Текст книги "Вселенная шай-ти (СИ)"

Автор книги: Мария Котикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Голос у Ашая был потерянный и несчастный, а сама Соня с трудом удерживалась от того, чтобы не заплакать.

– Я вам… жилетку испорчу… – пригрозила она.

– Портите, – разрешил Ашай.

– Над вами подчиненные будут смеяться, – продолжила Соня.

– Пусть.

– вам должно быть неприятно меня касаться…

– Мне очень приятно, – мягко опроверг ее слова шай-ти.

– Но вы же шай-ти! – сделала Соня последнюю попытку достучатся до разума этого сумасшедшего.

– И?

– А я не шей-ти.

– Вот уж точно нет! – рассмеялся Ашай. – Не знаю, что я делал бы, если бы вы были одной из них!

– Почему? – засопела Соня.

– Что – почему?

– Почему вам так важно, что я не шей-ти?

– Потому что вы – это вы, и будь вы кем-то еще, то это был бы кто-то другой. А на подобное я не согласен, – объяснил Ашай, как нечто само собой разумеющееся. Так о непреложных истинах говорили на Земле.

– Я не должна Вам нравиться. Это неправильно.

– Теперь я вынужден спросить, почему неправильно? – удивленно уточнил шай-ти, чуть отодвигая ее от себя и проводя пальцами по влажным дорожкам у нее на щеках.

– Мы принадлежим к разным видам.

– И?

– Я некрасивая! – громче, чем хотелось бы, заявила Соня.

– Надеюсь, когда-нибудь я вам докажу, что это не так.

Соня угрюмо замолчала. На каждое ее заявление следовало опровержение, на которое не так-то просто было найти что-то в ответ. Да и говорил Ашай с уверенностью человека – то-есть шай-ти – объяснявшего, что солнце встает на Востоке, а садится на Западе. Доказательства – излишни, ему хватало и веры.

– Вы сумасшедший.

– Мой свет, с этим я даже спорить не буду! – расслабившись, выпустил Соню из своих объятий Ашай. Девочке мгновенно стало холодно, и она поежилась. – Вы успокоились?

– Более или менее.

Теперь Соне стало стыдно за свой срыв: у нее мгновенно заалели уши и щеки. Не смогла себя в руках удержать, так еще и планшет чужой сломала!

– Почему – уже не в первый раз! – Вы называете меня своим светом? – задала вопрос Соня, упорно пытаясь справиться со смущением. – Что это значит?

Ашай закрыл глаза, вспомнив старую, вычитанную еще в мальчишестве строчку из дедовской книги, даже скорее личного журнала. Сунул нос, куда не следовало, потом получил по первое число и за его длину, и за присущую ему тогда непоседливость.

– И одному не быть без другого целым, знать лишь тоску да ноющую под сердцем боль, вечно скитаться бездомным пустым бродягой сквозь реальности, искать и не находить, – ровно, по памяти, не позволив даже отголоску какой-либо эмоции проскользнуть в голос, окрасить слова цветом, процитировал Ашай. – И вечный холод станет одеялом, а камень постелью, и разум угаснет.

– Как-то страшно оно сейчас прозвучало…

Шай-ти только сложил первую пару рук поверх вторых: к сказанному он ничего больше добавлять не собирался. Когда-нибудь – вероятно, но не в ближайшее время. Потрясений для одного дня ему уже с головой хватило, а если случится еще пара эмоциональных скачков, то он не сможет предсказать собственную реакцию ни на что, а ведь ему предстояла еще смена на мостике.

Соня посмотрела на него – закрывшегося, словно не одну стенку вокруг воздвигшего – и неожиданно для себя предложила:

– Может… Вы чаю хотите? С печеньем. Я немного на кухне взяла, оно, конечно, уже десять раз как все холодное, но… В общем…

И замолчала, уткнувшись взглядом в пол, кляня себя на чем свет стоит за глупость, наглость и предложения не к делу и не к месту! Тут и так все их, а она чай предлагает, хотя это никакой не чай, а скорее морс, да и от печенья одно название! Вечно ее куда-то несло не туда: сначала сказать, потом сделать, а вот нет, чтобы перед этим подумать!

