Текст книги "По зову полной Луны (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

7

Юлиан поправил съехавший на лоб шлем и отодвинул от лица ветвь ракиты всю усаженную обвислыми серёжками, похожими на дохлых мохнатых гусениц. Прямо перед ним, не далее чем в сотне метров, Корабель величественно несла свои глубокие воды. Противоположный берег терялся вдали тёмно-синей полоской леса, подёрнутой дымкой тумана. Поверхность реки словно бы слегка колыхалась, то здесь возникал серебристый холм, то там пологая впадина водоворота. От протекающих водных масс веяло мощью. Древней, как сама земля, такой же всесильной, но спящей до поры, такой же притягательной и непостижимой. Обширная, бесконечно длинная, своенравная, бурная, нередко жестокая, но и тихая, и благостная, и кормящая – это всё она, Корабель – матушка-река.

Но что ему река? На неё Юлиан взглянул, поёжился то ли от чрезмерной свежести дня, то ли от размеров природного колосса и отвернулся. Ведь рядом творилось такое!

Великаны стояли тесной кучей у самой воды. С расстояния казалось, что на пустынном берегу выросла небольшая рощица. Вот только деревья в ней время от времени раскачивались, хотя ветра почти не чувствовалось. И ещё они о чём-то переговаривались.

Похоже, громилы взяли привычку устраивать свои сборища всякий раз, как замышляли очередную пакость. Какую теперь? Деревень поблизости не имелось, а следящих за ними людей великаны до этого словно бы вовсе не замечали. Или они как раз обсуждали, как им лучше переправляться через реку?

Из-за деревьев чуть правее ракитового оврага, где прятались наблюдатели, сминая подлесок, вышел ещё один громила. Высокий и худой, с длинными гладкими лапами – иглы на ветвях, растущих из его спины, были сосновыми, как и золотистая кожа-кора. Грузно ступая по напитанной влагой земле, древень приблизился к собранию, встал с краю и опустил лапы, сделавшись очередным деревом во всё разрастающейся рощице. Если глаза не обманывали, то вновь прибывший расположился аккурат возле их старого знакомца – покрытого копотью Носорога, чей дружок Разрушитель, видимо, торчал где-то в центре толпы. Сюда сошлись древни всех мастей. От белоствольных «берёз» и тонкотелых «рябин» с пучком жёлто-красной листвы на макушке, до бугристых дубовых гигантов, что шевелясь, издавали тягучий скрежет. Но хвойные в общем числе заметно преобладали. Всего великанов, как и говорил Шрам, насчитывалось десятка два.

– Их всё прибывает, – сказал глава разведчиков сир Хью. Его прищуренные глаза в обрамлении лучиков морщин всегда оставались спокойными, на что бы ни взирали. Луи утверждал, что они с милордом Штраубом давние сотоварищи.

– Что же они затевают, твари-тварюжные? – прошептал Шрам, разглядывая из-под ветвей кустарника великанское скопление.

Пришедшие с командором солдаты, а также присоединившиеся к ним мэтр-маг и господин Аргуст лежали плечом к плечу на гребне оврага. Дальше к берегу произрастал седой сухостой осоки, сменявшийся у воды голой полосой, покрытой склизкими камнями, бурой травой и выброшенными при разливе корягами, почерневшими и намертво вросшими в торфянистую почву.

– Вот ведь опять местечко поболтать выбрали, – вновь зашептал командор. – А летом тут, должно быть, хорошо. Купаться можно. Только бы этим поплавать не вздумалось.

А если вздумается? Юлиан почесал переносицу и как можно тише откашлялся в кулак. Он уже отказался от надежды понять, что всё это может значить. Но одно никак не выходило из его мыслей: с чего вдруг командор решил подвести отряд ближе к реке, а значит, и великанам? Им что, в той роще плохо сиделось?

