Текст книги "Коллекция (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 54 страниц)

– Да пошел ты! – добродушно отозвался Стас. – Если она и больна, так только на голову. Внимания ей хочется – только и всего. Кирка сказала, что в шесть дядя вернется, и уж тогда она уедет.

– В шесть?! – рука с перстнем раздраженно хлопнула по подлокотнику, рассыпая пепел по паласу. – И я должен тут столько торчать?! Я бы вполне мог заняться делами и поинтересней!

– Будешь торчать, сколько скажу! – бросил Стас, и его кресло слабо скрипнуло. – Раз не смог самостоятельно дело до ума довести! Ты все запомнил, что я тебе сказал?

– Запомнил, запомнил, – пробурчал Сергей примирительно. – Хотя то же самое можно было сказать гораздо проще! Вечно у тебя какие-то извращения, короче! Вот не можете вы оба, как люди, нормально разговаривать – все вам какие-то выверты нужны! Я себя то и дело, как дебил, чувствую!

– Да ты и есть дебил! – Стас хмыкнул, потом добавил: – Ладно, ладно, извини…

Сергей что-то раздраженно ответил, и наступила тишина – глубокая, густая, словно никакие звуки внешнего мира не могли проникнуть в эту комнату, и только где-то очень далеко было слышно, как играет музыка в соседнем доме. Влада чуть передвинула руку, и линолеум едва слышно скрипнул. Звук показался ей оглушительным, и она застыла, уверенная, что сейчас кто-нибудь из них вскочит и заглянет под диван. Но ничего не произошло, и тишина продолжала наполнять гостиную.

– Слушай, долго еще, а? – наконец мрачно произнес Сергей. На журнальном столике слабо звякнула пепельница. – Меня уже задолбало все это!

– Что ты все ноешь? – раздраженно спросил Стас. – Что тебя не устраивает? Ты ж вообще ни хрена не делаешь, все делаю я! Все, что от тебя требовалось – это развлекать девочку! Чем тебе плоха Кира? Красивая девчонка, веселая…

– Слишком уж она себе на уме. Я таких не люблю. Да и странная она в последнее время.

– Разумеется, она странная – разве мы не этого хотели? Нам и делать-то много не пришлось, главное, чтоб у нее в голове все перемешалось… – Стас коротко вздохнул. – У нее ведь тоже есть глаза – конечно, она странная. Я тоже был странный… когда увидел в первый раз. А себя вспомни…

– Не в этом дело. Она странно себя ведет. Стала меня сторониться… словно подозревает в чем-то. На днях по морде дала, а я терпи!

– Может, прознала о твоих бабах? – предположил Стас, и Сергей засмеялся:

– Нет, нет… Перебил меня кто-то крепко – вот и все. Ты узнал, кто ее хахаль?

– Сам узнавай, блин! Я все за тебя должен делать, что ли?! Видел я… заходила она вечером в один подъезд, там ее знакомый живет – дед хромоногий, помнишь, я тебе его показывал? Может, он?

– Ой! – Сергей фыркнул с явным чувством собственного превосходства. – Да на него дунь – он же рассыплется! Да ну, короче! Чтоб такая девка в самом соку да смазливая стала путаться с таким старым козлом, если он только не при бабках…

– Серега, ты помнишь, за что я тогда в ресторане тому типу в морду дал? – ровным тоном осведомился Стас.

– Ну?

– Так следи за тем, что говоришь. А то тоже схлопочешь!.. О, а может ты для нее стал в постели вяловат? Может, тебя твои козы слишком выматывают?

– В какой постели?! – возмутился Сергей, но в этом возмущении Владе, которая слушала широко распахнув глаза, послышалась досада. – Она меня уже черт знает сколько к себе не подпускает!.. Слушай, тебе ведь все одно, с кем она по вечерам – лишь бы ее тут не было! Может, я…

– Ага, а если ей вздумается за своего приятеля замуж выйти?! Ты представляешь, какая начнется бодяга! – Стас щелкнул языком. – Нет, Серега, хоть наизнанку вывернись, но замуж она должна выйти за тебя!

