Текст книги "Битва титанов. Несущие смерть"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Бешеный побежал в шатер, растолкал Тунгдила и стал лихорадочно собирать вещи.

– Нужно немедленно убираться, – затравленно шептал он. – Здесь что-то не так, – гном надел ботинки и кольчугу.

Его друг устало сел на постели.

– Да что случилось-то?

– Я посмотрел на монолит поближе и при этом заметил, что в этом дворце, похоже, никто не живет. Они пробудили его к жизни только для нас. – Чернобородый быстро, в нескольких словах, обрисовал впечатления от пустых комнат. – И камень ненормальный. Если его коснуться, то остаются пятна! – негромко пробормотал он.

– Пятна? Значит ли это, что ты прикасался к камню? – Тунгдил проснулся мгновенно. – Ты ведь слышал, что сказал Тивалун…

– Да, да, я знаю, святыня… Но я – глава делегации, и если у эльфов от нас есть тайны, то я хочу до них докопаться, – принялся защищаться Бешеный, скрестив руки на широкой груди.

Тунгдил выругался и слез с постели. У эльфов от них есть по меньшей мере одна тайна, а этот белый камень, похоже, имеет для них немалое значение.

– Идем. Может быть, я сумею смыть пятна, – на всякий случай, прежде чем выйти из палатки, Тунгдил собрал свои вещи, прихватил миску и тряпку, к тому же мыло и немного ароматной воды, которую им предоставили. Если повезет, то с этим можно будет что-нибудь сделать.

Во дворце из деревьев Боиндил показал Тунгдилу пустые комнаты, которые ученый внимательно осмотрел. Он разделял мнение своего друга относительно того, что там никто не жил на протяжении долгого времени.

Странности накапливались.

Когда они крались по коридорам, гномам казалось, что деревянные стены сдвигаются, препятствуя им отыскать дорогу к монолиту. Коридоры превратились в шуршащий лабиринт, из которого они никак не могли найти выход, пока Тунгдил не стал вырезать кинжалом крохотные зарубки на стенах, оставляя маркировку. И бесцельное блуждание после этого прекратилось, они нашли путь в большой зал.

Отпечатки – по крайней мере, так показалось Бешеному, – тем временем стали еще темнее и, похоже, навечно въелись в поверхность камня. Ничего не помогло – ни вода, ни мыло, ни старательное трение, ни обработка ароматной водой.

– Плохо дело, – сказал чернобородый, бросая тряпку в миску; вода плеснула через край. – Камень обижен на то, что его коснулось иное существо, не эльф, – заметил он. – Как думаешь, что делать: исповедаться Тивалуну или убираться поскорее?

Тунгдил задумался. Если бы эльфы вели себя более приветливо или честно, то он отыскал бы Тивалуна, поговорил с ним и попросил не очень строго наказывать Боиндила; но хозяева вели себя крайне странно. Кроме того, нужно было быстро возвращаться к бриллианту. Следовало спешить.

Он окунул мыло в воду, потер его между пальцами, пока не образовалась густая плотная пена. Осторожно соскоблив верхний мягкий слой мыла при помощи кинжала, он намазал его на темные отпечатки.

Сработало.

– Ты самый умный гном из всех, кого я знаю, – возликовал Бешеный.

После того как Тунгдил нанес три тонких слоя, неприглядные места стали выглядеть лучше. Невнимательный наблюдатель не заметит, что имел место обман.

– Вот. Этого должно хватить, – с облегчением вздохнул Тунгдил. – Как только мы покинем Аландур, я пошлю князю Лиутасилу письмо с извинениями. А затем ты лично предстанешь перед ним и попросишь прощения, – решил Златорукий. Его друг кивнул. – Итак, по пони.

И гномы безо всякого труда отыскали дорогу к своему жилищу. Оттуда они направились к конюшням, а затем прямо на тропу по направлению к штольням. И только когда на рассвете они пересекли границу Аландура и копыта животных ступили на землю Гаурагара, напряжение спало.

Никто их не преследовал.

