Текст книги "Последнее предложение (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

* * *

Моторка стояла на месте, и Рита запрыгнула в нее первой, вытащила из пакета початую бутылку коньяка и, пока Роман отвязывал швартовы, отвинтила крышку, качнула бутылкой в его сторону и, провозгласив: «За дона Педро!» – ахнула прямо из горлышка. Роман, перебравшись в лодку, посмотрел на Риту сурово.

– Как тебе не стыдно?! – возмущенно сказал он, после чего отнял у нее бутылку и сам сделал несколько глотков. Рита засмеялась, забрала протянутую бутылку и спрятала ее. Роман запустил двигатель, и она привалилась к его плечу, закрыв глаза.

– Можно подержаться за вашу мужественную руку?

– Держитесь на здоровье… – ответил он, – а вот за это нет, держаться не надо, а то я поеду куда-нибудь не туда.

– Ладно, – сонно сказала Рита и сжала пальцы на его плече. Роман усмехнулся, отводя лодку от берега. Настроение у него было прекрасным, солнечным, как и этот медленно, но неотвратимо клонящийся к закату день. Он переложил руль на левый борт, разворачивая моторку, рассеянно взглянул на покинутый берег, и сердце у него упало, а солнце в душе сменилось абсолютным мраком.

На берегу, почти у самой воды стоял Денис все в тех же джинсах и ярком свитерке, и в этот раз он не улыбался и не махал приветливо рукой. Его губы были плотно сжаты, и застывшее лицо лучилось холодной злостью. Он выглядел, как человек, которому нанесли смертельное оскорбление, но в то же время теперь он меньше всего был похож на человека, потому что вместо глаз на Романа смотрели две черные дыры, в которых даже с такого расстояние было видно что-то копошащееся, омерзительное, и когда лодка уже заканчивала свой разворот, из этих дыр вырвались вдруг извивающееся черные нити – десятки нитей, сотни, и поплыли по воздуху к моторке, дергаясь и сокращаясь, словно некие кошмарные жадные щупальца. Отвернувшись, Роман включил скорость на полную, почти сразу же обхватив Риту за плечи, и моторка стремительно полетела прочь, с ревом полосуя спокойную шайскую воду. Рита вздрогнула, открыла глаза и недоуменно вскинула голову.

– Ром, так быстро-то не надо.

Не сбавляя скорости и ничего не ответив, Савицкий порывисто обернулся.

На берегу никого не было.

* * *

Со стороны внушительная фигура Нечаева выглядела на хрупкой изящной скамейке довольно нелепо, как нелепо выглядел бы волкодав, втиснувшийся в кукольный домик. Он был мрачен, но Роман, опустившийся рядом с ним, уже склонялся к мысли, что это – обычное выражение лица Валерия.

– У тебя странный вид, – заметил Валерий, окинув его проницательным взглядом. – Еще никогда не видел, чтобы человек был так счастлив и напуган одновременно… Поправь воротник, а то следы зубок слишком явственно видны. Что стряслось? Эта тварь опять являлась? Ну, Ром? Ты соизволишь, наконец, открыть рот? Или напишешь на бумажке?!

– Почему здесь? – Роман оглянулся. – Почему не…

– Потому что я, по определенным причинам, не могу бегать к тебе каждый день. Она далеко и под присмотром, не переживай. А здесь – чем плохо? – Валерий потянул носом, вдыхая аромат расцветающей черемухи. – Сидят себе два мужика, любуются на цветочки… Скажешь ты чего-нибудь или нет?! Перестань озираться. Парк отсюда хорошо просматривается, и я нигде его не вижу.

– По-моему, это совершенно не важно, – пробормотал Роман, после чего рассказал ему о том, что видел на берегу, опустив естественно, все остальное. Под конец его рассказа Валерий озадаченно почесал затылок.

– Ничего не делал? Приходил просто так?

– Он ничего просто так не делает.

– А что ты в лесу делал? – поинтересовался Нечаев.

– Сопровождал клиентку на променаде.

– Так-так, – он многозначительно ухмыльнулся. – И, судя по всему, сопроводил более чем удачно… Ладно тебе, не делай зверское лицо – вот уж это, по крайней мере, более чем естественно и без всяких мистификаций. А клиентка твоя – это, конечно же, Горчакова. Но в списке ее нет, значит, он приходил не к ней, а к тебе… Но ты жив. Вопрос – зачем он приходил?