– Хочу…

*

Выйдя за дверь и прислонившись к ней спиной, Ашай вздохнул и почти сразу же выдохнул, а потом еще раз, и еще… Мысленно закрываясь и возводя вокруг себя щиты – беря эмоции под контроль, чтобы ни одна душа не услышала, не узнала, не почувствовала всю ту бурю, что сейчас рвала его на кусочки.

Никто никогда не предупреждал его, как это больно обретать, просыпаться после долгой-долгой зимы, начинать жить, когда умел только существовать. И каждый раз будет мало, сколько бы ни было – мало, хотя и говорил себе: видеть хватит, просто знать, прикасаться иногда, большего не нужно!

Не хватит.

Как ему может хватить ее света?

– Ничего, – и уже увереннее, он повторил, – ничего.

Выдох. Вздох. Выдох. Три удара сердца. И еще три.

Когда он увидел ее в клетке, узнал…

Под рукой тогда смялась облицовка стены – железная.

Надо контролировать себя лучше, повторял раз за разом Ашай. Если сорвется он, то ничего уже не будет, ни у нее, ни у них. А он сам… Как-нибудь справится. Две сотни лет, почти три, справлялся вдали от нее, от своего света, неужели теперь, когда она нашлась, он – Тай-до-рю своей расы, четвертое по значимости лицо – не сможет переломить себя и не натворить дел, не сделать хуже?

Рассмеялся бы, пьяный от счастья, на колени встал, поклоняясь своему божеству, но не зная, поймет ли она его, не закроется ли еще сильнее, чем есть – не смог. Он же слышал, как ей хотелось убежать, спрятаться, и как она каждый раз себя пересиливала, чтобы просто по кораблю пройтись! Чего ждать, не знала – и насколько же это незнание было горьким и вязким!

Боялась, она его боялась. Но не погнала же! И тогда – сама решила уйти с ним! Значит… был шанс?

Соня. Ему понравилось это имя: мягкой теплой нежностью дышал каждый звук, перекатывающийся на языке незнакомой ранее сладостью. Его золотая девочка…

– Ну и что ты тут стоишь в коридоре, как памятник Древним? Не приведи боги, подчиненные увидят – позору не оберешься! – вырвал его из мыслей резкий сухой голос. – О семье-то небось даже и не вспомнил?

– Отец, – выпрямился Ашай, мгновенно взяв себя в руки, обернулся и кивнул. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Я что, уже не могу прийти в каюту к собственному сыну?

Ашай не стал уточнять, что за все время поездки тот не зашел к нему ни разу, а если от него что-то и требовалось, то для встреч существовали малые гостиные и переговорные кабинеты. Он был не столько сыном, сколько лицо семьи, основой ее почета и уважения, поводом поставить себя выше других.

И все это всегда приправлялось вечным недовольством: всего лишь Тай-до-рю, не Тай-до-но! Про то, как его махара обрадовалась бы, стань он парой Тай-до-ко, даже говорить не следовало…

– Тогда что тебя привело ко мне?

– Даже внутрь не пригласишь? – прищурившись, уточнил Яшэ Ли.

– У меня много работы, отец. Меня ждут на мостике и в транспортных ангарах, – а еще, мысленно продолжил список Ашай, он обещал появиться до конца смены в лабораториях. А после – дойти до Фенха.

– Но на эту… девочку ты находишь время в своем плотном графике.

Упрек.

– Она мой свет, – тоном ‘и пусть хоть кто-нибудь попробует что-то против этого сказать’ возразил Тай-до-рю. – Для нее у меня всегда будет время.

– Она не шей-ти! Она…

– Лучше, – закончил Ашай, улыбнувшись и прикрыв глаза, но так не спустив острого взгляда с лица стоящего напротив шай-ти.

– Она глухая! – резким окриком выразил свое возмущение Яшэ. Он уже не думал о том, что их увидят подчиненные сына. – Она не может быть лучше даже самой слабой и больной шей-ти!

При этих словах Ашай весь подобрался, на руках у него выступили темно-сиреневой вязью вены, четче проступили на лице скулы: о нем как угодно, но не о его Соне!

– Извинись! – получилось скорее глухое рычание, чем разумная речь.

