Текст книги "Последнее предложение (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Я не находила в его квартире никаких женских свитеров. Но в ванне определенно что-то жгли. Если это так… зачем ему избавляться от него, если он…

– Возможно, он все-таки надеялся, что выживет, – Роман пожал плечами. – Ведь до конца книги было так далеко… Закончил главу, все спрятал, обставился, будто ограбление… и только потом, наверное, хотел вызвать «скорую», а сил уже не хватило. Хватило лишь на то, чтобы кричать… Соседи слышали, но никто не отреагировал.

– Это ведь была не первая книга, – Рита прижала ладонь к губам. – Он… получается он… то и дело… а потом об этом…

– Возможно. Тем более, что, судя по твоему рассказу, убивать он начал очень давно… Ты говорила, Денис часто уезжал. Уж не за этим ли? Если бы он все проделывал в Аркудинске, это было бы слишком рискованно для него.

Рита сникла, тщательно разглаживая на коленях свой цветочный халатик.

– Господи, почему он родился? – шепнула она. – Зачем мы оба родились?

– Зачем ты все это принесла? – Роман кивнул на флакончики, после чего театрально болезненно поморщился, решив, что внимание девушки нужно спешно переключить на что-нибудь другое. Ему нужно было думать, но когда думаешь и утешаешь одновременно, получаются не думы, а черт знает что! А когда она так сникала, не утешать ее было невозможно. «Раскис я что-то, – раздраженно подумал Савицкий. – Жить, возможно, всего ничего осталось, нужны активные бесстрастные действия, а меня постоянно сносит на сентиментальности! Может, сказать ей, чтоб катилась в другую комнату? Не могу я на нее смотреть постоянно!»

– Ах, да! – спохватилась Рита. – Ты ложись… сейчас я сделаю так, что станет лучше… ложись на живот, как лежал… – она осторожно, но настойчиво потянула его за плечи, и Роман покорно снова уткнулся лицом в подушку.

– А ты там ничего не натворишь, пока я не смотрю?

– Не бойся, это не больно.

Он хмыкнул. Рита позади чем-то зашуршала, и Романа окутала приятная, чуть дурманящая смесь ароматов сандала, можжевельника, корицы, мелиссы и чего-то еще. Мягкие ладони легли ему на спину и принялись умело растирать, прокатывая по телу волны расслабляющего тепла, и эти волны смывали прочь и боль, и усталость, и нервное напряжение последних дней – и даже скорбь чуть-чуть отступила в сторонку. Иногда эти ладони исчезали, и кожи касались лишь кончики Ритиных пальцев, пробегая от поясницы к затылку и обратно – щекочуще-игривые прикосновения, оказавшиеся необыкновенно приятными, а потом вновь возвращались ладони, и за ними тянулось ароматное тепло, и Роману начало чудиться, что он растворяется в этих щекочуще-оглаживающих прикосновениях. Он блаженно улыбнулся в подушку, потом повернул голову и взглянул на Риту, сейчас выглядевшую необыкновенно сосредоточенной, словно хирург, проводящий сложную операцию.

– Так о чем твоя книга, Рита?

– Об одном человеке, – чуть недовольно сказала она, не отрываясь от процедуры, плеснула на ладонь из широкогорлого флакончика, и Романа с головой накрыла гераневая волна. – В детстве он сжег заживо своих школьных недругов в старом доме, но перед этим в этом же доме нашел письма, о которых я тебе уже рассказывала. Никто его не заподозрил, он вырос, стал военным инженером, потом потерял работу, много чего перепробовал, а потом пошел в киллеры

– Какая резкая переквалификация! – заметил Роман, и Рита ущипнула его.

– Не перебивай, раз спросил! Ну, так вот, с этой профессией ему тоже не повезло, неважным оказался киллером – то его кинут, то задание не выполнит, то все принимаются за ним гоняться. И вот однажды его все-таки догнали, подстрелили, он уже, вроде как, умирает и оказывается в том самом сожженном доме, но теперь этот дом наполнен призраками людей, которые, так или иначе, погибли из-за тех писем. Письма он, кстати, сохранил. И эти призраки предложили ему работу – убить тех людей, которые написали доносы, а если они уже мертвы, то убить одного из их ближайших родственников.

