Текст книги "Фабрика кроликов"

Автор книги: Маршалл Кэрп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Глава 91

Не было никакого смысла звонить Терри и сообщать, что Барбер заглотил наживку. Терри уже на полпути домой, а от моего звонка повернет и подвалит ко мне. Я включил мармеладный мобильник, набрал 77 # и нажал «ОК».

– Здравствуйте, детектив Ломакс. – Голос в трубке был сильный, уверенный и женский. Явно не Барберов. Голос принадлежал Арабелле Леоне.

Что-то частенько меня стали заставать врасплох. Услышав Арабеллу, я просто опешил.

– Мисс Леоне, – промямлил я, – вы могли бы позвонить мне в участок.

– Извините, что устроила вам маленький спектакль, но у ваших друзей из ФБР дурная привычка прослушивать мои частные телефонные разговоры. А я хотела, чтобы наш с вами разговор получился экстра-частным.

– Все, что вы мне сообщите по нашему делу, я передам своим невоспитанным друзьям, – предупредил я.

– А я звоню совсем не по нашему делу. Я звоню по вашему делу. У вас, кажется, есть брат по имени Франклин.

– Да, Фрэнки. Что вам известно о Фрэнки?

– Что он сволочь, – отвечала Арабелла. – Что он украл деньги и что пострадавшая сторона требует для него высшей меры.

– Господи Боже мой, откуда вы узнали?

– Я же вам говорила, детектив, что собираю информацию обо всех, с кем имею дело. Вы лично абсолютно чисты. Однако в нашей базе данных фигурирует Франклин Ломакс. Он у нас постоянный клиент. Последний раз наведывался несколько недель назад. Ставки делал опрометчиво, проигрался в дым. Видеокамеры все зафиксировали.

– Пожалуйста, не тратьте силы на подробности. Я узнал о них из первых рук.

– Мы всегда отслеживаем проигравшихся в дым, – пояснила Арабелла. – Вдруг они вздумают вернуть деньги, взяв кого-нибудь на мушку?

– У Фрэнки другой стиль.

– Тогда мы этого не знали. Вот почему я велела Ронде, одному из наших барменов, купить Франклину Ломаксу несколько напитков и дождаться его излияний после возлияний. Выяснилось, что Франклин Ломакс втерся в доверие к одной женщине из Лос-Анджелеса, Вики Пардини, и ограбил ее.

– Вряд ли он втерся к ней в доверие с целью ограбления, – возразил я. – Просто так получилось.

– Вы намекаете на то, что ваш брат не собирался грабить миссис Пардини? Неужели в суде такое оправдание до сих пор имеет силу?

– Вы правы, мисс Леоне. Фрэнки совершил преступление. Но, по-моему, наказание слишком сурово.

– Не могу не согласиться. А теперь, когда я знаю, что Франклин – ваш родной брат, не могу не предложить помощь.

«Второй раз попался, Ломакс, поздравляю».

– Благодарю вас, я очень ценю ваше участие, – произнес я, заикаясь лишь самую малость. – Однако я не могу принять помощь от…

– От меня? Именно так и должен был выразиться всякий уважающий себя и живущий по закону полицейский. Однако имейте в виду: если ваша принципиальность мешает вам меня хотя бы выслушать, единственным соответствующим случаю жестом с моей стороны будет только венок на могилу.

– Я как-то не привык к соответствующим случаю жестам. Я же коп. Мы по большей части берем взятки.

– Это не взятка. Это моя дань вам и Айку.

– Что, и Айк в курсе?

– Не волнуйтесь: не в курсе и никогда в курсе не будет. Мне ничего не нужно ни от него, ни от вас. Если мне понадобится аннулировать отметку в водительских правах, за превышение скорости к примеру, я обращусь к своим многочисленным друзьям из департамента полиции Лас-Вегаса.

– Я весь внимание. Итак, мисс Леоне, каков ваш план?

– У меня в Лос-Анджелесе есть партнер по бизнесу, Джозеф Каппадонна.

«Mamma mia! Джо Кап. Мафиози, главный по вопросам рэкета».

– К счастью, сложилось так, что супруг миссис Пардини работает в строительном бизнесе, а фирма мистера Каппадонны отвечает за безопасность всех строительных объектов мистера Пардини. Исключительно из уважения ко мне мистер Каппадонна согласился побеседовать с миссис Пардини и попытаться убедить ее принять деньги, которые ваш брату нее… которые ваш брат ей задолжал, и отменить по отношению к нему планируемые ею репрессалии.