– Что, скажешь, я не прав?! Она будет твоим падением, поверь мне на слово! Погоди, узнает… – не желая осознать, что ходит по краю, продолжил отец Тай-до-рю. Он давно уже полностью уверился в собственной безопасности и безнаказанности, силе старшего в роду, не допуская даже мысли, что против него смогут пойти.

– Извинись…

Рука Ашая сжалась на горле стоящего напротив шай-ти – рефлекс, что сильнее разума. Тьма всегда защищала свой свет до самого конца, попирая ногами любую логику. Выйти в одиночку против десяти, двадцати, сотни – какая разница?! Свет сможет погаснуть, только если не будет стоять перед ним его тьмы…

– Аш… Ашай…

– Мне плевать, всегда было плевать, что вы с махарой говорили обо мне, как называли за глаза, кем считали…

Тай-до-рю знал: у него сейчас были абсолютно безумные глаза, и фонил он на весь корабль так, что удивительно, как Фенх еще из-за поворота не вылетел – с аптечкой наперевес, проклиная дражайших родственников многоуважаемого Тай-до-рю! Примечательно – о Соне он вообще никак не высказался, только вздохнул и попросил привести девочку на медосмотр. А подчиненные… Только для его семьи было большим секретом, что уважали его не из-за страха перед должностью и не за заслуги предков, а за то, что подчиненные для него – свои, и за них он сколько лет уже горы сворачивал.

Научно-исследовательский корпус уже лет двадцать пытался включить Ашая в свои ряды, уговаривал уйти, сменить сферу деятельности, но… на любой другой работе, при всей нагрузке, у него никогда не было бы такой свободы перемещений, какая была здесь. А ему нужно, жизненно необходимо было найти свой свет – на родных планетах его Соня не родилась бы, это еще дед сказал…

Перед тем как умер.

Тоже был… чудак.

– …но говорить что-то по поводу нее, – кивнул Ашай в сторону соседней двери, Сониной, – я не позволю никому.

– Безумец… А она знает – ты же не рассказал ей, не так ли – что должен делать свет? Она ведь взрослая, это все тут чуют… Тебя же вести должно с нее, как…

– Я достаточно себя контролирую для нас обоих, – убрав руку, Тай-до-рю отступил на шаг от своего отца. – Ей никогда не придется столкнуться с моей тьмой и моим безумием.

– Твоя махара никогда ее не одобрит и не даст своего благословения, – зло и очень-очень спокойно кинул Яшэ.

– Все в руках богов, – кротко и почти нежно, глаза в глаза ответил Ашай.

– Ты стал слишком похож на деда…

– И я рад этому. По сравнению с тобой, отец, он был несоизмеримо счастливее. И знал, что истинно ценно во всех наших рождениях, – у Ашая на губах мелькнул проблеск теплой улыбки. Его так часто сравнивали с дедом в детстве, и он так этим гордился! И любил, безумно любил вечера, наполненные тишиной, теплотой и мягким светом двоих, сидящих прижавшись друг к другу и рассказывающих ему истории из своей юности.

Старший шай-ти не удостоил сына ответом – о чем с безумцем говорить, поймет еще, что семья всегда права, да поздно будет – и ушел, являя собой воплощение осуждения и порицания. Ашаю стало смешно, до горечи. Он покачал головой и направился в сторону мостика. От хорошего настроения не осталось даже легкого флера.

*

Прогуливаясь по кораблю – недалеко, только до мостика и кухни, – Соня поймала себя на том, что начала смотреть на забравших ее инопланетян с неподдельным интересом, пытаясь понять, что они за существа, чем и как живут?

После пары дней наблюдений Соня заметила, что просто так у шай-ти можно было прикоснуться к плечу или руке, но кисти, голова и спина всегда оставались табу. От этого совсем непонятно выглядело поведение Ашая: при встречах он осторожно забирал Сонины ладошки в свои и держал их так с минуту или две. И тем обиднее Соне стало, когда однажды она настолько глубоко задумалась, что не заметила подошедшего поздороваться шай-ти, и как итог – испугалась чужого голоса, вцепилась в ладонь рядом стоящего Ашая, а тот весь одеревенел, словно его пыльным мешком по голове огрели!

