Текст книги "Последнее предложение (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

– Я вас предупредил, – Роман отвернулся от нее. – Валька!

Сидевший на краю причала замызганный подросток, который курил, задумчиво плевал в воду и наблюдал за уплывающими плевками, повернул голову:

– Че?!

– Отдай швартовы.

Валька плюнул еще раз, напоследок, окурок птичкой спорхнул с его пальцев и плюхнулся в воду. Он встал, прихрамывая и зевая, подошел к кнехту, отвязал оба троса и поочередно бросил их Савицкому, после чего, ухватившись за перила, оттолкнул катер ногами, и Роман погрозил ему кулаком, затем убрал с борта мягкие кранцы, смахивавшие на кукурузные початки, и вернулся на свое место.

– А разве нельзя, чтобы эти штуки висели? – тут же деловито спросила Рита, и Роман чуть поморщился, надевая очки и запуская двигатель.

– Можно, но это будет значить, что я бескультурный водитель.

– Понятно.

Роман хмыкнул, слегка подавая катер назад, потом чуть развернулся влево и отошел от причала на малом ходу. Катер развернулся еще чуть-чуть, неторопливо обогнул небольшой мысик, разминулся со встречной подходящей моторкой, с которой Роману зычно прокричали утреннее приветствие, прибавил ходу и понесся вдоль берега, полосуя сине-зеленую воду и высоко взметывая шлейф сияющих под солнцем брызг. Краем глаза Роман уловил движение позади и рявкнул:

– Я же сказал не шляться на ходу!

– Вы слишком быстро едете! – взвизгнула Рита, плюхаясь обратно на диванчик.

– Вы сказали оставить озера напоследок. Так к чему мне тут плавать задумчиво?

– Вы слишком близко к берегу! А вдруг мы на что-то налетим?!

– Здесь глубокий участок, а левее – наоборот мелко… Перестаньте орать, или я поверну назад!

– Ладно, – неожиданно покладисто сказали сзади, и наступила долгая тишина. Катер миновал остров, где среди ивняка и берез темнели крыши нелепого замка. На причале, возле которого покачивались два катерка, сидел здоровенный пес и задумчиво чесал задней лапой ухо. Рядом с ним стояла невысокая женская фигурка и смотрела на берег. «Верно, это и есть горчаковская вдова», – подумал Роман, с любопытством глянув в ее сторону, но разобрать черты лица с такого расстояния было невозможно. Сзади по-прежнему послушно молчали, и он отвернулся, глядя в ветровое стекло и чувствуя, как его затылок трогает бесплотная осторожная ладошка чужого взгляда.

Катер вошел в русло Шаи и сбавил ход. По обеим сторонам потянулись ели – высокие, задумчивые, за ними изредка просвечивали одноэтажные домишки. Вскоре они исчезли вовсе, мелькнула белизна Матвеевского монастыря, и теперь остались только ели.

Прошло около часа. Катер уже еле полз, согласно получено инструкции, река сделала два поворота, остались позади пансионат «Сказочный», уже довольно шумный в это время, несколько расположившихся на берегах компаний, а сзади так и стояла тишина, и вскоре Роману начало казаться, что он едет один. Он подумал, что, возможно, пассажирка заснула, и обернулся.

Рита не спала. Она сидела на диванчике, чуть развернувшись и скользя по правому берегу взглядом, но в этом взгляде не было ни любопытства, ни восхищения. Ее глаза были широко раскрыты, и их до краев наполняло что-то надрывное, растерянно-испуганное и в то же время настороженное, как будто в любую секунду из леса могло с хрустом выломиться чудовище. Губы чуть подрагивали, лицо застыло и теперь казалось старше, пальцы крепко прижимали к груди сумочку. От надменно-насмешливой очаровательности не осталось и следа – на диванчике сидела испуганная, несчастная женщина, похожая на погашенную лампу.

Он успел увидеть достаточно, хотя Рита почувствовала его взгляд почти сразу же, и в тот же момент порыв ветра встрепал ее пшеничные волосы, и лицо скрылось за ними. Она раздраженно отбросила их на спину, и лицо вновь показалось – безмятежное, уверенное, слегка ироничное. Губы расползлись в легкой, чуть кошачьей улыбке, и из сине-зеленого под ресницами будто поманили зазывно пальчиком.

