Текст книги "Вселенная шай-ти (СИ)"

Автор книги: Мария Котикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Мельком Тай-до-рю отметил, как Фенх почти выполз из каюты и перекрыл к ней доступ через панель управления, оставив их распутывать этот узел вдвоем: не дело кому-то слышать и видеть подобную слабость. Пусть друзей на корабле намного больше, нежели врагов, но и они были, а место Тай-до-рю на дороге не валялось.

Ашай потом его поблагодарит, позже.

– Соня, послушай…те меня. Никто не прикажет тьме отказаться от своего света, это просто невозможно, – отчаянно попытался объяснить основу основ своего мира Ашай. – Когда находят его… это самое большое счастье и самая большая боль. Никто вас не запрет, никаких клеток не будет, я обещаю, Соня.

– Н-но…

– Нет. Ни у кого на планете нет подобной власти. Даже у Тай-до-ко.

– А ваши родные?

– Никто, – уверенно и окончательно ответил Ашай.

– Так разве бывает? – чуточку изменившимся тоном спросила Соня.

– У нас бывает. И будет.

Соня против воли поверила и начала успокаиваться, и с каждым вздохом ей становилось чуточку легче.

– Тогда… почему вы заговорили о скором прибытии на вашу планету? – севшим голосом произнесла Соня. Она, наверное, на чучело сейчас была похожа, с носом, красным, как помидор!

– Я просто хотел предложить вам выучить наш язык хотя бы на начальном уровне. Мой подарок, конечно, удобен, но, к сожалению, не панацея, – отстранившись и серьезно заглянув Соне в глаза сказал Ашай. – Вы же будете не все время находиться у на-меня дома.

– Просто уроки?

– Да. Если вы не против.

Соню затопило облегчение: всего-навсего занятия иностранного языка. Хотя лучше сказать – инопланетного! И ничего более, совсем ничего. А она себе надумала за эти несколько секунд: воз, телегу и маленькую тачку! Стыдно было до безумия: еще за истеричку посчитают…

– Н-нет, я буду рада. Спасибо вам.

– Хорошо.

Соня прикусила губу, помолчала и решила все-таки уточнить:

– Я не только за уроки…

– Я понял, мой свет, – мягко улыбнулся Ашай и дотронулся кончиками пальцев до Сониной щеки, – я понял.

*

На следующий день Соня обнаружила себя сидящей за столом в каюте Тай-до-рю и прилежно изучающей язык шай-ти, оказавшийся потрясающе певучим, немного шелестящим, с перекатывающимися, как галька на морском берегу, звуками. Соня старалась, хотя особой любви к изучению иностранных языков никогда не питала. И очень сильно помогала сережка-переводчик – без нее у них с Ашаем не занятия были бы, а игра в угадайку! Соня все-таки догадалась спросить у Ашая, как его подарок вообще работает. И как она может слышать его и понимать, хотя ясно, что они разговаривают на совершенно разных языках.

– Вам так только кажется. Если вы присмотритесь, то поймете, что движение губ не совпадает со словами, – мягко объяснил Ашай. – В мозг посылается электронный импульс, который позволяет вам понимать меня, а мне вас. Их создали для использования во время различных переговоров, чтобы избежать языковых разночтений.

– А зачем тогда надо учить язык? – удивилась Соня. – Если это украшение позволяет общаться просто так?

– Но только тех, у кого есть парная сережка.

– Аргумент.

Пришлось, засучив рукава, сесть за учебники и забыть, что способности к языкам у Сони спали глубоким летаргическим сном. Если пациент захочет жить, то любая медицина будет бессильна!

А еще Соня боялась завершения своего путешествия, а уроки прекрасно отвлекали от навязчивых мыслей. Она верила Ашаю больше чем самой себе, но остальным… От них Соня подсознательно ждала подвоха. И от этого постоянно тянулась к Ашаю в поисках успокоения и защиты.

Ашай, прекрасно все слыша, никак Сонино состояние не комментировал, не отодвигался, но и приближаться не рисковал, даже если Соня сама все-таки прикасалась: брала за руку или украдкой проводила пальцами по кромке крыла. Он просто продолжал учить Соню своему языку. Иногда по нескольку раз повторяя одно и тоже слово, которое девочка никак не могла запомнить и постоянно ошибалась в его произношении.