– Подумаешь! Мне вот совершенно, нисколечко даже и не важно, как он ко мне относится… – пыталась уговорить себя Соня. Но знала: врет. Она же не чудовище какое, чтобы от нее шарахались! А после того чаепития у нее в каюте Соня посчитала Ашая своим, а это значило, что его можно было даже обнимать, не то что за руку держать! Это с чужими она всегда держала вежливую дистанцию.

– Свет клином не сошелся, и вообще – что я накручиваю себя из-за какого-то инопланетянина? – Соня закуталась с головой в одеяло и уткнулась носом в бархатную обивку подушки-кресла. Не переживать у нее упорно не получалось, зато очень хотелось плакать и разбить несколько тарелок или чашек.

– Наверное, я просто кажусь ему страшной… – решила Соня. Хотя Граф уже не раз ей говорил, что она похожа на шей-ти, но Соня не очень-то в это верила. А найти их на корабле и самой посмотреть – боялась, хотя и знала, что трое работали в лабораториях, а еще две – в отделе связи.

И еще ей абсолютно не шел белый цвет. Но вся одежда у нее теперь была именно такой: другую гостям не выдавали, а свою – отобрали еще в Зверинце. А ведь сами шай-ти щеголяли в свободное от работы время в одежде всех цветов радуги с кучей вышитых узоров! Ашай в последний раз приходил в бирюзовом жилете и яично-желтой рубашке. И звенел вплетенными в косы колокольчиками.

А другие шай-ти помимо бубенчиков и цепочек в волосах и на поясах, носили еще и браслеты. У кого-то они были грубыми и очень широкими, похожими на кандалы, а у кого-то тонкими, почти воздушными, с паутинкой сходными. Не простые украшения, но для чего они служили Соня так и не смогла понять. Отметила только, что на некоторые браслеты не просто смотреть было неприятно – мороз по коже пробирал!

У Ашая их не было. Ни одного. Соня специально при каждой встрече украдкой изучала его запястья. А когда они начали чаевничать по вечерам, и Ашай принялся рассказывать ей о своем мире, считая, видимо, что надо знать то место, куда едешь, хотя бы на словах, то и в открытую. Ашай отметил Сонин интерес чуть приподняв брови в немом вопросе, но так ничего и не сказал. За что девочка была ему безмерно благодарна. Соня не знала, как бы она объяснила свое нежелание видеть у него на руках подобное украшение. Но поняв, что браслетов нет и не будет, расслабилась и начала вслушиваться в рассказы Ашая с неподдельным интересом.

Так Соня узнала, что верховной властью у шай-ти считалась Триада: Тай-до-ко, Тай-до-но и Тай-до-рю. Ашай на данный момент являлся действующим Тай-до-рю и занимал в этой иерархии нижнюю ступень. Верхняя принадлежала жрице или же Тай-до-ко, если говорить на шайтиане, и один ее голос равнялся голосам Тай-до-но и Тай-до-рю вместе. Еще существовал Совет Двенадцати, состоящий из представителей различных каст и гильдий. Чтобы Соня это все поняла, Ашаю даже пришлось начертить табличку с квадратиками и стрелочками, объясняющими, кто кому подчиняется и какая у кого роль.

А еще внезапно выяснилось, что Ашай тогда пришел в Зверинец лишь благодаря давнему расчету и личному знакомству с Файли – послом фейнилл. И возможно это стало потому, что кроме военного дела в ведомости Тай-до-рю находились еще и контакты с другими инопланетными расами. Иными словами – вся внешняя политика. Тай-до-но тоже летал, но намного меньше, а Тай-до-ко вообще не покидала родные планеты шай-ти. Уточнить, как летают остальные шай-ти и куда, девочка пока не успела.

Сама Соня, с момента своего появления на корабле, насчитала три остановки. Но может их было и больше. Соня точно не могла сказать: на чужие планеты ее не пускали. И не потому, что не было возможности выделить сопровождение, но исключительно из-за нежелания и паранойи Тай-до-рю. А на вопрос – почему, ,Ашай объяснил, что не сможет доверить ее безопасность кому-то чужому, а у него самого такой день по секундам расписан и времени погулять с Соней попросту нет.

– Интересно, почему он со мной столько возится? Я же его… отвлекаю, наверное? – спросила саму себя Соня.

