Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Марина Безымянная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

   – Так и хочется пожалеть убогую? – иронично хмыкнула Мила.

   – Нет, чаще хочется придушить, но иногда – совсем наоборот... – многозначительно протянул он.

   – Дать пинка и не мучиться? – Мила еще раз попыталась отшутиться. Эрионель усмехнулся и покачал головой, а затем чуть наклонился вперед, ближе к ней и негромко выдохнул:

   – Даже я не устоял.

   "Ты еще на колени упади и фразу какую-нибудь попошлее выдай, – мрачно усмехнулась про себя Эмилия, глядя на весь этот цирк, – Вроде "Люблю тебя без меры, будь моею, Вера!". Ммм, то есть "Мила"!" Но, тем не менее, решила ему подыграть, сделав проникновенное лицо. Интересно же, к чему они все это затеяли!

   – Возможно все дело в Силе, что исходит от тебя, – все тем же завораживающим голосом проговорил Эрионель, – или в твоих необыкновенных глазах...

   Эльф стрельнул глазами в Неверталя, сидящего рядом, и тут же перевел взгляд обратно на Милу. Что ж, теперь все понятно. Решили вывести парня на чистую воду, чтобы потом был весомый повод от него избавиться. Бесс их за ногу!

   – ...или этих чудесных золотистых локонах, – он, было, протянул к Миле руку, но девушка тут же "срезала" его:

   – Ты в курсе, что все сейчас могут увидеть, как ты пристаешь к страшному как пьяный орк, мужику? – заговорщицки шепнула она.

   Эльф ни капле не изменился в лице, вот только удивленно сморгнул и убрал руку. Затея не удалась – Грай не прокололся, а Мила не "купилась". "Проиграл!" – девушка с тихим торжеством посмотрела на Эрионеля, затем на Лесса. Провокаторы хреновы! Насладившись своей маленькой победой, Мила все же решила вернуться к делам:

   – А теперь серьезно. Вы чего такие злые на меня? Ковен решил, что я порождение Бесса, исчадье Потока? Или просто объявило охоту за Силой Ключа?

   – Скажем так, – Эрион тоже перешел на деловой тон, – твоим противникам удалось переубедить еще несколько архимагов Совета.

   – Ясно. И что говорят?

   – Вспоминают Бесса, – с Лесса тоже сошло оцепенение, значит, и Грай, также сидевший, словно примороженный, оттаял. – Говорят, что она в начале тоже была Светлой, но от собственного могущества свихнулась и перешла на сторону Темных.

   – Бред, – фыркнула Мила, – если она и отошла к Темным, то из-за того, что так называемые "светлые" устраивали показательную охоту не только на них, но и на ведьм, колдунов и нелюдей вообще. Так что тут еще можно поспорить, кто Светлый, а кто – нет.

   – Совет боится, что Сила застит тебе глаза, – уточнил Грай, – давая возможность творить, что вздумается.

   – Например, промывать людям мозги, – язвительно заметила Мила, глядя на вампира.

   Лесс нахмурился и отвел взгляд:

   – Ванда предупредила, что впереди тебя ждет сложнейший выбор. Поэтому тебе следует быть более осторожной в своих решениях, даже самых незначительных, на первый взгляд.

   – Это паранойя, – фыркнула Мила, – каждый раз думать, что же будет? Съесть на завтрак кашу или глазунью? Одеть синее платье или красную блузку? Так и в самом деле свихнуться можно!

   Эрионель сердито хмурился, собирая в кучу уже подернувшиеся седым пеплом угольки. Лесс с нескрываемым удовольствием одной рукой сломал остатки сухих веточек, зажав их между коленей, и посильней раздув угли, подбросил их в костер. Жадные желто-синие язычки огня охотно приняли подачку и тут же принялись с треском обгладывать обломки орешника, будто голодный зверь косточку. Мила заворожено смотрела, как растет, ширится огненная шкурка "зверька", то и дело, пуская искорки в темно-синее небо. А ведь она знает, что имела в виду Ванда, говоря про "сложнейший выбор". Она видела его, и уже решила... Точнее они с Брайасом решили. И она найдет этот третий вариант, чтобы не потерять ни его, ни всех остальных...

   – Не волнуйтесь, – тихо проговорила девушка, по-прежнему глядя на огонь. – Выбор давно уже сделан, и я надеюсь, вы доверяете мне.