– Мы совершенно не можем быть уверены насчет этого чертового списка, – Роман задумчиво потер щеку. – Он не улыбался. Впервые за все время, что я его видел, он не улыбался. Он был очень зол, а мне казалось, его разозлить невозможно. До сих пор он резвился в свое удовольствие, и ничто не могло ему помешать. Может, ему не в масть какие-то наши действия? То, что ты присматриваешь за этой студенткой?

– Или то, что мы обменялись информацией? – Валерий пожал плечами. – А может, он просто развлекается – тебя решил попугать? В принципе, пока он не трогает людей, а просто устраивает показательные выступления, это не так уж плохо…

– Тебе легко говорить! – огрызнулся Савицкий. – Поглядел бы ты, как у него из глаз эти щупальца полезли! Конечно, это не настолько на меня подействовало, чтоб я с визгом спрятался под банку, но зрелище крайне мерзкое, я тебя уверяю! Так что нечего рассуждать…

– Ладно, это все лирика… Сигареты есть?

Роман вытащил пачку. Валерий наклонился, прикуривая от поднесенной зажигалки, кивнул, потом чуть потянул носом и тоненько усмехнулся.

– Хорошие духи.

– А, иди ты!.. – Роман тоже закурил, глядя сквозь дым туда, где за ветвями черемухи просвечивало озеро и остров с особняком на нем, отсюда казавшимся игрушечным. Валерий посмотрел туда же и покачал головой.

– Не нравится мне, что Майка до сих пор у нее работает. Против этой особы я, лично, ничего не имею, обедали мы как-то втроем – девчонка вроде неплохая, – он подмигнул Роману, – во всех отношениях, хоть и со своими тараканами в голове. Но деньги все равно портят людей… к тому же, так там мутно все было тогда.

– Ты об убийстве Горчакова? – ровно спросил Роман и взглянул на часы. Нечаев кивнул.

– Да. Майка свидетельницей проходила – она ведь уже тогда там работала. Но если раньше это была работа, скажем так, сезонная, то теперь она сидит там почти постоянно, – Валерий недовольно прищурился. – И мне это не нравится. Мне вообще с самого начала это занятие не нравилось.

– Она действительно телохранитель?

– Да нет, оформлена кем-то вроде секретарши… Скажем так, секретарша, которая в случае чего может качественно дать в морду, – Валерий усмехнулся. – Сейчас работает на Риту, а раньше на ее мужа. Кстати, он держал себя с ней очень корректно, и это не мои домыслы на пустом месте и женушкиных докладах.

– Она тебе рассказывала, что там происходит?

– Иногда, – Валерий чуть поджал губы. – Но при ней редко происходило что-то, о чем стоило бы рассказывать. К тому же, – он развел руками, – это частная жизнь, все-таки, и я…

– Понимаю, – Роман нахмурился, потом не выдержал и оглянулся – никого, только гуляющие, большей частью мамаши с колясками. – А Горчаков… ты в курсе, что там вообще произошло?

– Какая разница? – нетерпеливо бросил Нечаев. – Ведь к тому, что происходит сейчас, это точно не имеет отношения. Так и… Или имеет?

– Просто я считаю нужным цепляться за все, что удается узнать, – обтекаемо ответил Роман. – Неспроста ведь он явился сегодня!

