Текст книги "По зову полной Луны (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Перековка сознания. Ты хоть слышишь, о чём говоришь? – Маэдо тоже не замечал ни карлов, ни обездушенных. Его жгло негодование и… неверие в случившееся предательство. – Август, зачем тебе это? Ты никогда не был глупцом. Ты учёный человек. И ты добровольно признаёшь над собой власть тех бесплотных теней? Мы же вместе шли уничтожить их. Что изменилось с тех пор?

– Всё изменилось, – не повышая голоса, произнёс маг. – Мы были напуганы встречей с неведомым, а нападение карлов поселило в нас ярость. От того все наши дальнейшие «планы» и стали лишь бесконечной чепухой, не имевшей ни малейшего шанса на осуществление. Мы боролись с тем, чего не понимали. Не были готовы понять. Но теперь мне явили истину, и я её принял. А ты, к моему сожалению, ещё нет.

– Какую истину?!

– Ты злишься, – Мэтр Кроули наконец перевёл своё внимание с Юлиана на маэдо, и вжавшийся в стену стражник облегчённо выдохнул, – значит, подспудно чувствуешь свою неправоту. Я могу объяснить, в чём она заключается.

Аргуст взирал зверем. Маг счёл это за утвердительный ответ.

– Мы с тобой, помнится, прежде не раз рассуждали о том долгом и трудном пути становления, который проходит всякое развивающееся общество. Его движении от низких к всё более высоким ступеням организации, что есть суть поступательного совершенства или эволюция. – С тем, как голос старика нащупывал уверенную тропку, он всё сильнее наполнялся значимостью, плечи его распрямлялись, подбородок вскинулся. – И вы с Мартином соглашались с доводами, что я озвучивал. А именно, что наш социум – не единичная Империя, всё человечество в целом, – в последние столетия достиг некоего рубежа в своём историческом взросление. И остановился, не в силах преодолеть его. Движения вперёд не то, что не стало, кое-где уже пошёл откат назад! Подспудное возвращение к давно отжитому и ещё дальше, вовсе к тёмной дикости! Я утверждал это прежде, утверждаю и теперь. Оглядевшись, ты сможешь наблюдать, во что выливается подобное отползание «вспять».

Мэтр Кроули имел в виду набившихся в темницу карлов. Крысёныши бросали вопрошающие взгляды на старика, потом ненавидящие на пленников, и снова на своего главного. Без его указки они не смели шелохнуться. Ручные собачонки, жаждущие устроить кровавую потеху. Эта жажда читалась в их шумном дыхании, в том, как подрагивали пики в напряжённых лапах. Но собачонки были хорошо вышколены.

Ни Аргуст, ни Юлиан не понимали, причём тут уродцы.

Старик говорил, как лектор на преподавательской кафедре. Поучать для него было делом привычным.

– Спасение человечества в том, чтобы найти выход из тупика! – Он уже порывался начать расхаживать туда-сюда, но простора ему недоставало. – Подумай, сколько веков наша цивилизация, считай что, топчется на одном месте. Это… это катастрофично!

Юлиан сказал бы, что мэтр выбрал не лучшее время для философских диспутов, но ему дозволялось лишь смотреть, как эти двое зыркают друг на друга бойцовскими петухами. Абсурд. Не лишённый даже некой забавности. Которую напрочь губили цепко следящие за каждым их вздохом карлы и давящая глухота стен. Хотелось набрать полную грудь, но воздуха недоставало, а тот, что имелся в их узилище, успел провонять кислятиной, провонять крысёнышами и царапал горло.

