Текст книги "Последнее предложение (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Савицкий, не в силах оторвать от нее глаз, судорожно пытался вспомнить общеизвестные способы изничтожения вампиров. Солнце – нереально, серебра нет, крест… она из эпохи Македонского и, скорее всего, защищаться от Иллайон христианским символом все равно, что развешивать перед слепым таблички «Проход воспрещен». В подтверждение его мыслей Рита рванула с шеи цепочку с золотым крестиком и ткнула им в сторону Иллайон. Цепочка вылетела из ее руки, бледная ладонь поймала крестик, и вампирша мягко поинтересовалась:

– Что это?

– Отойди от двери, сука! – вдруг завопила Рита и выстрелила девушке в голову, но та уже стояла возле косяка, и пуля ушла в доски.

– Глупая, – насмешливо сказала она. Рита больше стрелять не стала, но разразилась такими ругательствами, каких Роман еще и не слыхал. Голос ее стал пронзительным, визгливым – похоже, если на них Иллайон действовала завораживающе, то на Риту оказывала прямо противоположный эффект. Вампирша засмеялась и вновь прислонилась спиной к двери.

– Ветерок, – произнес шелковый голос, – все это ветерок. Одного, мне довольно одного… отдайте или возьму сама… а прочие могут идти… пока…

– А ну ее к черту, эту сучку! – вдруг вскипел Сергей. – Я открою, а вы отмахивайтесь… просто не подпускайте ее!..

Он метнулся к двери, замахиваясь секирой – неуклюжее, тягучее движение по сравнению с гибкой стремительностью Иллайон, которая сразу же оказалась у него за спиной. Роман тотчас направил острие в тонкую длинную шею, но оно угодило в пустоту, а вампирша, возникшая совсем рядом с его рукой, чуть наклонилась, и кончик ее языка игриво скользнул по долу меча, следом прилетел клинок Валерия, но там уже никого не было, и мечи лязгнули друг о друга. Где-то слева взвизгнула Рита, и в тот же момент дверь вдруг слетела с петель, снесенная мощным ударом, и в комнату одно за другим ввалились трое здоровенных человекообразных существ, раннее виденных Романом в свите Безяева, – с черной, блестящей, как резина, кожей, непропорционально огромными жабьими ртами и выпученными глазами. Иллайон отпустила Риту и метнулась под потолок, прижалась к нему всем телом неподалеку от деревянной люстры, словно огромная бабочка, и ее длинные золотистые волосы заколыхались в воздухе.

– А это что за хрень?! – успел вопросить Валерий, прянув назад. Сергей, которого этот вопрос, очевидно, совершенно не интересовал, развернувшись, на коротком размахе снес голову одному из прибывших, и в потолок ударил фонтан черной крови. Таранов отпихнул с дороги пьяно зашатавшееся тело, а двое оставшихся существ, которых смерть сородича совершенно не опечалила, проворно прыгнули вперед, не обращая на человека в дверном проеме никакого внимания. Один из них метнулся к Рите, протягивая шестипалые руки, но Савицкий, мгновенно оказавшись рядом, оттолкнул девушку в сторону двери, где ее изловил Сергей, и они исчезли в следующей комнате. Роман вогнал меч в гладко блестящий круглый живот чудовища, и сталь вошла легко, словно кожа обтягивала сгусток слизи. Чудище истошно заверещало, суматошно размахивая руками и распялив беззубую пасть, и в ту же секунду вторая дверь жалобно затрещала, поддаваясь под натиском. Нечаев, проскакивая мимо, походя отсек одну из машущих рук, забрызгав и себя, и Романа черной, дурно пахнущей жидкостью, и заорал:

– Да брось ты его!..