– Как же! – Валерий сделал руками некий расцветающий жест. – Рассказывай!.. Тебе просто интересно, – он понизил голос почти до шепота, – не твоя ли подружка… пардон, клиентка помогла заслуженному бизнесмену Горчакову… – Нечаев ткнул указательным пальцем в сторону неба, после чего громко чихнул. – Черт, опять простудился… Так вот, я, конечно, возле этого дела не был даже в отдалении, поскольку являюсь мужем одного из главных свидетелей, но мне известно, что лично она это осуществить не могла. Майя весь вечер была при ней, и обе они постоянно были на глазах у остальной компании, сидели на улице за столиком неподалеку, и Горчакова все это время хлестала коньяк, так что к тому моменту, когда нашли ее мужа, она уже лыка не вязала, потом, конечно, мигом протрезвела. Она пару раз заходила в дом, но в это время Горчаков сидел в обществе своих приятелей. В тот вечер там много народу было, вообще-то. В середине пьянки Горчаков куда-то ушел, и живым его больше не видали. Компания вначале не особо беспокоилась, решили, что он с бабой, это было в порядке вещей – не важно, что супруга тут же во дворике, а блядей туда привезли два катера. Потом, где-то через час, начали его искать и нашли за домом, у воды, уже холодного, с ножом в затылке. А Риту, повторяю, все время кто-нибудь видел, она так и сидела за столиком вместе с Майей. Потом, конечно, начался кавардак, вызвали врачей, милицию. Вот тогда-то одна из блядей и пропала, хотя толком ее никто и не помнит, все кривые были, – Валерий сплюнул. – Симпатичная брюнетка – вот и все описание. Те, с кем она на катере приехала, тоже ничего вразумляющего сказать не могли – загрузили кучу баб, а бабой меньше или больше… В такие вечера о надежности кадров, в смысле, тех самых баб не очень заботились. Разве что на острове охрана их сумочки обыскала. В общем, катера от острова не отходили, но, как ты сам видишь, до берега тут не так и далеко, можно вплавь добраться, а дело было в конце весны… как сейчас. Часть народа съехалась со своей охраной, но сам островок, как ты видишь, не бастион, особо не охранялся, во всяком случае, не настолько хорошо, чтобы один человек не смог уплыть незаметно своим ходом. Горчаков все свои дела вел качественно и корректно, никто ему не угрожал и он, судя по всему, никого не опасался.

– Кого-нибудь нашли?

– Нет пока. Ищут все еще… Так что, как видишь, насчет Горчаковой ничего определенно сказать нельзя. Сама она этого не делала, если, конечно, добрых три десятка человек не сговорились ее выгораживать, – Нечаев скривился с явным презрением к этой версии. – Но заказать могла.

– Мотив? – негромко спросил Роман и рассеянно посмотрел на одну из соседних скамеек, стоявшую метрах в пятнадцати от них. Прищурился задумчиво и отвернулся с равнодушным видом. Валерий фыркнул.

– Мотив всегда один, как правило. Деньги. Правда… – он замялся, – тут мог быть одновременно и второй мотив. Поколачивал господин бизнесмен свою женушку – качественно и часто.

– И кто знал?

– Да все. Его друзья, их жены, любовницы…

– И никто, разумеется, ничего не сделал.

– Нет. А оно им надо было? – Валерий откинулся на спинку скамеечки, вытянув ноги. – Заявлений и жалоб от нее в нашу контору не поступало, так что… Да и бывали они тут не так уж и часто.

– Значит, она до сих пор на подозрении? – Роман поднял голову и снова посмотрел на особняк, потом его взгляд скользнул в сторону, миновал соседнюю скамейку, где какой-то мужчина курил и разговаривал по сотовому, убрел куда-то в конец парка, после чего вернулся к переносице Нечаева.

– Она и компаньон его, которому тоже немало отвалилось после кончины Горчакова, – Гельцер… – Нечаев осекся и недоуменно посмотрел на непроницаемое лицо Савицкого. Потом покачал головой и неуверенно пробормотал: – Совпадение.

– Денис появился, когда я был в обществе Риты, а в списке фамилия компаньона ее мужа, подозреваемого в убийстве, – Роман рассеянно посмотрел на стайку мамаш, катящих мимо коляски и о чем-то болтающих. – Приду домой, посмотрю в толковом словаре значение слова «совпадение», а то что-то стал подзабывать.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что ты мне многого не договариваешь, в частности, про свою Риту, – мрачно произнес Нечаев.

– Ничего подобного, – спокойно соврал Роман, про себя подумав, что Нечаев тоже ему что-то не договаривает… может и не специально, может упустил что-то… вот вертится же где-то очень близко, почти на самой поверхности, но ухватить никак не получается. – Я с тобой так бесконечно откровенен, аж сам удивляюсь… Ты что-нибудь узнал о том, что я тебя просил?

