Текст книги "ВС-4 "Ничего общего" (СИ)"

Автор книги: Марина Миролюбова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Часть 1 ==========

Пятница накануне Международного женского дня протекала в Федеральной экспертной службе на удивление тихо и безмятежно. Рогозина задерживалась в министерстве, а посему у доблестных экспертов было время спокойно выпить чайку-кофейку в буфете и обменяться важными мнениями, пользуясь отсутствием дам.

– Ну, орлы, что дарить женщинам будем, придумали? – обвел строгим взглядом Николай Петрович мужскую половину сотрудников, сосредоточенно жующую бутерброды.

– Тюльпанчики какие-нибудь, – пробубнил с полным ртом Тихонов, пожимая плечами. – Или ромашки.

– Ты еще гвоздики предложи, – хохотнул Лисицын, протягивая руку за следующим бутербродом.

– Гвоздики – это на девятое мая, товарищ майор, – с умным видом отбился Иван. – Будет девятое мая – подарим гвоздики.

– А я предлагаю сделать лучше, – встрял Котов. – Пусть каждый сделает подарок своей даме сердца – и персонифицировано, и вот этих советских одинаковых букетов не будет.

– Тебе хорошо говорить – твоя дама сердца дома сидит, – взгрустнул Майский. – Не всем же так везет. И потом, ну Скворцовой ты подаришь, Соколовой вон то…

– Лисицыной, – оборвал Константин Львович.

Мужики заулыбались. Четыре месяца уже после свадьбы прошло, а они все никак не привыкнут к новой фамилии рыжеволосого капитана.

– Юльке, в общем, – миролюбиво разрулил Сергей. – Амелиной вон тоже есть, от кого получить… – он многозначительно посмотрел на Тихонова так, что тот подавился чаем. – А вот Антоновой, например…

– Или того хлеще – Рогозиной, – вздохнул Круглов, и все взгляды тут же встретились на его лице. – Что вы на меня так смотрите?! – возмутился Николай Петрович, выпрямляясь на табуретке.

– Ой, Петрович, да ладно красну девицу из себя строить, – осклабился Майский. – Знаем мы все…

– Да? И что это вы такое знаете? – держал оборону Круглов.

– Ну как же: то до дома подвезешь, то в кабинете вместе запретесь – не пробьешься, – шевелил бровями довольный Сергей.

– Нет ничего зазорного в том, чтобы подвезти даму до дома! – метал молнии седой майор. – А в кабинете мы решаем рабочие вопросы, а не то, что ты там подумал! – он обвел взглядом заинтересованно глядящую публику, даже переставшую жевать от любопытства. – Что вы все подумали! – поправил свою фразу Круглов и резко встал. – Значит, так: подарки дарим от коллектива каждой даме. Кто хочет сам отдельно – не возбраняется. Но чтобы подарки от коллектива через час были придуманы. Это приказ! – и, развернувшись на каблуках, он покинул буфет.

– Ишь, как раскипятился, – мотнул головой Майский, поправляя хвост.

– Слушай, а у них правда что-то есть, что ли? – вполголоса спросил Лисицын, опасаясь, что Николай Петрович еще не далеко ушел и может услышать.

– Да шут их знает, – почесал Сергей за ухом. – Я вон, видишь, его провоцирую, а он только злится. То ли потому, что есть, то ли потому, что нет…

– …и хочется, чтобы было, – добавил Котов и, собрав взгляды присутствующих на себе, пожал плечами: – Ну а что? По-моему, неплохая пара получилась бы. Он один, она одна. Не все ж работать, надо и личную жизнь иметь.

– Вы только посмотрите, как заговорил наш интеллигент, – расплылся хвостатый майор в улыбке. – Как племянницу полковника себе заграбастал, так и всем теперь советует.

– А ты завидуй молча, – невозмутимо отозвался Константин Сергеевич. – Я ее не заграбастал, а завоевал. И она со мной, потому что хочет быть со мной. Она меня любит, – не без чувства гордости закончил он.

– Да ладно-ладно, не суетись, – дружелюбно отозвался Майский. – Я ж по-доброму. И завидую тоже по-доброму. Куда нам, холостякам, до этих, – он кивнул на обоих Константинов и повернулся к Тихонову, – скажи, Иван?