– Кровожадные, однако, призраки! А чего ж они сами не отомстили?

– Они не могли, потому что… Ну, не могли и все! Они сами заключили сделку с кое-кем из темной стороны, что если дадут ему по одной жизни каждый, то он освободит их от заточения в этом городе, и призраки отправятся, куда им вздумается.

– И каков же был гонорар? – спросил Савицкий, старательно убирая насмешку из своего голоса.

– Они пообещали ему жизнь. Он, видишь ли, дико боялся смерти. Призраки пообещали, что он еще проживет столько лет, сколько прожили они все вместе, когда были людьми. Еще пообещали ему, разумеется, достаток и выполнение одного любого желания, но все это, конечно, по окончании работы. И он согласился.

– Что ж, его можно понять. И, значит твой веселый парень с моей фамилией, вернее, изначально с фамилией Спирин вооружился, разыскал требуемых жертв и принялся тщательно выполнять заказ?

– Да. Только призраки поставили условие – убийства не должны быть похожи одно на другое. Обязательно разные орудия, разные способы.

– Зачем?

– Ну… так интересней.

– Чудно просто!

– Не перебивай! – Рита легко шлепнула его по спине, но тотчас же виновато погладила ушибленное место. – В общем, он их постепенно находит, а жертвы, все как на подбор, оказываются редкими сволочами, и вскоре он втягивается и даже начинает ощущать себя неким праведным мстителем за несправедливо погубленные жизни. Но тут возникает проблема…

– И ее зовут Рита, – безошибочно предположил Роман, щурясь от удовольствия. – И она, конечно же, родственница одного из покойных доносчиков.

– Да. К тому же, она замужем за родственником другого покойного доносчика – крупным бизнесменом, проворачивающим различные темные делишки… в общем, местным мафиозием.

– Это Гельцер-то мафиози?! – не удержался Роман и получил еще один шлепок. – Все, не буду больше.

– В общем, между киллером и женой мафиози вспыхивает, как говорится, страстный амор, и в течение повествования они периодически любят друг друга в различных частях города, а мафиози его вычисляет и оскорбленно за ним гоняется… вернее, гоняется его воинство. Один раз киллера даже серьезно ранили…

– Поэтому ты так боялась, что я познакомлюсь с Гельцером?

– Да, – едва слышно ответила Рита, не прекращая массировать его спину. – Он уже вел себя так странно… ни с того, ни с сего… а когда ты вмешался, я сразу же почувствовала… Я не ожидала, что он начнет таскаться за мной на причал, иначе придумала бы что-нибудь другое… Мне ведь обязательно надо было… быть рядом… В общем, – ее голос снова зазвучал бодро и звонко, – в общем, заказ он уже почти выполнил, осталась только девушка, и главный герой пытается сделать выбор – ему и награды хочется, и девушку тоже… В конце концов он убивает ее, но не намеренно, а случайно – в тот момент, когда уже решил отказаться от награды. Приходят отмщенные призраки, и тут оказывается, что это вовсе и не призраки, за которых он мстил, а некто с темной стороны – ну, считай, демончик, который таким образом развлекался. Киллер в шоке и в моральных терзаниях, а этот демон благодарит его за увеселение и множество душ, и в награду дает ему огромные богатства и бессмертие. А потом спрашивает, каково будет его единственное желание?

– И чего же он пожелал?

Несколько минут Рита молча водила ладонями по его спине, потом с легким непонятным холодком ответила:

– Он пожелал смерти.

– Какая печальная история, – подытожил Роман, потом чуть приподнялся, глядя на нее суженными глазами. – Как он ее убил?

– Застрелил, – Рита надавила ему на плечи, заставляя опуститься обратно. – Ложись! Тебе уже следовало понять, что ты никак не будешь причастен к моей смерти… да и пистолета здесь нет. Просто… – она криво улыбнулась, – во мне вдруг образуется огнестрельное ранение. Вряд ли Денис шутит – он доведет действие до конца.

– Господи, ну зачем ты себя туда вставила, а?!