Но настоящей каторгой стала письменность.

– В нашем алфавите сто тридцать шесть букв и знаков, Соня, – сказал на одном из занятий Ашай.

Соня тогда впала в ступор на целый день. Больше ста букв! Да ей же никогда не научиться, так и будет писать с ошибками на уровне первоклассника… Ну, может, второклассника, если алфавит все-таки осилит.

А на самом деле все оказалось как в пословице про черта, который был вовсе не таким страшным, как его малевали. Букв и правда было много, читались многие из них одинаково, но жесткие правила грамматики расставляли все по группам и полочкам, почти не оставляя возможности допустить ошибку. Главное было запомнить основные буквенные сочетания, и Соня ради этого исписывала целые метры компьютерных листов, кропотливо выводя все черточки и точки, прикусив кончик языка от усердия. Такой вид девочки безумно умилял и веселил Тай-до-рю, мгновенно исправляя ему даже самое паршивое настроение.

– Миршшх – ‘трава’, сайд – ‘дерево’, чешр – ‘цветок’, – прилежно твердила раз за разом Соня, стараясь не задумываться о том, что впереди у нее еще был вагон и маленькая тележка с двенадцатью временами. По три на прошедшее, настоящее и будущее! А еще приходилось учитывать падежи, окончания и род.

И все было бы даже почти хорошо, если бы Ашай вот уже который день не приходил к ней взвинченным и не выспавшимся! Откуда пришла эта мысль, Соня сказать не смогла. Просто знала, что сон Тай-до-рю стал легок и неглубок, и чем ближе корабль был к дому, тем сильнее Ашай дергался. И что рядом с ней ему становилось легче и спокойней. Иногда ей хотелось повесить на него табличку ‘Не влезай! Убьет!’ и спасти тем самым окружающих. Это были дни, когда Тай-до-рю пересекался со своим отцом, которого про себя девочка называла старшим Ли.

– У вас не будет проблем из-за того, что вы так много времени проводите со мной? – отрываясь от прописей, Соня посмотрела на шай-ти, сидящего рядом и контролирующего ее работу.

– Почему у меня должны быть проблемы? – удивленно приподнял брови Ашай. – Вы мой свет и моя подопечная, и это естественно…

– Но вашему отцу это не нравится.

Соня и не знала, что можно так быстро закрыться. Тай-до-рю как будто ледяной статуей стал: идеальной до самой последней линии, но совершенно безжизненной.

– Как вы узнали?

– Это несложно, – как на нечто само собой разумеющееся, ответила Соня. – Вы после встреч с ним, что дикобраз иголками ощетиниваетесь. И успокоиться долго не можете. И морщитесь, словно голова болит, когда о нем вспоминаете… По мелочи много набирается.

Соня очень расстраивалась, когда Ашаю было плохо.

– Так вы ответите?

– Вас не должны волновать мои отношения с семьей, – качнул головой Ашай.

– Но ведь они портятся из-за меня! – упрямо возразила девочка. – Я же не знаю ваших традиций! Может, вам из-за меня теперь грозит изгнание из рода, или потеря положения в обществе! Или вообще смертная казнь!

– Вот уж последнее – вряд ли, а первые два меня не особо волнуют…

Соня нахмурилась и поджала губы: точно проблемы будут. И серьезные. Иначе бы ей объяснили ситуацию как есть.

– Вы же не успокоитесь, да? – устало уточнил Ашай.

Девочка радостно улыбнулась, обнажив зубы – страшной улыбкой, на оскал похожей. Зато совершенно искренней.

– Не-а!

– Проблем как таковых, касающихся меня и вас, не будет.

Знала Соня такие ответы! На Земле отец всегда маме так говорил, когда на работе намечались крупные неприятности, которые могли и пройти стороной, и закрутить в себе вплоть до нервного срыва вкупе с увольнением. Нет уж, этот шай-ти был ее, она за него тоже теперь отвечала! Пусть Соня и сама не до конца понимала, что она подразумевала под ‘ее’. Одно совершенно было ясно: на произвол судьбы перед дражайшими родственниками она Ашая бросить не могла.