– Знаешь, Стас, Кирка мне конечно очень нравится, но… надоело мне все это уже! Танцы эти дурацкие… Надоело на них таскаться! Куча времени уходит на всю эту херню! Стас, ну ведь все подтвердилось, все правда… Нужно использовать эту хату! Ты представляешь, какая это золотая жила?! Сейчас столько шизиков развелось… да они любые бабки отвалят, лишь бы ночь здесь провести! Ведь неизвестно, когда придут те, кто тебе нужен! Хата теперь твоя…

– И Киры. Говори тише, кретин!

– Так давай решим с ней все по-быстрому!

Влада, прижимавшаяся щекой к прохладному линолеуму, судорожно сглотнула. Вначале ей было интересно. Теперь ей стало становиться страшно, и она уже не столько хотела дослушать до конца, сколько побыстрей выбраться из этой квартиры.

– Кретин! Если с ней что-то случится, начнут копать и могут раскопать то, что не следует, понимаешь?! Да еще и соседи языки распустят… Она слишком вписалась в этот двор, она здесь слишком своя… в отличие от меня, – Стас помолчал. – А квартиру можно использовать лишь, когда я буду точно все знать! И когда все будет действовать, как надо! Бабка в свое время наворотила дел – народ до сих пор от наших окон глаз не отводит! Менты, опять же… Нет, мы себя будем вести осторожно.

– Это мне ты говоришь про осторожность?! – Сергей поставил на пол пустую бутылку и вскочил. – А та рыжая, с которой ты гулял?! – его голос стал таким тихим, что Влада едва разобрала слова. – Думаешь, я не понял, что ты сделал?!

– Мне ничего другого не оставалось, – холодно ответил Стас. – Да, я виноват. Все, закрыли тему!

– Эх, Вика, Вика… – пробормотал Сергей. – Жалко, симпатичная была… Ты ее хоть трахнул напоследок?

Кресло скрипнуло и почти сразу же следом раздался отчетливый звук оплеухи, потом стук, словно кто-то с размаху ударился о стену. Влада зажмурилась. На несколько секунд наступила тишина, потом Сергей удивленно произнес:

– Ты чего?… Да ладно, извини, я же не знал… Успокойся, все.

– Ты думаешь, это игрушки?! – зло процедил Стас. – Ты думаешь, это все так просто?! Побывал бы ты в моей шкуре!

– Слушай, это не моя была затея, между прочим! – огрызнулся Сергей. – Ты сам этого хотел! Так что не бесись! Нужно все решать быстрее! Она за меня явно не собирается… так быстрее доводи до психушки без всяких загсов, пусть объявят недееспособной, передадут тебе все права. Находи быстрей, что ты там ищешь, толкаем хату какому-нибудь помешанному за крутую сумму и линяем.

Стас развернулся и вышел из гостиной. Влада, прикусив губу, проследила за его ногами, а потом – за ногами Сергея, который прошел мимо дивана и остановился на пороге комнаты. Все ее тело уже отчаянно затекло, но сейчас она этого не замечала.

– Никаких быстрее! Не раньше того числа, которое я тебе назвал. Иначе все будет бесполезно. И кроме того…

Последних слов Стаса Влада не услышала, но услышала, как Сергей повысил голос, и в этом голосе были злость и недоумение.

– Что ты сказал?!

– Я сказал – никакой психушки не будет. Я передумал. Она останется здесь. Выйдет за тебя. Все будет законно. А потом разберемся с квартирой, а она получит компенсацию. Я смогу с ней договориться. У нас прекрасные отношения с Кирой, Серый! У нас с ней сказочные отношения!

– Да в этой хате ты и сам умом поехал! – вскипел Сергей и метнулся в столовую. Теперь голоса звучали глуше, но Влада все равно могла разбирать слова. – Мы так не договаривались! Только пополам! Чтобы какая-то блядь…

– Сергей, ты только что назвал мою сестру блядью? – ровно и отстраненно произнес Стас, и в его голосе прозвучало нечто такое, отчего даже Влада, не имевшая к высказыванию никакого отношения, в ужасе съежилась под диваном. – А ты не боишься, Серега? Очевидно, ты забыл, где ты? И забыл, кто я здесь?