– Производство, наука – магия, в конце концов! Если что и развивается, то черепашьими шагами! Магия, так скорее, как раз и откатывается к грубой первобытности! – Мэтр рубил ладонью перед собой. Аргуст слушал его, не перебивая. – Аллегория избита, но суть дела отражает верно. Мы – я вновь имею в виду весь людской род – не находим точки опоры, дабы совершить от неё прорыв к чему-то действительно новому. Мы завязли в своей трясине и не знаем, как выбраться. Пройдёт ещё век, два, три, но, я уверен, ничего не изменится. А однажды нынешний миропорядок рухнет, что и ознаменует всеобщее низвержение к примитивизму! Мы вернёмся к тому, от чего когда-то ушли наши древние предки! Как учёный, я вполне допускаю такую возможность. Законы эволюции равно применимы к развитию, как отдельных живых существ, та и целых социумов. – Старик запыхался в бурном потоке своих суждений. – Наш сонный мир требует встряски!.. Встряски, что подтолкнёт его, заставит перешагнуть через любые барьеры. И он находится в этом подземелье – тот выход из тупика. Мы нашли его, друг мой. Вернее, он сам призвал нас. Теперь ты понимаешь?

– Я понимаю лишь то, что ты повредился рассудком, друг мой. И кое-кто этим воспользовался. – Аргуст искал схватки, пусть словесной, но схватки! Безоружными с таким числом уродцев им не совладать при всём желании. – Некоторые, мнящие себя Великими, уже пытались следовать путём «судьбоносных потрясений», ты не первый додумался до столь гениальной идеи. Десятилетия раздора и гражданских войн – итог их стараний всегда был один!

– Магия Предтеч…

– Магия Предтеч стократ усугубит последствия, когда начнётся бойня за обладание ею! – рявкнул Аргуст. – Ты сам убеждал нас…

– Вот! Вот в чём твоё заблуждение! – мэтр тоже перешёл на крик. Недомерки заволновались. Их глазищи перебегали со старика на Аргуста, туда и обратно. Эти стояли по разным сторонам темницы, и крутиться уродцами приходилось как волчкам. – Ты не хочешь уразуметь, что Сила, дарованная некогда Предтечам, а теперь дошедшая до нас, безмерна. Её хватит на всех. Пойми же – на всех! Не будет никаких войн за делёжку. В том просто не возникнет нужды… Высокие уже пытались строить общество будущего тогда, в своей доисторической эпохе. И им это во многом удалось! Но Предтечи изначально избрали неверный путь. Они замкнулись сами на себе, сами себя заключили в кандалы. И это возымело следствия. Что ж, урок был усвоен – на ошибках учатся!

Волосы мага слиплись в колтуны, борода топорщилась. Жесты его делались всё порывистее. Он всем сердцем верил в то, о чём говорил, и не понимал, как маэдо может в чём-то сомневаться.

– Не надо считать меня олухом в руках коварных злодеев. Я полностью отдаю себе отчёт в своих поступках. Высокие открыли мне пока лишь малый ручеёк Дара – и уже это невероятно! Но ещё Они открыли мне знание, что гораздо ценнее.

– Ты бредишь! – не менее вдохновенно подхватил Аргуст. – Для своего времени Предтечи, может, и были подобны богам, но чем они кончили? Их Дар их же самих погубил, стёр с лица земли, так что остались лишь эти руины. Плодиться, расползаясь по всему свету, – этому мы научились, несомненно, лучше их. И без всякого Дара. Но в чём ещё мы превзошли их, на какую высшую ступень развития вступили, раз в итоге угодили в собственное «болото»? Ты противоречишь сам себе, старик. За все прошедшие века мы ни в чём не сделались лучше или мудрее их. А, судя по тому, что я увидел в том храме, мы даже не смогли достичь их уровня.

– Вздор! Полагаешь, я не думал об этом? Думал. И пришёл к выводу – краха не произойдёт! – Мэтр всё же принялся ходить от одной стены темницы до другой. Чтобы дать ему проход, карлам пришлось потесниться. Их ничего не понимающие в происходящей болтовне рожи были почти комичны. – Сейчас мир иной, нежели тогда. Мы не примитивное племя, живущее в лесах и носящее звериные шкуры. Накоплен опыт истории! Мы начнём не с пустого места, как когда-то Предтечи. Это и станет нашим подспорьем! Нашей точкой опоры… С магией кристаллов у Империи исчезнут границы. Со временем образуется единая общемировая Империя. Останутся в прошлом все войны и болезни, вся грязь и скверна современности. Мы, а если не мы, то наши потомки, построят гармоничный, ни в чём не нуждающийся мир. Общество Золотого Предела, в котором каждый сможет в полной мере раскрыть имеющиеся у него таланты.