– А что, с Мельниковой не сложилось? – осторожно спросил тот. – Мне казалось, что она со Скворцовой вместе прилетала на Новый год.

– Да прилетать-то прилетала, только потом опять улетела после праздников, – Сергей заметно погрустнел. – Учеба у нее там, понимаешь ли…

– А ты скучаешь, пишешь письма и слезы льешь в подушку, – сыронизировал Котов.

– Ты вот это зря сейчас смеешься, – Майский был неожиданно серьезен. – Писем не пишу и в подушку не плачу – что я, тургеневская дама, что ль? Мы с ней по скайпу созваниваемся, ну и это, общаемся.

– Любовь по интернету! – продекламировал смеющийся Лисицын, нарисовав в воздухе прямоугольник. – А что, неплохое название для чего-нибудь.

– Мужики, хорош глумиться! – рассердился Сергей. – Не любовь! И не по интернету! Просто нам хорошо вместе!

– И врозь, видимо, тоже, – аккуратно добавил, как закончил фразу, Котов и тут же провел пальцами по губам в жесте «молчу как рыба».

– Не, ну что – плохо, что ли? – вступился за обиженного майора Тихонов. – Чем больше разлука, тем сладостней встреча. Каждое свидание – как праздник.

– Вот! – просиял Майский. – Анька в этом плане просто подарок! Она беспроблемная: не задает лишних вопросов, не пилит, с пониманием относится ко всем моим вызовам среди ночи и дежурствам, и вообще – классная девчонка.

– То есть ее не волнует, есть у тебя тут кто-то или нет, пока она там, в Испании? – уточнил Котов.

– Я не знаю, волнует ее или нет, но вопросов на эту тему она не задает, – довольно ответил Сергей. – Она просто сваливается, как снег на голову, без предупреждения, и все.

– Ну а если вдруг свалится… не вовремя? – Лисицын покрутил пальцами.

– Не, мужики, с Анькой не бывает не вовремя – она всегда вовремя, – совсем разомлел от воспоминаний Майский.

– Так это, скоро свадьбу играть будем? – шутливо пихнул его в плечо Котов.

– Какую свадьбу? – вскинулся сразу Сергей. – Типун тебе на язык!

– Сначала мы на твою свадьбу посмотрим, – вновь выступил на стороне длинноволосого майора Тихонов. – Твоя дама сердца при тебе, – намекнул он.

– Твоя-то вообще давно уже рядом крутится, – моментально отреагировал Константин Сергеевич. – Может, мы сначала тебя женим-то?

Взгляды оперативников устремились на Ивана, и тот поспешил ретироваться.

– Пойду-ка я лучше в лабораторию – работать, – деловито произнес он, слезая со стула. – А то придет Рогозина и обнаружит нас здесь в тесном кругу!

– Поздно! – раздался знакомый голос начальницы прежде, чем кто-либо успел отреагировать на реплику Тихонова. – Уже обнаружила, – грозно добавила она, но тут же улыбнулась: – Да ладно, сидите. Все равно пока тихо. В министерстве нас в кои-то веки похвалили, мол, показатели за прошедший год лучше предыдущего.

– Так может, мы это… – просигналил бровями Майский, – отметим?

– Ну… – Галина Николаевна на секунду задумалась, нахмурив брови, и мужчины затаили дыхание. – Ладно, – улыбнулась она, заметив, как четверка дружно выдохнула. – После работы. Если ничего не случится за эти несколько часов.

– Урра! – раздался дружный хор бойцов-молодцов.

– Кстати, а где Круглов? – неожиданно заметила Рогозина отсутствие своего зама на общих посиделках.

– С нами был, вот только недавно куда-то отошел, – ответил Майский, и мужчины быстро переглянулись.

– Что? – насторожилась полковник, заметив эти переглядки. – У меня к нему ответственное задание, между прочим, – строго высказала она.

– Не, Галь, мы ничего, – тут же начал оправдываться Сергей за всю компанию. – Мы ж понимаем – задание, да. Тут где-то ходит. Может, в лабораторию зашел или в морг.

Рогозина ничего не ответила – махнула рукой, поджав губы, и вышла.

– Кстати, об ответственном задании, – начал Тихонов, дождавшись, пока начальство скроется с глаз. – Что мы будем дарить дамам? А то сейчас явится Круглов и шкуру с нас снимет. До конца рабочего дня осталось тоже не так много времени.

