Текст книги "Битва титанов. Несущие смерть"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц)

Фидельгар зажал свою трубочку для курения в уголке рта и открыл флягу. Плеснул в бокалы прозрачной жидкости.

– А еще у них есть Златоплотская золотая вода. Это ликер с экстрактом сусального золота, – он ободряюще кивнул Байгару. – На вкус отменно.

– Сусальное золото? В ликере? – Четверорукий отпил немного, пожевал тонкую пластинку. – Вкус как… – Он причмокнул, пытаясь подобрать подходящее слово. – У золота… Никак иначе нельзя описать этот совершенный вкус. – Гном счастливо вздохнул. – Невероятно! Я чувствую, как оно бежит по моим сосудам, прогоняя усталость и дурное настроение. Да это прямо лекарство!

– Золото или ликер? – усмехнулся Фидельгар. – В зависимости от того, какой у тебя ликер и какое для него берут золото, вкус всегда разный. Нельзя ведь подобраться к золоту еще ближе, не так ли? – Он сделал глоток и снова затянулся своей трубочкой для курения, затем огляделся. – Невероятно, как спокойно стало.

Байгар выпускал дым, пытаясь заставить его витать колечками.

– Ты уверен? Никаких скальных карликов?

– Разве я сидел бы здесь и курил? – Фидельгар посмотрел на сломанную вагонетку, над которой работал Байгар. – Скажи, зачем ты чинишь вагонетки, если мы уже не пользуемся туннелями?

– Потому что никогда не знаешь наверняка, – ответил Четверорукий. – Кроме того, мы ими пользуемся. В них ездят строительные отряды, которые устраняют повреждения. А почему ты караулишь, когда в Потаенной Стране не осталось чудовищ?

– Потому что никогда не знаешь наверняка, – рассмеявшись, ответил Фидельгар. Он указал на четыре туннеля, в которые уходили рельсы. – Как жаль. Именно теперь, когда между племенами воцарилось единство, подземный транспорт все еще сломан. Да будет проклято землетрясение, вызванное заклинанием изгнания скверны!

– Не боись. Враккас на нашей стороне, – Байгар покачал головой. – Мы ведь занимаемся тем, что восстанавливаем важнейшие отрезки. Только вчера один из отрядов расчистил главный туннель на полмили вглубь, – гном вздохнул. – Завалы – это одно. К сожалению, это такая же дурная работа, как и заменять искривленные камнепадами рельсы или ковать их прямо на месте, – Четверорукий указал молотком на вагонетку. – Когда отрезок такой отвесный, то оси вагонеток искривляются. Строительные отряды постоянно делают такие участки. А это означает очередную порцию работы для меня.

– Эх, вот были же времена, когда можно было путешествовать из королевства в королевство с быстротой молнии, – мечтательно протянул Фидельгар и выпустил идеальное колечко дыма. Очевидно, у него было больше опыта, чем у Байгара. – Вагонетки мчались по рельсам, ветер трепал волосы и бороду и щекотал живот.

– Ты разве ездил на них? – удивленно спросил Байгар.

– Да. Я участвовал в путешествии королевы Ксамтис Второй в королевство Вторых, мы сражались против орд Нод’онна. Вот это была битва! – Он подул на тлевший красным кончик, чтобы табак не погас. – Я помню все так, словно это было вчера, когда мы…

Вдруг Байгар поднял руку.

– Тихо! – Четверорукий прислушался к звукам, исходившим из черных входов. – Кажется, я что-то слышал, – он вынул изо рта трубочку и положил ее на каменный стол.

– Может быть. Строительный отряд наверняка еще снаружи и…

До них донесся страшный крик. Видимо, какой-то гном только что распростился с жизнью. Вскоре после этого раздался еще крик, затем послышались вопли паники.

– Идем! – Он зажал уголком рта свою трубочку для курения. Она была дорогой, и он не хотел бросать ее просто так, отдавая огню, который превратит ее в пепел. Он поспешно рванул к себе щит и топор и потопал к штольням.

Байгар схватил сумку с инструментами, два горящих факела и поспешил следом. Раньше гном подумал бы о нападении орков, сегодня он скорее готов был поверить в несчастный случай.

