Текст книги "Вселенная шай-ти (СИ)"
Автор книги: Мария Котикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
– Взвешивал желаемое и необходимое.
– Да уж… Необходимое, как я понимаю, победило.
– С разгромным счетом.
Они стояли в длинном коридоре и ждали сигнала к выходу на Арену. Основные состязания уже были проведены, демонстрационные и тренировочные мероприятия тоже. Теперь осталось с Ширхом разобраться: в этом году только он подал заявку на соответствие титулу Тай-до-рю, мечтая скинуть с высокого поста Ашая. А Соню с самого утра грызло противное чувство тревоги, масляное и тяжелое, оно мешало дышать и заставляло постоянно передергивать плечами. Так похожее на то, что накатывало на нее перед обвалом. А причины она не находила, и от этого становилось еще тяжелее. Что-то должно было случиться, или уже случилось, но – что?
– Я… Мне не по себе. Очень не по себе.
– Вижу, – ответил Ашай. – Не переживай, у тебя нет повода за меня волноваться, благодаря тебе я прекрасно себя контролирую. И Ширху ничего не светит: он никогда до меня не дотягивал, если не брать в расчет запредельные амбиции. Вот там он меня уже давно переплюнул.
– Но ведь… черт, не знаю, Ашай! Мне везде мерещится какая-то чушь, и мысли в голове крутятся, крутятся и никак не хотят успокоиться! – сцепила руки в дрожащий замок Соня. И глядя больными глазами на свою тьму, добавила: – Будь осторожнее, пожалуйста, хорошо? Просто… будь.
– Обещаю. Но почему ты не сказала о своем волнении вчера? Мы бы перепроверили все еще раз…
– Потому что вчера мне было немного не до анализа собственных ощущений. И вообще – не до мыслей, – перебила его Соня. – И тебе, кстати, тоже. И вот так на меня сейчас смотреть тоже не надо…
– Да я разве что-то…
– Вот да, ты точно – что-то! – фыркнула девочка. – Прекрати меня дразнить. Я… ну, неужели ты не слышишь?!
– В том-то и дело, что слышу… – прошептал Ашай, мягко целуя насупившуюся Соню в макушку, прошептал Ашай. Большего он позволить себе сейчас не мог. – Но эту проблему мы с тобой решим после Арены, а пока мой тебе совет – не думай и не накручивай себя. Мы со всем справимся.
– Радует, что хоть кто-то из нас сохраняет хорошее настроение и боевой настрой, – ответ вышел чуточку саркастичным. – Но ты прав, глупо бояться заранее.
– А потом некогда будет, – обнадежил Соню Ашай.
– Тогда когда нужно бояться?
– Никогда, – Ашай провел кончиками пальцев по щеке девочки. – Страх убьет тебя раньше любого врага, не оставит даже шанса на победу.
– Тогда что должно занять его место?
– Осторожность. Она позволяет просчитывать варианты событий и учитывать изменения вероятностных линий.
– Неудивительно, что ты военачальник. С таким-то подходом.
– Это тяжелая работа, мой свет. И на ней приходится иногда слишком многим жертвовать. И не только собой.
Соня тяжело вздохнула: когда-нибудь они точно пошлют всех далеко-далеко. И уедут путешествовать, обязательно вдвоем, а куда – не так уж и важно. Лишь бы там можно было спать до обеда, гулять до рассвета и не отвлекаться на всякие досадные внешние обстоятельства.
Она окинула взглядом высокую фигуру Тай-до-рю: ей не нравилось, когда Ашай одевался согласно протоколу, слишком чуждый был вид. Он совершенно не вязался с тем, что Соня наблюдала по утрам, а именно, как третье лицо государства, натыкаясь на стены, диваны и столы, сонной мухой ползало по квартире, натыкаясь на стены, диваны и столы, в попытках проснуться и собраться на работу. Сама Соня просыпалась быстро и легко, но потом еще с полчаса нежилась под одеялом. По будням же она вставала вместе со своей тьмой, но шла не в ванную, а варить крепкий травяной чай с перцем и молоком. Завтрак обычно был готов еще с вечера, так что его оставалось только разогреть, установив необходимую температуру на контейнерах. После этого Соня садилась на стул и ждала Ашая: убежит ведь, если не поймать сразу.