– Вот значит как…

– Вы не волнуйтесь, мой свет, не из-за чего, – успокаивающим тоном произнес Ашай. Только Соня все-равно услышала еле различимые колючие нотки: врал и не краснел!

– А знаете что, – на порыве не иначе как вдохновения предложила Соня, – давайте вы здесь ночевать теперь будете?

Видя шок поперхнувшегося воздухом шай-ти, Соня поспешила объяснить:

– Вы не подумайте, пожалуйста, просто у вас вид замотанный, каюта наверняка проходной двор, а здесь места много. Я-то на подушке сплю, а кровать просто так стоит. Мне не жалко, спите на здоровье. Или документы проверяйте, как сейчас! – на одном дыхании, смущенно отведя глаза, постепенно замолкла Соня. – …Извините. Я глупости говорю.

Ашай почти перестал дышать – он никак не ожидал получить подобное предложение, пусть сейчас и продиктованное сочувствием напополам с благодарностью, но… это же начало?

Впереди еще больше недели космического пути!

Может быть, по истечению этого срока Соня согласится остаться с ним?

– Я… – голос предательски сел. Откашлявшись, шай-ти начал снова. – Я не знаю, как смогу отблагодарить вас за такое предложение… Оно очень много для меня значит.

– То есть, – подозрительно уточнила Соня, – в принципе, вы согласны?

– Я был бы круглым дураком, если бы отказался, мой свет.

Соня решила, что Тай-до-рю очень крепко достали, раз он так быстро согласился на ночевку в ее каюте! Девочка прищурилась, обдумывая сложившуюся ситуацию. От своих слов она отказываться не собиралась. Каюта действительно была огромная, почти с родительскую квартиру на Земле, только без стен и кухни. Для двух представителей разных рас и одного кота, чье рыжее ухо виднелось из-за вазы, места хватит и еще останется.

Да и Ашай последние несколько дней выглядел так, словно мог бы заснуть на коврике у двери, если бы он там был.

– Хорошо. Очень хорошо! – улыбнулась Соня, всеми силами стараясь не заметить насмешливого взгляда зеленых глаз и мурлыкающего голоса, слышимого только ей. – Тогда кровать и каюта в полном вашем распоряжении.

– Прравильно, девочка, прравильно.!

Соня заставила себя уткнуться носом в прописи и продолжить прерванное занятие. Она не станет думать о том, что Граф считал и называл правильным – и так от собственной наглости весь вечер будут гореть уши и щеки.

*

– Ну вот что мне с тобой делать, а? Такой взрослый, умный, ответственный, а временами ведешь себя, словно только крылья раскрылись! – осмотрев довольного жизнью Тай-до-рю, заявил Фенх. – Что у вас там опять случилось?

Фенх всерьез иногда начинал думать, что в прошлой жизни как-то очень сильно проштрафился перед своими богами, раз в этой его наказали непрекращающейся головной болью. Бывали, конечно, периоды просветления, но как же редко! И не бросишь ведь друга, решившего во что бы то ни стало дотянуться до звезды…

Дотянулся.

И голова заболела у всех окружающих! Команда уже замаялась за блокаторами к нему в медотсек бегать: ни уснуть, ни поработать, пока Тай-до-рю со своим светом отношения выясняют! С одной стороны, всем, конечно, интересно было до бесконечности, но с другой – оказаться подальше этого корабля сейчас никто б не отказался, да куда бежать, когда вокруг космос!

– У нас – ничего, – слишком довольный вид с нейтральным ответом никак не вязался.

– А если честно? – задал вопрос неубежденный Фенх, мысленно прикидывая, куда прятать трупы.

– У нас с Соней все замечательно. Даже лучше, чем я мог ожидать, Фенх. Ты зря беспокоишься.

– Считай, что я тебе поверил, – лекарь почти понадеялся, что среди мирного населения все могло обойтись и простыми травмами. К нему никто ведь не обращался за помощью в последние сутки, кроме планово-необходимого! – Но все-таки, признавайся, что случилось?! Я же вас прикрыть не смогу, если что, не владея информацией!