– Самую малость – ты ж понимаешь, что и у меня времени не особенно, – Нечаев, словно в подтверждение сказанного, сурово посмотрел на часы. – Пока в общих чертах, подробности позже. В общем, домик тот очень давно там стоял, с довоенных времен еще, кажется, кто там жил раньше и что с ним стало, я не знаю. Несколько лет подряд дом стоял пустой, но в нем часто ночевали то охотники, то рыбаки, то еще кто-то. А в девяносто третьем случилась там жуткая история – четверо ребятишек сгорело, лет десяти-одиннадцати – не старше. Какой-то идиот припрятал в избушке несколько канистр с бензином, а детишки там заночевали – удрали, видишь ли, из дома на рыбалку да в поисках приключений. Не знаю, что там случилось – то ли канистра потекла, то ли они там что-то учудили, но, в общем, полыхнуло так, что выбраться никто не успел.

Роман вздрогнул, и перед его глазами всплыли обугленные останки дома и Рита, осторожно бродящая вокруг них, ее непонятные фразы. Господи, а тут-то она каким боком?! Сколько ей было тогда – наверное, тоже не больше десяти?

– А фамилии? – глухо спросил он. Нечаев покачал головой.

– Позже. Так зачем тебе это надо?

– Не знаю пока… отдельные куски… сам еще ничего не понимаю.

– А не врешь ли ты мне? – с нехорошей мягкостью произнес Валерий. – Я втемную дел не веду.

– Обманывать стража закона? – Роман изобразил на лице справедливое негодование. – Валерий Петрович, как вы могли такое подумать?! Кстати, что там с остальными?

– Существуют все до единого, – с явным раздражением ответил Нечаев. – Но вплотную я приглядываю только за Крицкой. Кстати, симпатичная девчушка, и особых хлопот с ней нет – на заочном учится, сидит день-деньской в Интернете, а ее квартира для нас вроде как наблюдательный пункт за некими злоумышленниками. Девчушку это чертовски забавляет… ну, – Валерий усмехнулся, – приятно, что хоть кому-то весело, если не считать этого… господи, как же его называть-то?.. – он опять чихнул и выругался, потом встал. – Ладно, пора мне.

– Как думаешь, можно ли мне сегодня выбраться в людное место? – задумчиво спросил Роман. – Я… мне нужно присмотреть за одним человеком. Что-то сильно не нравится мне то, что я сегодня видел. Оно мне и раньше не нравилось, но сегодня в особенности.

– Понимаю, о чем ты, – Нечаев взглянул на рукав своего светлого свитера и щелчком сбил с него невидимую соринку. – Не знаю, честно говоря. Крицкая у нас… и сегодня никуда не пойдет. Запретить я тебе не могу, к тому же у тебя, – в его ярко-голубых глазах затанцевали веселые искорки, – обстоятельства.

– Да какие, к черту, обстоятельства, просто…

– Ну да, я так и понял – исключительно гражданский долг, – Валерий махнул рукой. – Просто постарайся никуда не соваться, понял? А почуешь, что что-то не так, увидишь что-нибудь – сразу отзванивайся… нет, вначале покидай людное место на большой скорости, а потом отзванивайся. Ясно?

– Предельно, – хмуро отозвался Савицкий.

– И постарайся, чтобы тебя не укокошили.

– Будешь скучать?

– Ты идиот, – сообщил ему Валерий. – И я идиот, что всем этим занимаюсь.

– Ну, двум идиотам всяко веселее, чем одному.

– А ты не шути, – резко сказал Нечаев, развернулся и торопливо пошел прочь. Роман еще несколько минут смотрел на остров, покуривая, потом встал и пошел в противоположную сторону, сосредоточенно глядя перед собой. Подошел к ларьку, поглазел на витринку, купил сигареты и пошел к выходу из парка, уже улыбаясь про себя, хотя веселиться, собственно, было не с чего. Остановился неподалеку от фонтана, закурил, разглядывая стайку девушек на скамейке, и пошел дальше. Выйдя из парка, перебежал через дорогу, дождался трамвая и поднялся в салон. Проехал пару остановок, спокойно глядя в окно, вышел, миновал скопище деревянных частных домиков, посмотрел на часы, прибавил шагу и с деловитым видом проворно нырнул за угол длинного складского здания. Тотчас же развернулся и на коротком замахе нанес удар в челюсть выскочившему из-за угла человеку, и тот, глухо стукнувшись о стену, ополз на асфальт с закатившимися глазами и очень обиженным выражением лица. Роман мгновенно наклонился, подхватил ударенного подмышки, поставил его на ноги и, перекинув его безвольную руку себе через затылок, полуповел-полупотащил человека к густым зарослям сирени неподалеку в углу грязной площадки, попутно оглядевшись. Но если кто из прохожих и заметил, что произошло, то не подал виду – люди спокойно шли по своим делам, и никто не кинулся к Савицкому с возмущенными криками. Только какая-то женщина средних лет, шедшая навстречу, вдруг замедлила шаг. Роман уловил ее подозрительный взгляд и, мотая опущенной головой, путаясь в собственных ногах и слегка заваливаясь вправо под тяжестью чужого тела, загнусавил:

