китае, видел ли ты там хоть одного толстого китайца?
Он отрицательно покачал головой.
– А ты, Лайцзе-лу?
– Едва ли.
Сара с торжеством оглядела сидевших за столом.
– Я прочла, как раз сегодня, что средняя продолжительность жизни американского мужчины в городах составляет пятьдесят лет.
– В таком случае я должен был бы умереть девять лет назад, – пробурчал Джеримайя.
Сара не обратила на его замечание ни малейшего внимания.
– Лайцзе-лу, а что говорила тебе принцесса Ань Мень о продолжительности жизни мужчин в Срединном Царстве?
Девушка не хотела ввязываться в их спор, но была вынуждена честно ответить:
– Семьдесят один.
– Как были получены эти цифры? – спросил Джеримайя с явным вызовом.
Джонатан пришел на помощь своей жене.
– Во многом китайцы, может быть и отстают, папа, но вот уже более двух тысяч лет правители различных династий следят, чтобы регулярно проводилась точная перепись населения. Это они делают раз в каждые сто лет.
Джеримайя принялся жевать бобы без масла.
– Я наверное умру от голода.
– Сомневаюсь, – весело сказала Сара.
– Что же, если не умру, то уж не по твоей вине!
Джонатан поспешно сменил тему разговора.
Позже, когда они остались одни в своей комнате, Лайцзе-лу сказала:
– Как ни неприятно мне это предлагать, но не могли бы мы найти для Сары другое место для житья?
– Конечно же нет. Она член нашей семьи, я и слушать не хочу об этом.
– Она и твой отец очень часто ссорятся в последнее время, мне становится не по себе.
Джонатан рассмеялся.
– Да им же это нравится. С каждым днем они ведут себя так, словно провели в браке многие и многие годы.
– Возможно они, – Лайцзе-лу задумалась. – Ты полагаешь…
– Я ничего не предполагаю, дорогая моя. Я лишь наблюдаю и отмечаю. Я вижу своего отца лишь глазами сына, а не товарища, знавшего его до моего рождения.
Лайцзе-лу задумчиво улыбнулась.
– Сара уже многие годы вдова, а папа Рейкхелл вдовствует еще дольше. Вот было бы здорово, если…
– Только не вмешивайся и не становись свахой!
Джонатан невольно подумал, почему это каждая счастливо вышедшая замуж женщина становится евангелисткой.
– И не думаю об этом, милый, – ответила она сладким голосом.
На следующее утро, когда Джонатан с отцом отправились на верфь, Лайцзе-лу оставила Джулиана на заботливое попечение Сары и отправилась в экипаже по своим делам, о которых она ни словом не обмолвилась своей старой гувернантке, с которой обычно делилась мыслями.
Хотя Нью-Лондон насчитывал более десяти тысяч человек и представлял собой одно из крупнейших поселений в штате Коннектикут, царившая в нем атмосфера не отличалась от атмосферы маленького городка, где, похоже, каждый знал, чем занимается сосед.
Поэтому не удивительно, когда в середине утра к Джонатану подошел главный клерк и неуверенно произнес:
– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз, мистер Рейкхелл?
– Разумеется. Закройте дверь и садитесь, Толбот.
– Не хочу совать свой длинный нос не в свои дела, – начал клерк. – Но я только что ходил на почту отправить банковские счета поставщикам в Нью-Йорк и Массачусетс. Обратно я возвращался по Бэнк-стрит. Нет, я не останавливался там ни в одной из матросских таверн, мистер Рейкхелл.
– Меня не волнует, если бы вы и заглянули туда. – Джонатан был занят и хотел, чтобы тот скорее переходил к делу.
– Во всяком случае, я заглянул в окно Грог Хауса и увидел миссис Рейкхелл, сидевшую с этим типом, Флетчером, Карлом Флетчером. Вероятно, вы об этом знаете, поэтому прошу прощения, что я отнял у вас время.
Толбот торопливо поднялся и вышел из офиса.