– Вы меня разглядываете, синьор водитель? Я вам, все-таки, нравлюсь, а? Внешне, во всяком случае?

– Нисколько, – Роман отвернулся, закуривая. – Просто думал, что вы уснули.

– И хотели ласково разбудить ударом весла? – Рита потянулась, заложив руки за голову – не без умысла. Мимо промчался очередной катер, с него что-то неразборчиво крикнули, щелкнул фотоаппарат, и Рита раздраженно обернулась.

– Вроде бы мы уже далеко отошли от города, а здесь так шумно – то и дело кто-нибудь носится!

– Выше по течению будет потише. Или скоро будет поворот, а после него можно уйти в Березянку. Там дальше целый лабиринт речушек, можно долго кататься – правда не по всем, большинство слишком мелки и закоряжены. Но все же, чтобы и их все пройти на такой грустной скорости, не один день уйдет.

– А там большое движение?

– Нет. Там сложно ходить.

– Но вы пройдете?

– Пройду, – недовольно ответил Роман, глядя сквозь дым прищуренными глазами. – Ну, чего решаете?

– Второй вариант.

– Вы еще не замерзли?

– Нет пока, – Рита улыбнулась, обнимая себя руками. – Вы, все-таки, обо мне беспокоитесь?

– Нет. Но если вы умрете от переохлаждения, то меня уволят.

* * *

Прошло несколько часов, и все это время Рита сидела тихо, как мышка, лишь изредка что-нибудь говоря – не столько Роману, сколько самой себе – тихим задумчивым голосом. Савицкий не разбирал слов, да и не пытался, и головы больше не повернул ни разу – он почти забыл о сидящей позади девушке, и если его мысли и возвращались к ней, то лишь по двум причинам.

Где же он, все-таки, мог видеть ее лицо раньше?

Интересно, ноги у нее под брюками ничего или так себе?

Катер медленно рассекал темно-зеленую воду, держась середины русла, которое становилось все уже и уже, приглушенно бормотал движок, почти не нарушая лесных звуков. Вокруг был густой березняк, спускавшийся почти к самой воде – легкий, светлый, пронизанный птичьим щебетом, и от отражений густых березовых шевелюр вода казалась еще зеленее. Левый берег выступал крохотными пушистыми травяными мысиками, и возле них плавали листья-блюдца кувшинок, и оттуда доносилось сочное поквакивание, и когда катер проходил мимо, с листа то и дело взметывалось зеленое тельце, и в воде раздавался всплеск. Дикие утки, ворошившие клювами в воде, едва-едва завидев катер, снимались и торопливо летели прочь, хлопая крыльями. Однажды среди травы мелькнула острая лисья морда с настороженными ушами, стрельнула глазами в сторону катера и тотчас исчезла.

– Что это? – наконец-то спросили сзади, и Роман чуть обернулся, взглянув на Ритину руку, указывавшую на торчащие из воды потемневшие от времени сваи, мимо которых они проплывали.

– Остатки старой плотины, – он посмотрел на часы и сунул в рот очередную сигарету. – Еще полкилометра, и я разворачиваюсь. Дальше по этому участку мы не пройдем, так что…

– Но там же самая красота! – огорчилась Рита и осторожно перебралась к другому борту.

– Ничем не могу помочь. Если пойдем дальше, то рискуем застрять или налететь на что-нибудь. Радуйтесь – в середине лета мы и до этих мест бы не дошли. Вернемся и пойдем в следующую речку…

– Но я хочу дальше!

– Нужно было тогда заказывать надувную лодку с моторчиком! – раздраженно отозвался Роман. – На ней бы вы далеко уехали.

– А если я закажу такую, вы поведете?

– Нет.

– Я заплачу, сколько скажете.

– Я же сказал, нет!

Рита недовольно тряхнула головой, звякнула ручкой сумочки и решительно сказала:

– Тогда причальте к берегу! Я хоть так погуляю, посмотрю.

– Возле берега слишком мелко. Можно сесть…

– Так выберите место, где можно и не сесть! – вскипела Рита. – Не мне вас учить! Я хочу сойти на берег – и точка!

