Текст книги "ВС-4 "Ничего общего" (СИ)"

Автор книги: Марина Миролюбова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

Власова выпрямила спину и бодро направилась мимо них на выход. Махнув рукой Семенчук, Павел шустро догнал Риту почти у двери.

– Свобода окрыляет, я так понимаю, – ухмыльнулась она и тут же отругала себя за это.

– В смысле? – не понял Гранин. – Нет, приятно, конечно, чувствовать себя снова законопослушным гражданином, но я с самого начала знал, что это ненадолго.

– И оттого так мило щебетал с этой девушкой, да? Кажется, Алла ее зовут? – как бы между прочим бросила Власова. Рита, прекрати вести себя как идиотка! – мигом дала она сама себе команду, наблюдая, как Павел расплывается в улыбке, а его руки тянутся к ней, чтобы обнять. – Э-э, вот только без этого, пожалуйста! – увернулась она и выскочила на улицу.

Но Гранин сдаваться не собирался – выйдя вслед за Ритой, он ловко поймал ее одной рукой, притянув к себе спиной, что она ойкнула от неожиданности, и обнял обеими.

– Не думал, что ты начнешь ревновать так скоро, – прошептал он ей в волосы, и Власова резко крутанулась в его объятиях.

– Я и не ревную! Чего это ты о себе возомнил? – возмутилась она. – И вообще, Алла – симпатичная девушка, – бойко начала она. – Сразу видно, что ты ей нравишься и…

– А мне нравишься ты, – просто перебил ее Павел, улыбаясь. – И, по-моему, я тебе уже говорил это.

– Ну… да, было дело, – несколько смутилась Рита оттого, что он так близко, а она ведет себя как ненормальная школьница, изо всех сил пытающаяся сделать вид, что мальчик из параллельного класса ей безразличен. – Ладно, Гранин, мне домой надо – меня сын ждет. Он и так, бедолага, сегодня полдня один просидел. Так что спешу, извини. Поболтаем в другой раз, – чисто по-дружески попрощалась Власова, но он не разжал рук.

– Я тебя отвезу – так будет быстрее, – и повел ее за талию на парковку, словно опасаясь, что дама сбежит, если он ее отпустит.

Рита пробормотала неуверенное спасибо, когда они подошли к машине, и позже – когда он помог ей выйти из нее у подъезда.

– Какие у тебя планы на завтра? – спросил Павел, захлопнув дверцу автомобиля. – Хочу пригласить тебя погулять и поужинать потом. Можем сходить в кино или театр – я пока не знаю, что ты любишь.

– Я что-то пока тоже… – ляпнула Рита, не подумав, подняла на него глаза, и оба рассмеялись.

– Тогда я заеду за тобой в два, – заявил Гранин. – А ты пока подумай, что ты любишь.

– Хорошо, – согласилась Власова, но тут же возмутилась, заметив его поползновения. – Так, вот только давай без рук! – но слова не подействовали.

– Боюсь, тебе придется привыкнуть, – улыбнулся Павел, подтягивая ее к себе все ближе и ближе. – Очень сложно удержаться, когда ты рядом.

– Удержаться не распускать руки? – насмешливо спросила Рита, стараясь сохранять самообладание.

– Не только, – спокойно ответил он, посмотрев прямо в глаза, потом опустил взгляд на ее губы, и Власова поняла, что деваться особо некуда – похоже, действительно придется привыкать, причем не только к объятиям. – Теперь, когда с Семеновым все выяснилось, – наклонился Гранин к ее лицу, – я снимаю с тебя обещание держать язык за зубами, – улыбнулся он и, прежде чем она успела ахнуть от такой бесстрашной наглости, поцеловал ее.

– Не жди, что я приглашу тебя домой, – выпалила первое, что ей пришло в голову, Рита, когда Павел соизволил отпустить ее губы.

– В этот раз я и не думал об этом, – просто ответил он, позволяя ей высвободиться.

– В этот раз? Нет, вы посмотрите на него! – возмутилась Маргарита. – Знаешь, Гранин, я очень не люблю самоуверенных мужиков. Если ты считаешь себя таким неотразимым, то…

– Неотразимой я считаю тебя, – спокойно перебил он, и Власова подавилась колкими словами, которые собралась уже вогнать ему в самолюбие.

