Текст книги "Коллекция (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)

Под зелеными обоями оказался еще один слой – крупные розовые цветы, почти скрытые густо-коричневыми разводами. Кира содрала и его, на этот раз оторвав целый пласт, шлепнувшийся на пол в облаке пыли, и застыла, глядя на голую стену – сплошь бурую, ни единого белого пятнышка. Казалось, это бурое, когда-то бывшее иного цвета, пропитывало податливый известняк насквозь. Кира наклонилась, потянула носом и, сморщившись, отшатнулась. Невероятно, но запах сохранился до сих пор – гнусный, тухлый дух, источник которого она так долго искала по всей квартире.

Кира с перекосившимся лицом метнулась к противоположной стене, вскинув нож, словно собиралась ринуться в драку, и принялась отдирать обои и там. Картина оказалась той же – три разноцветных слоя и известняк, покрытый бурым – и это была никак не краска. Она кинулась в гостиную, а оттуда в спальню, везде оставляя за собой изуродованные стены, свисающие лохмы обоев и выглядывающие из-под них бурые пятна. Даже в ванной под содранной краской, лежавшей на стенах в несколько слоев, оказалось все то же бурое. И только на кухне она не нашла ничего.

Вернувшись в ванную, Кира уронила безнадежно испорченный нож, включила воду и начала смывать кровь со своих изрезанных ладоней, но почти сразу же ее ноги подкосились, и она повисла на бортике ванны, содрогаясь в мучительных рвотных спазмах. Сейчас ей казалось, что вокруг стоит густой смрад – невыносимое зловоние, будто оно копилось здесь долгие годы и сейчас обрушилось на нее всей мощью. Как она могла прожить так долго в этом ужасном месте, в этом… практически в могиле…

Всхлипывая и стуча зубами, Кира умылась, до красноты растирая кожу, закрыла воду и, отпустив бортик, села прямо на коврик, оглядываясь с отвращением. Зловоние исчезло, и сейчас в ванной не пахло ничем, кроме мыла и сырости, но Кира все же потянулась к шкафчику, схватила баллончик освежителя и нажала на распылитель, заполняя все вокруг тяжелым запахом жасмина, после чего размахнулась и швырнула баллончик в стену. Брякнуло, щелкнуло, и баллончик свалился на пол вместе с отколовшимся куском кафеля.

– Сука! – громко крикнула она, поднимаясь. За стеной послышался чей-то неразборчивый голос, потом негодующий стук.

– Да пошли вы! – Кира подхватила смявшийся баллончик и снова запустила им в стену. Выбежала из ванной и бросилась к телефону. Пальцы у нее тряслись, поэтому номер ей удалось набрать только с третьей попытки.

– Тетя Аня, прости, что разбудила… Нет… Я сейчас приеду… Нет, все нормально, просто… я не могу тут заснуть, я… да, хорошо.

Положив трубку, Кира метнула испуганный взгляд на зашторенное окно, снова схватила трубку и вызвала такси. И когда ей перезвонили и сообщили, что машина ждет, она вылетела на площадку с кухонным ножом в трясущихся руках и, стремительно проскочила через подъездный мрак, не в силах отогнать от себя ощущение, что ей вот-вот вонзятся в затылок чьи-то клыки. И только скользнув в машину, в запах сигаретного дыма и мелодийку какой-то глупенькой эстрадной песенки, Кира немного успокоилась, и чем дальше такси уезжало от страшного дома, тем спокойней ей становилось, но все равно еще долго она смотрела в заднее стекло, пытаясь уловить – не мелькнет ли где тень хищная собачья тень? Наверняка он где-то рядом… ничего, на машину он не нападет… И Кира вдруг поняла, что начинает вести себя так же, как и Вера Леонидовна в последние месяцы своей жизни. Бояться всего, ходить только в сопровождении, а перемещаться только на машине. Уж не этого ли пса-убийцы боялась бабка? Кто он – дух зарезанных Ларионовой собак?.. Да нет глупости.

И все же, сама не зная, зачем, Кира сползла по спинке дивана так, чтобы ее не было видно в окно, и просидела так до тех пор, пока такси не притормозило у подъезда родственников – очень далеко от приморской квартиры с окровавленными стенами, запертыми в них тенями и чудовищем, бродящим под ее окнами.