– Что-то не так?
– Просто… ты мне больше нравишься в домашней одежде, чем так.
– Рад это слышать, – переступая ногами на холодном полу, отозвался Ашай.
Соня недовольно поджала губы, глядя на эту возмутительную картину. Почти час уже ноги себе отмораживает. Проклятые правила! Впрочем, простудными заболеваниями раса Ашая не болела, только вирусными. И все равно не дело по каменным плитам без обуви ходить!
– И не смотри так осуждающе на мою одежду, – словно прочтя ее мысли, попросил Ашай. – Ничего другого надеть на Арену я не имею права.
– Уху…
Девочка в который раз подивилась странности инопланетян: почему можно закрыть все тело обтягивающим черно-глянцевым костюмом под горло, перехваченным широкими браслетами у щиколоток и запястий, но нельзя надеть ботинки?
Соня взяла в руки концы однотонного, с пушистыми кисточками на концах пояса, потянула Ашая на себя – но ее тьма покачал головой, отбирая их: не время, не место. Девочка притворно нахмурилась, но потом расслабилась, наблюдая, как Ашай в очередной раз проверяет собственное снаряжение. Ей вчера целую лекцию прочитали на эту тему, но запомнилось не так уж и много.
Например, плотно прилегающий к телу жилет выполнял одновременно функцию – щита из-за своей прочности – и хранилища для различного вида бомбочек: световых, отравляющих, парализующих – вариантов насчитывалось больше сотни. Еще где-то были спрятаны тонкие иглы с каким-то мудреным ядом: если оцарапается Ашай, то ничего не будет, а если тот же Фенх – то смотреть ему в потолок, лежа, в лучшем случае, на коврике, и ждать, пока добрый друг не выдаст ему противоядие.
В верхней паре рук уже покоились два многогранных лезвия, связанных между собой длинной цепочкой.
– Соня?
– Что?
– Мне… – замялся Ашай, – очень важно, что ты не сожалеешь о случившемся. Тогда.
– А вот тут ты рискуешь меня обидеть. И сильно.
– Чем? – не понял Тай-до-рю.
– Тем, что глупости думаешь, – объяснила Соня. – Я разве выглядела недовольной?
– Ну почему же, был, кажется, такой момент…
– Да, когда я проснулась, а тебя рядом нет! Все остальное замечательно получилось. Во все разы.
А цветок иль-шша теперь стоял на самом почетном месте: на тумбочке у кровати. И выступал в роли ночника, светясь в темноте мягким золотистым светом.
В комнате раздался тяжелый, тягучий, как смола, звук, извещающий о том, что им пора выходить на Арену. Соне – на круглую платформу с гладкими краями, висящую на высоте двух метров, а Ашаю – на белый песок, искрящийся подобно снегу на Земле.
Бои гладиаторов какие-то!
На другом конце поля уже стоял и ухмылялся Ширх – вот уж кто не сомневался в собственной победе ни секунды. За ним, на такой же, как и у Сони, платформе, удобно уселась на колени шей-ти, свет Ширха, в данный момент оценивающе рассматривающая Ашая. Поймав ее взгляд, Соня передернулась.
На верхних рядах, в специальной ложе, на какой-то помеси дивана и трона восседала Тай-до-ко, излучая арктическое спокойствие. Соня с огромным трудом удержалась от того, чтобы не показать ей язык: тоже, нашли королеву!
Марсааш и Альтши сидели ниже, скорбно заломив брови и явно мечтая, чтобы этот бой закончился как можно скорее. Желательно, даже не начавшись.
– Будь осторожен…
– Буду.
– И еще, – наклонилась вперед Соня, почти сваливаясь с платформы: – На удачу.
Ашай, ощутив прикосновение мягких Сониных губ к своим, сначала вздрогнул, а затем улыбнулся и углубил поцелуй, прикрыв на секунду глаза.
– Хорошее пожелание.
– Победи и вернись ко мне.
Соня, не отрывая взгляда, проследила как он танцующей походкой вышел на середину Арены, вслушалась в рев трибун и сдавленные чертыхания Фенха за спиной: тот крепко прижимал к груди портативную аптечку. Он, как и Соня, считал, что его другу давно уже пора сменить свою неблагодарную работу на что-то более мирное, где не придется иметь личную палату в лекарском центре.
