Текст книги "По зову полной Луны (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Смерть, достойная героя. И ничто не меняющая. Сам Юлиан размял кулаки всего одним ударов, но до чего тот был приятен!

Недомерки отступили. Сияние алтаря действовало на них ещё жёстче. Некоторые так вовсе корчилась на полу, скуля и держась за волосатые бошки. Впрочем, оскаленные морды прочих не сулили огорошенным вспышкой пленникам ничего хорошего.

Как там остальные, все ли целы?

Юлиан хотел оглядеться. И не смог. Тело отказалось ему повиноваться. Как бы нелепо это не звучало, он не был способен не то, что двинуться с места, даже пошевелить губами или пальцами рук. Он мог смотреть, он мог дышать – но и только!

И ни его одного постигла такая «неприятность».

Пленники застыли посреди зала в позах, в которых пребывали за миг до вспышки. Кто-то на одной ноге, не донеся вторую до пола и раскинув руки. Другой оборачиваясь через плечо, узнать, что происходит за спиной. Только лица сохраняли живую мимику.

Юлиан оцепенел, наклонившись в бок и прикрываясь от сияния алтаря. Меж растопыренными большим и указательным пальцами правой ладони безумно дёргался в глазнице его налитый кровью глаз. Мэтр Кроули и господин Аргуст (Юлиан различал их краем резко ограничившегося зрения) так и остались стоять, крепко вцепившись друг в друга. Теперь, когда из их движений исчезла озлобленность, как и само движение, они напоминали приятелей, обнимающихся после долгой разлуки.

Рыцари заорали. Лица их перекосились от бури чувств, что читались на них, как на листах бумаги. Но лишь сиплые стоны, вырвались из широко раскрытых ртов. Крики пленников были немы. Недомеркам, на которых вспышка кристаллов повлияла отнюдь не такой мере, ничего не стоило пронзить их пиками, как туши свиней, вздёрнутых на крючьях для разделки.

Но они живы! Они ЖИВЫ!

Истаивали секунды отчаяния. Безумного и глухого. И ничего не случалось. Пленники прекращали рвать глотки в беззвучных проклятьях своим палачам. Ведь ни карлы, ни троица призраков не спешили устраивать над ними расправы. Свора недомерков лишь пялилась, наслаждаясь видом их беспомощности.

Переговоры зашли в тупик, едва начавшись. А насчёт побега…

Предчувствие чего-то столь жуткого, что разум отказывался представлять себе это, чёрной волной поднялось в душе Юлиана.

Пресвятые Небеса, что они собираются с нами сделать?

Некая внешняя сила оторвала сапоги стражника от пола, приподняла и плавно развернула его взглядом к центру зала. Он оказался подвешен в воздухе, как те же призраки. Мельком Юлиан заметил, что мэтр Кроули остался стоять на ногах. И он мог двигаться! Магия кристаллов освободила его. Очевидно, тот уже не нуждался ни в каких дополнительных мерах усмирения. Рот старика съехал на сторону, он дико взирал на происходящее, но ничего не пытался предпринять.

Юлиана повлекло к постаменту с пирамидой. Рядом точно также парили другие пленники – туши на крючьях. Руки господина Аргуста продолжали пытаться удержать старика, голова опущена, лица не разглядеть. Их перемещали осторожно. Им давали вдоволь настрадаться, а может, всего за какие-то секунды вновь просмотреть свои жизни. Говорят, пред смертью такое случается.

Единственным глазом Юлиан видел, как у рыцаря, плывущего впереди него, медальон на нагруднике наливается золотистым. Артефакт раскалялся от впитываемой им магии – атакующей магии. Защитный оберег стал темнеть. А затем полыхнул алым и рассыпался хлопьями серого пепла.

Стражник ещё подумал: хорошо, что его медальон сломан, и он избавлен от неприятности получить ожог. Мэтр Кроули мог бы вовсе не выдавать им дорогие вещицы, а так выгорели впустую. Мэтр, заглянувший в пламя кристаллов и потерявший в нём свой рассудок. Он стал слугою призраков. Таким же, как карлы.

Внезапная догадка взорвалась в голове раскалённым снопом.

