Текст книги "По зову полной Луны (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Милорд, позвольте? – Сделав вид, что принял рассеянный взгляд последнего за согласие, Юлиан спешно докончил: – У меня есть товарищ. Он также служит в нашем гарнизоне. Прошу вашего указания и его зачислить в… в отряд преследования.

Почему он заговорил о Лопухе с этим чужаком? Очевидно, почувствовал, что иначе его просьбе вовек не суждено будет превратиться в жизнь. Да и желание насолить Швабрю с Догвилем за то, что втянули его в свои интриги, имело место.

Комендант рявкнул что-то злое. От его былого спокойствия не осталось следа. Догвиль и трое других сотников подпрыгнули как укушенные. Сир Родгер прищурился. Мордоворот одёрнул плащ и потянулся за следующей бутылкой взамен опустошённой. Мэтр Кроули, склонив голову на бок, застыл посреди зала, весело разглядывая храбреца и его возмущённое начальство.

Юлиан внутренне сжался в ожидании неминуемой расплаты. Что он, тупица, творит?! Сейчас грянет…

– Что ж, пожалуй, это можно будет устроить, – по-дружески подмигнул ему зеленоглазый.

* * *

Собрание перешло к вопросам непосредственной подготовки Стены к обороне, Юлиану же великодушно позволили удалиться. Пересекая крепостной двор, по которому сновал занятый дневными заботами народ, он вынужден был остановиться и перевести дух. Ноги его заплетались. Бешеный рой мыслей разрывал голову. Но над всеми ними довлело два вопроса.

Один совершенно абстрактный: «Что же теперь будет?»

Второй более житейский: «Как приятель воспримет новость о том, что его без его ведома, втянули, чёрт знает во что?»

Вечером у них засело многолюдное за счёт пришлых из соседних казарм сборище. Разместившись тесным кружком за сдвинутыми столами возле мирно потрескивающей печи, стражники пили квас (о пиве теперь приходилось лишь мечтать) и обсуждали последние распоряжения командования.

Всеми обожаемый Догвиль с другими сотниками после обеда устроили на плацу общий сбор гарнизона. Было объявлено, что Медвежий Угол в ближайшие дни может подвергнуться новому нападению великанов. В связи с этим вводились изменения, касаемо распорядка дня, смены караулов и всего сопутствующего. В общем – ничего хорошего ждать не приходилось.

Отныне каждому вменялось в обязанность постоянно носить боевое облачение: есть, ходить в отхожее место и едва ли ни спать в надетом панцире. Со складов выскребли оставшийся запас стрел, арбалетных болтов и незаменимых бочонков с горящим маслом. Завершалось обустройство стреломётных позиций. Ещё день и стрелки, в числе которых оставался люто ненавидящий древней Хряк, по первому сигналу смогут встать к своим орудиям.

Медвежий Угол собирал силы, ощетиниваясь словно дикобраз. Получив от лесных великанов два жёстких урока, они готовились если ни сполна поквитаться при третьей встрече, то не допустить повторения предыдущих. Отчего-то твёрдо уверенный в том, что нападение вновь произойдёт вблизи крепости, комендант так и не возобновил дальних разъездов.

Говорилось, что теперь с ними маги и это облегчит оборону. Верилось в то как-то слабо. А уж новость о затее начальства предоставить одному из великанов проход на другую сторону Стены вовсе вогнало личный состав в ступор. Причины подобной необходимости озвучены не были.

Да, на вечерней посиделке им имелось, о чём поматериться.

Но с тем, как прибавляли в громкости голоса, а мозги утомлялись рассуждать о скудоумности сотников и того, кто ещё повыше, всегдашний пустой компанейский трёп брал своё.

Весь вечер Юлиана осаждали расспросами. Всех волновало, для чего он был вызван на встречу с комендантом. А потом и Догвиль о чём-то беседовал с ним, отведя в сторонку, что тоже не осталось незамеченным. Упрямое отнекивание только усиливало напор. Юлиан пытался говорить, что произошла неурядица, и что вызывали совсем не его, а это Лапоть всё напутал. Десятник ворчал, что он передал верно и нечего на него валить. Над ними ржали и не слезали с «комендантского любимчика». Особо в том усердствовал Лопух. Разговор с напарником был оттянут дальше некуда. Догвиль же велел им с утра вместе явиться для получения специальных инструкций.