Оставшуюся половину дня древни всё также стояли кружком, изредка переступая, протяжно вздыхая и поскрипывая. То один из них, то другой начинал глухо бубнить, тогда прочие замолкали, вроде как слушая его. Наблюдатели лежали в своём укрытии и мёрзли. От надетых бронь мышцы наливались гудящей усталостью.

Бледное колесо солнца завершило в вышине свой дневной путь, скатившись за кромку горизонта. Незаметно спустились сумерки. На небе замерцали сперва едва различимые, а затем всё более ясные звёзды. Из-за ползущего полога туч вышла похожая на румяную лепёшку луна – скорее оранжевая, чем белая. От реки веяло сыростью. В вечерней мгле над ней носились крикливые птицы. Слышался плеск крупных рыб, нарушающий мерный и от того вовсе перестающий замечаться гул воды. Древни беседовали. Смена дня и ночи, равно как и всё прочее, происходящее вокруг, было им безразлично.

– Так и заледенеть недолго… Как-то всё у нас повторяется. Что до того караулили-караулили впустую, что теперь. – Мэтр Кроули сидел на дне оврага, привалившись к торчащему здесь гнилому пню. Временами старик пробирался через густую как щетина у щётки поросль ракитника на гребень, посмотреть, что изменилось на берегу, но делал это всё реже. Руки его даже в тёплых перчатках дрожали. Поверх балахона, как и в прошлые дни, брони маг не надел. Зато громоздкий посох был при нём, лёжа тут же рядом.

– Я говорил, чтобы вы возвращались с посыльным. Догвиль с Мэрихом должны разбить лагерь, там бы согрелись, – зевнул Шрам. Повернувшись на менее отмятый бок, он чертыхнулся, пошарил под собой и выдернул впившийся в ногу корень.

– Нет, друзья мои. Пусть здесь я мёрзну, а в лагере бы томился от безызвестности. По мне, так лучше первое, чем второе.

– Теперь неважно. Сейчас вместе поедем обратно, ничего уж толком не разглядеть, – обнадёжил командор. – Вернёмся утром.

– Ещё один топает, – едва не впервые за все прошедшие часы ожидания подал голос маэдо. Этот как уставился, так и не сводил с великанов глаз. И ни холод, ни скука были ему нипочём.

Мэтр Кроули подскочил как ошпаренный. Бормоча под нос что-то невнятное, он торопливо полез наверх. Юлиан отполз в сторону, давая ему место. Все подобрались. Сир Хью одёрнул Лопуха, пригибая того пониже. Хотя и сумрак, а кто этих дуболобых знает.

Из лесной чащи выступил очередной великан. Расторопно огибая встречные древесные стволы и перешагивая кустарник, он проследовал к собранию. Этот был не таким высоким или могучим, как многие из уже стоявших на берегу, но сразу выделялся среди них. Большую, сросшуюся с торсом голову, лапы и плечи древня сплошь покрывали короткие побеги с ещё зелёной, не облетевшей листвой, меж которых свисали бороды мха, делающие его похожим на курчавого «медвежонка». Вся плотно сбитая, для великана весьма соразмерная фигура крепыша лучилась завидной для его собратьев живостью.

Древень протопал совсем рядом с оврагом, так что сидящие в нём ощутили расходящуюся от его шагов земную дрожь.

– Что же на Стене делается, если этих здесь столько шастает? – сплюнул Лопух, после чего достал из сапога свой ножик и всадил его в ни в чём не повинную кочку. Юлиан разделял волнения напарника, но оружие предпочёл не извлекать. – И ведь всех сюда тянет. Будто заранее сговорились.

– Смотрите! – повысил голос маг. Поднявшись на колени, он раздвинул ветки кустарника и подался вперёд, как если б собирался немедленно бежать к берегу. – Что-то у них началось. Это новенький всех взбаламутил! Надо…

– Мэтр, сядьте! – Зеленоглазый предусмотрительно взял старика под локоть.