Хлопнула дверь, отделявшая гостиную от столовой, и тут же скрипнула, чуть приоткрывшись. Послышались быстрые шаги, потом неразборчивые голоса. Снова хлопок, потом звук удара, словно что-то с размаху обрушилось на стол. Влада осторожно высунула голову из-под дивана, потом выползла, подобралась к двери и, прижавшись подбородком к полу, заглянула в узкую щель между дверью и косяком. Ее глаза округлились, и рот распахнулся так широко, словно Влада пыталась одним махом откусить от чего-то здоровенный кусок. Не отрывая взгляда от щели, она начала медленно отползать назад

Через несколько секунд раздался смех – тихий, сухой, словно ссыпающаяся на паркетный пол крупа, и услышав этот смех, Влада скользнула под диван еще проворней, чем в первый раз, и замерла там, зажмурившись и дрожа всем телом. В столовой снова что-то упало, хлопнула дверь, раздались быстрые шаги, потом какой-то шелест. Злой голос Сергея громко и болезненно выкрикнул:

– Придурок! Т-ты чего натворил?!..

– Дай посмотрю… Да ерунда, подумаешь!..

– Ерунда?! Б-больно знаешь как?!.. Кровь идет!..

– Да не дергайся ты!.. Ну, вот и все… Хочешь, можем в больницу…

– Нет!..

Снова шаги. Где-то открыли воду, хлопнула дверца холодильника, что-то брякнуло, и снова тишина – минута, другая, третья…

Влада выползла из-под дивана, откинула с лица всклокоченные волосы и осторожно подползла к двери. Просунула ноготь указательного пальца в узкую щелку между створкой и косяком и потянула, потом просунула весь палец и осторожно отворила дверь на пол-ладони. Столовая была пуста. На паласе возле стола лежала тяжелая стеклянная ваза, чуть поодаль валялся перевернутый стул. Мерно щелкали настенные часы, и в этом звуке было что-то издевательское.

Испугалась? Испугалась?

Еще как! Еще как!

Она на цыпочках пробежала через столовую и осторожно выглянула в коридор. Увидела Сергея, сидевшего на табуретке боком к дверному проему и жадными глотками пьющего пиво из бутылки. Из кухни долетало слабое звяканье посуды – значит, Стас тоже был там. Влада нерешительно посмотрела на бамбуковую занавеску, потом легла на пол и медленно поползла под ней на животе, моля бога, чтобы Сергей сейчас не повернул головы, а занавеска не шелестнула.

– Хорош злобствовать! – услышала она насмешливый голос Стаса. – Я пошутил.

– Да я не злобствую, – отозвался Сергей, и она услышала стук бутылки о столешницу и заспешила. – Наоборот, большое тебе спасибо.

– Это за что же?

– Дал понять, что к чему.

– Брось! Есть хочешь?

– Черт, еще бы!

Ее ноги бесшумно проскользнули под занавеской. Влада встала на четвереньки и, незамеченная, метнулась в прихожую. Подхватила свои шлепанцы и засунула их за пояс джинсов, закусила губу и осторожно повернула ручку замка. Не дыша, отворила дверь, но та почти сразу же предательски скрипнула. Влада выскочила на площадку, притворила за собой дверь и без оглядки помчалась к своему дому, шлепая по горячей пыли босыми ногами и сжимая в кармане бумажку с номерами телефонов Киры. Некоторые из сидевших на скамейке людей удивленно посмотрели ей вслед, но почти сразу же отвернулись и возобновили прерванный разговор. Не отвернулся только один человек, но его не было во дворе – он стоял за оконным стеклом, не отрывая взгляда от спины бегущей растрепанной девушки. Человек смотрел долго – казалось, целую вечность. Но потом отвернулся и он.

VII

Кира, сидевшая с книгой в большом кресле, поглядывала на тетю Аню не без раздражения. Вот уже почти двадцать минут та болтала по телефону с какой-то из своих подружек, во всех подробностях расписывая той свое сегодняшнее самочувствие. Эта самая подружка вполне могла бы посидеть с Анной Петровной и вместо Киры. По крайней мере, в ближайший час. А то и все ее подружки разом! Ей здесь было скучно и неуютно. Тетя Аня либо спала, либо говорила по телефону, изредка бросая в сторону Киры то боязливые, то недовольные взгляды.

