Текст книги "Фабрика кроликов"

Автор книги: Маршалл Кэрп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Глава 56

Айк Роуз появился только в шестом часу. Он хотел лично выразить соболезнования родным убитой, однако мы успели допросить оставшихся Кайзеров и отправить их в отель еще за час до его приезда.

Роуз пожелал взглянуть на жертву. Мы честно старались охладить его пыл, однако он был настойчив.

– Какой ужас! – сказал Роуз, выйдя из залитого кровью туалета. – Она же не сотрудница, она посетительница. Жена и мать. Она ни в чем не виновата.

– Мы можем поговорить, – поинтересовался я, – или вам нужно прийти в себя?

Роуз кивнул:

– Я в порядке. То есть нет, конечно, не в порядке. Мы тут все на нервах. Но говорить я в состоянии.

Роуз уселся за стол и ухватился за сигарету, как за соломинку.

Джессика положила перед ним конверт. Она успела его сфотографировать, посыпать магнитным порошком, послать образцы бумаги и чернил на анализ и провести предварительную экспертизу. Все в надежде обнаружить хоть какие-то зацепки.

Роуз уставился на конверт.

– «…передайте конверт Моррису Розенлихту или его наследникам…» Это же мой отец. Он умер в прошлом году. Господи, тут написано: если откроете, станете причиной еще одной смерти. Да он же маньяк.

– Маньяки обычно не посылают распоряжений, – заметил Терри. – Однако в данном случае мы решили дождаться вас.

– Познакомьтесь, это Джессика Китинг, – сказал я. – Джессика – судмедэксперт. Я бы хотел, чтобы конверт вскрыла именно она.

– Мы все прекрасно знаем, что в конверте, – нахмурился Роуз. – «Айк, дорогуша, ты следующий». Мне и раньше случалось получать письма с угрозами. Правда, не от человека, который уже успел продемонстрировать, на что способен.

– Каковы, по-вашему, причины подобной ненависти? – спросил я.

– А каковы причины ненависти к политикам, директорам крупных компаний, вообще к известным людям? Каковы причины ненависти к школьному физруку? Возможно, я когда-то чем-то досадил этому маньяку. Правда, обычно люди не вымещают обиду таким извращенным способом. Мисс Китинг, вскрывайте конверт.

Джессика аккуратно разрезала конверт и щипцами извлекла один-единственный листок бумаги. Развернув его со всеми предосторожностями, она начала читать:

– «Привет, Исаак. Надеюсь, мы доказали что способны убить любого из твоих сотрудников и клиентов. Мы способны убить вообще всякого, кто хоть как-то ассоциируется с „Ламаар“. Мы и дальше будем убивать. Если хочешь, чтобы убийства прекратились, придется раскошелиться. Заплати двести шестьдесят шесть миллионов четыреста тысяч долларов и спи спокойно».

Роуз подскочил как ужаленный:

– Черт подери! Так они денег хотят! Значит, это Дэнни Иг. Он уже много лет пытается с нас содрать якобы за авторские права. И вообще, кроме Ига, никто не знает имени моего отца. Вы должны его арестовать.

– Это еще не все, – сказала Джессика. – «Сумма не обсуждается. Если согласен заплатить, помести в „Лос-Анджелес таймс“ следующее объявление: „Семья покойного Бадди Лонго выражает благодарность его друзьям и коллегам за любовь и поддержку в это тяжелое для нас время“. Дальнейшие инструкции получишь, когда объявление выйдет. Пока оно не вышло, убийства будут продолжаться».

– «Убийства будут продолжаться», – повторил Роуз. – Он сумасшедший.

– «Если объявление не появится через пять дней, – продолжала Джессика, – я сообщу в СМИ обо всем, что ты хочешь сохранить в тайне. Главным образом о том, что „Ламаар“ опасна для здоровья. После такой информации нам больше не придется убивать твоих сотрудников, клиентов и инвесторов – они сами разбегутся, и вот тогда-то ты поимеешь настоящий геморрой».

Джессика положила письмо на стол.

– Это все. Подписи нет.