– Ну вот что ты за человек! – только и вздохнула она устало, всплеснув руками.

– Кстати, да, – вдруг оживился Павел. – И что же я за человек? Вопрос поднимается не первый раз, но ответа на него я так и не услышал.

– А ты, значит, хочешь ответ? – Рита закусила губу.

– По хитрому блеску твоих прекрасных глаз я уже догадываюсь, что он мне не понравится, – театрально продекламировал Гранин, и она прыснула со смеху.

– И поэтому ты заранее пытаешься пустить пыль в эти самые глаза, да? – в тон ему ответила Власова.

– Какую еще пыль? Ты себя в зеркале, что ли, не видела? Будто не знаешь, что ты красивая, – не смутился он, выдерживая ту же интонацию.

– Ладно, Паша, хватит, перебарщиваешь уже, – вздохнула Рита, и он посерьезнел.

– Ничуть. Ты красивая, и ты это знаешь. И у меня глаза есть. И к этому тоже привыкай.

– К чему? – насмешливо вздернула она брови. – К тому, что у тебя есть глаза?

– У меня все есть, – Павел вновь наклонился к ее лицу, – и я всем буду пользоваться, чтобы когда-нибудь увидеть женщину, а не цепного пса, сторожащего свою крепость. И да, я подумал над своим поведением.

– А если не увидишь? – в кои-то веки серьезно, а не ехидно спросила Власова, не поддавшись на его шутку и не смутившись такой опасной близости его губ.

– Увижу, – уверенно ответил Павел и совсем тихо добавил: – Я не знаю, кто и когда был в твоей жизни, что ты так обращаешься с мужчинами, но я верю, что ты не такая, какой хочешь казаться.

– Не придумывай меня, Гранин, – нахмурилась Рита, делая два шага назад. – Я – такая, какой ты меня видишь. Если тебе нужна гламурная барышня с томным взглядом и елейным голоском, то это не ко мне. Я такой не буду.

– И слава богу, – кивнул он, делая два шага вперед.

– Поздно уже, – вздохнула Власова, пресекая его попытки вновь ее обнять. – И мне надо идти…

– Да-да, я помню про сына и про пьедестал с первым местом, – улыбнулся он, но тут же снова стал серьезным, заметив ее задумчивый взгляд. – Что-то изменилось?

– Нет, – покачала она головой. – И не изменится. Сын – это навсегда… – Рита помолчала и вдруг добавила, неожиданно искренне, участливо, от души: – Боюсь, ты будешь разочарован, Паша… Я не знаю, что ты там себе нафантазировал, но я такая, какая есть, – она развела руками, – я ничего не скрываю и никем не притворяюсь.

– Ты прячешься, как ежик за колючками, – он все-таки обвил рукой ее талию, пользуясь внезапной открытостью Власовой, но та словно не заметила этого.

– А ты, значит, хочешь меня их лишить? – она продолжала быть серьезной. – Хороша же я буду – лысый ежик, – Рита усмехнулась, пытаясь обернуть все в шутку, но усмешка получилась настолько горькой, что даже в кромешной ночи с тусклым светом фонарей скрыть ее не удалось.

– Глупая… я хочу ими стать… – Гранин взял ее за подбородок, чтобы встретиться взглядом, и впервые увидел в ее глазах беззащитность и уязвимость. – Вот так, – тихо, словно боясь спугнуть, подтвердил он, после чего наклонился и легонько прикоснулся к ее губам своими. Затем вновь посмотрел в глаза и прижал к себе крепко-крепко. – Рита-Рита… – нараспев произнес Павел и почувствовал, как она обняла его в ответ.

У Власовой комок застрял в горле. Как она ни пыталась быть на страже, как ни старалась не поддаваться, что-то с хрустом треснуло внутри, где-то глубоко и очень сильно, как огромный ледник вдруг дает трещину. Напрасно Рита пыталась взять себя в руки и напомнить сердцу, что болтовне мужчины верить нельзя – оно напрочь отказывалось слушать доводы разума и внимало только словам Павла. Как же хочется, чтобы все это было правдой, черт подери! Власова еле удержалась, чтобы не всхлипнуть, чувствуя, что слезы уже навернулись на глаза.

– Я заеду за тобой завтра в два, – мягко напомнил Гранин.