Вздохнув, она встала, взяла из сумочки сигареты и вышла на балкон. Облокотилась на перила и закурила, разглядывая прохожих внизу, которые с высоты девятого этажа казались крошечными. Рассеянно подумала о Владе – слава богу, у той хватило ума вовремя проснуться и уйти. Стас пришел раньше, чем сказал, но в недавнем телефонном разговоре не выразил никакого изумления по поводу того, что на его диване валяется бессознательное тело. Значит, все в порядке.

Кира зевнула, глядя на часы, и недовольно поморщилась. Еще целый час. А ведь дядя Ваня может и припоздать. В этот момент запиликал телефон, прицепленный к ее поясу. Кира тотчас сдернула его, взглянула на незнакомый номер и поспешно нажала на кнопку.

Вика, пусть это будет Вика!

Но и на этот раз это оказалась не Вика. Вначале Кира вообще не поняла, кто звонит – голос был женским, смутно знакомым, но доносился словно из бочки, и его перекрывали постоянные шипящие помехи.

– …ра! Слы…ня?!.. Ки… шишь?!…да!..

– Кто это?! – крикнула она в трубку. – Я вас не слышу! Громче говорите! Или перезвоните!

– Это… да! Слы..?! то… лада… шно?!..

– Влада, ты?! Я ничего не слышу! Что у тебя там еще?!

– …мой… срочно… жна… зать!..

– Чего?! – закричала Кира еще громче. С соседнего балкона выглянул мужичок и осведомился, блеснув серебристым зубом:

– А по телефону не пробовали?

Кира раздраженно отвернулась.

– Повтори!

– Домой! – истошно крикнула Влада где-то вдалеке. – Срочно! Ко мне… мой!..

Я тебе такое…

– Я сейчас не могу! Что тебе надо?!

– …тят убить! Слы..?!

– Да ты что – опять под кайфом?! – разозлилась Кира. – Кому ты нужна, чтоб тебя убивать?!

– Дура! – рявкнула Влада – это слово далось ей неожиданно громко и четко. – Тебя!.. я… вой…

Она замолчала, и где-то в трубке раздалось птичье щебетанье, чей-то голос что-то пробормотал, и все окончательно утонуло в шипении. Кира раздраженно отключилась и вызвала номер, с которого ей звонила Влада. Занято. Она вызвала его еще раз. Занято. Скорее всего, в этот момент Влада сама трезвонила ей.

– Ну и черт с тобой! – пробормотала Кира и снова прицепила сотовый на пояс. Зря она оставила Владе свой телефон. Теперь та будет звонить ей каждый раз, как увидит очередной глюк.

Она затушила сигарету и вернулась в комнату. Тетя Аня лежала на кровати, протянув руки поверх простыни, и тихо посапывала. Кира взглянула на нее, потом взяла телефон и набрала номер, глядя на дисплей своего сотового.

Занято.

Кира сделала раздраженный жест человека, снимающего с себя всякую ответственность, и плюхнулась в кресло. Потянула к себе книгу, но через несколько минут закрыла ее и снова набрала номер Влады.

Занято.

Она посмотрела на часы, потом на телефон и снова открыла книгу. Некоторое время ее взгляд увлеченно скользил по строчкам, но потом они начали расползаться неведомо куда. Кира захлопнула книгу и внезапно почувствовала, что нервничает. Слишком осознанным и слишком взволнованным был голос Влады, произнесший два последних четких слова.

Дура! Тебя!

Меня хотят убить? Что за ерунда?! Не, девчонка точно снова обкололась! А на какие деньги, позвольте? А вдруг она все-таки что-нибудь украла?!

Кира начала ерзать в кресле. Спустя еще несколько минут она схватила телефон и набрала домашний номер. Прождала гудков десять и бросила трубку на кресло. Тут же схватила снова и набрала сотовый брата.

– На жаль, но зараз… – начал психиатрический голос, и она отменила вызов. Посмотрела на часы и минут пятнадцать нервно ерзала на кресле, безрезультатно звоня то туда, то сюда, обзывая себя мнительной идиоткой и говоря, что больше ни за что не позвонит – Владе уж точно – и тут же звонила снова.

Но через пятнадцать минут в прихожей спасительно затренькало, и Кира кинулась открывать.

– Ну, как тут у вас дела? – осведомился Иван Анатольевич, переступая порог. – Как Аня?