Их тоже хотят обратить. Насильно промыть мозги, чтобы они уподобились старику. Чтобы у них сделались такие же выкаченные взгляды. Сопротивляться, бороться за свои жизни до конца – даже этого последнего права их лишали. Нет-нет-нет! Лучше смерть от пик или стрел, чем такое!

Юлиан вновь закричал. Ему вторили ещё пять немых воплей. Если бы их было слышно, то громче всех звучал бы бессильный рёв маэдо. Тот тоже понял, что с ними намеревались совершить.

Невидимые руки подносили их к постаменту. Сейчас они могли бы разглядеть конструкцию на нём во всех подробностях. Но каждый из пленников предпочёл бы выколоть себе глаза, хоть об эти самые кристаллы, только бы никогда не видеть адского капища, делающего из людей безмозглых кукол.

А далёкая музыка всё продолжала звучать. Даже прибавила в громкости. Но от переборов арфы с лёгкими вздохами флейт не осталось и следа. Теперь громыхали лишь тяжёлые барабаны. И что-то гулко выло. Некая огромная ржавая труба.

Сияние алтаря зримо и сквозь плотно сжатые веки.

Идите к нам – вы будете с нами. Иди к нам – вы будете нами.

НЕ НАДО! – рыдал, захлёбываясь в молчании, Юлиан. В его голове шептались чужие голоса. – ТВАРИ! ПРОЧЬ! НЕЕЕЕЕТ!

Он твердил, что не хочет, всё что угодно, только не это. Твердил до тех пор, пока даже в собственном сознании не перестал слышать свой надрывный вопль. И тогда глубокое зелёное море поглотило его крохотный островок.

7

Мерзкие голоса… Вы шепчете, вы убеждаете, угрожаете и молите. Вы зовёте. Зачем-то я нужен вам. Но вы не нужны мне! И я гоню вас. Пока есть силы, пока разум окончательно не замутился потоком ваших стенаний. Прочь!

Господь всемилостивый, сделай так, чтобы это было лишь сном. Просто очень плохим сном…

Над ним бултыхалась беспроглядная, давящая толща. Жаркий бред не выпускал из своих сетей. Тянул глубже на дно, туда, где нет ничего, кроме гнилостного сумрака, вечного спутника разложения и смерти. Там его ждал Изумрудный Монстр с множеством раскинутых щупалец и клювастой пастью.

Человек сопротивлялся, стоя на краю провала, краю расщелины в истинную Бездну, из которой, провались он в неё, будет уже не выбраться… И последним запредельным напряжением он сделал крошечный шажок от губительного ничто. Как только это удалось, поток толкающей его в спину вражеской силы разом иссяк.

…Юлиан открыл глаза, осознавая, что он – это всё ещё он.

Воздух с хрипом входил в его горло, мышцы ныли, голова гудела, но то были проявления обычной усталости. Как после тяжёлого труда. Или боя. Изумрудный Монстр остался без добычи. По крайней мере, на этот раз.

Пришлось приложить уйму сил, чтобы привстать на локте. Всё вокруг заливало свечение алтаря, пусть самого его здесь не было. Пустое помещение без окон и дверей – их славная темница. Тело мёртвого рыцаря, как и прежде, лежало в углу возле груды снятых бронь. Хотя нет, теперь там лежали двое. Эгмонд-смельчак, убитый карлами в храме, присоединился к своему ранее павшему собрату. Стражник развернулся посмотреть в другую сторону, где находился скрытый проход. В темнице пребывали и остальные пленники. Все вроде на ногах. Все, кроме старика, – его заметного балахона не видно. Для мэтра Кроули не стало больше места в их маленькой дружной компании.

Нас вернули обратно под замок. Ясно.

Кряхтя, Юлиан поднялся с пола. Его мотало как пьяного, но боль, а за ней и слабость нехотя отступали. Не куда-то далеко, а вглубь, в самую сердцевину костей. Он ощупал свежую ссадину на скуле. Ухмыльнулся. В первый раз оклематься ему получилось не так скоро. Сейчас лучше. На третий раз, значит, вовсе будем как огурчик.

Держась одной рукой за стену, а другой массируя висок, он направился к рыцарям у «двери». Те стояли тесной группой, молча и неподвижно, повернувшись к отсутствующему сейчас проходу. Не удивительно, что он не сразу их заметил. Вообще, в темнице царила какая-то загустевшая тишь. Никто из пленников не говорил, не стонал и не сыпал проклятьями, как следовало бы ждать. Все были здесь, но кроме него здесь словно бы никого и не было. Никто даже не обернулся взглянуть, как он, все так и оставались к нему спиной, хотя его подошвы звучно шаркали по камням.