Машехра, стоявшая за его спиной, подмигнула девочке, и Соня благодарно ей улыбнулась. Немного поддержки и оптимизма им всем точно не помешает.
Усилием воли Соня заставила себя выползти из дебрей собственных мыслей и обратила все свое внимание на Арену, где Ашай и Ширх пока еще только примеривались друг к другу. Настоящий бой – это не медленная ходьба по кругу с периодическим обменом пробных ударов, скорее танец, быстрый, ритмичный, с кучей акробатических элементов. За боем двух Мастеров наблюдать настоящее удовольствие, а тут…
Даже Соня видела, как сильно Ширх уступал Ашаю: его удары были как будто немного смазанными, а не точечно-выверенными, как у Тай-до-рю.
– Господи, защити его…
Казалось бы, высокоразвитая цивилизация, уже несколько тысяч лет как покорила космос и с Альянсом разговаривает не просто на равных, а даже чуточку свысока, но традиции – дикие, страшные, пришедшие с кровью из глубин веков – до сих пор оставались незыблемой основой жизни.
Смерть на Арене считалась нормой. И к убийству происходящее здесь не причислял никто, хотя по сути именно им оно и являлось.
Соня непослушными, онемевшими губами зашептала молитвы: какие помнила, путая слова и строчки.
Вокруг дуэлянтов взлетели цепи – выбор оружия оказался одинаковым – сплелись в узлы, столкнулись, наполняя воздух звоном. Ширх начал еле заметно прихрамывать на правую ногу, а у Ашая на щеке засочилась густой темной кровью глубокая царапина.
Пока все было хорошо, но почему же у Сони так упорно щемило сердце? Заставляло все пристальней следить за разворачивающимся на белом песке действием, ловить жадным взглядом каждое движение, пытаясь угадать, понять, найти то, что вносило диссонанс в мечущуюся душу.
Соня уже поняла, что дело не в Ашае – в Ширхе. И причиной было не то, что он считался врагом ее тьмы – мало ли их у него в жизни было и есть? – а в том, что душа у Ширха оказалась насквозь гнилая, как старый, трухлявый, весь изъеденный жуками пень на болоте. Ширх был способен ударить в спину, подстроить любую подлость, хотя сородичи Ашая до такого старались не опускаться никогда. Но в семье, как говорится, не без урода. И Соня еще в первую встречу пришла к мнению, что на этом шай-ти природа не просто отдохнула, а взяла продолжительный отпуск за свой счет.
Взорвались с громким хлопком круглые шарики-бомбы, осели туманом и пылью. Прищурился, наблюдая за Соней, свет Ширха, совершенно не обращая внимания на свою тьму. Соня усмехнулась: раньше она удивилась бы такому спокойствию и равнодушию, а теперь… На этой планете выбор на всю жизнь, связь и общее сердцебиение не всем оказывались нужны.
Ашай на Арене резко отшатнулся в сторону, прикрыл руками глаза от яркой зеленой вспышки, и Соня осознала: вот оно, случилось! То страшное, чего она так боялась и ждала. И ведь надеялась, что мимо пройдет…
Она мгновенно спрыгнула с платформы и кинулась в сторону Ашая. Плевать, что до земли было полных два метра – это пустое, совсем пустое, как и правила и предупреждающий крик Тай-до-ко, слившийся с голосом Фенха.
В темных глазах Ашая не было узнавания, только беспросветное безумие.
Изящный и действенный трюк – Ашай рассказывал, как они часто подобным пользовались во время боевых действий – под видом усыпляющего газа пронести на Арену яд, рассчитанный исключительно на одного-единственного противника! Уничтожающий любой, даже самый глубинный контроль, парализующий разум, оставляющий после себя лишь пустую оболочку без памяти…
– Ашай!!! – не своим голосом закричала Соня, срывая горло и не слыша себя.
Он не мог пропасть! Она не могла потерять его – кого угодно, что угодно, но не его!
– Ашай, солнце мое! – Соня дрожащими руками вцепилась в плечи упавшего на песок Тай-до-рю, заглянула ему в лицо.