XII

– Я вас настиг! – возвестил Егор, приземляясь на стул рядом со столом Киры за полчаса до окончания рабочего дня. – Какой я молодец!..

На него покосились – кто недовольно, кто с вялым интересом, Кира же – с равнодушно-вежливой улыбкой. Она пришла на работу около часа назад и села на свое место, никому ничего не объясняя – только поздоровалась и все. И коллеги ничего не спрашивали – то ли из деликатности, то ли ощущая исходящую от нее угрюмость и даже что-то сродни враждебности. Даже Егор поначалу ничего не спросил, но сейчас-таки не выдержал.

– Я думал, тебя еще дня два не будет… – он помялся, наблюдая, как Кира перелистывает страницы поисковика. – Ты ведь не из-за работы, а? Ищешь чего? Может, помочь?

Кира ничего не ответила, но щелкать кнопками „мыши“ перестала. Подперла подбородок ладонью, глядя куда-то мимо монитора, и неопределенно пожала плечами, потом выключила окно поисковика.

– Я тебе звонил, – заметил Егор с легкой призрачной укоризной. – Ты чего мобильник-то выключила? Так у дядьки и живешь?

– Периодически, – пробормотала Кира, и Егор принял удрученный вид.

– А-а-а… А я уж подумал было – раз ты в своей хате не живешь, так может, сдашь ее мне на время… по очень умеренной цене, как лучшему в мире убийце вирусов и вообще классному пацану… Я, конечно, очень любить свой маман, но совместная жизнь с ней хороша в небольших дозах, а снять хату летом… уй, дорого!

– Не выйдет, – она улыбнулась со странной иронией. – К тому же, Михеев, тебе бы очень там не понравилось.

– Э, чего там, при определенных обстоятельствах мне понравилось бы жить и в сарае! – отозвался Егор, огляделся украдкой и, придвинувшись ближе, задушевным шепотом спросил: – Ну, как оно вообще? Я не из-за любопытства – я с предельно дружескими намерениями… Только, рыба моя, ежели разозлишься на меня – делай это, пожалуйста на словах. Я ведь такой хилый мальчик, а ты… знаю тебя, можешь запросто и монитором по кумполу ахнуть… ежели поднимешь, конечно.

Кира взглянула на него сурово, но тут же не удержалась и фыркнула.

– Ты ненормальный, Михеев – тебе это известно?

– Нет – ты мне только что открыла глаза на эту ужасную правду, – прогнусавил Егор и закрыл лицо ладонями. – Милаи-и, и как теперь жить-то на свете?!.. Хм-м, извини, – он убрал руки, наклонился, чуть ли уложив голову на стол, и заглянул ей в лицо. – Так как жизнь, подруга?

– Да никак, в сущности, – ее пальцы подхватили со стола карандаш и принялись рассеянно крутить его. Михеев покосился на остро отточенный грифель и чуть отодвинулся. – Стас без изменений. Ничего больше не было… В ментуру вызывали пару раз, хотя я так и не поняла, зачем… Задают одни и те же вопросы, такое ощущение, будто они не для информации меня вызывают, а так, поглядеть… Ничего не говорят… так и не пойму – подозреваемая я, не подозреваемая… И вечно там участковый этот торчит! – карандаш в ее пальцах сделал в воздухе резкий выпад, словно поражая невидимого Дашкевича. – Какого его на допрос пускают, хотела бы я знать?! Достал он меня уже своими расспросами! Тактика поведения у него, конечно… не мент, а помесь боксера с психиатром – двинет в челюсть, а потом – давайте поговорим об этом!.. Кстати, ты сегодня вечером свободен?

– Для тебя, солнце мое, я всегда свободен! – заявил Егор с парадной торжественностью. – А чего делать? Ты хочешь привлечь меня к тяжелой физической работе или пива попить?

– Скорее второе, но здесь, – Кира похлопала ладонью по столу. – Как наши разойдутся…

– Понял! – Егор просиял лицом. – Тогда я щас все быстренько закончу и даже за означенным пивом сгоняю! Только не вздумай меня наколоть!

Кира отмахнулась от него, и Михеев уехал вместе со стулом, а она вновь принялась открывать „окно“ за „окном“.