Роман выдернул меч с потоком черноты, и жаборотый повалился на спину, открывая его взору третье существо, которое стояло напротив, чуть присев, и из его непомерно расползшегося во все стороны рта на подставленные ладони вдруг вывалился черный, дрожащий, как желе, дымящийся шар размером с боулинговый. Вторая дверь рухнула, и Роман кинулся к свободному проему, из которого уже слышался шум драки. Черная рука взлетела в воздух и почти с баскетбольной сноровкой отправила подрагивающий шар ему вдогонку. Краем глаза он уловил это движение и прыгнул, одновременно пригибаясь, в ту же секунду Иллайон с жалобным возгласом сорвалась с потолка и скользнула следом – то ли нервы сдали у вампирши, то ли не выдержала вида ускользающей добычи. Влетев в комнату, Роман перекувыркнулся, позади, совсем рядом раздался громкий шлепок и пронзительный вопль. Сразу же вскочив на ноги, он порывисто оглянулся – Иллайон, дико крича, билась на полу, а по ее телу стремительно расползалась пузырящаяся черная жидкость, пожирая плоть и кости, и там, где еще недавно были длинные мраморно-белые ноги, теперь растекалось густое багровое месиво. На этот раз гибкая стремительность подвела вампиршу – подвела навсегда.

Роман отвернулся почти сразу же и ринулся в глубь комнаты. Таранов, дыша надсадно, со свистом, орудовал секирой, словно заправский викинг, яростно отбиваясь от наступавшей на него мраморной гидры, перемещавшейся на удивление проворно и лязгавшей, вернее, постукивавшей пятью пастями. Две отколотые головы уже валялись на полу. Валерий, выставив перед собой меч, медленно двигался по широкой дуге, примеряясь глазами к так же плавно двигавшемуся перед ним обнаженному мужчине непомерно героических пропорций, вооруженному короткой булавой. Роман успел заметить, что из головы мужчины торчат бесчисленные металлические острия, придавая ему сходство с его же булавой, а потом его взгляд метнулся к Рите, которая отчаянно дергала ручку запертой двери, а к ней неторопливо, с некоей самоуверенной ленцой топал еще один голый атлет, вдоль позвоночника которого топорщился кожистый гребень, как у игуаны, и, ухмыляясь, помахивал оружием, похожим на короткую косу.

Роман одним прыжком проскочил между дерущимися и, не тратя времени на благородное похлопывание по плечу, всадил клинок атлету в спину чуть левее кожистого гребня – до шеи было никак не достать даже в прыжке. Тот, издав какой-то квакающий звук, удивленно развернулся, одновременно подламываясь в коленях. Савицкий, выдернув оружие, отскочил в сторону и рубанул по шее, уже оказавшейся в пределах досягаемости, после чего сразу же отвернулся от бьющегося тела. Из покинутой комнаты через густую лужу, в которую превратилась Иллайон, брели, раскачиваясь, зощуковские дружинники со своим уже поднадоевшим «есть-есть-есть». Валерий и обладатель булавы исполняли некий сложный, довольно неуклюжий, рваный танец, размахивая своим оружием, причем Нечаев не столько наносил удары, сколько уворачивался, тяжело дыша, – атлет орудовал булавой довольно ловко. Роман кинулся к закрытой двери, оттолкнув Риту, судорожно цеплявшуюся за ручку, дернул сам, потом просунул лезвие меча между дверью и косяком, и в тот же момент Сергей с удивленным возгласом: «Да какого?..» – нырнул вниз, одновременно чуть отскочив, чтобы получить пространство для размаха, и рубанул статую по одной из толстых когтистых лап. Гидра издала громкий скрип, словно несмазанные ворота, и пьяно завалилась на отрубленную конечность. Ее шеи отчаянно мотнулись в безуспешной попытке удержать равновесие, и статуя с тяжелым стуком рухнула на пол. Сергей поспешно отколол еще две лапы, и гидра отчаянно завозилась, пытаясь встать и яростно стуча мраморными челюстями и единственной уцелевшей конечностью.

– Серега, дверь! – закричал Роман, отскакивая назад, и Таранов, увернувшись от пары нацелившихся на его ноги раззявленных пастей, кинулся к ним. Рита, наклонившись, свирепо выдернула оружие из еще подрагивающей руки умирающего атлета и прижалась к стене, глядя на подтекающую волну мертвецов, нетерпеливо толкавшихся в дверном проеме. Роман коротко глянул в сторону Нечаева – не нужна ли помощь? – но Валерий каким-то образом ухитрился найти лазейку в уверенной атаке противника и разрубить ему бедро, и теперь с хриплыми яростными вскриками оттеснял шипастого в угол веером тяжеловатых ударов, орудуя мечом так, словно это был молоток. Отвернувшись, Савицкий шагнул навстречу идущим, которых от двери и людей теперь отделяли лишь несколько метров, и из первых покачивающихся рядов к нему тотчас с готовностью протянули руки с лохмами оползающей кожи, и на Романа густо и тяжело пахнуло гниющим мясом.