Ни в чьем мозгу не возникло проблем с обработкой предельно ясных инструкций, однако добрых десять секунд все молчали. Даже Эми.

Первым заговорил Роуз.

– Дэнни Иг прав: как только наши сотрудники поймут, что им угрожает смертельная опасность, они станут увольняться тысячами. Наша компания станет хуже функционировать, но и только. Если люди узнают, что в «Фэмилиленде» женщину убили лишь за то, что она вздумала провести здесь выходные, мы потеряем несколько сот миллионов долларов годового дохода. Это пошатнет компанию, но в долгосрочной перспективе мы выстоим. – Роуз говорил спокойным голосом. К его мыслительному процессу эмоции больше не имели доступа. Роуз – встревоженный и напуганный человек, выглянув на минуту, успешно скрылся; перед нами сидел главный управляющий, сидел и анализировал сложившуюся ситуацию. Роуз снова затянулся. – А вот что нам делать с Уолл-стрит? Какой инвестор в здравом уме станет вкладывать деньги в компанию, из которой что клиенты, что сотрудники бегут как крысы с тонущего корабля? Наши акции пойдут по цене туалетной бумаги. И вот тогда-то Дэнни Иг запрыгает от счастья. Итак, джентльмены, полагаю, вам пора отчитаться о своей работе с подозреваемым Дэнни Игом.

Я пересказал Роузу разговор Фэлко с Игом.

– Поверьте, мистер Роуз, даже при всем своем желании отомстить Иг не тянет на серийного убийцу. Теперь же мы имеем дело не только с тройным убийством, а еще и с вымогательским планом.

– Благодарю вас, детектив Ломакс, без вашей расшифровки я бы не догадался.

– Мистер Роуз, у нас появилось немало новых улик. Полиция Лос-Анджелеса обратится к ФБР. Мы сделаем все возможное, чтобы схватить лицо или лиц, которые стоят за этими гнусными преступлениями, – сказал я. – Мы настоятельно просим вас воздержаться от выплаты выкупа.

– Я и не собирался ничего платить, – процедил Роуз.

Надо сказать, он меня несколько удивил. Эми он удивил гораздо больше. Она даже негромко охнула. Роуз смерил ее мрачным взглядом и снова обратился ко мне:

– Я, детектив Ломакс, всегда восхищался людьми, которые не поддаются на угрозы террористов и не идут навстречу их требованиям. Мне просто никогда в голову не приходило, что придется самому принять подобное решение.

– Извините, сэр, – подала голос Эми, – разве вы не вынесете этот вопрос на повестку дня совета директоров?

– Я сообщу совету директоров готовое решение. Я не собираюсь взваливать на них груз ответственности за его принятие. Согласно условиям контракта это мой долг, и я не собираюсь платить вымогателям.

Нам предстала обратная сторона Эми. Главная шестерка корпорации имела смелость не согласиться с боссом; более того, она имела смелость поставить его об этом в известность.

– Сэр, но ведь в письме сказано, что, если вы не заплатите, убийства продолжатся.

– Знаю. – Роуз и бровью не повел. – И этот факт налагает на вас, джентльмены, – Роуз обратился к нам с Терри, – особую ответственность. Найдите виновных, и сделайте это быстро.

Роуз бросил сигарету на пол, растер ее ботинком и вышел из комнаты.

Часть II
Сварить кролика

Глава 57

В участок мы вернулись к восьми вечера. Вертолет доставил нас на крышу Федерального управления, а внизу стоял на низком старте полицейский автомобиль с новой парой сопровождающих в униформе.

На сей раз отдел кадров руководствовался при отборе принципами равенства полов. Я впервые видел эту пару, однако поклясться мог, что они и в нерабочее время очень, очень дружны.

– Еще бы, – согласился Терри. – У парня такой доходчивый язык жестов. Все равно что вслух сказал: «Я сплю со своей напарницей».

– Язык жестов, говоришь? А я-то думал, это мой дедуктивный метод помог вычислить их связь. С другой стороны, будь я настоящим детективом, я бы не просил ФБР расследовать дело.