Потаенная Страна, королевство Вейурн, Мифурдания, конец весны 6421 солнечного цикла

Родарио и Тасия еще немного порасспрашивали жителей города о Фургасе, а затем вернулись к остальной части труппы. Геза бежала к ним, размахивая руками, и оба невольно сравнили ее с перепуганной наседкой. Ее полное тело колыхалось, все под платьем прыгало вверх и вниз. Не помогал даже корсаж.

– Господин Родарио! Наконец-то вы здесь! – Толстушка схватила его за руку. – Идемте скорее. Приходили мужчины, которые разбили ваш вагон и побили несчастного Реймара. Мы натравили на них собак, и лишь тогда они наконец убрались.

– Все хорошо, Геза. Успокойся. – Актер потрепал ее по щеке. Нечто подобное Родарио предполагал и поэтому сохранял самообладание.

Однако вид собственного разоренного жилища нанес Невероятному глубокую душевную рану. Маленький дом на колесах сильно пострадал после неаккуратных поисков; ничего не находилось на своем месте. Много вещей было переломано. Если он еще раз встретится с посланцами отца Нолика, то в качестве компенсации заберет у них все, что у тех окажется с собой. Даже нижнее белье, чтоб унизить сильнее.

– О Паландиэль! – причитала Геза, стоя в дверях. – Как жаль!

Вздохнув, Родарио улегся на распоротый матрас.

– Спасибо, Геза. Все хорошо. Я уберу позже, – женщина кивнула и удалилась.

Тасия закрыла дверь и вынула из тайника под половицами цепочку.

– Они слишком глупы, чтобы найти ее, – с облегчением рассмеялась она, надевая украшение.

– И они думают, что мы швырнули бы это сокровище в озеро, – добавил он, протягивая к ней руки. – Иди ко мне, королева актрис, и подари королю свою благосклонность. Покажись мне во всей своей красе, одетая в золото и драгоценные камни.

Она сбросила с плеч позаимствованное платье и улеглась рядом с ним, провела пальцами по его лицу.

– А ты, король наслаждения? Поработаем над твоей пьесой?

– О, как смело! Ты хочешь показать акт любви на сцене? – грязно усмехнулся Невероятный, и его аристократическое лицо стало похоже на лицо простолюдина. – Мы наверняка окажемся в темнице. Из-за непристойного поведения.

Она улыбнулась и пощекотала его бороду прядью своих светлых волос.

– И все же мы поставим акт. Немедленно и только для нас.

Он поцеловал ее в шею, и вскоре они предались любовной игре, пока не опустились, измотанные, на остатки матраса и накрылись тем, что осталось от одеяла.

Мысли Родарио снова вернулись к пропавшему другу и приключениям сегодняшнего дня.

– Нас пытались убить, погибли хорошие люди, одного человека похитили, – задумчиво сказал он. – И все это как-то связано с Фургасом.

Тасия натянула платье.

– Почему? И зачем кому-то нужен кузнец?

– Ламбус – талантливый кузнец, какого еще поискать. У него есть завистники, – одевшись, актер пожалел, что женщина уже скрыла свою соблазнительную наготу. – А не стоит ли за всем этим сам Фургас? – размышлял он. – Ламбус не хотел покидать город, так он нам сказал. Что может быть настолько спешным, что заставило бы Фургаса его похитить? – Родарио тут же отбросил эту мысль. Подобное поведение было не в духе его друга.

– Разве ты не говорил, что он потерял свою спутницу и детей? – спросила Тасия, прислоняясь к двери. – Наверное, он нашел себе новую любовь.

– Ах, это из-за ребенка, который его сопровождает? – Родарио принялся наводить порядок в своем фургоне. – Этого я не понимаю. Он любил Нармору больше жизни.

– Чувства могут изменяться.

– Конечно. Но у кого-нибудь другого, – кивнул он. – Только не у Фургаса. Ты не знаешь его, иначе удивлялась бы так же, как и я. Должно быть, он стал совершенно другим человеком.

– Хм, – Тасия положила руку на ручку двери. – А если это не его ребенок? Может быть, он усыновил его? – Тасия улыбнулась актеру. – Не буду мешать заниматься уборкой и размышлять. Тебе понадобится отдых.

– Очень мило – смыться.

Она пленительно рассмеялась.

– Королева знает, когда пора удалиться, – и с этими словами она собралась покинуть фургон.

– Тасия!

– Да?