Приятели бежали по ровному, прямому коридору, устроенному для того, чтобы вагонетки успевали затормозить после долгого пути и въезжали в зал не на полном ходу.

Крики приближались, к ним примешивался механический грохот и треск, напомнивший Байгару звуки вращающихся лебедок, быстро прокручивающихся зубчатых колес и вращающихся ободов гномьих жерновых мельниц. Правда, синхронного звучания этих приспособлений гному не доводилось слышать еще никогда.

Впереди плясали отблески света, в которых гномы разглядели огромное существо, которое заполняло собой весь туннель. Оно размахивало множеством рук цвета бронзы, на которых сверкали когти. Гномы строительного отряда отчаянно пытались остановить чудовище. Но кирки детей Враккаса не могли причинить вреда коже существа. Древки инструментов ломались, словно спички.

Каждый, кого задевал коготь, отчаянно вскрикивал. Некоторые бедолаги пролетали несколько шагов вглубь штольни и замирали.

– Враккас, помоги нам! Что это такое? – Фидельгар с ужасом наблюдал за тем, как огромный коготь вонзился в тело гнома и вышел со стороны спины; затем рука монстра рванулась назад, подтянув бьющегося в агонии несчастного, пока он не оказался в досягаемости других рук и свистящих когтей. Гнома растерзали живьем.

Во всем строительном отряде остался только один гном, раненный мечом, он, стеная, лежал на полу и пытался уползти в безопасное место. А монстр тем временем продолжал приближаться.

– Нужно спасти по крайней мере его, – сказал Байгар, глядя на раненого, и побежал вперед. Фидельгар не колебался ни мгновения.

Когда оба гнома приблизились к монстру, то заметили, что им противостояло не чудовище из плоти и крови, а механическая ромбовидная махина с острием впереди.

Корпус машины состоял из железных, соединенных заклепками латных пластин. Руки длиной в два шага были тоже из металла; на их концах были закреплены клинки и даже зубчатые когти, со стуком сжимавшиеся через неравные промежутки времени. Как механический монстр продвигался вперед по штольне, гномы не видели. Железный передник препятствовал любопытным взглядам, равно как и атакам с холодным оружием.

– Это не животное, – в замешательстве воскликнул Байгар, уставившись на кровь жертв, стекавшую с поверхности клинков и когтей прямо на скалистый пол. На пластинах он разобрал руны, и когда расшифровал их, то содрогнулся от ужаса. Он надеялся, что выживет и расскажет об этом своей королеве.

– Осторожно! – Фидельгар потянул его за рукав, коготь просвистел на волосок от бороды Четверорукого. Гном попятился. – Давай уходить отсюда! Бери его. – Гномы подняли раненого и помогли ему идти.

Создание громко зашипело, обдав детей бога-кузнеца шквалом горячего, воняющего маслом дыма, в котором было невозможно дышать. Закашлявшись, гномы потащили своего товарища прочь, прочь от того, что следовало за ними, словно ожившая машина.

А механический монстр и не думал сдаваться, ударив окровавленными когтями по тяжелой ремонтной вагонетке, на которой передвигали с места на место походные кузни и инструменты, просто толкнув ее назад по рельсам.

– Держи ее, – крикнул Фидельгар, прыгая в вагонетку и дергая на себя рычаг тормоза.

Продвижение их жуткого противника тут же замедлилось, но вагонетка все еще продолжала двигаться. Сила машины была огромна.

– Этого должно хватить, – сказал Фидельгар, выпрыгивая из вагонетки, чтобы вернуться к Байгару и раненому гному. Троица побежала по штольне настолько быстро, насколько это было возможно.

Наконец они добрались до зала. У Байгара созрел план. Фидельгар передал приятелю свои трубочки для курения.

– Я толкну в штольню и вторую вагонетку, – пуская дым, пояснил Четверорукий свою задумку. – Быстро отведи раненого к целителю и позови стражу. – Гном закрепил вагонетку при помощи крюка на цепи, ведущей к системе подъемных блоков. Поскольку нужно было довольно много времени, чтобы привести в движение паровую машину, при помощи которой обычно поднимали тяжелые грузы, приходилось полагаться на свою собственную силу. Байгар воспользовался аварийной лебедкой; цепь со звоном натянулась.