Он не узнал ее: схватил за запястья, чуть ли не выворачивая их из суставов, почти ломая хрупкие кости, оставляя на тонкой коже быстро наливающиеся цветом синяки. И все-таки…
Все-таки реального вреда он не причинил ей даже сейчас – ушибы и раны пройдут, невелика плата! И Соня верила, что достучится, докричится, что там, под этой сковавшей сознание темнотой еще жив ее Ашай. Ей просто надо было найти его. И она повисла на нем, обхватила руками за шею, вжалась всем телом, шепча, крича по имени, умоляя вернуться к ней.
Соня осторожно погладила Ашая по лицу, зарылась пальцами в растрепавшиеся волосы: ну же, ответь – отзовись!
– Ашай…
Спину прожег взгляд Тай-до-ко: та смотрела холодно и беспощадно, готовая в любой момент отдать приказ об уничтожении. Ее никто не осудит, никто не скажет, что это было бы неправильно – на ее стороне закон!
Ушедших во тьму уничтожают.
Говорят, что так милосерднее к потерявшему разум…
– Ашай, пожалуйста… Ашай…
Рядом рассмеялся Ширх, зло и торжествующе: он уже мнил себя Тай-до-рю. Шай-ти что-то нес, про то, что удача сопутствует тем, кого хранит истинный свет, а не жалкая пародия на разумное существо.
Соня не слышала ни слова. мОна вспоминала.
Нежные и ласковые руки Ашая, когда он нес ее из Зверинца. Осторожные прикосновения на корабле – не спугнуть бы, приручить к себе, как дикого зверя. Постоянное чувство защиты, когда ночью к ней не смели приблизиться кошмары, а днем – обидчики!
И вечный, всепоглощающий страх за нее: что уничтожит, непомерную боль причинит, если даст себе волю. Это, кажется, было единственным, чего боялся ее Ашай. А вчера перестал, отпустил, позволил себе не просто быть с нею, доставляя удовольствие, но и принимать самому, разделяя на двоих. Как она всегда и хотела.
– Милый мой, драгоценный…
Неужели этого больше не будет, никогда-никогда? Ленивого утра, когда просыпаешься далеко за полдень, довольный и прижавшийся к теплому, сонному телу? Когда завтракаешь, чем придется и как придется, потому что оторваться друг от друга невозможно, а опасение спалить к чертям квартиру становится вполне обоснованным? Не будет одного на двоих дыхания, жадных поцелуев и рук, эха движений друг в друге?
– Ты же мой, ты обещал, слышишь? Ты обещал мне!
По венам у Сони, распространяясь по всему телу до самых кончиков пальцев, потек огонь, тот самый, что утром был их общим. Он падал с ладоней тяжелыми большими каплями, оставляя на коже сияющие разводы.
Соне стало больно, и душно, и захотелось заплакать, но слезы высохли быстрее, чем успели коснуться ресниц. Жар накатил морским приливом, высокой волной, сметая чернильную вязкую тьму. Каждое прикосновение расцвело золотым цветком иль-шша, рассыпав на землю белые искры и обратив полупрозрачные лепестки в бабочек…
Она не увидела ничего из этого – только Ашая.
– С…соня? – мотая головой, прогоняя последние клочья сковывающего мысли тумана, отозвался на ее голос Ашай. – Свет мой…
– Я нашла тебя, нашла! – облегченно рассмеялась Соня. – Я нашла тебя…
– Ты вся сияешь, как солнце…
– Не теряйся больше, пожалуйста. Никогда-никогда! – Соня прижалась к Ашаю, торопливо его целуя. – Я еле тебя нашла.
– Я постараюсь. Правда.
– Аха.
Им не было дела до окружающих: шокированных, злящихся, негодующих, радующихся – все шум морской, волна перекатывает с места на место гладкую гальку. Они сейчас были счастливы одним счастьем, единой радостью.
Тай-до-ко наверху отвернулась, с досадой ударив по подлокотнику кресла. Охрана уводила с Арены злого и ошарашенного Ширха.
Балансируя на разделительной стене, радостно заорал Фенх и закружил в объятьях возмущенно-смущенную Машехру, а Тай-до-но с Альтши облегченно выдохнули, не смея продемонстрировать свою радость окружающей их толпе.
На запястьях у Сони с Ашаем сквозь кожу засияла узорным браслетом искусная вязь.