– Вроде ничего, а я уже теперь могу уйти, да? – она изо всех сил старалась не тараторить, но, наверное, вид у нее был слишком уж взбудораженный, потому что дядя тут же спросил:

– Что случилось? Ты чего такая?

– Да нет, ничего, просто… кое-что… дела, – пробормотала Кира, путаясь в ремешках босоножек и мысленно ругая себя последними словами.

– Ну, лети, коли надобно, – дядя Ваня огорченно подергал себя за нос. – А я думал, поужинаешь у нас.

– Спасибо, нет, пока, пока…

По счастью нужный топик подвернулся сразу. Водитель ехал быстро, включив „Шансон“ на полную громкость, и изредка оборачивался и говорил:

– А?

На своей остановке Кира вышла, постаравшись сделать это изящно, перебежала дорогу, подошла к дому Влады, стоявшему почти параллельно ее собственному, остановилась и снова позвонила, глядя во двор. Контингент на скамейках почти не изменился. Князева не было, и Сан Саныч сидел в одиночестве, наблюдая за игрой нардистов с полупрезрительным выражением лица. На третьем этаже все так же грохотало, кто-то хохотал вовсю, и двое парней на балконе яростно дискутировали, сея сигаретный пепел на чьи-то простыни.

Занято.

Кира решительно вошла во второй подъезд – она частенько видела, как Влада выводит из него на прогулку свою подхихикивающую мать – и тут же остановилась, только сейчас сообразив, что понятия не имеет, где именно живет Влада. Поднялась на первую площадку и задумчиво посмотрела на три двери. Почему-то ни одна из них не показалась ей похожей на дверь, которая должна бы была вести в нужную квартиру, и Кира начала подниматься на второй этаж. В подъезде было гулко и громко, и за дверью праздничной квартиры вовсю распевал мультяшный лягушонок.

– …трим-тим-тим-тим-там-там!..

Лягушонок-то лягушонком, а куда ей идти-то, собственно? Позвонить в любую дверь и спросить, разве что?

Поднявшись на площадку, Кира уже направилась было к ближайшей двери, но тут же вскинула голову, услышав чей-то голос. Наверху открылась и закрылась дверь, и Кира увидела на лестнице спускающиеся вниз ноги и торопливо начала подниматься им навстречу. Женский голос наверху гулко позвал:

– Лена!

Она взбежала на последнюю ступеньку и увидела пожилую женщину, стоящую на середине лестницы. Лицо было знакомым, но имени ее Кира не знала – иногда видела во дворе – и все. Женщина казалась растерянной – настолько растерянной, что Кира немедленно спросила:

– Что случилось?

– Здравствуйте, – машинально сказала женщина и повела рукой на площадку. – Вы сейчас поднимались – Лену не видали?

– Я никого не видела… Какую Лену? – запоздало осведомилась Кира, делая шажок ей навстречу.

– Во дворе она часто сидит, перед вашим домом… Ну полная такая… волосы у нее еще такие… – женщина сделала неопределенное движение руками и снова махнула в сторону площадки. – У нее дверь открыта, а в квартире никого нет… То ли вышла и закрыть забыла, то ли… Я не знаю, что делать – захлопнуть? А вдруг она ключ не брала. В подъезде ее точно нет – отозвалась бы… а так еще приберут чего? В соседней квартире вон какой содом! Ни стыда, ни совести…

– А вы случайно не знаете, в какой квартире Влада живет? – поспешно перебила ее Кира – сейчас ее мало интересовали чьи-то там открытые двери.

– Влада? – переспросила женщина.

– Да, девушка, блондинка, у нее еще мать… болеет…

– Ах, эта?!.. – та кивнула не без презрения. – Так в двадцать второй, на первом этаже.

– Спасибо! – Кира развернулась и ринулась вниз. У нужной квартиры она остановилась. Из-за двери вызывающе грохотала „Gamma Ray“ – так громко, словно Влада решила посоревноваться с легкой дискотечной музычкой веселящихся соседей. Кира хмыкнула раздраженно и нажала квадратную кнопку звонка. Раздалось истошное птичье щебетанье, и она невольно вздрогнула, вспомнив, что слышала такое же под конец их разговора. Сверху никто не спустился – очевидно женщина все так же стояла на лестнице, решив покараулить незапертую квартиру.