– Скажи им, пусть принесут железные шесты, – крикнул он вслед Крепкостуку.

Страж потащил раненого наружу.

– А что им сказать, если они спросят, что это за чудовище?

– Скажи им, что это новая хитрость Третьих, – ответил ему Байгар.

Фидельгар не поверил своим ушам.

– Как это может…

– Я разобрал гномьи руны, выгравированные на панцире, – от напряжения Байгар сильно потел: при помощи подъемного механизма ему удалось поднять вагонетку. – «Разбитые, но не уничтоженные, мы несем разрушение», – сдавленным голосом процитировал он. – Это могут быть только Третьи. Передай это королеве, если я расстанусь с жизнью, – мышцы на теле и руках напряглись, когда он передвинул раскачивавшуюся над полом вагонетку к рельсам.

Как раз вовремя. Из коридора послышалось шипение, белое облачко вылетело из туннеля, предвещая приближение противника.

– Вперед! – закричал Байгар. – Не знаю, можно ли его остановить! – Он приготовился опустить вагонетку.

– Да защитит тебя Враккас! – Фидельгар кивнул, перебросил раненого через плечо и побежал.

Никогда в жизни он не двигался настолько быстро, и впервые ему пришло в голову, что обширность королевства гномов – это недостаток. Крепкостук привлекал к себе внимание громкими криками. Гномы бросали работу, поспешно вооружаясь, и вскоре вокруг охранника собралось около пятидесяти воинов. Раненого Фидельгар оставил в безопасном месте и бросился вместе со спутниками в зал.

Но они опоздали.

Перевернутые вагонетки лежали в туннеле поперек рельсов, словно баррикада. Они помешали чудовищу проникнуть в следующий зал и в королевство Первых.

Но храброго Байгара они не нашли – только часть ноги, клочок камзола и пропитанную кровью трубочку для курения. Больше ничего среди изувеченных останков других гномов, разбросанных по стенам, полу и потолку…

Фидельгар заглянул вглубь мрачной штольни, но там ничего не было видно.

Их новый враг отступил и, вероятно, затаился в одном из туннелей. Спустя более пяти циклов Третьи снова объявили своим братьям и сестрам войну. Королева узнает об этом из его уст, как того хотел Байгар.

Потаенная Страна, Серые горы, у северной границы королевства Пятых, весна 6241 солнечного цикла

Тунгдил направлялся к Каменным Вратам через королевство Глаимбара, причем по той же дороге, что и пять циклов назад, вместе с Балиндис и Боиндилом.

Красота ландшафтов, открывавшихся его взору, отвлекла от привычных мыслей, заглушала вечное недовольство, с недавних пор присущее его характеру. Но не могла спасти от боли, потому что боль таилась, словно злобный зверь, в уголке его разума, слишком часто выходя наружу, вонзая свои острые когти в ранимую душу гнома. С того самого проклятущего дня они были его постоянными спутниками – недовольство и боль.

Стоило хоть немного развеяться – и смех любого ребенка, доносившийся до него, уничтожал хорошее настроение. Этот радостный звук, словно нож, резал его сердце, бередя душевные раны, заставляя их кровоточить, пока Тунгдил не запечатывал их водопадом пива. К сожалению, эти жалкие пробки никогда не держались слишком долго, приходилось их постоянно подновлять. Так рождались привычки…

Слегка покачиваясь, Тунгдил добрался до крепких врат, которые были преодолены однажды из-за предательства. Хотя кроме того единственного печального эпизода гигантские створки на протяжении тысяч циклов выдерживали атаки порождений тьмы.

И так должно продолжаться дальше. Камнетесы залатали бреши, пять засовов снова находились на своих местах и сдвигались только тогда, когда гномы произносили тайные слова.

– Если бы у тебя был один глаз и ты бы пел, то я бы решил, что ты – Баврагор Молоторукий, – раздался позади Тунгдила громкий голос, отвлекая от размышлений.