– …есть-есть…

«Не люди, – в который раз мысленно сказал он себе. – Не люди…»

Битвой это никак нельзя было назвать – это было избиение, мертвецы не защищались, просто шли вперед один за другим, протягивая руки, напирали, пытаясь зажать в кольцо и прорваться к двери. Они не уклонялись, не отступали, не производили никаких хитрых телодвижений, и лезвие легко входило в дряблую, расползающуюся плоть, отсекая конечности и отрубая головы… но их было слишком много, и на месте одного почти сразу же появлялось трое. Пол перед ним был уже устлан изуродованными телами, хлюпала сгнившая кровь, но они все шли и шли… Натруженные мышцы рук страшно ныли, в затылке мягко постукивало. Дважды Роман споткнулся и чуть не упал, несколько раз зубы клацнули в опасной близости от него, холодная рука вцепилась в запястье, перехватив ее, он крутанулся, и мертвец улетел в сторону, с сырым чавканьем стукнувшись о стену, но Роман при этом потерял почти метр обороняемого пространства. Тут подоспел Валерий, перемазанный то ли своей, то ли чужой кровью, поймал на острие меча следующего желающего откушать, и позади тотчас закричала Рита:

– Сюда! Быстрей!

Роман сразу повернулся и кинулся было к дверному проему, в котором косо висела створка, но ему тут же пришлось вернуться и выдернуть из свалки Валерия, который яростно размахивал мечом и хрипло матерился, очевидно, решив в одиночку перерубить всех созданий Зощука до единого. Они выскочили на узенькую слепую площадку, где уже стояли Сергей и Рита. Вверх и вниз с площадки убегала знакомая винтовая лесенка, вверху брезжил дрожащий красноватый свет, внизу же царил полумрак, и быстро глянув туда, Роман увидел, что в этом полумраке плавно движутся несколько пар чьих-то больших горящих глаз.

– Наверх! – коротко сказал Сергей, уже поднимавшийся по ступенькам, тотчас снизу донесся мощный, густой рык – то ли львиный, то ли тигриный, убедив остальных, что вниз действительно лучше не ходить.

Хрупкая лесенка отчаянно дрожала под ногами бегущих, и Роману с каждой ступенькой казалось, что она вот-вот обрушится вниз вместе с ними. Рита перед ним неслась так стремительно, что ему было страшно, позади громко пыхтел Нечаев, ругавшийся последними словами, и то и дело звонко цеплялся мечом за перила. Сергея он не видел, только слышал стук его ботинок, а в какой-то момент сверху донесся истошный вопль, следом тяжелый удар, и мимо Романа пролетело что-то извивающееся со множеством когтей и зубов, едва не зацепив его руку, и кануло в темноте с мягким шлепком. На нижнем витке уже топали неугомонные зомби, раскачивая лестницу еще сильнее, и кто-то из них, более разумный, чем его сородичи, периодически увещевал глухим, замогильным голосом:

– Ну чего вы убегаете?.. Мы ничего не сделаем!.. Подождите нас, подождите! Мы только есть, есть…

Лесенка не изменилась только внешне, но протяженность ее стала гораздо больше, и они уже пробежали черт знает сколько витков, а конца ей все не было. Вокруг смыкалась круглая стена, словно ствол колодца, и в ней через каждые два метра горели вставленные в железные кольца факелы, страшно чадя. Было очень холодно, и изо рта вырывались густые клубы пара.