Между тем, новичок впрямь нарушил установившееся среди великанов унылое бормотание. Этот не присоединился к собранию, а встал на некотором отдалении. Едва ступив на берег, он трубно проревел, привлекая внимание остальных. Громилы прерывали свои бурчания и разворачивались. И тут они вновь загомонили, кто во что горазд, затопали, замахали плохо гнущимися лапами, точно подданные, радующиеся появлению любимого монарха.

Скоро от общей группы к новичку выступил один из древней.

– Носорог, падлюга. Это ведь наш Носорог! Вон какой шнобель торчит – отсюда видать! – закричал Лопух. Юлиан ткнул его в бок. То, что вышедшим вперёд древнем был именно Носорог, все уже поняли и без подсказок.

Носорог остановился, не доходя до курчавого крепыша. Замер, словно чего-то дожидаясь. Тогда новичок сам придвинулся к нему и возложил свои многоотростковые лапы на подпаленные магической молнией плечи собрата.

Теперь все наблюдатели, а не только мэтр-маг, поднялись на ноги, дабы лучше видеть великанское приветствие.

Поначалу между стоящими друг против друга громилами ничего не происходило. А затем лапы крепыша зажглись голубым огнём и густеющий сумрак отпрянул от них в стороны. Речной берег озарила неяркая вспышка.

Мэтр Кроули, следом маэдо, Шрам и остальные выбирались из оврага, вставая уже в полный рост. Они смотрели, как призрачное с проблеском зелени сияние подобно воде стекало с ладоней новичка на плечи Носорога. Того охватила судорога. Показалось, что великан готов рухнуть наземь, но Ведун – а кто же ещё, если вытворят такие чудеса! – крепко поддерживал его. И вот уже оба древня сияли, точно парная чародейская свеча. В воздухе от них разносилось трескучее напряжённое шипение.

Сколько длилась их связь? Никто из наблюдателей не ответил бы на этот вопрос. Время прекратило для них существовать, пока громилы не разорвали объятия. Носорога будто отшвырнуло на шаг; его кора ещё продолжала тускло светиться, постепенно угасая, как блики прогоревшего костра. Заметно пошатываясь, он отошёл в сторону. Ведун же выгнулся и затрубил в темнеющее небо.

– Магия! – прохрипел мэтр Кроули. – Как есть, магия! Хаос первородный и Порядок всемилостивый – великан колдует! Я же говорил, что они показали нам ещё не все свои фокусы!

– Видим, мэтр. Тише, – рыкнул на старика господин Аргуст. – Если нас заметят, придётся спасаться бегством. Тогда мы точно ничего больше не узнаем. Вы этого добиваетесь?

– Да никто нас не заметит, – сказал Шрам, всё же поправив для верности чехол с топором за спиной. – Великаны уставились на своего колдуна. Сейчас хоть в барабаны бей… Во, продолжается.

И правда, к Ведуну подходил второй громила.

В следующие минуты ритуал с наложением лап и вспышкой голубого огня в точности повторился. Древни разняли объятия, но на этот раз Ведун не голосил. Далее выступил третий великан. За ним четвёртый. Пятый. Громилы, получившие «освящение», переходили в отдельную группу. Ведун совершал магическое омовение, словно раздающий благословения храмовик в церкви, куполом которой служили сами небеса, а вместо молитв звучал гул реки. Паства выстраивалась в очередь. В осторожности отпала всякая необходимость. Великанам до людей не было никакого дела.

Вечерние сумерки плавно перетекли в ночную темень. Тучи уплотнились, скрыв звёздный табун с их лунным пастырем, так что на помощь с их стороны рассчитывать не приходилось. Только окутывающий Ведуна призрачный ореол позволял различать ещё хоть что-то. Наблюдатели впустую тянули шеи от невозможности, как следует рассмотреть великанскую волшбу.

Наконец последний громила облачился в сияющую пелену. Магическое таинство завершилось. В подтверждение этого Ведун запрокинул башку и повторно проревел с особым напором. Его завывание, пугая ночь, разнеслось над притихшей рекой до другого её берега, а то и ещё дальше.