VI.
Болеть Соня не любила от слова “совсем”. Так уж складывалось, что обычной простудой дело никогда не ограничивалось, всегда оказывалось чем-то очень серьезным, с температурой и полной потерей какой бы то ни было дееспособности. Лежало на кровати вместо Сони тело, горячее и сухое, дрожало в ознобе, кутаясь в три одеяла сразу, и сил у него не было даже ложку чайную самостоятельно поднять. Да еще и зрение в такие моменты ее всегда подводило: мало того, что падало, а в глаза словно песка насыпали, так еще и любой яркий свет отдавался в голове острой болью на грани обморока.
Фенх, пока мазал Соню заживляющей мазью и заклеивал пластырем ссадины, одновременно умудряясь надиктовывать своей помощнице список лекарств, объяснил ей, что произошедшее на Арене у них называется сиянием. И что она еще легко отделалась, могла вообще в кому впасть.
Ашай смотрел на нее взглядом побитой собаки: снова посчитал себя виноватым. Соню это бесконечно раздражало, что она в какой-то момент и высказала, наплевав на собственное самочувствие. Мол, нечего глупости думать и ее жалеть! И ходить по квартире неприкаянным привидением. А самое главное: почему она четвертые сутки спит одна? Пусть бросает маяться дурью и возвращается обратно, ей без него только хуже становится… А то она лекарства прекратит пить, потому что они не помогают и не вкусные.
– Соня, это шантаж.
– Он самый и есть, – подтвердила девочка, упрямо сверля его взглядом из-под горы подушек. – А кому сейчас легко? А если ты еще сомневаешься, то я и завтракать выйду на кухню. Сама!
– Безобразный шантаж, – резюмировал Ашай и сдался на милость победителя, забравшись под одеяло. Соня мгновенно обвила его руками и ногами, уткнулась носом куда-то в бок и затихла.
– Пить хочешь? – поинтересовался у нее Ашай несколько минут спустя.
– Не-а.
– А есть?
– Все равно нет.
– А если принесу?
Соня покачала головой: нет, не хотела она ни пить, ни есть. Только спать, прижавшись к нему и наконец-то согревшись.
– Можешь рассказать мне что-нибудь, – сонно моргая, предложила девочка.
Тай-до-рю горестно вздохнул: это он такое с ней сотворил. Соня, словно прочитав его мысли, укусила его за палец. Для профилактики.
– Соня!
– Ты снова думаешь глупости, – объяснила она.
– Я ничего…
– Спорить будешь?
Ашай спорить не стал: свежа еще была память, как его слабая, больная Соня попыталась встать в больнице, пытаясь доказать, что он не прав. И что если и стоило кого-то винить в случившемся, то Ширха, который пронес на состязания яд. Или того, кто его приготовил, как добавил Фенх, наблюдая за развернувшейся на его глазах сценой.
– Нет.
– Тогда рассказывай, – удовлетворенно заключила Соня. – Я жду.
В исполнении Ашая девочка прослушала бы сейчас даже лекцию о строении парусов для межзвездных путешествий, пусть и поняла бы из нее одни предлоги. Лишь бы он так и оставался рядом и не сбежал маяться угрызениями совести.
– Это случилось давным-давно, когда наше общество было еще совсем юным, а шай-ти и шей-ти жили всего на одной планете. Среди нас родился лишенный крыльев. Ты же помнишь, что у каждого шай-ти есть крылья, да?
– Забудешь тут! – сказала Соня, как раз заворачиваясь в крыло Ашая. Прочные, мягкие, в бою они выполняли роль природного щита, прикрывая спину. А еще позволяли парить на восходящих потоках. Ашай ей даже как-то показал. На видео, правда. И пообещал свозить на одну из тренировочных баз за наглядной демонстрацией и, быть может, личным участием.
– Окружающие смеялись над ним, некоторые издевались, другие провожали жалостливыми взглядами, семье и роду он оказался не нужен. А этот шай-ти… он мечтал о небе, – продолжил Ашай, в первый раз, кажется, выдав вовне хотя бы намек на улыбку.
– Вот так и поймешь, что наши с тобой родины не слишком-то друг от друга отличаются, знаешь? На Земле тоже любят так судить.