На совсем крайний случай – пришла следующая мысль – инфекционный бокс оставался свободен, а Фенх имел право никого не пускать даже на свидания по компьютерной связи: мол, отдых больным нужен. Главное, выбрать что-нибудь, не имеющее катастрофических последствий ни для Ашая, ни для Сони, но при этом достаточно мерзкое и энергозатратное, чтобы исключить посетителей.

– Соня не пустила к себе в каюту отца, пока я спал, – Ашай окунулся в воспоминания: он проснулся как раз в тот момент, когда его свет отчитывал старого шай-ти, встав поперек двери. Пусть на корявой смеси шайтиана и своего родного, земного языка, но интонация! От вежливости там остались только паузы между словами!

– Эм…

– Ваша нелюбовь к нему абсолютно взаимна, – с затаенным весельем наблюдая, как Фенх нервно выстукивал пальцами по медицинскому столу, подтвердил Ашай. Через две минуты лекарь сбился с ритма и Ашай засмеялся.

– Но это же кошмар!

– Кошмар будет, когда придется нанести визит вежливости моей махаре, – и насколько Тай-до-рю знал свою семью, ехать в родные стены придется прямо из космопорта, – Она еще не знает, что мой свет не такой, как шей-ти.

– О-о!

– Ну да, ты все правильно понимаешь. Почти так оно и будет выглядеть в итоге, – удовлетворенно кивнул Ашай и подлил в чашку Фенха кипятка. – Добавь еще к этому с пару сотен звездных километров порицаний, осуждений и кар на мою голову.

– И на Сонину, – дополнил перечисленное Фенх.

– Она, конечно, может попытаться… – Ашай не закончил предложение, но Фенх все равно вздрогнул: по спине словно холодом мазнули. Он помнил, как с точно такой же интонацией его друг говорил, что найдет свой свет на любом конце вселенной, даже если для этого придется перебрать ее по песчинке…

Что Тай-до-ко может хотеть чего угодно, но ее тьмою он не будет никогда.

– Но я вообще-то пришел поговорить с тобой не об этом, – вернулся к основной теме Ашай, вспомнив, что именно привело его к главе медицинско-исследовательского отдела на этот раз. – Соне необходимо полное обследование, и того, что нам с тобой удалось провести – недостаточно…

– Я тебе об этом уже которую неделю твержу! – нахмурившись, возмутился Фенх.

– Но она до безумия боится любых помещений и приборов, связанных с медициной, – не дав себя сбить, закончил мысль Тай-до-рю.

– Есть основания?

– Я считаю… до Зверинца, – руки у него непроизвольно сжались в кулаки, – на Соне ставили какие-то опыты. Не знаю как долго, но это было… очень больно.

– И она помнит эту боль и потому боится?

– Да.

– Это, конечно, проблема, – больше самому себе, нежели Ашаю, сказал Фенх.

Ашай кивнул: огромная. И если не решить ее в ближайшее время, то перед посадкой на планету ей грозил карантин.

– Ладно, – кивнув собственным мыслям, решился Фенх, – в официальных бумагах я напишу, что обследование было. Их уже пять дней как пора отправить по известному тебе адресу.

– А правдоподобность?

– Сомневаешься в моих способностях? – деланно обиделся Фенх, приложив руки к сердцу – туда, где сходились ребра. – Придумаю что-нибудь на основе уже известного, а потом просто заменю один файл на другой.

– А если эту информацию затребует кто-нибудь еще?

Тай-до-рю не было нужды объяснять Фенху, кого он имел в виду: тот был прекрасно осведомлен обо всем происходящем в жизни Ашая.

– Врачебную тайну никто не отменял, Ашай, – улыбка, расцветшая на губах шай-ти, была холодной и колючей, как иней. От прежней веселости не осталось и следа. – А я вас никому вести не позволю, пусть даже Тай-до-ко приказать попробует. Решение все равно за твоим светом. А ей вполне можно обрисовать ситуацию и объяснить, почему не следует менять меня на кого-то еще.

Ашай поднял на Фенха уставшие глаза и чуть заметно нахмурился: за сказанной фразой чувствовалось некоторое ‘но’. Ничего удивительного в этом не было, к своей работе его друг относился более чем серьезно, как и он сам.