Амелина сидела в лаборатории за своим компьютером, перелистывая странички социальной сети – то к одному другу зайдет, то к другому. Оксана уже не помнила, когда последний раз выдавалась такая возможность на работе. Вечно у них гонки вооружений, вернее, доказательств – нужно все сразу, причем вчера, а тут – небывалое затишье. Так и расслабиться недолго, а еще и день такой – предпраздничный. Хоть бы ничего не случилось сегодня, чтобы они могли отметить, как полагается! Она даже согласна завтра выйти работать, если вдруг приспичит, лишь бы сегодня эта тишь и благодать не была никем и ничем нарушена.

– Оксана… Оксан, ты меня слышишь?

Амелина вздрогнула от неожиданности.

– Валя!.. Ох, напугала, – приложила она ладонь к сердцу.

– Да-а… – тут же хитро улыбнулась та. – И в каких таких облаках ты витаешь? Если можно знать, конечно.

– Да какие там облака, – махнула рукой уже пришедшая в себя Оксана. – Просто давно не было такого спокойного дня. Вот и мечтаю, чтобы он оставался спокойным.

– Тьфу-тьфу-тьфу и тук-тук-тук, – согласно кивнула Антонова. – Ты Юлю не видела? Не могу нигде найти. Мужики в буфете заседают, я думала она тут с тобой.

– Была какое-то время, а потом вышла куда-то, – Амелина пожала плечами. – Я не спрашивала куда, – быстро добавила она, видя, что Валя уже хочет задать вопрос, и усмехнулась: – Я не камикадзе. Когда она хочет, чтобы все знали, она сама говорит, а раз не сказала – значит, не нашего ума дело. Я на рожон точно лезть не буду.

– Посмотрю я на тебя, когда ты будешь ребенка под сердцем носить, – покачала головой Валя.

– Сплюнь! – выкатила глаза Оксана. – Я пока не собираюсь! Мне и так неплохо!

– Неплохо и хорошо – не одно и то же, – философски заметила Антонова и вышла из лаборатории. – И куда она могла подеваться? – бормотала она себе под нос, имея в виду, конечно, беременную сотрудницу.

Понять Амелину было несложно: первые месяцы беременности давались Юле тяжело, гормоны играли такие партитуры, что лишний раз попадаться ей на глаза не хотелось и заговаривать тоже.

– Валя, я понимаю, что я невыносима, – жаловалась ей с глазу на глаз в морге несчастная будущая мама, – но ничего не могу с этим поделать. Я сама себе порой противна, и я правда пытаюсь сдерживаться… – она вздохнула. – Хоть и понимаю, что это ни капельки незаметно. Ты мне лучше скажи, это вот так все девять месяцев будет?

– Ну, у всех по-разному, – осторожно ответила Антонова. – Обычно тяжелее всего в начале, а потом как-то устаканивается… налаживается…

– А потом – это когда? – обреченно спросила Юля.

– Скоро, – ушла от прямого ответа Валя и тут же получила саркастическое:

– Спасибо, утешила. – Девушка всплеснула руками и взвыла: – Ну вот опять!

– Расслабься, – погладила Антонова ее по плечу. – Мне можешь говорить, что хочешь, – я не испугаюсь. Если ты помнишь, я была беременна, причем не единожды, – она улыбнулась.

– Только ты меня и терпишь, – вздохнула тогда Юля.

И Антонова не стала подливать масла в огонь, уточняя, что еще есть муж, которому, вероятно, достается больше всех. Надо сказать, Лисицын держался молодцом, как минимум в офисе, вызывая восхищение коллег, включая Рогозину. Заматерел майор, броню потолще отрастил – всегда спокойно реагировал на любые выпады и выходки жены, иногда даже в разгар страстей мог ласково погладить по животу и быстро поцеловать в лоб или подбородок, отчего Юля сразу стихала и смущалась.

– Ты просто каскадер! – высказался как-то Тихонов, прикрываясь папкой, чтобы ему не влетело. – Это ж как змею целовать…

– Да что ты понимаешь, – рассмеялся тогда Лисицын, ничуть не обидевшись. – Она сына моего носит!

Пол ребенка был неизвестен, но как любой среднестатистический мужчина Константин Львович мечтал о мальчике. Валя улыбнулась, вспоминая довольную физиономию майора. Семейная жизнь определенно пошла ему на пользу.