Ашай – Тай-до-рю, следовательно на девочку у него никак не могло находиться столько времени, сколько находилось каждый день! А он обязательно хотя бы раз в сутки присоединялся к ней в столовой или навещал в каюте; плюс были еще и постоянные встречи в коридорах, словно шай-ти всегда знал, где на это раз находилась девочка. Но этому Соня как раз и не особо удивлялась – не найти ее с эмпатией на знакомом до последней палубе корабле это надо еще очень сильно постараться!

А сегодня – они так и не пересеклись.

От очередного витка самокопаний и разочарований Соню отвлекла звонкая трель: кто-то пришел и теперь стоял по ту сторону каюты. Не Ашай, тот всегда звонил дважды.

– Д-да? – выглянув в коридор, удивленно приподняла брови Соня при виде… Фенха? Кажется, именно так Ашай представил этого шай-ти, когда Соня встретила их вместе. – Я могу вам чем-то помочь?

И лишь задав вопрос, Соня испугалась: а вдруг ее сейчас не поймут! Другие же не понимали, несмотря даже на подаренную сережку-переводчик, только Тай-до-рю.

– Да, Соня-ти, я здесь, чтобы забрать и проводить вас в Зал Сфер, – почти пропел шай-ти, так радостно улыбнувшись, что у него в уголках глаз собрались мелкие морщинки. – Боюсь, мой друг слишком сильно переживает из-за вашей безопасности, но сам он вас забрать не сможет, а позволить вам пропустить подобное мероприятие уже не могу я. Так что я здесь, и у нас есть десять минут на то, чтобы дойти до места назначения!

Соня смотрела на этого шай-ти, забыв даже, кажется, как моргать. Она-то привыкла, что шай-ти очень закрытые, а этот того и гляди с объятьями кинется!

– Эм… хорошо… Да, конечно! – с некоторой заминкой отозвалась Соня. – Куда идти?

– За мной, уважаемая, прямо, направо и вперед!

Соня решила, что Фенх ей нравится. Очень уж он был нестандартный, не столько по поведению, сколько еще и по внешности: вся грива в косички заплетена, глаза на манер египетских фараонов подведены, а одет по принципу ‘нацепить на себя все, что было в шкафу, и чтоб обязательно всех цветов радуги’!

– А Зал Сфер – что он такое?

– Это довольно трудно объяснить не шай-ти, на самом деле, – зачастил Фенх, подхватывая Соню под руку, – но я попробую. Сферы это живое чувство, которое надо слушать. И поют они не так, чтобы очень часто, но каждый раз что-то новое и уникальное.

– Тогда получается, что Сферы – музыка, да?

– Вот, музыка, точно! Я абсолютно точно уверен, что вам понравится их музыка, – подмигнул Соне Фенх, обходя на крутом повороте выходящего из лабораторий отца Ашая. Соня с трудом удержалась, чтобы не обернуться и не показать ему язык. Фенха нормы вежливости в данном вопросе не волновали от слова ‘вообще’, что он и продемонстрировал, исполнив желание Сони.

– Не люблю его, – объяснил свое поведение Фенх. – Только и может, что нервы трепать!

– Что, от него кроме Ашая еще и вам достается?

– О, уже Ашай?! – выдернул самое главное из вопроса Фенх. – Не только мне, но всем и каждому, кто есть на корабле.

Шаг у Фенха был быстрее и легче, чем привыкла Соня, так что ей приходилось бежать за шай-ти чуть ли не вприпрыжку. Да и выпускать ее локоть Фенх, судя по всему, совсем не собирался, что тоже не способствовало снижению скорости.

– Противный характер?

– Безмерно, – и остановившись перед полупрозрачной узорчатой двойной дверью, Фенх добавил: – Вот мы и пришли! Эй, Ашай, встречай гостей. Как видишь, я довел, мы не заблудились и даже успели вовремя! Разве я не молодец?

Прозвучало это настолько гордо, что Соня против воли рассмеялась, а от плохого настроения у нее не осталось и следа. ‘Шут, как есть цирковой шут!’ – подумала она. И ведь специально себя так вел: мол, посмотрите на меня и забудьте все свои печали, лучше смеяться, чем плакать!

