Текст книги "Битва титанов. Несущие смерть"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

– Делегацию от нашего народа. Если я правильно понял слова посланцев, то наши друзья-эльфы гостят у всех, – начал гном. – Наверняка они ожидают, что по крайней мере мы, дети бога-кузнеца, отправим делегацию в Аландур, чтобы так же точно почтить их.

Улыбка Эльдрура вышла кривоватой.

– Князь Лиутасил не настаивает на этом, Боиндил Равнорукий, поскольку знает, что вашему народу неприятно долгое время находиться под открытым небом или жить в лесу.

Бешеный скрестил руки на груди, поверх своей смоляной бороды.

– Мы так не договаривались, друг эльф. Ты можешь вынести жизнь под землей, но и я не топором сработан. Я не боюсь деревьев!

Гандогар усмехнулся, он понял, о чем идет речь.

– Очень хорошее предложение, Боиндил. Почему бы тебе не взять на себя столь почетную обязанность?

–  Мне? – Такого исхода Равнорукий не ожидал. – Думаю, я пригожусь здесь, Верховный король Гандогар. Я понадоблюсь тебе, если мы отправимся в Потусторонние Земли…

– Никто и не сомневается. Но пройдет много времени, прежде чем сюда прибудут все представители кланов и племен, – не сдавался Гандогар. – А поскольку Аландур находится недалеко, то я предлагаю тебе нанести в королевство эльфов по крайней мере визит вежливости. И кто лучше подошел бы для этой цели, как не один из наших героев?

– Верховный король, я… – Боиндил пытался переубедить повелителя и выглядел теперь так же озадаченно, как Эльдрур.

– Не возражай, Боиндил, – приветливо ответил ему Гандогар. – На восходе солнца ты возьмешь подарки и отправишься передать Лиутасилу мою личную благодарность за его старания на благо народов. Я позову тебя, как только собрание племен примет решение и мы отправимся в Потусторонние Земли, – король поднялся и кивнул эльфам. – Эльдрур, будь так любезен, напиши для моего посла сопроводительную грамоту, где будет на твоем языке написано, чего я хочу, а также то, что Равнорукий прибыл по повелению Верховного короля с наилучшими пожеланиями.

– Конечно, Верховный король Гандогар, – поклонился эльф, и правитель гномов вышел из зала, оставив Боиндила наедине с эльфами и угощением.

Эльдрур разглядывал бородатое лицо воина, безо всякого интереса ковырявшегося в тарелке.

– Вы теперь сами себя проклинаете, не так ли? – заметил остроухий посол, в точности выражая мысли гнома.

– Нет, – Бешеный откусил кусок гриба. – Я готов себя убить, – он указал на вороний клюв. – Вот этим самым оружием.

Эльфы рассмеялись. Тихим, ненавязчивым и мелодичным смехом, скорее вежливым, чем настоящим, дружеским, – фальшивым, словно золото карликов.

– Наверняка в Аландуре будут вам рады – ради разнообразия, – предсказал Эльдрур.

– Напиши в своей бумажонке, чтоб твой князь сразу отправил меня домой, – мрачно предложил гном.

– Неужели ваша выносливость не настолько прочна, как вы рассказывали нам? – сострил Ирдосил. – Я многое отдал бы за то, чтобы оказаться на вашем месте.

– Не выйдет, – Бешеный бросил на него оценивающий взгляд, затем снова уткнулся в тарелку. – Ты слишком долговязый для гнома, – проворчал он, отодвинул прибор и встал.

– Я не имел в виду, что хочу стать гномом, я…

– Ах, вот как? Значит, ты не хочешь быть гномом? – Черные брови Бешеного сомкнулись. – Ты что-то имеешь против моего народа? – Боиндил положил крепкую ладонь на древко вороньего клюва. – Скажи уж, друг, чтоб между нами не осталось недоговоренностей.

– Нет, нет! – защищался Ирдосил. – Я имел в виду, что…

Эльдрур рассмеялся.

– Он же подначивает тебя, Ирдосил, разве ты не видишь?

Теперь усмехнулся и Боиндил.

– Много же ему времени понадобилось, чтобы сообразить. – Гном направился к двери, закинув оружие на плечо. – А кто-нибудь из вас знает анекдот об орке, который спрашивает у гнома, как пройти в библиотеку? – Остроухие послы покачали головами. – Что ж, тогда настало время принести в ваши леса истинный юмор, – он подмигнул эльфам и покинул зал.