Юлиан с трудом отбивался, а затем, улучив момент, вытащил приятеля на свежий воздух немного проветриться. Когда, спустя весьма длительное время, они вернулись в казарму, расспросы продолжились. Но теперь их отмалчивалось двое.

9

Вот и остались позади последние деньки августа. Лето отгуляло, и хозяйство над миром перешло к плаксивой девке в цветастом одеянии. Не знающие ни минуты покоя стражники Медвежьего Угла отметили случившуюся смену, лишь увидев в вечернем небе полную луну, знаменующую окончание одного месяца и начало другого. По народным поверьям ночь полнолуния – скверная ночь, когда всякая нечесть стремится вылезти на свет божий. Но на Стене и без того знали, что этой ночи предстоит стать действительно скверной.

Готовились к ней и в Бермонде.

Кузнечная и гончарная мастерские последние недели работали, считай, без отдыха, выполняя заказы гарнизона. В тоже время ещё с десяток семей уехало – весть о скором нападении взбаламутила всю округу. Таких никто не удерживал. Да и не все оказались столь малодушны. В крепость явился добровольческий отряд, состоящий из осевших в городе бывших стражников и их родни, не желавших оставаться в стороне, когда грозит такая беда. Вояк, вооружённых охотничьими луками и старыми изъеденными ржой мечами, отправили обратно, поручив оборонять подступы к Бермонду в случае прорыва Стены. Комендант даже распорядился выдать им пол бочонка горящего масла. Поворчав, те ушли.

Истекло два обозначенных дня. И, как выяснилось, мэтр-маг Кроули оказался исключительно точен в своих предсказаниях.

…Снова моросил мелкий нудный дождь. Его пелена оседала на крепостных камнях, шлемах и солдатских плащах холодными каплями. Лоскутья туч ползли над равнинами и облетающими рощицами Дальнего удела. В тёмной вышине размытым пятном висела едва различимая луна.

Древни, не спеша, подступали к Великой Стене.

В гарнизоне знали об их приближении. Перекликающийся рёв сигнальных рогов высланных в пустоши Сумеречных Сов разнёсся в наполненном влагою воздухе. В ответ на него в Медвежьем Углу загорелось множество огней. И не только в нём. Земля вдоль Стены взбухла огненными цветами. Несколько облитых маслом куч, сложенных там из брёвен и сушняка, запылали от прилетевших зажжённых стрел. Ночь озарило пламя костров. Тьма в испуге отпрянула, и люди на стенах увидели…

На этот раз Пустоземелье отправило к ним дюжину великанов. Разрушители и Метатели, каждый со своим вооружением, узнавались сразу. Приглядевшись, в их рядах различались громилы с почерневшей корой и обломками сучьев на плечах. Среди стражников пронёсся шепоток гадания: не было ли среди «меченных» первого подпаленного ими знакомца, а может, кого-то из недавних? Или монстрил так приукрасили у других крепостей? Ещё топали и такие древни, чьи лапы свободно болтались вдоль тел, не неся ни камней, ни дубин. Эти отчего-то вызывали особую тревогу. От великанов теперь ждали любых неприятностей. Но были ли они к ним готовы, как о том заверяли сотники?

Если картина размеренно бредущих деревьев с ветвями, покрытыми сосновыми иглами или желтеющей листвой, кого-то и заставила взмокнуть испариной, виду в том никто не подал.

Большинство сбежавших дезертиров, выловленных в соседних деревнях, теперь сидело под замком в подвале комендантской башни. И уготована им была каторга. Швабрю на дневном смотре пообещал, что всякий, кто поддастся позорному страху, не достойному воина великой Империи, тут же присоединится к арестантам. Остальным его слова прочистили мозги, напомнив о данной когда-то присяге. Присутствие подкрепления из Жестянки также обязывало проявить себя в лучшем виде. Хотя бы до тех пор, как завяжется бой и станет по-настоящему жарко.

А бой завязался. Поначалу спокойно. Даже слишком, учитывая прошлые разрушения и ещё более возросшее число громил.