Джонатан расстроился больше, нежели соглашался признаться, даже самому себе. Средних лет, но изысканно одетый Карл Флетчер был темной личностью, и зарабатывал на жизнь тем, что доставал для корабельных компаний товары, которые было очень сложно достать. Компания «Рейкхелл и Бойнтон» время от времени имели с ним дела. Последней сделкой стала покупка партии дефицитной испанской красной меди, необходимой для отделки корпуса корабля. Флетчер редко подводил своих клиентов, но заламывал цены, сопоставимые разве что с редкостью продаваемых им товаров, но он никогда не рассказывал об источниках получения товаров. Большинство владельцев верфей считали его нечистым дельцом, в основном на том лишь основании, что каждую субботу и воскресенье он исчезал из города и никто ничего не знал о его личной жизни.
Зачем Лайцзе-лу встречалась с этим человеком, особенно в таверне, посещаемой матросами, было выше понимания ее мужа. Он бесконечно ей доверял, но и она несомненно понимала, что бросалась в глаза более, нежели любой другой житель штата.
Незадолго до полудня случился второй сюрприз, когда Лайцзе-лу навестила своего мужа в офисе. Она приходила сюда лишь во второй раз, и поэтому клерки разинули рты от удивления, когда она проходила по офису.
– Что случилось? – спросил Джонатан, когда она вошла в его кабинет.
– Ничего, уверяю тебя, мой дорогой, – ответила она и было совершенно очевидно, что она пребывала в счастливом расположении духа. – Я только что привезла коробки для Кая, чтобы погрузить их на клипер, отплывающий сегодня в Вампу, поэтому подумала, что могла бы пройтись пешком вместе с тобой и папой до дома, когда вы пойдете на обед.
– Ты привезла коробки? – с недоверием в голосе спросил он.
– Ну, не сама, разумеется. Они слишком тяжелые и большие. Но я заехала на станцию, наняла грузовой транспорт, привезла их сюда и удостоверилась, что их передали капитану клипера.
Джонатан никогда не думал, что она может быть такой словоохотливой, поэтому подумал, что ее кажущаяся невинная поза сплошная комедия.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросила она.
– Мне кажется очень странным, что моей жене приходится ездить на запятках грузового транспорта. Точно также как нахожу странным, что ей приходится встречаться в матросской таверне с Карлом Флетчером.
– Мне не хотелось, чтобы ты был причастен, но следовало бы догадаться, что ты обо всем узнаешь.
– Пока что, – ответил он, – я ничего не знаю.
– Как-то раз, некоторое время назад, я слышала как вы с папой Рейкхеллом говорили об этом Флетчере. Я… я решила купить кое-какие товары у него, а поскольку у него нет конторы, мне пришлось встречаться с ним в Грог Хаусе. Место действительно странное, и там полно матросов. Они во все глаза разглядывали меня, но ни один не поднялся с места. Подозреваю, они догадались, что я твоя жена.
– Позволю себе спросить, что за товары? – сухо спросил Джонатан.
Лайцзе-лу ответила уклончиво.
– Я заплатила ему как раз сегодня утром. Вот почему я с ним встречалась.
Она помолчала, затем видя, что Джонатан продолжает не отрываясь смотреть на нее, ожидая ответа на свой вопрос, поняла, что отступать некуда.
– Когда ты был в Кантоне, – сказала Лайцзе-лу, – ты наверное слышал, что Кай – один из видных деятелей тайного братства, патриотического общества. Он и Ло Фан – руководители кантонского филиала.
– Общества Быков, – произнес Джонатан, видя, что загадка углубляется. – Как-то раз они помогли мне.
Лайцзе-лу обхватила себя за плечи.
– Как ты сам видел, оружие англичан намного превосходит оружие солдат Срединного Царства. Британские офицеры вооружены отличными пистолетами. Их войска вооружены лучшими в мире мушкетами. А старые кремневые ружья, которыми вооружены солдаты императора, смешны и неуклюжи. Один английский солдат может одолеть многих китайцев.