Антамар, до сих пор не проронивший ни слова, взглянул на Эльдрура.

– Глупость какая…

– Знаю, – огорченно произнес Эльдрур. – Но что мы могли поделать?..

– До этого? Ничего, – Антамар оглядел собратьев. – А теперь ты напишешь ему соответствующую сопроводительную записку.

Эльдрур уловил интонацию, с которой было произнесено слово «соответствующую». Больше ничего говорить было не нужно.

По пути в свою комнату Тунгдил несколько раз заблудился, пока кто-то не отвел его в постель.

Златорукий понятия не имел, где находится, но его опьяненное сознание сразу же зафиксировало бутылку самогона на полке.

И пусть желудок угрожал вывернуться наизнанку, тем не менее гном поднялся и сжал руками бутылку, жадно открыл ее и сделал большой глоток.

Едва крепкий напиток проник в горло, как гном бросился на постель. Проглоченная пища несколько раз с силой порывалась вырваться наружу, и ночной горшок, стоявший у постели, оказался переполнен.

Тунгдил, закашлявшись, хватал ртом воздух. При этом взгляд его упал на серебряное зеркало и собственное в нем отражение. Гном увидел себя во всей красе: в одной руке бутылка, в другой – ночной горшок, борода и кольчуга залиты блевотиной, тело расползшееся, лицо одутловатое, неухоженное – насмешка над героем, которым он был когда-то.

Тунгдил опустился на колени; он не мог отвести взгляд карих глаз от отражения в зеркале, безжалостно демонстрировавшего, насколько он жалок.

– Нет, – прошептал он. Швырнул бутылку в полированное серебро; стекло разбилось, залив отражение алкоголем. Отвратительный Тунгдил по-прежнему таращился на него покрасневшими глазами. – Нет! – закричал он и швырнул горшок, но в зеркало не попал. Он закрыл глаза руками. – Уходи! – прорычал он и расплакался. – Уходи, убийца. Ты убил его… – Он опустился на каменные плиты пола и предался печали, всхлипывая и причитая, пока сон не сморил его.

И гном не почувствовал, как сильные руки подняли его и понесли.

Потаенная Страна, королевство Вейурн, Мифурдания, конец весны 6241 солнечного цикла

Родарио, облаченный в удобные и не очень дорогие одежды, сидел на ступенях узкой лестницы своего фургона и размышлял о новой пьесе, которую хотел показать.

Он со своей труппой разбил лагерь на небольшом островке неподалеку от города. После землетрясения в изобилующем водой Вейурне озер и протоков прибавилось. Многие жители потеряли все свое имущество. Труппе Родарио пришлось большую часть пути преодолеть на судах между островами, поскольку лишь немногие области Вейурна пощадило наводнение. Странная картина…

Пришло время для новой героической истории, поскольку старая о победе над эоил и аватарами вдохновляла его уже совсем не так, как раньше. И ему казалось, что и зрители подустали.

Или, может, лучше комедию? – спрашивал себя актер. Публике больше хотелось развлекаться, чем выслушивать пафосные монологи и смотреть на драки. Времена были хорошие, беззаботные. Люди Потаенной Страны хотели корчиться от хохота, а не от страха, мечтали как следует посмеяться над неприличными шутками со сцены.

Родарио задумчиво смотрел на Тасию, которая развешивала свое белье на натянутых между фургонами веревках. Солнечные лучи кое-где просвечивали ее тонкое льняное платье. И, словно заметив жадный взгляд, женщина замерла, обернулась и помахала ему рукой.

Актер поднял руку с пером и помахал в ответ. Конечно, она будет играть главную роль в пьесе и привлечет в его шатер толпы мужчин.

– Ах да, мужчины, – пробормотал он. Он ревниво наблюдал за тем, как Реймар, один из работников, которых он нанял для установки шатров, подошел к Тасии с цветком и вручил его красавице. Тасия радостно рассмеялась и поцеловала Реймара. В губы. И позволила ему положить руку на талию!

– Тасия, подойди ко мне, пожалуйста! – крикнул актер громче, чем хотел. – А ты, Реймар, марш работать!