– Ну, для того, чтоб вы сошли на берег, мне вовсе не обязательно причаливать.

– Намекаете, чтобы я добиралась своим ходом? Не выйдет! – она помолчала, видя, что Роман не собирается останавливаться. – Если причалите, я дам пятьдесят долларов сверху. Лично вам! Прямо сейчас! Я же говорила, что за катер вы можете не беспокоиться!

– Деньги вперед, – отозвался Савицкий, задумчиво оглядывавший береговую линию, и затылком сразу же почувствовал ее презрительную улыбку.

– А мне можно к вам подойти? Вы же запретили ходить по…

– Сейчас можно, только идите осторожно и постарайтесь не раскачивать катер.

– Вы так говорите, будто я центнер вешу!

– Не знаю, я вас не взвешивал.

Сзади что-то зло прошипели, потом Рита осторожно перебралась на нос и, аккуратно подобрав подол плаща, села на сиденье рядом с Романом, обдав его терпким, чуть сладковатым ароматом духов. Щелкнула замком сумочки и протянула ему сложенную вдвое купюру.

– Настоящие, можете не беспокоиться.

– Это вам следует беспокоиться, – заметил он, осторожно разворачивая катер и продолжая внимательно смотреть на берег. – Как же вы там будете гулять? Лес давно никто не пылесосил и асфальта там нет.

– Ой, как смешно! – буркнула Рита, потом ее глаза чуть округлились, глядя, как катер с выключенным двигателем неторопливо, но уверенно скользит носом к берегу между двумя травяными мысиками прямо к березам. – Что вы делаете?! Я думала, вы должны мерить глубину и все такое. Мы же сейчас…

Нос катера мягко ткнулся в берег, и она ойкнула, зажимая рот ладонью. В тот же момент с кормы что-то тяжело булькнуло в воду. Рита повернула голову и с изумлением увидела, что кресло рядом с ней пусто. Она вскочила, испуганно глядя назад, но тут же что-то метнулось мимо нее, и Рита плюхнулась обратно в кресло. Катер чуть качнулся, она услышала легкий всплеск, ее взгляд прыгнул обратно к берегу, и, к своему изумлению, Рита увидела, что Савицкий уже там и деловито привязывает трос к стволу березы.

– А… а что это сейчас упало?

– Якорь, – ответил он с легким недоумением, потом посмотрел на ее лицо, с которого еще не сошел испуг, и фыркнул – не без удовольствия. – А вы думали, это я спрыгнул и уже весело гребу в сторону Аркудинска? Ну-ну.

Сине-зеленая рапира яростного взгляда ткнула его в переносицу, после чего Рита вспорхнула с кресла, подхватила свой пакет, стоявший возле диванчика, и исчезла в каюте. Роман пожал плечами и посмотрел в сторону леса, потом прошел несколько метров вперед и остановился, рассеянно разглядывая небольшую полянку, сплошь желтую от одуванчиков.

– Вы не поможете мне сойти? – через какое-то время сердито спросили его с катера.

– Нет, – ответил он, не обернувшись и продолжая смотреть на одуванчики, улыбаясь уголком рта. Сзади чертыхнулись, потом раздался легкий всплеск и снова приглушенная ругань – на этот раз более затейливая. Роман чуть приподнял брови – он не ожидал, что капризная золотоволосая кукла знает такие выражения. Интересно, чья же она игрушка? Своим умом ей таких денег взять неоткуда.

Рита с нарочитым шумом прошагала мимо него, зло отпихивая березовые ветви со своего пути и с силой впечатывая подошвы в молодую траву. Она пересекла полянку и остановилась, глядя на Романа уже почти с ненавистью, которая его от души позабавила. Плащ, серебристый костюм и сапожки со шпильками исчезли – на ней был светлый джинсовый костюм, черный свитер и кроссовки. Из прежней экипировки осталась лишь сумочка и золото в ушах и на пальцах. Волосы она закрутила на затылке и теперь казалась совсем девчонкой – хорошенькой, избалованной и неумной. Кроссовки, как и низ брючин, были мокрыми.