– О, а я тебя ищу! – звонкий голос вывел из раздумий Антонову.

– А я тебя, – добродушно усмехнулась она, когда Юля подошла ближе.

– Пойдем чайку попьем? – предложила девушка, мотнув головой в сторону буфета.

– Да там вроде мужики оккупировали территорию, – засомневалась Валентина.

– Ну, – Юля сдула челку со лба, – были, да ушли.

– Разогнала, – догадалась Антонова, пытаясь сдержать улыбку.

– Сказала Лисицыну, что хочу киви и грейпфрут! Ну, они как-то все и рассосались вместе с ним, – Юля довольно улыбнулась. – А нечего там так долго заседать! Не одни!

Валя расхохоталась.

– Извини, – тут же спохватилась она, но сдержать смех не смогла. – Просто представляю их лица…

– Да ладно, – махнула рукой непривычно сговорчивая Юля. – Самой смешно, – призналась она. – Тихонов пробормотал, что я страшнее компьютерного вируса…

– Надо полагать, это был комплимент, – снова прыснула Антонова.

– …а Майский добавил, что и ядерной боеголовки тоже, – уверенно кивнула девушка. – Собственно, после этого они как-то быстро и рассредоточились в пространстве, – Юля рассмеялась и деловито заметила: – Оказывается, держать мужчин в узде не так-то сложно – нужно всего-то быть беременной.

Тут она ойкнула и положила руку на живот.

– Толкается? – понимающе посмотрела на нее Антонова.

– Вспомнили про него, – кивнула Юля, поглаживая бок, где только что выпирала малышовая пятка.

– Или про нее, – хитро заметила Валентина.

– Мне кажется, мальчик будет. Да и Костя мальчика хочет.

– А ты?

– Я тоже, – понизила голос Юля. – Только ему я говорю, что девочку, – с коварной улыбкой призналась она.

– Почему? – удивилась Антонова.

– Потому что мне не нравится имя Лев! – возмутилась она. – Он же хочет сына как отца назвать, а мне не нравится это имя!

– А какое тебе нравится?

– Я не знаю. Я еще не придумала. Но имя Лев мне категорически не нравится, – уверенно повторила Юля. – Поэтому и говорю ему, что будет дочка Дашенька. Чтобы не расслаблялся!

– И что он тебе на это отвечает? – сдерживая смех, спросила Валентина.

– Ничего, – победно улыбнулась девушка. – Дуется как мышь на крупу и сразу переводит разговор на другую тему, мол, главное, чтоб ребенок был здоровый и все такое.

– Милые бранятся – только тешатся, – подытожила Антонова и обняла Юлю за плечи. – Ладно, пойдем чай пить, пока буфет свободен. И пока на нас новое дело не свалилось.

– Ну что, орлы, придумали подарок нашим дамам? – встретил группу экспертов Круглов.

Котов, Лисицын, Майский и Тихонов пытались перевести стрелки друг на друга, пока не вытолкнули вперед Ваньку, как самого хлипкого, не сумевшего пробиться за широкие спины оперов.

– Так это, Николай Петрович… – заикаясь, начал лаборант, – может, мы цветами обойдемся? Ну, посудите сами: дарить всякие фотоальбомы – банально, а выбирать что-то более профильное – огрести можно, – он осмелел. – Ну вот вы знаете, какие духи, например, любит Галина Николаевна? Или какой косметикой пользуется? Или… – он осекся, но тут же оживился. – Ну не подарим же мы ей красивое нижнее белье, правда же? Ну вот! – просиял Тихонов, заметив, как Круглов побагровел от возмущения. – И со всеми остальными так же. Мы решили, что каждый адресно может дарить, что хочет, но и отвечает за это только своей шкурой, а от коллектива всем подарим цветы.

– Можно еще конфеты, – осторожно добавил Котов, размышляя над идеей. – Мы же знаем, какие конфеты нравятся нашим дамам? Вот, можно приложить к их любимым цветам.

– А вот любимые цветы – это мысль, – вернул себе нормальный цвет лица Николай Петрович. – Значит так, сейчас составляем список и – Котов и Лисицын дуют в магазин за подарками, а заодно и за едой – надо нам чем-то стол накрывать-то, в конце концов!