И зачем они толпятся там? Места им, что ли не хватает.

Он ещё не успел сделать и полудюжины шагов, а возникшая настороженность ещё не успела сформироваться в осознание явной подозрительности, когда перед ним возник господин Аргуст. Лицо маэдо выглядело опухшим едва ли ни сильнее прежнего. И откуда он… А ведь точно – у двери стояло только четверо рыцарей.

Глаза маэдо, сейчас невероятно яркие, почти лучащиеся (тут всюду что ли мерещится эта «зелень»?), полнил гнев. И они лишь немногим уступали его же взгляду, бывшему в храме, когда их тащило к пирамиде.

– Стой! – Ладонь маэдо упёрлась Юлиану в грудь. – Отвечай, кто командир твоего десятка, солдат?

Стражник остановился, растерявшись, как от неожиданности самого вопроса, так и от ещё не до конца отпустившей его слабости после обморока. Уставился пустым взглядом на маэдо.

Что от него хотят услышать?

– Догвиль… сеньор До… то есть сир Дваро Догвиль наш командир, милорд.

– Догвиль левша?

– Э… да, милорд.

Господин Аргуст долго вглядывался в него. Словно выискивал малейшие признаки обмана в полученном ответе. Только какого обмана? Он же сам прекрасно знал, кто командует их десятком.

– Похоже, тебя им также не удалось сломать! – спустя мгновение широко оскалился маэдо. – А я уж подумал, что остался один. Но вдвоём мы им ещё покажем!

Юлиан помнил, при каких обстоятельствах их накрыло в храме колдовское сияние. Уже пережитые испытания и особенно те, что ждали их впереди (а как иначе), легко стирали условности. Потому он сам заговорил с господином Аргустом.

– Вдвоём? А остальные, милорд? Они разве не с нами?

– Твоё имя Юлиан, насколько я помню? Иди, взгляни сам. Я уже насмотрелся, а словами этого всё равно не объяснишь.

К чему маэдо задавал своим вопросы и о чём он говорил теперь, понять никак не получалось. Тем не менее, Юлиан последовал совету и направился к сбившимся в кучку рыцарям. Он заметил на куртке одного из них пятно засохшей крови. Похоже чужой. А ведь они доказали, что способны огрызаться и без своих мечей!.. Стражник хотел что-то сказать, может, хлопнуть парня по спине, спросить: «И чего вы тут дожидаетесь?». Но ребята не шевелились. То есть, вообще не шевелились. Не оборачивались, не переменились с ноги на ногу, не поводили плечами и никак не общались между собой. Всё так же стояли, уставившись в стену, точно не люди, а набитые соломой чучела, что кто-то поставил здесь, да и забыл. Юлиан передумал насчёт похлопываний. Он обошёл рыцаря с пятном на рукаве, чтобы заглянуть ему в лицо.

На стражника, вернее, мимо него смотрели рыбьи глаза. Выпученные. Лишённые смысла. Лицо мужчины – он из сотни сира Мэриха – не выражало никаких эмоций. Нижняя губа отвисла, голова склонилась немного вперёд, от чего казалось, что он зло насупился, но это лишь казалось. Тупая рыбья морда с кожей утопленника, вытаращившаяся на глухую каменную стену.

Другие выглядели не лучше. Как если бы дремали стоя и с открытыми глазами. Ничего не видя, ничего не слыша. Если приглядеться, то можно было различить, что они всё же чуть покачивались. И дышали. Дышали и чуть покачивались – всё.

Юлиан, не веря, что такое возможно, ткнул пальцем в щёку рыцаря. Щека поросла щетиной, она была тёплой и мягкой, как у всякого живого человека. Но этот человек никак не отреагировал на касание к себе. Правда, один раз точно нехотя моргнул. Рыбы тоже моргают. Наверное. Стражник надавил сильнее. Того же успеха он добился бы, если бы тыкал просто в кусок сырого мяса. Медальон на нагруднике солдата превратился в покрытую копотью выемку.