Джонатан начал догадываться к чему она клонила.
– Верно, – сказал он, – человек, вооруженный кумином, как бы мастерски ни владел им, не в силах сражаться с тем, кто может поразить его из мушкета с расстояния в несколько сотен футов.
Она кивнула, и в голосе ее послышалась нотка вызова, когда она сказала:
– Я послала самые современные мушкеты и пистолеты Обществу Быков в коробках, адресованных Каю, – затем она неуверенно добавила. – Мне не хотелось, чтобы ты был замешан в чем-либо, что не имеет к тебе отношения. Я подумала, что не следует американцу оказаться посредине ссоры между англичанами и китайцами. Вот почему я умышленно ни слова не сказала тебе об оружии, которое отправляю Каю и Ло Фану.
– Понимаю.
– И еще, – гордо добавила она, – на это я потратила свои собственные деньги, из тех, что мой отец дал мне перед отплытием из Кантона.
Джонатан очень осторожно подыскивал слова ответа.
– Я очень благодарен тебе за твою осмотрительность. Но позволь внести ясность: дела моей жены – мои дела. Отныне и впредь на всех наших клиперах, которые отправляются в Вампу, я буду выделять гораздо больше места. Я сам буду покупать оружие. Тебе нет нужды вести дела с Флетчером, и мы будем пользоваться моими деньгами на его покупку, потому что мои деньги – это деньги моей жены.
Лайцзе-лу почувствовала бесконечное облегчение и сказала сама себе, что следовало знать, что он поступит именно так, как поступил.
В последующие недели газеты Соединенных Штатов запестрели заметками о нарастающем кризисе на Дальнем Востоке, и многие редакторы рассуждали на тему, будет ли Америка втянута в конфликт. Затем совершенно неожиданно Джонатана пригласили в Вашингтон на встречу с президентом. Он не потратил много времени, отправившись в Балтимор на одном из клиперов, а затем на лошади в столицу страны. Всего лишь через пять суток после получения послания, Джонатан явился в особняк президента, который все чаще стали именовать Белым Домом, потому что после войны 1812 года его выкрасили в белый цвет, чтобы скрыть ужасные отметины на стенах, оставшиеся после того как британские экспедиционные силы пытались сжечь здание.
Президент Мартин Ван Бурен, получивший прозвище «Маленький волшебник» за свою хитрость и ловкость политика в последний год своего первого срока исполнял обязанности главы исполнительной власти. Понимая, что приобретение территории Орегона превратит Соединенные Штаты в Тихоокеанскую державу, Ван Бурен, не теряя времени, пытался узнать как можно больше о положении на Востоке.
– Признателен вам за сотрудничество, мистер Рейкхелл. – Сказал он, когда Джонатана провели в просто обставленную комнату, в которой прежде работал Эндрю Джэксон. – Мне сообщили, что вы знаете о Китае больше кого бы то ни было в стране, и мне нужен ваш совет.
– Я не специалист в политике, мистер президент, – ответил Джонатан, – но с удовольствием сделаю все, что в моих силах.
– Верно ли, что основным вопросом в разногласиях между Британией и Китаем стала контрабанда опиума?
– По существу да, сэр. Император усиленно старается пресечь проникновение опиума в страну. Однако Британская Ост-Индская компания и ряд других более мелких торговцев зарабатывают такие баснословные барыши, что игнорируют этот запрет. Они чувствуют себя свободными творить все, что им заблагорассудится, потому что в Англии нет закона, который бы запрещал покупку опиума в Индии и продажу его с огромной выгодой китайским контрабандистам, которые выкладывают за него серебро.
– Невероятно.
– Возможно, но и мы не без греха, мистер президент. В Соединенных Штатах также нет закона относительно опиума, поэтому некоторые из наших поставщиков скупают наркотик в Нидерландской Ост-Индии и везде, где только могут, и следуют примеру англичан.
Мартин Ван Бурен задумчиво поднял брови.
