Текст книги "Битва титанов. Несущие смерть"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

Альв наложил новую стрелу на тетиву изогнутого лука и направил острие на Хакулану.

Женщина выпустила труп, прыгнула в сторону и сразу же почувствовала жжение в левом плече. Стрела все же нашла ее.

Выругавшись, девушка сломала оперенное древко, решив на время оставить острие в теле. Не выходя из-под прикрытия руин и обломков, она сползала к мечущимся лошадям, затем попыталась угомонить одну из них.

Как раз в тот момент, когда ей удалось схватить животное за гриву и взлететь на неоседланную спину, лошадь с хрипом свалилась на землю; из правого глаза у нее торчала стрела.

Сохраняя присутствие духа, Хакулана прыгнула на следующего зверя, тут же испуганно понесшегося прочь. Следующая стрела пролетела на расстоянии ладони от нее, вонзилась в спину, вынудив лошадь понести еще быстрее.

Молнии били часто, гром громыхал такой, какого юнкер-копьеносцу не доводилось слышать никогда в жизни. И, несмотря на это, девушка кое-что услышала. Ритмичный топот заставил ее оглянуться через плечо.

Монстр преследовал! Широкими шагами этот оживший кошмар несся за ней, безгубый рот был широко открыт, существо громко сопело. Сапоги оставляли глубокие отпечатки во влажной земле, вода брызгала из-под ног.

– Быстрее, лошадка! – крикнула девушка, вонзая стрелу глубже в плоть животного, чтобы подстегнуть его бег.

Монстр взмахнул одним из своих топоров и хотел уже было метнуть в беглянку… Но Хакулане поистине помогли боги.

Черную тучу прорезала молния и угодила прямо в занесенный клинок. Руны на оружии сверкнули ярко-зеленым светом, и глаза, скрытые за шлемом, осветили тьму лучше всякого фонаря.

Удар оказался слишком сильным даже для порождения Тиона. Оно кувыркнулось на бегу, выронило топоры и осталось лежать неподвижно; из него шел пар.

Хакулана не стала совершать ошибку и останавливаться.

Она скакала дальше и дальше сквозь непогоду, стараясь достичь ближайшего гарнизона. Если она не доберется до спасительных стен живой, то не останется никого, кто предупредил бы Потаенную Страну о Бессмертном, которого она видела.

9

Потаенная Страна, королевство Вейурн, начало лета 6241 солнечного цикла

Родарио бежал, спасая свою жизнь.

Пещера была узкой и длинной, в дальнем ее конце тропа уходила вверх, прямо к вратам из железа. Вода уже омывала его ноги, поэтому он мчался прямо к проходу.

Поскольку актер догадывался, что створы не откроются перед ним, то пробежал мимо, стараясь выше отыскать лазейку, которая позволила бы ему незамеченным проникнуть в недра горы.

Вместе с водой поднимался и страх, что ему не удастся пережить это приключение. Надежно укрывшись между скалами, он наконец обнаружил железную заслонку, из которой поднимался вонючий газ. Прежде чем разум успел отговорить его, Невероятный протиснулся в отверстие и пополз по похожей на дымоход шахте.

Она неуклонно поднималась вверх, словно камин, уходя в вершину горы. От едкого запаха тухлых яиц Родарио постоянно тошнило, заставляя кашлять и плеваться, тем не менее он пробирался выше и выше, пока не проскользнул в отверстие и не приземлился на галерею какой-то большой комнаты.

В огромный бассейн под его ногами прибывала бурлящая вода, наполняя пещеру. Если железная дверь, находившаяся в десяти шагах от него в стене, останется закрытой, то с ним будет покончено.

Родарио помчался к двери, молясь, чтобы с другой стороны не поджидали стражники. Актер нажал на рычаг, тот пошевелился, провернулось небольшое колесо, что-то несколько раз громко щелкнуло, затем дверь отворилась, и он скользнул внутрь.

Никто не ждал его, намереваясь вонзить копье в живот.

Родарио стоял в конце извилистого коридора со скругленными стенами, похоже было, словно их долго-долго шлифовали, как мрамор. На скале мерцал мох, распространяя слабое коричневатое свечение.