Увлеченная поисками, Кира не заметила, как все разошлись – осталось только двое молодых инженеров, которые устроились за компьютерами в дальней части помещения и шумно резались в „Противостояние“. Егора тоже не было, хотя его пакет лежал на стуле – верно уже умчался за пивом. В офис заглянул второй зам Ивана Анатольевича и устремил на Киру недоуменный взгляд:

– А ты домой не собираешься?

– Я еще посижу, если вы не…

– В девять закрою… и не курить тут у меня… – перебил ее Денис Олегович и зевнул.

– А пить можно?

– Пить – можно, – буркнул он. – Если что, я в кабинете… у меня еще много всяких дел…

Зам вышел, и через минуту из-за неплотно закрытой двери кабинета донеслись характерные звуки третьего „Дума“. Кира насмешливо приподняла брови, снова уткнулась было в компьютер, но тут же повернулась, когда в офис влетел Михеев в обнимку с пакетом, в котором приятно позвякивало. Выставил на стол две бутылки холодного пива, открыл их, а остальное сунул в холодильник, после чего подъехал к столу Киры, сидя верхом на своем вращающемся стуле.

– Сколько… – начала было она, но Егор показал ей кулак.

– Кира, ну вот, ну ей-богу… огорчусь!

– Пóнято! Егор, понимаешь, мне нужно кое-что найти… – Кира подергала „мышкой“, отчего стрелка на экране всполошено запрыгала. – Но я вообще не знаю где искать?.. хм-м, я даже не знаю, что искать?

– Не въезжаю, – Егор отхлебнул пива. – Выразитесь менее научно.

– Ты, кстати, в религиях разбираешься?

– Вообще-то не очень, – отозвался Михеев, отчего-то сразу поскучнев. – И знаешь, иногда я этому рад – столько сейчас всяких развелось…

– Возможно, это вовсе не современная религия… может быть… А в каких приносили в жертву собак?

– Ой, да во многих! – сказал он не без удивления. – Да даже в сатанизме… нет, там, вроде, кошек? А так во многих. Иногда любых, иногда строго определенного цвета… Тебе зачем?

– Я кое-что видела и поэтому…

– Ты видела жертвоприношение?! – Егор понизил голос и обернулся на игроков. – Ты что – видела какой-то ритуал?! Елки – где?!

– Я не знаю, что я видела, – Кира тоже перешла на шепот. – Скорее… я бы сказала… что видела определенные составляющие этого ритуала… если это вообще ритуал. Раньше мне казалось, что… Если б ты знал, как я запуталась!

– Так может, раз запуталась, стоит не впутываться еще глубже? – резонно заметил Егор. – Все эти штуки… знаешь, как это опасно?!

– Собаки! – решительно напомнила Кира. – Я пыталась найти в сети, но наверное неправильно задаю вопрос, потому что мне выдают всякие глупости.

– Ладно, за современность я не отвечаю, – Егор потер подбородок, – а что касается старых богов… чтоб так сразу вспомнить, кому конкретно… Хотя, – он поднял указательный палец, – чего там далеко ходить?! Геката – вот тебе и жертвенные собаки, да еще сколько!..

– Геката? – Кира нахмурилась и щелкнула в воздухе пальцами. – Это…

– Позорище! – авторитетно произнес Егор. – А еще гречанка по крови! Геката – это страшная богиня ночи и подземного царства… э-э, еще, по-моему, колдовства и чего-то там еще… повелительница теней…Ночами она бродит по дорогам со свитой псов и душами умерших!.. – Егор сделал зловещее выражение лица и воздел руки над головой, потом шлепнул ладонями о столешницу. – Кажется, одно время ее культ был очень популярен у орфиков, а изначально вроде как пришел то ли из Фракии, то ли из Карии… и вначале это была совершенно милая и добродетельная богиня, а потом граждане эллины все испортили. Кстати, еще помню, что если Гекату видят или чуют обычные… в смысле, живые собаки, они начинают жутко выть, выражая ей свой восторг.

– Что ты сказал? – вздрогнув, переспросила Кира.

Егор повторил, и она, побледнев, прижала ладонь к груди таким отчаянным жестом, что Михеев тут же встревожено спросил:

– Ты чего?

– Нет… ничего… Просто, странно… Повелительница теней, говоришь?