– А как я смогу отблагодарить мистера Каппадонну за его доброту?

– Не волнуйтесь. Я сказала мистеру Каппадонне, что вы человек прямой. Дальше чистый бизнес. Мистер Каппадонна устраивает вашу встречу с миссис Пардини, помогает обеим сторонам уладить дело полюбовно, вы платите мистеру Каппадонне вознаграждение за услуги. Сделка честная, без какого-либо ущерба для вашей совести или репутации.

– И для моего брата.

– Вот именно. Вам это интересно?

– Сколько у меня времени на размышления?

– Нисколько.

– Тогда давайте я все повторю, чтобы не осталось недопониманий. Я плачу Каппадонне деньги, которые мой брат должен, плюс вознаграждение за услуги, а Каппадонна делает Вики Пардини предложение, от которого она не может отказаться. Каппадонна не рассчитывает на досрочный выпуск из тюрьмы своих знакомых и на другие подобные льготы.

Арабелла рассмеялась грудным сексуальным смехом.

– Мой адвокат выразился бы иначе, но чисто между нами – да, именно это я и предлагаю.

– Я принимаю ваше предложение, – сказал я. – Как я свяжусь с Каппадонной?

– Он вам сам позвонит. Не отключайте телефон, который я вам прислала. Но мне больше с него не звоните. Я умываю руки. Ни пуха вам ни пера с Каппадонной. И поймайте поскорее ублюдков, которые испортили нам с Айком Роузом всю малину.

Арабелла отключилась прежде, чем я успел сказать «спасибо».

Глава 92

Телефонный звонок вырвал меня из тисков Морфея. Я нашарил на ночном столике мобильник, успешно свалил его на пол и лишь затем ответил.

– Это Майк? – Голос был мужской.

– Да, это Майк.

– Вам звонят из кабинета доктора Джозефа. У вас назначена частная консультация. Через полчаса будьте на пересечении Хайленд-авеню и Беверли и ждите дальнейших указаний. Имейте в виду: у доктора Джозефа очень чувствительное диагностическое оборудование. Поэтому, пожалуйста, не берите с собой никаких металлических предметов.

– Хайленд и Беверли. Через полчаса, – повторил я в заглохший телефон.

Часы показывали без пятнадцати четыре. Глухая ночь. Я оделся, отцепил жетон и оставил его вместе с пушкой дома, чтобы, не дай Бог, не вывести из строя чувствительное диагностическое оборудование доктора Джозефа.

Я выехал на Хайленд-авеню, вообще просторную, а в этот час попросту пустынную. До условленного места я добрался на пять минут раньше условленного времени и припарковался возле гидранта. Через двадцать секунд зазвонил телефон.

– Поезжайте за «шевроле», – велел все тот же мужской голос.

Черный «шевроле» с тонированными стеклами не спеша проехал мимо моей машины и повернул в сторону Беверли. Я последовал за ним, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида. Из этого самого вида не исчезала пара фар.

Наш маленький караван добрался до Хэнкок-парк и повернул на юг. Доехав до Кореятауна, мы забрали на запад, к Сан-Марино, и наконец свернули на Сент-Эндрюс, тихую узкую улочку, явно не из тех, на которые зарится мафия. «Шевроле» припарковался перед кирпичной церквушкой. Я стал рядом, и выезд мне немедленно перекрыл автомобиль, всю дорогу меня контролировавший.

Света от фонарей было достаточно, чтобы разглядеть обоих водителей, огромными тенями надвигавшихся на мою «акуру». Я знаю в лицо отдельных представителей организованной преступности Лос-Анджелеса, однако с этими двумя мне прежде сталкиваться не приходилось.

Водитель «шевроле», коротко стриженный брюнет явно итальянского происхождения, был достаточно хорош собой, чтобы сойти за малоуспешного актера Голливуда, выживающего за счет ночных подработок в ресторане. Образ дополняли кремовые брюки и голубая рубашка.

Второй, белокожий и белобрысый, явно никакого отношения не имевший к Средиземноморью, отсвечивал круглой, стриженной ежиком головой. На нем был самый ходовой в Лос-Анджелесе костюм – черные брюки, черный пуловер и черная футболка. Ежик распахнул дверь моей «акуры» и произнес:

– Кабинет доктора Джозефа налево.