– Понимаю. Это все объясняет. Вряд ли можно сказать, что мы переживаем пору лучших отношений с Великобританией. Они оспаривают наши претензии на территорию Орегона, даже несмотря на то, что мы основываем там поселение, они также поддерживают мексиканцев в их пограничном споре с Техасом, несмотря на то, что мы совершенно однозначно заявили им, что Республика Техас населена практически одними американцами, и в ближайшем будущем мы надеемся включить ее в наше содружество. Как бы там ни было, но лорд Мелборн просит нас оказать ему активную поддержку в его споре с императором Китая.
– Есть еще один аспект, требующий внимательного рассмотрения, мистер президент, – сказал Джонатан. – За опиумной торговлей скрывается желание Великобритании, которое американские торговцы вне всякого сомнения разделяют, расширить торговлю с Китаем. Как вы, вне всякого сомнения, знаете, для нас открыт только единственный порт в Кантоне. Китай все еще продолжает оставаться закрытой страной, и объем его торговли с внешним миром крайне незначителен. Большая часть товарооборота сконцентрирована в руках моего тестя. Ни одному иностранному кораблю не разрешено заходить ни в один из портов Китая, кроме Кантона. Уверен, что англичане, используя опиум в качестве предлога, надеются силой заставить Китай открыть свои другие порты для торговли, сделать то, что пойдет на пользу и нашим торговцам. Включая и мою собственную компанию, – чистосердечно добавил он.
– Значит вы советуете нам принять в этом споре сторону британцев? – спросил президент.
– Ничего подобного, сэр! – последовал немедленный ответ. – Торговля опиумом – отвратительное и грязное дело! По моему мнению, только нация, лишенная совести, может воспользоваться силой оружия, чтобы заставить отсталую страну открыть для нас свои двери. И компания «Рейкхелл и Бойнтон» откажется участвовать в такого рода национальной политике.
– В наши политические планы не входит война с китайцами по этому поводу, мистер Рейкхелл, – сказал Ван Бурен. – Я располагаю единодушной поддержкой моего кабинета, а также лидеров обеих соперничающих партий в конгрессе. Я хотел поговорить с вами, чтобы убедиться самому, что мы не занимаем неправильной позиции.
Джонатан чуть заметно улыбнулся.
– Я бы пошел еще дальше, сэр, вплоть до того, чтобы порекомендовать вам поддержать китайскую сторону. Моя жена – подруга влиятельной сестры императора, и, уверен, мы смогли бы завоевать расположение и дружбу самого императора. Получилась бы неплохая политика, а также этический жест, поскольку так можно было бы обеспечить особые торговые концессии.
Президент покачал головой.
– Не получится, мистер Рейкхелл. Наши отношения с британцами, прими мы сторону нации, которую они рассматривают как своего потенциального противника, еще более обострились бы. По тому, как развивается ситуация сейчас, нам повезет, если удастся избежать еще одной войны с ними. К тому же наш народ слишком мало знает о Китае, и, следовательно, практически не будет поддержки, если мы встанем на сторону императора. Боюсь, что с началом войны, исходя из наших национальных интересов, нам придется занять строго нейтральную позицию.
Джонатан был разочарован, но понимал, что президент Ван Бурен прав. Его возможности были ограничены.
Вскоре после возвращения из Вашингтона Джонатан получил письмо от Чарльза Бойнтона, в котором тот в деталях описал свою встречу с лордом Мелборном.
«Думаю, нет надежды, что конфликт с Китаем будет разрешен в ближайшее время, – писал Чарльз. – Англичане уже направили экспедиционные части на север, а Лин Цзи-сюй не намерен сдавать своих позиций».
Это мнение совпадало с точкой зрения, высказанной в другом письме, написанном несколькими неделями раньше Сун Чжао дочери и зятю.
«Когда вы отплыли из Кантона, я не предполагал, что ситуация может еще более осложниться, – писал он. – Но тем не менее она продолжает ухудшаться. Поговаривают, что капитан Эллиот рано или поздно предпримет атаку на Кантон, а на факториях уже имели место кровавые столкновения».