– Иду, мастер слова, – актриса прицепила корсаж на веревку, погладила Реймара по щеке и с пустой корзиной под мышкой пошла к Родарио. – Чем могу служить?

– Мне нужен твой совет, – брякнул он первое, что пришло на ум. На самом деле он хотел, чтобы она отошла от Реймара. Родарио протянул ей заметки. – Что скажешь?

Она взяла листки и бросила на них взгляд.

– Невозможно.

– Невозможно? – с ужасом повторил он, вырывая написанное у нее из рук. – Но ведь…

– Невозможно прочесть, – рассмеялась она, усаживаясь ему на колени. – У тебя ужасный почерк. Тебе придется рассказать, что ты придумал, – она провела рукой по его длинным темно-русым волосам, поиграла прядью. Потом усмехнулась. – Разве это не было только предлогом?..

– Только ради того, чтобы подержать тебя на коленях, о прелестнейшее создание Потаенной Страны, – натянуто улыбнулся актер, но никто из знавших его менее десяти циклов не догадался бы, что улыбка не настоящая.

– Но ведь не затем, чтобы прогнать несчастного Реймара? – съязвила она. – Он такой милый. Такой сильный, мускулистый…

– Вот только, к сожалению, в голове у него опилки. А манеры на том же уровне, что и у свиньи, – Родарио огладил свою бородку. – И я выгляжу однозначно лучше. Так что, как видишь, он мне не конкурент.

Тасия поцеловала актера в лоб.

– Иногда, мой гениальный создатель фраз и сцен, женщине нужны от мужчины не ум и не манеры, – ответила девушка с нарочито невинным видом, говорящим больше всяких слов.

Родарио вскочил, нарочно столкнув ее с колен.

– Ты за моей спиной развлекаешься с другим?

– Око за око, дорогой, – рассмеялась она, укладываясь на траву и закладывая руки за белокурую голову. – Я слыхала истории о тебе. Твои похождения заткнут за пояс кроликов с их готовностью к совокуплению. И я очень хорошо видела восхищенных теток на улицах Мифурдании, смотревших на тебя влюбленными глазами, – Тасия прикрыла веки, подставляя солнцу свое прелестное лицо. – Конечно, они уже не молоды, но ни в коем случае не отказались бы от интрижки с Невероятным Родарио.

– Я действительно… пользуюсь популярностью у женщин, – откашлялся актер. – Но с тех пор, как я узнал тебя, Тасия, я стал другим.

– Ах, ах, ах! – Красотка погрозила ему пальчиком. – На твоем месте я не стала бы давать руку на отсечение, дорогой. Я не слепа, не глуха и не глупа и очень хорошо различаю ночные шорохи, издаваемые при определенных… актах.

Родарио взмок, и виновато в том было не только весеннее солнышко. Его атака могла вот-вот закончиться полным поражением. Сокрушительным поражением!

– Я… упражнялся… в фехтовании.

– И поэтому твой фургон так сильно качало?

– Там были… быстрые выпады и прыжки.

– А каким мечом ты фехтовал, дорогой? – Голос Тасии был сладок, словно мед. – Или это был кинжал? Или перочинный нож, который носит при себе каждый мужчина? – Она открыла глаза и улыбнулась. – Я с трудом представляю фехтование, при котором тебе пришлось исполнять еще и женскую роль с текстом «О, ты невероятен!», перемежающимся тихими стонами.

Родарио уставился на нее, открыл рот, залепетал, забормотал что-то, а потом оглушительно расхохотался. К нему присоединилась Тасия.

– Думаю, мне придется передать тебе свой титул, – похвалил ее он, присаживаясь рядом на свежую зеленую траву.

– Сердцееда или невероятного? – сострила девушка, швырнув в него травинкой.

– Мне действительно стоило бы меньше волноваться из-за вещей, которыми я постоянно занимался до сих пор, – сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. Он лег на траву, подпер голову рукой и поглядел на нее с деланным сочувствием. – Бедняжка, бедняжка, тебе столько придется наверстывать, ведь твой супруг интересовался больше мужчинами, чем женщинами.

Веселость ее как ветром сдуло.

– Да, – сказала она, и подбородок ее задрожал. – О, я гадкая, гадкая, – она закрыла лицо руками, плечи ее дрожали. – Позор мне. Боги…

– Стоп, стоп, – перебил девушку Родарио. – Ты слишком рано расплакалась.