– Возможно, это как символ моего прошлого, от которого я хотела избавиться. Риты Горчаковой больше нет – есть снова Рита Лозинская. Пусть Рита Горчакова умрет.

Роман выругался про себя, потом, чуть приподнявшись, сгреб подушку себе под грудь и потянулся за сигаретами.

– А этот псевдоним – Ивалди. Откуда он?

– Из одной энциклопедии мифологии. Денису понравилось имя.

– Просто понравилось – и все?

– Ну да.

Роман засмеялся и чуть не уронил сигарету. Рита с запоздалой заботливостью спросила:

– Может ты хочешь есть? Я чего-нибудь приготовлю.

– Нет, может быть, потом… А про что была его книга?

– Точно не скажу, но главный герой Дениса не был склонен ни к аморам, ни к сентиментальности, ни к душевным терзаниям. Его никто не нанимал, он убивал самостоятельно, опять же, используя фамилии из писем. Он ненавидел этот город и его жителей, и, помимо мести, ставил над Аркудинском нечто вроде эксперимента – хотел исследовать предел равнодушия и боязливости его жителей. Убивал, как правило, в людных местах и очень часто, с риском для себя, часто оставлял жертву еще живой там, где ее обязательно кто-то мог видеть, но жертва умирала, не дождавшись помощи. Если кто и останавливался возле нее, то лишь чтобы обобрать. Кому-то, опять же не с небес, понравилось, что он вытворяет, и герою начали помогать, наделили кое-какими сверхъестественными силами. В конце концов, город вместе с ним провалился в преисподнюю, где им, якобы, было самое место, а главный герой превратился в демона.

– Чушь какая! – с чувством отреагировал Савицкий. – Вот, почему он взбесился. Ты испортила его книгу. Ты изменила сюжет, ты все смягчила, и ты сама написала все убийства. Он умер ради этой книги, а ты все испортила, поэтому теперь он переносит твой сюжет в реальность. Не знаю, как ему это удается, но это так. Твой брат…

– Мне кажется, это не просто мой брат… это…

– Это книга? – с кривой усмешкой спросил Савицкий, повернув голову, и движение ее ладоней замедлилось. – Помесь Дениса Лозинского с его собственной недописанной книгой?

– Может быть… это сюжет книги… развитие действия… – Рита болезненно поморщилась, и ее ладони остановились совсем. – Елки, называй, как хочешь! Это…

– Это все вместе, я так понимаю твои гримасы? Но почему он был таким разным каждый раз? Спирин видел его младенцем. А я его видел, когда…

– Ну, я думаю, это просто. Сюжет развивается, – глухо произнесла Рита. – Действие нарастает, набирает обороты. Он становится старше. То, что приходило к тебе, становится старше с каждым эпизодом, с каждой… главой. А я всегда опаздывала, я не видела его… увидела, когда он пришел ко мне лично… чтобы предупредить… Господи, Ромка, как же мне страшно! И все эти люди…

Роман сел и, дымя сигаретой, пробормотал:

– Спокойствие, только спокойствие, как говорил любитель плюшек и варенья… Значит трижды он приходил просто так… никого не забирал. Судя по тому, что ты рассказала, он практически не соблюдает твоего сюжета, а лишь приводит живых прототипов в практически полное соответствие с мертвыми в приблизительно указанное время. Никакого оружия не появляется… Но почему Толька? В книге его не было, и до… он Дениса так и не увидел, в отличие от Валерки, который с ним даже дрался.

– Я думаю, Толя погиб случайно, – тихо произнесла Рита. – Денис, возможно, вовсе не собирался убивать именно его… может, вообще никого убивать не собирался.

– Насколько я успел узнать, кроме него в том чертовом ресторане погибло еще двое людей!

– В книге был эпизод… взорвали небольшой ресторанчик, принадлежавший Гельцеру, но никого из главных героев в нем не было. Три человека погибли. Может, именно этот эпизод Денис и использовал.

– Ох, использовал бы я самого Дениса по назначению, не предусмотренному природой… Рита, все началось, как только ты закончила книгу?

– Да.

– А все убитые… по книге они были знакомы друг с другом?

– Нет, они никогда не встречались.

– И главный герой убивал их по очереди, верно?