Первыми по всем воинским правилам выступили стрелки. Сегодня их число было заметно увеличено за счёт переведённых на стены мечников. Град горящих стрел разрисовал ночь пологими дугами от галерей крепости, накрыв древней. Но, как и до того, вонзаясь в твёрдую «плоть» великанов, стрелы причиняли тем мало урона. Дождь гасил редкие язычки пламени, загоравшиеся на их телах, если сами древни не смахивали их раньше. Великаны не изменили своей прежней тактике. Добредя до крепости единой толпой, уже вблизи неё, они вновь разделившись на две группы, в каждую из которых перешло поровну Разрушителей и Метателей.

Медвежий Угол в третий раз за последний месяц осаждался ходячими деревьями, которым втемяшилось пересечь Стену в этом, наиболее труднопреодолимом для них месте. Данное обстоятельство, играя на руку обороняющимся, не находило никакого разумного объяснения. Но от подобных существ его, вероятно, и не стоило ждать.

Впереди прочих вперевалку топали Разрушители – могучие громилы лесного царства. Свои стенобитные орудия они несли, взвалив на широкие плечи. Прикрытием им служили Метатели. Силищи этим тоже было не занимать, раз притащили из неведомых далей такие глыбы. Ещё в каждой из групп оказалось по одному безоружному древню, вставшему позади, даже дальше Метателей.

Великаны нацелились на пострадавшие ранее секции Стены по обе стороны от крепости. Видимо, довершать недовершённое. Сегодня на каждую из них пришлось аж подвое стеноломов.

Стрелки из стражников и носящие на плащах чёрный цветок ещё издали превратили громил с дубинами в колючих «ежей». Те лишь глухо забубнили и ничуть не замедлили своего хода. Всё повторялось. За исключением того, что на восточном участке Стены зияла дыра. Обгоревшую тушу Метателя из неё убрать успели, но никакого ремонта здесь, в отличие от другой стороны, не проводили. Вместо этого сотники согнали сюда утроенное количество солдат, призванных своими силами отразить прорыв великанов через брешь. Всех, кроме одного. И не надо задавать лишних вопросов. В общем-то, вполне чёткие указания.

Проскрежетали натужно сгибаемые лапы-ветви. Разрушители в каждой из стеноломных двоек, точно подражая движениям друг другу, замахнулись и дружно вдарили.

Стена уже знакомо содрогнулась.

…Для некоторых время замедлилось, а сражение растянулось едва ли ни на всю ночь. Для иных оно, напротив, неслось степным вихрем, вовлекая в свою круговерть и небо, и землю, и всё, что находилось между ними. Для них секунды и часы слились в единый смазанный миг, в котором существовало лишь пьянящее чувство сражения; песнь битвы – тонкие флейты, бой барабанов и рёв труб – звучала у них в ушах, а руки не желали знать ни усталости, ни покоя. Это было ужасно, но это было и прекрасно! Извечное противостояние одних против других. Суровый лик войны рождался в криках и крови, алой ли, нет ли, получая своё очередное воплощение.

Стражники под защитой крепостных укреплений силились отбить атаку. Древесные великаны внизу под ними неуклюжими истуканами упрямо лезли на прорыв. Ночная тишь разлеталась вдребезги от воплей сотен глоток, надрывного визга, что не способно издать человеческое горло, свиста стрел и грохота крушащих ударов.

Действия громил были предсказуемы – на то и делалась ставка. А вот стражники приготовили им несколько сюрпризов.

Так, масло из тяжёлых бочонков разлили в маленькие глиняные горшки с толстыми стенками. Благо подобного добра в Бермонде удалось обжечь предостаточно. Крышки плотно закупорили, а сами горшки уложили в набитые соломой корзины. Нашлись умельцы даже сделавшие себе простейшие пращи и вполне сноровисто использовавшие их для метания необычных снарядов. Теперь любой при должной меткости с расстояния в полсотни, а то и сотню шагов, мог наградить великанов подарочком.

С начала боя прошло всего ничего, а двое Разрушителей, взявшихся за расширение пролома на правом фланге, уже были с головы до ног облиты маслом и превращены в кострища. Быстрый успех на стенах встретили одобрительным ором. О том, что одному из древней следовало дать возможность преодолеть порубежье, все словно бы разом забыли. Что за глупость? Сжечь уродов их и всего делов! Вскоре к поверженным громилам присоединился и их собрат с другого фланга – этот, и наполовину пылая, всё продолжал долбить Стену. Нанеся ещё несколько ударов, он одарил засевших наверху солдат страдальческим воем, выронил дубину и принялся охлопывать себя лапищами, тщась сбить пламя, но лишь обламывал ветви на башке. Затем незавидная участь постигла и одного из Метателей, успевшего воспользоваться первым из своих камней, но не вторым. А ведь он собирался, собирался, падлюга!