Лесенка сделала еще пару витков и вдруг закончилась широкой полукруглой площадкой, перед которой была большая дверь с тяжелой литой ручкой в виде львиной морды, и дверь эта была приглашающе приоткрыта, и в проем между створкой и косяком вытекал ровный яркий бледно-голубой свет. Сергей настороженно остановился перед дверью, Роман торопливо двинулся было к нему, но тут его левая рука, скользнувшая по перилам, задела что-то тонкое и упругое, похожее на натянутую нить. Сверху долетел едва слышный тонкий хныкающий звук, и он поспешно задрал голову, тотчас же оттолкнул Риту, так что она сунулась лицом в спину Таранову, и, чуть скользнув в сторону, взмахнул мечом навстречу стремительно летящей на него черной тени, топырящейся бесчисленными лапами. Под мечом громко чавкнуло, и на ступеньки тяжело рухнул черно-желтый паук, размером с взрослого мастифа, дергая конечностями и извергая из разрубленного брюха поток грязно-желтой жидкости. Валерий совершил гигантский прыжок, оказавшись почти десятком ступенек ниже, а Рита взвизгнула и, вцепившись в плечо Сергея, сделала такое движение, точно намеревалась забраться ему на голову, словно кошка на дерево. Внизу, в темноте глухо возмутились:

– Едят без нас?.. без нас?.. есть-есть…

– Ну, Ксюша!.. – зло сказал Роман и быстро отсек пауку верхнюю часть. Валерий поспешно скакнул обратно, вытащил зажигалку и, включив встроенный в нее фонарик, направил тонюсенький лиловый луч света на далекий потолок, оказавшийся плотно затянутым, словно чадрой, серебристыми паутинными нитями. Ближе к стене висел плотный кокон, из которого торчала бледная сморщенная человеческая рука.

– Я ей устрою «В мире животных»! – прошипел Валерий и погасил фонарик, потом осторожно переступил через подергивающиеся суставчатые лапы. Сергей, который, отстранив Риту, уже аккуратно приотворял дверь, вдруг отпустил створку и прижался к перилам, сжав в пальцах рукоять секиры. Тотчас до них долетел приближающийся странный морозный хруст, а следом за ним – громкий топот. Мимо приоткрытого дверного проема вдруг пронеслось нечто, похожее на ожившую груду снега с широко разинутой зубастой пастью и горящими круглыми глазами, обдав притаившихся на площадке волной холода, и исчезло. Секундой позже за снежным созданием пробежал отряд голоногих людей с круглыми щитами и ксифосами, азартно вопя, и тоже скрылся.

– Это еще… – начал было Валерий шепотом, но тут снова раздался топот ног, и отряд людей, на треть уменьшившийся пробежал в обратном направлении, и на этот раз в их криках не было никакого азарта. Следом с голодным рыканьем прохрустело уже три снежных чудища, переваливаясь и роняя на пол крупные белые хлопья, а за ними по пятам проплыло нечто, больше всего напоминающее большую грозовую тучу, в которой произошло короткое замыкание. Послышался удаляющийся вопль ужаса и звон оружия, громкий треск, яростное рычание, и все стихло. Роман ошарашенно переглянулся с остальными, и Валерий тотчас сказал:

– Не, я туда не пойду, лучше…

– … есть-есть!.. – нетерпеливо загомонили снизу, и Савицкий, перегнувшись через перила, увидел на предыдущем витке наступающих зомби. Тотчас же Таранов, не раздумывая больше, рванул дверь, и они, в том числе и Валерий, ввалились в яркоосвещенный широкий коридор. Роман развернулся и задвинул дверной засов, потом огляделся. Коридор был совершенно пуст, тянулся в обе стороны метров на десять и, изгибаясь, пропадал в неизвестности.

– Я проверю левый, – быстро шепнул Сергей, – ты, Валерка, правый, а вы стойте здесь, держите дверь.

Прежде, чем Роман успел возразить, Таранов исчез, а Валерий быстро и решительно двинулся в указанном направлении. Роман хрипло вздохнул, потом поспешно посмотрел на потолок, но там не было ничего кроме больших каплевидных, бледно-голубых ламп. Он взглянул на лужицы воды, оставшиеся на паркете от хлопьев со снежных чудищ, и пальцы Риты тотчас обхватили его запястье. Роман обнял девушку за плечи, прижал к себе, и она ткнулась лицом ему в грудь со слабым усталым возгласом.

– Тебя не поцарапали?

– Нет, – Рита подняла голову и испуганно улыбнулась, – но я все время ощущаю некий дискомфорт.

– Да уж… – Роман усмехнулся. – Мне, если честно, все это уже порядком надоело.