В тот же вечер за ужином Лайцзе-лу открыто выразила свое беспокойство.
– Как бы мне хотелось убедить отца покинуть Китай на время, пока не урегулируется кризис!
– Полностью с тобой согласна, – сказала Сара. – Я тоже ужасно переживаю за него. Но его преданность императору Даогуану настолько велика, что даже понимая, что эта война ничего не даст, вероятность его согласия оставить Китай крайне ничтожна.
– Что это за вероятность? – спросил Джеримайя.
– Чжао с большим уважением относится к Джонатану, – пояснила Сара, – и может быть прислушается к его совету.
– Джонатан умеет быть убедительным, – заметила Лайцзе-лу, – но Америка так далеко от Кантона, что отец может не согласиться приехать сюда. Хотя, как мне кажется, он мог бы согласиться отправиться в Джакарту и побыть некоторое время у Толстого Голландца, своего главного торгового партнера.
Джонатан пристально посмотрел на отца. Джеримайя понял, что происходит в голове у сына, и кивнул.
– Кажется, у меня нет выхода, – сказал Джонатан. – Отправляюсь в Вампу сразу же, как только смогу.
Он улыбнулся жене.
– И как договорились, мой груз будет включать больше оружия для Общества Быков. Возможно, Кай и Ло Фан помогут мне убедить его, что в его же интересах покинуть Китай на время, пока там идет война.
– Надеюсь, – сказала Лайцзе-лу, довольная известием об увеличении поставок оружия.
– По дороге туда, – продолжал Джонатан, рассуждая вслух, – заеду к Толстому Голландцу в Джакарту, передам ему подарок, который давно хотел вручить. Может быть, Чжао скорее согласится, если привезу ему приглашение, написанное самим Голландцем.
– О, разумеется! – воскликнула Лайцзе-лу. – Это может здорово помочь!
И Джонатан немедленно приступил к интенсивной подготовке очередного плавания на Восток на клипере, носящем имя его жены. Офицеры, боцман и большинство членов команды, ходившей с ним в прошлый раз, не были заняты, и он снова собрал всех в команду.
Тем временем Лайцзе-лу, к своему большому удивлению, почувствовала себя плохо. Беспокоясь об отце, она не обращала внимания на свое состояние, но оно день ото дня становилось все хуже и хуже. Сара заставила ее обратиться к доктору Грейвсу. Поэтому Лайцзе-лу отправилась к нему на прием, интуитивно она решила не говорить об этом мужу.
Мартин Грейвс, внимательно осмотрев ее, сказал:
– У вас будет ребенок.
– Как замечательно!
Врач нахмурился.
– Надеюсь, все будет замечательно. Но я предпочитаю быть откровенным со своими пациентами, и буду столь же искренен и с вами, как если бы вы были моей дочерью. По моему диагнозу у вас малоизвестная болезнь тканевой несовместимости. Не исключено, что во время беременности могут возникнуть серьезные осложнения, если не соблюдать осторожность. Настаиваю, чтобы последние шесть-восемь недель беременности вы провели в постели. Я назначу специальную диету, когда придет время.
– Но я не могу столько времени оставаться в постели, – воскликнула Лайцзе-лу. – Мне нужно присматривать за Джулианом!
– О нем позаботится миссис Эплгейт, и моя жена поможет. Ваше положение весьма серьезно, а если вы не сделаете, как я советую, то можете потерять и свою, и жизнь ребенка.
– Понимаю.
Она не представляла, что болезнь может быть настолько серьезна.
– Я не могу сказать определеннее. Если повезет и вы останетесь невредимы после рождения ребенка, то больше не сможете иметь детей. Ни при каких обстоятельствах. В этом веке медицинская наука сделала большой шаг вперед, и несомненно наступит день, когда такое заболевание, как у вас не будет представлять проблем. Но это время еще не пришло. Велика вероятность того, что после рождения ребенка ваше здоровье будет слабым до конца жизни.