Я женихов твоих – через колено!

Я папе твоему попорчу кровь!

О, выйди, выйди, выйди, Аграфена!

О не губи разбойничью любовь!

– Да что ж это такое, прохода нет от алкашни! – возмущенно сказала женщина, проходя мимо, и Роман качнулся к ней вместе со своим безжизненным спутником, который в данный момент был на редкость сговорчив в действиях.

– Паша, гляди – женшина!.. Ишь, грудь каку отрастила!.. Можно потрогать?..

Дама проворно метнулась в сторону и зашагала прочь на большой скорости, опасливо-возмущенно ругаясь совершенно недамскими словами. В отдалении кто-то засмеялся. Роман глянул вперед – дорожка была пуста, на площадке тоже никого не было. Он свернул в сторону, спустя несколько метров свалил человека в кусты возле глухой стены, огляделся и юркнул следом. Присел на корточки и быстро обыскал уже слабо трепыхающееся и постанывающее тело. Никаких документов при человеке не оказалось, а содержимое карманов состояло из пачки сигарет, зажигалки, визитки ресторанчика «У Палыча» с двусмысленной надписью «Лучше, чем у Палыча, вы не найдете!», примерно около двух тысяч рублей мелкими бумажками и несколько небрежно смятых стодолларовых купюр. Роман поддернул правый рукав свитера мужчины и с ухмылкой посмотрел на серебристые «Пирелли» на запястье – отнюдь не самые дорогие часы, примерно в штуку зеленью, но все же можно сказать, что Валька не ошибся, а уж с лицом, так вовсе попал в точку – лежащий и впрямь чем-то напоминал ящерицу – очень короткий нос с вывернутыми ноздрями, маленькие глаза, узкое костистое лицо и морщинистая шелушащаяся кожа. Савицкий похлопал человека по щекам, тот застонал легонько и жалостно, но глаз не открыл. Тогда Роман сильно сжал большим и указательным пальцами мочку его левого уха, мужчина встрепенулся, поддернувшись, но возглас боли ударил в закрывшую рот ладонь.

– Будешь орать – оторву чего-нибудь. Понял? – мягко спросил Роман, и человек слабо дернул головой. Роман убрал ладонь с его рта и положил пальцы ему на кадык, придавив коленом поперек груди.

– Кто?

– Что?.. – со злым недоумением спросил тот. Роман сжал пальцы на его кадыке, и лежащий захрипел, дергая стремительно сереющими губами. Выждав несколько секунд, он ослабил хватку, и человек старательно задышал, быстро моргая.

– Кто? – повторил Роман.

– Не понимаю… что вам надо?! – испуганно возмутились в ответ.

– Хотел узнать, как пройти в библиотеку.

– Что?

– Оне не понимают, – Роман снова сжал пальцы, одновременно перехватив дернувшуюся к нему правую руку и сильно вывернув ее. – Ты чего, голуба, за мной весь вечер таскаешься? Ажно с самого причала? Понравился я тебе? Так сильно, что даже на работе справки наводил? Это называется вторжение в частную жизнь. Может, ты и мою медкарту успел изучить? Пометки из психдиспансера видел? Знаешь, а не буду я тебя больше ничего спрашивать, скучный ты какой-то, – он сжал пальцы еще сильнее, и мужчина, задыхаясь, просипел:

– П-подождите!..

Роман отпустил его кадык, коротко глянул сквозь листву на пустую площадку, потом на покрытое крупными каплями пота бледное лицо с бешено раздувающимися ноздрями.

– Кто?

– Г-гельцер, – выдавил лежащий.