– Нам надо выбраться на улицу. Лучше на улице, чем тут…

– Выберемся.

– Мы ведь даже не знаем, где теперь этот дом! – возразила она. – Может, там снаружи…

– Там снаружи все в порядке! – отрезал Роман, и в дверь за его спиной вдруг мелко, вежливо постучали. Отпрыгнув, он повернулся с мечом наготове, как-то тоскливо подумав, что еще одна схватка, и рука у него попросту отвалится. Рита, держа в одной руке отнятую у атлета-ящерицы косу на короткой рукоятке, а в другой – пистолет, прилипла спиной к стене.

– Вы тааам? – протянул из-за двери голос – до жути знакомый голос, и Роману показалось, что он слышал его целую вечность назад. Снова постучали, потом голос утверждающе бормотнул: – Вы там… Откройте, а?.. Откройте мне… я знаю, что вы там… Я вас чую… Рита, вы там… и Рома… вы там, дааа…

– Шел бы ты, Вова, – глухо сказал Роман, не выдержав, – к чертовой матери вместе со всем своим гнильем! Сколько ж ты его наплодил?!

– Завидуешь?! Да-а… я гений, – с глупой самоуверенностью заявил Зощук. – Нас много, нас больше всех!.. Открой, а?.. есть хочу, есть… – в вязком голосе протекла голодная тоска, и Савицкий подумал, что вместе с человеческой внешностью юрист растерял и большую часть своего интеллекта. – Я хочу компенсации… Мне нужна женщина. Сладкая… сочная… виноватая… Отдайте ее, я уйду. Женщина!

– Ты ж женат, Вова, – с полуистеричным смешком сказала Рита.

– Нельзя есть жену, – рассудительно сказали из-за двери. – Во всяком случае, пока. Есть хочу, есть! Дайте женщину, дайте кого-нибудь!.. – в створку забарабанили.

– И не стыдно тебе? – Роман огляделся – не видать ни Сергея, ни Валерия. – Ты ж писатель!

– Я писатель, – подтвердили из-за двери, после чего раздался удар – судя по звуку, Зощук стукнулся о створку лбом. – Не издают, говорят – интересно, а не издают. Никого из нас не издают. Ивалди тоже никто не издавал. А Юрку, козла, между прочим, издавали! Два раза! Такую чушь издавали!.. Он был извращенец! Хочу, чтоб меня издавали. И есть хочу, есть!.. – Владимир помолчал, потом добавил:

– Хочу на берег… Пойдем на берег… все пойдем на берег. Буду есть там. Устал, сильно устал… Дадите женщину, а?

– Проваливай!

Тут из правой части коридора стремительно выскочил Валерий, и Роман метнулся в его сторону, решив, что за Нечаевым погоня, но тот почти сразу остановился, тяжело дыша, и сказал:

– Там тупик. Просто тупик, ни одной комнаты. А Серега…

– Валерий Петрович!.. – обрадованно прогундосили из-за двери. – Как представитель… закона… впустите, хочу есть!..

– А-а, явился, сука! – устало отреагировал Валерий и отвернулся. – Пошли, нам в любом случае туда, – он махнул рукой в ту сторону, куда ушел Таранов, и в дверь яростно заколотили – теперь уже несколько пар рук. В щель потянуло гнилью, и Нечаев сплюнул.

– Как они мне надоели! Кажется, я насквозь пропах этой тухлятиной!

Они быстро зашагали по коридору, стараясь ступать бесшумно, и даже сквозь подошвы ботинок Роман чувствовал холод пола. Коридор сделал поворот, потом еще один и закончился очередным дверным проемом. Двустворчатая резная дверь была распахнута настежь, и когда они приблизились к ней, в коридор вышел Таранов, выглядевший слегка растерянно. Голос его, впрочем, оказался спокойным.

– Никого нет… практически. И выхода тоже.