– Ума не приложу, чтобы я без твоей помощи делал, – чуть приподнял губы в улыбке Ашай: устал. Соня заметила, что при их появлении он весь как бы потеплел, оттаял, иначе и не скажешь. Словно до этого он весь день был закован в лед, а тут внезапно пришла весна. – Спасибо.

– А по уху? – прищурился Фенх.

– Понял. Замолчал, – ответил другу в подобном же тоне Ашай.

– То-то же!

– Соня, – Ашай чуть подвинулся на своем диване, освободив девочке место, – прошу Вас.

– А касательно твоей первой фразы, то ты без меня погряз бы в печали и унынии, точно тебе говорю! И работе… – с откровенным отвращением на лице добавил Фенх. – Соня, а что вы все еще стоите? Садитесь поближе к моему глубокоуважаемому другу, отбирайте у него чашку с чаем и готовьтесь наслаждаться представлением!

– Хорошее предложение! – бодро кивнула Соня, усевшись на невысокий диванчик и прихватив себе в личное пользование широкую подушку. Чашку Соня отнимать у Ашая не стала – должен же быть предел наглости! У Фенха его, может, и не было, этого предела, но она-то не он!

– Вот видишь, а ты переживал! – обратился уже к Ашаю Фенх. – Я уверен, что с твоим светом мы точно подружимся, не так ли, Соня?

– Посмотрим, – вежливо ответила она. Ей не хотелось обижать Фенха, но и ответить согласием Соня не смогла. Ашай ободряюще улыбнулся: от нее и не просили большего.

– Это вы хотите сказать, что я вот уже семь минут зря пытаюсь вас очаровать? Беда-печаль! Я не согласен!

Соня фыркнула. Чем дольше она общалась с Фенхом, тем больше проникалась к нему расположением. К тому же ей был важен Ашай, а Фенх, судя по поведению, был его лучшим другом. И ради него она могла бы попробовать подружиться с этим неугомонным звенящим созданием.

Тут Ашай прижал палец к губам, оборвав поток Сониных мыслей.

– Тшшш… Начинается.

Соня осмотрелась, только сейчас заметив десяток других шай-ти, удобно устроившихся на диванах или в креслах. Каждый держал в руках по круглой чашке с чем-то густым и насыщенно-фиолетовым. Девочка вопросительно глянула на Ашая, приподняв брови, но тот покачал головой. Все ясно: что-то специфическое, и он не знает, как ее организм на это отреагирует. И аллергия была бы меньшим из всех возможных зол!

А в медотсек Соню было не затащить даже под страхом смерти: ей сразу вспоминался тот доктор-ученый, похожий одновременно на ящерицу и кошку, становилось трудно дышать, меркло сознание. Ашай сначала сам перепугался, увидев ее реакцию на простое вроде бы предложение, потом, сложив два и два, предложил временный, но все-таки выход – проверить Соню на самые распространенные и вероятные аллергии, просто приложив к коже тонкую пленку, оказавшуюся в последствии чем-то вроде тест-полоски. Не бог весть что, но в их случае даже крупицы знаний приравнивались к бесценной информации. И Соня согласилась, тем более, что конкретно этот шай-ти вреда ей причинить не хотел – это было ясно так же, как то, что земное Солнце вставало на востоке!

Чего Соня не знала, а Фенх ни за что бы не рассказал, так это, что Ашай потом полночи просидел у себя в каюте, тупо смотря в иллюминатор на бескрайний космос и ни о чем не думая. Корабельный лекарь тогда возмущался, почти кричал, еле сдерживаясь, чтобы не запустить в друга чем-нибудь тяжелым. Мол, мало ему было одного эмоционального инвалида на корабле, тут еще и второй грозился появиться!

В тот вечер он чуть не возненавидел незнакомую инопланетную девчонку за ту боль, которая полной мерой доставалась его другу, но сейчас все изменилось. При первой личной встрече Соня показалась ему слишком странной и чуждой, но во время второй – после пары минут общения – удивительно гармонично смотрящейся рядом с Ашаем. Уверенность, что его другу действительно не подошла бы шей-ти в качестве пары, подняла голову и окрепла. Фенх даже разозлиться на них теперь не смог бы: Ашай, несмотря на все свалившиеся на его голову проблемы, выглядел донельзя счастливым. А девочка нет-нет, да поступала верно, пусть в основе ее действий и лежала голая интуиция!