– Помочь расследовать, – уточнил Терри. Всю дорогу из «Фэмилиленда» он сидел мрачнее тучи, но теперь, оказавшись в родных стенах, смягчился.

Я, напротив, был голоден и зол.

– Обратиться за помощью в ФБР, – произнес я настолько громко, что все присутствующие повытянули шеи из своих стеклянных закутков, – все равно что публично признать, что преступление, которое мы обязаны раскрыть, вышло за пределы нашей компетентности.

– Ни за какие пределы оно не вышло, – возразил Терри. – А знаешь почему? Потому что с компетентностью у нас с тобой полный порядок. «Усугубилось» – вот правильное слово. Сам подумай, что мы имеем. Серийного убийцу – раз. Вымогательство крупной суммы – два. Угрозу убить всякого, кто так или иначе связан с «Ламаар», – три. Это, кстати, уже терроризм. Три в одном. По-моему, дело в самый раз для ФБР. И все же нигде не написано, что парочка балбесов из полиции Лос-Анджелеса не сможет этого дела раскрыть.

– О'кей, балбес, и как же мы его раскроем?

– По принципу «Разделяй и властвуй». У нас с тобой котелки одинаково варят, работы для нас двоих слишком много, и вдвоем нам тут делать нечего.

– Давай сыграем в орлянку, – предложил я. – Победитель полетит в Нью-Йорк на корпоративном самолете и побеседует с Дэнни Игом. Проигравший останется в Лос-Анджелесе – утаивать от ФБР подробности.

– Если ты считаешь, что за день обернуться в Нью-Йорк и обратно – это приз, сам и лети. А я лучше помучаюсь с ФБР – так хоть к ужину домой поспею, да и с девочками расставаться не придется.

– Идет. Сейчас позвоню своему турагенту. – Я набрал Брайана Карри, который уже ждал звонка, чтобы узнать, кто из нас двоих полетит в Нью-Йорк и на какой день зарезервировать самолет.

– Я заеду за вами в полшестого утра, – пообещал Брайан. – Из Бербанка вы полетите в шесть.

– А мне разве не надо прибыть за полтора часа до отлета? Ну, пройти контроль и все такое?

– Нет, что вы. Более того: если будете опаздывать, вас подождут. Не хотите ли сделать спецзаказ на завтрак, обед и ужин?

– Вы имеете в виду кошерные блюда?

– Кошерные, диетические, вегетарианские – какие угодно.

– Нет, спасибо. Я всеядный. Главное, не забудьте бумаги, которые вы мне обещали. – Когда ситуация с адресатом убийцы наконец прояснилась и для Брайана, он согласился собрать для меня всю информацию по истории «Ламаар энтерпрайзис».

– Бумаги уже ждут вас в самолете, – ухмыльнулся Брайан в трубку.

Я позвонил Фэлко в штат Нью-Йорк. Я с ним уже успел переговорить – сообщил о третьем убийстве и просил проследить, чтобы Иг куда-нибудь не свалил, прежде чем с ним побеседует представитель полиции Лос-Анджелеса. Теперь я проинформировал Фэлко о часе своего прилета.

– У меня в аэропорту друг работает, – сказал Фэлко. – Так что я даже смогу наблюдать за вашей посадкой. До завтра.

На очереди был Кемп Локл. Когда мы с Джоанн сняли дом, хозяин прислал Кемпа наладить нам стиральную машину. Потом Джоанн нанимала его вешать полки в прачечной и во встроенном шкафу, и не прошло и двух недель, как совершенно его приручила. Сорокапятилетний Кемп одинок, большую часть времени он проводит с женщинами, пивом и мотоциклами. Но главное, Кемп любит собак. Моего Андре он просто обожает и присматривает за ним, когда я в отлучке.

У Кемпа сработал автоответчик. Ничего удивительного, в воскресный-то вечер. Наверняка мощные ручищи Кемпа сейчас тискают какую-нибудь девицу, или прохлаждаются на бутылке пива, или вцепились в руль «ямахи» 1980 года выпуска. «Почти антиквариат», – с гордостью говорит Кемп.