Рита лишь буркнула «хорошо», отстранилась, не поднимая головы, и, развернувшись на каблуках, зашагала к дому. Он не должен видеть, что она плачет, – не должен знать, что может пробить ее броню.

Комментарий к

Мария3520, спасибо за кубок!

========== Часть 44 ==========

С учетом того, что предыдущую ночь Котов провел на жестком коридорном стуле в больнице, охраняя покой Мельниковой и Скворцовой, в пятницу вечером он заслуженно погрузился в сон часов на двенадцать и проснулся лишь ближе к полудню субботы. Оглядев свой полупустой холодильник, Костя порадовался, что мама печет пирожки в промышленных масштабах – даже при подкормке окружающего населения они остаются еще и на утро. Приведя себя в порядок и неспешно позавтракав, Котов глянул на телефон и задумался, насколько целесообразно звонить Ольге. Она, вероятно, сейчас у Ани. Доктор сказал, что если ничего форс-мажорного не случится, в понедельник Мельникову можно будет уже выписывать, но впереди были целые выходные, и проводить их в одиночестве Косте совсем не хотелось. Особенно теперь, когда было понятно, что Мельникова вне опасности, а Ольга знала, что между ним и Ритой ничего криминального не было. И он уже начал набирать номер невесты, как в дверь позвонили. Удивившись, кто бы это мог быть, Котов пошел открывать и замер от неожиданности, обнаружив на пороге Скворцову.

– Привет, – просто поздоровалась она, не решаясь зайти.

– Привет, – пришел он в себя. – Ты ключи забыла, что ли? – догадался Костя, но она лишь помотала головой и прислонилась виском к дверному проему.

– Не поднимается у меня рука открывать теперь эту дверь своим ключом… – Ольга пожала плечами и честно призналась: – Я не знаю, зачем я пришла. Я ехала к Ане, но… вышла не там и… как-то оказалась здесь, – она криво улыбнулась, и Котов втянул ее внутрь за руку.

– Главное, что ты оказалась здесь, – улыбнулся он, захлопывая дверь. – Ты моя материализовавшаяся мысль – я хотел тебе звонить.

– Зачем?

– Ну… узнать, как у тебя дела, – начал издалека Костя, вглядываясь в ее лицо, но Скворцова стояла потерянная в своих каких-то сомнениях и не отвечала.

Мозг его вдруг пронзила мысль, что она сейчас опомнится, пожалеет, что пришла, и уйдет. Чтобы предотвратить зло, Котов стал расстегивать, а затем и стягивать с нее пальто. Ольга не сопротивлялась.

– У тебя есть вино? – вдруг спросила она, и он вновь опешил.

– Есть, – медленно, будто не веря своим ушам, ответил Костя. – Сухое… красное…

– Налей мне, – попросила она, снимая сапоги.

Котов предпочел не комментировать столь интересную просьбу – молча прошел на кухню, достал бутылку, два бокала и разлил по ним вино. Скворцова проследовала за ним, не говоря ни слова, и, сжав тонкую хрустальную ножку, задумчиво посмотрела на бордовую жидкость в сосуде.

– Случилось что? – рискнул Котов, наблюдая, как она опустошает содержимое своего бокала, ставит его на стол и сжимает виски руками, зажмурившись.

– Нет, – мотнула головой Ольга, открывая глаза и ловя на себе обеспокоенный взгляд жениха. – Вроде все налаживается, Аня вне опасности, а у меня такое состояние… словно я выдохлась… – она вздохнула. – Костя, я про тебя помню, – жалобно сказала Скворцова. – Я помню, что отправила тебя восвояси – задвинула, пока Аня не поправится, чтобы все обдумать в спокойной обстановке, но…

– Но что? – насторожился он.

– Мне не думается, – тихо призналась она. – Мне просто хочется послать все к чертям, побыть одной, чтобы меня никто не трогал, чтобы нигде больше ничего не случалось, – Ольга нервно взмахнула руками, в голосе зазвучали слезы. – Мне хочется немножко покоя, чтобы не надо было что-то срочно решать, перекраивать каждые два дня свой мир и свою жизнь, чтобы успеть за реальностью, и… – она запнулась, ее взгляд заблестел; Котов поставил свой бокал на стол и подошел ближе.