– Ну давай посмотрим в Инете, если тебе нужна точная информация… хотя такие вещи лучше изыскивать в библиотеках, в старых книгах… – Егор чуть подвинул Киру вместе с креслом и защелкал клавишами. – О ней знаешь сколько всего понаписано – ужас! Может, и найдешь, что тебе надо… Вот, гляди.

– Ого! – воскликнула она, глядя на бесконечный список. – И ведь я даже не уверена…

– Смотри, а я пока рядом тихо пивко попью, – пробормотал Егор и отъехал чуть в сторону. Кира открыла несколько „окон“ и принялась просматривать их, беззвучно шевеля губами, и постепенно выбыла из реальности.

Когда она в нее вернулась, Егор уже ополовинил вторую бутылку пива. Кира потерла виски, пытаясь осмыслить все, что она только что прочитала. Информации было слишком много: определение, история, обряды… Страшная триединая, трехликая богиня луны, ночи и подземного царства, могущая защитить, а могущая наслать безумие, покровительница обиженных женщин и повелительница кошмаров, божество перекрестков и пределов, хранительница врат… В разные времена у нее было столько разных ипостасей… причем то и дело Кира натыкалась на слова „по версии“ – значит, нельзя утверждать в точности… впрочем, что можно утверждать в точности о том или ином веровании? Впрочем, дело было не в этом, ибо кусочки все-таки отыскались, хотя ей и в голову не приходило, что они отыщутся именно здесь… Все это было маловероятно, все это допускалось с трудом… и все же…

Ей приносили в жертву собак.

Она повелевала тенями.

Во время обрядов ей приносили в дар еду – рыбу, яйца… возможно, и мясо и хлеб, которые закапывали в землю.

Так же ей приносили в дар куколок, которых закапывали, как проводников в загробный мир.

Самыми распространенными атрибутами являлись волки, собаки, змеи, ключи, кинжалы, факелы, кнуты, обвитые плющом пихтовые ветки.

– Ненормальная… – прошептала Кира и еще раз перечитала несколько версий обрядов вызова… тьфу, черт, глупость какая! Ничего похожего… вроде бы, абсолютно ничего. Ни леса, ни костра, ни перекрестка трех дорог… ни прочего. Квартира – самая обычная квартира-„сталинка“.

Тени, бродящие при пламени свечей.

Закопанная еда и закопанные же куколки – но где – в цветочных горшках!

Груда ключей в шкафу в прихожей.

Плющ на кулоне, который стащил у нее Стас.

Постоянно пропадавшие в их районе псы.

И то, что она видела, в конце концов!

Если действительно видела…

Впрочем, все это действительно походило на остатки какого-то ритуала… Скомканного ритуала, и, если бы не несчастные псы и люди, сгинувшие неведомо куда, даже смешного. Этакого нелепого кукольного ритуала, который мог бы придумать ребенок, начитавшийся мифологии.

Кира фыркнула, хотя ей совсем не было весело. Бабка поклонялась древней богине – вот этого ей еще только не хватало! Хотя, ведь не обязательно именно этой. Многие культы схожи между собой. А если даже и этой, то какой именно из них? Какой из ее ипостасей?…

Она взглянула на монитор, снова скользя взглядом по строчкам, которые привлекли ее внимание, хотя Кира так и не поняла, почему.

„В зависимости от ситуации она может появиться перед взывающим как девочка, как зрелая женщина или как старуха. Она может вести себя мудро, может быть беспечным ребенком, устремленным на одни лишь шалости, а может прийти и старухой, которой безразлично все, что происходит“.

Бред, совершенный бред!

Но он ведь сработал, не так ли?

Только для чего? И что именно просила Вера Леонидовна? Здесь написано, что вызывающие просят богатства и могущества. Но разве то, что творится в квартире, может принести богатство? И уж тем более могущество? Хотя все же некое могущество у бабки было – довольно-таки мелкая, детская власть. Псы, отпечатки чужих жизней, таивших в себе некоторые тайны, да несколько десятков… уж и не сказать точно, кого. Но это все.

А может, важно, не к кому она обращалась, а кто ее услышал?

Ты становишься суеверной, Сарандо?