– Какого черта вы не надели это сразу? – удивленно спросил Роман. – К чему был весь этот выпендреж?! Вы же с самого начала не на городское фланирование собирались – так ехали бы так, удобней бы было. Или обязательно нужно было иметь представительский вид? Для конторы, что ли?

– А если для вас? – осведомилась Рита с задумчивостью палача, выбирающего особо затейливое орудие пытки, и Роман хмыкнул.

– Тащитесь по водителям катеров?

– Безумно. Так что ловите момент!

– Воздержусь, – он отвернулся и неторопливо направился в сторону катера. Его возмущенно окликнули:

– Вы куда?!

– Приглядеть за катером – куда же еще?

– А кто будет приглядывать за мной? Я же говорила, что вы будете должны меня сопро…

– Я вам ничего не обещал, – спокойно ответил Роман, облюбовал себе местечко на берегу, сбросил куртку и опустился на нее. – Я водитель, а не нянька. Хотите гулять – на здоровье, хоть обгуляйтесь, только не советую отходить далеко. Заблудиться тут сложно даже вам, но здесь водятся медведи, и им все равно – есть у вас деньги или нет.

– Нет здесь никаких медведей, – ее голос чуть дрогнул, и она переступила с ноги на ногу, хрустнув сухой веткой, – в прозрачном лесном воздухе звук прозвучал громко, словно пистолетный выстрел.

– Есть. Раньше их в окрестностях нашего города знаете сколько водилось?! Потому и озеро так называется – Аркудово. Аркуда – в старину так называли медведя. Сейчас их, конечно, намного меньше, но они есть, и с осени на них начинается охота. Спросите у кого угодно в городе. К тому же, в лесу довольно часто водятся и люди, а эти будут похуже медведей.

– Тогда вы тем более должны пойти со мной! – заявила Рита. – Вы ведь сами себе противоречите. Если со мной что-нибудь случится, то вас…

– Это что-то с вами случится вне катера, поэтому я тут не при чем, – сказал Роман, лениво созерцая противоположный берег. – Вы мне сказали причалить – я причалил. На этом мои активные действия закончены.

Позади него долго, задумчиво молчали, после чего девушка неожиданно сказала:

– Но вы не можете оставаться тут один.

– Это еще почему? – Роман обернулся. Рита смотрела на него со странным выражением, сдвинув брови и плотно сжав губы, отчего ее лицо казалось маленьким и далеким. Она выглядела так, словно решала необычайно трудную задачу. Савицкий поймал себя на мысли, что ее слова прозвучали так, будто приглядывать следует как раз за ним, словно он некое беспомощное существо, которое ни в коем случае нельзя оставлять в одиночестве. Потом в ее глазах мелькнуло раздражение и непонимание – казалось, она мысленно спрашивает себя – полно, да тот ли это человек?! – а губы, в противоречие с глазами, расцвели холодной ироничной улыбкой. – А-а, вы боитесь, что я улучу момент и удеру вместе с катером и вашими тряпками? Не беспокойтесь, я вас дождусь. Посижу тут, на солнышке.

– Странно, что вас до сих пор никто не убил, – сердито заметила она, наклонилась и сорвала одуванчик. – Ладно, я недолго.

Роман недоуменно пожал плечами, глядя, как она идет среди берез, помахивая одуванчиком, потом отвел глаза от светло-голубого пятна, уплывавшего все дальше и дальше, и снова принялся смотреть на реку, жалея, что не прихватил с собой удочку. В это время как раз идут плотва и язь, а окунь здесь промышляет постоянно – и окунь не мелкий, в детстве они здесь и килограммовых вытягивали. Странно было сидеть здесь и смотреть вокруг – ничего не изменилось, как будто он был здесь только вчера, и даже их личное место подхода к берегу все так же надежно, несмотря на то, что Березянка, все же, слегка обмелела. На самом деле Роман был совсем не против этой высадки – даже рад этому, сейчас он отдыхал и наслаждался знакомой тишиной и знакомыми окрестностями, просто вздорной кукле знать об этом было совершенно необязательно. Разогревшееся весеннее солнце щедро проливало на него лучи, и он довольно щурился под ними, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. В воде изредка всплескивала рыба, и Роман каждый раз удрученно качал головой.