Четверо! Уже четверо древней было выбито из строя, гарнизон же потерял всего двоих убитыми и троих оглушёнными, когда броски Метателей разнесли бруствер на нескольких участках. Верилось в такое с трудом. Не только людям, но, очевидно, и самим великанам. Часть их вопила, пытаясь затушить на себе пламя и ничего не замечая вокруг, остальные посчитали благоразумным отступить от крепости. Удары по Стене прекратились.

Древни отошли шагов на сто, вослед им летели стрелы.

Разнеслись ошалелые мысли, что на том всё и кончится, что великаны уберутся восвояси с подпаленным задом! А если и нет, никого это уже не пугало. Раз дуболобые шли на верную гибель – им же хуже! Все здесь полягут! Приноровившись, бить громил с верхотуры было весьма сподручно, особенно, когда те и не думали укрываться. Эх, ещё бы не проклятые Метатели!

О себе заявили и стреломётчики. Обитые железом древки после их выстрелов – жаль, не всегда точных, как хотелось бы, – свалили с ног второго Метателя. С земли тот кое-как поднялся, но его скорёжило на бок, никакие камни швырять он стал уже не способен и никакой угрозы из себя более не представлял.

Удушливый смрад горящего масла. Искажённые потные лица в его багряных отсветах. И эти лица кричали: «Ура!» и «Победа!».

Они побеждали. Они огорошили врага своим напором… Но, как и в любой схватке, потери несла каждая из сторон. Когда замешательство среди великанов прошло, Метатели слаженно пустили в ход свои снаряды. Эти могли кидать издали, где даже пращникам достать их горшками было той ещё задачей. Стреломётчики бью мимо. А многострадальные галереи Медвежьего Угла и вершина Стены вновь взметаются россыпью щебня, погребая под собой своих защитников… Хриплое дыхание и мокрый ветер, остужающий горячку боя. Колышущаяся тьма за границей костров на земле. Крики. Стоны. Последние вздохи умирающих, мольбы раненых. Натужный древесный скрежет и треск. И заставляющий ныть зубы вопль пылающих, бездумно шарахающихся великанов за Стеной. Всё это. И всё вместе.

БАБААААААХ!

С расхлябанных небес совсем близко упала молния, обратив тьму в свет, заставив каждого на стенах на миг ослепнуть и втянуть голову в плечи. О похожем Юлиан и рассказывал Лопуху – теперь тот мог воочию убедиться в правдивости его слов. Пришло время для следующего из сюрпризов, ожидающих древней этой ночью.

Лиственный Метатель, весь обвитый ползучим плющом словно мохнатой накидкой, замахнувшийся для повторного броска, осел во вспышке белого пламени, сражённый стрелою небесного гнева. Торс его развалился на две половины, как какой-то трухлявый пень. Мокрые плети плюща дымились. Булыжник упал рядом, став для великана уже надгробным камнем. Чародеи, ведомые мэтром Кроули, вступили в битву, своим первым же ударом доказав, что право причисляться к магическому братству носилось ими не зря.

Видя успех магов, стрелки отринули последние страхи. Открыто высовываясь в промежки, они разряжали во врага луки и арбалеты. Стреломётчики не отставали в своём беспощадном труде. Но продолжался он до тех пор, пока обе площадки не накрыли гранитные снаряды. Уцелел ли кто-то из приставленных к орудиям, в пылу схватки было не разобрать.

Да, потери. Новые потери. Но и непоколебимая вера, что уж сегодня твари поплатятся за все свои злодеяния!

А дождь моросит, и ветер хлещет холодными плетями.

…Только в эту ночь повторялось слишком многое.