Неужели и Стас занимался этой ерундой?! Для обряда вызова, как сообщается, нужны три женщины – интересно, где он взял таких идиоток?! Или он еще ничего не делал, а так – смотрел?

И что происходит с ней самой?!

– У тебя такое выражение лица, что мне даже жутко спрашивать о чем-либо, – раздался рядом с ее ухом голос Михеева, и Кира вздрогнула, совершенно о нем забыв. Потом взглянула на него очень жалобно.

– Егор, слушай, а у тебя случайно нет знакомого психиатра, а?

– Ну, роднуля, зачем же сразу так печально? – Егор поставил бутылку на стол и подпер щеку кулаком, внимательно глядя на Киру. – Есть парочка, но они не станут со мной общаться, поскольку они оба женского полу…

– И ты им в свое время что-то посоветовал, – Кира кивнула. – Знаешь, либо я схожу с ума, либо в моей квартире однажды… а то и неоднократно проводили обряд вызова ее… – она ткнула пальцем в направлении монитора, и Егор тут же отрицательно замотал головой.

– В квартире бы не стали. Нужен лес, костер и куча баб.

– Откуда ты знаешь?! – Кира вскинула голову, и Егор ухмыльнулся.

– Да только что, у тебя через плечо прочитал…

– Егор, а ты верующий?

– Истинный христианин! – тут же заявил Михеев и соответствующе истово перекрестился слева направо. Кира взглянула на него удивленно.

– Ты что – католик?

– Тьфу! – он осенился справа налево. – Все время путаю.

– А я неверующая – совершенно. Может, это-то и плохо. Верующий бы, может быть, себя на моем месте чувствовал, как рыба в воде, а у меня крыша едет.

– Знаешь, Кира, – вкрадчиво произнес Егор, – я ничего не понимаю.

– А я – так тем более, – Кира подхватила свою бутылку и выпила остатки пива, уже успевшего нагреться, в несколько гигантских глотков. Включила принтер, вытащила сигареты, посмотрела на дверь в кабинет заместителя и спрятала их. – Во всяком случае, у тебя есть отличная возможность мне помочь.

– Всегда пожалуйста, – с готовностью отозвался Егор, наблюдая, как принтер принялся выплевывать распечатанные листы. – А чего делать?

– Ты мне поможешь понять, сошла я с ума или нет.

– Мне кажется, что ты совершенно нормальная, просто слишком перенервничала, – заметил он. – А на глубинные исследования я не способен… я имею в виду, психического характера, а не…

– Оставь свои пошлости при себе! – отрезала Кира, торопливо собирая листы. – Сейчас ты пойдешь ко мне в гости.

Михеев ошеломленно уставился на нее.

– Вот так вот прямо и… А… М-да. И чем это тебе поможет? Я, конечно, понимаю, что мое присутствие отлично скрасит лунный вечер, но…

– Не надо мне ничего скрашивать! Я тебе кое-что покажу, – сказала она, запихивая распечатки в пакет, – а ты скажешь – видишь ты это или нет?

– Ничего не понимаю – а этого и вовсе! – Михеев запустил пятерню в волосы, и его ярко-голубые глаза раскрылись до пределов, позволенных природой.

– Тебе не надо будет понимать! – Кира нетерпеливо дернула его за руку, и Егор поднялся со стула. – Тебе надо будет просто смотреть.

– На ритуал? – подозрительно спросил он.

– Нет, ничего ужасного… Кстати, Егор, ты тайны любишь?

Михеев поморщился, словно от зубной боли.

– Терпеть не могу, если честно!

Кира улыбнулась и кивнула.

– Это то, что мне нужно!

* * *

От остановки до дома они шли на такой скорости, что Егор довольно быстро начал возмущаться – не на пожар же в конце концов! Кира сильно пихнула его в бок, заставив замолчать, и поволокла дальше, вцепившись приятелю в руку.

– Забыл, что тут случилось?!

– Ой… честно говоря, да, – Егор моментально присмирел и перешел на рысь, подозрительно всматриваясь в окружающий полумрак. – Слушай, ну тут у вас и темень! Прямо как на клад… очень темно. А может, бегом?

– Давай.

Они промчались под шелестящими акациями, мимо пустых скамеек, обогнули раскидистый розовый куст и едва не налетели на Софью Семеновну, выходившую из подъезда в компании Лорда.