   Ответом ей стало тягостное молчание, даже Грай молчал, не желая вмешиваться. Нет, Ванда была не права, не только Миле предстоит трудный выбор. Каждому из сидящих здесь предстояло решить для себя, что выбрать – пойти за Ключом или вернутся к Совету. Довериться ей, поверить в нее, в правильность ее выбора... даже если он будет расходиться с мнением Ковена? Или их собственным мнением? И смогут ли они, в случае чего, ее остановить? И дойдут ли они в своем решении до конца?

   Над костерком висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием и хрустом веток.

   – Что ж, теперь все? – вздохнув, спросила Мила, готовясь отойти ко сну.

   – Нет, – негромко ответил Лесс. – Этот брат... Натасий оказался сущей крысой – подговорил помощника настоятеля, чтобы оставить тебя в порту.

   – Мхм, – удовлетворенно кивнула Мила, вытягивая ноги на лежанке. Нечто подобное она и ожидала. Мда, надо будет все-таки поговорить с этим Натасием... но только утром. Эмилия зевнула, плотнее закуталась в колючее шерстяное одеяло, и даже не заметила, как уснула, убаюканная тихим потрескиванием и мягким теплом костерка.

   ***

   Отец Ассикакий сладко причмокнул и, довольно улыбнувшись, нежно приобнял золотистый свиной окорок. Ммм, копчененький, с розмарином и фенхелем. Дааа! И пивко с пеной! Ячменное, свежее и вкус такой приятный, хлебный! Такое только у них в обители и варят! Ассикакий вновь сидел в просторной светлой трапезной, расцвеченной цветными витражами стрельчатых окон. В монастыре день Светлой Максии – праздничный стол ломится от всевозможных яств и вин: тут и гуси, фаршированные грибами и сыром, и стерлядочка под сметанным соусом, и перепелочки в вине припущенные... А на десерт обязательно пирог с фруктами из монастырского сада! И посреди всего этого великолепия... брат Натасий?!! А он что здесь делает?!!

   – Святой отец!!! Святой отец!!! – Ассикакия нещадно затрясли. Исчезли и гуси, и стерлядочки, и перепелки, даже окорок куда-то уплыл. Святой отец потянулся к нему, желая ухватить хоть то малое, что еще осталось, но вместо этого его пальцы наткнулись на серую мешковину монашеской ризы. Тьфу ты, Бессово отродье!

   – Натасий!! Что опять стряслось?? – помощник настоятеля сердито нахмурился, натягивая на себя меховое одеяло, подаренное прихожанами.

   – Святой отец, я должен покаяться! – монах рухнул на землю. Ассикакий удивленно посмотрел на его лысеющую макушку и, чуть помедлив, ответил:

   – Ну-у... кайся.

   – Святой отец, я был не прав, простите меня!! – запричитал монах, вцепившись в край одеяла. – Я оговорил одного человека! Простите меня!! Он совсем не такой! Он хороший!! Прошу оставьте его!!

   – Хорошо-хорошо! – торопливо ответил Ассикакий, вырывая у него одеяло. – Я прощаю тебя! Прощаю!! – он несколько раз нарисовал в воздухе руну благословления и подал руку. Натасий смачно чмокнул ее и судорожно держа, продолжал каяться.

   – Ясно-ясно, – соврал святой отец, пытаясь высвободить руку. – Но я пока так и не понял, про кого ты говоришь.

   – Как?? – Натасий на мгновенье оторопел, выпустив руку помощника настоятеля, которую тот тут же убрал в рукава. – Тот детина, которого вы хотели... то есть я хотел, а вы мне уступили... Ну тот бородач, который должен остаться в Марьце.

   – Ааа! – воскликнул Ассикакий. – Вот ты о ком! Не волнуйся. Я подумал и решил, что погорячился. Парень он хороший, работящий, нам в обители как раз такие нужны!

   Натасий засветился, как золотое блюдо в шкафу настоятеля.

   – Спасибо! Спасибо! Спасибо!!! – монах опять полез к Ассикакию. Облобызать, так сказать, в знак благодарности. Но святой отец жестом остановил его:

   – Стой, брат. Вспомни, чему нас учит Максия! Не достаточно выпросить прощенья у священника! Пойди и покайся перед тем, кого очернил. И если он тебя простит – тогда и Светлая Максия простит.