Невероятный осторожно двинулся вперед, прислушиваясь к предательским шорохам, которые могли бы предупредить его о неожиданной и нежелательной встрече с альвом. Он помнил, насколько бесшумно двигалась Нармора, полуальвийка, жена его друга Фургаса. Пожалуй, он заметит альва только тогда, когда тот перережет ему глотку.

Вскоре актер оказался перед похожей дверью, на этот раз укрепленной несколькими рычагами и диском. Родарио немного приоткрыл ее и замер, почувствовав исходивший оттуда жар и услышав шум: громкое постукивание, повторявшееся через равные промежутки, стук и шипение машин, звон кузнечных молотов, громкие крики рабочих. В воздухе пахло горячим металлом, шлаками, угольной топкой и маслом. Если бы горе-взломщик доверял только своим ушам и носу, то подумал бы, что находится в кузнице в королевстве Пятых.

Чтобы его не обнаружили сразу же, актер опустился на четвереньки, открыл дверь, в щель из которой падал красноватый свет, и вполз в комнату. Под ним находилась металлическая платформа, слева к которой примыкала лестница из железа.

Сердце Родарио едва не остановилось. На лестнице стояло двое альвов! На них были черные доспехи, в руках они держали копья и глядели вниз.

– Снова удача, – сказал светловолосый. – Хороший парусник со множеством матросов и пассажиров, которых мы можем заставить работать на мастера.

– Наконец-то можно не вкалывать, – рассмеялся его друг, почесав голову, в руке у него внезапно оказался конец его собственного острого уха. – Проклятье, смола растаяла. Тионова жара.

Родарио удивился тому, что альвы разговаривают на языке людей. Теперь же он понял все: то были актеры. «Альвы» оказались переодетыми худощавыми мужчинами, а иллюзия необычного роста достигалась при помощи сапог на высоких подошвах. Актеры могли обмануть простых крестьян и рыбаков, но не его.

– Жаль, что пришлось заколоть столько раненых, – произнес светловолосый, помогая другу приладить острие уха на место.

– Уход только задерживает, – рассмеялся тот. – Зато пленники порадуются гуляшу.

Родарио бросил взгляд за край неогражденной платформы.

Под ним более чем на две сотни шагов протянулась мастерская, состоявшая из множества разных этажей. В некоторых местах естественные углубления горы использовались в качестве кузни, а дальше шли такие же платформы, как та, на которой лежал Родарио, крепившиеся опорами к камням, там тоже работали с металлом.

Прикованные к своим местам люди выполняли различную работу: изготовляли листы, колеса, металлические стержни, странной формы заготовки и многое другое. Каждый из них выполнял небольшое количество постоянных операций. Готовые изделия они бросали в решетчатые коробки, прикрепленные к цепям, которые поднимались и опускались вниз с постоянной скоростью.

На полу мастерской пленники разгружали их и раскладывали по местам.

Здесь же находились и различные (некоторые размером с дом!) машины, в которых двигалось множество маховиков и зубчатых ободов. Ленты и цепи, проходившие через колеса, натягивались и вели к другим устройствам, приводя их в движение. Кое-где цепи уходили через проломы в стенах в соседние комнаты.

Машины с шипением выпускали облака пара, люди суетились вокруг них, подкладывали уголья или наливали воду в резервуары. Грохот рядом с ними стоял, наверное, невыносимый.

Родарио не понимал, что здесь происходит. Но к альвам этот остров не имел никакого отношения. Жители Вейурна просто должны были верить в это, держаться подальше и не болтать. Лучшей защиты от того, чтобы быть обнаруженными, не существовало.

На лестнице раздались шаги.

– Эй, вы там! Вы должны караулить, а не ушами заниматься, да? – пророкотал знакомый ему низкий голос. Рядом с мужчинами появился темноволосый гном в кожаных штанах, сапогах и кожаном переднике. Обнаженный, покрытый татуировками торс блестел от пота. В руках гном с такой легкостью держал кузнечный молот, словно тот был из жести и легкой древесины.