Безоружные великаны в каждой из групп с самого начала встали в стороне. Про них все и думать забыли. Напрасно. Как выяснилось, древни тоже припасли в своём арсенале нечто помимо примитивных камней и дубин. Они тоже готовились. Наступил момент, когда эти двое сдвинулись с места. Луна, словно желая узреть дальнейшие события, проглянула в прорехе туч, залив мир тусклым серебром. Фигуры древней, омытые ею, казались вырезанными из чёрной бумаги. Гротескными, ненастоящими. Просто силуэтами обычных деревьев, стоящих в темноте за Стеной и раскачиваемых ветром, отчего и виделось, будто они двигаются. Но тут эти силуэты выгибаются дугой, запрокидываясь к луне, и воют. Так надрывно и так надрывно мучительно. Некоторые из стражников зажимают уши, не в силах вынести их горестного воя. Благо, длилась эта жуть недолго. Тучи вновь поглощают Солнце Ночи, серебро уступает полутьме, и древни умолкают.

Странная парочка не приближалась к крепости. Они не собирались лезть в гущу боя, а долетающие стрелы были им нипочём. Да и чем бы они помогли своим терпящим трудности собратьям?… Безоружные древни вытягивают в направлении Стены лапы. Вокруг их пальцев-отростков замерцало фосфоресцирующее свечение, словно на них разом проснулись сотни светлячков. Вместо вопля великаны издают низкий гул. Прежде чем кто-либо из стражников замечает, а тем более понимает их действия, нечто приглушённо хлопает – хлопок на стенах слышат уже многие. Меж лам громил проскальзывают всполохи призрачного огня. И следом сверкают два зеленовато-голубых луча.

Звук сдвоенного взрыва сотрясает ночь и землю. Взметаются груды щебня. Великая Стена стонет. Зеленовато-голубые лучи проходятся по верху Медвежьего Угла, затем каждый по «своей» угловой башне, по прилегающим к ним секциям Стены, гигантским ножом срезая прямоугольники зубцов бруствера и заставляя сам камень оплывать размягчёнными потёками. За сияющими жгутами в кладке тянутся раскалённые докрасна борозды. На землю обрушиваются булыжные водопады. Шипящие и извивающиеся потоки зримой энергии подобны парящим над землёй гигантским радужным змеям, протянувшимся к крепости от лап громил.

Удар приходится и по пролому, от которого отошли пылающие Разрушители. Безоружный древень с левого фланга поворачивается в сторону собрата, и изумрудные жгуты уже от них обоих сходятся на всё той же бреши, расплавляя вековой камень как воск. Стену в этом месте окутывает багровое, невыносимо жаркое облако. Бывшие поблизости стрелки бегут оттуда в дымящихся одеждах.

– Магия! – истошно доносится отовсюду.

Стражники падают за бруствер, изрыгая проклятья и наивно прикрывая головы руками. Стену под ними точно живое существо колотят судороги боли. Вся бравада и громкие речи командиров забыты. Всё забыто. Кроме ужаса и страстного желания жить… Новая вспышка молнии прожигает воздух. Один из древней Ведунов, раскинув лапы, опрокидывается навзничь сражённый ею. Над ним поднимается чадящее курево. Мэтр Кроули не спит! А его чары разят не хуже убийственной волшбы великанов, что в очередной раз показали людям, как мало тем о них ещё известно.

Вмешательство магов пресекает вражеское колдовство. Жгуты сгустившегося жара обрываются. Сейчас это было главным.

Последний недобитый Разрушитель – спина его смолит чёрным с извивами огненных всполохов, а из плеча торчит стреломётное древко – невозмутимо прошествовал вдоль самого подножия крепости с западного фланга на восточный, волоча за собой свою дубину. Никто не заметил его перемещения, пока громила не взялся долбить по пролому. Продолжающая дымиться после колдовской атаки кладка под его ударами рассыпалась горячей трухой.

От глубоких «ожогов», оставшихся на обращённой к пустошам стороне Медвежьего Угла, поднимались клубы смрада, заставляющие стражников на галереях давиться кашлем, слепящие их потоками слёз. Перемещение Разрушителя они попросту проморгали.

Бруствер крепостной стены щерился «выбитыми» зубцами. В некоторых местах галерея обрушилась. Попрятавшийся кто куда народ с опаской возвращался к промежкам. Возобновляется свист стрел и болтов. В исполина с дубиной летит и несколько горшков. Глыбы Метателей тут же вновь заставляют всех искать укрытия. Но то были последние снаряды, и великаны не подходили, чтобы подобрать их. Они боялись! Они видели, что сталось с их дружками в начале боя, сейчас уже затихшими и дотлевающими бесформенными кучами среди обычных костров. Возможности же находить новые камни у себя под ногами древней лишили. Стражники не зря батрачили две недели, собирая по округе все мало-мальски крупные обломки и вросшие в землю замшелые валуны, должно быть, оставшиеся ещё со времён постройки Стены, разбивая и перевозя их на другую сторону порубежья. Метателям оставалось лишь впустую швырять липкий суглинок.