Юлиан, едва плетясь, вернулся к ожидавшему его маэдо.

– Они как будто спят.

– Кристаллы выжгли им не только обереги, но и разум. И мы могли стать такими же. Да только с нами у тварей ничего не вышло. Почему? Не знаю, хотя некоторые подозрения имеются.

Теперь Аргуст положил руку на плечо стражника. От его взгляда хотелось скрыться, словно в такой близи он мог и опалить.

– Нас осталось двое, но сдаваться я не собираюсь. У меня для здешней Троицы ещё припасён подарочек. Особый подарочек. А ты, Юлиан, поможешь мне им его преподнести.

Юлиану не оставалось ничего иного, кроме как утвердительно кивнуть. Однако вместо ответного кивка лежащая на его плече, облачённая в перчатку рука сжалась сильнее и толкнула стражника к стене, да так, что кираса лязгнула о камни. Маэдо шагнул следом, склонился к самому уху Юлиана и заговорил. Не то, чтобы угрожающе, но так, что перечить ему в чём-то лучше не следовало:

– Послушай меня очень внимательно, Юлиан. В любой момент сюда могут войти. Карлы или их хозяева, которым не требуется никаких дверей. Либо мэтр Кроули. Старик теперь такая же марионетка, как и те четверо. – Аргуст дёрнул подбородком в сторону рыцарей. – Даже хуже. Он разумная марионетка, способная убеждать. Не верь ни единому его слову, если не хочешь пропасть.

Стражник вновь кивнул, прижатый к стене, словно красотка, застигнутая в подворотне страстным ухажёром. Аргуст изрядно пугал его. И как следовало на всё это реагировать? И на что это?

– Хорошо. Ты парень вроде смышлёный, дважды повторять не придётся. – По виску маэдо стекала крупная капля пота. Юлиан решил, что будет смотреть на неё и только на неё. – Спасёмся мы или нет, вопрос отдельный. И вторичный. Независимо от того, мы должны остановить их. Костьми лечь, жизни отдать – называй, как хочешь. Но должны… Пока враг не набрал полной силы. Потом станет гораздо сложнее. Потом уже он двинется в наступление. Кровь и смерть придут уже на наши земли. Я не могу допустить этого. Ты, надеюсь, тоже.

Юлиан кивал. Так было безопаснее. Разобраться, что к чему, он надеялся позже. Маэдо смотрел в упор. Юлиан ощущал его горячее дыхания на своей саднящей щеке. В другой ситуации он подумал бы, что Аргуст болен и что у него жар. Но сейчас ни о какой болезни речи не шло.

– Ты видел, на что способны великаны с карлами и что с людьми делают те кристаллы. Если мы уничтожим здешний алтарь, враг разом лишится всего своего могущества. Бах! – и не станет никаких Высоких! – Аргуст отстранился. Быстро огляделся. В темнице кроме них и смотрящие в закрытую «дверь» рыцари никого нового не прибавилось. Тем не менее, прежде чем продолжить, он снова низко склонился к Юлиану: – Когда нас вели в тот храм, я передал тебе один предмет. Перстень.

Рука Юлиана дёрнулась к карману на штанах. Он и думать забыл!

– Не ищи, его там нет.

Юлиан всё же обшарил карман. Карман определённо пустовал.

Так это был его перстень с камнем… Который я потерял.

– Пока ты лежал без чувств, я забрал его, – успокоил Аргуст. – Подумал, что ты… уже не ты. Но теперь возьми его снова к себе.

Маэдо переместился так, чтобы закрыть их своей спиной от сторонних взглядов. Не иначе, он полагал их возможными даже здесь, в изолированной от всего прочего мира, подземной темнице. Запустив руку внутрь куртки, он поднёс сжатый кулак к ладони Юлиана. Буквально запихал в неё маленький кругляш.

– Спрячь скорее!

Стражник убрал перстень в прежний карман на своих штанах, не взглянув на него и на этот раз.

Лишь когда передача совершилась, маэдо чуть успокоился.

– Пусть он побудет у тебя. Меня могут обыскать, – пояснил Аргуст, при этом больше не говоря «перстень», только «он» и «его». – Думаю, призраки в храме не почувствовали его лишь из-за близости алтаря. А старик, увлёкшись переговорами, забыл обо всём на свете. Второй раз так повезёт навряд ли.