– И что теперь? – Иззябнувший, но с горящим взором мэтр Кроули теребил древко посоха онемевшими пальцами.

Словно в ответ на его вопрос великаны всей гурьбой пошли к воде. Река захлестнула их до колен, потом до пояса. И тогда они поплыли. Мощно загребая лапами, два десятка древесных монстров отдалялись от берега. Как флотилия брёвен при лесосплаве, только движущаяся не вдоль, а поперёк течения. Не стоило сомневаться, что эти доберутся до противоположной стороны. С трудом и нескоро, но доберутся.

– Дьяволы! – Шраму только и оставалось поминать нечистого. Не видя земли под ногами и рискуя провалиться в случайную колдобину, командор бросился к опустевшему берегу. – Уроды! Твари! Так и знал, что станут переправляться! Зараза!.. Август, что это была за чертовщина, ты понял?

Мэтр Кроули, вместе с остальными пробирающийся через заросли осоки по щиколотку в топкой грязи, взялся что-то сбивчиво объяснять. Командор, впрочем, его всё равно не слушал.

– Узнать бы, в чём был смысл того ритуала… Они же его ждали. Сошлись сюда ото всюду, чтобы… чтобы он их подпитал! – бубнил старик, пожалуй, впервые используя свой посох по его прямому назначению. – Природной магии, как и магии Хаоса, намешано оказалось в избытке. Невероятное сочетание!

Командор метался по взрыхлённому лапами древней берегу, матерясь и почти забегая в воду. Господин Аргуст, встав на более менее сухом участке, просто смотрел вослед плывущим великанам. На его лице с затвердевшими скулами отпечаталась усталость и нескрываемая злость. Они все провожали взглядами древней, что непринуждённо и даже красиво пересекали водную гладь. Сейчас в полутьме Корабель казалась живой свинцовой равниной, неспешно движущейся в раз и навеки отведённом ей направлении. Древни посреди реки виднелись вереницей тёмных пятен с протянувшимся за ними шлейфом из волн зыби.

Где-то совсем рядом гаркнула ночная птица. Её отрывистый крик взвился над водой ехидным смехом. С каждым мигом громилы делались различимее всё хуже. Догнать их более не представлялось возможным.

– Загребают, как всю жизнь только тем и занимались… Наши великаны разумны и владеют высокой магией. Они замечательно подготовились к этому походу. Штурм Стены, а теперь переправа через реку. Никогда бы не подумал, что они способны на подобное. Просто поразительно! – восхищению мага не находилось предела.

– Лучше бы как раз подумал. – Господин Аргуст был раздосадован исчезновением великанов не меньше командора, только предпочитал держать свои чувства при себе.

Древней практически не стало видно, стих издаваемый ими плеск, но Аргуст всё смотрел на реку. Юлиана поразило и даже испугало, как блестят в темноте его глаза. Когда спустя минуту он вновь взглянул на маэдо, то ничего странного уже не заметил.

«Этот взгляд я видел прежде, – всплыла подзабытая мысль. – Не в крепости и не в Бермонде. Где-то ещё».

Шрам бросил особо ёмкое ругательство, затем рявкнул:

– Возвращаемся! Представление закончилось. Зараза!

Командор был не в настроении слушать болтовню мэтра, из которого, как из рога изобилия лился поток заумных постулатов из теории магии и производимых на их основе путаных суждений.

– Двое останутся в овраге, где мы впустую проторчали полдня. Огня не разводить, смотреть в оба, может, кто из уродов отстал и ещё выйдет на берег. Сир Хью распорядится, чтобы в следующий час вас сменили… Всё, поехали! Нужно согреться и хоть чего-то пожрать, а то так и околеть недолго.

– Наконец-то, – вздохнул Луи, тут же закашлявшись и сделав вид, что лишь прочищает горло. Большинство полагало также.