– Совсем как хозяин, – всегда отвечаю я.

Я наговорил на автоответчик пожеланий относительно кормления и развлечения Андре. На закуску остался Большой Джим.

– Звоню из участка, – сказал я в трубку, давая Джиму понять, что изъясняться нужно на тайном языке. – Как себя ведет шелудивый пес, который среди ночи приполз домой на брюхе?

– Я держу его на коротком поводке, – отвечал Джим.

– Это утешает. Я должен уехать по делам, но если пес вздумает сбежать или еще что вытворит, сразу звони мне.

– Если он такой болван, – хихикнул Большой Джим, – пусть катится. Далеко не убежит.

Глава 58

Я переступил порог ровно в половине шестого утра. Машина уже ждала. Точнее, полторы машины – у ворот стоял предлинный «линкольн», заднее сиденье которого по своим размерам само тянуло на отдельный номерной знак.

Водитель открыл передо мной заднюю дверь и очень вежливо поздоровался. Я уловил легкий европейский акцент, откинулся на сиденье, и «линкольн» почти бесшумно заскользил по темному, пропитанному росой Лорел-Каньону к аэропорту Бербанка.

Там меня поджидал капитан Тед Шеппард. Ему перевалило за сорок, он был высок ростом и имел классический квадратный подбородок – в моем представлении такие подбородки являются дополнительным подтверждением квалификации пилота. Гладко выбритое лицо Шеппарда сверкало бронзовым загаром; под нижней губой, впрочем, он зачем-то оставил клочок рыжеватой щетины.

– Ну вот, скоро осмотрите окрестности, – улыбнулся Шеппард и повел меня к двухмоторному самолету.

От Большого Джима я знаю о самолетах достаточно, чтобы сообразить: с реактивного самолета окрестностей видно не будет.

– Мест всего пятнадцать, – продолжал Шеппард. – Вы могли бы прихватить с собой четырнадцать человек.

В передней части салона стояли два кожаных кресла (обивка представляла собой изысканное сочетание терракотового и серого цветов) и такой же диван о трех подушках. В средней части имелись четыре кресла, два справа и два слева; к ним полагались два коренастых полированных столика вишневого дерева.

– Капитан, да я после такого вторым классом летать не смогу, – застонал я.

– Вы и первым не сможете. И вообще, совсем не обязательно называть меня капитаном, – улыбнулся Шеппард, снимая синий форменный китель, под которым оказалась белоснежная накрахмаленная рубашка с короткими рукавами и сине-золотыми эполетами. На левом нагрудном кармане красовалась вышивка «Трын-лайнз», а пониже – эмблема: Кролик Трынтрава рассекает озон на биплане. – Как видите, у нас тут совсем домашняя обстановка, не то что в других авиакомпаниях. Зовите меня Шеп. – Шеп открыл следующую дверь: – А здесь у нас конференц-зал.

В конференц-зале кресла были обтянуты зеленой кожей, очень подходившей к зеленым квадратам, чередовавшимся с коричневыми на ворсистом ковролине.

– Закуски, напитки и туалеты ближе к хвосту, – объяснял Шеп, пока мы шли к камбузу. Я втянул утренние запахи – свежесваренного кофе и корицы, а также невероятно провоцирующий запах, через секунду воплотившийся в невероятно провоцирующую женщину.

– Познакомьтесь, это Сигни, – произнес Шеп, указывая в сторону кофеварки, булочек и причины тягучей слабости в коленях. – Сигни будет вас кормить, подключать к Интернету, чинить вам носки – только прикажите. А если у нее вдруг что-то не получится, мы приземлимся и найдем для вас специалиста.

Сигни была стюардесса именно в том смысле слова, какой в него вкладывают мужчины от восемнадцати и до гробовой доски. Густые рыжие волосы блестели именно так, как они блестят в рекламе шампуня, но никогда – на живых женщинах в пределах досягаемости. Накрахмаленная белая блузка и темно-синяя форменная юбка открывали и обтягивали лишь до известных пределов, вызывая запредельное желание увидеть больше.