Губы зеленоглазого скривил хищный оскал.

– Когда нас снова приведут к тому колдовскому алтарю, я дам тебе знак. Подмигну или, если получится, махну рукой. Тогда ты немедленно вернёшь его мне, а сам постараешься убраться, как можно дальше. Всё просто, простота – залог успеха… На эту вещь единственная наша с тобой надежда, Юлиан. Храни её, как величайшее сокровище в мире. Я же постараюсь всегда быть рядом.

И что в этом перстне такого ценного? Единственная надежда… Разве им ещё есть, на что надеяться? Но и на сумасшедшего маэдо вроде бы не походил. Ну, может, немного. Мэтр тоже начинал с малого…

Задавать вопросов Юлиан не стал, хотя язык чесался.

– Ты запомнил, что и когда должен сделать?

От него ждали чёткого ответа, а не очередного кивка. Юлиан прочистил горло:

– Да, я всё запомнил.

– Хорошо. – Аргуст в какой раз оглянулся. «Дверь» оставалась незрима, им никто не мешал шептаться в сторонке. Маэдо потёр одну свою ладонь о другую. – Для долгих объяснений времени нет. Ничего не бойся, я всё сделаю сам. Главное не пропусти моего сигнала, и тогда всё у нас получится. Обязано получиться.

Какого сигнала? – хотел спросить Юлиан, но вовремя сообразил, что имеется в виду их договор об условном знаке.

– Вот выберемся отсюда, тогда и поговорим спокойно где-нибудь в тихом местечке за кружкой пива. Большой кружкой холодного как лёд и тёмного как ночь пива.

Маэдо перестал тереть ладони и, неожиданно, улыбнулся. На этот раз именно улыбнулся, а не только сделал вид, отчего его побитое лицо стало почти добрым. Затем тоже привалился спиною к стене рядом с Юлианом, и все разговоры между ними стихли.

Рука Юлиана всё порывалась слазить в карман, проверить, на месте ли перстень. Тот никуда не делся – он чувствовал его через ткань. Кругляш был тёплым (тлеющим), гораздо теплее, чем ему следовало быть. Впрочем, если о том особо не думать, оно почти и не ощущалось. Ему сказали спрятать перстень, так он и поступит.

Они присели на пол. Сколько предстояло ждать появления их пленителей – одним им и было ведомо. Так что ж теперь. Четвёрка у «двери» садиться и давать отдых ногам, похоже, не собиралась.

– А знаешь, с чего началась вся эта история? – спустя минуту или две, в продолжение которых они молча и уныло разглядывали стены своей темнице, каждый при этом думая о чём-то личном, спросил Аргуст. Отстегнув от пояса баклагу, он глотнул из неё и предложил Юлиану. Сам воззрился на свои ладони, затянутые в сыромятную кожу перчаток, точно хотел по складкам на их поверхности прочесть свою дальнейшую судьбу.

Юлиан мог бы опустошить баклагу до дна – не так уж много там и оставалось, но сдержался. Вернул её маэдо. А на его вопрос буркнул что-то вроде: «нет, милорд». Вода комом упала в пустой желудок, вызвав беззвучную отрыжку. Но вкус она имела райский. Аргуст – без «господинов», все господа остались в лесу снаружи, здесь же сидели двое чудом уцелевших пленника, вполне разобрал.

Зеленоглазый ещё подумал. Затем стащил перчатки и бросил на пол рядом с собой. Юлиан смог увидеть причину, по которой тот носил их, практически не снимая, с прошлой осени, а то и раньше.

– Мэтр кое-что рассказал вам, но он забыл упомянуть, что мы ошибались… По сути, для нас троих – меня, Мартина, да и Августа тоже – разгадка здешней тайны всегда была сродни некой рисковой игры. Потом добавились проблемы с карлами… Я до последнего считал историю о Предтечах и их подземном храме сказкой или, может, древней легендой. Хотя многое говорило об обратном. – Он всё разглядывал свои ладони. Скорее, правую. – Старик убедил нас, что источник энергии Хаоса, способный «как созидать, так и низвергать во прах целые миры», нельзя оставлять без присмотра. Что, если он попадёт не в те руки – имелось в виду, не в наши руки, – беды будет не миновать. И лучше бы его вообще уничтожить для всеобщего спокойствия… Мэтр имел свойство быстро наскучивать своей научной болтовнёй. А вот он ею проникся. Как оказалось, глубже некуда… Подтянуть войска, доставить магов – да хоть весь их Орден поголовно! – и стереть эти подземелья в пыль – дело нескольких недель. Но мы решили по-своему.