Родарио показалось, что он узнал в нем своего мучителя, угрожавшего расправой под фургоном. Тем временем он уже был крепко убежден в том, что баржа не разбилась о скалы острова, а исчезла в его недрах. Затем остров опустился, поднятые им волны вызвали крушение скорлупки Родарио.

– Это все жара, мастер Бандилор, – принялся защищаться тот, кому предназначался упрек. – Смола тает.

– Так пришей ее себе к ушам, – проворчал гном. – Я не хочу видеть, как вы друг друга щупаете, ясно? Если кто-то из пленников заметит это, с маскарадом будет покончено, – он повернул голову, и Родарио увидел густую, кроваво-красную бороду. – Это кто-то из вас не закрыл переборку?

– Нет, – тут же отозвался светловолосый. – У меня нет ни малейшего желания сгореть.

Брови Бандилора сошлись на переносице.

– А не заходила ли к вам мастер Вельтага, чтобы проверить комнату номер два? – И он прошел мимо них, держа молот прямо перед собой.

– Нет, мастер Бандилор. Никого не было.

Из услышанного и увиденного Родарио понял, что он нашел тайный опорный пункт Третьих. Никому не пришло бы в голову, что гномы добровольно поселятся на острове или нырнут на дно Вейурнского озера. Бегство для их пленников становилось просто невозможным.

К его ужасу, Бандилор стал подниматься по ступенькам. Как Родарио ни вертел головой по сторонам, он понимал, что бежать некуда. Он слегка выпрямился, чтобы уйти в тот коридор, из которого пришел, когда Бандилор заметил его.

– Невероятно! Актеришка, да? – Гном прыгнул вперед, пытаясь схватить Родарио за ногу.

Тот оттолкнулся и скатился с платформы. При этом он вцепился в край и кувыркнулся вперед. Некоторое время он свободно падал, затем его ноги обрели опору, и Невероятный приземлился на массивную железную лестницу, неподалеку от мнимых альвов. Его пальцы разжались, сердце отчаянно стучало.

– Побольше уважения к моему искусству, – вызывающе крикнул он гному, который в ярости метнул молот и промахнулся; инструмент со звоном поскакал по лестнице и исчез в глубине.

Стражи опустили копья и атаковали.

– Простите, но у меня нет желания с вами сражаться. – Родарио и не думал о том, чтобы вступать в бой. Не колеблясь, он прыгнул в какую-то корзину, проезжавшую мимо него, и она спустила его вниз.

– Я поищу какой-нибудь симпатичный выход! – помахал он рукой стоявшим наверху. – Мы еще увидимся, мастер Бандилор! И я вернусь с эскадрой вейурнских кораблей.

Он прошел мимо удивленных пленников, не решавшихся пошевелиться. Они не помогали и не присоединялись. Страх перед альвами и наказаниями удерживал, и актер даже не мог их в этом винить. Ведь, в конце концов, он и сам не был уверен в том, что выберется отсюда.

Копье пролетело рядом и застряло в решетке.

– Спасибо за оружие, альв, – крикнул Невероятный и заметил, что приближается второе. Оно тоже не попало в цель, поскольку угол для броска был неудачным. Зато на этаже выше выстроились лучники; они попадут, для этого даже не нужно быть мастером по стрельбе.

На высоте поперечного хода Родарио выпрыгнул из корзины и, пригнувшись, помчался к проходу. Где-то внутри горы, как он предполагал, находился его друг Фургас, который тоже наверняка закован в цепи. Тунгдил, да и все правители, недооценили подлость Третьих. Может быть, по дороге он сумеет узнать, что намерены предпринять Третьи. Они не удовлетворятся тем, чтобы время от времени ловить суда и ковать странные штуковины. Гномоненавистники задумали нечто большее.

Актер оказался во второй пещере, которая была несколько меньше, а по строению походила на первую. Здесь было еще жарче, потому что на полу и на платформах стояло множество плавильных печей, в которых кипел жидкий металл.

На дне пещеры между рабочими стояла гномка и раздавала указания, в то время как вокруг нее летали искры. В другом месте как раз собирались вынимать из печи металл. Сплав, раскаленный добела, сбегал по каналам из формовочного песка в подготовленные формы, где мог остыть.