Она кивнула, глядя на него непонимающе.

– Не убивал, скажем, не меньше двух человек за одну минуту?

– Нет, никогда. За один день – было такое – и не раз, но не за минуту.

– Значит, он соблюдает имена и фамилии, потом… способ убийства, если можно так сказать, возраст, приблизительное время и очередность… Если не считать меня и Спирина, он всегда соблюдал очередность, – задумчиво произнес Савицкий. – Какой веселый мальчик! И этот туман… ты видела тот черный туман, как нити или щупальца, Рита? Нити повествования, сюжетные связи, видите ли! Нет, ну какой юморной парень! Ой, вы такой смешной, сказал маньяк, заглядывая в свою распотрошенную жертву… – Рита широко раскрыла глаза, явно не зная, ужасаться ей или смеяться. – Дитя мое, сделай-ка для меня три вещи.

– Какие? – поинтересовалась Рита, вытирая руки о полотенце.

– Принеси мне какой-нибудь работающий телефон, водички со льдом и дай недельный отгул своему гарнизону. Если можно, телефон в первую очередь.

– Это опасно, – негромко заметила она, вставая.

– Что, лед и телефон в вашем замке охраняется чудовищами?

– Не дури!

– Ладно, – Роман воткнул сигарету в пепельницу. – Придется рискнуть. Эти люди могут погибнуть – ты же понимаешь? Одно дело, если б речь шла о каких-то нехороших дядьках, типа дружины Гельцера, тогда бога ради – за это ты им и платишь. Но в данном случае они все равно ничего не сделают, Денис получит для своей книжки еще больше трупов, а я этого не хочу.

Рита молча соскользнула с кровати, задумчиво огляделась, подошла к трюмо, пошарила среди груды косметики и вернулась с сотовым и зарядкой. Воткнула вилку в розетку возле кровати, подключила телефон и протянула Роману. Тот взял его и вдруг сообразил, что номер мобильника Нечаева был записан в его сотовом, а сотовый вместе с пиджаком безвозвратно канули в загородном имении покойного Гельцера. Наизусть же он телефона не знал. Позвонить на свой собственный сотовый да попросить кого-нибудь из гельцеровской охраны, чтоб посмотрели в телефонной книжке? Роман хмыкнул, потом окликнул выходящую из комнаты Риту.

– Погоди, ты ведь знаешь домашний своей подружки, Майи?

– Конечно, – она обернулась. – Ты хочешь найти Валеру?

Савицкий кивнул.

– Посмотри в телефоне. Там есть его номер. На «М».

Он защелкал кнопками, просмотрел несколько номеров и удивленно приподнял брови.

– Майя муж, правильно? Ну я понимаю, откуда рабочий… Но его сотовый у тебя откуда?

– Он сам мне дал, – безмятежно ответила Рита. – Мы как-то обедали вместе, давно, Майя выходила, ну он и дал мне свой номер – сказал, на всякий случай, если что там… помощь потребуется…

Роман вздернул брови еще выше.

– Помощь? Так-так… Нечаев что же – клеился к тебе?

– Слегка… А почему тебя это так изумляет? – чуть сварливо отозвалась Рита. – Я не урод. А Валера – отнюдь не самый примерный муж на этой планете! Впрочем, это их с Майей дела… к тому же сейчас это совершенно не важно.

Она дернула плечом и вышла, а вместо нее в спальню просунулась мрачная морда Гая, о котором Роман уже успел подзабыть, и угрожающе зарокотала.

– Эй, сюда нельзя! – поспешно сказал Роман, и Ритин удаляющийся голос насмешливо прокричал из коридора:

– Не бойся, он тебе ничего не сделает!

– А что входит в понятие «ничего»? – пробормотал Роман и лег, закинув руки за голову и наблюдая, как здоровенный мускулистый пес прохаживается по комнате, то и дело недобро на него поглядывая. Гай заглянул в ванную, шумно чихнул, задумчиво поскреб болтающееся ухо задней лапой, после чего прошествовал к кровати, вспрыгнул на нее, отчего кровать громко вздохнула, обнюхал оставленные на одеяле флакончики, посмотрел на Романа и снова зарокотал, и тот невольно вздрогнул, глядя на находящуюся в опасной близости жутковатую складчатую морду и чуть приоткрывшуюся огромную пасть.