   – Верно, – брат Натасий торопливо стал подниматься с колен, чуть не запутавшись в складках своих. – Вот сейчас пойду и расскажу ему все!

   – Иди-иди, – подбодрил его Ассикакий, зевая и кутаясь в одеяло в надежде, что окорок и пиво недалеко уплыли.

   Мила сквозь сон почувствовала, как что-то сначала щекотало ухо, а затем ткнулось в него чем-то влажным.

   – Дымка! – девушка неприязненно повела плечом, но открывать глаза отказалась.

   Лошадь обиженно фыркнула и вновь принялась пощипывать траву. Но вскоре девушка почувствовала, что лошадь опять хочет ее разбудить, и на этот раз она настроена решительно. Вместо щекотаний и фырканья были мягкие, но настойчивые тычки в плечо.

   – Вот ведь вредная скотина!! – не выдержала Мила и села. – Ну что ты хочешь??

   – П-п-простите меня! – промямлил Натасий.

   – Ооой... – Мила была удивлена и вместе с тем растерянна. Она ведь собиралась разобраться с ним, но кажется, проспала. Он сам к ней пришел. – Брат Натасий, что вы тут делаете?

   Краем глаза девушка заметила, что Лесс, Грай и Эрион тоже проснулись, но вот вставать не торопились, так и лежали, прикрыв глаза и старательно посапывая. Эльф даже всхрапнул для достоверности. Но монаху было наплевать на них, он явно был чем-то напуган.

   – Ээээ, – протянул Натасий, пытаясь вспомнить имя бородача, но в голову как назло ничего не приходило, – ...сын мой, я пришел к тебе, чтобы испросить прощения. Прости меня, если сможешь.

   Мила аж оторопела от такого заявления:

   – Но за что же, брат Натасий??

   – Я...я поступил недостойно... Должно быть Бесс нашептал мне это... Я не желал, чтобы ты стал послушником монастыря, хотел оставить тебя прямо в Марьце...

   – Вот как? – на рябом простодушном лице бородача появилось выражение детской обиды. Большие, глуповатые глаза смотрели на него с коровьей грустью. Монах почувствовал себя еще гаже, теперь не только животный страх, но и совесть требовали, чтобы он рассказал ему всю правду.

   – Да, прости меня, пожалуйста! Я служитель Максии и не должен был так поступать. Она так мне и сказала...

   – Кто? Сама Светлая Максия?? – удивилась Мила и тихонько принюхалась. Вдруг у возничих пропала бутыль с бормотухой? Но брат Натасий был абсолютно трезв, несмотря на трясущиеся руки.

   – Да, она самая! Но прежде... Сначала ко мне во сне приходил демон с горящими, будто раскаленные угли, глазами и клыками как у дикого зверя. Он грозился утопить нас в море, если мы не возьмем на корабль всех, кто попросится. Великий страх вселился в меня, но в руке у меня был посох, я с ним даже во сне не расстаюсь! И стал я этим посохом в воздухе защитные руны творить, да видать, заехал случайно тому демону в лоб.

   "Спящие" медленно-медленно накрылись одеялами. Два из трех одеял, тихонько трясясь, сдавленно захрюкали-захрапели, а из-под третьего донеслось чуть слышное ворчание. Но брат Натасий был так увлечен, что даже не заметил этого.

   – Он как взвоет, зашипит, замечется! Когда демон исчез, я очнулся на поляне в лесочке. Я и раньше во сне ходил и решил, что это просто дурной сон. Помолился я Максии и вернулся к обозам, вновь улегся спать, но стоило мне только сомкнуть глаза, как опять оказался на той же поляне в лесу. Явился мне дух неупокоенный, весь такой белесый, прозрачный, а вместо глаз чернота. Он был страшно зол и грозил мне расправой неминуемой, если я хоть кого-нибудь оставлю в Марьце, но я стал истово молиться Светлой Максия и он не приблизился ко мне. Походил-походил вокруг меня, потом матюгнулся и куда-то пропал.

   Одеяла тихонько застонали, послышались тихие всхлипы. Натасий вопросительно глянул на них, но Мила торопливо заметила, незаметно пиная ближайшее одеяло:

   – Должно быть тоже плохой сон видят. Так что, говоришь, дальше было?