– Носки я пока не протер, а вот от кофе не откажусь. – Я сглотнул слюну.

Сигни налила мне кофе в бумажный стаканчик с изображением Кролика.

– К сожалению, нам нельзя использовать фарфоровую посуду, пока не взлетим, – пропела она.

– А это произойдет уже через четыре минуты, – обрадовал Шеп. – Почему бы вам не выбрать себе место? Вы у нас сегодня единственный пассажир, так что можете занять хоть все сразу.

И Шеп пошел в кабину, а я уселся в кресло в передней части салона. Взлет был мягким. Мне случалось летать на корпоративных самолетах. Реально впечатлить меня способен разве что самолет президента, если, конечно, на таковой пригласят скромного детектива; однако я оценил тот факт, что объявление из кабины пилота адресовалось лично мне.

– Майк, еще раз доброе утро, – произнес Шеп, когда мы уже минут десять как были в воздухе. – Наш полет будет проходить на высоте тридцать семь тысяч футов. Погода благоприятная, видимость прекрасная. Запланированное время приземления – два часа сорок четыре минуты. Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Надеюсь, вам понравится завтрак. Благодарим за выбор услуг «Трын-лайнз».

Восхитительная Сигни принесла кофе, корзинку слоек, шесть розеток разного варенья и масло трех сортов. Такую девушку даже самый вышколенный вышибала без звука пропустил бы хоть на прием к королеве английской; самым же удивительным в случае Сигни было сочетание услужливости и красоты, причем они шли рука об руку, не пытаясь стащить друг друга в омут. Запах кофе и выпечки перебивался ароматом духов Сигни; последний начал с моего мозга, быстрым маршем продвигаясь к югу. Интересно, думал я, сколько раз нужно нажать кнопку вызова, чтобы Сигни поняла: на самом деле мне просто хочется держать ее в поле обоняния? Несмотря на то что я тяжело переживал смерть жены, гормоны мои давно сняли траур.

Меню завтрака содержало не менее двадцати наименований; я заказал омлет из одних белков с грибами и шпинатом. Сигни скрылась в кухне, я же вытащил папку с информацией о человеке, допросить которого летел через всю страну. Заметки об Иге я прочел уже не меньше дюжины раз, но решил не останавливаться на достигнутом. Таклакомка то и дело открывает полупустой холодильник в надежде, что там материализовалось что-нибудь вкусненькое.

Глава 59

Дэниел Свен Иг родился в Лос-Анджелесе в 1947 году. Его сестра Инга родилась годом раньше. Отец, Ларе Иг, служил в армии вместе с Дином Ламааром, а карьеру завершил на «Ламаар энтерпрайзис», в узком кругу. Дэнни был голливудским ребенком. После колледжа он неплохо зарабатывал на телевидении – писал главным образом сценарии для сериалов про полицейских. В тридцать лет женился, через четыре года развелся. Еще через несколько лет Дэнни обрюхатил начинающую актрису, двадцатидвухлетнюю Барбару Шнайдерман, более известную как Бонита Шторм. У них родился сын Колби.

Дэнни было четырнадцать, когда отца выжили из «Ламаар энтерпрайзис». Ларсу, правда, заплатили за моральный ущерб, он попытался всерьез заняться живописью, однако так и не раскрутился. Через несколько лет Ларе устроился в маленькую студию, выпускавшую мультяшные рекламные ролики. Работа была стабильная, но ни в какое сравнение не шла с размахом «Ламаар энтерпрайзис». Еще через несколько лет у Ларса обнаружили болезнь Паркинсона. Она быстро прогрессировала, и вскоре Ларе уже не мог держать карандаш.

Однажды вечером, в 1985 году, Ларе, вернувшись домой, загнал машину в гараж, но не заглушил мотор. Ларе задохнулся; мало того, дым через окно проник в кухню, где на плите стоял чайник. В итоге дом взорвался. Жена Ларса выжила чудом. Она переехала в Олбани, штат Нью-Йорк, к дочери. Через две недели после трагедии подружка Дэнни сбежала вместе с их сыном. Иг больше никогда не слышал ни о ней, ни о Колби.