Прошло около получаса. Выкурив очередную сигарету, он зевнул, думая о том, что будь земля потеплее, можно было бы прилечь и поспать пару часиков, и вдруг вскочил, настороженно и выжидающе глядя в сторону леса – туда, откуда прилетел далекий приглушенный вскрик, больше похожий на вздох. От сонливости в его глазах не осталось и следа, рваный взгляд прыгал от дерева к дереву, но Роман не торопился срываться с места. Он знал, что вскрик ему не померещился – знал это так же хорошо, как и то, на что способны избалованные и глупые девчонки, чтобы выставить кого-нибудь на посмешище в собственных глазах.

Крик повторился – уже громче, и на этот раз Роман разобрал в нем собственное имя и, ругнувшись, кинулся в лес, бросив куртку на берегу.

Отыскать нужное направление было совсем несложно – среди берез все еще витал терпковатый запах ее духов, казавшийся здесь совершенно нелепым. Невидимый след наискосок уходил от берега в глубь леса. Услышав новый вопль, в котором испуга было уже меньше, а ошеломления – больше, Роман проломился сквозь заросли молодого березняка, огляделся и крикнул:

– Рита! Завопите еще раз!

– Я тут! – неожиданно сказали где-то рядом и словно из-под земли. В голосе было смущение и раздражение. Роман повернул влево, пробежал несколько метров и остановился перед округлым провалом в земле, по краям которого торчали обломанные ветви. Глубоко вздохнув, он заглянул внутрь – со дна глубокой ямы на него с виноватой злостью смотрела Рита, взъерошенная и перепачканная землей. На ее скуле пламенела длинная царапина, в волосах застряли листья и сухие веточки.

– Ничего не сломали? – спросил он, присаживаясь на корточки на краю ямы, и Рита яростно сверкнула глазами, словно рассвирепевшая кошка, угодившая в западню.

– Почему вы спрашиваете с таким сожалением?! Достаньте меня отсюда!

– Как вас угораздило?

– Вам процесс интересен?! Я уронила сумочку. Ручка порвалась… Я хотела ее достать веткой и сорвалась! Это волчья яма, да? Да вытащите же вы меня! Так и будете глазеть?! – она изо всех сил подпрыгнула, но край ямы был безнадежно высоко. Роман задумчиво оценил расстояние. Даже наполовину свесившись вниз, он все равно не сможет достать до ее вытянутой руки.

– М-да, – пробормотал он, встал и пошел прочь. Вслед ему из ямы всполошенно закричали:

– Куда вы?! Вы что – меня бросите?! Вернитесь сейчас же! Куда вы пошли?! Вы не представляете, что я с вами могу сделать! Вас в этом городе никто больше на работу не возьмет! Вытащите меня! Рома, пожалуйста, вытащите!.. – в голосе Риты сквозь злость проглянула паника. На несколько секунд она замолчала, очевидно, переводя дыхание, а потом из ямы раздалось нечто, похожее на визг беснующейся ведьмы:

– И-и-и-и!!!..

– Маргарита, не знаю вашего отчества, сделайте одолжение – заткнитесь! – рявкнул Роман, сосредоточенно оглядывавшийся по сторонам. – Или я действительно уйду! Причем навсегда!

Тишина наступила мгновенно, словно кто-то зажал Рите рот. Савицкий удовлетворенно кивнул, отошел еще на несколько метров и, наконец, нашел поваленный древесный ствол толщиной в руку. Подхватил его, отволок к яме и наклонился над ней, и со дна ямы на него глянули два злых-презлых глаза.

– Отойдите! – скомандовал он и медленно опустил ствол вниз, так что верхушка дерева осталась торчать наружу. – А теперь забирайтесь. Надеюсь, он выдержит ваш вес.

Рита зло что-то пробурчала снизу – явно в его адрес, потом посмотрела на древесный ствол с негодованием монахини, которой предложили исполнить у шеста стриптизерский танец.

– Ну, чего задумались? Али решили там навеки поселиться? В таком случае, попрошу расписочку, что вы остаетесь там добровольно.