Всхлипывания тут же прекратились, актриса поглядела на него сквозь пальцы.

– Слишком рано?

– Помягче переход, иначе тебе не поверят, – он отнял ее руки от лица и поцеловал в лоб. – А в остальном, одаренная Тасия с телом и лицом соблазнительной эльфийской богини, мне очень понравилось твое маленькое представление. Но нужно еще немного потренироваться.

Она рассмеялась, перекатилась к нему, так что он смог заглянуть в вырез ее платья. То, что он увидел, ему понравилось.

– Когда-нибудь «Театр Диковинок» будет принадлежать мне, а ты будешь прыгать по моей указке, – шаловливо пригрозила она актеру.

– В этом я ни капли не сомневаюсь. Реймар уже на твоей стороне, остальных ты соблазнишь с легкостью. Даже старую Гезу, – кивнул он, сбросив ее с себя. Женщина вскрикнула и приземлилась задом в единственную лужу на лужайке. Родарио поднялся.

– О, мне очень жаль.

– Иди сюда и спаси меня! – захныкав, потребовала она.

Но именно в этот момент к Невероятному пришло вдохновение.

– Помоги себе сама, Тасия, мне срочно нужно кое-что записать. – Актер бросился к лестнице, где лежали бумага и чернила. – Озарения чересчур мимолетны, чтобы я мог позволить себе не записывать их немедленно.

Женщина выругалась и поднялась на ноги, встала рядом с Родарио и выжала мокрую юбку прямо ему на голову.

– Тебе это тоже не помешает.

– Не сейчас, Тасия, – он действительно работал. – Меня посетила интересная мысль по поводу комедии.

– Ах, вот как? – Она устроилась рядом. – О чем там говорится? – Она смахнула капли с его волос и лица.

– О мужчине и женщине.

– Как оригинально…

Он перестал строчить и зыркнул на нее.

– Точнее, речь идет о тебе и обо мне.

Внезапно Тасию охватило любопытство.

– Похоже на любовную комедию.

– Точно, моя светловолосая красавица. То, что у нас было до сих пор, станет сюжетом: мужчина, женщина, муж которой предпочитает мужчин, злой отец, фехтование, наполненные огнем отношения, страсть… С шутками и…

– Сокровищем! – перебила его Тасия.

Родарио водил пером по бумаге.

– Очень хорошо, очень хорошо, – похвалил он ее. – Но откуда мы его возьмем?

Тасия подмигнула актеру.

– Я ведь могла украсть его у злого папочки моего бывшего мужа, который предпочитал мужчин, – протянула она.

Родарио сразу все понял.

– О нет, Тасия.

– Да, – шаловливо улыбнулась девушка.

– Скажи, что это неправда!

– Но это правда. – Тасия взяла его за руку, потащила в фургончик и приподняла одну из половиц. Под ней обнаружилась свернутая тряпка, которую девушка вытащила и стала разворачивать. Очевидно, тайник делал не Родарио.

– Закрой дверь, – бросила девушка, прежде чем отбросить тряпку, желая быть абсолютно уверенной в том, что никто не подглядывает.

Сверкнуло золото. То была цепочка из тонких пластин с подвеской из драгоценного камня, заигравшего в упавших через оконное стекло солнечных лучах. Тасия протянула цепочку Родарио.

– Что скажешь? Сокровище?

– Ах ты боже мой, – прошептал он. – Это… бриллиант? – Актер с благоговением принял украшение, рассматривая со всех сторон.

– Нет. Отец Нолика был слишком жаден, несмотря на то что буквально купался в деньгах. Нолик сказал, что это подделка из шлифованного горного хрусталя.

– Он подарил тебе эту цепочку?

– Прям!.. – усмехнулась Тасия. – Он украл ее у своего отца и отдал мне в качестве компенсации за плохое обращение. Он даже не заметит, что цепочки нет.

Родарио считал иначе. Он оценил, что золото высокой пробы, да и такой горный хрусталь стоит немало.

– Было бы лучше отослать цепочку обратно, – заметил он.

Девушка отняла украшение.