Лайцзе-лу вернулась домой и, предложив Джулиану заняться игрой, которая отвлекла малыша, поведала все, о чем ей рассказал врач, Саре.
Пожилая женщина не стала скрывать своей тревоги.
– Доктор Грейвс имеет репутацию лучшего врача в этой области. Поэтому лучше следовать его инструкциям.
– Я так и сделаю, Сара. Обещаю, не совершать глупостей.
– Я хочу сходить к нему сама.
– Зачем?
– Я отдаю предпочтение западной медицине перед китайской, но в то же время я видела чудеса, которые творили врачи Срединного Царства, особенно с помощью трав. Я привезла с собой кое-какие травы и несколько пузырьков с настойками и хочу посоветоваться с доктором Грейвсом относительно доз, которые можно давать беременным, чтобы не причинить вреда.
– Я исполню все, что сочтете нужным ты и доктор Грейвс, – сказала Лайцзе-лу. – У меня слишком большой долг перед Джулианом и теперь перед собственным ребенком, слишком, чтобы подвергать себя ненужному риску.
– Слава Богу. Джонатан будет доволен, когда узнает, что ты так настроена.
– Он не должен ничего знать, – спокойно сказала Лайцзе-лу. – Я запрещаю тебе даже словом обмолвиться ему об этом.
Пожилая женщина застыла на месте, пораженная.
– Боже милостивый! Не станешь же ты скрывать все это от него!
– Именно так я и собираюсь поступить. Ты же знаешь, как мы с ним близки. Если Джонатан узнает, что я беременна и что есть хоть самая ничтожная опасность, он ни за что не отправится в Срединное Царство. Он останется здесь, со мной, а к тому времени, когда он все-таки пустится в путь, в Кантоне наверняка уже начнется война.
– Ты не можешь обвинять его за это!
– Разумеется, – согласилась Лайцзе-лу, – но крайне важно, чтобы он попытался убедить отца покинуть Срединное Царство, пока там не восстановится мир. Если он кого и послушает, так только Джонатана.
– Боюсь, ты права, Чжао не только патриот, убежденный, что выполняет свой долг, но еще и поразительный упрямец.
– Жизнь моего отца стоит небольшого обмана, который никому не причинит вреда. Когда Джонатан вернется и узнает о причинах, побудивших меня поступить таким образом, независимо от того родится ребенок или нет, я знаю, он простит меня.
Сара вздохнула.
– Хоть меня и будет мучить совесть, но тут, мне кажется, ничем не поможешь. Решать тебе, а не мне, поэтому я вынуждена поступать так, как ты считаешь будет лучше.
– И еще, – призналась Лайцзе-лу. – Только вчера вечером Джонатан сказал мне что половину всего груза составит оружие для Общества Быков. Без этой помощи сотни китайцев будут сражаться с британцами лишь оружием, которому впору храниться в музеях.
– Ты загнала меня в угол, – сказала бывшая гувернантка, – вставила в рот кляп и связала руки за спиной, но я не прощу себе, если случится что-нибудь страшное за время отсутствия Джонатана.
– Ничего не случится, – заверила ее Лайцзе-лу. – Я узнала, когда изучала религию Запада, что ваш Бог добр и сострадателен. Уверена, что не допустит вреда мне и моему ребенку. В конце концов Сара, он знает, что мои помыслы чисты.
Джулиан с радостью соглашался остаться дома с мачехой, которую стал обожать, и Джонатан успокоился. Благодаря Лайцзе-лу, возможные проблемы уменьшились, вместо того, чтобы множиться, поэтому подготовка к плаванию на Восток велась полным ходом.
Однако одно обстоятельство расстраивало планы Джонатана. Ему никак не удавалось за такое короткое время достать свой обычный груз – станки, поэтому загрузив оружие для Общества Быков, оставшееся место он заполнил западными медикаментами, которые, как он полагал, наверняка потребуются китайцам, если пушки Англии, установленные на кораблях эскадры, откроют огонь. В лучшем случае он покажет невысокий процент прибыли держателям акций компании, но это его не беспокоило. Во всяком случае его обязанность состоит в том, чтобы они не теряли своих денег.