   – Я говорю, что и в этот раз Великая Бережиня Максия спасла меня! – с воодушевлением произнес Натасий. – Вернулся я опять к обозам, довольный, что устоял перед нечистой силою. Ну, думаю, все правильно делаю, раз Слово Максии защищает меня. Но не тут-то было! Уже ближе к утру я вновь был на той полянке а передо мной стояла Сама Светлая Максия!

   Мила закусила губу, чтоб не заржать как сивый мерин. Если клыкастый демон – это Лесс, в чем она не сомневалась, а дух – скорей всего Неверталь... Эрион – Максия??... У девушки аж слезы из глаз потекли, когда она представила эльфа в образе Ключа.

   – Вид Максии был суров, Пресветлая богиня наша и Бережиня была недовольна, что я оговариваю другого человека. Велела она, чтобы я чуть свет, бежал к святому отцу и уговорил его не оставлять тебя в порту. А не то все слуги Бессовы напустятся на меня, и не будет мне ни защиты ее, ни прощения. Я как представил, что опять явятся ко мне те нечистые, и не будет мне от них спасения, то ужас поселился в сердце моем. Едва проснувшись, опять же на полянке, побежал к отцу Ассикакию, а он велел у тебя прощенья просить. Так простишь ли ты меня?

   Бородатый детина мгновенье смотрел на монаха со слезами на глазах, а затем, всхлипнув, порывисто обнял его:

   – Бедный, ты бедный, брат Натасий!! – сотрясаясь в "рыданиях", сдавленным голосом проговорил детина. – Сколько страданий за одну ночь перенес! Три раза тебя нечистая уносила на ту проклятую поляну!

   Мила живо представила, как сначала Лесс, потом Грай и Эрион таскали туда монаха, чтобы никто не услышал их запугиваний. Последовал еще один всхлип и сдавленное "рыданье".

   – Ну конечно, конечно я тебя прощаю! Тем более что... – пришлось собраться, прежде чем договорить. Покусывая губы, Эмилия выдавила: – Светлая Максия так этого хочет!

   Глядя, как детина убивается по нему, Натасий тоже всплакнул:

   – Спасибо, спасибо тебе, сын мой! У тебя доброе сердце! Я буду молить Максию за тебя!

   С этими словами монах поднялся с колен и, утерев скупую мужскую слезу, пошел будить стражей и возничих. За спиной у него послышался еще один громкий всхлип.

   "Надо же какой чувствительный попался!" – подумал монах.

   Мила просто лежала на земле, трясясь от беззвучного смеха, а когда остальные, такие же красные, мокрые от слез, вынырнули из-под одеял, захохотала в полный голос.

   – Уха-ха-ха! Хи-хи-ха-хи!!! – девушка размазывала по щекам ручейки слез. – ХА-ха-хи!!! И как же вас так угораздило?!! Нет, ладно, ладно... – она попыталась немного успокоиться. – Хорошо, демон... дух... Это понятно. Это для запугивания. Но Светлая Максия?!

   – Я не Максию изображал, – обиженно заявил Эрион, – а Эльтара, ее спутника. Но этот идиот не отличил бы и гнома от хофры-могильника!

   – Еще бы! – всхлипнула Мила. – Вы ж его чуть не до смерти перепугали!!

   – Мда, – вздохнул вампир, утерев слезу, – если бы не Эрион, хрен бы он нам поверил!

   Грай согласно кивнул головой, а эльф фыркнул и приосанился:

   – Конечно. Кто ж виноват, что вы как полные придурки от его ужимок разбежались?? Ну, подумаешь, в лоб заехал! Надо было взять да потрясти хорошенько!

   – Вот сам бы взял да потряс, Пресветлый! – Лесс кинул в друга сапогом, но тот ловко увернулся и язвительно рассмеялся в ответ. – Этот издрюк мне в глаз заехал! Думал, вообще ослепну, жбых ему в печень!

   Все опять дружно заржали, не обращая внимания на сердитого вампира.

   – А ты че ржешь?! – не выдержав, накинулся он на Грая. – Сам-то его слов испугался!

   – Да?! – хмыкнул Грай, ничуть не обидевшись на него. – Да этот блаженный как запричитал, завыл! Я думал, всю стражу перебудит! Ну, походил, попугал, а толку? Ни хрена не слышит, только лопочет что-то свое. Я плюнул да ушел. Думал, так все поймет.