Парни совсем не походили на матерых мафиози. Я решил, что они еще только учатся. Бамбино и Ежик сопроводили меня к церкви. Хорошо освещенная табличка над дверью гласила: «Дом приходского священника. Вход только по личным вопросам. По вопросам, связанным с проведением служб, обращайтесь, пожалуйста, со стороны улицы Сент-Эндрюс».

Наш вопрос, по всей видимости, не имел отношения к службам – мы открыли дверь под табличкой и пошли по коридору с белыми оштукатуренными стенами, темными деревянными панелями и металлическими канделябрами тонкой работы. Остановились мы перед деревянной дверью, на которой поблескивал крест цветного стекла, дюймов десяти длиной.

Бамбино ловко меня обыскал, причем нимало не постеснялся прощупать и продавить все до единого потенциальные закоулки, в которых можно тайно пронести оружие. «С такой сноровкой в Западном Голливуде целое состояние можно сколотить», – подумал я, но счел за лучшее шутку не озвучивать – сейчас она могла стоить мне жизни.

Из моих карманов Бамбино извлек два сотовых телефона, тщательно их осмотрел и вернул мой телефон, оставив тот, что прислала Арабелла.

– Это ваш, – глубокомысленно заметил он.

Ежик открыл дверь, подтолкнул меня в комнату и тотчас дверь закрыл. Комнату освещали две, от силы три тусклые лампочки. Более всего помещение походило на скромную приемную, о чем говорила меблировка – два диванчика, два кресла и деревянный письменный стол. В одном кресле сидела женщина. В другом – Джо Каппадонна. При моем появлении он поднялся.

– Примите мои извинения за беспокойство в столь неурочный час, – произнес Каппадонна. – Сначала я хотел все решить за обедом в «Плюще», но потом подумал, что вам неинтересно появляться на публике в моем обществе, равно как и мне неинтересно появляться на публике в вашем. Спасибо, что приехали. – И Каппадонна протянул руку.

– Спасибо, что встретили меня, – отвечал я, пожимая руку, которая в свое время бог знает каких дел наделала.

Каппадонна более походил на Майкла Корлеоне, чем на главу клана Сопрано, – загорелый, сорокалетний и сухопарый. На нем были серые брюки и бледно-голубая рубашка, которая даже при тусклом свете красиво оттеняла его густые темные волнистые волосы, длинноватые сзади и седоватые на висках.

– Познакомьтесь, это миссис Пардини, – произнес Каппадонна, указывая на женщину.

Фрэнки описывал Вики Пардини как скучающую тридцатипятилетнюю домохозяйку из Беверли-Хиллз с потрясающим телом. Насчет тела он не преувеличил, однако скучающей я бы миссис Пардини не назвал. Состояние ее можно было определить как промежуточное между столбняком и готовностью описаться от непосредственной близости Джо Каппадонны.

– Мы все здесь взрослые люди, – начал Каппадонна, – так что давайте сразу перейдем к сути дела. Ваш брат Фрэнки взял у миссис Пардини пятьдесят тысяч долларов и пообещал приобрести на эту сумму конкретные акции конкретной компании, однако приобрел совсем другие акции, рассчитывая сколотить капитал для себя лично за спиной миссис Пардини. Акции резко упали в цене, и ваш брат оказался не будем уточнять в каком месте. Я правильно излагаю?

– Да, – процедила Вики Пардини. – Он забрал мои пятьдесят штук.

– Я задал вопрос мистеру Ломаксу, дорогуша, – заметил Каппадонна. – Сидите помалкивайте пока. Итак, мистер Ломакс, я правильно излагаю?

– Правильно, – кивнул я.

– Продолжим. Акции, которые Фрэнки должен был купить, продолжали расти в цене. Однако, поскольку у Фрэнки не было денег, он решил соблазнить миссис Пардини в надежде, что, увлекшись им, она забудет об акциях. Правильно?

– Именно так я вижу ситуацию.