Минуты ползли – гулкие, громкие, но дверь никто не открывал, хотя музыка явственно указывала, что хозяева должны быть дома. Кира позвонила еще раз и, дожидаясь, снова вызвала в сотовом номер Влады.

Занято.

Секундочку, а почему она решила, что Влада звонила именно из дома? Она могла звонить откуда угодно! Хотя птичка – эта птичка в звонке…

Но просила прийти именно к ней домой. Тогда почему не открывает? Неужели, валяется в отключке? Но тогда открыла бы тетя Галя – уж та-то точно должна быть дома! Хотя, может быть в ее реальности уже не существует дверей, которые нужно открывать на звонки. Может, Влада увела ее на прогулку, а музыку выключить забыла? Под наркотой ведь – с нее станется!

Кира снова позвонила в дверь, потом пару раз сильно грохнула в нее кулаком.

– Влада! Это я! Открой мне! Влада!

Ничего не произошло, и дверной замок не щелкнул. Кира отступила на шаг, глядя на закрытую дверь прищуренными глазами.

– Так их наверное дома нет! – раздраженно сказала сверху безвестная женщина. – Чего в дверь-то колошматишь?!

И вправду – чего? Шла бы ты домой. Чего ты суетишься из-за чьего-то наркотического бреда?

Но голос – ее голос, такой осознанный и испуганный… И этот щебет звонка. Кто-то еще до Киры звонил в эту дверь. А что, если это был тот… как его… Шмель? И что, если ему открыли? Судя по разбитому лицу Влады, гуманистом его никак не назовешь!

И откуда тогда эта тревога – скверная, ворочающаяся в сердце, холодная и скользкая, словно мокрая лягушка? А с третьего этажа еще и мультяшный лягушонок весело подначивает, и контраст получается такой, что в сердце становится еще сквернее.

– Лена-а-а! – уныло прокатила женщина сверху. Кира попятилась, не сводя взгляда с закрытой двери, повернулась и выбежала на улицу.

Обойдя дом, она проломилась сквозь густые заросли сирени и принялась отсчитывать окна. Вот эти три точно должны быть Владины. Все окна были плотно закрыты, несмотря на жару, но в одном была приоткрыта форточка, и задернутые занавески слегка колыхались от горячего ветра. Подойдя к нему, Кира ухватилась за решетку и забралась на подоконник. Прохожие поглядывали на нее с рассеянным любопытством.

Из окна летела знакомая музыка – точно, она не ошиблась. Выпрямившись, Кира просунула руку между прутьями решетки и толкнула створку форточки. Та зацепилась за штору и, открываясь, отодвинула ее в сторону, открывая для обозрения пустую неряшливую комнату. Одежда валялась как попало, кровать была разобрана и, судя по всему, пребывала в таком состоянии уже не первый день. На полу, ближе к дверям, лежал перевернутый стул, указывая ножками в окно. В этот момент створка качнулась обратно, и Кира просунула руку подальше, чтобы удержать ее, и тут увидела на полу, в дверном проеме, голые женские ноги – они выглядывали из-за косяка по колено, пятками вверх, и ей даже были видны тусклые желтые кольца мозолей и разбухшие старческие вены. Ноги лежали неподвижно, а рядом с ними и под ними, на бледно-коричневом линолеуме было разлито что-то темное и блестящее, похожее на загустевший лак.

С секунду Кира, застыв, тупо смотрела на них, а потом ее ноздрей коснулся запах, знакомый запах – она уже чувствовала подобный когда-то, но не могла вспомнить, когда. От него во рту появлялся вкус меди… запах опасности, запах чего-то ужасного…

Кира слетела с подоконника и ринулась обратно к подъезду, влетела в него и, взбегая по лестнице, закричала, запрокинув голову:

– Вызовите „Скорую“! Слышите?! Вызовите „Скорую“!

– А что такое? – высоко над ней, из-за перил выглянуло удивленное женское лицо.

– Там женщина… на полу… ей плохо… наверное, тетя Галя… вызовите!