   – Ну, он и понял, – усмехнулась Мила, – что Светлая Максия его любит.

   – Пока Светлая Максия не сказала обратного, – добавил вампир и ехидно посмотрел на эльфа. Пара эльфийских сапог, сначала один, потом второй, описав красивый полукруг, шмякнулись прямо под боком у вампира.

   – Что, с одним глазом уже не так метко получается, Светлейшая? – съязвил Лесс.

   – Ничего, у меня еще пара есть, – хищно прищурившись, эльф потянулся за Милиной обувкой.

   – Э-э-эй! Мужики! Спокойней! – попыталась утихомирить их Мила, но здоровенные топчуны бородача уже летели в вампира. Лесс тоже не остался в долгу и запустил в эльфа его же сапогами. Один из них случайно прилетел в Неверталя и тот, желая отомстить, с чувством запустил в двух других своими. Началась свалка.

   С минуту посмотрев на это дело, Мила решила все-таки не вмешиваться и, найдя свою обувь, натянула ее и отправилась запрягать Дымку в телегу. Все-таки все остальные уже позавтракали и теперь тоже собирались к отъезду. Уже сегодня они должны были увидеть море.

   ***

   Брайас очнулся в какой-то маленькой комнатке с видом на сад. "Должно быть, комнаты слуг в западном крыле", – догадался он. Тело больше не болело и не ныло, маг с нескрываемым удовольствием пошевелил пальцами, а затем сладко потянулся до хруста в костях. Брайас попытался припомнить, что же такое с ним случилось, в памяти всплывали лишь смутные отрывки какого-то заклятья и голос Орнеста. Возникло неприятное ощущение, что за ним наблюдают. Сев и обернувшись, маг наткнулся взглядом на Таниэль, сидящую в кресле позади его кровати.

   – Что тебе надо?

   – Вижу, ты уже очнулся, – ехидно улыбнулась она и тут же печально вздохнула. – А я тут сижу, сижу... Все жду, когда же ты придешь в себя. Согласись, это о чем-то говорит.

   – Мда. Трогательная забота, – хмыкнул Брайас. – Не иначе как Орнест заставил тебя за мной следить.

   – Орнест – грубый мужлан, свихнувшийся на идее господства, – сердито фыркнула эльфийка, пересев на постель. – Он думает только о Печати и Ключе, не замечая никого.

   Брайас равнодушно хмыкнул, ища глазами одежду. Таниэль пересела еще ближе и томно вздохнув, прильнула к нему и горячо зашептала:

   – Ах, Брайас! Ты был прав! Тысячу раз прав! Ему наплевать на меня. Я давно уже поняла это, просто не хотела признаваться. Мне так одиноко! С тех самых пор, как Темные похитили меня!

   – Мне казалось, ты по доброй воле сделала это, – хмыкнул Брайас, отстраняя ее. – Еще и помогла обставить все с таким трагизмом.

   – Брайас, ты все еще сердишься на меня, – с легкой укоризной проговорила она, беря его за плечи, – значит, любишь. Пойми, у меня не было выбора, иначе они убили бы меня! То же самое и с Орнестом! Не сделай я так, как он велел, меня бы тут же не стало. Мне же всегда хотелось быть с тобой и только с тобой!

   Маг попытался стряхнуть ее руки, но настырная эльфийка словно плющ, еще крепче обвила его.

   – Он не знает, что я здесь, – шептала она ему на ухо. – Этот олух думает, что я только сплю и вижу, как бы оказаться у него на коленях.

   – А ты – нет? – Брайас иронично изогнул бровь, вопросительно глядя на нее.

   – Нет-нет, конечно, нет! – она взяла его лицо в свои руки. – Я мечтала вновь очутиться в твоих объятьях! Брайас, милый Брайас! Я ничего не забыла! Я помню все, что ты мне говорил, как жарко целовал... – Она легонько мазнула губами по его губам, скользнула по щеке к уху и с придыханием прошептала: – Меня никто и никогда так не любил!!

   – Знаешь, – абсолютно ровным голосом ответил Брайас, – раньше я тоже думал, что любил тебя.

   Он отодвинул ее от себя и встал, вспоминая подзабытые за месяц ощущения.

   – Что значит "думал"? – негодующе вскинув бровки, спросила Таниэль.

   – Тан, это значит " мыслить, представлять", – благодушно ответил Брайас, роясь в комоде. – Ты, что, не знаешь?