– Здрассьте, – выдохнула Кира, и старушка кивнула в полумраке.

– Здравствуй, здравствуй… Чего так несетесь – под ноги хоть смотрите, так и шею свернуть недолго.

Лорд, поскуливая и отчаянно виляя хвостом, полез было к Кире обниматься, но тут же был сердито окликнут хозяйкой, схвачен за ошейник и увлечен в темноту двора.

– А собаки тебя любят, – гулко заметил Егор в подъездном мраке.

– Это-то и плохо, – Кира достала фонарик и включила его, направив узкий луч Михееву в лицо. – На кого вы работаете?!

– Не скажу! – гордо отозвался тот и заслонился ладонью. – А почему это плохо?

– Не знаю, – Кира поднялась по лестнице и начала отпирать дверь. – Только ты учти, я здесь неделю не была, так что там… не очень чисто… к тому же у нас ремонт.

– Ты мою комнату не видела!

– Заходи, – Кира толкнула дверь, вошла в прихожую и включила свет. Егор шагнул следом и с любопытством огляделся, потом поежился.

– А у вас не жарко! Летом, конечно, это здорово, а вот зимой…

Кира захлопнула дверь и бросила сумочку на тумбочку, стараясь держаться спокойно и непринужденно, хотя после последнего открытия один взгляд на стены вызывал у нее приступ тошноты. Егор щелкнул пальцами по рваной ленте свисающих обоев и спросил:

– И куда мне смотреть?

– Да погоди ты! В комнату проходи, – сказала Кира, сбросила шлепанцы и включила свет в столовой. Егор проследовал за ней, крутя головой по сторонам. В столовой он сказал: „Ух ты!“ – в гостиной воскликнул: „Ого!“ – фальшиво изобразил на фортепиано собачий вальс, крутанулся в кресле, выглянул в окно, скривился, обозрел музыкальный центр и принялся рыться в дисках.

– Все эти штучки на столе ты сама сделала? – поинтересовался он. – Я и не знал, что ты скульптор. Талантливо, ей-ей! А чего у тебя канделябры на полу? О, „Дюран Дюран“! Можно поставлю – это глядению не помешает?

– Не помешает, – с усмешкой отозвалась Кира, задернула шторы и принялась зажигать свечи. Егор включил музыку и, похлопывая себя по бедру ладонью в такт „Careless memories“, с удивлением и даже с некоторой опаской наблюдал за ее действиями.

– А это зачем? – он вышел на середину комнаты. – Надеюсь, ты не собираешься принести меня в жертву?

– Так, самую малость. Михеев, не валяй дурака! Просто то, что я хочу тебе показать, видно только при свечах.

Он усмехнулся.

– Ну-ну… А может, ты и вправду практикуешь черную магию, а сама-то все скромничаешь, Дева Тьмы.

– Как смешно! Сам пошутил – сам посмеялся! – иронично отозвалась Кира и ушла с зажигалкой в столовую. Егор крикнул ей вслед:

– А где тут у вас курят?

– Везде.

Егор понимающе кивнул, вытащил сигарету и прикурил от ближайшей свечи, разглядывая содранные обои.

– Плохая примета так делать, – сказала Кира, появляясь в дверном проеме. – Ну что – готов смотреть?

– А это очень страшно?

– Это очень странно.

– Ну, давай, я готов, – Егор картинно вздохнул. Кира закрыла дверь, щелкнула выключателем, и по комнате растекся живой, прыгающий свете свечей. Михеев хмыкнул и взглянул на валяющиеся на полу тетради и черные профили.

– А это что…

– Не трогай! – жестко сказала Кира, и Егор, уже наклонившийся, резко выпрямился.

– Ладно, ладно. Так на что мне смотреть?

– Надо подождать несколько минут.

– Как скажешь, – Егор плюхнулся в кресло с сигаретой в зубах, вытащил из кармана сотовый, глянул на дисплей, положил телефон в нишу шкафа рядом с собой, и принялся вращаться в кресле, мрачно глядя в потолок. На шестом провороте Кира остановила кресло – так резко, что коллега едва не вытряхнулся из него.

– Смотри! – ее рука указала на стену, и взгляд Егора потянулся следом.