– Но перед прибытием на планету полное обследование провести придется. Уговаривай, доказывай, что угодно обещай, но – надо.

– Хорошо. Спасибо.

Их дружба вообще считалась странной, почти невозможной. Разные слои общества, разные интересы, образование у обоих было более чем специфическое, а вот сошлись, казалось бы, на пустом месте. Но оба обладали редким упрямством, умели добиваться своего и почти никогда ничего не забывали или теряли, а самое главное – за своих готовы были обидчику крылья повыдергивать да в бантик их завязать. Они могли ругаться и жаловаться друг на друга, но в лицо, за закрытыми дверями, и кому-то другому в эти отношения влезать не стоило. Соня сказала бы: ‘Две собаки лаются – третья не встревай’ – но у шай-ти подобной фразы не было.

Ашай Ли, действующий Тай-до-рю, и Фенх Арш, глава медико-исследовательской службы ‘Касс-и-ори’, один из немногих, имевших право лечить Триаду, дружили. Это была единственная и самая главная правда.

– Я так боюсь, Фенх, – горько и отчаянно признался Ашай, силясь заставить себя замолчать – не нужно об этом говорить, даже думать не стоит! Но не получалось. Стоило ему только посмотреть на Соню: спящую в кресле и свернувшуюся калачиком, сидящую за упражнениями и прилежно выводящую буквы и слова, упоенно слушавшую его и рассказывавшую о своем доме – так и вспоминалось, наваливалось приливной волной, от которой не закрыться. – Она такая слабая и нежная, если бы ты знал, какая она нежная! Ее может убить что угодно, любое мое объятие может стать для нее смертельным, если я не рассчитаю силу, любая травма оставит калекой на всю жизнь…

Тай-до-рю удрученно покачал головой: с Сони ему, по большому счету, глаз спускать нельзя было! А вдруг кто-нибудь неосторожно за плечо придержит, да даже он сам? И расплывется на тонкой коже уродливое сине-фиолетовое пятно, а то и еще хуже – раздастся хруст костей.

– Все так… сложно…

– Со светом всегда сложно, Ашай, – Фенх выразил свое отношение к проблемам друга насмешливым фырканьем: мол, новую планету вы, уважаемый Тай-до-рю, точно не открыли. – Всегда. Нет ни дня, когда с ним легко, и это тебе подтвердит любой, кто носит имя тьмы. Ну, слабая твоя Соня, хрупкая, беззащитная, но ведь это не повод впадать в такую черную депрессию?! – возмущенно повел плечами ученый. – Ты сильный. В чем-то даже сильнее Тай-до-но. И твоей силы хватит на двоих. Должно хватить, понимаешь?

Дождавшись утвердительного кивка, Фенх продолжил:

– Тем более, мы совсем не знаем тот вид, к которому относится Соня. Одни боги ведают, что скрывается в ней. Свет не может быть слабее своей тьмы. Просто пока еще неизвестно, в чем именно она сильнее тебя.

– Умеешь ты успокоить.

– На том и стоим!

Фенх улыбнулся, провел кончиками пальцев по искусной вышивке на вороте своей жилетки: подарок его света, Машехры, на долгую дорогу и скорейшее возвращение. Вдали от нее было тяжело, но звучащий сквозь пространство голос не давал заснуть разуму – а времени до встречи оставалось все меньше.

– Не думай и не заморачивайся, Ашай. А то я знаю, как ты любишь это дело. Учи свою Соню нашему языку и традициям, показывай красоту мира, где ей теперь предстоит жить. Сколько возможно времени, мы выиграем, а там…

– Поживем – увидим?

– Что? – недоуменно приподнял брови на незнакомое звучание слов Фенх.

– Так Соня говорит иногда. Поживем – увидим. Это значит ‘будущее покажет’.

У его Сони вообще было много подобных выражений. А ему нравилось, когда его свет что-то объяснял или рассказывал о себе и своем мире. Ашаю казалось, что так стены между ними становятся чуточку тоньше, а он сам начинает видеть ее дом и мир.