Маэдо сжал правый кулак, поднял перед собой. Почти сразу тот безвольно упал назад к нему не колено. Юлиан смотрел на его вновь раскрывшуюся ладонь, где тёмно-бардовые линии, словно странная татуировка или никак не заживающий ожог, протянулись по коже ветвистой паутиной. И чувствовалось, что они продолжали расти уже выше запястья, обвивая теперь и предплечье. Аргуст мог бы рассказать, что начало им положил крошечный воспалившийся капилляр на пальце. На том самом, где остался чёткий след от обода отсутствующего сейчас перстня. Дальше – больше. Но он не снимал кольца, опасаясь потерять его (случайно или нет), и тем лишиться видений. К тому же, саднящая боль в руке до последнего времени была наименьшим из поводов для волнения.

– Пустое теперь рассуждать об этом. – Аргуст с силой провёл по смеженным векам в обрамлении полукружий тёмных синяков. Морщась, принялся снова натягивать перчатки.

Юлиан старался дышать тихо через рот, лишь бы не отвлекать на себя внимания. Но зеленоглазый всё же замолчал. Не иначе, он уже сожалел, что вздумал открыться едва знакомому человеку.

Истаивали секунды вязкой тишины. От остальных пленников доносилось слабое дыхание и шорох одежд, когда они изредка преступали с ноги на ногу. Юлиан поёрзал на плитах, начиная коченеть. Молчание давило. А мысли обращались исключительно на глухие стены и заключённые в них замкнутые пространства.

Прошло ещё какое-то время, прежде чем он осмелился на вопрос – вовсе не о перстне, – который так долго терзал его. Да и Лопуха с Луи тоже, и многих других. Гадать, живы ли приятели, было занятием бесполезным, но если им доведётся встретиться вновь, ему найдётся, что тем рассказать.

– Милорд, позвольте… я хотел спросить, если можно…

– Кто я такой? – Маэдо сам задал многострадальный вопрос. – С какой стати хожу всюду с гордым видом, а кто таков – чёрт знает.

– Нет, то есть… Ваше лицо показалось мне знакомым ещё при первой нашей встречи на Стене в башне коменданта Швабрю. Только, где я мог видеть вас раньше?

Аргуст сидел, вытянув ноги и привалившись к стене. Смотрел на противоположную стену темницы, не видя её, но, возможно, видя что-то вместо неё. Хотелось думать, что-то более приятное.

– Что уж скрывать – глупость одна. И всегда ею было… Дело в том, что несколько лет назад я вздумал порвать со своей прежней жизнью и зажить новой. Дурак. Но упёртый. И ведь я сделал это! Покончил с тем «высшим светом», пропахшим падалью и духами гадюшником… Опостылевшие до тошноты поклоны от каждого встречного. Фальшь. Улыбочки и пошлые намёки девиц всех возрастов. Раболепство перед глазами, а отвернёшься – змеиный шепоток. Безделье. Деньги рекой! Весь мир твой, бери и пользуйся. Конечно, при желании заняться было чем – да всем чем угодно! Но лень. Только гульба ночи напролёт, женщины, охота, дуэли – как же без них, тем более, здесь я действительно был хорош. И так изо дня в день… А потом надоело оно мне. Осточертело. Захотелось настоящего. И я сбежал. О чём ни разу не пожалел… Думаешь, я ищу себе оправданий? Должно быть. Не знаю… Всё это тоже пустое… Понимаешь, что я хочу сказать?

Касаемо «побега» Юлиан понимал и очень даже хорошо. Он краем глаза следил за маэдо, что теперь поджал колени к груди. В его собственной голове шумело.

Продолжая смотреть на стену, Аргуст поднял баклагу, вновь глотнул воды. Протянул. Юлиан взял. Пока он пил, маэдо продолжал.