– Голос мертвого говорит о мертвом? – ответил он, оборачиваясь, слишком быстро, чтобы удержаться на ногах. Две крепкие руки поддержали Златорукого и не позволили упасть.

– Разве так выглядят мертвые, книгочей?

Тунгдил изучал мускулистого, приземистого гнома, стоявшего перед ним. Длинные черные волосы были сбриты на висках, за спиной болталась коса, борода такого же цвета доставала до пряжки на ремне, кольчуга, кожаный камзол, сапоги и шлем – все говорило о том, что перед Тунгдилом воин. Вороний клюв – разновидность боевого молота с длинным крюком – покоился на скале рядом с хозяином, рукоять касалась бедра.

– Боиндил? – недоверчиво прошептал он. – Боиндил Равнорукий! – затем радостно воскликнул Тунгдил, прижимая к себе друга, которого не видел уже пять циклов. Гном не стыдился своих слез, а громкое сопение возле уха сказало, что даже такой завзятый боец, как Бешеный, не скрывает своих чувств.

– У могилы моего брата Боендала у Высоких Врат виделись мы в последний раз, – плакал от радости Боиндил.

– И там мы тоже плакали, обнимаясь, – сказал Тунгдил, хлопая его по спине. – Боиндил! Как же я по тебе соскучился! – Он отпустил друга, с которым пережил невероятные приключения, веселые и грустные, ужасные и прекрасные.

Бешеный смахнул слезинки с бороды, и они стекли вниз, словно капли воды по гусиным перьям.

– Я все еще регулярно смазываю ее, – просияв, сказал черноволосый гном. – Книгочей, мне тебя не хватало, – Тунгдил пытался разглядеть в старом боевом товарище ту искру берсеркского безумия, которая могла проснуться в любой миг. Но взгляд карих глаз не был шальным и диким, он стал теплым и приветливым. – Смерть изменяет и живых, сказал ты мне когда-то. – Равнорукий похлопал Тунгдила по плечу. – Но если ты, будучи живым, будешь продолжать в таком же духе, то изменение станет твоей смертью, – заявил он. – Неужели пиво, которое варит Балиндис, настолько хорошо?

– Пиво нам поставляет торговец, и оно совсем не такое вкусное, как произведение гномьих пивоваров. Действие такое же, но от него на следующий день болит голова, – Тунгдил не обиделся на намек на свою полноту.

Но густые широкие брови друга сползлись на переносице.

– Иными словами: ты стал пьяницей, как Баврагор, – подытожил Боиндил. От Златорукого разило потом до рези в глазах, Бешеный видел слипшиеся волосы и постаревшее лицо. – Ты опустился, толстый герой. Что случилось?

– Мы встретились спустя пять циклов, а ты мне морали читаешь, – проворчал Тунгдил. Он огляделся по сторонам и увидел множество воинов, которые выстроились, чтобы закончить боевые упражнения.

– Меня никто не понуждал и не гнал. Я больше не горю жаждой битвы, огонь в моих жилах угас. Верховный король попросил меня пойти с тобой. Кто-то же должен присматривать за тобой, – он погладил рукоять вороньего клюва. – И почтить память о моем брате. В отличие от меня, клюв так и рвется в бой. Он вонзится в брюхо какого-нибудь свинорожего.

Перед рядами воинов взад-вперед бегал Третий; черные татуировки на лице выдавали его происхождение и профессию мастера сражений. Всего несколько циклов тому назад Третьи и гномы, которыми теперь командовал этот мастер сражений, стояли на поле боя друг напротив друга. Сегодня неукротимая ненависть угасла. Но не повсюду…

Боиндил проследил за взглядом Тунгдила.

– Я никак не могу привыкнуть, – признался Равнорукий, – не считая некоторых исключений, – он положил руку на плечо друга, – Третьи по-прежнему вызывают у меня подозрения. Я не могу забыть, что парочка из них поклялась искоренить нас. Я опасаюсь их хитростей.

– Да. Но их осталась всего лишь горстка. Теперь это не целое племя, как во времена Лоримбура. Ослепленные вымрут, – уверенно сказал Тунгдил. – Это мой отряд? – Златорукий направился к группе воинов, друг последовал за ним.

Третий заметил приближение гномов и повернулся к ним.