– Как?! – возопил Валерий и проскочил внутрь. Роман, пропустив Риту, которая сразу же тихо ахнула, шагнул следом и оказался в большом круглом помещении, единственной узнаваемой вещью в котором была огромная хрустальная люстра, заливавшая, впрочем, комнату не привычным ярко-желтым светом, а небесно-голубым. Под потолком неподвижно висели десятки весело-разноцветных воздушных шаров со свисающими хвостиками ниток, посреди комнаты расположился большой продолговатый бассейн, наполненный гладко-темной, словно в омуте, водой. Окон не было ни одного, стены и пол выложены большими янтарными плитами, которые, казалось, светились изнутри, и едва Роман вошел в комнату, как сразу же понял, что имел в виду Сергей, сказав, что здесь практически никого нет. Помещение выглядело так, словно совсем недавно в нем бушевала яростная схватка. Всюду валялись куски разодранных и обугленных трупов – человеческих, зощуковских зомби, животных и птиц, и янтарные плиты были залиты подсыхающими темными лужицами. Неподалеку от двери Роман увидел еще одну вампиршу, ощерившую в оскале тонкие клыки, – одежда с нее была сорвана, а тело страшно изрублено – видно нашелся еще кто-то более проворный, чем токмановская подружка. Рядом с ней лежал труп уже знакомого жаборотого создания, чей живот был разворочен, и клочья внутренностей и черной кожи висели, словно мокрые тряпицы, а его раскинутые ноги придавила медвежья туша, в которой зияла прожженная округлая дыра. Бородатый старец в синих одеяниях, выгнувшийся так, что его тело касалось пола лишь пятками и затылком. Несколько вдребезги разбитых статуй, мраморная рука, сжимающая здоровенный мраморный молот. Еще один дохлый паук, десятки раздавленных крыс, усыпавших пространство между трупами, словно меховые комочки. Передняя часть странного рогатого животного с ярко-рыжей шерстью. Пара конусообразных невысоких кучек, похожих на мокрый пепел. Труп одного из пробежавших недавно мимо них голоногих воинов с перекушенным затылком. Везде, везде, куда ни глянь. Возможно, именно тут и сцепились друг с другом все призванные литераторами демоны… и у Романа на мгновение мелькнула слабая надежда, что в доме больше никого, кроме бубнящего за дверью Владимира и его приятелей, не осталось… но конечно же нет. Хоть и много было в комнате убитых, он слишком хорошо помнил, сколько их стояло тогда в холле, сколько статуй было в тронном зале, сколько глоток испускали вопли со всех этажей особняка. Лишь часть… всего лишь часть.

– Хорошо, что мы припоздали, – хрипло сказал Роман, и Сергей согласно кивнул. Валерий, тем временем, уже со страшной руганью бегал по комнате и простукивал стены, ища скрытый выход. Рита медленно отошла в сторону от двери, где небольшое пространство пола было совершенно чистым, и села прямо на плиты, съехав спиной по стене и со звяканьем уронив свое неудобное оружие. Подняла голову и уставилась на многоцветье воздушных шаров.

– Что же теперь нам делать? – спросила она, ни к кому, собственно, не обращаясь, и ее голос эхом прокатился по комнате. Сергей обернулся на дверь, потом взглянул на Романа, который, наклонившись, подобрал валявшийся меч, взвесил его на ладони и покачал головой – слишком тяжелый для девичьей руки.

– Отсюда только один выход – обратно через лестницу. Прорубаться сквозь покойников?

– Их слишком много, – мрачно ответил Роман. – Откроем дверь – они нас попросту сметут. Патроны у тебя еще есть?

– Два.

– Нет выхода! – со злым отчаяньем сказал Валерий, подходя к ним. – Нигде ничего. Все! А стены слишком толстые.

Роман, отвернувшись, побрел по комнате, разглядывая лежащих и почти волоча меч следом за собой. Потом обернулся и задумчиво произнес:

– Здесь нет ни одной из тех снежных тварей. А мужики, которые мимо нас пробежали, помните? – здесь только один такой. Куда же девались остальные?

– Возможно, их попросту сожрали! Посмотри, какие тут… – Валерий махнул на трупы и не договорил.

– Может, их существа могут проходить сквозь стены? – предположил Таранов. Роман покачал головой.

– Вряд ли. Во-первых, нам тогда давно бы уже пришел каюк. А во-вторых, чего ж тогда зощуковские зомби жалобно стучат в дверь?

Таранов пожал плечами и посмотрел на потолок. Валерий наклонился и подобрал длинный посох с навершием из густо-красного кристалла, зажатого четырьмя золотистыми крапанами, тут же ойкнул, и посох звонко стукнул о плиты.