По стене неторопливо бродили взад-вперед серые тени, вот одна опустилась в тень кресла, а следом за ней и еще две, еще трое прошли к окну, мелькнули две детские тени, практически наложившись друг на друга, какая-то женщина закружилась посередине стены, закинув голову с распущенными длинными волосами, и слилась с остальными тенями. Появилась черная тень и печально убрела на другую стену, изломившись в углу, другая опустилась на корточки и начала монотонно раскачиваться из стороны в сторону, обхватив голову руками, еще одна встала неподалеку, прижимая черные ладони к несуществующему стеклу. Выплыл из ниоткуда массивный лопоухий пес с обрезанным хвостом и примостился на обычном „караульном“ месте, приоткрыв пасть, так что видны были тени здоровенных клыков. Егор огляделся – и везде, где только стены были открыты взору, видел мельтешение теней.

– Вот это да! – выдохнул он и приоткрыл рот. Сигарета, приклеившись, свисала с его нижней губы.

– Ты видишь их? – тихо спросила Кира.

– Елки, конечно! Я ж не слепой! Здорово, слушай…

Кира налетела на него, обхватила и затрясла радостно, звонко чмокнула в одну щеку, потом в другую.

– Слава богу, слава богу! Ты их видишь!.. Ах ты, Михеев, золотой ты мой! Ты их видишь! Ты понимаешь, что это значит?!

– Н-н-неа-а-а! – вибрирующим голосом отозвался встряхиваемый Егор.

– Это значит, что я не сумасшедшая! Но, – Кира внезапно отпустила его и ее руки, отвыкшие от жестикулирования, произвели в воздухе довольно неуклюжее короткое яростное мельтешение, – значит все остальное действительно соответствует истине.

– Да? – отозвался Егор, с любопытством наблюдая за тем, что творилось вокруг него. – Ладно, а в чем фишка?

– Фишка?

– Ну да. Где у вас спрятан проектор? Или чего там еще? Типа волшебного китайского фонаря, да? Не, ну слушай, ну классно сделано! Только не могу понять, как.

– Егор, ты еще не понял? Нет никакого проектора.

Михеев засмеялся и воткнул недокуренную сигарету в пепельницу.

– Ну да… Так говори, как ты это делаешь?

– А я ничего не делаю, – ответила Кира с жесткой усмешкой. – Ты думаешь, я бы стала беспокоиться о своей психике, если б знала, как чего происходит? Нет никакого волшебного фонаря, Егор. Это все – настоящее.

– Ладно, конечно же настоящее, – произнес он смиренно, встал и подошел к стене. Вытянул руку параллельно ей и тут же недоуменно обернулся.

– Э, а почему они по мне-то не проходят? Они ведь должны… – Егор вздрогнул и ошеломленно огляделся. – И ведь… Это как это?

– Сейчас эти тени никто не отбрасывает, – Кира взяла один из канделябров. – Это тени из прошлого. Тени тех, кто здесь ходил когда-либо.

Лицо Егора сделалось полуиспуганным-полужалобным, словно у человека, сию минуту узнавшего, что он тяжело болен.

– Это привидения?!

– А я не знаю, – простодушно ответила Кира. – Часть из них уж точно. Вон те, черные. Да ты не бойся, – приободрила она Михеева, когда тот шарахнулся прочь от стены, где в этот момент задумчиво проходила черная тень. – Они совершенно безобидные. Если б ты знал, сколько я уже всего видела, Егор! Хотя… иногда это не очень-то… лезть без спроса в чужие тайны… особенно если эти тайны дурно пахнут… даже в исполнении теней…

Егор, побледнев, покрутил головой по сторонам, пытаясь осмыслить то, что видит, после чего у него вырвалось нечто бессвязное, но очень громкое и состоящее преимущественно из неприличных слов. Кира покладисто кивнула.

– Вполне тебя понимаю.

– И ты тут живешь?! – вопросил он, трагически поведя вокруг себя руками. – Как ты… я бы спятил, если б жил в таком месте! Это ж… елки-палки! Слушай, а ты еще кому-нибудь это показывала?

– Нет, ты первый.