   – Дурак! – не сдержавшись, прошипела Тан. – Я знаю, что это значит! – и, справившись с собой, заговорила прежним, сладеньким голосочком: – Любимый, ты все шутишь! Как же я рада, что с тобой все в порядке.

   Брайас ехидно ухмыльнулся, натягивая выбранные штаны, но промолчал. Восприняв это, как знак расположения, эльфийка с воодушевлением принялась за старое. Поднявшись с кровати, она вплотную подошла к нему и запустила руки под уже одетую рубашку.

   – Ну, Брайас, не будь упрямцем! Я же знаю, что ты специально это сказал, чтобы позлить меня! Ты любишь, когда я злая, – коготки эльфийки легонько царапнули его спину, от чего Брайас чуть вздрогнул. – Ооо! Ты уже дрожишь, – томно протянула она.

   – Мда, – мрачно улыбнулся Брайас, – меня передернуло от омерзения!

   Он выдернул ее руки из-под одежды и заправил рубашку. Заметив сапоги, стоявшие у кровати, надел их и немного притопнул, проверяя, хорошо ли сидят. Эльфийка распалялась все больше и больше, глядя, с каким равнодушием он собирается, нахально игнорируя ее.

   – Это все из-за нее? Из-за этой девки?! – в голосе Тан промелькнули истерические нотки. – Ты думаешь, она тебя любит?? Да она сбежала с новым любовником, едва узнала, что ты пропал!!

   – Врешь, – холодно заметил маг, даже не оборачиваясь к ней.

   – Неужели? Да весь Ковен уже знает, с каким жаром она защищала Неверталя на суде, а когда того выпустили, тут же сбежала с ним.

   – Не правда.

   – Не веришь?? – по-змеиному прошипела Тан. – А ведь его нет, и ее нет, а кое-кто видел их вместе и не один раз. Говорят, он даже в спальню к ней заходил, когда они жили в Университете.

   – С какой стати я должен в это верить? – с равнодушным видом спросил Брайас. – С тем же успехом он мог ей угрожать, а потом выкрасть.

   – Вот-вот, и Орнест так же сказал, когда Рамнон ему доложил, что девчонка пропала, – вздохнула Тан, даже не заметив, что выдала одного из архимагов. – Он даже послал туда своих агентов, чтобы те все разузнали. Вот они и принесли такие грустные для тебя вести, – еще раз печально вздохнув, Тан оперлась о его грудь.

   Внезапно дверь комнаты скрипнула, и на пороге появился хмурый Орнест.

   – Вижу, ты уже в порядке, – угрюмо хмыкнул он и перевел взгляд на Таниэль. – А эта что здесь делает?

   – Как ты и просил, я привожу Брайаса в порядок! – эльфийка разгладила складки на груди мага и повернулась к Оренсту.

   – Оставь нас, – коротко приказал он и, дождавшись, когда за Таниэль закроется дверь, повелительно опустился в кресло. – А теперь расскажи, что эта дура успела выболтать тебе.

   – Зачем? Ведь ты и так все это знаешь, – хмыкнул Брайас.

   – Верно, – самодовольно улыбнулся Орнест. – Значит ты в курсе, что твоя благоверная сбежала. Так вот, я хочу, чтобы ты мне ее нашел, а вместе с ней и Печать. В общем-то, она для этого и нужна мне, хотя...– задумчиво протянул он. – Очень уж мне интересно познакомиться с ней поближе: вокруг нее столько могущественных людей ломают копья: ты и Толуас, Темное братство и Совет Ковена... Даже наследник Невера вмешался. Кстати, как думаешь, они там?

   – Понятия не имею, – отстраненно ответил Брайас.

   – А жаль, – заметил Орнест, – сейчас это было бы неплохо. Но думаю, ты еще наверстаешь упущенное.

   – С чего ты решил, что я буду работать на тебя?

   – Хм. На это есть две причины. Во-первых, я оживил тебя с помощью "Цепи духов" и теперь твоя жизнь полностью зависит от меня. Как и прежде, – довольно улыбнулся маг.