– Приветствую вас, Тунгдил Златорукий и Боиндил Равнорукий, – поклонился он. – Я Манон Тяжкоступ из клана Смертоносных Секир. Вот две дюжины воинов, которых я собственноручно подготовил для миссии в Потусторонних Землях, – его карие глаза смотрели уверенно. – Их ничто не испугает.

Боиндил приветливо рассмеялся.

– О, поверь мне, Манон, всегда найдется что-то, что испугает воина, – он водрузил оружие на плечо. – Что не означает, что страх нельзя одолеть.

Манон вызывающе ухмыльнулся.

– Тогда мои ребята покажут тебе, что существуют на свете гномы без страха.

– Да мы наверняка не найдем ничего, кроме осыпей и гальки, – спокойно произнес Тунгдил. – Когда мы можем выступать?

– Когда захочешь.

– Тогда завтра утром, на восходе, – решил Тунгдил и направился к башне. Он поднялся по лестнице на вершину и вышел на крепостную стену над воротами. Боиндил не отставал.

Они вместе смотрели в Потусторонние Земли, которые раскинулись перед ними в этот ясный вечер. Перед вратами находилась равнина, на которой прежде с завидным постоянством собирались чудовища, которые пытались штурмовать укрепления.

– Трудно поверить, что они оставили свою затею, – тихо сказал Тунгдил, наслаждаясь холодным ветром, овевавшим его и выдувавшим из его головы остатки хмеля. Воздух был ледяным, чистым, свободным от смрада монстров. – И только древние горы помнят о постоянных атаках, о бесконечных приливах войск порождений Тиона.

– Наверное, все дело в заклинании изгнания скверны, – предположил его друг. – Очевидно, оно уничтожило зло не только в Потаенной Стране, но и за границей гор, – он вздохнул. – Представь себе, книгочей. Как было бы здорово… – По тону его голоса было ясно, что сам он не отваживался поверить в свои слова.

– Я помню тот день.

Магическая волна света, прокатившаяся после произнесения заклинания пять циклов тому назад, сожгла дотла все злое, а его энергию собрала в бриллиант. Тот, кто завладеет артефактом и будет способен использовать магию, станет самым могущественным существом, которое когда-либо рождалось на свет. Для надежности гномы изготовили точные копии и разделили их между всеми королевствами; у Тунгдила тоже был камень, и он не знал, настоящий он или поддельный. Однако один камень уже успел потеряться. Златорукий спросил о нем Боиндила.

– Это тайна за семью печатями. Камень, который должны были передать королеве Изике, правительнице Ран-Рибастура, исчез. Пока что его не нашли, – ответил он. – Не обнаружили ни посланника, ни эскорта, который должен был охранять бриллиант. И больше о камне не слышали, – он поглядел на окруженную тучами вершину Драконьего Языка; склоны горы живописно отсвечивали темно-красным в свете заходящего солнца. Тени удлинились, с каждым смыканием ресниц ветер становился все более ледяным. – Все усилия ни к чему не привели.

– Это было пять циклов тому назад, – прикинул Тунгдил, поежившись. – А предпринимались ли с тех пор попытки выкрасть один из камней?

– Мне ничего не известно, – покачав головой, протянул Боиндил; черная коса хлестнула по спине, словно длинная веревка. – В Потаенной Стране больше нет волшебников, а значит, и тех, кто мог бы воспользоваться силой.

– Не считая горстки учеников предателя Нод’онна, – поправил друга Тунгдил.

– У них нет силы. Говорят, что эоил осушила и запечатала все источники магии. Откуда ученикам черпать силу? Кроме того, их образование не завершено. Что они могут сделать, книгочей?

Тунгдил не ответил. Он вырос рядом с волшебником Лот-Ионаном и его школой; он знал силу магии. Однако поскольку уже давно никто не замечал никаких ее проявлений, то не решился поколебать уверенность друга. Слишком мрачное отношение к жизни было не по нему. – Идем вниз. Весна на Северном перешейке заставляет себя ждать. – Гном бросил взгляд на величественные гребни гор. Ветер сдувал со скал снег, превращая вершины в подобие знамен. – Я уже предвкушаю теплое пиво.