– Черт! Током бьется!

– Охранное заклятие наверное, – с усталой насмешкой сказал Роман. – Типа сигнализации. Безяев бы тебе подразъяснил, будь он здесь.

– Никого из них я здесь не вижу, – отозвался Валерий, оглядываясь. – А жаль. Одной Вики маловато…

– И-и-и!..

Все трое резко повернулись в ту сторону, где сидела Рита, но девушка уже была на ногах, стоя метрах в трех от стены и судорожно сжимая в руке нож. Неподалеку от нее отчаянно трепыхался обрубленный стебель, разбрызгивая вокруг ядовито-зеленый сок, а рядом большой красивый ярко-фиолетовый цветок затухающе подергивал лепестками, словно щупальцами. Стебель тянулся из темно-коричневой луковицы, мерно пульсировавшей за трупом жаборотого создания, и в этой пульсации чудилась ярость хищника, от которого ускользнула добыча. Рита метнулась к ним и, накрепко вцепившись в руку Романа, жалобно протянула:

– Здесь хоть что-нибудь не кусается?! Видали – подкрался, гад!

– Всем смотреть под ноги! – тут же заявил Сергей, хотя уже мог бы этого и не говорить. – Ох, коли доведется мне изловить Шайдак – не представляю, что с ней сделаю!

– А я представляю! – буркнул Нечаев. – Причем очень красочно… Делать-то чего теперь?

– Поскольку пока ничего не ясно, предлагаю совместить размышления с отдыхом, – Роман прислушался к отдаленным ударам в дверь, потом огляделся и потянул Риту туда, где не было ничьих останков, плотоядных растений и прочего – совершенно пустое пространство. – Не знаю, как вы, а лично я… – он махнул рукой и опустился на мерцающие янтарным плиты, к счастью, оказавшиеся довольно теплыми. Рита, спрятав нож, уселась рядом, привалилась к его плечу, глубоко вздохнув, и Роман тотчас сунул руки в карманы, чтобы она не увидела, как дрожат его пальцы. Таранов присел неподалеку, разглядывая свою секиру и водя большим пальцем по лезвиям, а Валерий содрал с себя рубашку, оторвал от нее клок и принялся стирать кровь с разодранного плеча.

– Черт, совсем загубил, только выбросить осталось… – недовольно пробормотал Сергей, положил свое оружие и начал растирать запястья. Роман тоже снял рубашку и попытался было помассировать ноющую правую руку, но Рита тотчас оттолкнула его ладонь.

– Дай, я. Я специалист!

– Я помню, – отозвался Савицкий, улыбнувшись, и чуть прикрыл веки. – Валерка, кто тебя? Надеюсь, не зомби?

– Мужик булавой зацепил, – раздраженно ответил Нечаев и скривился. – Елки, как рука болит – кошмар! Сколько раз кино смотрел – там так бодро все машут мечами направо и налево, причем долго, а потом спокойно занимаются другими делами – и все при этом, как огурчики! Вранье это все, вот что я вам скажу! И даже не в том дело, что я никогда раньше…

– Перестань – напугаешь мне девушку! – перебил его Роман чуть насмешливо. – Пусть Рита думает, что мы несгибаемые!

– Ох, несгибаемые вы мои! – Рита покачала головой, разминая ему плечо, потом широко раскрыла глаза. – А тот мужик, с которым ты, Валерка, дрался… и другой… по-моему, это персонажи Семыкина. Вы видели, какие они… точь в точь, как Денис тогда говорил… У одного из них, – она огляделась и понизила голос, точно боялась, что трупы могут ее подслушать, – весь член был шипами утыкан!

Они переглянулись, после чего дружно расхохотались, и Валерий, мотая головой, с трудом проговорил:

– Ох!.. кто куда глядел, а…

– Я машинально посмотрела! – возопила Рита, потом тоже рассмеялась и уткнулась лицом Роману в плечо. Он легко шлепнул ее по затылку, потом сказал:

– На самом деле сейчас неважно, кто чей. Важно, что если в них что-нибудь воткнуть, они умирают. Не знаю насчет демонов Альбины, но прочие… Те же вампирши умирают совсем, как… – он осекся, сообразив, что чуть не сказал «как мы». – Что если, пока мы здесь, они там перебьют друг друга?