– Хорошо. Итак, ваш брат воспользовался доверчивостью этой очаровательной женщины и попрал ее добродетель. Неудивительно, что миссис Пардини решила нанять человека, который преподал бы вашему брату хороший урок. Как бы то ни было, наш с вами, мистер Ломакс, общий друг, которому вовсе не хочется видеть вашего брата мертвым, связался со мной, а я связался с миссис Пардини, поскольку считаю, что смогу помочь ей вернуть деньги и восстановить доброе имя. Именно таков наш бизнес. Рука, что называется, руку моет. Единственная загвоздка состоит в следующем: есть ли деньги у вашего брата?

– Сколько конкретно он должен?

– На настоящий момент сто пятнадцать тысяч долларов. Акции, которые он обещал приобрести, сейчас стоят девяносто тысяч. Мне лично за посредничество в этом щекотливом деле ваш брат должен десять тысяч долларов. Столько же должна мне и миссис Пардини. Будет только справедливо, если за нее заплатит ваш брат, поскольку именно он является причиной всего случившегося. Если вы сильны в арифметике, мистер Ломакс, вы, возможно, успели сложить эти цифры – и получили только сто десять тысяч долларов. За что же еще пять тысяч? – спросите вы. А я отвечу: эти пять тысяч мы пожертвуем малоимущим прихожанам церкви, поскольку священник любезно согласился предоставить нам помещение для проведения переговоров. Платеж должен состояться завтра, ровно в полдень. Карты «Американ экспресс» к оплате не принимаются.

– Речь идет о крупной сумме наличными, – сказал я. – Большинство банков в выходные закрыты.

– Значит, приспело время для крупного снятия денег со счета. – Каппадонна вручил мне алюминиевый кейс. – Думаю, это вам понадобится, мистер Ломакс.

– Где и кому я должен передать деньги?

– Завтра вы поедете в Сенчури-Ситимолл. Машину оставите на подземной парковке, подниметесь на двенадцатый уровень. Купите билет на сеанс, который начинается в полдень, в кинозал номер шесть. Понятно?

– Кинозал номер шесть. Полдень.

– Двое моих помощников будут сидеть в предпоследнем ряду, между ними будет одно свободное кресло. Вы сядете в последнем ряду точно за этим свободным креслом, положите кейс с деньгами на пол и подтолкнете его вперед. Свет погаснет, мои помощники уйдут с кейсом, а вы выждете еще пятнадцать минут и тоже уйдете.

– А вдруг мне захочется досмотреть фильм до конца?

Каппадонна рассмеялся.

– Приятно видеть, что вы не утратили чувство юмора. Можете сидеть в кинотеатре хоть до Рождества. А вот двигаться с места, прежде чем пройдет пятнадцать минут, вам нельзя. К тому времени мы успеем дважды проверить содержимое кейса. Если все окажется в порядке, считайте своего брата свободным заниматься любыми делами и не опасаться репрессалий. Миссис же Пардини будет вольна заниматься своими делами, не опасаясь, что ее супруг, который является моим партнером по бизнесу, когда-либо будет иметь неудовольствие узнать, насколько плохо она разбирается в людях. Так что в нашем деле проигравших нет, одни победители.

Я взглянул на миссис Пардини. Для победительницы она выглядела мрачновато.

– Значит, вознаграждение за посредничество, которое выплатит мой брат, выразит степень признательности нашей семьи вам за услуги?

– Буду надеяться, что вы вспомните об этой малости, если меня вызовут в суд за переход улицы в неположенном месте, – произнес Джо, похлопывая меня по плечу, словно закадычный друг.

Переход улицы в неположенном месте. И это говорит человек, слова которого о том, что лучший способ сохранить в секрете известное двоим – убрать одного, стали уже крылатым выражением.

– Миссис Пардини, – обратился Каппадонна к Вики, – скажите мистеру Ломаксу «до свидания». Вы с ним больше не увидитесь.

– До свидания, – выдавила оцепеневшая Вики.

– Простите моего брата, миссис Пардини. Я уверен, он не хотел причинить вам страдания. Он в некотором роде болен – у него пагубная склонность к азартным играм.

– Я тоже в некотором роде больна, – процедила Вики. – У меня пагубная склонность к придуркам.

Каппадонна пожал мне руку.

– А вы гораздо лучше вашего брата, – похвалил он, провожая меня до двери. Там уже поджидала пара начинающих душегубов. Они довели меня до машины и долго смотрели мне вслед.