– С какими инструкциями?

– Он просто хочет знать о ваших передвижениях, – мужчина сглотнул, не отводя глаз от склонившегося над ним непроницаемого лица. – Где бываете, что делаете… что вы из себя представляете, в общем…

– А ты что из себя представляешь, в общем? Гельцеру, что ли, денег жалко стоящего наблюдателя послать? Даже обидно!

– Да я никто… – заторопился мужчина, глядя на него зло и в то же время искательно, – мы просто знакомые с Димой… он меня попросил… сказал, дело деликатное, посторонних не хочет вмешивать… Я вас вообще не знал раньше!

– Кто такой, спрашиваю?!

– Ну, администратор. Из «Сказочного».

– Из пансионата?

– Ну да. Пустите меня, я ж ничего не знаю! – он снова задергался, поглядывая в сторону – туда, где в отдалении ходили люди, и Роман упреждающе положил ладонь ему на шею и покачал головой, и срывающийся голос человека понизился до сиплого шепота. – Я всего лишь смотрел… Вы могли бы просто спросить! – в шепоте появилась обида, смешанная с недоумением. – Зачем вы так? Я думал… вы же просто архитектор…

– Я злой архитектор. Поговорку-совет не слыхал: «Не злите архитектора, а то он вас спроектирует»? – Роман дружески подмигнул ему. – К тому же, каждый уважающий себя архитектор должен уметь дать по морде тому, кто вздумает охаять его проект. Понял, сказочный ты мой?

– Но я ничего плохого не…

Роман ударом ребра ладони по шее прервал возмущенный возглас администратора, прекратив тем самым бессмысленную и успевшую надоесть дискуссию, сунул себе в карман его сигареты, рассудив, что имеет право на некую компенсацию потраченного времени, прочие находки вернул на место. Если незадачливому шпику повезет, он очнется раньше, чем благопорядочное местное население успеет вывернуть его карманы. Что ж Гельцер, коли ему так приспичило, при своих-то средствах не обратился в какое-нибудь частное агентство? Послал какого-то болвана… Может, так, нервы ему помотать? Или недооценил?

А вдруг и права Рита? Взял Гельцер – да и сошел с ума. Да нет, тогда на причале он вовсе не показался ему сумасшедшим. Неужто и вправду настолько приревновал? Тем более что теперь и повод имеется. Другой причины нет – сказанные слова – пустяки, а больше и зацепиться-то не за что. Да, попал, как кур в ощип, – с одной стороны Гельцер, с другой – нечто по имени Денис, и обоим от него чего-то надо. Да еще и девчонка со своими непонятками, загадочная до раздражения. Как бы ему с этого суденышка подальше умотать? Может, и вправду уехать куда-нибудь? Вот будет смешно, если вся компания возьмет да и ринется за ним следом… впрочем, какой уж тут смех?!

Он незаметно выскользнул на площадку, обошел склад с другой стороны и, закуривая на ходу, направился к остановке, твердо решив поехать домой и никуда уже сегодня не выходить. Возможно, и завтра тоже.

* * *

Вечер был написан мягкими закатными красками с незаметно подступающей лиловостью – редкость для этих мест, почти лишенных сумерек, где ночь следовала сразу же за закатом. Вечерний колокольный звон плыл над раскидистыми липами и прогуливающимися людьми – густой, протяжный, задумчивый, колыхался между озерами, утягивался к кромке леса, встречался там с напевом колоколов Матвеевского монастыря и таял где-то вдалеке. Оркестр на открытой летней площадке негромко исполнял что-то задушевное. Роман не знал, что именно, он не столько слушал музыку, сколько смотрел на одну из исполнительниц, которая была все в том же жемчужном костюме, только уже в другой кофточке, золотистые волосы были туго закручены в строгую «ракушку», а лицо с такого расстояния казалось маленьким и совершенно отрешенным, как у человека, который полностью погрузился в собственный музыкальный мир. Лишь иногда Рита возвращалась на Пушкинскую площадь – Роман замечал это по ее взгляду, которым она оббегала слушателей – в основном, людей среднего и пожилого возраста – восседавших на выстроенных полукругом скамейках. Тогда на ее лице появлялось что-то надрывное и горестное, уголки рта опускались вниз, а потом вновь накатывало отрешение, и взгляд уходил куда-то вглубь. Он смотрел – и не мог насмотреться, а это, граждане, было плохо. Роман стоял и мысленно говорил себе, что уж вот эта мелодия закончится, и тогда он точно уйдет. Это была уже третья по счету мелодия, звучавшая под его мысленные убеждения самого себя.