Больше Родарио ничего не увидел. Он достиг двери и снова оказался в одном из отшлифованных, изогнутых коридоров, которые, похоже, прогрыз в скале какой-то червяк.

На этот раз актер наткнулся на стражника, мнимого альва, который стоял на часах у боковой двери и атаковал его со смешным шипением.

– Понятия не имеешь о материале, а собираешься играть роль, – с укоризной произнес Родарио, совершенно не испугавшийся переодетого человека. Если бы альв был настоящим, все выглядело бы совершенно иначе, но актер положился на свой боевой опыт, несмотря на то что тот сильно проржавел.

Невероятный с силой отбросил острие копья в сторону, затем стукнул тупым концом своего оружия в пах противнику, последний со стоном опустился на колени.

– Запомни, когда альвы атакуют, они не шипят. Они бесшумны, словно ночь, и смертельны, словно… – Он попытался подыскать подходящее слово. – Словно… Ах, да какая разница? – Он ударил мужчину острием копья по лбу и оставил лежать на полу коридора без сознания.

– Если ты стоял на часах у двери, значит, за ней скрывается что-то ценное, – сказал он, обращаясь к лежавшему на полу человеку, и положил руку на ручку. – А ну-ка, посмотрим.

Он нажал на нее, уперся плечом в дерево и влетел в комнату.

По полу была беспорядочно разбросана одежда, пахло прокисшей едой, воздух был затхлым, повсюду лежали или были приклеены к стенам бумаги с рисунками машин и аппаратов.

На постели, поджав под себя ноги, сидел Фургас. Его серо-зеленые глаза смотрели сквозь старого друга. Выглядел он опустившимся, у него была длинная густая борода, одет он был в грязное белье. Волосы доставали до груди, и, похоже, в них поселились вши. Обращались с ним плохо.

– Фургас! Мой дорогой Фургас! – крикнул Родарио, спеша к нему. – Это я, Невероятный! – Актер потряс друга за плечо и огляделся, не появится ли очередной альв. – Вставай! Это драматичная сцена бегства, во время которой герои уходят от негодяев и, быть может, навеки побеждают зло. Ну, по крайней мере, это было бы здорово, – он попытался поставить словно пребывавшего в летаргическом сне мужчину на ноги. – Идем, нам нужно убираться отсюда.

Фургас пошел за ним, словно сопротивляющееся дитя.

– Родарио? Как ты здесь оказался? Как ты нашел остров? – озадаченно бормотал он.

– Это долгая история, примерно на три-четыре акта, и в ней куча материала для выдающихся театральных сцен, – утешил его Родарио, выбираясь в коридор. – Ты знаешь, как бежать из этой темницы?

Фургас постепенно оживал.

– Мы уже нырнули?

– Да, – у Родарио захватило дух, когда он вдохнул запах, исходивший от друга. Шестьдесят дней без ванной, прикинул он, это минимум, который был необходим для того, чтобы источать такой аромат.

– Тогда выхода нет.

– Фургас! Соберись! – Лицедей пристально посмотрел своему другу в глаза. – Если мне удалось пробраться на этот проклятый остров, то у нас обоих получится и покинуть его.

– Но у них повсюду стража…

– А у Нод’онна повсюду были орки, аватары и вообще солдаты, – отмахнулся тот. – Мы с ними справились. Мы обязаны вернуться к Тунгдилу и остальным, чтобы сообщить им о Третьих. Идем наконец!

Наконец Фургас взглянул другу в глаза.

– Родарио, – улыбнулся он. – Невероятный Родарио. Ты снова сделал честь своему имени, – он указал налево. – И ты прав. Есть шахта, через которую они выпускают газ. Через нее мы можем уйти и вынырнуть. Если выживем.

– Ты уверен?

Фургас улыбнулся, зубы у него были желтыми, как зерно, давно, давно не чистил он их корешком.

– Я построил этот остров, значит, я знаю его слабые места.

Дверь справа от них распахнулась, оттуда выбежало пятеро альвов; у двоих были луки. Вперед протиснулся Бандилор, готовый атаковать в любой момент, в руках гном сжимал двуручный топор.