– Приятель, я предпочитаю женщин, – сообщил он бульдогу.

– Агрх! – презрительно сказал Гай, с размаху повалился на кровать, отчего Романа слегка подбросило на матрасе, умостил лобастую голову на передних лапах и громко засопел в подушку. Роман мысленно сказал возможно несуществующему, что это просто свинство, после чего снова закурил и вызвал номер Нечаева. Трубку долго не снимали, потом в ней что-то щелкнуло, раздался грохот, будто рядом с телефоном кого-то уронили, и усталый голос Валерия сказал:

– Слушаю.

– Рад за тебя.

Нечаев издал изумленно-злой возглас: «Ромка, ты что ль?!» – после чего начал столь затейливо и изобретательно материться, что Роман поморщился и отодвинул трубку от уха, глядя на вздуваемые ветром шторы. Голос Валерия громко жужжал в трубке, словно разъяренный шмель. Роман стряхнул пепел, покосился на Гая и Гай в ответ тут же покосился на него и дернул кончиком хвоста.

– Отдохни, – сказал он наконец, снова прижимая сотовый к уху. – Чего ты разорался? Я не вовремя? Или на машине деталей не хватает?

– … какой машине?!.. ничего не знаю!..

– Майя тебе не говорила? В общем, машина твоя на автостоянке – той, на Рядном спуске, сходи и забери, а то…

– … весь город обшарил – ни тебя, ни Горчаковой… всю ночь!.. на острове говорят – нету ее, уехала, тебя в глаза никто не видел… нигде нет… думал, тварь эта до тебя… Ты где был?!

– Нас тут слегка украли.

– Поясни! – потребовал Валерий, и теперь в трубке явственно послышался шум улицы. – Только кратко – у меня денег мало.

Роман в двух словах рассказал, что случилось, опустив некоторые откровения Гельцера, и Нечаев изумленно закричал, перекрывая лязг едущего трамвая.

– Ничего не понимаю! Что за бред?! С чего ему… откуда он это взял?!

– Сам не знаю. Но он говорил про список – открытым текстом, пойми! Ему было известно о нем даже до того, как умерла Крицкая! Я о списке никому не говорил, Рита тоже. Остаешься ты. Это ты где-то прокололся. Может, читать кому давал?

– Да нет же! – рявкнул Валерий. – Я ж тебе говорил… я только по одной фамилии…

Нечаев вдруг осекся, потом уже другим, неожиданно спокойным голосом сказал:

– Погоди, я сейчас городской поищу, перезвоню. А ты вообще где?

– В Аркудинске.

– Исчерпывающая информация, – буркнул Валерий и отключился. Роман докурил сигарету, глядя в потолок и прислушиваясь к тишине в глубине дома. То и дело он поглядывал на бульдога, который, казалось, безмятежно спал, но едва Роман сел на кровати, Гай открыл один глаз и зарычал.

– Мне что теперь – и двигаться нельзя?! – раздраженно спросил Савицкий, и пес нарочито медленно зевнул, показав набор великолепных острейших клыков, после чего перевернулся на бок и снова закрыл глаза. В этот момент сотовый запиликал, и Гай, недовольно поморщившись, отодвинулся подальше. Роман схватил трубку и спросил:

– Ну что?

– Нет, это ты мне скажи, что? – потребовал Нечаев, и теперь в его голосе была странная безжизненность, и слова он выговаривал как-то медленно. – Что происходит? Как мы и думали?! Ты узнал что-нибудь у Горчаковой?

Роман снова закурил и объяснил Валерию, что происходит, стараясь в минимум слов вложить максимум информации, что удавалось непросто, ибо информации было слишком много. Тот слушал, не перебивая, а под конец рассказа ошарашено сказал:

– Иди ты!..

– Нет уж! – мрачно ответил Роман. – Находился уже, спасибо. Соображения есть?

– Соображения!.. То есть, ты хочешь сказать, что все это происходит потому, что девчонка дописала книжку этого психа?

– Не только дописала, но и переписала.

– Так этот парень… призрак книжки, что ли? Не сам Лозинский?