Сияющие жгуты исчезли, и уцелевший Ведун не спешил в одиночку сотворить что-либо подобное. Пребывая теперь в некоем ступоре, замерший на одном месте, он должен был стать мишенью для следующего удара мэтра с учениками. А с недобитом Разрушителем стражники уж как-нибудь справятся своими силами. И тогда всё будет кончено. Тогда будет победа.

…Две северные башни Медвежьего Угла представляли собой жалкое полуобвалившееся зрелище, а вот крепостной донжон за все случившиеся нападения никак не пострадал. На его верхней площадке и расположились маги. Там камни Метателей не были способны достать их при всём желании. Чародеи взирали с вышины на панораму сражения, взявшись за руки и тем образовав живую цепочку. Резкие порывы ветра трепали их одежды, но не могли отвлечь от работы. Творя волшбу, старик в балахоне и пятеро его молодых подмастерьев произносили на распев тягучие речитативы древнего наречия, медленно поднимали над головой сцепленные руки, а потом резко роняли их. И тогда гремел гром, и лента молнии пронзала расшитый водными нитями мрак, сражая врага.

Однако сейчас, когда заклятье свершилось во второй раз, силы магов поиссякли. Сам мэтр – и он никогда не скрывал этого – не являлся выдающимся чародеем. В годы молодости – очень и очень хорошим (хотя тоже не архимагом), но это было так давно. Никто из его учеников вовсе не имел звания полноправного мага, на то они и ученики. Им требовалось время для восстановления.

Сгорбившийся старик с лицом блестящим не столько от дождя, сколько от текущего ручьями пота, дышал с хрипом. Подхваченный ветром плащ обвивал его ноги. Узловатые пальцы сжимали гладкие ладони тех, кто годился ему во внуки, а то и правнуки. Маг крепился, не позволяя себе опираться на них слишком уж явно. Он был направляющим каналом для передачи их объединённой силы, на него же падал основной откат. И в этот момент мэтр переживал его последствия – болезненную судорогу, скручивающую внутренности в тугой узел.

Нужно перетерпеть. Перетерпеть и нанести ещё один удар. Тот, кто был за Стеной, тоже копил силы. Мэтр чувствовал его дикую, не поддающуюся разумному объяснению мощь. Это пугало, пугало так, как он боялся признаться и самому себе. А сдвоенный выброс чистой энергии Хаоса едва вовсе не поверг его в обморок! Наверно, только он и сумел в полной мере понять, какая неистовая ярость противостояла им. С проявлением чего-то подобного маг прежде если и сталкивался, то только в виде упоминаний в исторических хрониках. И кто был носителем этой стихийной Силы? Захолустные ходячие деревяшки!

Вот и хорошо, – убеждал себя старик. Хорошо, что об истинном положении вещей остальные даже не предполагают. Так, авось, всё ещё и обойдётся. Если они успеют ударить первыми.

А ведь он мог бы догадаться сразу…

Со стороны города доносился нескончаемый колокольный звон. Местный звонарь, не иначе как, повредился рассудком. О том, что делалось в самой, наверняка забитой до отказа церквушки, страшно было помыслить. Равно как ещё в сотне домов, запертых на крепкие, надёжные засовы. Творец, впрочем, не спешил спускаться с Небес, дабы спасти взывающих к нему. За него роль спасителей сегодня, как и всегда, предстояло исполнить другим.

Мэтр запрокинул голову, ловя сухими губами капли дождя. Взгляд его упал на пик донжона. Это, похоже, заметил тоже лишь он один. Учеников, вглядывающихся через зубцы идущего кругом башенной площадки парапета, больше волновало происходящее за Стеной. Молодёжь.

Сферическое навершие, венчающее флагшток с сырыми тяжело вздымаемыми флагами, наливалось золотистым свечением. Слабым, едва различимым в ночном сумраке, но не бывшим только отражением пламени факелов на бронзе. Совсем нет. А ведь когда-то, по отверждению тех же хроник, оно могло воссиять как солнце. Ярко и уничтожающе по отношению ко всем, кто непрошеным лез за Рубеж. Однако те времена давно канули в небытиё.