– Я не то чтобы отказываюсь, – подал голос Константин Львович, – но я только что из магазина, и мне надо Юльку найти.

– А что ее искать, – хмыкнул Круглов, – с Валей они в буфете сидят. Ладно, – он повернулся к Котову, – тогда езжайте вы с Майским, а мы тут вас прикроем.

К шести часам вечера, когда Рогозина со смиренным вздохом решила, что предпраздничный рабочий день можно считать законченным, дружная команда экспертов переместилась в переговорную, где мужская часть коллектива накрыла стол и приготовила подарки. Круглов, как самый старший, взял слово, сразу оговорился, что ораторское искусство – это не про него, но с чувством и от души поздравил дам с восьмым марта.

Презентовать подарки мужчины решили сообща. Подходя к каждой коллеге, они вручали ей цветочки и сладости пятью парами рук, отчего дамы сначала смущались, затем не могли сдержать смеха, а под конец горячо благодарили. Сам процесс оказался интереснее и веселее цели.

– А теперь к столу! – скомандовал Круглов, и Майский схватил за горло бутылку шампанского.

Лисицын открывал вино, Котов – коньяк. Девочки заглядывали в букеты друг другу и перешептывались о чем-то своем.

– Самое потрясающее – это то, что «Рафаэлло» – мои любимые конфеты, – довольно заметила Амелина. – Даже любопытно, как они выбирали, кому что дарить?

Тихонов сделал вид, что ничего не слышал, спрятал улыбку за жеванием куска сыра и отправился на поиски пустых бокалов.

– Кстати, да, – согласилась Рогозина. – Я не помню, чтобы кому-то говорила, что люблю орхидеи. С цветами, получается, тоже угадали? – она нахмурилась.

– А я думаю, – блаженно вдыхала Валя аромат голубых, как ее глаза, гиацинтов, – что наши мальчики знают нас лучше, чем мы думаем. И внимание проявляют соответственно!

– Ну, со мной-то все просто, – улыбнулась Юля, – Лисицын знает и про цветы, и про конфеты, – она пожала плечами. – Никаких тайн, – девушка любовно провела пальчиком по коробке с надписью «Комильфо».

Их разговоры перебил хлопок пробки, вылетевший из бутылки шампанского. Дамы оставили свои подарки в стороне и с приглашения мужчин прошли к столу.

– Надеюсь, я не очень опоздала, – в дверях нарисовалась улыбающаяся Скворцова с пакетом в руках. – Вечер добрый!

– А мы думали, ты не придешь, – расплылся в улыбке Майский и кивнул в сторону Котова. – Твой кавалер партизанил по полной – ничего не сказал.

– Костя не знал, – рассмеялась Ольга, расцеловывая присутствующих по своей испанской привычке. – Девочки, я нас поздравляю, – она поставила пакет на стол, жестом показывая мужчинам, что можно вскрывать и доставать содержимое. – Это для нас всех.

– Что там? – заглянул через спины коллег Майский.

– Какие-то фиговинки, – достал Тихонов желто-коричневую фигурку в прозрачной упаковке и повертел в руках.

– Это марципаны, – рассмеялась Скворцова.

– Погоди, настоящие – испанские, что ли? – догадалась Антонова.

– Ну да, – кивнула подруга. – У нас в Испании марципаны и турроны – это рождественское угощение, вот я и накупила специально для праздника, когда ездила в последний раз.

Лисицын нырнул в пакет обеими руками и достал жменю ореховых фигурок.

– Буквально золотой запас, – прокомментировал он под довольные улыбки коллег.

– Да вы доставайте прям с коробкой, – посоветовала Ольга. – Там внизу еще турроны разные и хамон.

– О, хамон – это мясо, – тут же оживился Майский, – это я знаю!

– Слушай, нехорошо как-то получилось, – подошел к Скворцовой Круглов. – Мы ж не знали, что ты придешь, не подготовились.

– Да ну что вы, Николай Петрович, – улыбнулась Ольга. – Я ж не за подарками пришла, а так – составить компанию.

– Ну все равно, – подскочил Сергей, – неудобно как-то.

– Ты не переживай, – остудил его пыл Котов, подходя ближе. – За подарки Оле отвечаю я. Завтра у нее все будет.