И они стали спускаться вниз по лестнице.

– Как поживает Балиндис? – поинтересовался Боиндил, когда они оставили башню позади и спустились в штольни. – Что поделывает лучший кузнец Потаенной Страны?

– Она скорбит, – с горечью и так неприветливо произнес Тунгдил, что воин не отважился расспрашивать. До поры до времени… Они молча шагали бок о бок к своим квартирам.

– Пст! Тунгдил Златорукий! – вдруг донеслось из приоткрытой двери. – У тебя найдется свободная минутка?

Боиндил нахмурился.

– Что за таинственность? – Бешеный ринулся вперед, распахнул дверь, сжимая лежащий на плече вороний клюв. – Покажись, если намерения твои честны! – Из комнаты послышался испуганный женский вскрик, поскольку окликнувшая Тунгдила гномка не заметила Равнорукого. – Входи, книгочей. Она безобидна, – бросил Боиндил через плечо.

Тунгдил прошел мимо него в комнату, где стояла гномка. На ней была простая одежда, и повидать ей довелось не менее трех сотен циклов.

– Что ты хотела?

Хозяйка склонила седую голову.

– Прости, что я заговорила с тобой, но… правда ли то, что я слышала? Что ты идешь в Потусторонние Земли?

– Это не тайна.

– Я Сафира Железнохват, – она помедлила, опустила глаза в пол. – Могу я попросить тебя об одолжении?

– Что, принести тебе что-нибудь на память из Потусторонних Земель? – с усмешкой поинтересовался Равнорукий.

– Моего сына, если вы найдете его, – выдавила из себя она, в отчаянии хватая Тунгдила за правую руку. – Прошу тебя, поищи его! Его зовут Гремдулин Железнохват из клана Железнохватов. Он примерно твоего роста, на нем шлем с золотым месяцем на лбу…

– А мне казалось, что никто не посылал разведчиков… – удивился Тунгдил, в котором взыграло любопытство. Поднималось подспудное недоверие. Он готов был к тому, что Глаимбар заманит его в ловушку, – что-то вроде запоздалой мести за то, что он завоевал Балиндис и увез ее, преодолев оковы гномьих традиций.

– Он не был разведчиком, он был стражем у врат, – прошептала женщина, борясь со слезами. – Его друзья рассказали мне, что он услышал какой-то подозрительный звук и решил посмотреть, что там.

– У врат? – вмешался Боиндил.

– Нет. Вроде как он слышался выше врат. Камень скатился или что-то вроде того, – глаза ее заблестели. – Больше ничего о нем не известно.

Слова гномки тронули Тунгдила, но не потрясли его. Он даже не знал гнома, о котором шла речь.

– Когда это было?

– Полцикла тому назад, – всхлипнула хозяйка. – Я уверена, что его похитили чудовища Тиона, Тунгдил Златорукий. Если кто-то и сможет его освободить, то только ты, – она поцеловала его руку. – Враккасом заклинаю! Спаси его, если можешь! – Слезы текли из ее глаз, она опустилась перед ним на колени.

Боиндил пожалел о своих поспешных словах. Зря он брякнул, будто гномка осмелилась обратиться к его другу с ничтожной просьбой.

– Мы будем смотреть во все глаза, добрая Сафира, – приветливо пробурчал он. – Прости мне мои слова.

Тунгдил помог хозяйке подняться.

– Вставай. Нет нужды становиться передо мной на колени и молить о помощи. Я сделаю то, что сделал бы на моем месте любой гном.

Она улыбнулась гостю, отерла слезы с пушистых щек.

– Да благословит тебя Враккас, Тунгдил Златорукий! – Гномка вынула из сумки золотой амулет и повесила ему на шею. – Он принадлежит сыну. Мой мальчик поймет, что тебя послала я. А если не найдете его, то оставь это себе в благодарность за то, что по крайней мере попытался. Он бы гордился: такой герой носит его украшение.

Гном стал разглядывать амулет в форме серебряного месяца над золотым горным хребтом.

– Благодарю тебя. Как же так вышло, что твой король не послал никого на поиски?

Глаза ее сверкнули огнем.