– Мерзавец! – процедила она сквозь зубы, уцепилась за ствол и начала кое-как карабкаться по нему. Пару раз Рита чуть не сорвалась, но все же вскоре одна ее рука оказалась в пределах досягаемости, и Роман, наклонившись, крепко схватил ее за запястье и помог вылезти. Едва ее ноги ступили на землю, как он отпустил ее, и Рита, потеряв равновесие, плюхнулась на пятую точку, но тотчас вскочила, бешено сверкая глазами, которые, утратив синеву, стали темно-зелеными, словно предзимняя Шая.

– Вы специально это сделали?! – она взмахнула рукой, сумочка вылетела из нее и устремилась в сторону Романа, который проворно отскочил в сторону. Сумочка ударилась о березу, тяжело брякнула на землю, раскрывшись от удара, и из нее вместе с обычными женскими ненужностями вывалился предмет, который Савицкий совершенно не ожидал увидеть.

– Е-мое! – протянул он, опустился на корточки и поднял небольшой тускло поблескивающий пистолет с витиеватыми буквами PB на щечке рукоятки. Повертел его в руках, качая головой, вытащил обойму, тут же с щелчком вставил обратно и изумленно сказал – не столько Рите, сколько самому себе. – Хреновина-то заряжена!..

– Отдайте! – смятенно сказала Рита и отняла у него пистолет. – Нечего хватать чужие вещи! К тому же, он не настоящий.

– С точки зрения любителей крупного калибра он действительно может считаться не настоящим, – холодно заметил Роман. – Беретта Бантам, калибр шесть-тридцать пять. Не такой уж большой, конечно, но, ежели удачно пальнуть, человек задумается навсегда. На кой черт вам оружие?

– У меня есть разрешение! – воинственно ответила Рита, опускаясь на колени и торопливо собирая высыпавшееся содержимое своей сумочки.

– Интересно, какой идиот вам его дал?

– Не ваше дело!

– Вы правы, это больше не мое дело, – ровно отозвался Роман, отворачиваясь. – Жду вас на катере. Отплываем немедленно, так что пошевеливайтесь. А завтра найдете себе другого водителя.

Он быстро зашагал обратно, отбрасывая в сторону заслонявшие дорогу ветви. За его спиной раздался щелчок, хруст, потом быстрый топот, и в следующее мгновение Рита схватила его за руку и остановилась перед ним, виновато и даже как-то искательно заглядывая Роману в глаза.

– Подождите, ну, пожалуйста! Зачем вы так сразу?.. Это всего лишь пистолет, что в этом такого? Он со мной на всякий случай – ничего больше. Ну вы же знаете, какая сейчас жизнь? Вы же знаете, что сейчас может произойти все. что угодно! Нужно же бедной девушке как-то себя защитить? – на ее губах заплясала неуверенная улыбка, искательность в глазах сменилась томной грустью, и Роману внезапно захотелось дать ей пощечину. – Если вам не нравится, что рядом с вами вооруженный человек, так на время поездки я могу отдавать пистолет вам – вот и все. Так сойдет?

– А вы не боитесь, что мне захочется вас застрелить? – поинтересовался Роман, придавая себе предельно мрачный вид. – Откровенно говоря, мне уже хочется это сделать.

Рита усмехнулась – как-то слишком умудренно, уголок ее рта дернулся вниз, и она покачала головой, после чего молча сунула пистолет ему в руку и удалилась величавой, чуть прихрамывающей походкой. Роман, совершенно сбитый с толку, недоуменно посмотрел на пистолет на своей ладони, потом на уходящую девушку. Подождал, пока она отойдет подальше, и крикнул:

– Эй! Как, все-таки, ваше отчество?!

– Алексеевна, – удивленно ответила Рита, оглянувшись.

– Так вот, Рита Алексеевна, куда вы идете?

– К берегу. Вы же ска…

– Берег там, – он махнул рукой в противоположную сторону. Рита дернула плечом, глянув на Романа со знакомой злостью, развернулась и захромала в нужном направлении.