– Да? – наигранно нахмурился Майский. – Ну, ты там смотри, – он вдохновляюще сжал кулак в воздухе, – не подкачай! За весь коллектив, так сказать! То есть – от всего коллектива, – тут же оговорился Сергей, пока женская половина команды закрывала рот ладошками, чтобы не расхохотаться в голос. – Не, а че я такого сказал? – смутился тут же он.

– Ты не переживай, майор, – усмехнулся Константин Сергеевич, хлопая его по плечу. – Я не подкачаю. В этом ты можешь быть уверен.

– Кто что будет пить? – подал голос Тихонов, меняя русло дружеской беседы.

Мужчины засуетились, обслуживая дам, пока те, пользуясь случаем, обменивались последними новостями. Вечер обещал быть веселым и уютным.

========== Часть 2 ==========

Когда половина бутылок из-под спиртного тихонько спустилась под стол, праздничное веселье нарушил телефонный звонок. Жестом велев установить тишину, Рогозина нажала на кнопку приема вызова.

– Рогозина, слушаю!.. Что?.. Да, труп отправляйте к нам, а я… – осекшись, она обвела коллег озадаченным взглядом. – Я сейчас кого-нибудь к вам пришлю.

– Что случилось, Галина Николаевна? – поинтересовался Лисицын, когда та положила трубку.

– У нас труп, – объявила полковник. – В Люберцах, в озере Черное, рыбаки выловили труп.

– А мы теперь утопленниками занимаемся? – подал голос Котов.

– Ну, пока другой работы в кои-то веки нет… – пожал плечами Круглов.

– Видимо, на безрыбье и труп – рыба, – схохмил Тихонов. – Или рак – труп.

– Дело в том, что наш рак… – Рогозина, выдержав паузу, посмотрела на Ивана, и тот поспешил привести свое лицо в серьезный вид, – без головы.

– Как это? – ахнули дамы.

– А вот так, – продолжала полковник. – Кто-то отрезал или отрубил ему голову и скинул в озеро.

– Погоди, Галь, разве оно не замерзло, это озеро? – нахмурился Майский.

– А вот это вы и проверите, хотя… – она критически оглядела компанию. – И вот кого мне посылать? В министерстве такое устроят, если узнают! Не успели похвалить, как… От всех алкоголем несет – за версту слышно.

– Не от всех, – отозвался Котов. – Я могу поехать, Галина Николаевна. Я не пил – за рулем.

– Я с ним могу поехать, – подхватил Сергей. – Галь, да я глотнул совсем чутка. Сейчас съем головку чеснока, и ко мне ни одна сволочь не подойдет! – он заржал.

– Да по тебе и так видно, что ты навеселе, – усмехнулся Круглов.

– Я могу поехать, – вступила в разговор Юля. – Я действительно совсем чуть-чуть выпила – слышно не будет. Почистить зубы, ментоловую конфетку и – вперед, – она улыбнулась.

– Я против, – хмуро отозвался Лисицын, ругая себя, что успел расслабиться и не годится теперь для работы в полевых условиях. – Нечего тебе делать на месте преступления, и, по-моему, мы это уже обсуждали!

Когда новость о беременности стала всеобщим достоянием, он первым поставил вопрос о том, чтобы изменить обязанности дражайшей супруги. Рогозина тогда поддержала инициативу Кости, против оказалась сама Юля. Округлив глаза до умопомрачения, она уже собиралась громко возмутиться, когда Лисицын твердо и четко ее опередил:

– Я не говорю о том, чтобы ты сидела дома, – я помню, что ты этого делать не будешь. И я не требую.

– Да еще б ты требовал! – успела-таки вставить разгневанная жена.

– Хорошо – не прошу, – уходил от скандала по касательной Костя. – Я всего лишь хочу, чтобы ты не подвергала себя опасности. Вас обоих.

– Так может, мне туалеты теперь мыть пойти в офисе? – быстрая, как стрела, опять успела высказаться Юля. – А что, безопасная работа!

– Ну вот ты сама подумай, – сдержав эмоции, продолжал гнуть свою линию Лисицын. – Надо будет за преступником бежать или через заборы прыгать, или еще чего-нибудь такое. Как ты собралась это делать? А если преступник на тебя с кулаками кинется невзначай?

Она замолчала, сжав зубы, долго испепеляла мужа взглядом, потом медленно обвела глазами притихших экспертов – никто не брал на себя смелость встревать в семейные баталии – и глухо процедила:

– Ну что ж, раз я здесь больше не нужна, пойду искать себе работу в каком-нибудь цветочном ларьке – спокойном и безопасном месте!