– От своего имени я никогда не отказывался, пусть и просил не распространяться о нём. – Зеленоглазый дёрнул щекой. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но рядом с тобой морозит зад сын боготворимого нашего Императора. Мой старший брат – Верховный маршал и Первый Наследник престола. Мать – «златовласая и лучезарная» э-э-э… забыл, как там поют менестрели по кабакам. Неважно… Вот, собственно, и весь секрет.

Юлиан медленно проглотил набранную в рот воду.

– Не каждый день такое услышишь, понимаю. А сталкиваться прежде мы если и могли, то на той же Стене. Я служил несколько месяцев в вашей крепости. Ходил с Сумеречными Совами в пустоши. Там впервые и встретил древней. Кто бы мог подумать, что наше знакомство так затянется.

– Нет, – Юлиан стал подниматься. Его смерили усталым взглядом. Стражник так же молча опустился обратно. Удивительно, но его голос почти не дрожал: – не в Медвежьем Углу я видел вас, ваше Высочество, а в столице. И не вас, а вашего светлейшего отца. Но вы с ним очень похожи. Теперь я вспомнил.

– Довелось побывать в столице? И как тебе сей прекраснейший из городов? Хотя не отвечай. И забудем про эти «величества-высочества», не в том мы с тобой положении.

Аргуст Терракотар подмигнул ему. По-дружески, как тогда у коменданта, когда Юлиан, набравшись наглости, упросил его взять их с Лопухом в поход. Швабрю, помнится, аж поперхнулся. Если бы он знал, к кому лез с просьбами, тоже бы поперхнулся.

Юлиан перестал ощущать холод плит под собой.

Он сидит и запросто болтает с сыном Императора. Задаёт ему свои нелепые вопросы. А почему нет? Да мы каждый день так проводим! По будням выслушиваем душевные излияния принцев, а по выходным – их батюшки. В подземной темнице среди уродских карликов и артефактов, превращающих людей в пучеглазых «рыб».

Болотный сумрак вкупе с усталостью и, конечно, перенесённый ими колдовской удар вымотали его. Юлиана с удовольствием бы вздремнул сейчас. Да, прямо сейчас. Он чувствовал, что больше не может крепиться. И неважно, что это удовольствие – обманка, затягивающая в трясину, из которой можно уже не проснуться… то есть, не выбраться. «Мне конец». Веки тяжелели. Чары кристаллов добрались-таки и до него. Только с запозданием. Какая жалось…

– Эй, ты в порядке? – Аргуст коснулся задремавшего было стражника. – Держись, приятель («Уже приятель»). Нам с тобой не положено раскисать по уставу. Нас ещё ждут большие свершения.

Юлиан вскинул свинцовый шар головы на хлипкой соломинке своей шеи, потёр горячие глаза.

– Я в порядке, ваше Высо… всё в порядке. – Лучше говорить. О чём угодно, лишь бы не молчать. – Можно ещё один вопрос? Что значит «маэдо»? Мэтр Кроули всегда называл вас так.

Аргуст отодвинулся на прежнее место. Его последний солдат вроде передумал впадать в прострацию. Что в их обстоятельствах уже стоило считать за удачу.

– «Маэдо»? Это обращение старик придумал, когда я только заявился к ним в Жесть. Слово, кажется, из древнеимперского…

Рядом громко хрустнуло. Свечение в темнице замерцало, как будто его испускала единственная свеча, и её пламя затрепетало от налетевшего сквозняка. Между плит стены, возле которой сгрудились их сокамерники, проступили ярко-зелёные линии, обрисовавшие контур «двери».

К ним пожаловали с очередным визитом.

Маэдо поднялся на ноги. Бросив на Юлиана – и на его карман – напоминающий взгляд, он отошёл в сторону. Стражник тоже поднялся. Встречаться с недомерками, сидя на полу, стало бы излишне вызывающим поведением.

Стоявшие до того смирно четверо рыцарей зашевелились. Впрочем, маски отрешённости с их лиц никуда не делись. Юлиан с опозданием сообразил, что и он мог бы выдать себя за такого же болванчика. За ними, наверняка, будет не такой строгий надзор, как за сохранившими свой разум. Но думать надо было раньше, а не в последний момент.