Родарио указал на ее шею.

– Цепочка.

– О, – она коснулась рукой украшения, отразившего лучи солнца и вспыхнувшего так, что захватило дух. – Так приятно на коже.

– Не надевай его, пока мы в Мифурдании, – попросил он ее. Женщина сняла украшение и спрятала его в оправдавший ожидания тайник. – Но позже оно станет важным реквизитом нашей постановки.

Она легко поцеловала актера в щеку и выпорхнула на улицу. А ему осталось решать неприятную задачу – восстанавливать порядок в своем маленьком королевстве.

Закончив работу, Родарио сел под лампу на узкой лестнице перед фургоном и продолжил написание новой пьесы.

Работа давалась ему легко; Тасия и сегодняшние события окрыляли. Все, что они пережили, он вставил в действие пьесы, преисполненной страсти, приключений и тайн.

Как закончить, было пока неясно. Для этого нужно было прежде отыскать Фургаса.

Он налил себе вина из единственной уцелевшей бутылки, когда услышал смех Тасии. Очень определенный смех.

В Невероятном вскипела ревность. Он отставил бокал и направился к фургону, в котором жил Реймар. Осторожно поднялся на цыпочки и заглянул в маленькое окошко. Смех заронил в актере страшное подозрение, увиденное же стало подтверждением: королева потеряна. Очевидно, сегодня ей хотелось еще развлечений. И Реймар, медведеподобный мужчина, оказывал ей вполне понятную услугу.

Родарио вернулся к своей узкой лесенке, взял в руку бокал. И рассмеялся. Он смеялся и смеялся, пока ему стало не хватать воздуха, а из окон маленьких фургонов не появились первые любопытные; даже Реймар, в полотенце вокруг бедер, выглянул из двери. Актер указал на мужчину и снова рассмеялся, запрокидывая голову и хватая ртом воздух.

– Все хорошо, дорогие мои, – махнул он рукой зевакам. – Это просто ежевечернее безумие, охватывающее меня каждый раз, когда приходится слушать, как другие наслаждаются актом любви с моей супругой.

Реймар покраснел и мгновенно скрылся, а Родарио сотряс новый приступ смеха.

Актер поглядел на звездное небо, по которому плыли облака, словно окуная звезды в молоко.

– О боги! Что за женщину вы мне послали! – усмехнулся он. – Неужели она должна отплатить мне за то, что в прошлом я развлекался с другими, а? – Родарио осушил бокал. – Я раскусил ее игру. Это был ты, Самузин, бог равновесия? – громко воскликнул он, взял бутылку и поднял ее к звездам. – Благодарю тебя! Столько вдохновения меня не посещало уже давно, – красное вино холодило горло; он отставил сосуд и продолжал писать.

Время шло, а он был словно пьян. Он зарисовывал сцены, писал и формулировал акты и действия, когда раздался звон и лампа, дарившая ему свет, разлетелась на куски.

Он озадаченно поднял голову. Нет, это невозможно, он не мог ее сбросить, его рука находилась слишком низко.

Как оказалось, он ошибался. Лампа по-прежнему стояла на том же месте, прямо за его спиной, на верхней ступеньке. Родарио уставился на стрелу, пробившую стекло и вонзившуюся в закрытую деревянную дверь. Пол-локтя влево – и острие вошло бы ему в глаз!

Лучница из Мифурдании! – пронеслось у него в голове, и он бросился на землю. Быстро заполз под фургон и прислушался.

Вокруг жужжали насекомые, то и дело раздавалось стрекотание сверчков; лошади дремали стоя у своего временного загона из веревок, серо-черный кобель Гуи храпел, лежа в траве, расслабленно положив голову на лапы.

В принципе, ночь была довольно спокойной – если не считать негромкого постанывания Тасии, чуть более громкого хрипения Реймара и скрипа прогибающихся половиц фургона.

Невероятно! Они там любят друг друга до безумия, а я здесь стану жертвой убийцы! – подумал он в приступе черного юмора и поглядел на фургон, где женщина и рабочий дарили друг другу такое удовольствие, что лампа рядом с лестницей раскачивалась из стороны в сторону. В этом не было ничего общего с тем актом, который был у них с Тасией. Однако как она красиво выразилась? Иногда женщине достаточно сильных мускулов.