Кто-то тронул его сзади за плечо, и он резко обернулся, и Чернов тотчас же сделал шаг назад:

– Да это я! Ты чего?! У тебя такой вид, будто ты мне сейчас – хэть! – и в левое ухо правой ногой!..

– Узнал?

– Ну, узнал, – сердито ответил Анатолий, становясь рядом. – Между прочим, это я твой начальник – с какой стати я бегаю и чего-то там узнаю?!

Роман схватил его за локоть и подтянул к себе, чтобы Анатолий не стоял на видном месте. Тот посмотрел на него с беспредельной озадаченностью.

– Объясни мне, Ром, что ты делаешь? Я и без того удивился, тебя здесь увидев. Я и не знал, что ты такой любитель классической музыки.

– Ну, надо ж иногда духовно развиваться, – отозвался Роман, глядя на сцену.

– Тогда почему ты прячешься за деревом? За ним удобней развиваться, что ли? – Анатолий покрутил головой. – Савицкий, сколько я тебя знаю, ты никогда себя так не вел. Как пацан, честное слово.

– Ты меня восемь лет не видел. Я сильно деградировал с тех пор, ясно?! Ты мне так и не сказал, что ты сам тут делаешь?

– Рита сказала, что будет играть сегодня, ну я и заглянул – из любопытства. Я, между прочим, классическую музыку как раз люблю.

– А чего ж ты ее сегодня без Людки любишь? – язвительно осведомился Роман, повернувшись к нему. – Что, господин Чернов, вы есть очарованы?

– Ну, присутствует, – Анатолий усмехнулся, потом вкрадчиво сообщил: – Между прочим, она о тебе спрашивала.

– Надеюсь, у тебя хватило ума не сказать, что я здесь?!

– Да не сказал я ничего, успокойся, – Чернов легко пихнул его в плечо. – Почему ты так боишься попасться ей на глаза? А? Это уязвит твое самолюбие? Я же помню, как ты высказывался в ее адрес, какой у нас был пренебрежительный тон!.. Получается так, что ляля тебя крепко зацепила, вот ты и злобствуешь. Повержен грозный рыцарь!..

– Не мешай мне слушать, – Роман отвернулся. – Несешь чушь какую-то. Вот закончат играть, пойду домой.

– Даже не подходя…

– Даже не подходя! – отрезал он.

– То есть ты так разоделся, чтобы музыку за деревом послушать? – Анатолий фыркнул. – Я как тебя увидел, не узнал – такой шикарный парень! Слушай, а хороший костюмчик, – он пощупал ткань рукава. – Итальянский, да? Давно брал?

– Месяца три назад, – Роман сердито одернул черный пиджак, потом расстегнул его. – Ты чего ж думаешь – я в нерабочее время в рубище хожу, что ли? Если я продал машину, это не значит, что продал и все свои шмотки. Так что ты узнал?

– А какая тебе разница, ежели ты домой собрался? – Анатолий ухмыльнулся. – Да ладно, ладно… Это последняя композиция, а через час она будет выступать в «Морском дворце» – тут, неподалеку – играет там иногда вместе с какой-то группой, – он пожал плечами. – Надо же, а говорили – вообще из дома не выходит.

– А уж если выходит, так непременно в «Морской дворец»! – буркнул Савицкий. – Дурацкое название!

– Название, может, и дурацкое, а вот цены там серьезные, – заметил Анатолий. – Впрочем, почему бы нам и там не послушать классическую музыку и чего-нибудь не выпить? А? Угощаю!

– Оставь, я беден, но горд!

– Прекрати!.. я просто… Ах да, я забыл, ты же домой собрался…

– Да есть у меня деньги, Толь, – Роман усмехнулся. – Оставались… на черный день… Действительно, почему бы не употребить немного лкоголя под дивные звуки скрипки и не предаться благостным размышлениям в приятной атмосфере и сидя?