– Батюшки! – жадно сказало лицо и исчезло. Секундой позже наверху открылась дверь. Кира снова вызвала к жизни хриплую птичку дверного звонка, нажимая на кнопку с таким остервенением, что чуть не продавила насквозь, потом вспомнила о собственном телефоне и вытащила его, но тут же обнаружила, что не знает, как звонить в „Скорую“ – слишком короткий номер. Она решила вызвать оператора, но пока щелкала кнопкой справочника, телефон, измученный за вечер, решил вопрос без ее участия и отключился, издевательски пискнув напоследок. Наверху снова хлопнула дверь, послышались нестройные голоса, и кто-то начал спускаться. Кира грохнула кулаком в дверь – теперь уже скорее по инерции – и развернулась навстречу троим полупьяным парням в шортах, потным и раскрасневшимся. За ними следовала стайка девушек с испуганным любопытством в глазах. Замыкала шествие уже виденная Кирой женщина.

– Вызвала! – крикнула она, задыхаясь и тяжело переваливаясь на ходу. – Ох, жарко как!..

– Ну, кому тут чего выбивать?! – почти воинственно осведомился один из пришедших и вопросительно уставился на Киру. – К-торая тут?! Щас мы ее быстренько!..

– Витька, а кто платить потом будет?! – выкрикнули позади него. – Сейчас „Скорая“ приедет – пусть они и выбивают!

– А если она через час приедет? А бабка возьмет, да и скапустится!

– Это не твоя бабка…

– … дверь ведь внутрь открывается?…

– …черт, старая работа – такую ж хрен вышибешь…

– …вот сюда лучше встань…

– … разница – все равно нас попросят…

– … все, давай! Раз, два, три!..

Дверь дрогнула под дружным размашистым натиском, но устояла. Кира прижалась к стене, глядя перед собой невидящими глазами и вздрагивая от каждого удара.

На шестом ударе дверь крякнула и просела внутрь, плюнув щепками и пылью. Средний из выбивавших по инерции ввалился в квартиру следом за дверью и едва устоял на ногах, уцепившись за дверную ручку и чуть не вывихнув себе плечо. И тут же пулей вылетел обратно с мучнисто-белым и мгновенно протрезвевшим лицом.

– Бля-а-а!..

Двое других сунулись следом и мгновенно отдернулись, в ужасе округлив глаза. Одного из них немедленно стошнило прямо на порог и серый придверный коврик, и в и без того спертый воздух подъезда вплелся перегарно-винегретно-кислотный букет. Девушки на лестнице загомонили и затолкались, пытаясь спуститься все сразу:

– Витька, Петька, что там?! Что там, а?!

– Стоять, дуры! – страшным голосом заорал Витька, на плече которого густо наливался синяк, и рванул за руку приятеля, который, шатаясь, вяло тер испачканный подбородок. – Наверх! В хату! Бегом! Бля, вот это влипли! Ни фига себе!

Спустя несколько секунд в подъезде не осталось никого, кроме Киры, все так же прижимавшейся к стене, и пожилой женщины, застывшей на лестнице. Потом женщина очень осторожно спустилась вниз, остановилась напротив выбитой двери и застыла. У нее вырвался полувсхлипывающий-полустонущий звук, она попятилась, стукнулась спиной о дрогнувшие перила и сползла на пол, прижимая распяленную ладонь к груди и коротко хватая воздух синеющими губами.

Кира, все еще сжимавшая в пальцах телефон, медленно оттолкнулась от стены и повернулась, медленно сделала один шаг, потом другой, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Механически перешагнула через лужу на пороге, потом через другую, но уже на линолеуме – большую, вязкую, растертую скользнувшими ногами ввалившегося в квартиру человека. Запах снова ударил ей в ноздри – жуткий запах крови и неубранного привокзального туалета.

В прихожей царил страшный разгром, тумбочка валялась на боку и тут же рядом с ней лежал телефон и из треснувшей желтой трубки неслись короткие гудки, едва слышные на фоне музыки, летевшей из одной из комнат. А чуть поодаль лицом вниз лежала очень полная женщина в задравшемся цветастом платье. Ее пухлые руки были разбросаны в разные стороны, одна ладонь вывернулась вверх, и пальцы были чуть согнуты, словно женщина пыталась изловить кого-то позади себя. Вокруг нее растеклась огромная лужа крови, казавшаяся очень густой и очень холодной.