Глава 93

Вернувшись домой, я сварил кофе, принял душ, побрился и пролистал «Лос-Анджелес таймс». Согласно неподтвержденным данным, из «Ламаар» уже уволилось четыре тысячи человек. Учитывая масштабы угрозы, число было невелико. Однако автор статьи подчеркивал, что большая часть низкооплачиваемого персонала не потрудилась написать заявления об уходе. Уборщики, официанты, горничные, механики и сантехники просто перестали являться на работу. Кроме того, несколько тысяч продавцов, менеджеров низшего и среднего звена, актеров-мультяшек и рады были бы вручить заявления своему непосредственному начальству, да начальство успело слинять прежде, чем сориентировались подчиненные.

Ровно в шесть утра я позвонил Большому Джиму.

– У меня хорошая новость. Они согласились прекратить преследование Фрэнки. Правда, это обойдется в кругленькую сумму, зато Фрэнки будет жить и еще немало геморрою нам доставит.

– Слава Богу, – с чувством произнес Большой Джим. Нет чтобы сначала спросить «сколько?». Но такой уж у меня отец.

– Они требуют сто пятнадцать тысяч долларов, – заметил я.

– Сколько? Прощай, обеспеченная старость.

– А что ты хотел? Воспитание детей нынче недешево. Кстати, эта сумма нужна завтра к полудню. Наличными.

– Не вопрос, – отвечал Большой Джим. – Деньги давно у меня в сейфе.

– Ничего удивительного. Подумаешь, сто пятнадцать штук. Каждый столько в доме держит, на всякий пожарный.

– Это Энджел придумала. Сказала, что рано или поздно деньги нам понадобятся, вот я и обналичил карты. И знаешь, когда банковские служащие произносят «за преждевременное снятие со счета взимается штраф», они штраф и имеют в виду. Клерк сказал, что я совершаю ошибку, а я ему ответил, что совершил ошибку, когда вздумал завести второго ребенка. Что же это за уроды, которые отказываются принимать чеки?

– Юридически они правы, – возразил я. – Просто так получилось, что они снимут с нашей беды свою порцию сливок. А урод – извини, конечно, – здесь один. Угадай кто.

– Сынок, мне очень жаль, что тебе пришлось замараться. Удивляюсь, как ты вообще время нашел. Я ведь тоже «Новости» смотрю. У тебя, наверно, от безнадеги с делом «Ламаар» уже ум за разум заходит.

– Мне помогают триста агентов ФБР да еще секретарь совета национальной безопасности. Я подумал, ничего с ними не сделается, если я пару часов уделю безнадеге с делом Фрэнки Ломакса.

– Спасибо. Как мы будем платить?

– Платить, папа, буду я. Завтра ровно в десять утра ты передашь мне деньги, а я передам деньги им.

– А мне почему с тобой нельзя?

– Потому что при виде тебя они увеличат сумму. Считай, что это мое задание. И действовать мы будем так, как я скажу.

– До чего ж ты упрямый. Весь в мать. Хорошо, уговорил, я привезу деньги. В десять домой к Дайане.

– С чего ты взял, что я буду у Дайаны?

– А с того, детектив Тормоз, что умственные способности вы от матери не унаследовали.

Глава 94

Ненавижу работать по выходным. Особенно если я один из двух сотен копов, которые ищут террориста в стоге сена. Это напоминает мне выборы – знаешь ведь, что от твоего бюллетеня ничего не зависит, но тупо идешь и голосуешь, потому что тебе в голову втемяшили, будто именно твой голос может оказаться решающим.

В офис ФБР я приехал без пятнадцати девять. Я был на ногах уже пять часов и чувствовал себя как после целого трудового дня. Напарник мой, напротив, рвался в бой.

– У нас «горячие линии» горячее перца чили, – заявил Терри.

Так называемые советы давали психопаты и невротики, лица, желающие поиметь свои пятнадцать минут славы, и престарелые обожательницы кошек, только и мечтающие залучить детектива к себе в дом и поболтать с ним за чашечкой чаю. Работа бессмысленная, беспощадная и вдобавок отнимающая кучу времени. Впрочем, время от времени попадается человек, который действительно может сообщить нечто достойное внимания, – вот почему мы уделяем это самое внимание абсолютно всем сообщениям.