   "Цепь духов" – одно из мощнейших некромантических заклинаний, способное оживить мертвого, накрепко связывала мага и его "клиента". Оборвав связь, маг обрекал на немедленную гибель воскрешенного, при этом сам нисколько не рискуя. А значит, Орнест в любой момент мог избавиться от Брайаса. Разумеется, существует не мало других оживляющих заклинаний, хотя почти в каждом третьем, оживленный становился рабом своего хозяина. Да и сомневаться в том, что Орнест воспользовался одним из "третьих" заклинаний не приходилось. Однако маг не выглядел ни испуганным, ни подавленным, ни смиренным. Тогда Орнест привел вторую, заготовленную причину, которую он точно не отвергнет:

   – Полагаю, ты догадываешься, зачем мне нужно на Драконий остров – я хочу оживить одного из них. Самого могущественного, чтобы с ним покорить весь оставшийся мир. Но для этого мне нужна Сила, очень много Силы. И как ты думаешь, откуда я ее возьму? Правильно, из твоей подружки. Так проще. Но есть и другой способ: я уже приказал пригнать сюда тридцать здоровых мужчин и женщин с ближайших земель. Твоих земель. Это немного, но для начала сойдет. Земли Элатара обширны, должно хватить...

   Орнест вдруг замолчал, задумчиво глядя на сад за окном. Там несколько служанок, звонко смеясь и весело болтая, собирали поспевшие фрукты. Одна из них, видимо старшая, тихонько затянула какую-то старинную эллирийскую песню и остальные подхватили ее.

   Брайас узнал мелодию – в детстве их с братом нянька частенько напевала ее им перед сном. Сразу вспомнилось, как они с братом лазили в этот сад, который еще их прадед разбил специально для работников. Вспомнил, как отец частенько ругал их за то, что таскали ароматные яблоки и груши, казавшиеся отчего-то вкусней своих. "Мы должны заботиться о тех, кто работает на нас, кто помогает нам, а не воровать фрукты из их сада, – говорил он им. – Подобное поведение не достойно для Элатаров!"

   Вспомнил он и то, как однажды их не стали ругать – когда привезли тело матери, разодранной оборотнями. Наоборот, каждый старался хоть как-то подсластить потерю. Вот только сласти им тогда в горло не лезли.

   Он долго думал, что больше никогда не станет есть фрукты, особенно яблоки... пока не появилась Мила. Брайас мысленно улыбнулся, вспомнив, как она умудрилась скормить ему половинку своего яблока, пока они ждали единорогов. Да и возможно ли отказаться? Мягкие волны золотисто-белокурых волос, нежный овал по-детски трогательного лица и глаза... Умные, говорящие, понимающие даже то, о чем ты промолчал. Смотрящие прямо в душу. С неизменной доброй насмешкой и едва уловимой улыбкой.

   – Хочешь?– Мила протянула ему ароматно пахнущую половинку.

   – Нет, спасибо, – несколько отстраненно отказался он.

   – Почему ты не любишь фрукты?

   Хм, значит, все-таки заметила.

   – Просто не люблю.

   Мила удивленно хмыкнула и пристально посмотрела на плод, наверно гадая, за что же их можно не любить, а потом с аппетитным хрумканьем вгрызлась в мякоть. Ноздри щекотнул запах яблочного сока.

   – А знаешь...– неожиданно для себя протянул Брайас, перехватывая ее руку с укушенной половинкой, – я передумал.

   И тоже откусил кусок яблока, оказавшийся не только ароматным, но и сладким, с легкой кислинкой. Как он когда-то любил...

   – Знаешь, – лукаво улыбнувшись, сказала Мила, не отнимая от яблока руки, – у меня есть еще половинка.

   – Эта вкуснее, – ответил он, откусывая еще кусок.

   – Я даже знаю почему, – девушка довольно улыбнулась, и, выдержав паузу, добавила: – Она червивая.

   Он на секунду замер, разом проглотив весь кусок, а, заметив ехидные искорки в глазах, ответил:

   – Тогда я должен поделиться ею с тобой. На счастье. Так, что у нас тут еще осталось...

   Он взял выпавший огрызок и с самым серьезным видом придвинулся к ней. Девушка смеясь, попыталась отстраниться, но Брайас уже надежно обнимал ее за талию.

   – Ай, Брайас! Я пошутила!

   – Я знаю...

   И опять эти смотрящие в душу глаза, похожие на зеленые омуты... Так близко, что можно утонуть. И нежные губы, пахнущие спелым яблоком...

   Нет, она не могла его предать, и он не имеет такого права, но и жители его земель не должны пострадать. Все-таки он оставался Элатаром и не мог этого допустить.