Сглотнув, Кира остановилась, и ее взгляд протянулся дальше – туда, где наполовину в комнате, наполовину в коридоре лежала изломанная, растерзанная фигурка, похожая на тряпичную куклу, разорванную заигравшимся щенком. Промокшие от крови волосы залепили обращенное к двери лицо, и сквозь них виден был раскрытый в мертвом крике рот. Переломанная рука косо, под обратным углом закинулась на бедро, блестя разорванными мышцами и осколками костей, горло и живот разодраны, и всюду скользкие багровые и сизые лохмотья, и над всем этим – музыка, летящая над телом из комнаты – жуткое обрамление, делавшее картину совершенно нереальной.

– Лена… – вдруг сипло сказали позади нее, из подъезда. – Это же Лена… Это ее платье…

И только тогда она начала кричать и еще долго не могла остановиться.

* * *

– Вам действительно лучше? – суховато спросил молодой врач, наклоняясь. Его лицо казалось намного белее его халата, а глаза за круглыми стеклами очков до сих пор быстро, ошарашено моргали. – Может, вам все же стоит поехать с… – он махнул рукой в сторону „Скорой“, потом судорожно сглотнул. Кира, сидевшая на бордюре, сжавшись и обхватив колени одной рукой, отрицательно покачала головой и отвернулась. Она не слышала, как врач ушел, и как просигналила, отъезжая, машина, увозя с собой женщину из подъезда, имени которой она так и не узнала.

Толпа перед домом росла и росла, каждый второй норовил заглянуть в подъезд, и прибывший наряд милиции оттирал их в сторону, призывая граждан к сознательности разнообразными выражениями, то и дело скатываясь к неформальной лексике. Какой-то мальчишка, пытаясь проскочить незамеченным, схлопотал по шее, его мать, топтавшаяся рядом, закричала, что это произвол, после чего тут же влепила сыну второй подзатыльник и утащила его домой.

Кира почти не обращала на все это внимания – она курила сигарету за сигаретой, комкая их в дрожащих пальцах, и изредка искала безнадежным, усталым взглядом Вадима и Стаса, но их нигде не было. Звуки доносились до нее словно сквозь толщу воды. Ее подташнивало, и вместо разворошенной, взволнованной улицы перед глазами снова и снова вставало увиденное в квартире, намертво и навсегда сросшись с памятью. Когда из подъезда начали, один за одним, выносить три изуродованных, прикрытых тела, и раздались оханья и аханья, в которых любопытства и возбуждения было не меньше, чем ужаса, Кира отвернулась и уставилась на расписанную стену трансформаторной будки, краем уха слушая разговор двух мужчин, отошедших подальше от взволнованной толпы.

– … выезжали раз… у дебила одного граната в кармане рванула… и то такого не видал!.. чем… как думаешь?..

– …хрен его… такой вид, будто… пару взбесившихся ротвейлеров заперли… на мой взгляд… очень похоже… в прошлом году питбуль своего хозяина подрал начисто… не лучше выглядел…

– …дожили!.. а чего эксперт?..

– … сменили… опыта мало… из туалета не вылазит…

– …улики смоет…

Короткий смешок.

– …да там этих улик… кишки по всей хате разбросаны… прости господи!..

Кто-то вплотную подошел к ней и остановился. Кира неохотно подняла голову и увидела Дашкевича.

– Опять вы? – изумленно и не без раздражения воскликнул он. – Я как узнал, кто поднял весь этот сыр-бор, ушам не поверил!

Она болезненно поморщилась, словно вампир, попавший на солнечный свет, и снова опустила голову, уставившись на выщербленный асфальт.

– Простите, – произнес Максим, присаживаясь на корточки. – Я понимаю, вы пережили шок… Вам не следовало туда заходить… видеть… Честно говоря, я и не знал, что вы дружны с Коваленко.

– С Коваленко? Кто это? – тускло спросила Кира.

– Так вы не знали ее фамилии?

Она покачала головой и хрипло вздохнула. В ее памяти отчего-то всплыла тонкая бледная рука Влады, совсем недавно свешивавшаяся с края дивана, и Кира зажмурилась.

– Скажите, долго мне еще здесь сидеть? Мне сказали подождать… чтобы… чтобы… не помню… Может, мне можно пойти домой? Вы же все равно знаете, где я… рядом… Можно мне пойти домой? Или я на подозрении? Думаете… это я разорвала их на куски?..