Из лесу привели сонных лошадей. Запалили факелы, иначе ровным счётом ничего нельзя было разобрать. Хью обменялся со своими парнями ещё парой слов. И вот, освещая себе путь огнём, всадники скрылись за ближайшими деревьями.

На речном берегу воцарилась ночная тишь. Лишь слышался убаюкивающий шёпот большой воды да тихое ворчание дозорных, назначенных первыми коротать дежурство в опостылевшем овраге.

Неладное они почувствовали, когда до поляны за перелеском, где должен был быть устроен лагерь, оставалось всего ничего. Поначалу никто не понял, что вызвало беспокойство, но командор набавил хода. Пламя факелов трещало и извивалось на ветру. Стволы с ветвями проносились по сторонам размытыми тенями. Незаметно за грохотом копыт проступили иные звуки, и они-то развеяли все сомнения – предчувствие беды не было лишь плодом их утомлённого сознания.

Ночной лес огласил рёв боевого рога, прокатившийся по нему басовитой струной. И сразу же разнёсся повторный сигнал тревоги.

Пуща ходила ходуном от наводнившего её движения и грохота. Впереди творилось нечто безумное. Всюду метались всполохи огня, ржали чем-то напуганные лошади, несколько их с оборванными поводьями выскочило из темноты и, шарахнувшись от кавалькады всадников, скрылось из виду. Неразборчивые вопли распадались на отдельные выкрики и отдаваемые приказы.

Господин Аргуст на скаку извлёк меч из ножен. Шрам нёсся следом за ним. Остальные чуть на отдалении. Посох мэтра Кроули наливался внутренним свечением, как если бы в его сердцевине разгоралось затаённое пламя. В полутьме выглядело это зловеще.

Чтобы понять причину переполоха, много ума не требовалось. Вставший на привале отряд подвергся нападению неизвестного противника. Неизвестного, потому что им не являлись древни. Мчащиеся от реки всадники только это для себя пока и уяснили. Никого из чужаков они ещё не видели.

Вновь взвыл рог. У всякого, кто слышал его тревожный зов, сердце ускоряло свой бег, хотя казалось, быстрее уже некуда. Солдаты вкупе с пятёркой магов-учеников носились меж горящих костров и ещё не до конца натянутых палаток. И отовсюду, из окружающего мрака, из-за деревьев и кустов в них летели стрелы.

Судя по всему, атака на лагерь случилась считанные минуты назад, когда отряд уже готовился к отбою. Никто из солдат ничего не понимал и лишь стремился найти укрытие. Кто-то находил и затаивался, или же запоздало хватался за оружие, а кто-то подставлялся под неуловимую глазом смерть, свистящую в ночи, и валился кулем на землю.

Тому, как враг сумел незамеченным подкрасться к ним, не существовало оправдания, но это было так.

Вот только, где он, враг?

Рассекают покров ночи странные, примитивно грубые стрелы. С тупым звуком вонзаются в стволы деревьев и с мягким – в людские тела. Кто их выпускает? Невозможно, чтобы лучники до сих пор продолжали столь искусно скрываться в подлеске.

Отряд захватили врасплох, как заспанного зверя на лежбище. Но зверь, хотя и раненый, ещё сохранял силу!.. Непроглядная стена леса высится по одну сторону поляны. На самой поляне горят костры, в неразберихе занялось и несколько палаточных пологов. Пляшут отблески огня на обнажённом металле. Бьётся в судорогах, разбрызгивая пену, сломавшая ноги лошадь – в её глазнице торчит древко с простейшим оперением на конце. Песнь стрел и танец смерти едины. Они наполняют ночь и подминают под себя жизнь.

Командор с маэдо проскакали между костров и палаток.

– Зажечь факелы! – разнёсся приказ Штрауба. – Укрыться за щитами!