– У нас прорыв, – сообщил Терри. – Одна женщина из Далласа видела человека, который вчера взорвал «Королевский бургер». Из Бюро только что позвонили. Гэрет говорит, нам не мешает прогуляться к нему в кабинет, как только дочитаем. Я лично готов. Ты, когда прочтешь, пожалуй, не только прогуляешься, а и пробежишься к Гэрету.

И Терри вручил мне несколько листков, скрепленных степлером. Я схватил листки и впился в них глазами, как ребенок, получивший в летнем лагере первое письмо из дому.

Бонни Долан, тридцати пяти лет, художник по тканям, фри-лансер, позвонила в местное отделение ФБР через два часа после взрыва. Начала она с пробного камня – спросила, не случился ли в «Королевском бургере» незадолго до взрыва припадок с пожилым джентльменом и не разбил ли этот джентльмен себе голову.

Задав несколько вопросов, агент выяснил, что миссис Долан и ее две дочери подъехали к «Королевскому бургеру» буквально за несколько минут до взрыва, однако незнакомец на парковке убедил их не входить в ресторан, поскольку там якобы эпилептик с разбитой головой. Узнав о взрыве, миссис Долан задалась естественным вопросом: не хотел ли незнакомец уберечь ее и девочек от верной гибели, когда рассказывал о разбрызганных мозгах?

«Этот человек говорил с сильным ирландским акцентом, – поведала миссис Долан, – а ведь всем известно, что ирландцы поднаторели в закладке взрывчатки. Он назвался Лайамом Флаерти из Бруклина, однако я не удивлюсь, если и Лайам Флаерти, и Бруклин окажутся такой же выдумкой, как и окровавленный старик эпилептик».

Пленки с видеозаписями за тот день сгорели при взрыве, однако на перекрестке неподалеку от ресторана также имелась видеокамера, и она зафиксировала мини-вэн миссис Долан за считанные секунды до взрыва. За мини-вэном следовал «таурус» последней модели, но номера его были заляпаны грязью.

Разрабатывая версию о том, что преступник исследовал место преступления заранее, агент стал просматривать все видеозаписи из «Королевского бургера» за последнюю неделю. Серебристый «таурус» последней модели трижды до роковой пятницы появлялся на парковке, всегда в разное время, однако водитель не расставался с солнечными очками и бейсболкой, скрывавшими верхнюю часть лица. Удалось определить, что автомобиль за шесть дней до взрыва был взят напрокат в компании «Херц», что в аэропорту «Даллас Форт-Уэрт Интернэшнл».

В «Херц» обнаружилась очень качественная видеозапись интересующей ФБР сделки. На сей раз мужчина был виден четко, и миссис Долан сразу опознала в нем джентльмена, который спас ее и девочек от взрыва.

Мужчина предъявил водительские права, выданные в Нью-Йорке, однако и имя, и номер в правах оказались фальшивыми. Взяв за отправную точку отметку о времени заключения договора аренды автомобиля, агенты – а дело о взрыве распутывали уже двенадцать человек – определили, каким рейсом «Американ эйрлайнз» террорист прилетел в Даллас.

Судя по паспорту, звали его Деклан Брэйди. Интерпол подтвердил, что мужчина, зафиксированный видеокамерой компании «Херц», действительно Деклан Брэйди, наемный убийца из Белфаста, подозреваемый в пяти серьезных преступлениях, но никогда не привлекавшийся к уголовной ответственности – главным образом потому, что является мелкой сошкой и до сих пор убирал в основном себе подобных, облегчая работу Интерполу.

В отчете говорилось, что хоть миссис Долан была во всех отношениях законопослушной гражданкой, ее мучила совесть по поводу Брэйди. «Он, наверно, в глубине души добрый человек, – конфузясь, повторяла миссис Долан. – Он спас моих девочек, а я на него донесла. Это нехорошо».

Серебристый «таурус» Брэйди вернул в «Херц» через полчаса после взрыва. Автомобиль успели вымыть и снова сдать в аренду задолго до того, как в ФБР поступил звонок от миссис Долан.

Проверили все видеозаписи из аэропорта Далласа, однако ни малейшего намека на то, что Брэйди покинул город именно по воздуху, не обнаружилось.

Фотографии Брэйди распространили среди полицейских Далласа, в фирмах, занимающихся сдачей автомобилей в аренду, а также на всех пограничных постах техасско-мексиканской границы.

Охота началась.

Мы не прогулялись до кабинета Черча. Мы понеслись к нему как подорванные.