С тихим щелчком вторая стрела вошла рядом с ним в деревянную спицу, третья ударилась в обитый железом обод.

Родарио лег ничком на землю, напряженно вглядываясь во тьму, из-под защиты которой в него стреляли. Опасность того, что один из его труппы – намеренно или случайно – будет ранен или убит, была чересчур высока.

– Пс-с-с-т! Ты, так называемый сторожевой пес! – зашипел актер, обращаясь к собаке. – Кш! Ш! Вставай, псина!

Кобель поднял голову, посмотрел на Невероятного и завилял хвостом.

– Нет, не радоваться! Будь злой собакой! – прошептал он. – Куси! Фас! Ищи и фас!

Пес поднялся, как следует потянулся и побежал под фургон к Родарио, намереваясь облизать ему лицо.

– Прекрати, – отмахнулся актер от нежностей длинного влажного языка. – Слышишь? Ты должен атаковать! Убить! – Он указал в другую сторону. – Ищи!

Наконец-то Гуи понял его. Понюхал воздух в том направлении, куда указывал Родарио, и побрел прочь, уткнув нос в землю, а хвост к небу.

Актеру было немного жаль, что он спустил пса. Мужчина вглядывался в темноту, но вскоре не стало видно ни пса, ни тем более коварного убийцы. Зато фургон Реймара перестал раскачиваться. Похоже, они насытились.

Холодный клинок оказался у шеи Родарио.

– Ты исчезнешь, – послышался хриплый голос, в нос Родарио ударил запах дыма, сажи и раскаленного железа. – Завтра, сразу же, ты собираешь свои манатки, актер, и на своем пестром фургончике убираешься куда подальше, да?

– Прошу прощения, но…

Жгучая боль опалила горло, лезвие надрезало кожу.

– Ты исчезнешь и никогда больше не будешь задавать вопросы относительно местопребывания магистра, понятно? – прошептал голос ему на ухо. – Мы следим за тобой, актер.

Дверь фургончика Реймара приоткрылась, оттуда выглянула Тасия, проверить, сидит ли он еще на ступенях. Поскольку она не увидела Невероятного, а лампа погасла, женщина выбежала из фургона.

– Смотри, смотри на свою любимицу как следует, актер. Если будешь продолжать вынюхивать относительно магистра, она умрет, – пригрозил незнакомец. Сильная рука ухватила его за волосы, потянула голову назад, пока лоб его не коснулся пола фургона. – А потом ты, твоя труппа и магистр!

В районе шеи снова почувствовался укол. На этот раз нож оставил более глубокий порез; теплая жидкость текла по адамову яблоку, Родарио стало плохо. В голову не приходило ничего, что помогло бы своими силами выпутаться из неприятного положения. Судьба висела на великодушии того, кто сидел на корточках рядом с ним и мог лишить его жизни одним движением руки.

– Да, – прохрипел он, поскольку от страха и неудобного положения у него пропал голос.

– Очень хорошо, – рассмеялся незнакомец. – Помни: мы следим за тобой, да? – Руки отпустили его волосы, он получил сильный удар по затылку, предположительно, рукояткой оружия. Этого оказалось довольно, чтобы лишить его ясного зрения. Затем актер услышал, как незнакомец отползает, встает и убегает. Опасность отступила.

Родарио со стоном выбрался из-под фургона, неловко поднялся по ступенькам, посмотрел на порез на шее в зеркало.

Красная линия проходила через всю переднюю поверхность горла, рана сильно кровоточила и была глубокой. Если бы незнакомец надавил сильнее, то вылечить рану было бы уже сложно, а так было достаточно приложить толстую тряпку и перевязать горло шарфом. Завтра утром он сходит к целительнице. После того как они уедут отсюда.

– Постепенно приключений становится что-то слишком много. Даже на мой вкус, – пробормотал он, проверил, как легла повязка, и посмотрел на пальцы, перепачканные собственной кровью. Голова закружилась, и он поспешно присел.

– Слишком много.

Боль он заглушил остатками красного вина. Хорошо, что лучница попала в лампу, а не в бутылку.