– Тебе нужно вернуться домой, – негромко, но твердо ответил он.

– Это куда? – усмехнулась Ольга. – В Испанию? Здесь в моей квартире пока еще живет Гранин – он попросил меня остаться до конца расследования, и я согласилась. У дедушки… у него, конечно, хорошо, но это его дом, и я…

– Твой дом здесь, – мягко перебил ее Котов. – Рядом со мной. Хватит уже бомжевать по разным углам, – он улыбнулся, чтобы подбодрить ее. – Возвращайся, слышишь? – Костя бережно провел по ее щеке, смахивая побежавшую по ней слезу. – Да, я упрямый, и ты сама знаешь, что я не отступлюсь, – решился Костя, колеблясь, правильно ли выбрал момент для разговора. – Упрашивать не буду, умолять – тоже, а вот убеждать – да. Перед тем как уехать, ты спросила, уверен ли я, что хочу жениться именно на тебе. Так вот я уверен. Твое отсутствие позволило мне посмотреть на других женщин и точно понять, что рядом с собой я хочу видеть тебя.

– Каких других женщин? – слабым голосом спросила Скворцова.

– Белая, например, или та же Власова.

– С каждой из них у тебя что-то было?

– В том-то и дело, что нет. С Белой хорошо пострелять в тире, сгонять на выезд, перекинуться шутками. Она веселая, острая на язык и легкая на подъем – отличный напарник и специалист. С Власовой очень здорово рубиться в шахматы…

– И напиваться в стельку…– хмыкнула Ольга.

– Ну… ладно, хорошо, признаю, и это тоже. Она… она свой мужик, понимаешь? Как Майский. Я не вижу в ней женщину – я вижу в ней боевого товарища.

– А со мной, видимо, нельзя ни в тире пострелять, ни напиться в стельку… Хотя… – она многозначительно перевела взгляд на бутылку вина, но Котова это не смутило.

– И это прекрасно! Ты другая. Для меня ты другая. Для меня ты женщина, и рядом с тобой я не просто капитан или офицер, или интеллигент в третьем поколении – рядом с тобой я… супергерой! – все больше распалялся он. – Да! Кэтмен – человек-летучая кошь!

Ольга прыснула со смеху и уткнулась лбом ему в грудь. Котов несмело обнял девушку, опасаясь, что она спохватится и выскользнет из его объятий. Но она не выскользнула, наоборот – почувствовав его руки на своей талии, прильнула к нему всем телом, повернув голову так, словно лежала на подушке, а не на его груди.

– Ты как кошка… гуляющая сама по себе, – шепотом сказал Костя ей на ушко, проводя пальцами по спине. – Захотела – ушла, захотела – пришла… – продолжил он и, вздохнув, еще тише добавил: – Не уходи больше…

Скворцова отпрянула, чтобы посмотреть Котову в лицо.

– Это же от тебя зависит, Костя… – осипшим от волнения голосом ответила Ольга. – Я не хочу уходить, но ты создаешь такие условия, в которых я не могу остаться. И я устала каждый раз проводить воспитательную беседу. Ты взрослый человек, почему я должна тебя учить? Что я тебе, мама, что ли?

– Слава богу, нет, – улыбнулся Котов, и она, не удержавшись, снова засмеялась. – Мама у меня уже есть. Мне хватит, спасибо, – он помолчал и серьезно произнес: – Я не могу тебе обещать, что не буду ревновать. Нет, я даже сразу могу сказать, что буду. И также прямо говорю, что когда я вижу, как на тебя смотрят некоторые другие мужчины, мне хочется немедля съездить им кулаком в челюсть. Не задавая вопросов и не объясняя. Потому что ты моя, и точка. Даже если ты сама еще не определилась до конца, что ты хочешь. Да, я пытался быть лучше, – вдохновенно продолжил Костя, видя, что Ольга молча внимает каждому его слову, – и я тебе честно скажу, что ничем хорошим это не закончилось. Я вот такой… какой есть…

– Нахал, – обреченно вздохнула Скворцова, – и грубиян.

– Твой любимый нахал, – не без гордости поправил Котов. – И твой любимый грубиян.