– Расслабься, ты слишком переживаешь, – почти беззвучно сказал Ашай, так, чтобы не услышала прикрывшая глаза и опершаяся на его колено Соня, выдернув Фенха из мыслей. – Все хорошо.

– Ты сам-то в это веришь? – скептически поинтересовался лекарь.

– Она слышит сферы, – пояснил Тай-до-рю. – Что тебе еще нужно?

– А то ты не знаешь! – недовольно зашипел Фенх на друга.

– Потерпи, – успокаивающе произнес Ашай. – Всего пару недель осталось.

– Легко тебе говорить!

– Да уж легче легкого, – голос звучал ровно, не было в нем ни укора, ни обиды, но Фенх замолк на полувздохе.

– Извини. Я… просто соскучился, а тут вы сидите… – смущенно потупился шай-ти. Нет, чтобы за Ашая порадоваться, ведь действительно его свет слышит! А значит, ошибались и ошибаются все, считающие Соню глухой!

– Извини.

– Ничего.

А Соня сидела, замерев, начисто забыв об окружающем мире – настолько прекрасным было то, что она слышала. И если бы кто-нибудь попросил девочку описать звучащую этим вечером в каюте музыку, то она замялась бы на первое мгновение, не в силах подобрать слова, а потом начала бы сбивчиво объяснять: что это одновременно и ветер, дующий то еле слышно – почти незаметно – то вдруг вбирающий в себя всю мощь урагана, и перезвон колокольчиков, развешанных по дому, и флейта, когда-то услышанная Соней на выступлении симфонического оркестра, и еще много-много всего. А еще – сама вселенная, если бы только в космосе существовал звук. Но из учебника физики Соня помнила: в нем царила полная и абсолютная тишина, потому как воздуха не было.

В себя она пришла, только почувствовав осторожное прикосновение к плечу – Ашай сидел перед ней на корточках и улыбался. Рядом стоял Фенх и упорно делал вид, что он мебель, награждая недовольными взглядами спешащих на выход шай-ти. Те кидали на Тай-до-рю какие-то понимающие взгляды и выглядели безмерно довольными.

– Что такое? – недоуменно спросила Соня, сосредотачивая внимание на Ашае.

– Все закончилось, – уловив разочарование в эмоциях девочки, Ашай поспешил добавить: – Но потом, через две недели, сферы снова запоют. А Вам сейчас надо размяться, вы просидели не двигаясь почти четыре часа, – протянул раскрытую ладонь шай-ти.

– Так много?! – искренне удивилась Соня, одновременно хватаясь за так кстати предложенную руку, чтобы не упасть от острой и резкой боли в ноге: судорога. Действительно долго просидела, а показалось одно мгновение!

Ашай и Фенх недовольно покачали головами. Тай-до-рю корил себя за глупость и собственную непредусмотрительность: знал же, что его свет хрупок сверх меры! Даже сферы это почувствовали и не отыграли и половины положенного времени, подстраиваясь под новую гостью. Главный же корабельный лекарь в сотый раз отметил себе, что земную девочку надо еще раз попытаться затащить на осмотр.

– Осторожнее… Вот так, обопритесь на меня, Соня, – Ашай выразительно посмотрел на Фенха, задав безмолвный вопрос: что делать? Тот тоскливо пожал плечами. Без полного обследования он ничего предложить не мог: так ведь недолго и кости переломать по неосторожности, просто приложив слишком много силы или не туда нажав. Да и что тут сделаешь, если у их рас физиология настолько разная, что только за голову хватайся?

– Ничего, бывает, – принялась успокаивать своих спутников Соня, растирая ногу и чувствуя, как боль сменяется теплом и покалыванием. – Нет, все-таки медитации это не мое…

– У Вас на планете распространены медитативные техники? – заинтересованно дернул ушами Фенх, и Соня засмеялась.

– Не везде.

– Не путайте меня, госпожа гостья, техники либо есть, либо их нет!