Шрам спрыгнул с седла, его растрёпанные волосы опали на плечи волною. Достав топор, он взревел:

– Прочесать лес! Живо, живо! Ни одна паскуда не должна уйти!

Присутствие командора тотчас возымело действие. Собираясь вокруг него, как возле некоего несокрушимого бастиона, рыцари стряхивали паникёрство и начинали исполнять привычные команды. С факелами в руках они ринулись в ближайшие заросли.

А вражеские стрелы всё летят, собирая кровавую жатву, пусть и в меньшем количестве, чем до того. Стучат по выставленным щитам. Сразу две или три ударили в кирасу командора, отскочив от неё. Шрам прикрыл лицо наручами свободной от топора руки. Эти стрелы имели кремниевые или вовсе костяные наконечники. Однако не каждую из них встречала защита. Неизвестные лучники обладали завидной меткостью, учитывая нехватку света и смятение, в коем пребывали их цели. Завеса из воплей раненных и умирающих повисла над лагерем – мучительная, отчаянная.

Рыцари разбегались с открытой поляны.

Противника всё не видно. До сих пор не удалось не то что схватить – хотя бы заметить кого-то из нападавших. Но ничего! Сейчас придёт и их черёд расставаться с жизнями.

* * *

Юлиан с Лопухом отстали как от командора, так и от всех остальных, даже мэтр Кроули на своей смирной кобыле обошёл их. Потому до лагеря они добрались последними. Как назло, ни один из них не взял факела и ехать приходилось едва ли ни на ощупь.

– ВОТ-МАТЬ-ТВОЮ! – Юлиан рванул поводья, заметив выскочившую перед ним тень лишь за миг до того, как на неё наехать.

Под копыта его вставшей на дыбы лошади из-за кустов можжевельника нырнуло нечто низкорослое и шустрое. Существо (а это была живая бестия!) только чудом избежало верной смерти. Отпрянуло и замерло, вытаращившись на двух также вставших всадников. В своей маленькой, будто детской, ручонке бестия сжимала не по размеру толстый выгнутый лук.

Недомерок, кем бы он ни был, испугался случившейся встречи не меньше самих стражников. Поняв, что его заметили и улизнуть скрытно уже не получится, уродец угрожающе зашипел; в алом от пламени костров сумраке сверкнули круглые как у кошки глазищи.

С трудом сдерживая хрипящих лошадей, всадники уставились на заморыша. Прежде им доводилось видеть и просто очень низких людей и тех же карликов-уродцев, которых хватает в трущобах при любом крупном городе, даже в Бермонде имелся свой выродок. Но эта бестия к ним не относилась. Её голова не казалась раздутой, как тыква, и лишних конечностей не наблюдалось; её не породила на свет мать, гниющая заживо от употребления дурманящей дряни, и противоестественное кровосмешение было тут ни при чём. Перед ними находилось полноценное существо. Разумное и хитрое – чего стоила хотя бы его кургузая одежонка с навешанным на неё мхом, полностью сливающаяся с лесным фоном, и настоящее оружие.

Карл ощерил мелкие зубы под выпирающим вперёд как флюгер нюхалом – прям, жуткая прямоходящая крыса. Лошади попятились, близость уродца и им приходилась не по нутру.

Совсем рядом кричали, там происходил бой. Но в месте, где столкнулись стражники и недомерок, никто не появлялся. Позади карла темнели дебри можжевельник, из которых тот выпрыгнул, и он мелкими шажками отступал к ним.

Понадобилось несколько мгновений застывшей паузы, прежде чем ладони всадников потянулись к рукоятям мечей. Карл выказал большую сноровистость. Он вновь зашипел и как-то поджался, чем только усугубил свою схожесть с неимоверной крысой. А затем одним движением выхватил короткую стрелу из висящего у него за спиной колчана.

Поняв, что в следующую секунду его без зазрения совести собираются взять и прибить, Юлиан прохрипел нечто бессвязное… Меч не спас бы его. Возможно, лошадь ещё могла успеть затоптать недомерка – об этом он даже не подумал.