– Ах-ха, – просто подтвердила она, задумчиво проводя пальцами по его щеке. – Я ж с тобой поседею на полголовы раньше времени…

– Не-ет, – горячо заверил ее Костя, вновь осторожно притягивая к себе за талию. – Мы заведем тебе какую-нибудь дубинку. И если я вдруг буду совсем выходить за рамки, ты меня просто огреешь ею и все.

Ольга рассмеялась и, прижавшись щекой к его груди, наконец-то обняла.

– Меня так посадят когда-нибудь, – пробубнила она, шумно выдыхая, и Котов крепко стиснул ее, словно защищая.

– Не посадят, – серьезно вдруг сказал он. – Тебе больше никто и никогда ничего не сделает, потому что я всегда буду рядом. Может, я и не самый завидный жених на планете, но никто больше меня не горит желанием жениться на тебе и сделать тебя счастливой.

– Боже, какой же ты самовлюбленный индюк, – вновь горестно вздохнула Ольга, отстраняясь, но на губах играла улыбка.

– Да, – охотно согласился Костя. – Очень самовлюбленный и очень индюк. Кем хочешь обзови, только в терновый куст не бросай, – тоже улыбнулся он, и Скворцова прыснула.

– И вот что мне с тобой делать… – она наклонила голову вбок и ласково провела ладонью по шее.

– Любить, – тихо, но уверенно заявил Котов, прямо глядя ей в глаза, и Ольга посерьезнела.

– Мне работу предложили в Испании. Хорошую. Из тех, что на дороге не валяются.

– И что ты ответила? – напрягся он.

– Что не могу, потому что возвращаюсь в Россию и выхожу замуж, – она следила за его выражением лица. – И Марте, научнице моей, сказала, что хочу защититься как можно раньше, потому что мне предложили руку, сердце и детей в перспективе. Она ответила, что в июне не получится, а вот в сентябре – вполне. И я пашу как проклятая, чтобы успеть сдать все бумажки, а потом возвращаюсь сюда и… – Скворцова сделала паузу. – Костя, я не хочу больше таких сюрпризов.

– Их не будет, – торопливо вставил он, несколько оглушенный услышанными новостями.

– Я не против, чтобы ты с кем-то играл в шахматы или во что-то еще, но я должна об этом знать до того, а не после, – она вновь замолчала, подбирая слова. – Если бы я знала, что вы собираетесь устраивать турнир, то, вернувшись, я бы не подумала ничего такого… о чем подумала, потому что не знала… В моей жизни было очень много всего разного – адреналина мне хватило по полной программе. Я хочу тихую и спокойную жизнь без этих вот американских горок.

– Я тебе обещаю…

– И ты должен знать, – перебила Ольга, – что ни штамп в паспорте, ни наличие детей не помешает мне уйти в тот момент, когда я пойму, что ничего не получается и… не спасти. Это важно.

– Я понял, – для пущей убедительности Котов кивнул. – Мне, знаешь ли, адреналина и американских горок хватает на работе, так что я тоже очень даже за тихую и спокойную жизнь. И ты должна знать, – в тон ей продолжил он, – что я не дам тебе уйти просто потому, что все получится и спасать ничего не придется. Это важно. – Скворцова слабо улыбнулась, уловив параллель, и он уже веселее добавил: – А если сейчас у тебя еще есть какие-то сомнения на этот счет, то лишь потому, что тебе нужно отдохнуть – я тебе это уже говорил.

Ольга неуверенно кивнула.

– Как в стихотворении: «Просто я устала и хочу на ручки…»

– Ну, это-то легко, – широко улыбнулся Котов и, прежде чем она успела сообразить, подхватил ее на руки.

– Костя! – вскрикнула от неожиданности Скворцова. – Да я же не имела в виду, что… – но он отнес ее в спальню и опустился на кровать, усадив ее к себе на колени и обняв.

– Вот. Ты на ручках. И я тебя не отпущу, пока ты не дашь мне слово, что больше не будешь думать о том, о чем думать не надо, – заявил Котов. – Я уже обо всем подумал и уже все решил, – уверенности в этот раз ему было не занимать.

– Я… по тебе… соскучилась, – медленно проговаривая слова, призналась Ольга, глядя ему в глаза. – По тебе такому… когда я могу не думать… очень… – она робко улыбнулась, и Костя, не мудрствуя лукаво, осторожно уронил ее на постель и потянулся за поцелуем. Он тоже соскучился.