И она уже заспешила к выходу, но Лисицын перехватил за руку и молча вернул на место. Он открыл было рот, чтобы аргументировать свою мысль, но, заглянув в лицо, увидел на глазах жены слезы. Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел на Рогозину.

– Галина Николаевна, можно мы переговорим с Юлей с глазу на глаз?

– Нужно, – быстрее начальства вставил Тихонов и тут же пробубнил: – Извиняюсь.

Полковник кивнула, и Костя увел жену за собой в переговорную. О чем они беседовали, никто не знал, но минут через пятнадцать пара вернулась, и Лисицын озвучил итог:

– С этого дня Юля не ездит на выезды и не принимает участие в спецоперациях. Она будет работать в офисе: допрашивать свидетелей и подозреваемых, участвовать во всеобщих переговорах, ведении дел и осуществлять всякую другую умственную, – подчеркнул он последнее слово, – работу. Галина Николаевна?

– Юля? – в свою очередь поинтересовалась Рогозина, та молча кивнула. – Ну что ж, тоже вариант, – поразмыслив, решила полковник. – Значит, Котов будет в связке с Лисицыным, а Майский – с Кругловым.

Как бы ни было любопытно коллегам, как Лисицын смог убедить жену отказаться от большей части своих любимых обязанностей, никто не посмел спросить супругов ни вместе, ни по отдельности. Рабочий процесс постепенно входил в свою колею: мужчины бегали по городу, женщины заседали в офисе, строя версии и координируя следственные действия на месте. Никто не скандалил, не жаловался и вообще – эксперты быстро привыкли к такому раскладу, словно так было всегда.

И вот теперь, когда встал вопрос, кому же из выпивших коллег ехать на место преступления, Юля неожиданно предложила свою кандидатуру. Лисицын предсказуемо оказался против.

– Костя, это не одно и то же, – на удивление спокойно ответила она. – Что мне может сделать труп? Совершенно очевидно, что убийцы там нет – там только местные опера и рыбаки. Никакой опасности, – она улыбнулась.

– Все равно, – вяло сопротивлялся Лисицын, понимая, что жена права. – У тебя праздник завтра, там холодно, а у тебя нет теплой одежды, чтобы на морозе там торчать, и вообще… неправильно это!

– Галь, да давай я поеду! – вновь подал голос бодрый Майский. – Я уже трезв как стеклышко. Лисицын прав – у дам праздник, что мы их дергать будем? А я гол как сокол, ты ж знаешь, меня никто не ждет, и поздравлять мне некого – я могу поехать и задержаться, сколько будет нужно.

– Ну, если на то пошло, – вмешался Круглов, наблюдая нерешительность полковника, – я могу поехать вместо Котова. У него вон, – он кивнул на Скворцову, – праздник завтра. А меня, как и Серегу, никто не ждет… – он выразительно посмотрел на Рогозину, и она, не сдержавшись, вспылила:

– Так, хватит! Устроили тут балаган: ждет – не ждет… Не путевку на курорт обсуждаем! – она сверкнула глазами, незаметно выдохнула, пытаясь успокоиться, и уже совсем другим голосом произнесла: – Поедут Котов и Майский. И смотри мне, – она погрозила последнему.

– Так точно, товарищ полковник! – с готовностью отрапортовал Сергей.

Рогозина лишь покачала головой, махнула рукой на привычные кривляния майора и вышла.

Оставшиеся притихли. Продолжать отмечать настроения уже не было. Котов подошел к Скворцовой и негромко сказал:

– Не знаю, когда вернусь. Возможно, буду поздно. Ты доберешься сама до дома?

Ольга улыбнулась.

– Конечно, не волнуйся.

Попрощавшись с ней мимолетным поцелуем, Костя поспешил догонять Майского, который был уже на полпути к выходу. Антонова, довольно щурясь, подошла к подруге.

– А что это он у тебя спрашивает, доберешься ли ты? Были случаи, когда не добиралась? – она вся обратилась в слух, и Ольга рассмеялась.

– Не было, Валечка, не смотри так. Просто… – она запнулась, потом смущенно улыбнулась, словно ей было стыдно быть счастливой на людях, и поведала: – Он не спрашивает – он заботится. Любовь – это забота.