– Никогда, – непреклонно заявила она. – Кроме того, цепочка нам нужна для представления. И нашу ссору по этому поводу можешь вставить в пьесу. – Тасия погладила его по щеке. – Дорогой, если отец Нолика еще не натравил на нас своих людей, то он не сделает этого уже никогда. Мы проехали больше трех сотен миль, и нас никто не задерживал. Тебе нечего опасаться.

Он позволил ей убедить себя, и, кроме того, идея с сокровищем в пьесе актеру понравилась.

– В моей комедии к нам придут злодеи, которые решат украсть цепочку, – улыбнулся он девушке, страстно целуя в губы. – О, я уже вижу это, – он повел рукой справа налево, словно рисуя в воздухе. – Мы, окруженные негодяями, прорываемся на свободу. Ибо на самом деле… цепочка – не просто побрякушка! – Родарио разгорячился, мысли его кипели, он поднялся, чтобы как можно скорее записать то, что только что пришло ему в голову. – Да, конечно! Цепочка – вот ключ! Кристалл открывает… потайной грот, в котором полно бриллиантов и украшений, – в глазах его появилось мечтательное выражение, он принял одну из своих знаменитых сценических поз. – Тасия, я гений! Никто не может сомневаться в этом, даже боги! А в конце будет замечательное заключительное сражение! Я один – против троих, да что там – семерых!

– Конечно, я тоже приму в этом участие, – вставила она. – Ты научишь меня фехтовать?

Родарио скабрезно усмехнулся.

– Какое фехтование ты имеешь в виду, моя дорогая? – Он склонился к ней, провел рукой по волосам. – Эта пьеса будет словно комета. – Внезапно воодушевление схлынуло. – Нам нужен Фургас, – тихо и задумчиво сказал он. – Только он способен претворить в жизнь задуманное мной.

Тасия завернула свое сокровище в тряпки, спрятала под половицу и подошла к актеру.

– Ты очень беспокоишься о нем, – сказала она, удивленная серьезностью, которую столь часто и безуспешно искала в мужчине.

Тот кивнул.

– Я ищу его вот уже пять циклов и не хочу сдаваться, потому что твердо уверен, что мой друг еще жив и у него неприятности, – пояснил он девушке, усаживаясь и увлекая ее за собой на постель. – Не телесные, а душевные. Он потерял свою возлюбленную и двоих детей в битве за Пористу. И, огорченный, в тот ужаснейший час он ушел, преисполненный ярости и ненавидя все живое. Просто так, не попрощавшись, не сказав, что собирается предпринять и куда направляется.

Тасия взяла его за руку и сочувственно пожала ее.

Родарио вымученно улыбнулся ей.

– С тех пор я ищу его повсюду, и, когда ты сказала, что видела его, во мне расцвела надежда, словно поле маков летом. Я переверну Мифурданию кверху дном, пока не найду того, кто сможет сказать мне, куда он направился.

– Ты найдешь его, – сказала Тасия, нежно погладив его по руке.

Родарио поцеловал ее обнаженное плечо. Он не сказал ей, что немного опасается встречи с лучшим другом. Он не мог предугадать, как поведет себя Фургас. Тунгдил описал ему их тогдашний разговор. Родарио знал Фургаса. Но кто-то когда-то сказал, что смерть меняет и живых. Может быть, он вообще не захочет больше иметь с ним дела.

– Я найду его, – повторил он слова Тасии. – А остальное ведомо только богам.

Немного позже Родарио, одетый, как подобает самопровозглашенному королю актеров, и Тасия шагали по улицам Мифурдании. Точнее сказать, брели по узким и широким мосткам из дерева и камня, перекинутым между домами, потому что озера Вейурна расплылись и подтопили город.

– Они превратили недостаток в преимущество, – восхищенно заметил Родарио, когда они шагали по его бывшей родине, опустошенной в свое время ордами орков под предводительством предателя Нод’онна. – Город на мостках, – он указал на место, где из воды торчали остатки стены. – Вот там мы с Фургасом вместе с Тунгдилом и его друзьями-гномами ушли из подвергшегося нападению города, – воспоминания о тогдашних событиях оживали. – Идем, я покажу тебе, где стоял прежний «Театр Диковинок».

И они побежали по улочкам, незнакомым для Родарио. Со старой Мифурданией у нового поселения не было ничего общего. Город стал меньше, но при этом запутаннее, чем раньше. Не однажды пара актеров возвращалась туда же, откуда вышла, пока Невероятному не показалось, что он узнал площадь.