Стрела легла на тетиву, оттянутую карлом до самого уха.

Но Лопух оказался быстрее.

Сверкнул отполированным боком солдатский нож-засапожник. Лезвие сделало в воздухе оборот и с мокрым чавканьем вошло в мерцающий глаз уродца. Крысёныш тонко взвизгнул. Взмахнул ручонками и, выронив свой лук, повалился навзничь.

– Ме-мерзость, – сплюнул Юлиан. Занесённый для удара меч оттягивал руку, не сразу он опустил его. – Лопуша, это ещё кто?

Приятель пожал плечами:

– Я откуда знаю. Лешак какой-то. Хотя, у нас в деревне говорили, что они скорее на тех же древней смахивают, только ростом с человека. Похоже, они на наших и напали. Никогда таких раньше не видал… Блин, и как это я не промазал?

– Творец-Вседержитель, эта тварь чуть не подстрелила меня!

– Чуть не считается. – Свесившись с седла, Лопух разглядывал на земле мёртвеца, сейчас ставшего едва отличимым от обычной кочки. Без огня совсем неотличимым. Он тоже извлёк меч. – Поехали. Тут этих гадов, должно быть, навалом шныряет.

Но схватки с недомерками, устроившими им засаду, так и не случилось.

Когда неразбериха улеглась, а подоспевший командор навёл порядок, рыцари Розы принялись прочёсывать местность у лагеря. И тогда же обстрел прекратился полностью. Враг понял, что его налёт со столь жалким оружием потерпел неудачу, и предпочёл ретироваться. Изловить кого-то из ночных стрелков не удалось. Непостижимым образом те растворились в густом подлеске, да так, что следов было не найти. Лишь на самой границе зрения в темноте скользили приземистые тени, появляющиеся и тут же исчезающие, как сквозь землю проваливающиеся. Просвистело ещё несколько стрел. Один из рыцарей булькнул, схватившись за пронзённую шею. Пришлось вспомнить про бдительность. Шрам сам возглавил поиски, его топор нарубил уйму веток и только. Другой группой руководил господин Аргуст, но и они не добились большего. Враг ушёл беспрепятственно, так же, как появился.

Обескураженные и молчаливые или, напротив, извергающие страшные проклятья, как уподобившийся осатаневшему медведю-берсерку командор, солдаты возвращались в разгромленный лагерь. На истоптанной траве лежали тела, поутихшие лошади бродили среди поваленных палаток.

Заново развели костры, что осветили округу как днём. Раненых уложили на расстеленные одеяла. Разбежавшиеся лошади были по возможности собраны. По периметру лагеря встали дозорные – на случай, если ночные гости вздумают вернуться. Что представлялось сомнительным, хотя и их появление в такой глуши часом ранее казалось чем-то невозможным… Подсчитали потери. Выглядевшие никчёмными стрелы отправили на Небеса пятнадцать человек. В основном точным попаданием в лицо или открытую часть шеи. Большинство солдат ведь находилось без шлемов, сняв их после целого дня ношения. Ещё четверо лежали при смерти. Надежда на то, что они дотянут хотя бы до утра, даже при всём старании лекарей с помогавшими им чародеями, была невелика.

И это им ещё повезло. Имей ублюдки в своём распоряжении более стоящее оружие, исход налёта вполне мог обернуться обратным соотношением выживших и убитых.

Десяток всадников, возглавляемый господином Аргустом, съездил к реке забрать оставшихся там дозорных. Враг, судя по всему, отступил в другую сторону, но какая теперь разница. Найти ни самих разведчиков, ни их лошадей не удалось. На палой листве в овраге обнаружились лишь лужицы подсыхающей крови. Число погибших возросло до семнадцати. А бешенство Шрама перехлестнуло все преграды. Разнесённое в щепки походное кресло стало первой жертвой его ярости.

Между тем был объявлен срочный сбор командного совета.