Власова открыла свой шкаф и придирчиво осмотрела его содержимое. Мда, дела… Она в кои-то веки идет на свидание. Не на прогулку в парке вечером в морозец, а на самое настоящее свидание – с ужином и походом куда-нибудь. Вот с этим последним пунктом у Риты как раз были проблемы. Она так давно нигде не была, не считая детских утренников и елок, что была даже не в теме, куда сейчас можно пойти. В кино? Да ну, это для подростков – места для поцелуев и все такое. По парку они уже гуляли, в ресторане будут. Власова хмыкнула: это что ж получается – больше-то и сходить некуда? Так, надо посмотреть в интернете, может, выставки какие-то… спектакли… Ага, еще в музей его отведи – шикарный вариант! Рита беззвучно рассмеялась: ну, Власова, ты себе и проблему нашла!

Глаза невольно скользнули на часы, и Рита нахмурилась: начало второго уже, Илья должен был приехать в час, чтобы забрать Никиту. Нехорошие подозрения закрадывались в мысли. Захлопнув дверцы шкафа, Власова вышла из комнаты и нашла сына, стоящим у окна на кухне.

– Ну что, приехал? – бодро поинтересовалась она, думая, что Никита увидел знакомую машину.

– Нет, – грубо буркнул тот, и Рита, схватив ртом воздух, беззвучно выдохнула. Нет, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем она подумала!

– Ну, наверное, в пробке просто, – постаралась сохранять жизнерадостность Власова, но сын не ответил.

Рита ушла в комнату, попутно набирая номер телефона бывшего мужа, но стройные длинные гудки были ей ответом – трубку никто не взял. Мысли, что надеть и куда пойти, резко отошли на второй план. Нет-нет, так, отставить! Он просто за рулем, поэтому подойти не может. Сейчас, вот через минутку буквально, он либо въедет во двор, либо перезвонит. Ну, он же видел, что она ему звонила.

Но время шло, стрелки неумолимо спускались вниз по циферблату, а «Германа» все не было. А может, он просто с ней именно не хочет разговаривать? Надо сказать Никите…

– А ты ему звонил? – Власова вновь появилась на кухне.

– Звонил, – хмуро ответил сын. – Он трубку не берет.

– Ну, наверное, за рулем, – она рассердилась на себя, что голосу не хватило уверенности.

– Или забыл, – зло бросил Никита, и у Риты внутри все оборвалось. Очень хотелось надрать уши Илье вот за это детское разочарование. Она не знала, что придумать, чтобы сын не почувствовал себя брошенным – правды не понял.

– Ну, можно еще домой позвонить, узнать, когда выехал, рассчитать примерное время, – занялась технической стороной вопроса Власова.

– Он не любит, когда ему домой звонят. Его эта… Полина жалуется, что, мол, деточку разбудите.

Ага, так ее зовут Полина. Запомнить бы. Ну, хотя бы для информации, чтобы знать, кто там чего… куда…

– Погоди, я попробую еще раз на мобильный позвонить, – Рита решительно взяла трубку, молясь про себя, чтобы Илья ответил, но, увы, результат был прежним. – Знаешь что! – вдруг бойко сказала она. – А нам все равно, кто там чего не любит! Предупреждать надо, если задерживаешься! – она весело подмигнула сыну и набрала домашний номер Ильи – хорошо, что цифры были записаны на бумажке, висевшей на холодильнике.

– Алло, – послышался тоненький голосок Полины.

– Добрый день, я могу услышать Илью Геннадьевича? – официальным тоном поинтересовалась Власова.

– А по какому вопросу? – не осталась в долгу девушка, хотя вряд ли могла узнать по голосу – Рита давно с ней не общалась, да и раньше парой слов лишь перекидывалась.

– По вопросу его старшего сына Никиты, – не стала изворачиваться Власова. – Полчаса назад он должен был приехать за ним.

– Он не приедет, – все тем же тоном ответила Полина.

– Что-то случилось? – напряглась Рита, видя, какими глазами пожирает ее Никита.

– Ничего страшного, но сегодня он приехать не сможет, – непреклонно ответила девушка, и Рита почувствовала, как в ней закипает злость.

– Я сейчас, – шепнула она сыну и ушла в комнату. – Дайте ему трубочку, пожалуйста, мне надо с ним переговорить, – в голосе зазвучали металлические нотки.