– Кстати, да, ты обещал рассказать про это… как их… ори-га-ми, – с трудом выговорил чуждое слово Фенх. – Это вообще что такое?

Ашай улыбнулся, вспомнив последнее их занятие, и как его рассказ о значениях цветов и вышивки прервался сложенной из куска тонкой бумаги лодкой. Потом были еще пароход, лягушка и журавль.

– Это… что-то вроде игры, – в попытке подобрать правильное определение, пощелкал пальцами Ашай. – И определенного верования, я бы сказал.

– Верование? Ее народ так своим богам поклоняется?

Ашай зашарил взглядом по столу в поисках листка бумаги – зелено-желтой, пахнущей сухими травами. В обычной жизни все уже давно все записи велись на электронной бумаге, но для важных вещей или ради собственного удовольствия еще время от времени могли использовать обычную. Тай-до-рю знал: у Фенха несколько листов всегда были под рукой, он на них записывал то, что хотел сказать Машехре.

Ашай радостно хмыкнул: нашел!

Фенх с укором взглянул на друга: на почти святое покусился! У него всего пять листков осталось! Но любопытство оказалось в разы сильнее.

– На Земле верят, что если сложить из бумаги тысячу журавлей, то у того, кто это сделал, исполнится самое сокровенное желание, – начал рассказывать Ашай, складывая лист треугольником, проводя пальцами по линиям сгибов, проверяя сходятся ли правильно уголки. – Журавль – это птица с длинными ногами и алым клювом. Соня сказала, что они очень красивые.

Фенх смотрел на руки друга как зачарованный: так просто, так волшебно! Ему тоже захотелось научиться складывать чужепланетных зверей!

– Удивительно, – принимая в ладони расправившего крылья журавля, восхитился лекарь. – Как же все-таки жаль, что мы не знаем, где находится Земля твоей Сони…

– Наверное, – А сам подумал: век бы не находить эту планету! Потому что… Тай-до-рю предпочел не закончить мысль. – Но Соня и сама не может указать место своего дома во Вселенной. А по ее описанию нам все равно ничего не понять.

– Ммм? – оторвавшись от птицы в руках поинтересовался Фенх.

– По словам Сони, Земля – это третья планета от их солнца, расположенная чуть выше Венеры и ниже Марса.

Фенх потрясенно поморгал, глядя на друга, чье лицо выражало крайнюю степень развлечения – может, издевается так изощренно, с него станется с абсолютно серьезным видом космический ветер гнать! Но тот не шутил.

– Вот ведь…

Ашай не стал рассказывать рассказывал Фенху, как его свет объясняла ему, что еще совсем недавно, каких-то шестьсот земных лет назад, люди считали Землю плоской и покоившейся на трех китах. Кто такие киты, военачальник так и не понял, но догадался, что это представление о мире было более чем ошибочным.

– Они очень молоды. Перед ними еще столько дорог…

– Нам это вряд ли поможет, Ашай, – заметил Фенх. – И хорошо бы, никогда не помогло, – закончил он убийственно серьезно, Ашай даже вздрогнул всем телом. Все-таки лекарь слишком хорошо знал Тай-до-рю: сотня совместно пережитых лет так просто не исчезнут – как и то, что было перед ними. И только глупец сказал бы, что в прошлом покоились нектар, мед и спелые фрукты.

– Веришь, я каждый день молюсь, чтобы ее дом никогда не нашли. Хотя и сделаю все, что моих силах, чтобы вышло наоборот, – не было ни дня, когда он не корил себя за подобную слабость. Тьма не должна быть… такой. – Я глуп, да?

– Не мне судить.

*

– Наша родная планета сине-изумрудная, три четверти ее поверхности занимают океаны, а оставшуюся четверть тропические леса. Кроме Северного клина: на нем располагаются ледяные степи и молчащие горы, уходящие вдоль восточного побережья на юг. Весной там очень красиво, Соня, вся земля покрывается фиолетово-алыми цветами.

Соня слушала внимательно, чуть хмурясь и прикусывая нижнюю губу, когда у нее возникал какой-то вопрос. Несмотря на то, что сама она уже бог ведает, сколько времени провела в космосе, побывала на трех космических кораблях, нескольких планетах, а на одной – даже дальше порога собственной каюты, рассказ о чужой планете все равно выглядел немного сюрреалистическим.