   Орнест ухмыльнулся, заметив, как лицо Брайаса стало еще более отстраненным. Словно маг ушел в себя и явно не желал возвращаться. Наверняка воспоминания замучили, тем лучше, быстрей согласиться! И все-таки придется его поторопить....

   – Так вот, – Орнест вновь обратился к Брайасу, – если не станешь искать девчонку, будешь лично заполнять такие кристаллики.

   На ладони у мага появились маленькие лилово-голубые "ловцы душ", в которые черные некроманты собирали Силу принесенных в жертву людей.

   – Интересно, с каким чувством ты будешь это делать, глядя в глаза своим верноподданным?? – он глумливо усмехнулся. Брайас молчал. Продолжая насмехаться, Орнест поднялся с кресла и подошел к двери:

   – Подумай, что стоит жизнь одной маленькой дряни, предавшей тебя, против сотен жизней твоих верноподданных. Кстати, даже сейчас несмотря ни на что они продолжают любить тебя, ... то есть меня, – он самодовольно рассмеялся и вышел, оставив Брайаса в одиночестве обдумывать услышанное.

   – Думаешь, он согласиться? – спросила у него Таниэль, ждавшая за дверью.

   – Да, и очень скоро, – нисколько не сомневаясь, ответил Орнест, но, чуть подумав, добавил: – И все же я хочу, чтобы ты была к нему ближе. Как можно ближе, – с нажимом повторил он.

   – Но Орнест! – возмущенно воскликнула эльфийка. – Ты же видел его! Эта девчонка совсем задурила ему голову! Он ведь даже не хочет смотреть на меня!

   – Боюсь, она всего лишь открыла ему глаза, – хмыкнул Орнест, направляясь к себе. Желание поскорей увидеть Ключ только усилилось. Проклятье, эта девчонка интриговала его больше, чем сама Печать!

   – И запомни, – он обернулся к негодующей Тан, – ты должна сделать так, чтобы он вновь оказался на коротком поводке. Надеюсь, твои рассказы про то, как он тебе чуть ли не в рот заглядывал – не полная чушь. В противном случае, темница все еще свободна.

   Он повернулся и вновь зашагал в свои покои. И чуть заметно улыбнулся, услышав, как за спиной скрипнула дверь, и раздался фальшиво-радостный голосок эльфийки: "Брайас! А я опять к тебе!"

   ***

   Вопреки всем опасениям Эмилии, Дымка довольно спокойно отнеслась и к прибытию в порт, и к погрузке на корабль. И даже суетящийся вокруг них брат Натасий не испугал ее своей бурной жестикуляцией. Лесс, Эрион и Грай явно недооценили всю глубину душевной травмы несчастного брата. Монах чуть ли не на руках перетащил не только повозку и лошадь, но и "бородача" и остальных "инвалидов", а когда Мила заикнулась, что, мол, Дымку кормить нечем будет – все-таки рассчитывали на то, что ее оставят в Марьце – Натасий тут же куда-то смотался и через четверть часа приволок куль овса. Даже отец Ассикакий удивился, откуда в его тощем помощнике такая сила.

   – А мне Светлая Максия помогает! – с блаженной улыбкой ответил Натасий, кряхтя под тяжестью мешка. Однорукий ветеран не сдержался и ехидно хмыкнул, за что одноглазый тут же отвесил ему пендель.

   – В таком случае, – повысив голос, сказал бородач, отвлекая всех от маленькой потасовки, – мы должны возблагодарить Светлую Максию за ее бесценную и такую нужную помощь.

   – Непременно, сын мой, непременно, – Ассикакий добродушно похлопал его по плечу, – но прежде закончим погрузку и отплывем, а то наш капитан, кажется, уже заждался.

   Хотя правильней было бы сказать "заждалась", потому как капитаном на торговом судне "Жемчужина Шартра" была дородная, краснощекая, матерая такая "морская волчица" и звали ее Вирта. Одета она была в типично мужской костюм, обвешена оружием до зубных коронок, и харкала и сморкалась смачней и громче портового грузчика. Но даже ей ничто женское было не чуждо – увидев своих новых пассажиров, в особенности "будущих послушников", которые еще не давали обет безбрачия, тут же удалилась к себе в каюту, оставив первого помощника готовиться к отплытию.