– Я не знаю. Думаю, это все вместе.

– И Ритка тоже там? Предпоследняя?

– Да.

– Ну, бабы!.. – Роман снова отодвинул трубку от уха, рассеянно мурлыча себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, и вернул телефон на место, как только из него начала доноситься хотя бы относительно литературная речь.

– Может, по существу что-нибудь скажешь? Или думаешь, что удастся разделаться с этой тварью, страшно обругав ее со всех сторон?!

– Погоди, так книгу-то ты прочитал? – жадно спросил Нечаев.

– Я ж тебе сказал – нет еще. Технические проблемы. Как прочту – сразу позво…

– Так ты у нее, не так ли? Слушай, а Майи там нет случайно?

– Нет – и слава богу! Еще ее мне здесь не хватало!

– Если вдруг появится – сразу позвони мне – ясно?!

– Ладно… Слушай, ты ведь говорил, что нашел всех людей из списка, да? Их охраняют – хоть кого-нибудь? Что-нибудь вообще происходит?

– А как же! – Валерий усмехнулся. – Я вот, например, дела свои Панову передаю. Час назад заявление написал. По семейным обстоятельствам. С Писменским москвичи возятся, и вся эта возня страшным образом засекречена, вполне возможно, что его уже и забрали. Крицкая в розыске, поскольку в ее квартире обнаружена убитая старуха. Назаревская умерла от пищевого отравления. Спирин и Шмаев погибли в результате несчастного случая. Убийства Аберман, Дзевановской, Лещука и Маринчака расследуются и друг с другом совершенно не связаны. Насчет «Морского дворца» мне ничего не известно. О бизнесмене пока не слышно. Никто никого не охраняет, поскольку никак нельзя сохранить от несчастного случая и разнообразных непредвиденных обстоятельств. А никакого списка не было, понял, Рома? Никакого списка никогда не было.

– Не наше дело, – пробормотал Роман.

– Что ты сказал?

– Ты не боишься вот так открытым текстом?

– Мне, если честно, все равно… Да я домой зашел.

– Ладно, может, оно и к лучшему. Вдруг еще бы кто-нибудь стал частью этой дурацкой истории? Извини, что так с твоей работой вышло.

– Щас заплачу от умиления! – огрызнулся Валерий. – Да пошли они все!.. Но я ведь не часть истории, а? Моей фамилии ведь нет в этой книжке?

– Рита говорит, что нет. Но ведь я ее еще не читал.

– Вот черт! – упавшим голосом сказал Нечаев. – Ладно… звякнешь потом. Призраки призраками, а у меня еще дел по горло… Только…по поводу оставшихся… У тебя есть какие-то соображения?

– Да. Только сам я эти соображения осуществить никак не могу… ты же понимаешь – сам видел, что происходит, если я кого-то из них встречаю. Но… это может быть опасно и для тебя.

– Не беспокойся – тебе не придется меня уламывать, как я в свое время делал это в отношении тебя, – слегка надменно произнес Валерий. – К тому же, тебе больше просить некого. Если кого-то левого на это направить, так, глядишь, и он угодит в эту развеселую историю. Нет, нельзя. Так что?

– Нужно попытаться вывезти их из города. Действие происходит исключительно в Аркудинске, так что, может, власть этой твари распространяется только на его территорию. И в первую очередь город должна покинуть Шайдак – она следующая, и жить ей осталось всего ничего. Уже ясно, что охранять кого-то у него дома бессмысленно. Только обязательно сообщай мне, где вы – по этому номеру.

– А ты?

– Уеду в противоположную сторону. Не сможет же он разорваться. Все мои встречи с ними связаны цепью определенных событий… но это пока мы в одном городе. А если мы будем за сотни километров друг от друга, встретиться нам будет весьма сложно.

– Он хитрый, – зло сказал Нечаев. – Что если он опять позвонит тебе и мной прикинется? Что, если на самом деле время для него не имеет значения? Убийство Шайдак может произойти не сегодня вечером, а через год? Что тогда? Всю жизнь будем бегать?

– Может быть, – Роман осторожно ощупал кровоподтек на груди и недовольно скривился. – Предложи что-нибудь другое.