Его охватило разочарование. От деревянного строения не осталось ничего, на его месте возвышался домик с узким фасадом, о стены которого били мягкие волны.

– Ничего не осталось, – прошептал Родарио. – Мне так жаль, Тасия, но…

– Господин Родарио? – послышался громкий голос за спиной, затем кто-то настолько сильно хлопнул актера по плечу, что тот упал на колени. Две сильные руки схватили и развернули мужчину. – Это он! Милосердные боги, спасите Мифурданию, безумец снова в городе!

Актер смотрел в широкое бородатое лицо мужчины пятидесяти циклов, казавшееся ему смутно знакомым. Тонкая рубашка, грязный кожаный передник, руки толщиной с хороший обух топора, короткие светло-русые волосы с пепельным отливом… – а потом вспомнил.

– Ламбус! – рассмеялся он. – Кузнец, старик, ты жив?

– Оркам меня не взять, вода меня не унесла, так что я остался, – весело произнес мужчина и поглядел на Тасию. – Когда ж вас можно встретить без красивой женщины рядом? – пошутил он.

– Когда он будет мертв, – усмехнулась та, протягивая мужчине руку. – Я Тасия, его супруга и актриса. – Родарио бросил на девушку более чем удивленный взгляд и закатил глаза, но рассмеялся при этом от всего сердца. – Мы вместе руководим «Театром Диковинок».

– Э… это… – вставил Невероятный, пытаясь восстать против нового распределения ролей, но Тасия наступила ему на ногу, заставив умолкнуть.

– О, приятно слышать, что знаменитый Невероятный Родарио возвращается на родину. Веселье идет на пользу, – рассмеялся Ламбус. – Вас с вашими эскападами и позабыли уже. Рогоносцы наверняка простили ваши гастроли в чужих постелях, – усмехнулся кузнец. – Невероятно, кроме прочего, и то, что вы связали себя узами. С другой стороны, с такой женщиной и я бы остался, – и, указав на трактир, добавил: – Идемте, угощу вас стаканчиком.

– Да, самому не верится. Должно быть, я был пьян, когда согласился, – легкомысленно ответил Родарио, как следует ткнув Тасию под ребра, так что та охнула. За это она пнула актера по ноге, острая боль обожгла беднягу.

А Ламбус ничего этого не видел. Он провел пару в зал, приземлился за первым попавшимся столом, подозвал работника и заказал много еды, графин с вином и воду.

– Мой широкоплечий друг, – тем временем Родарио рассказывал о кузнеце Тасии, – в былые времена изготовил немало вещей для «Театра Диковинок», от мечей и стержней до всех металлических приспособлений, которые нужны были Фургасу как магистру техникусу для закулисных и подпольных махинаций.

Ламбус кивнул.

– Да… Вот были времена! Меня всегда удивляла изобретательность магистра. Как можно было выдумать все эти машинерии, для меня загадка. Только богам известно, сколь часто торчал я в кузнице и ругался, потому что с первого раза то, что он требовал, не получалось, – все трое чокнулись. – За старые добрые времена!

– За старые добрые времена, – поддержал тост Родарио, а Тасия улыбнулась.

Кузнец осушил бокал и с любопытством поглядел на актера.

– Ну, какие заказы у вас будут для кузнеца на этот раз? У магистра снова фонтан идей? Я не видел его уже целую вечность.

Родарио тряхнул темно-русой головой.

– Он больше не в моей труппе. И я ищу его.

Ламбус нахмурился.

– Ах, вот как? В таком случае, он путешествует с собственной труппой?

– С чего ты взял?

– Он был здесь. В сопровождении ребенка.

Родарио едва не вскочил на стол от волнения.

– Когда, дорогой мой Ламбус?

– Полцикла назад, вскоре после начала осени.

– Ну, ну! – подбодрил кузнеца актер, наливая вина. – Я должен все знать. Где он живет, что делает…

– У него нет дома. По крайней мере, в Мифурдании. Он приплыл на лодке… Нет. Что-то вроде баржи, – Ламбус задумался. – Он купил припасы на зиму, масло и смалец, мешки зерна. От меня ему понадобились старые формы, при помощи которых я отливал шестеренки для «Театра Диковинок». – Кузнец посерьезнел. – Судя по тому, что он закупил много провизии, я решил, что это для вашей театральной труппы, которая квартирует где-то на островах, чтобы спокойно разучить новую пьесу.