– Сомнительная честь… – пробормотал Егор, вглядываясь в серое мельтешение. Наклонил голову, чуть ли не ткнувшись носом в обои, но тут же, спохватившись, отдернул ее, будто испугавшись, что какая-нибудь из теней отхватит ему нос. Схватил себя за волосы на макушке и подергал их, словно проверяя, крепко ли они держатся. – Ну… хотя бы… тут все равно не разобрать ничего.

– Разобрать очень просто, правда, ты все равно никого из этих людей не знаешь. Есть способ… – Кира увлеченно взмахнула руками и пустилась в пространные объяснения и остановилась только тогда, когда заметила, что Михеев перестал ее слушать, глядя на скользящие по стене тени во все глаза. Раздраженная его невниманием, она резко свела вместе ладони, и Егор подпрыгнул, словно в него выстрелили.

– Впрочем, хочешь, я покажу тебе свою тень… сегодня, сейчас я должна быть тут со Стасом… правда не помню, в какой из дней, так что одно может наложиться на…

– Не надо! – резко воскликнул Егор. – Я… ты знаешь, я наверное, лучше пойду. Я и так… видел достаточно. А может… – он еще раз огляделся, и его лицо исказилось. – Ну скажи… это ведь, все-таки, какое-то устройство, да?!

– Может быть, это можно назвать устройством, но мне кажется, что к технике оно отношения не имеет, – успокаивающе проговорила Кира, наступая на него с канделябром в приподнятой руке. – Брось, не пугайся. Неужели тебе не любопытно?

– Любопытно… но я постараюсь как-нибудь это любопытство пережить… – Егор почти прижался к стене, не сводя с Киры глаз, и сейчас выражение его лица было очень близко к паническому, словно она приближалась к нему со здоровенным ножом в руке. – На сегодня мне…

– Да перестань ты трястись, Михеев! – сказала Кира не своим, жестким, презрительным голосом, и подошла к нему вплотную. – Я должна стать очень близко и просто…

Что-то брякнуло за окном, послышалось истошное кошачье мяуканье, шипенье, кто-то с размаху обрушился на железный подоконник и тотчас же исчез. Кира давным-давно привыкла к этим звукам, но Егор передернулся и уставился в зашторенное окно широко открытыми глазами, в которых мягко колыхались отсветы горящих совсем рядом свечей. Его нескладная угловатая тень легла на стену, и Кира ошеломленно раскрыла глаза, потому что тень эта вдруг знакомо покачнулась и поплыла вперед, оставляя своего хозяина в одиночестве.

– Ну у вас тут и… – начал было Егор, поворачиваясь к Кире, но тут же осекся, увидев выражение ее лица. – Куда ты…

Он повернул голову – тень, высокая, нескладная, с торчащими волосами, так напоминавшая его собственную, уже величественно подплывала к середине стены. Егор протянул руку, словно хотел изловить беглянку, потом уставился на стену, дернулся вперед, назад, замахал рукой, но ничего похожего на тень так и не появилось на обоях.

– Ты жил здесь, Михеев? – холодно спросила Кира, делая шаг в сторону и качнула канделябром в сторону тени, стремительно разраставшейся от пола до потолка. – Как это понимать?

– Жил?.. нет… просто… нет, здесь когда-то жил знакомый мой, Пашка, и я заходил к нему… раз, может два… а так…

По комнате прокатилась волна мрака, и Егор дернулся было к выходу из гостиной, но Кира внезапно заступила ему дорогу.

– Что такое, Егор? Чего ты испугался? – в ее голосе было злое веселье, но оно почти сразу же исчезло. – Брось, ты чего?! Самое страшное, что в тебе есть, это твое стремление советовать, но ведь по теням я не пойму, кому ты и чего советуешь.

– Да, – ответил он внезапно севшим голосом. – Но если и… Это была моя жизнь, и ты не имеешь права подсматривать. Я тебе запрещаю!

– Да ну? – Кира отвернулась, глядя на стену. Вместо одной тени там уже было целых три – женщины с растрепанными волосами и в короткой юбке, изгибавшейся на стене в танце, отчаянно вихляя бедрами, размахивая руками и постоянно спотыкаясь, причем ее движения удивительно подходили под музыку, звучавшую сейчас; полного мужчины, тоже танцующего – еще более нелепо, и тени самого Егора, сидящего в кресле и курящего. Казалось, он внимательно смотрит на танцующих, как и Егор реальный, застывший рядом с Кирой