Старик зло усмехнулся:

– Дурачьё, всё запустили. А предки-то знали.

Но предаваться отвлечённым мыслям некогда. Боль разжимала свою хватку, а значит, пора ещё немного потрудиться. Расплата за то будет куда мучительнее, и он примет её без колебаний. До лошади его при необходимости дотащат, он позаботился отдать необходимые поручения. Маг ещё покосился на луну – затаившееся за свинцом туч, следящее за ними мутное бельмо. Сплюнув в намокшую бороду, старик велел ученикам взяться за руки, возобновив слияние с его искрой, дабы «высечь» из неё очередную молнию. Он не мог допустить, чтобы поход, которым он бредил столько лет, вновь сорвался. Открытие всей жизни ждало его. Да что там – величайшее Открытие всех времён и народов! Теперь мэтр Кроули был в том абсолютно уверен.

…Не ведая сомнений, последний оставшийся в строю громила долбил Стену. Самый стойкий или же самый удачливый он старательно махал разлетающейся в щепки дубиной. Два его предшественника лежали рядом, как и он сам окутанные дымной гарью. Ему это не мешало. Масло успело выгореть, и дождь загасил пламя. Метатели топтались в стороне без дела, но боевой ход, идущий поверху Стены, разворочен, подобраться к древню им невозможно. Стрелы его не брали, а запас горшков – не столь и бессчётен тот оказался. Эх, знать бы да приберечь хотя бы малую их часть! Но затем среди стрелков разнёсся приказ, уже не первый из подобных, и тогда в исполина прекратили лететь даже стрелы.

Трогать великана запрещалось.

Сотники стягивали резервы. Через завесь дождя доносилось пение рогов. Мечники и оттянутые с других участков стрелки бежали по расхлябанной грязи, выстраиваясь на безопасном отдалении от места прорыва. В свете факелов они видели, как по ту сторону бреши в Стене мелькает дубина древня, как из кладки вываливаются разбитые обломки, а трещины на ней становятся всё шире. Им велели ждать. И все сразу поняли чего.

Безумная затея командования, по здравому смыслу вроде бы отброшенная до того, вновь была их действующей тактикой.

…Одинокий Ведун склоняется над телом своего поверженного собрата. Колдовать он пока не пытается, как и маги на башне.

Незримые чаши весов, сжимаемые рукою судьбы, застыли в шатком успокоении. Стражники внизу на земле и на крепостных стенах смотрели в молчании. Древень махал дубиной. Он был занят, и ничто стороннее его не волновало. Он долбил по Стене. Долбил до тех пор, покуда та не выдержала… В громыхающем обвале пролом расширился едва ли ни вдвое. Из Стены вывалилось сразу несколько неподъёмных глыб, заставив солдат попятиться ещё дальше. Враг, о намерениях которого они могли лишь гадать, проложил себе путь в земли Империи.

…Перевалило за полночь, о чём никто не думал. Темень и блеск озаряющих её огней порождали глубокие тени, но и они не могли скрыть плачевности ситуации: обрушившиеся галереи и груды битого кирпича. Солдаты, погребённые под завалами, от которых торчали лишь ноги или руки. Со стороны пустошей вдоль Стены тускло мерцающие пятна догорающих кострищ. Чьи-то редкие выкрики. А над всем этим грохот таранных ударов. И вместе с тем почти полное спокойствие среди обороняющихся.

Штурм Великой Стены теперь шёл «подконтрольно», а значит, стоило надеяться, что никому больше умирать ни придётся.

Маги сразили-таки второго Ведуна, когда тот в свою очередь потянул к крепости лапы. Мэтр Кроули успел раньше. Великаны с левого фланга ещё до того убрались всем гуртом в пустоши. Атака для них здесь, как и в прошлый раз, закончилась ничем. А те из громил, что получили огненное омовение, так и не поднялись. На правом же фланге, вблизи крепости задержалась пара Метателей. И вот они двинулись к, наконец, в достаточной мере углубившему пролом, а потому бросившему дубину Разрушителю. Помешать им возможности не осталось. Стражники готовились встречать великанов уже со своей стороны.

Древням давался свободный проход за Стену. Всем троим. Таким было последнее распоряжение.