– Ничего не понимаю, – заявил Родарио. – Неужели он действительно нанял собственных актеров?

– Может быть, он решил не иметь с вами больше дела, – предположил Ламбус. – Вы поссорились? Я даже представить себе это не могу.

Родарио не испытывал ни малейшего желания рассказывать историю кузнецу.

– Ты знаешь, на каком острове он живет?

Ламбус с сожалением пожал плечами.

– Нет. Если вы хотите отыскать его, то предстоит нелегкая работа. Со времен великого наводнения постоянно возникает и исчезает столь много островов, что буквально каждый раз на восходе солнца можно обнаружить что-нибудь новенькое.

Родарио вздохнул. По крайней мере, теперь он знал, что друг жив. Но не более того.

– Он что-нибудь рассказывал тебе?

– Нет, по большому счету нет, – замялся кузнец. – Ну, то есть он хотел, чтобы я отправился с ним на четыре дюжины дней, – наконец промолвил он. – Фургас предложил мне сотню вейских монет, при условии что я буду молчать по поводу своей работы. Я вынужден был отказаться. У меня слишком много клиентов в городе, с которыми шутки плохи, – Ламбус посмотрел куда-то мимо Родарио и Тасии. – Может ли быть, что вас ищут?

Оба замерли, подумав об одном и том же.

– Сколько их? Как они выглядят? – не оборачиваясь, спросил Родарио. Для защиты у него был с собой только дрянной кинжал.

Ламбус покачал головой.

– Восемь. Высокие, широкоплечие, я бы сказал, частенько таскают тяжести. На них простая одежда, и, судя по их брюкам и курткам, они не из Вейурна.

– Вот твое сокровище, которое никому не нужно, дорогая моя, – прошипел Родарио, обращаясь к Тасии. – «Он даже не заметит пропажи цепочки», – тоненько передразнил он девушку.

– А кто сказал, что виновата я? Может быть, это обманутые мужья из окрестностей, которые хотят сломать твой перочинный ножик, – ответила актриса не менее раздраженно. – Смотрите, женщины, я самый выносливый, я невероятный, – передразнила она его баритон.

– Нет, любимая. Отец Нолика натравил на нас своих уродов.

– Вы репетируете? – восхищенно поинтересовался Ламбус. – Мне очень нравится.

Родарио обернулся к кузнецу.

– Ламбус, дорогой, эти мужчины за нашими спинами – не самые лучшие друзья. Не был бы ты так любезен… – Он протянул ему вейскую монету.

Кузнец кивнул.

– Бегите через кухню. Я немного задержу их, если они вас заметят, господин Родарио.

Пара актеров медленно поднялась, направилась к стойке, трактирщик действительно позволил им выйти через кухню. К огромному удивлению Родарио, там поджидали еще двое громил, как нетрудно было догадаться по дубинкам в их руках.

– Вот они! – крикнул один из крепышей, прыгая к Тасии.

– Вот видишь? Все-таки они пришли из-за тебя, – не удержался от замечания Родарио, с силой ударив мужчину в пах. Застонав, тот согнулся пополам.

Тасия увернулась от падающего мужчины, выхватила у него деревянную дубинку и решительно обрушила ее на второго урода, не ожидавшего от нее нападения и получившего удар в подбородок. Мужчина отступил и, не успев оправиться, получил от Родарио ящиком с фруктами по голове. Громила рухнул и больше не шевелился.

– Мы чертовски хорошая команда, – воскликнул Невероятный и хотел было поцеловать Тасию, когда задняя дверь распахнулась и на сцену выскочили четверо новых противников.

Женщина тут же подняла дубинку.

– Убирайтесь! Цепочка принадлежит мне!

– Прочь отсюда! – Родарио схватил ее за руку и потянул за собой. Они вместе обогнули угол дома и остановились у причала. Дорога закончилась раньше, чем хотелось бы…

Однако привязанные друг к другу лодки образовывали шаткий мостик на противоположную сторону.