– Мм, – промурчала Антонова. – А ты тоже так о нем заботишься?

– Не так – он же все-таки мужчина.

Валентина вдруг посерьезнела.

– Слушай, я вот всегда думала, каково женщинам, когда их мужья на такой опасной работе? Если мы тут за коллег переживаем до чертиков, то уж за любимых…

– Тебя потянуло на философию? – рассмеялась Скворцова.

– О чем шепчетесь? – хитро подкралась к ним Юля. – Если можно знать, конечно.

Ольга повторила ей вопрос Антоновой.

– Вот расскажи нам ты, как яркий представитель жен оперов, – предложила Скворцова.

– Ну… – Юля несколько замялась. – Я-то случай особый… Чтобы волноваться за человека, совсем необязательно быть его женой. Все ж намного раньше происходит…

– И когда это раньше? – уцепилась за интересную тему Антонова, замечая, как Юля краснеет. – Нет, правда, когда ты поняла, что… волнуешься за Лисицына? – лукаво посмотрела на нее Валя.

Та состроила гримасу, пыталась откреститься жестами, но, выпив пару бокалов шампанского, Антонова становилась как клещ – ее тянуло на милые женские сплетни, и отпускать такую интересную возможность поболтать о любви и романтике она не собиралась.

– Ну… – Юля смутилась под этим хитрым пристальным взглядом. – Я вот не могу тебе сказать прям точно. Просто когда работаешь с человеком вместе, плечом к плечу, в одной связке, то так или иначе волнуешься за него, – уклончиво отвечала она. – Ну, как если бы это была часть тебя. Или нет, не так. Как в горах, знаешь, все завязаны одной веревкой, поэтому бдишь каждого…

– Выкрутилась, – беззлобно усмехнулась Валя.

– Да! – неожиданно просияла Юля. – У меня, знаешь ли, мозг натренированный – я же тут у нас умственной работой занимаюсь! И вообще, что ты у меня спрашиваешь – вон у Оли спроси, – теперь она хитро улыбнулась. – Она же у нас тоже без пяти минут жена опера.

– Как это? – в один голос удивились Скворцова и Антонова, потом переглянулись, и Ольга усмехнулась:

– Без меня меня женили.

– Нет, ну а что, – Юле очень понравилась ее идея. – Бросила же ты свою Испанию ради Котова, а это о чем-то да говорит. И вообще, – она перешла на доверительный шепот, – скучно мне одной в декрете будет. Давай присоединяйся – будем вместе с колясками гулять и о своем, о женском, трепаться. А потом, когда я выйду на работу, будет, кому детей из сада забирать, ну, если я не успевать буду. Ты ж не откажешься помочь и захватить двоих вместо одного?

Скворцова прыснула.

– Сириусу больше не наливать.

– Я выпила совсем чуть-чуть! – тут же возмутилась Юля. – И вообще, ты подумай-подумай. А то знаешь, как оно бывает: вдруг завтра потоп? – она уже снова улыбалась.

– Если завтра потоп, то уже точно поздняк метаться, – отшутилась Ольга и под предлогом поиска закуски отошла к столу.

Бросила Испанию? Да, наверное, так и выглядит со стороны. Мало кто обращает внимание, что раз в два-три месяца она исправно летает домой и продолжает писать диссертацию. Интересно, Котов также думает? После ее недельного отъезда перед Новым годом он позвал ее жить вместе, даже не позвал, а поставил перед фактом: мол, ты ко мне переезжаешь и все. Ольга тогда только рассмеялась, но поскольку сама очень соскучилась за эти семь дней, спорить не стала, лишь уточнила, почему это она к нему должна переехать, а не он к ней.

– Потому что мне от меня ближе к работе, а ты работаешь и учишься из дома, – логически рассудил Костя, и в тот момент ей показалось, что, пока ее не было, он тщательно обдумал этот вопрос, взвесил все за и против и уже принял решение. Оставалось поставить ее в известность.

Ольга тогда подавила в себе маленький червячок дискомфорта и позволила ему в один прекрасный день перевезти ее со всеми вещами к себе. Аккурат первого января. Котов заявил, что с новым годом он начинает новую жизнь. И было столько радости и энтузиазма в его словах, что Скворцова просто решила пустить ситуацию на самотек. Хотя бы на время.