* * *

Отплыли они только спустя два часа, поскольку Рита изъявила желание откушать на лоне природы. Роман не стал возражать, ему уже и самому хотелось есть. Он забрал с катера прихваченный с собой сверток и вернулся к своей куртке, наблюдая, как девушка, перетащившая на берег объемистый пакет и одно из одеял, расстелила на траве клеенку и разложила на ней бутерброды с красной и черной икрой, колбасу сыр, баночки с какими-то вкусностями и довершила натюрморт бутылкой дагестанского коньяка, который сразу же шелковисто заблестел под солнцем. Села на сложенное одеяло, скрестив ноги, и призывно кивнула Роману, который сидел в сторонке и разворачивал свой скромный сверток с парой бутербродов с толстыми ломтями копченого мяса, свежим огурцом и несколькими яркими редисками.

– Прошу к столу.

В ее голосе была игривая безмятежность, как будто совсем недавно ровным счетом ничего не произошло, и Роман подумал, что, возможно, для нее действительно так и есть – все события не имеют значения, быстро затягиваются туманом и проваливаются в никуда – короткая память, как у бабочки-поденки.

– Спасибо за предложение, но у меня есть еда, – ответил он и сочно захрустел редиской. Лицо Риты стало обиженным, но эта обида показалась Роману фальшивой, будто под ней пытались спрятать нечто другое, чего он никак не должен был увидеть. Он уже заметил, что Рита то и дело смотрит на часы, но в этих взглядах нет нервозности торопящегося человека. Скорее наоборот.

– Бросьте, ну что вы? Я же от чистого сердца предлагаю.

– А я от чистого сердца отказываюсь. Мне хватит и того, что у меня с собой.

– Ну, а бутербродик с икрой? Оливки? А кальмаров хотите?

– Нет, спасибо.

– Но коньяк-то будете? – она скорее утверждала, чем спрашивала. Роман покосился на бутылку – не без сожаления, ибо коньяк был хорошим.

– Нет, не буду.

– Да не будьте вы такой букой, что вы, в самом деле?! – Рита улыбнулась, чуть склонив голову набок. – Чего вы стесняетесь?

Роман тоже склонил голову набок.

– А я похож на человека, который умеет стесняться?

– Вы похожи на человека, который умеет портить другим отдых! – буркнула она, погасив улыбку, и принялась пальцами выуживать оливки из банки. Роман пожал плечами, откусил здоровенный кусок от бутерброда и предался задумчивому жеванию. Как и всегда, на свежем воздухе, и хлеб, и копченое мясо оказались необыкновенно вкусными. Он ел и то и дело поглядывал на Риту, которая деловито расправлялась с едой, и теперь у нее был такой вид, словно она сидела на берегу в полнейшем одиночестве. Роман замечал, что и она поглядывает в его сторону – украдкой, взгляды были быстрыми и тонкими, как бушменские стрелы. Очень странная особа. На катер взошла с надменностью королевы, потом дружелюбие, игривость, ругань, опять дружелюбие, снова ругань, а теперь хлеб-соль… Пистолет в сумочке. Эти тонкие настороженные взгляды. А то испуганное и несчастное лицо, которое он видел тогда, за секунду до того, как его закрыли взметнувшиеся волосы? Нет, что-то очень не то с этой дамочкой. И почему она на него так странно смотрит? То ли побаивается, то ли пытается что-то понять… И зачем, все-таки, ей понадобился именно он? В рекомендации Роман не верил ни капли. Он вполне мог бы допустить, что приглянулся развеселой девчушке, и она наняла его с целью качественно развлечься на природе. Отдых не получается, и девчушка злобствует – вот и все. Но что-то тут не вязалось, и он пока сам не мог понять, что именно. Роман снова посмотрел в ее сторону, и в этот момент Рита уже во второй раз почти с мужской лихостью хлопнула порцию коньяка из пластикового стаканчика, вызвав у него невольную улыбку, и она эту улыбку почуяла, потому что сразу же взглянула на него – на этот раз открыто, и спросила:

– Может, все-таки, хотите? – она не уточнила, чего именно, и он снова улыбнулся, покачал головой и взял последнюю редиску.

– А меня редиской не угостите?

– Нет, – он с хрустом раскусил редиску – та была свежей и приятно-острой. Рита потрясенно передернула плечами.

– Слушайте, ну вы просто какой-то гипертрофированный женоненавистник! Я думала, такие только в книгах бывают.

– А с чего вы взяли, что я женоненавистник? – лениво спросил Роман, дожевывая редиску. – Только лишь потому, что мне не нравится ваша персона? Отнюдь. Возможно, у меня и появлялись завлекательные мысли в вашем направлении, но вы открыли рот и все испортили.