Лайцзе-лу сама взялась закупать на рынке овощи, фрукты, банки с джемом и консервы, предназначавшиеся лично Джонатану на время плавания. Постоянно веселая в его присутствии, она следила за тем, чтобы случайно не упомянуть о том, что ей сказал доктор Грейвс. И Сара, следует отдать ей должное, также взяла себя в руки и хранила доверенный ей секрет.
Лайцзе-лу позволила себе несколько расслабиться, когда написала в письме отцу о своей беременности, уговаривая приехать в Америку взглянуть на своего внука. Может быть это известие, подумала она тщательно запечатывая письмо, придаст дополнительный вес аргументам мужа. Пока Джонатан не отплыл, ей и в голову не приходило, что отец вполне может упомянуть о ее состоянии зятю. Теперь ее оплошности уже не исправить и оставалось положиться исключительно на любовь Джонатана к ней, утаившей эту новость от него.
Отплытие было назначено на середину дня. Джонатан провел утро в офисе как обычно, и единственным отличием этого дня от обычных дней был праздничный обед. Затем вся семья отправилась проводить капитана на причал, где на якоре стояла «Лайцзе-лу». Джонатан постарался скрыть от жены новые четыре девятифунтовые пушки, укрытые под палубой, которыми он дополнил вооружение клипера. Эти тяжелые орудия делали корабль менее маневренным, но тут уж ничего не поделаешь. Следовало приготовиться к любым неожиданностям у берегов Китая.
Прощания Рейкхеллов никогда не отличались длительностью. Каждый в семье испытывал особое почтение к морю и морской стихии, поэтому Джонатан, прощаясь с отцом, передал ему свое новое последнее завещание. В нем он предусмотрительно оговаривал, что в случае его смерти или гибели на море, Лайцзе-лу становится официальным опекуном Джулиана вплоть до его совершеннолетия.
– Передай Чжао, я приготовлю его любимую утку по-кантонски с соусом из омара, если он приедет сюда, – сказала Сара.
Джулиан, обняв отца, сказал:
– Когда я подрасту, поплыву с тобой. Буду первым помощником.
– Станешь, если сумеешь заслужить это место, – ответил Джонатан. – Начнешь как юнга, затем во время школьных каникул будешь стажером. Таков путь, которым идут все Рейкхеллы.
Видя, что мальчик внимательно слушает его, Джонатан продолжил:
– Так начинал я, сын. Ты должен изучить море, знать, как ходить в любую погоду. Научиться разбираться и понимать людей, становясь мужчиной, и только после этого ты сможешь командовать другими.
Маленький мальчик торжественно кивнул, не до конца понимая сказанное, но чувствуя, что отец говорит ему что-то очень важное.
Джонатан и Лайцзе-лу застыли в полном объятии.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы увезти твоего отца, привести его сюда вместе с собой.
– Знаю, – ответила Лайцзе-лу, крепко прижимаясь к нему.
– Береги себя, – сказал он. – Я попросил Сару и отца вмешаться, если ты будешь слишком много заниматься делами.
Она подумала не догадывается ли он, что у нее будет ребенок.
Их поцелуй был долгим и горьковато-сладким. Когда они выпустили друг друга из объятий, Лайцзе-лу прошептала:
– Да хранит тебя Бог.
Так она дала ему знать, что приняла его веру.
Джонатан поднялся на борт, и через несколько мгновений корабль медленно отошел от причала и набирая скорость, направился в сине-зеленые волны моря.
Император Даогуан был слишком мудр, чтобы слушать конфиденциальные сообщения военных советников в присутствии всего двора. Аристократы, члены его персональной свиты, евнухи наверняка станут обсуждать каждое услышанное слово, даже наиболее умные из его наложниц начнут перешептываться друг с другом, в том числе в присутствии слуг.