– В любом случае, всяко лучше, чем прятаться за деревом, – облегченно сказал Чернов и вытащил из внутреннего кармана пиджака отчаянно заливающийся сотовый. – Что, зая? Нет, пока нет, ты же знаешь, сколько у меня дел. Конечно работаю. Ну, пока.

– Нехорошо Люду обманывать, – насмешливо заметил Роман с той интонацией, которая позволяла поместить первое слово фразы в кавычки. Анатолий укоризненно на него посмотрел.

– А я ее и не обманываю. С чего ты взял, что это она звонила?

* * *

В «Морском дворце» было гораздо теплее, чем на улице, публика здесь вела себя непринужденно, и Роман давно уже снял пиджак и повесил его на спинку стула, оставшись в очень тонкой темно-вишневой рубашке. Анатолий, поглядывая на него удовлетворенно, как-то почти отечески, расправлялся уже со второй порцией хрустящего куриного филе с сыром и грибами и ворчал, что столик им достался неудачный, слишком далеко от сцены. Роман слушал его краем уха – задумчиво потягивал коньяк, иногда смотрел на сцену, где, подсвеченная мерцающими под прозрачным гладким полом огоньками извивалась в немыслимых позах полуобнаженная девица, обмотанная толстым питоном, который казался для нее слишком массивным и тяжелым. Смуглая танцовщица проделывала со своим телом что-то невообразимое, складываясь чуть ли не вчетверо, и Романа занимало, как она ухитряется не прищемить при этом упитанную змею, которая то и дело соскальзывала с тела партнерши и предпринимала вялые попытки к бегству, но ее подхватывали и водворяли обратно. Гладкое тело танцовщицы блестело в приглушенном свете, на лице застыло угрожающе-усталое выражение, а питон выглядел сонным и крайне недовольным жизнью.

– Танец со змеей – непременная часть репертуара таких заведений, – заметил Анатолий рассеянно. – А в «Каскаде» с этим недавно конфуз вышел – видать, покормили змею не в положенное время, она взяла и, пардон, обгадила танцовщицу прямо во время номера. Да еще так много. Жалко девчонку было.

– А змею? – поинтересовался Роман, глядя себе под ноги, где под прозрачным полом сновали множество ярких цветных рыбок и колыхались пушистые зеленые водоросли. Рыбки плавали и за двумя прозрачными стенами и внутри шести светящихся толстых колонн, выстроенных полукругом, и Савицкого занимал вопрос, как же их там кормят? Внутри колонн поднимались тонкие струйки пузырьков, уходя к потолку, освещение на котором создавало иллюзию спокойной, лишь изредка колышущейся морской глади. Вокруг, в такт музыке переливались огоньки, а за огромными панорамными окнами, возле одного из которых расположился их столик, было уже темно. Роман закурил и снова посмотрел вниз. Под стеклом к его ноге подплыла большая цихлида и воззрилась на него с выражением глубочайшего неодобрения. Он чуть передвинул ногу, цихлида развернулась и, надменно шевеля плавниками, величаво поплыла к соседнему столику. Роман посмотрел на часы, потом на сцену. Вскоре девушка с питоном исчезла под взметнувшуюся дробь барабанных ударов, вместо нее несколько длинноногих и ярко одетых пар затанцевали самбу, и Роман, отвернувшись, вопросительно взглянул на приятеля. Тот, сочувственно улыбнувшись, развел руками, в одной из которых была вилка с насаженным шампиньоном.

– Я здесь не при чем, мне сказали через час, а я не… – он бросил вилку, вытащил телефон, посмотрел на дисплей, и его улыбка слегка увяла.

– Нет, никак невозможно, – чуть заискивающе сказал Анатолий в трубку, делая Роману удрученные гримасы и мотая головой. – Да, занят. Переговоры. Да, не в офисе. Почему шумно?.. Ну да… Это им захотелось обсудить все за ужином, при чем тут я? Нет не скажу… Да, абсолютно деловой… Да, только мужчины… С кем?.. – он задумчиво посмотрел на Савицкого, и тот указательными пальцами оттянул уголки глаз к вискам, потом сложил губами некое слово. – С китайцами… – автоматически повторил за ним Анатолий, потом его лицо стало ошарашенным, он замотал головой и покрутил ладонью у виска. – О чем?.. так мы же еще даже не…