Больше всего Соня не любила, когда кого-то мерили по себе, заявляя, что правильно именно так и никак иначе. Мир – это она поняла, уже попав в космос – к единому шаблону не приведешь.
– Тогда были темные годы и наше общество было подвержено предрассудкам более всего.
– А сейчас как будто нет… Но ты продолжай.
– Так вот… Прошли годы, ребенок вырос и стал взрослым. Его уже знали не как инвалида, но гениального ученого. Из-под его рук выходили в мир удивительные и волшебные вещи. Сферы – одна из них. Их он создал для своего света, которого так никогда и не смог найти. Многие историки сейчас придерживаются мнения, что он родился шай-ти по ошибке и сам был светом, а его парой – шай-ти.
– Рейш и Сойраш?
– Да, как они. И для того, кто хотел историю, ты что-то слишком много разговариваешь, мой свет, – притворно возмутился Тай-до-рю. – Стало полегче?
– Немного, – призналась Соня. – Надо было раньше тебя сюда затащить, глядишь, уже бегала бы. Но так что там с шай-ти?
– Он так и не встретил свою пару в той жизни, но стал первым, кто построил космический корабль, дотянулся до солнца и сгорел в нем. Он научился летать выше и дальше, чем все наделенные крыльями…
– А у нас в космос первым полетел Юрий Гагарин, – посмотрев на свою тьму из-под опущенных ресниц, выдала Соня. – Совсем недавно, даже ста лет еще не прошло… По-вашему – пятидесяти.
– Да, я знаю, что твой мир очень юн, мой свет. Ты мне рассказывала.
Все-таки это было огромным, невозможным чудом, что из всех представителей Сониной расы украли именно ее! Не случись этого… Впрочем, об этом предпочитали не думать ни Ашай, ни Соня.
– Вот скажи мне, о тьма моя, почему мы с тобой иногда редкостные идиоты? – вопрос прозвучал почти риторически.
– Что ты имеешь в виду, мой свет?
– То, что прав Граф, чаще всего прав, – душераздирающе зевая, ответила девочка, – мы с тобой очень любим слишком много думать…
– Почему мне кажется, что ты сейчас меня отругала? – хмыкнул Ашай.
– Потому что так и есть… Думаешь, не из-за чего?
– Соня…
– И вот не надо мне сейчас говорить, что в моем состоянии виноват исключительно ты, что тебе лучше надо было себя контролировать и прочую подобную чепуху! – Соня зазвенела возмущением и желанием разобраться со всем до конца, а еще желанием донести до Ащая, что всякое бывает и никто не застрахован.
– С правдой очень сложно поспорить, мой свет, если бы я…
– Если бы Ширх не пронес на Арену ту бомбу, то ничего бы не было. И этого ты учесть никак не мог, при всем моем уважении к твоей выдержке, хотя я и предпочитаю, чтобы ее было поменьше. И преодолеть – тоже, тебе это Фенх еще в больнице сказал. И Машехра потом подтвердила.
А самой Соне уже порядком надоело наблюдать за расстроенным и костерящим себя на все лады Ашаем. Удумал тоже, пеплом голову посыпать да с ней как с хрустальной вазой дражайшей прабабушки обращаться. Тронуть боялся: не приведи боги, синяк поставит! Еще один, в довесок к тем, которые свели уже.
– Соня, я все-таки старше тебя и несу ответственность не только за себя, но и тебя. Если меня так легко свести с ума, то это не просто проблема – это катастрофа. И первой под удар попадешь ты, как и на Арене…
– Если это удар, то я балерина Большого театра! – скептически отозвалась Соня. Танцевать она никогда не умела и не любила.
– Чего?
– Не доходит до тебя, да? – недоверчиво уточнила девочка. – Хорошо. Тогда давай поступим иначе: я задаю вопрос, ты конкретно на него отвечаешь. Итак, какой вред ты мне причинил?
– Соня, ты же сама все ответы знаешь…
– Нет, ты на вопрос мне отвечай, а не рассуждай, кто и что знает, – недовольно прервала его Соня. – Какой вред ты мне причинил, ну?
Ашай взглянул на нее исподлобья, свел брови почти в одну линию: ему был совершенно непонятен этот разговор. И неприятен. Но Соня так упорно его спрашивала… Да и Фенх велел ее не волновать, мол, для восстановления нужны исключительно положительные эмоции, а не выяснения отношений.