– Он отправил. Его искали полдня. Они нашли щит рядом с глубокой скальной расселиной и решили, что он упал в нее.

– А почему ты уверена, то это не так? – пристально поглядел на нее Боиндил. – Нет, не подумай, я вовсе не желаю ему смерти.

– Мать чувствует, когда умирает ее дитя, – она слабо улыбнулась. – Но он не умер. Я знаю, что он жив и ждет помощи.

Услышав это, Тунгдил вздрогнул, словно пронзенный стрелой альва. Гном отвернулся.

– Положись на ее чувство, – вот и все, что он сказал Боиндилу, а затем вышел из комнаты. На пороге он снова обернулся. – Твой сын вернется к тебе. Живым или мертвым.

На следующее утро маленькая группа покинула защищенное королевство гномов и направилась к Северному перешейку, встретившему их колючим ветром. Его порывы пели многоголосую песню, овевая утесы, и Тунгдил не понимал, насмехаются они над гномами или хотят о чем-то предупредить.

– Ветер хорош тем, что прогоняет туман, – невнятно проворчал Боиндил из-под шарфа, которым было обмотано его лицо. Видны были только глаза, хотя гном не на шутку опасался того, что по такому холоду они превратятся в ледяные шарики.

– Это здесь, – поправил его Тунгдил. – А как только мы окажемся в пещерах, нас встретит проклятый туман. Я почти уверен, – некоторое время он молчал, глядя на стены. – Я задаюсь вопросом, зачем чудовищам понадобился несчастный Гремдулин.

– Выведать у него ключ, – прикинул Боиндил. – Похоже, свинки начинают умнеть. Но это им ничего не даст. Только король и двое его приближенных знают слова, отпирающие засовы.

– Охотно верю, – Златорукий указал на отвесные склоны. – Знакомо ли тебе существо, которое не умеет летать, но способно преодолеть эти стены? А если это орки, то почему они не вскарабкаются по ним, не перелезут в крепость и не откроют ход остальным? – Карие глаза Тунгдила оглядывали серые скалы, кое-где украшенные снегом. – Боиндил, мне кажется, что тут что-то не так.

– Новое приключение, книгочей, – усмехнулся Боиндил. – Как прежде…

– Нет, – ответил Тунгдил, покачав головой. Затем сделал глоток самогона из кожаного бурдюка. – Нет, не как прежде. Никогда уже не будет так, как прежде. Слишком многие из наших соратников погибли, – гном ускорил шаг и переместился во главу отряда.

Манон подошел к Боиндилу.

– Тунгдил Златорукий всегда был… таким? – осторожно поинтересовался он.

– Что ты имеешь в виду? – возмутился гном.

– Не пойми меня превратно. Он наверняка окажется хорошим предводителем, но… Воины удивляются… Мы слыхали истории о его деяниях. О его внешности, – он осторожно взглянул на Тунгдила. Ему было нелегко выражать мысли своих подопечных. – Он выглядит не как герой, которого они себе представляли. И ходят слухи… о его поведении во время пира у Верховного короля. Вроде как он вечно пьян, – Манон опустил взгляд. – И моим воинам кажется, что… это так и есть.

И они в этом не одиноки, – подумал про себя Боиндил.

– Созови их на тренировку, – проворчал он. – Нечего трепать языками, словно прачки. Вот увидишь, что Тунгдил по-прежнему герой. – Равнорукий мог лишь надеяться на то, что этими словами не прославится лжецом. А про себя взмолился Враккасу ниспослать своему другу силу, чтобы он снова стал тем гномом, каким был когда-то… Каким его создал Враккас.

Манон кивнул и вернулся на свое место в колонне.

Спустя почти полдня гномы вошли в туннель, через сотню шагов наполнившийся туманом.

– Похоже, мы идем верно, – икнул Боиндил. – Я очень хорошо помню, – он принюхался к запахам. – Точно: влажный. Холодный. Отвратительный!

– Не хватает только тогдашних орков, – негромко произнес Тунгдил, подавая знак спутникам держать оружие наготове. – Будьте внимательны. В этом супе врага можно увидеть только тогда, когда он окажется прямо перед носом. И тише. Чем больше шума вы производите, тем лучше понимает противник, где вы находитесь.