– Можно вам задать один бестактный вопрос?

– А я могу вас остановить?

Рита осторожно потрогала подсохшую царапину на скуле и закурила, искоса глядя на него сквозь дым.

– Откуда у вас этот шрам?

– Не ваше дело.

– А если я вам заплачу – скажете? – она чуть прищурилась – выжидательно. – Нет, серьезно. Сколько вы хотите за свою историю?

– Что, привыкли все покупать? – все так же лениво произнес Роман, почти не глядя на нее. – Хорошо приучены к тому, что все можно купить? Не потому ли, что и вас когда-то тоже купили?

Красивое обращенное к нему лицо вдруг дернулось, безмятежное любопытство на нем смялось, раскололось, в глубине глаз забилось что-то агонизирующее, и Роман понял, что попал в больное место. Он ощутил несвойственную ему растерянность и тут же разозлился. Сама виновата! На кой черт лезть к постороннему человеку с дурацкими вопросами?! Или она привыкла, что при виде нее все мужики распускают слюни и начинают откровенничать?!

Рита уже справилась с собой – курила спокойненько, и в прищуре глаз снова уютно свернулось прежнее безмятежное любопытство избалованного ребенка.

– Да у вас из языка растут когти, Роман Андреевич.

– Не знал, что у меня столь затейливая анатомия.

– Знаете, а вы мне даже немного нравитесь, – она небрежно улыбнулась ему сквозь дым, и голос ее был непривычно взрослым и ровным. – Мне нравится, что вы жестоки сразу. Вы ничего не прячете, нет никаких красивых оберток… Я сразу знаю, что вы жестоки. Это хорошо.

– Чего ж хорошего? – Роман недоуменно усмехнулся. – Другие…

– Других не бывает. Бывают только жестокие, – произнесла Рита все тем же, так не шедшим ей голосом. – Просто каждый по-разному упакован. Но рано или поздно он выглядывает наружу. С вами проще. Вас уже видно.

– Странная у вас философия, – Роман докурил, сложил пакет и поднялся. Потянулся, хрустнув суставами. – Чем говорить, собирайтесь лучше, пора отбывать. Нужно выйти в Шаю до темноты. А то еще налетим на что-нибудь… вряд ли вам захочется заночевать в лесу в моем обществе.

– Упаси боже! – на этот раз испуг в ее голосе, похоже, был искренним. Но собирала свои вещи Рита все равно долго и задумчиво – то ли потому, что всегда так делала, то ли назло ему. Роман уже давно забрал одеяло, а она все еще возилась со своим пакетом, глядя в сторону леса, пока Савицкий не крикнул раздраженно:

– Вы там не заснули?!

Рита посмотрела в его сторону – и в самом деле немного сонно, потом поднялась и пошла к катеру, покачивая пакетом. Подойдя, потянулась, чтобы поставить пакет, и Роман забрал его – не из желания помочь, а чтобы ускорить действо. Но когда он повернулся обратно, Рита совершенно естественным жестом протянула руку, рассудив, очевидно, что если пакет взяли, то и ей помогут забраться. Роман, поджав губы, чуть грубовато перехватил ее ладонь, подтянул, и в тот же момент Рита пискнула, выдернув руку, и шлепнулась обратно, подняв тучу брызг и с трудом удержав равновесие. И тут же возмутилась:

– Я опять намочила ноги!

– Так чего верещали?!

– Кольнуло что-то. Где затылок, только ниже.

Она снова протянула руку и на этот раз забралась на катер, закусив губу. В ее глазах было недовольство. Подхватив свой пакет, она подошла к диванчику, стащила с себя куртку и завела руку за спину, пытаясь что-то нащупать, снова ойкнула и мгновенно превратилась в самого несчастного человека на свете.

– Ну что там еще?! – Роман подошел к ней, хмуро глядя сверху вниз. – Что? Давайте посмотрю.

– Обойдусь! – отрезала Рита. – Подумаешь…

– Это может быть какое-нибудь насекомое, – предположил он и чуть улыбнулся. – Например, клещ…

– Ой, посмотрите, пожалуйста!