– За мной! – Родарио прыгнул и побежал, балансируя руками, а утлые скорлупки под его ногами заплясали и закачались, словно норовистая лошадка. Однако актеру удалось выбраться сухим на узкие мостки у другого дома. – Ну, где ты там?

– Заткнись! – Тасия, ругаясь, следовала за ним. Ей было труднее, поскольку лодки пришли в движение. Ей пришлось разорвать платье, чтобы легче было прыгать по коварному мостику.

Тем временем Родарио обрубил канат последней лодки, подтянул суденышко к себе, а затем оттолкнул его, и лодка поплыла прочь. Теперь водное пространство, образовавшееся между мостками и дрейфующей скорлупкой, можно было преодолеть только прыжком.

Двое преследователей, пытаясь не отстать от актеров, вывалились из раскачивающихся суденышек в ледяную воду. Третий как раз разбегался, чтобы настичь их. Но тут Тасия заметила тень, накрывшую их сзади.

Пожилой мужчина, судя по одежде, родом из Мифурдании, показался в переулке. Он как раз собирался выбросить мусор в канал, когда увидел стоящего на мостках Родарио.

– Этого я и ждал, проклятый соблазнитель! Я вырву твое мужское достоинство!

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец весны 6241 солнечного цикла

Тунгдил раскачивался вперед и назад, и ему казалось, что голова его забита чем-то до отказа. Где-то подо лбом что-то стучало, пульсировало и, похоже, собиралось убежать через уши. В горле было сухо и как-то пыльно, словно на протяжении трех циклов гном питался одним только песком.

Златорукий со стоном поднял тяжелые веки и заморгал от яркого света. На расстоянии вытянутой руки гном увидел… кончики своих пальцев, покачивавшиеся из стороны в сторону, и проплывающую под ними гальку. Сильно пахло пони, и Тунгдил понял, что рядом находится по меньшей мере еще одна лошадка.

Если сложить все вместе, то напрашивался только один вывод: он едет верхом. Против своей воли.

– Где… – захрипел он, пытаясь выпрямиться. При этом он соскользнул со спины животного вниз головой и очутился в пыли. Его пони испуганно прыгнул в сторону, а вьючный ослик взволнованно всхрапнул.

– Спокойно, – проворчал Боиндил. – Он ничего тебе не сделает. Просто выпал из седла, – над Тунгдилом замаячило обеспокоенное лицо, черная борода защекотала нос. – Ты проснулся, книгочей?

Тунгдил сел, отряхнул грязь со штанов, огляделся по сторонам, увидел деревья, кусты и траву. Такого внутри горы не бывает.

– Где это я? – Златорукий поднялся, держась за седло пони, голова готова была вот-вот расколоться на мелкие части.

– Ты со мной, – ушел от прямого ответа Равнорукий.

– Это я вижу, – Тунгдил обернулся и в некотором отдалении увидел Серые горы. Крепость едва можно было различить, да и то – если знать, где она находится. Башня каменным маяком уходила в небо. – Что мы здесь делаем?

– Нас послали выполнять поручение. Верховный король направил делегацию в Аландур, – буркнул Бешеный.

– Зачем это? В наказание за мое поведение?

– В принципе… он послал только меня, – нерешительно промямлил Боиндил. – Но я подумал, что будет лучше, если со мной поедет книгочей, который поддержит меня у остро… у эльфов. – Гном сел в седло. – И я взял с собой тебя.

– Гандогар не знает, что я с тобой?

– Я оставил ему записку.

– Ты меня похитил?

– Нет, клянусь Враккасом! – возмущенно ответил Бешеный. – Я обнаружил тебя в твоей комнате, и, когда спросил, не хотел ли бы ты поехать со мной, ты сказал «да».

– Громко и отчетливо?

Боиндил рассмеялся.

– По крайней мере, я расценил это как согласие. – Боиндил сделал товарищу знак сесть в седло. – И, честно говоря, будет лучше, если ты немного развеешься, посмотришь на новые лица. Идея навестить эльфийского князя не так и плоха. И, кроме того, вы знакомы. Будет лучше, если князь эльфов увидит известного ему гнома. – Равнорукий быстро рассказал ему, зачем они отправились в Аландур. – Как только все соберутся, Гандогар нас отзовет. Так что мы ничего не теряем. Им нужны такие герои, как мы.