Валерий помолчал, после чего почти весело спросил:

– А что, если я тебя убью, а? Нет главного героя – нет книги.

– Ну, так можешь сам оказаться главным героем. Помнишь, что он говорил? К тому же, не рассчитывай, что если соберешься такое осуществить, я буду смирненько сидеть на стульчике. Я, видишь ли, умирать не намерен. После всего, что произошло, я особенно не намерен умирать.

– Ты обалдел?! – возопил Валерий. – Я же шучу!.. За кого ты меня принимаешь?!

– Я тоже шучу. Перестань орать – у меня от тебя мигрень. Кстати, есть еще соображение. По книге всех убивают по одному, в порядке очереди. Жертвы не знают друг друга. Они никогда не встречались. А что, если они встретятся? Что, если это здорово испортит все его планы – весь его собственный сюжет?

– Это слишком опасно, – отрезал Нечаев. – Он может просто взять и убить всех одним махом. Он может плюнуть на книгу…

– А что, если нет? Ведь он сам – книга. Не только то, что когда-то было человеком. Он закончен… Он написан. Кто их убьет? Нет убийцы. Нет главного героя. Он не будет видеть их смерть, а это неправильно. Если они окажутся одни – никого посторонних вокруг и тебя в том числе?

– Ну… я не знаю… – растерянно пробормотал Валерий. – Мне надо подумать… А Рита? Она ведь тоже должна быть… с остальными… персонажами?

– Она не только персонаж, но и автор. Не думаю, что ее можно к ним подпускать.

– Ты это говоришь из логических соображений или по каким-то другим причинам? – слегка ехидно осведомился Валерий. – К тому же, не забывай, что ты и для нее опасен.

– Я знаю, – негромко ответил он.

– Все, что ты описал, чертовски напоминает уничтожение мины за городом из соображений безопасности населения, – рядом с трубкой что-то стукнуло. – Паскудство это, Рома, знаешь ли.

– Сам знаю! – зло сказал Роман. – Да, паскудство! Я не могу требовать от тебя такого. Не могу даже просить. Ты просил соображения – я их высказал. Кто знает – может, самым правильным будет вообще ничего не делать? Но если они встретятся…

– Так нельзя! – громко воскликнула рядом с ним незаметно вошедшая Рита. – Вы не представляете себе последствий! Может стать намного хуже!

– Может! – он яростно взглянул на нее, стоявшую возле кровати со стаканом и прозрачным кувшином, в котором среди воды кувыркались шарики льда. – А может и лучше! Что делать? Ждать? Авось он передумает?! Ну, предложи что-нибудь, Рита! Это ведь твоя книга! Ты не можешь ее уничтожить, не можешь переписать… но ты ведь можешь дать какой-то совет?! Мне покончить с собой?! Или пойти их всех поубивать, чтобы, по крайней мере, обошлось без лишних жертв?! – ее лицо дернулось, и Рита недобро сощурилась, пряча под ресницами злое, холодно-зеленое пламя. – Ну, что ты молчишь, писатель?! Доигрались в страшилки?!

– Ну, вот теперь и у тебя истерика, – чуть смущенно произнес в трубке позабытый Валерий. – В общем, я понял, давай.

– Ладно. И учти, Валера, если вдруг я тебе позвоню и попрошу о встрече или приехать на остров… можешь послать меня туда, куда ты обычно всех посылаешь, потому что это буду не я.

– Хорошо, – к его удивлению, в голосе Нечаева проскользнули легкие нотки огорчения. – Ну, пока.

Роман бросил телефон на кровать и откинулся на подушку, заложив руки за голову и игнорируя Гая, который, сидя на кровати, угрожающе рычал, вздернув верхнюю губу. Он чувствовал себя до отвращения беспомощным. Взваливать всю ответственность на чужие плечи, а самому либо ударяться в бега возможно на всю жизнь, либо покорно ждать своей участи?..