– У тебя вывих плеча, куча синяков, ужасная слабость с температурой, – произнес Тай-до-рю, отводя глаза. – Я чуть не убил тебя, мой свет, неужели ты не осознаешь этого?
– Ну, чуть-чуть не считается. А из перечисленного тобой, засчитать можно разве что первые два пункта, – для наглядности Соня загнула пальцы на руке. – Третье вкупе с четвертым к тебе отношения не имеет: побочный эффект сияния, любой подтвердит, а Фенх уже даже повторять устал. Пятое – вообще бред, и упоминать этот пункт следовало бы, только если бы ты мне действительно что-нибудь сломал.
– К чему ты ведешь? – подозрительно уточнил Ашай.
– Да все к тому же: вреда ты мне хоть в сознательном состоянии, хоть в бессознательном причинить не можешь, – удовлетворенно заключила Соня. – Если бы ты хотел, то я была бы уже мертва, и мы здесь не лежали и не разговаривали.
Ашай напрягся, но Соня лишь крепче сжала руки у него на талии в импровизированном объятии. Пусть думает, анализирует, если найдет, что противопоставить ее словам – она выслушает. Но Соня считала, что все-таки не найдет.
– Да и все остальное почти зажило. И часть синяков, из-за которых ты так переживаешь, были на мне еще до Арены. Напомнить, от чего?
– Не нужно, я помню, свет мой.
Соня удовлетворенно отметила у него потемневшие кончики ушей и решила закрепить результат:
– И я надеюсь – слышишь меня? – что появляться они не перестанут.
Нет, она ни на что не намекала: открытым текстом говорила.
– Соня… – неожиданно севшим голосом произнес Ашай.
– Да-да, ты понял меня абсолютно правильно, – поцеловала его в раскрытую ладонь девочка: пока только обещание, на большее сил еще не было. – Вот начну я себя чувствовать так, чтобы не заснуть в середине процесса – обязательно повторим и продолжим.
– Это… очень… – резко выдохнул Ашай, когда Соня добралась до второй ладони.
– Тебе обрадует, ты ведь это хотел сказать? – даже не думая прятать улыбку, предположила Соня.
– Подло, мой свет, – все-таки закончил предложение Ашай, откидываясь на подушках. – Очень-очень подло.
– А то! – подтвердила девочка, даже и не думая спорить. Подлая она, да, манипулятор – а что делать, если приходится и иначе не получается?
– Я совсем не могу с тобой спорить… Ты либо бьешь любой мой аргумент, либо поворачиваешь разговор так, что думать о чем-то постороннем я просто не могу, – у него пересохло в горле, и мелко задрожали руки: непроизвольная реакция организма на желание. Соня эту реакцию знала, видела – и теперь тихо рассмеялась, довольно прищурившись. – Нечестно!
– А ты не спорь лучше тут, аха? И не бегай от меня больше, – свернулась в клубок Соня: наконец-то можно было нормально поспать! – Я же потом встану и все равно догоню!
– Мне следует бояться?
– Вряд ли, скорее расслабляться и получать удовольствие…
Соня закрыла глаза, почти мгновенно проваливаясь в глубокий целебный сон. Там ее уже ждал Граф, сидя на ступеньках трамвая в компании какой-то пятнистой, как леопард, кошечки. У них были одинаковые хитрые улыбки и прищуренные глаза. Соня запрыгнула на подножку, подхватывая кошек на руки и утыкаясь носом в пушистый мех: как же она соскучилась, как же давно не видела своего рыжего друга!
Граф обнял ее лапами, обещая совершенно невозможное и удивительное путешествие в джунгли, а его спутница перебралась Соне на плечо, делая вид, что она не то шарф, не то манто.
Сегодня их дорога будет удачной и легкой, а впечатления от прогулки исключительно позитивными. Этот сон был создан специально для Сони, целебный и восстанавливающий, их не так много существовало! Девочка собралась было было поблагодарить Графа с подружкой, но те лишь отмахнулись – пустяки!
А завтра Соня, когда проснется, уже сможет сидеть, а послезавтра и пройти по комнате.