– Это он, актеришка, да? – прорычал Третий.

– Пригрози мной, – прошептал другу Фургас, становясь перед ним. – Я слишком ценен для них. Они не рискнут меня ранить.

Ничего другого Родарио в голову не пришло, кроме как сломать копье о стену и приставить его острие к горлу своего друга.

– Назад, порождения дурного сценариста, – с усмешкой крикнул он. – Если вы пойдете за нами, я заколю его и не будет больше никого, кто сможет обслуживать ваш проклятый остров.

Бандилор и в самом деле остановился.

– Стойте, – приказал он стражникам. – Пусть идут. Позже поймаем их, да?

– Поднимите остров, – потребовал Родарио.

Но Третий покачал головой.

– Не пойдет. Для этого мы должны сначала снова собрать плавучий газ. Балластовые камеры полны, – он злобно усмехнулся. – Сдавайся, да?

– Мы сделаем так, как я сказал, – прошептал Фургас и побежал назад. – Через переборку, потом закроем ее и убираемся отсюда.

Родарио показалось, что дорога к лазу больше мили. Наконец они очутились в следующем переходе, закрыли тяжелую железную дверь и заклинили колесо с открывающим механизмом.

Вел друга Фургас, уверенно пробираясь по узким трубам, взбираясь по естественным и искусственным лестницам, пока не протиснулся в люк. Там он замер и протянул руку Родарио.

– Спасибо, что никогда не переставал думать обо мне. – Инженер был тронут. – Ты вселил в меня мужество для побега. Я-то его давным-давно потерял.

– Зачем же еще нужны друзья? – просиял Родарио. – И, строго между нами: лучше тебя магистра техникуса не существует. Ты срочно нужен «Театру Диковинок», – он тоже влез в шахту. – Ты первый.

Фургас потеснился.

– Нет, ты первый. Я забыл открыть предохранитель кингстона.

Он выполз наружу, в то время как Родарио начал подниматься. Прошло некоторое время, прежде чем Фургас догнал товарища. Актер с ужасом увидел, что вода с головокружительной быстротой поднимается по трубам и, словно пробку, тащит Фургаса наверх.

– Давай, так легче, – отфыркиваясь, крикнул тот.

Родарио отпустил руки.

– Ты решил нас утопить?

– Нет, – он указал наверх. – Я могу открыть клапан только тогда, когда ход затоплен. В противном случае масса воды снаружи потащит нас вниз, – Фургас улыбнулся актеру. – А ты по-прежнему столь же мало понимаешь в технике.

– Для этого у меня всегда был ты, – рассмеялся Невероятный, испытывая невообразимую радость. Он был готов к тому, чтобы совершить невозможное: он нашел своего друга и спасет его. – Что здесь делают Третьи?

– Они строят машины. Машины для убийства, – лицо Фургаса омрачилось. – Позже, Родарио. Нужно поберечь дыхание.

Закрытый люк приближался, и, как только остаток наполнился водой, Фургас открыл крышку и установил соединение между озером и шахтой.

Далеко над ними многообещающе сверкал солнечный свет. Работая руками и ногами, они сильными гребками приближались к поверхности, мучительно далекой.

У Родарио закончился воздух, он непроизвольно вздохнул и глотнул воды; и тут же вынырнул на поверхность, шлепая руками и откашливаясь. Фургас тоже выплюнул воду. Когда они снова смогли дышать, то стали оглядываться по сторонам.

Они находились в воде, и, насколько хватало глаз, земли не было видно.

– Хорошенькое бегство, – заявил Родарио, моргая на солнце. Он был готов к тому, что остров в любой момент выплывет следом. К счастью, он вспомнил о том, что говорил Бандилор: даже если бы они хотели, то не смогли бы всплыть. Пока что. – Что ж, по крайней мере, мы не умрем от жажды. Питья у нас достаточно.

– Боги с нами, – Фургас указал на горизонт. – Там лодка! – Он поднял руки и принялся размахивать ими, громко крича и ревя, стараясь привлечь к себе внимание. Родарио по мере сил поддерживал инженера, и вскоре баржа направилась к ним.