Кусок стены бесследно исчез, и через открывшийся проход в темницу ввалились визжащие от упоения своей свирепостью карлы. Топот, множественное сопение, вонь потных тел. Десятки круглых глазищ рыщут по сторонам голодными хорьками. Недавняя ситуация повторялась, с той лишь разницей, что вместо призрака во главе уродцев теперь состоял мэтр Кроули.

Аргуст хмыкнул, дескать, ничего иного он увидеть и не ждал.

Пока карлы, выставив копьеца, оттесняли пленников в дальний угол, старик с порога, собрав на лбу суровые складки, следил за маэдо. Тот в свою очередь поверх скопища волосатых голов не отпускал его взгляда.

Напряжение их безмолвного поединка ощущалось столь остро, точно всё прочее, происходящее вокруг, не имело в сравнении с ним ровным счётом никакого значения.

Мэтр потупился первым. Заговорил с притворной весёлостью:

– Друг мой, я был уверен, что на тебя воздействие кристаллов если и скажется, то не так, как на остальных! – Старик всплеснул руками, даже сделал шаг навстречу, но только шаг. – Оно и к лучшему. Чтобы осознать, с кем нам довелось повстречаться, грубые вмешательства совсем необязательны.

Недомерки заняли позиции. Наконечники пик наставлены на пленников – тем не следует совершать лишних движений. Юлиан с Аргустом и не собирались. А вот четвёрка рыцарей проявила новую активность. Трое из них подступили ближе к заговорщикам, как если бы желали сплотить свои ряды в окружении. Один же пошёл несколько вбок от прочих, пока не упёрся, а затем не треснулся лбом о стену. Глухо и крепко. И ладно бы его лоб был прикрыт шлемом, но нет. Лишь после этого горемыка остановился.

Мэтр Кроули что-то раздражённо проворчал. Отрывисто кивнул. Пара карлов, тыкая в непослушного обратной стороной пик, направила того в общую группу. Судя по их сопениям, им это доставило массу удовольствия. Старик повелевал карлами так, будто занимался этим всю жизнь. И недомерки подчинялись! Здешние хозяева успели щедро одарить своего новоиспечённого служителя.

– Видишь, к каким прискорбным последствиям ведут решения, принимаемые в спешке. – По лицу мага скользнула тень сожаления. Которую сменило безмерное удивление. Мэтр только сейчас заметил Юлиана, стоявшего рядом с маэдо, в чьих глазах читалась явная «разумность». Лохмы его бровей поползли вверх. – Странно.

Юлиан затаил дыхание. Кто знает этого перебежчика, ещё велит карлам устранить внезапную загвоздку, и поминай, как звали.

– Твои чудесные кристаллы на деле оказались не столь уж всесильны, – Аргуст не преминул поддеть растерявшегося мага.

– О, нет, – протянул старик, сверля Юлиана взглядом, как до того самого маэдо. Стражник невольно поёжился. Взор мэтра был направлен словно бы не на него, а внутрь него. – Кристаллы обладают Силой, что изменит весь наш мир. Здесь дело в другом. Этот юноша, как и мы с тобой, всего-навсего является счастливым носителем искры дара. Хотя сам о том, похоже, не подозревает.

У маэдо не нашлось ответных слов. Юлиан просто ничего не понял – старик нёс вовсе какую-то бессмыслицу.

– Магический дар и позволил вам двоим укрыть свой разум от влияния алтаря, точно в скорлупе. Интересный эффект. Я пока не возьмусь объяснить его природу… С тобой, друг мой, всё понятно – зачатки дара с рождения присущи каждому из членов вашей сиятельной семьи. Полагаю, время инкогнито минуло?… Но вот юноша меня, признаться, удивил. И не скажу, что неприятно!

Мэтр Кроули широко улыбнулся Юлиану.

Челюсть у стражника между тем самым постыдным образом отвисала всё ниже. Ведь сегодня был не только день страха, но и день великих открытий. До него, кажется, начало доходить, о чём говорил маг. На какое-то время он забыл, где находится.

– Это отличная новость! – Старик всё ещё вглядывался в него. Может, читал его. – В вопросах перековки сознания определённо надлежит действовать гораздо осмотрительнее.

Четвёрка болванчиков вновь задвигалась, решив переместиться поближе к мэтру. На лице того, который треснулся о стену, набухал здоровенный шишак. Карлы зашипели, замахали на них. Старику важнее были другие пленники, а этих он вовсе не замечал.