– Он просил ему не мешать, – не смутилась Полина.

– Это важно.

– Если так – звоните на мобильный, – спокойно посоветовала новая жена. – Я не стану нарушать его просьбу.

– Он не отвечает на мобильный, – предприняла последнюю попытку Власова.

– Ничем не могу помочь, – ответила девушка и, помолчав, добавила: – Значит, он не хочет с вами разговаривать, – ехидца промелькнула в интонации, что стало последней каплей для Риты. – Я же сказала, что он не приедет.

– Послушайте, Полина, – бодро и четко, словно разъясняла преступнику его права, выдала она, – если вы сейчас не дадите трубку Илье, приеду я. Ваш адрес у меня есть, устроить проверку по любому невзрачному поводу – плевое дело для полиции даже в выходной. Я достаточно понятно объясняю?

На том конце провода послышался недовольный вздох. Власова уронила голову на руки – она ненавидела в такие моменты и себя, и Илью. Ей бы хотелось решать все проблемы цивилизованным путем, но эта потрясающая привычка бывшего мужа при первом же удобном случае прятать голову в песок, как страус, выводила ее из себя. Из-за Никиты. Чем дальше, тем меньше у нее получалось поддерживать в глазах сына образ любящего папочки.

– Да, – услышала она резкий голос Ильи через несколько секунд и вздохнула с облегчением: первые баррикады взяты.

– Полчаса назад ты должен был забрать Никиту, – без приветствий заявила Рита и услышала тяжелый вздох.

– А, это ты…

– Извини, да – я! – с трудом сдерживалась она.

– Я не смогу приехать, – просто ответил Илья.

– Почему?

– Да тут… неважно в общем. Все, что тебе нужно знать, это то, что я не смогу приехать. У меня сейчас своих проблем хватает, – попытался откреститься он.

– Нет-нет-нет, – поспешила ответить Власова, пока он не положил трубку. – Ты сейчас возьмешь мобильный телефон, позвонишь Никите, извинишься за это кидалово и объяснишь ему, что случилось, – приказала она.

– Зачем такие сложности? Просто передай, что я не могу. Я потом позвоню, – и, не попрощавшись, положил трубку.

Власовой хотелось громко и смачно выругаться, но, обернувшись, она увидела на пороге сына. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел исподлобья. Сердце рухнуло в пятки – он все слышал…

– Ник… – начала было она, но тот быстро отлип и ушел на кухню. – Никита, подожди! – Рита бросилась за ним и присела перед сыном на корточки. – У него просто что-то случилось, – она с трудом находила слова, чтобы оправдать поведение отца. – Я не знаю что – он не успел сказать, но…

– Хватит! – выкрикнул Никита. – У него просто есть новый сын! А у тебя новый муж! Иди на свое свидание! Я посижу дома один. Подумаешь! Не первый раз! Вчера посидел и сегодня посижу! – он убежал в комнату, хлопнув дверью.

Власова застонала, вставая. Господи… Гранин же еще… Она уже успела забыть об этом чертовом свидании. Взъерошив волосы, Рита набрала номер Павла.

– Гранин, привет, а ты уже выехал? – она очень старалась, чтобы голос не дрожал.

– Привет, – Власова услышала, как он улыбается. – Я уже даже почти приехал. Заложил время на пробки, а их не оказалось. Но я могу подождать внизу – нет проблем.

– Есть проблемы, – выдохнула Рита, упав на стул.

– То есть?

– Слушай, Паш, ты прости меня, пожалуйста, но на сегодня все отменяется. Я не могу.

– Почему?

– Форс-мажор, – она осеклась, услышав рыдания сына из комнаты.

– Какой еще форс-мажор? – недоумевал Гранин. – Ты можешь толком сказать, что случилось?

– Не могу. Нет времени. Потом. Ты прости, правда, – она нажала на кнопку, швырнула трубку в угол старой тахты и отправилась в комнату, размышляя, как ей начать разговор, чтобы вышел толк.

Никита лежал на кровати и взахлеб ревел в подушку. Власова сама чуть не заплакала, увидев эту картину и в очередной раз осознав, какая же сволочь ее бывший муж. Сделав глубокий вдох, Рита подошла и села рядом с сыном.