Их по очереди подняли на борт. Родарио рассказал морякам историю об острове Альвов и сообщил о крушении баркаса. Рыбацкая лодка вместе с перепуганным капитаном на максимально возможной скорости под полными парусами направилась в Мифурданию.

Оба друга устало уселись на палубу, закутались в одеяла, принесенные матросами.

– Нужно многое рассказать, – с серьезным лицом произнес Фургас. – Я молюсь Враккасу, чтобы племена гномов сумели простить мне зло, что я им причинил.

– Ты? Что же ты…

Тот опустил голову.

– Бандилор заставил меня строить транспорты. Транспорты, которые можно было поставить на рельсы туннелей и которые несут смерть в королевства гномов. – Магистр отер воду с лица, и Родарио не был уверен в том, что в ней не крылись слезы. – И он планирует еще более страшные вещи. Аппарат для этого уже готов, – негромко произнес он. – Он унесет жизни двухсот гномов.

Родарио хлопнул его по плечу.

– Если мы не сумеем помешать этому, друг мой. А мы сумеем, – он улыбнулся. – Кстати, наше ныряние – не считая драгоценной свободы – имеет еще одно огромное преимущество, ты знаешь об этом? – Его улыбка стала еще шире. – От тебя перестало вонять.

Потаенная Страна, королевство Идомор, бывшее королевство орков Тоборибор, начало лета 6241 солнечного цикла

– Ты знаешь, как это невыносимо – жить без твоего голоса?

Негромкие слова, произнесенные с глубокой печалью и отчаянием, поднялись к потолку пещеры, разбились о него и негромкой капелью звуков полились обратно на синтоита. На нем были узкие одежды из черного шелка с темно-серой вышивкой, и он стоял на коленях перед простым ложем, на котором лежала спящая синтои. На плечах у незнакомца был плащ цвета ночи; руки, сжимавшие ее бледную левую руку, были затянуты в черные бархатные перчатки. На синтои были такие же одежды, как на нем.

– Я вижу твое прекрасное лицо, касаюсь твоих черных волос и не могу поверить в то, что произошло. Даже спустя пять циклов. – Его красивые черты, пред которыми люди в восхищении склонились бы ниц, дрогнули. Не было ничего прекраснее синтоита. Кроме его сестры. Его любимой сестры Нагзар Инасты.

– Инасты и Самузин оставили нас, возлюбленная сестра. Теперь мы – свои собственные боги. – Его залитые черным глаза уставились на грубо вытесанный потолок их бедного пристанища. Отвратительно. Ничто не совершенно, даже стены. Опустившиеся орки не годились ни на что.

– Это никогда не было подходящим местом для нас. Прости меня, что я тебя сюда принес. Я не хотел так поступить, но слишком ослабел. – Его правая рука коснулась ее лба, поправила распущенные волосы. Даже в этом состоянии полного оцепенения она превосходила красотой любую эльфийку. Слабые создания умирали от одного ее вида, сильные – лишались рассудка. – Когда ты проснешься, мы отправимся в Потусторонние Земли на поиски королевства, в котором захотим править. После этого Дзон-Бальзур покажется маленьким и ничтожным, – он улыбнулся ей, и даже скала, казалось, восхитилась этой улыбкой.

– Ты помнишь? Я пообещал тебе новый дом. И он наконец готов, – он осторожно поднял ее и понес на руках по мрачным коридорам опустевшего королевства орков. Он был стройным, но ни в коем случае не слабым. Тысячи противников поплатились жизнями за неверную оценку его сил. – Я покажу его.

Бессмертный двигался совершенно бесшумно, только плащ слегка шелестел, касаясь камней.

– Он понравится тебе, сестра. Это единственное место на этой зачумленной земле, которое я хотел бы предложить тебе на грядущие дни, пока ты будешь пребывать в оцепенении. – Он шел мимо многочисленных ответвлений штолен, точно зная, где необходимо повернуть.

Его путь закончился в переходе в куполообразную пещеру, которую он обустроил для нее. Воздух был прохладным и чистым, не пронизанным гнетущей жарой и вонью орков.

– Мы на месте, – мягко произнес он.