– Хорошо бы, – сказал Нечаев с видом человека, который даже близко не подпускает такой версии. Роман пожал плечами, вытащил смятую пачку сигарет и закурил, и Сергей тотчас же заметил:

– Не курил бы ты. А ну как через пять минут придется опять… Спечешься.

Роман неопределенно махнул рукой, потом протянул ему пачку, и Таранов, в противовес своему совету, тотчас закурил сам, прижавшись к стене затылком, потом покосился на него и спросил:

– Ты как?

Савицкий сразу же понял, о чем именно его спросили, – в голосе Сергея было легкое, почти незаметное сочувствие человека, которому уже не раз приходилось кого-то отправлять на тот свет, и такая же легкая настороженность. Роман, глядя перед собой и чувствуя на плече ладошки Риты, чуть замедлившие движения и, казалось, прислушивавшиеся вместе с ней, ответил:

– Да вроде нормально. Да, настолько нормально, что даже странно. Они… они не люди для меня – наверное, поэтому мне наплевать.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес Сергей, потом взглянул на Нечаева и фыркнул. – Да чего ж ты по сухому трешь – водой хоть смочи.

– Ах, да… – Валерий оглянулся на бассейн и направился к нему, и Роман тотчас крикнул вдогонку.

– Только убедись, что там не кислота!

– Шутник!.. – буркнул Валерий.

– А я не шучу. Здесь теперь ничего нельзя знать наверняка.

– Вам бы, кстати, холодный компресс не помешал, – заметила Рита, отбрасывая на спину спутанные волосы, и Роман внимательно посмотрел на нее, встретив легкую ласковую улыбку. А хорошо держится вздорная кошка! Только отчего такая мучительная задумчивость в сине-зеленом под веками?.. Пытаешься понять, как все закончить? Я не знаю, Рита. Я ничего теперь не знаю. Может, и стоило их всех перебить, как советовал Таранов. Твои персонажи оказались дураками, Рита, дураками!.. Все персонажи должны были закончить книгу… но закончили так глупо, что у нее теперь вовсе нет конца. Один сплошной ад…

В голове у Романа вдруг мелькнула стремительная мысль – а ведь не все персонажи! Рита тоже… а ведь она ничего не писала. Денис не дает ей ничего сделать. Когда-то она написала ту глупую книжку, которая… но ведь это теперь совсем не ее книжка. Лозинский сжигает ее мысли лишь из собственной прихоти? Или на то есть какие-то более серьезные причины? Что если весь этот кошмар все же имеет какие-то законы, какие-то грани? Они всегда были соавторами… Денис начал книгу, она ее переписала, он ее изменил вместе с реальностью…Что если Рита могла бы дать кошмару законченность – законченность окончательную? И правильную.

Но нет, Денис не позволит. Все горит в ее руках… бумага, строчки, перо… а она, в конце концов, может остаться без пальцев! Нет, должно быть какое-то другое решение.

– Ром, ты чего? – прозвучал рядом с его ухом встревоженный голос Риты, и он покачал головой, потом спросил у Таранова:

– Ты хоть примерно представляешь, где мы находимся?

– Я даже не знаю, на третьем ли мы этаже, – ответствовал тот, перетягивая запястье оторванным рукавом рубашки. – Такое ощущение, что дом растянулся во все стороны, – Сергей повернул голову и остро глянул на него. – Меня беспокоит город. Что, если все это уже и там?

Роман, не ответив, затушил сигарету о плиту, потом посмотрел на Нечаева, который, примостившись на узком бортике бассейна, смывал с плеча подсохшую кровь. Его губы шевелились, и до Романа долетали обрывки ругательств. Голос Валерия был ровным, даже чуть нудноватым – казалось, Нечаев читает невидимой аудитории лекцию по неформальной лексике. Валерий наклонился чуть ниже и плеснул водой себе в лицо. Роман вздохнул. Окунуться что ли, пока есть возможность? Он был с ног до головы забрызган прокисшей кровью и наверняка благоухал как те же зомби – удивительно, что Рита выдерживает…