– Здорово, – Соне вспомнилась поездка в Сочи с родителями прошлым летом. Хотя сейчас уже позапрошлым, подумала Соня. Море там было сине-серое, штормовое, соленое. А в магазинах продавали персики с бархатными шкурками и зеленую, с бордово-красной сердцевиной, смокву. – А озера с пресной водой у вас есть? Или реки?

– У нас вся вода пресная, – удивленно поднял брови Ашай. – Соленых озер всего несколько, и большая их часть пещерные. У вас, как я понимаю, все иначе?

– Да, все наши океаны и моря соленые. И пресной воды хоть и много, но она есть не везде. В пустынях, например, очень мало воды.

– Что такое пустыни ?

Соне интересно было наблюдать и слышать, как Ашай произносил незнакомые слова, пытаясь перевести их на свой язык и понять значение.

– Ну… Это такое место, где песка много… Очень-очень много. Почти как море, но не из воды.

– А, фаркхи! – наконец-то найдя нужное определение, сообразил Ашай. – Да, есть. Только не на Дилейши, а на Мирхе и Шерхи.

Теперь его не поняла Соня, и Ашай уточнил:

– Третья и четвертая планеты нашей солнечной системы. Они зеркально похожи и считаются близнецами.

– А живете вы на какой?

– На Дилейши – она вторая. А первая планета – Иртнэ – не пригодна для жизни, если не устанавливать купола.

Общение с девочкой приносило Тай-до-рю ни с чем несравнимое удовольствие – Соня оказалась любознательной, как новорожденный тхарх. Ее все интересовало: обычаи, традиции, география, политика, иерархия, язык… Много, конечно, не рассказать за тот короткий срок, что у них был, только самые основы, но Ашай посчитал: успеется. Тем более, что всегда оставались сферы знаний, которые не нужны были сейчас и вероятно, что не станут необходимы потом. Военное дело вряд ли сумело бы заинтересовать его свет, как и механика, медицина или политическая арена – не тот склад ума и характера. Но с чем не шутят боги? Свет его деда мог самостоятельно выкинуть через порог незваных гостей, и иному бойцу составил бы вполне достойную конкуренцию, а самое главное – не заподозрить было подобных талантов в хрупкой и покорной с виду шей-ти.

Соня напоминала Ашаю один из цветков, растущих в саду его дома. Колючий-колючий, с темным, почти черным стеблем, глянцевыми листьями – и дивными цветами нежного персикового оттенка.

– А какая она, ваша Земля, Соня?

Ему хотелось знать о своем цветке все… Но все знать невозможно, как постоянно напоминал себе Тай-до-рю, задавая очередной вопрос.

– Голубая, – после минутного раздумья ответила Соня. – И очень хрупкая. Как новогодний шарик на елке…

– Соня примолкла, поняв, что Ашай не знал, что такое Рождество, новогодние шарики и елка.

– Новый год – это такой… праздник. Конец старого года и начало нового. Когда-то его праздновали осенью, но теперь отмечают зимой. Дома мы всегда готовили много вкусной еды, покупали подарки друг другу и ставили елку. Она зеленая в любое время года, вся в иголках – таких маленьких острых листочках… На нее мы вешаем цветные шары, сферы. Моя планета похожа на такую сферу.

Соня по ходу вспоминала мелкие детали, какие-то семейные традиции, объясняла непонятное – как же хорошо, когда есть о чем и с кем поговорить! И выступить слушателем: Ашай обязательно потом расскажет ей о праздниках своего народа, раз уж случилось так, что тема сегодняшнего вечера соскочила с географии на традиции. Девочка только понадеялась, что его праздники будут более-менее мирными и без жертвоприношений.

– У вас очень интересный дом, Соня, – теплая грусть мелькнула в голосе шай-ти, – Жаль, что мы не знаем, где он…

Соня промолчала. Ей тоже было жалко, что планеты Земля нет ни на одной космической карте. Тогда бы она сумела вернуться. А может быть, ее бы и не похитили, и в Зверинец не посадили в качестве аттракциона.