6

Потаенная Страна, королевство Идомор, начало лета 6241 солнечного цикла

Галопирующие пони редко встречаются в Потаенной Стране. Стук маленьких подков звучал не то чтобы очень угрожающе, но в комплексе с двумя мрачными гномами в седлах и звоном оружия и доспехов этого было довольно, чтобы встречные путешественники добровольно уступали им дорогу.

– Далеко еще? – Боиндил тосковал по туннелям и простому быстрому способу передвижения под землей. Он был не особенно хорошим наездником, спина болела. Кроме того, он нечаянно проглотил уже несколько мух.

– Ты выдержишь, – Тунгдил был безжалостен и по отношению к себе, и к пони, и к своему другу. Его спешка была более чем понятна. На кону были жизнь его супруги Балиндис и бриллиант. Он понимал, что камень бесценен. – Самое большее еще полдня.

Сзади приближался стук подков. С их пони поравнялась лошадь, но только в довольно своеобразном седле сидел не человек, а крепкий гном! Из седельных сумок, прыгавших на уровне глаз Тунгдила, торчали рукоятки различных топоров, то и дело раздавался металлический звон.

На гноме была черная одежда и темно-коричневый кожаный доспех, а также тяжелые сапоги. Форма его бороды была эксцентричной, вокруг рта и подбородка были светлые волосы, сбритые в других местах. Длинные светло-русые косы, в которые была заплетена борода, ветер сдувал назад. На голове незнакомого гнома был черный платок.

Тунгдил сразу же узнал его.

– Брамдаль Мастер Клинка!

Путешественник обернулся.

– Я тебя знаю, – громко произнес он, стараясь перекричать цокот копыт. – Скальград, не так ли? Тебя приняли за меня, – он рванул поводья вниз, замедляя бег животного. – И ты отправлялся к Свободным. Судя по всему тому, что я слышал, у тебя это получилось. – Гномы рысью неслись бок о бок. – Кто бы мог подумать, что из тебя выйдет герой? – Брамдаль улыбнулся и протянул ему сверху широкую ладонь. – Рад видеть тебя снова, Тунгдил.

Двоякие чувства захлестнули Тунгдила. Он был обязан Брамдалю тем, что нашел дорогу к Свободным и город Златоплот. Мастер Клинка дал ему указания, как отыскать пруд и потайной вход. И в то же время Тунгдилу, как и прежде, не нравилось ремесло, которым занимался гном.

– Брамдаль? Это тот самый палач? Который продает части трупов долговязым? – спросил Бешеный. Выпрямился в седле. – Это отвратительно. И большое спасибо, что из-за тебя мне пришлось прыгать в соленый пруд.

– А это, должно быть, Боиндил Равнорукий, – усмехнулся Брамдаль. – Два героя на пути к новым приключениям?

– А ты на пути к следующей казни? – ответил Тунгдил. Он никому ничего не хотел объяснять.

– Я скачу в Пористу. Король Брурон хорошо оплачивает мои услуги: я обучаю его палачей, – он с сожалением пожал плечами. – Простите, что я не остановлюсь поболтать с вами в трактире, но я очень спешу!

– Это значит, что ты сам возьмешься за работу, – усмехнулся Бешеный.

– Да. Но это неважно. Я подыскиваю себе новое занятие. – Похоже, Брамдаль изменил задание, поставленное перед гномами Враккасом: защищать Потаенную Страну от зла. В Скальграде он объяснял Тунгдилу, что он действует в духе создателя гномов, когда казнит приговоренных преступников людей. Он воспринимал их как зло, подобно тому, как гномы считали злом орков.

– Другое занятие в Златоплоте? – Тунгдил вспомнил город Свободных, находившийся в пещере длиной и высотой в милю. Услышал шум мощных водопадов, увидел сады, крепость, где жил король Геммил, увидел молящихся священнослужителей-гномов, услышал отзвуки их песен. То были славные времена…

– Торговля, – произнес Брамдаль. – Если кто-то и знает, где создаются идеальные палаческие орудия и на что они годятся, то это я. И почему бы мне не использовать свое знание? В королевствах всегда существует потребность, а у нас есть необходимые ремесленники.

– В Златоплоте что-то изменилось? – с некоторой долей ностальгии поинтересовался Тунгдил.