У Дэнни дело шло к сорока; он переживал кризис среднего возраста, усугублявшийся отсутствием какой бы то ни было карьеры. Дэнни тоже переехал в Олбани, поближе к матери и сестре. Он устроился в колледж преподавателем английского и подыскал юридическую компанию, которая согласилась возбудить против «Ламаар энтерпрайзис» иск о правах наследников, однако юристы из «Ламаар» успешно удушили этот иск в зародыше. В 1991 году, после смерти матери, Иг решил переехать из суетливого Олбани в относительно тихий Вудсток.

Иг увлекся политикой, был избран в городской совет от Демократической партии и даже трижды переизбирался. На его банковских счетах не обнаружилось ни подозрительных поступлений, ни крупных трат, свидетельствующих о выплатах наемным убийцам, призванным разрешить противоречия между Игом и «Ламаар». Поступление в размере пятидесяти тысяч долларов, сделанное девять месяцев назад, оказалось авансом за книгу, над которой в настоящее время работал Иг.

Я захлопнул папку и плюхнул ее на соседнее сиденье. Через несколько секунд появилась Сигни с кожаным коричневым портфелем.

– Вот, мистер Карри передал. Сказал, вы хотели это почитать. У нас есть свежие газеты, последние номера журналов, а также коллекция фильмов, музыкальных записей и видеоигр.

– Сначала сделаю домашнее задание, – улыбнулся я. – Сигни, извините. Мне просто интересно. Ваше полное имя – Сигурни?

– Нет, Сигнильда. У меня шведские корни. – Она сверкнула улыбкой. – Ваш завтрак будет готов через несколько минут.

Портфель весил не меньше десяти фунтов. Я не могу похвастаться навыками быстрого чтения, зато научился отлично скользить по верхам. Пролистав первые четыре фунта, я сообразил: досье на Ига не столько про Ига, сколько про «Ламаар энтерпрайзис». Я держал на коленях историю компании, историю «Фэмилиленда» и несколько путеводителей по последнему, причем в сугубо розовых тонах. Даже подшивка статей и писем по растянутому во времени делу об авторских правах, тянувшая на добрых три фунта, представляла «Ламаар» невинной жертвой злостного вымогателя Дэнни Ига.

Я почитал, съел завтрак, пофлиртовал с Сигнильдой, вздремнул, перекусил и еще почитал. К тому времени как Шеп объявил о скорой посадке, я успел перейти вброд более половины розовой сиропной реки и чувствовал себя как турист, надумавший посетить «Фэмилиленд» исходя из рекламы, рассказов друзей и нытья собственных отпрысков.

«Ламаар», понял я, представляет собой игрока-мультимиллиардера в мире акул шоу-бизнеса; однако если верить материалам, собранным Карри, о «Ламаар» никто ни разу дурного слова не написал. Никому, кроме Дэнни Ига, этого урода в семье обожателей «Ламаар», и в голову не приходило навредить компании, ее сотрудникам или клиентам.

Я позвонил Терри и нарвался на автоответчик. Терри, конечно, можно было попробовать отловить, но я ограничился тем, что наговорил ему цветистое сообщение о прелестях полета и, в частности, о том, как провел пять из шести чудеснейших часов за просеиванием корпоративной пропаганды и поисками зерна истины.

– Насколько я могу судить, – закончил я свою речь, – «Ламаар» – одна из лучших в мире компаний, и мы с тобой, Терри, должны наизнанку вывернуться, а предотвратить дальнейшие поползновения испортить ей имидж.

Я выглянул в иллюминатор. Такой длинной взлетно-посадочной полосы мне еще не доводилось видеть. Асфальт был сухой и безупречно чистый, однако на траве там и сям виднелись кляксы мокрого снега. Я не учел, что на север штата Нью-Йорк весна приходит гораздо позже, чем в южную Калифорнию, и не сообразил взять с собой что-нибудь теплее блейзера.

Шеп приземлился минута в минуту, как и обещал. Мои часы показывали одиннадцать сорок. Я не потрудился перевести их на местное время.