Пещера была примерно пятьдесят на пятьдесят шагов, наивысшая точка ее находилась на сорока шагах. Оттуда свисал мрачный крупный сталактит, словно острие титанического меча, которое вонзил в скалу великан; острая вершина указывала на алтарь из черного базальта, к которому вели четыре ступени. Его украшали альвийские руны, говорившие о непреходящей красоте Нагзар Инасты.

– Я отшлифовал стены, чтобы они лучше держали краску, – сказал Бессмертный, обращаясь к спящей, разглядывая витиеватые узоры, тянувшиеся вверх к сталактиту. Они изображали Дзон таким, каким он был до пожара, во всем его великолепии, с башней из костей. Пусть погибла столица королевства, она продолжала жить в рисунке на стене.

Нагзор Инасты подошел к алтарю, переступил через множество орочьих костей, покрывавших пол. Под мягкими подошвами его сапог кости почти не сдвигались с места, только трескались, словно щепки.

– Слышишь, сестра? Я убил их всех. Их ничтожная кровь послужила для моих картин. Они заплатили за то, что сделали с тобой, – обратился он к ней. – Жаль, что я не пробудился раньше ото сна, чтобы предотвратить твой позор. – Он взошел на ступеньки, подошел к алтарю и осторожно уложил ее. С любовью сложил ей руки на животе, поправил одежду и направился к ее ногам. – Я никогда не прощу себе, что они коснулись тебя и осквернили твое тело, – прошептал он, низко наклоняясь и целуя кончики ее сапог.

Как обычно, на лице ее не отразилось ни малейшего волнения. Ни малейшего указания на то, что она слышит его.

– Еще немного, любимая сестра, – пообещал Нагзор. – Я показался людям. Они пошлют сюда своих детей, как я того и хотел. И нам открывается возможность наконец-то получить бриллиант, при помощи которого я верну тебе жизнь. Потому что я знаю, куда они отнесут остальные камни, – он положил руки на ее лодыжки. – Что значит пара дней для таких существ, как мы, которые видели начало и конец тысяч циклов?

Ее лицо оставалось неподвижным.

– Ты хочешь знать, что произошло с тем ничтожным отребьем, которое выбралось из твоего чрева? – Он убрал пальцы, устроив их на рукоятях мечей. – Они служат нам очень хорошо. И тем не менее я убью их, чтобы не осталось ничего, что напоминает о твоем позоре. Жить имеет право только наш сын, – черты его лица осветила улыбка. – Он совершенен, дорогая сестра. Чистейшая кровь, и, благодаря источнику, он наделен большей силой, чем какой-либо синтоит до него. Твои глаза обрадуются ему. Ты можешь гордиться тем, что, наконец, произошло от нашего слияния. Он появился вовремя, – он еще раз поцеловал кончики ее сапог, поклонился и встал рядом с ней, чтобы погладить ее руку. – А теперь я покину тебя. Но не беспокойся, я скоро вернусь. Вместе с бриллиантом.

И Бессмертный начал спускаться по ступенькам спиной вперед, повернулся и вышел из прохладной пещеры.

Он не хотел говорить ей, что сомневается… что их сын пошел против него… что сам Нагзор по-прежнему очень слаб.

Мне нужен этот проклятый камень. То, что отняло у меня силу, вернет мне ее. Он сжал кулаки. Будь вечно проклята эоил!

Это она прервала его заклинание, которое должно было спасти его и его сестру от уничтожения.

Он помнил.

Он помнил все.

Как он застыл в неподвижности, плод труда невероятного напряжения магических сил и влияния эоил.

Никогда прежде не использовал он настолько опасное заклинание и не шел на такой риск. Несмотря на то что он и сестра обрели защиту в пещерах от уничтожения, цена была высока.

Его швырнуло прямо в ущелье, отделив от сестры и обрекая на неподвижность. Зато его разум работал постоянно и пытался понять, куда его занесло.

Когда вонь от испражнений орков ударила ему в нос, он что-то заподозрил. Некоторые из этих низших созданий пережили тот невероятный свет.

Пленник уединенной шахты, он вспомнил о предупреждающих строках в писаниях Дзона, где говорилось об эоил.