– Сколько времени ты не был там?

– Полагаю, несколько циклов, – это было ложью. Тунгдил очень хорошо знал, когда последний раз был у Геммила. Пять циклов тому назад.

– О, кое-чего там просто не узнать. Город перестроили. Мы выкорчевали сады, вместо них пришлось строить мастерские. Пещеру расширили на милю, чтобы места хватило всем.

– Так много новорожденных?

– Не только. В пяти городах Свободных большой наплыв. Торговля с королевствами гномов вызвала огромное любопытство со стороны племен. Теперь у нас хотят жить не только отверженные; приходят и те, кто хочет освободиться от давления со стороны семей и кланов, – Брамдаль отогнал пчелу, кружившую вокруг него, пытаясь опустить руку под кожаный камзол. – Преимущества нашей общины очевидны.

– Какие там преимущества, – проворчал Бешеный. – Гному нужна стабильность, – больше он не сказал ничего.

– Пусть все будут счастливы, кто-то в горах, кто-то под землей. У нас очень хорошо живется. Благосостояние поднялось благодаря торговле, – Брамдаль поглядел на перекресток. – Там наши дороги разойдутся, я так полагаю. Ты знаешь, что Геммил умер?

– Нет, – смерть короля по-настоящему опечалила Тунгдила, лицо Боиндила тоже выражало сожаление. – Как?

– Убит. Мы полагаем, что это был Третий. Мы схватили гнома, который хотел выбраться из Златоплота с окровавленной одеждой. Он отчаянно сопротивлялся стражникам и убил семерых из них, прежде чем те справились с ним. Мы до сих пор не знаем, зачем он это сделал.

– Недовольство, – предположил Тунгдил. – Если он принадлежал к числу гномоненавистников, то он не желал ничего иного, кроме как посеять раздор. Мне очень жаль, что король, который приютил тогда меня и моих друзей, ушел из жизни. Кто его преемник?

– Гордислан Молоторукий.

– Молоторукий? – насторожился Бешеный. – Он взял себе это имя сам или же это отверженный гном?

– Думаешь, родственник Баврагора Молоторукого? – Тунгдил увидел перед собой лучшего когда-то каменотеса, крепыша с огромными мозолистыми руками и повязкой на глазу. «Поющий пьяница», как его называли. Свою храбрость он доказал во множестве сражений, когда бился бок о бок с Тунгдилом. Он принес себя в жертву, прикрывая их отход у горна «Драконье Дыхание». Без него они никогда бы не ушли с топором под названием Огненный Клинок.

Брамдаль покачал головой.

– Не знаю. Если клан Молоторуких знаменит темно-карими глазами с отчетливым красным оттенком, то это может быть и так. В любом случае он выпивает добрую порцию красного вина, когда дело доходит до празднества.

Бешеный усмехнулся.

– Никаких сомнений. Он родственник Баврагора, – гном посерьезнел. – Что заставило его оставить клан? Я ничего об этом не слышал.

– Он уже давно живет у нас, в Златоплоте, – Брамдаль и оба гнома добрались до перекрестка, настало время прощаться после недолгой встречи. – Желаю вам обоим хорошего путешествия и успехов в начинаниях, – произнес палач, направляя своего коня к Пористе. Он поднял руку и пустил коня в галоп. Уже через несколько шагов его поглотила туча пыли.

– Странное у него седло, – удивился Тунгдил, сердясь на себя из-за того, что не осталось времени спросить об этом палача.

– Я рад, что ему с нами не по пути, – с облегчением вздохнул Бешеный. – Не то в конце концов он попытался бы что-нибудь продать нам из своих седельных сумок. А я как-нибудь проживу без сушеных пальцев вора или маринованного глаза прелюбодея, – гном сплюнул. – То, что он делает, отвратительно.

Тунгдил не ответил. Скупые слова Брамдаля вернули воспоминания о беззаботном времени своей жизни.

– Златоплот, – пробормотал он. – Действительно, стоило бы посетить его еще раз.

– Лучше не надо, – многозначительно посоветовал ему Бешеный.

Наконец они достигли зеленой цветущей местности вокруг штолен, где когда-то жил Лот-Ионан, один из могущественных магов Потаенной Страны.