– Твоя вода, – Рита с грохотом поставила графин и стакан на тумбочку, не взглянув на Романа, после чего сгребла с тумбочки сигареты, открыла балконную дверь и вышла на улицу. Гай тяжело спрыгнул с кровати и процокал когтями следом за хозяйкой. Савицкий выругался, налил себе ледяной воды и одним махом осушил стакан, потом через оконное стекло сердито посмотрел на девушку. Рита стояла, облокотившись на перила, и поднявшийся ветер развевал ее волосы, играл полами длинного халата, то и дело подбрасывая их вверх, словно диковинные расписанные цветами крылья, отчего казалось, что она вот-вот сорвется с балкона и улетит куда-то безвозвратно. Охваченный непонятным страхом, Роман соскочил с кровати и вышел на балкон, где был встречен зловещим рычанием бульдога, улегшегося у ног хозяйки. Не обращая на него внимания, Роман облокотился на перила, глядя вниз, на сад, по которому ветер катил зеленые волны, и в облаке брызг над искусственным водопадом переливалась маленькая радуга. Вдалеке было видно белое пятно черемухового парка, левее ослепительно сияли купола Успенского собора, а по озеру деловито сновали катера, лодки и лодчонки. Позднее утро, обычное рабочее утро для большинства аркудинцев. Любопытно, будет ли у него еще когда-нибудь обычное рабочее утро?.. Э, нет, господа, это уже совсем скверно – с такими мыслями впору пойти и застрелиться!

Он стоял и смотрел на город – с балкона открывался отличный вид на Аркудинск – пожалуй, единственное достоинство этого дома. Смотрел на причалы и купола церквей, на густые липы, высоченные мрачноватые ели и стройные березы, из-за которых выглядывали безликие девятиэтажки и старые классические здания, а бревенчатых пряничных домиков было не видно вовсе. Солнце сияло в бесчисленных окнах, и за каждым из этих окон шла чья-то жизнь – настоящая, никем не придуманная и не написанная. Жизнь – не книга, Денис или кто ты там, никак не книга. Жизнь все равно сделает по-своему, и рано или поздно ты не сможешь всего предусмотреть – она слишком взбалмошна, слишком неожиданна. Сюжет книги можно продумать, но продумать настоящую жизнь практически невозможно. А город – это просто город. Не молодой и не старый, не большой и не маленький. Обычный город, каких тысячи, и самые обычные живут в нем люди. Обычные для своего времени – времени, когда бояться и осторожничать только на пользу… хоть это и отнюдь не всегда правильно. Аркудинск доверху наполнен тайнами – большими и маленькими, но разве зачарован он некоей злой силой? Есть только одно – если живешь в нем с самого рождения, то связан с ним накрепко, и ты такая же часть его, как и он – часть тебя. Но какой его частью стал Лозинский, злобное безумное существо, которое любило пугать и везде видело лишь равнодушие?

Он не смотрел на молчащую Риту, но ощущал ее присутствие больше, чем если бы обнимал ее. Ощущал ее страх, злость, непонятную тоску и почти детскую обиду. Полы развевающегося халата то и дело задевали его, ветер доносил легкий запах цветочного мыла и чистой кожи, но в то же время стоящий рядом человек казался каким-то нереальным – вроде бы здесь, а протянешь руку – и никого там не окажется, только ветер, бывший сегодня таким теплым… Как это странно – вначале хочешь, чтобы этот человек никогда не существовал, а потом вдруг неожиданно осознаешь, что можешь простить ему что угодно – даже то, что по его невольной вине можешь перестать существовать сам.

– Это было так странно… – вдруг негромко произнесла Рита, не поворачивая головы. – Проводить столько времени с человеком… думая, что ему угрожает опасность… еще когда я ничего не знала, когда только менялась фамилия в книге… я думала, может это какой-то знак… что ты в опасности… Катаешься с ним с утра до вечера, надеясь, что удастся защитить в случае чего… и в то же время желая самолично его утопить! Когда я тебя увидела в первый раз – еще тогда, на реке, ты мне представлялся совсем другим… может быть, даже, похожим на какого-то благородного и романтичного героя из банальных женских романов… тьфу!.. Но ты оказался таким кошмарным! В первый день на причале, когда ты подошел к катеру, я подумала – какой симпатичный парень, а этот шрам на щеке только добавляет ему шарма. А потом, – Рита невесело усмехнулась, – потом ты заговорил.