*
– Ашай, нам надо поговорить.
Когда день начинался с подобной фразы, да еще и произнесенной Фенхом с такой серьезностью, Ашай мог со всей уверенностью сказать: ничего хорошего его не ждало. А с учетом прошедших событий и уже наступившей ночи…
– И что же за новости подняли тебя в три часа ночи?
– Сам был бы счастлив придти с хорошими, но не могу, – проходя на кухню и ставя на плитку чайник, отозвался лекарь. Ему было можно, он тут – свой. – Соня спит?
Его свет, радость, счастье… Он-то, видят боги, думал, что ее защищать придется, а оказалось – его. Ашаю было почти больно думать – подвел, не сумел! – что он стал причиной этой болезненной усталости: ей пришлось выжечь себя почти до дна, чтобы пробиться к его сознанию сквозь пелену безумия.
– Да, ей еще тяжело входить в прежний ритм, устает быстро.
– Сонливость? – в голосе у Фенха прорезались профессиональные нотки. Он тоже волновался.
– Засыпает даже на ходу, – подтвердил Ашай. – Сегодня поднимаюсь по лестнице наверх, смотрю – сидит. К перилам прижалась и спит. И так постоянно, то в кресле уснет, то за столом.
– Еще бы, – недовольно прищурился лекарь, мысленно внося корректировки в программу восстановления. Даже начал было прикидывать, успеет ли он завтра в обеденный перерыв зайти завтра к Ашаю, чтобы передать лечебные настойки, но понял – проще будет забежать к самой Соне. – Рано ей еще бегать! А что спит – это даже хорошо.
– Разве ты можешь удержать Машехру в кровати, когда она ей уже в тягость? – расставляя на столе чашки и доставая печенье, поинтересовался у друга Ашай. – Я же слышу: тяжело ей, но лежать еще хуже, вот и… Пусть лучше по дому перемещается, на глазах у меня будет.
– Не поспоришь.
Фенх плюхнулся на кресло-подушку, подбирая под себя ноги и недовольно поводя ноющими плечами: устал.
– Ей это необходимо, – философски прикрыл глаза Ашай. Он и так уже достаточно сделал, слишком много вреда причинил. Как теперь исправить только, кто бы подсказать смог?
Фенх недовольно фыркнул: знал он, что за мысли точили Тай-до-рю!
– Что же все-таки случилось, давай, рассказывай, – вернулся Ашай к тому, что привело Фенха ночью в его дом ночью.
– Ну, а ты как думаешь? Что еще – а вернее, кто – может заставить меня выбраться из теплой кровати, оторваться от своего драгоценного света и, даже не завязав, как следует, пояса, побежать к вам? – нежно, почти певуче поинтересовался Фенх, внимательно осмотрев со всех сторон утащенное из миски печенье, прежде чем от него откусить. – Вкусно!
– И что же уважаемой Тай-до-ко потребовалось от несчастных нас? – У Ашая в груди заворочалось вышедшим из спячки зверем недовольство: не было, совсем не было у него доказательств, что в случившемся на Арене виновата Тай-до-ко. Но Ширх не способен был сам додуматься до подобного.
– Проверка на совместимость и крепость связи, – Фенх наградил изучающим взглядом напрягшегося Ашая. – Она планирует вынести этот вопрос на следующий Совет. Мол, сколько времени прошло с момента встречи, а объединения все нет и нет, не обманывает ли многоуважаемый Тай-до-рю Триаду, членов Совета и простых граждан, называя инопланетянку своим светом?
– Фенх, ты же знаешь…
– Мне-то можешь ничего не говорить, я и так все вижу. Вас из одной пропасти в другую кидает, только и успевай приходить в себя. Да и физическое состояние твоего света мне известно, как никому другому, – лекарь взмахом руки оборвал любые слова Тай-до-рю. – Но и ты пойми, вам больше оттягивать нельзя, по тонкой нитке ходите.
Ашай нахмурился, открыл было рот, чтобы перебить друга, но это оказалось не так-то просто сделать…
– Я осознаю, что она еще с Арены не оправилась…
– Фенх…
– Но про рано даже говорить мне не смей. Было бы рано – не было бы браслетов! И ее вид живет меньше ста лет! Учитывай! Она почти взрослая…