– Просто у нас довольно разрозненное общество. И много стран, – начала объяснять девочка. – А в разных странах разные традиции. Вот в Японии и Индии техники медитаций существуют.

Фенх шокировано моргнул раз, другой, а потом схватился за голову, вызвав очередной приступ смеха у Сони. Через мгновение к ней присоединился и Ашай.

– Я же говорил тебе, мой друг, просто тут не будет, а ты не верил! Впредь умнее будешь! – довольно прищурился Тай-до-рю.

– Но не настолько же! – отчаянно возразил Фенх и, уже обращаясь к Соне, спросил: – Это что, получается, ваш вид находится в самом начале своего развития? У вас даже единой государственной системы нет?

– Не-а, – ответила Соня. – У нас до сих пор воюют за территории на планете.

– Какой кошмар…

– Зато мы уже слетали на Луну! – гордо произнесла Соня.

– Что такое Луна? – не понял лекарь.

– Спутник, – пояснила Соня. – Этот… как его… природный? Нет, не так. Естественный. Луна – это естественный спутник моей планеты, а солнце – звезда солнечной системы.

– Вот тебе и трудности перевода во всей красе, – недовольно вздохнул лекарь. – Никто не ожидал, а они случились!

– Соня, можно на секунду вашу сережку? – попросил Ашай, снимая свою и забирая точно такую же у Фенха.

– А? Да, конечно! – вкладывая уже ставшее привычным украшение в руку Ашаю. Тот соединил все три сережки, нажал в центр самой верхней, дождавшись громкого щелчка, а потом вернул их хозяевам.

– Теперь проблем с переводом быть не должно, – пообещал он.

– Очередная твоя работа, да? – уточнил Фенх, цепляя сережку на привычное место – правое ухо. – Цените, Соня, таких умных голов не так уж много на нашей планете!

– Я ценю, – облегченно улыбнулась Соня: без сережки она чувствовала себя неуютно. – Правда.

– Но карма у него, надо признать, так себе. Слышишь, Ашай?

– Я не жалуюсь, – Ашай осторожно приобнял девочку за плечи, прислушавшись: можно ли, не преступлена ли граница дозволенного? Соня сначала напряглась от неожиданности, но почти мгновенно расслабилась.

– Когда я услышу от тебя жалобу, то решу, что оба солнца погасли, а наши луны отрастили себе крылья и улетели в дальний космос на поиски лучшей доли!

– Кстати… Довольно скоро мы прибудем на Дилейши, планету, подарившую жизнь шай-ти.

Соня подняла на Ашая глаза и как-то отстранено удивилась. Уже? Ей казалось, что прошло совсем немного времени, а на самом-то деле больше половины дороги!

Изнутри неожиданно поднялся почти забытый страх: а вдруг ее там ждет такая же клетка, как и в прошлом? И пусть ни единого повода не было для подобных мыслей, но почему-то они всплыли и не хотели уходить! И даже если Ашай и не отвернется, что он может в одиночестве против десятков и сотен? Ведь были же те, кто стоял выше него, кто мог приказать, надавить, заставить? Да и как Соня могла быть уверена, что он выберет ее – не свой народ?

Фенх внезапно со стоном прижал пальцы к вискам, а Тай-до-рю, осел на колени, крепко зажмурившись и не в силах вздохнуть.

– Соня… пожалуйста… Что я не так сказал, что вы…

Соня сейчас была похожа на дикого зверька, готового сорваться с места и броситься в глубины корабля. Если бы не руки Ашая на плечах, то это и случилось бы, а так она лишь дрожала, смотря на шай-ти расширившимися зрачками, а те не понимали: за какую нить они умудрились дернуть, чтобы вызвать подобную реакцию?

– Вы… вы меня в клетку там посадите? – одними губами спросила Соня.

– Что… – и осознал сказанное шай-ти, – нет! Мой свет, никогда, слышишь, никто никогда не посадит тебя в клетку! Соня! – забыв собственное состояние и все возможные правила вежливости, сгреб застывшую девочку в стальное объятие Ашай. Не выпустит, ни за что, никогда! Боги, за что наказываете, в чем они провинились в прошлых жизнях?

– Как вы можете это обещать… – слов было почти не разобрать, Ашай скорее догадался об их значении, нежели услышал.