Тунгдил радовался возвращению, хоть и отсутствовал недолго. Ему о многом нужно было рассказать Балиндис. Увидев его гораздо более стройным, чем до отъезда в Серые горы, она поймет, что он изменился.

– Вон, впереди! – крикнул он Бешеному, указывая на узкую тропу. – Страдания твоего зада скоро закончатся.

Приближались большие ворота, за которыми скрывался его собственный, крохотный гномий мир. Приемный отец Тунгдила проводил здесь время за изобретением новых заклинаний, изучением свитков и обучением воспитанников, пока не выступил против предателя Нод’онна и не проиграл.

С тех пор он превратился в каменную статую, пылящуюся где-то в руинах дворца Нудина в Пористе. Магически одаренных людей, достаточно способных для того, чтобы пойти по его следам, за эти циклы появилось столь же мало, сколь скудна была замена для иссякших магических полей. По крайней мере, так говорили официально – если не считать полученного в Аландуре известия о загадочных похитителях бриллиантов в еще более загадочных доспехах. Должно быть, в игру внезапно вступила магия.

Тунгдил остановился, спешился и оказался перед вратами. Он поднял руку, чтобы постучать, а затем опустил ее.

– Боишься, книгочей? – Боиндил выскользнул из седла, ухватился обеими руками за спину и отклонился назад. – Нет, я, конечно, знал, что Эльрия хочет утопить нас, но какая богиня настроила против нас лошадей и пони? Это сущая пытка. – Гном хлопнул друга по плечу. – Не робей! Ты возвращаешься к ней Тунгдилом Златоруким, которого она любила сильнее того другого, который предстал передо мной несколько дней тому назад в Серых горах. – Равнорукий трижды ударил древком вороньего клюва по створке.

– Что является исключительно твоей заслугой, – снова поблагодарил его Тунгдил. – Если бы ты не усовестил меня…

Изнутри послышался скрип; кто-то отодвигал засовы и откручивал болты, затем дверь отворилась.

А за ней друзей поджидал сюрприз.

На пороге стояла гномка с длинными темно-русыми волосами, видневшимися из-под внушительного шлема. Поверх черной кожаной одежды она надела усиленную пластинами кольчугу и похожую на юбку бронированную защиту, достигавшую ей до колен; носки сапог были усилены металлическими наконечниками.

В правой руке она держала щит, в левой – нечто вроде моргенштерна. Вместо большого шипастого шара там было три железных шара поменьше, по которым шли насаженные крестом клинки. Вес оружия, возможность размаха и острота клинков вместе представляли собой страшное сочетание.

И владела этим оружием не Балиндис.

Тем не менее Тунгдилу показалось, что он знает гномку.

– Занда? – недоверчиво вырвалось у него. – Занда Отважная?

– Клянусь Враккасом! Мертвецы оживают, – прошептал Бешеный, хватаясь за оружие.

Гномка улыбнулась и повесила моргенштерн на перевязь.

– Вы – Тунгдил Златорукий и Боиндил Равнорукий, ваши слова не оставили в этом никаких сомнений, – она слегка поклонилась. – Для меня большая честь познакомиться с вами обоими.

Тунгдил подошел ближе.

– Ты обладаешь преимуществом: знаешь, кто мы такие, – теперь он разглядел, что она, хоть и походила на Занду Отважную, бывшую жену короля Геммила, была гораздо моложе. Светлый пушок на щеках еще не окрасился серебристым цветом, и если ей было больше сорока циклов, то выглядела она моложе. Еще ребенок, при этом широкий в кости и ростом с воина. Происхождение из племени Третьих не скроешь. – Но кто ты?

Она сняла шлем, показав свое приветливое, не слишком круглое лицо.

– Я Года Отважная из клана Отважных племени Третьих, – ее карие глаза устремились на Боиндила. – Занда Отважная, умершая от твоей руки, была моей двоюродной прабабкой, – лицо Бешеного побледнело, и его черная борода стала казаться еще чернее. – Я требую возмещения, – строго заявила она. – Потому что ты…

– Где Балиндис и как ты сюда попала? – перебил ее Тунгдил, которому показалось странным, что его супруга не показывается. Он опасался, что Года в гневе причинила ей вред.