Но… разве встретила бы она Ашая в таком случае?

От этой мысли по спине прошел холодок, заставив передернуть плечами.

– Но ведь когда-нибудь мы найдем мой дом! – храбрясь, попыталась улыбнуться Соня. – А пока я буду с вами. Если вы не против.

– Никогда, – покачал головой Ашай.

На столе лежали неровной стопкой прописи – у нее так и не получилось привыкнуть к электронной бумаге. И Ашай откуда-то достал обычную бумагу, зеленоватую и шершавую. С ней у девочки дело сразу пошло на лад и вот как третий день она писала на просто палочки и закорючки, а полноценные слова. Соня знала, что Ашай ей гордился: она читала это в его улыбке и глазах, слышала в ободряющих словах и объяснениях.

Мама на Земле всегда сокрушалась, что способностей к языкам у нее нет. Соня узнала, что главное – мотивация: при необходимости и на птичьем зачирикаешь, и на змеином зашипишь.

Желание что-то учить сейчас пропало, даже не появившись.

– Устали?

– Нет, – возразила Соня. – Просто… не хочется.

– Тогда давайте я вам еще что-нибудь расскажу?

Соня взвесила предложение и кивнула: да, на это она согласна. Только вот подушку-кровать поближе подтащит, завернется в одеяло, устроится калачиком рядом – но не до конца – и будет готова слушать все, что ей собираются рассказать. Истории Ашая неизменно оказывались лучше любой сказки и сна. На этой мысли Соня сделала зарубку на память: обязательно попросить Графа, чтобы Ашаю приснилась елка, украшенная шарами, бусами и разноцветной гирляндой из лампочек.

– Рассказывайте! Теперь я готова внимать и запоминать, – серьезно объявила Соня, скрывая на дне глаз лукавство.

– Почему мне кажется, что на середине рассказа вы заснете?

– Вам неправильно кажется, – чуть нахмурилась Соня, но губы у нее так и норовили расползтись в улыбке. – Минут через пятнадцать – максимум!

– Ну, если через пятнадцать, то это совсем другой разговор, – согласился Ашай, укладывая подбородок на сцепленные в замок ладони. – И про что же вам рассказать, Соня?

– Не знаю. Про что-нибудь. Мне все интересно.

– Одним из самых почитаемых праздников у шай-ти считается…

Голос Ашая убаюкивал, словно в теплое пуховое одеяло укутывал. Соня моргнула раз, другой и закрыла глаза. Через несколько минут она уже крепко спала.

Сегодня ее ждал не просто поезд, а корабль на колесах. Маленький, человек на десять, не больше, под белоснежными легкими парусами и с гамаками вместо сидений, цепляющимися за огромные железные крюки. На мачтах развевались флаги – на всех трех разные. А ей самой вышло быть маленькой семилетней девочкой в сарафане в подсолнухи и ярко-алой шляпке с ним же.

Железная дорога вилась змейкой по берегу моря, скрывалась в прибое и взбиралась на мокрые от воды, усыпанные ракушками и водорослями, камни. ‘Вперед, только вперед!’ – напевали колеса. Корабль нес своих пассажиров мимо города морских жителей, старой мельницы, розового сада – и многих других снов. На горизонте изумрудно-зеленым пятном замаячил остров. Когда Соня была на нем в первый раз, ее окружал лишь серый пепел и смерть. А сейчас он снова зазеленел, наполнился жизнью и счастьем.

Соня покачала головой – нет, ей сегодня не нужен был этот сон.

Легко кораблю было бежать по рельсам, напевая свою веселую песенку – не в обычное место вез он своих пассажиров. На молочные реки, к золотым птицам на серебряных деревьях, в разноцветье полей под покровом белоснежных облаков. Туда, где жили забавные осьминоги всех цветов радуги, пони с теплым дыханием и шелковыми челками, пушистые длинноухие зайчата – все, кто разносил детям сны, полные света и счастья.

Соня любила жителей этой страны сновидений нежной, хрупкой и чуточку наивной любовью. Той, что верит в чудеса и что дракон подружится с рыцарем, а принцесса станет менестрелем.