Гномы нырнули в туман. Тунгдил и Боиндил поддались воспоминаниям.

– Свинок было трое, – прошептал Бешеный. – Двоих мы уложили, но один ушел от нас. Помнишь?

Как можно забыть вид растерзанного трупа гнома. Сбежавшее чудовище, до того как уйти, с яростью обрушилось на их друзей.

– Тихо!

– Может быть, орк все еще здесь? – пробормотал Боиндил, запрокидывая голову; от друга кисло пахло алкоголем. – О, в конце концов мне снова захочется сражаться!

– Боиндил! – набросился Златорукий на товарища. – Да замолчи ты, наконец!

– Ладно, ладно. Больше ничего не скажу. Пока не найдем орка, – он крутанул вороний клюв в руке. Бешеного охватило напряжение, которого ему так не хватало все эти циклы.

Гномы продирались сквозь туман, от которого их бороды и волосы становились мокрыми, на доспехах осаждались капли. Гномы вслушивались в колышущуюся серость, но не слышали ничего, кроме шагов тех, кто двигался перед ними и за ними. Твари не показывались, что отнюдь не облегчало поход.

– Закончится этот суп когда-нибудь или нет? Я уже согласен на нападение, хоть отдохну со своим вороньим клювом, только бы не красться, – в какой-то момент взмолился Боиндил.

– Ты видел хоть одного орка? – раздраженно спросил Тунгдил, силуэт которого едва виднелся рядом в тумане.

– Нет, а что?

– Так чего ты болтаешь?

Бешеный снова замолчал и услышал, как Тунгдил сделал большой глоток из своей фляги: запахло самогоном.

После бесконечных блужданий дорога привела их в пещеру – к такому заключению они пришли после того, как ощупали стены. Тунгдил снова обнаружил руну, и вскоре отряд вошел в коридор, который повел их дальше, вглубь Потусторонних Земель. Никто не отваживался заговорить. Теперь они действительно находились в месте, куда никогда не ступала нога кого-то из народа гномов.

Внезапно за поворотом туман рассеялся, словно отшвырнули прочь влажный серый платок.

Царившая вокруг тишина давила, и от этого ощущения никак нельзя было избавиться. Вскоре гномам отчаянно захотелось услышать хоть какой-нибудь звук, который наконец дал бы им понять, что в коридорах есть жизнь, неважно, враждебная или дружелюбная.

– Да это же лабиринт, – подал голос Манон. – Разветвления туннелей встречаются все чаще и чаще.

– Знаю, – ответил Тунгдил. – И кто-то до нас здесь уже побывал, – он указал на знаки, нацарапанные на стене, – больше никто из гномов внимания на рисунок не обратил. – Это руна орков Потаенной Страны. Она означает «гр», и мы следуем путем начертавшего ее уже какое-то время.

– Мы идем по следу свинки, которая убежала от нас! – Боиндил украдкой кивнул Манону, словно говоря: вот видишь, он хороший предводитель. – Куда, интересно, нас приведет руна?

Тунгдил пожал плечами и зашагал дальше. Вскоре стало очевидно, что руну рисовали все более и более небрежно, затем след рисовавшего оборвался. Тунгдил повел группу по коридору, оставляя свою собственную метку.

– Пещера, – сказал Златорукий, повернув последний раз и указывая вперед. Сверху отвесно падали лучи света, освещая усеянный костями пол. Гномы осторожно вошли в комнату.

– Хо, кто-то терпеть не может свинок, – заявил Бешеный, бросая взгляд на останки. Он присел и принялся внимательно изучать находку. – Кто-то удалил из тел все кости. Чудовище, которое это сделало, мне уже нравится, – усмехнулся гном и плюнул на кости. – Они старше, чем кажется на первый взгляд.

– Это могло бы объяснить тот факт, что на Врата перестали совершаться набеги, – добавил Манон, поднял большую берцовую кость и принялся изучать следы ножа на ней.

– Вряд ли можно слопать столько мяса, сколько наросло на всех на свете свинках, – с сомнением в голосе произнес Боиндил.