– Она прилегла и спит, – услышал он в ответ. – На протяжении последних дней она чувствовала себя не очень хорошо, – Года снова поглядела на Бешеного. – Как я уже сказала, я требую от тебя возмещения, Боиндил Равнорукий.

Бешеный внимательно смотрел на гномку. Теперь он понимал, что они не случайно наткнулись на Брамдаля. Встреча была предупреждением для него.

– Я понимаю твое желание. Но тем не менее не стану сражаться с тобой, Года. Ты слишком молода, чтобы справиться со мной. Пусть твой клан пришлет другого воина, или убирайся, поучись и возвращайся циклов через пятьдесят. Тогда я буду весь в твоем распоряжении, чтобы отомстить, если у Враккаса не появятся какие-нибудь иные планы на мой счет и он сохранит огонь в горне моей жизни.

Гномка собрала свои длинные волосы в хвост, завязала их кожаным ремнем, при этом мускулы на ее руках под кольчугой заиграли. Она энергично встряхнула головой.

– Нет больше никого из нашего клана, – она выглядела вполне как воин. – Я настаиваю.

– Нет, клянусь Враккасом! Я не убиваю детей!

– Хочешь отказать? Тогда я пойду по стране, повсюду рассказывая о том, что Боиндил Равнорукий уклонился от своих обязанностей, – принялась подзадоривать она его. – Твоя слава вскоре не будет стоить ничего, ты покроешь позором себя и своего мертвого брата. На тебя и твой клан будут плевать. И на твоего брата, на героя.

Внезапно оно вспыхнуло, былое пламя в крови гнома. В глазах заплясали бешеные искорки, погасшие пять циклов тому назад. Он сделал два шага вперед и схватил Году за шиворот кожаной нижней одежды.

– Не надо, Боиндил! – предупредил гнома друг.

– Ты получишь свое возмещение, – яростно рыкнул он, обращаясь к Годе, смотревшей на него с беспокойством и ликованием в глазах. – Прямо здесь и сейчас?

– Прямо здесь и сейчас, – довольно кивнула она. – Как я того пожелаю?

– Да.

– Поклянись Враккасом и своим мертвым братом.

Бешеный повиновался, отступил назад и занес вороний клюв.

– Клянусь Враккасом и Боендалом, – пророкотал он, прежде чем друг успел остановить его. – Во всем том, что сейчас случится, виновата будешь ты.

Года снова кивнула.

– Ты лишил меня двоюродной прабабушки, убив тем самым моего последнего родственника, – она обнажила оружие. – А значит, ты обязан учить меня, – она поклонилась чернобородому.

Боиндил ожидал атаки. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, чего от него ждут.

– Учить? Чему, во имя Враккаса? Дитя, я думал…

– Я потребовала возмещения, и ты согласился.

– Это и есть твое возмещение? – выдавил он. – Я не могу! С чего мне…

– Великолепная воительница ушла из-за тебя в Вечную Кузницу. Ты лишил меня возможности стать ее наследницей, поэтому я считаю, что будет правильно, если меня будет учить тот, кто победил Занду, – она подошла к нему и протянула свое оружие. – Мы называем это нахтштерн, и я владею им довольно хорошо. Чего мне не хватает, так это опытного мастера, который научит меня хитростям боя.

Тунгдил улыбнулся Бешеному.

– Теперь видишь, каково мне пришлось тогда с Баврагором. Он победил меня похожим способом, – сказал он. – Увидимся внутри, – и он исчез в штольне, намереваясь отыскать Балиндис. Он хотел поздороваться с ней, заключить в объятия и удивить своим преображением. Для долгих разговоров с Годой был еще целый вечер.

Боиндил поглядел на гномку и почувствовал себя беспомощным. Точно! Он поклялся!

– Хорошо, – вздохнул он. – Я покажу тебе быстренько парочку…

– Нет, – произнесла Года. – Ты будешь учить меня и не перестанешь этим заниматься, пока я по меньшей мере не стану тебе равной, как поступала и моя двоюродная прабабка. А затем мы с помощью поединка решим, чего стоит твоя наука, – она подняла нахтштерн, оружия соприкоснулись с негромким звоном. – В честном бою, мастер.