Бессмертной эоил. Не считая бессмертия и ненависти друг к другу, его и древнюю эльфийку не связывало ничто. В свитках говорилось о невероятной силе, которую могла получить эоил и связать ее с медиумом. А еще о том, как с ней справиться.

И эта сила срочно была нужна ему, благодаря древнему свитку он знал формулу, при помощи которой можно было ее получить. Впервые услышав об аватарах, он понял, что на самом деле творится в Потаенной Стране; он искал стихи, читал и запечатлевал в душе, как любовь к Нагзар Инасты. Они означали владычество и победу над эльфами, вместе со всеми их союзниками.

Он не догадывался, что нужно было в Пористе эоил. Они едва не помешали ей – но эоил была слишком сильна и едва не уничтожила его.

Поэтому он лежал и ждал, когда тело начнет повиноваться ему, цикл за циклом. Он ничего не мог поделать.

В какой-то момент к нему вернулись чувства, и он поднялся. Вне себя, обезумев от тревоги за Нагзар Инасты, он носился по коридорам, пока наконец не нашел ее.

Она лежала, прикрытая только грязной тряпкой, на старом столе у стены; кто-то закрыл платком ее лицо, чтобы защититься от несказанной красоты. Ноги ее были широко раздвинуты, царапины и синяки на бедрах говорили о чудовищном злодеянии.

Восемь орков сидели в нескольких шагах от нее и играли в карты, не замечая Бессмертного. Один из них выиграл партию, поднялся под рев остальных и, теребя в руках пояс, направился к столу, где лежала Нагзар Инасты…

Нагзор остановился. Воспоминания о том, как унижали его сестру, захватили его целиком, заставив облокотиться о стену.

Этих восьмерых орков он убил быстрее, чем устремившаяся в полет стрела находит свою цель. После этого он продолжил убийство, пока у его ног не осталось лежать последнее чудовище, лишенное костей; темно-зеленая кровь текла по полу, словно вода.

Постоянные изнасилования его сестры орками за минувшие циклы принесли отвратительные плоды. Обнаружив ублюдков в одной из соседних пещер, он едва не обезглавил их, но тут появились подземные и предложили ему пакт. Хороший пакт, на который он согласился. Таким образом существ можно было хоть как-то использовать. Но щадить он их не станет – после того, как они выполнят свою задачу.

Бессмертный втянул ртом воздух и заставил себя двигаться дальше. Он вошел в комнату, где хранились его доспехи. Одну часть за другой снял он со стойки и облачился. Затем его мысли устремились к сыну, чистокровному синтоиту.

Чтобы показать своей возлюбленной сестре, что он снова с ней, после смерти орков он самозабвенно любил ее и подарил ей такую боль и страсть, которой желала синтои. В качестве компенсации за пять отвратительных существ, вышедших из ее тела, она родила ему сына. Тысячи циклов ждали они этого, и именно посреди несовершенства случилось желанное.

Однако после возвращения к источнику его охватило разочарование. Сын обратился против него, он не понимал своей задачи и отказывался принять ее. Надеюсь, что я смогу заставить его изменить решение. Он не должен разочаровать Нагзар Инасты.Он затянул последнюю цепь, доспех был закреплен.

Теперь ему придется быть начеку и охранять входы. Разведчица, которой удалось скрыться, приведет войско. Но пока не будут закончены все приготовления, ни один солдат не должен войти внутрь Тоборибора. До тех пор, пока драгоценная Нагзар Инасты не откроет глаза.

Он вынул из ножен мечи, стал разглядывать их в свете ламп, радуясь виду безупречных клинков. Несмотря на интенсивное употребление, на них не было ни зазубрин, ни царапин.

Вы нерушимы, когда режете жесткую плоть и толстое железо, подумал он, злобно улыбнувшись и вспоминая резню. Он скакал среди этих глупых существ, его мечи одним ударом уносили от трех до четырех жизней, а они беспомощно крутились, поворачивались, кричали и рычали. Они просто слишком медлительны, они беспомощны против пробужденных богов. Я никогда не понимал, почему люди их боятся.