– Я позвонила своему другу, – осторожно начала она, погладив ребенка по спине, – и отменила встречу. – Никита не ответил, но рыдать перестал, теперь слышались лишь редкие приглушенные всхлипывания. – Я останусь с тобой, – для пущей убедительности добавила Власова.

Сын поднял голову. Зареванная мордашка недоверчиво смотрела на мать.

– Правда?

– Честно-честно, – улыбнулась Рита, раскрывая объятия. – Иди сюда. Ну, как же я тебя брошу? – она посадила ребенка себе на колени. – Сегодня выходной, а выходной принято проводить вместе, разве нет? – щелкнула она его пальцем по носу.

Никита шмыгнул и обнял мать. Власова не знала, сколько времени она так просидела, тихонько покачивая сына на коленях. Ей казалась, что прошла целая вечность, за которую она успела вспомнить всю нецензурную лексику, что когда-либо знала, и мысленно расстрелять ею Илью в призрачной надежде, что ему хотя бы икнется. Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Кто это? – вопросительно посмотрел на нее Никита.

– Не знаю, – нахмурилась Рита. – Никто не должен прийти.

Но он пришел – открыв дверь, Власова увидела перед собой Гранина.

– Привет, – поздоровался он, напряженно вглядываясь в ее лицо.

– И тебе не хворать, – устало вздохнула она.

– Мам, кто там? – в коридор выглянул Никита. – Здравствуйте… – пробубнил он, увидев Павла, бросил на мать уничтожающий взгляд и вернулся в комнату прежде, чем гость успел ответно поздороваться.

– Ох, господи… – простонала Рита, взъерошивая волосы. – Гранин, тебе чего? Я же позвонила, все отменила, извинилась…

– Я просто ничего не понял, – несколько растерялся тот от подобного приема, – а поскольку все равно уже рядом был, решил выяснить.

– Выяснить… – Власова снова вздохнула. – Окей, так, ты тут ни при чем, это не из-за тебя, если ты это хотел знать. Просто Никиту должен был забрать отец на выходные, но… не забрал. Одного его я оставить не могу, поэтому все отменяется, извини и… – она замерла – ей послышалось, что сын снова плачет.

Недоговорив, она ушла в комнату, оставив Гранина на пороге. Тот потоптался немного, просунул голову внутрь, оглядел квартиру и… вошел, закрыв за собой дверь.

– Ник, ну я же сказала, что никуда не пойду, – услышал Павел мягкий голос Риты и застыл на месте – он был прав, когда говорил, что под броней полицейского скрывается совсем другая женщина. – Ну что ты плачешь? Капитан Гранин просто ничего не понял из моих сбивчивых объяснений по телефону, поэтому решил заехать, чтобы узнать, что случилось. Он просто уже рядом был… – Павел улыбнулся: мечта, что когда-нибудь так нежно и ласково она будет разговаривать с ним, вновь вспыхнула бенгальским огнем. – А что касается папы… ну мы же не знаем, что там произошло. Не расстраивайся ты раньше времени. Может, у него малыш заболел или еще что-то, – на ходу сочиняла Власова, попутно отправляя пожелания «счастья» Илье. Она терпеть не могла врать сыну.

– Когда я болею, его рядом нет! – заявил Никита.

– Зато есть я, – улыбнулась Рита, запасаясь терпением. – Или я уже не гожусь?

– Годишься… – пробурчал ребенок и, помолчав, добавил: – Он просто меня больше не любит, да? У него новый сын, а старый ему не нужен!

– Да ну что ты глупости говоришь! – всплеснула руками Власова, чувствуя, как сердце дважды стукнулось о ребра. – Просто что-то случилось. Он потом тебе позвонит и все расскажет, хорошо? – попыталась она улыбнуться.

– Не позвонит, – в этот раз Никита был суров и непреклонен. – Он никогда не звонит. Все время звонишь ты ему…

Если до этого момента Гранин еще не знал, куда ему деться, то, услышав слова ребенка, прошел до комнаты. Власовы подняли на него удивленные глаза.

– А ты что здесь делаешь? – первой опомнилась Рита, подскочила с кровати и быстро подошла к Павлу. – Я тебя не приглашала, насколько я помню.

– Не приглашала, – кивнул он. – Я хочу понять, в чем проблема.