– И три безликие тени займут престол твоей империи Вечными Властителями всего сущего. Вся мощь кристаллов будет за их спинами, ведь они связаны с ними неразрывно. А тех, кто не пожелает жить в вашем идеальном мирке, вы что, обратите в таких вон рабов? Или попросту уничтожите?

– Да, так! И только так! – Маг топал ногами. По его лицу текли ручьи пота. Маэдо удалось задеть старика. Карлы, заразившись пылом своего главного, хрипели и скалились на пленников, на обездушенных, друг на друга. От чего воняли ещё нестерпимее. – Большинство людей безнадёжно глупы, они не знают, чего хотят. Они толпа! И ей нужны поводыри. Я думал и об этом. За время заточения Высокие осознали причины прошлых ошибок. Их разум стал поистине всеобъемлющ! Даже оковы плоти ныне не властны над ними. Лишь Они, приручившие сам Хаос, способны понести ответственность за единый мировой социум. Понимаю, принят это обстоятельство не просто. Но иного пути нет… Дар пробуждается после долгого сна. Всякое сопротивление будет сметено. Будущее грядёт, и его не остановить.

Мэтр Кроули вернулся к проёму «двери», встал в нём, как в колдовской арке, с горящими глазами мессии, возвещающим о приходе Новой Эры. Сейчас он выглядел ещё одержимее, чем в храме до того.

Карлы умолкали, чрезмерно грозный вид старика страшил их. Юлиан, находясь в слегка оглушённом состоянии, подумал: а какое место в мире Золотого Предела мэтр отводит недомеркам? На утончённых мудрецов, в коих, по его словам, должны превратиться все и каждый, они не походили даже при самой буйной фантазии. Мысли стражника сумбурно перепрыгивали с причуд распределения магической искры Творцом-Вседержителем на сосущее чувство вдруг напомнившего о себе голода. Когда же он ел в последний раз?… А ведь ещё был страх. Страх сдохнуть в любой момент. Или не сдохнуть, а отправиться на повторную «обработку», – как того пожелает мэтр. И вместе с тем ему, как и карлам, приходилось слушать спор двух ораторов, точно состязавшихся в произнесении более патетичной речи.

Перевести дыхание, много времени у мэтра не заняло:

– Высоким нужны ближайшие помощники. Либо ими станем мы, либо кто-то другой. Желающие найдутся быстро, можешь не сомневаться! Но пока выбор за нами. Ты, я, твой отец, брат и ещё ряд, достойных подобной чести, – мы призваны…

Маэдо расхохотался. Громко и на показ.

– Оставь свои подачки при себе, старик. Ни я, ни мой отец, ни кто-либо из здравомыслящих людей никогда не признает над собой власти тысячелетней нечисти! Путь к твоей империи проляжет через моря крови и горы трупов. Так и передай своим Хозяевам!

Маг столь резво метнулся к Аргусту через проход в скопище карлов, что их лбы едва не сшиблись. Сын Императора не сделал ни малейшего движения, хотя легко мог бы свернуть старику шею, и уродцы не успели бы ему помещать.

– Ты ещё очень молод. От того так горяч в своих безусловно возвышенных, но далёких от истины суждениях о человеческой природе. Ты не ведаешь даже о собственном предназначении. – Мэтр Кроули сменил тон на тихий и вкрадчивый. – В тебе течёт кровь владык древности. Она-то и не даёт тебе сидеть на одном месте, бросая на поиски чего-то, чего ты сам толком не понимаешь. Кровь – это тоже судьба. И от неё не уйти. Ни простому человеку, – он приложил ладонь к своей груди, – ни, тем более, такому, как ты. В глубине сердца ты жаждешь править. Я успел в том убедиться… С годами ты наверняка бы поумнел, но у нас нет этих лет.

– Мне надоело тебя слушать старик. Либо вели тащить нас обратно к твоему паршивому алтарю на закланье, либо убирайся! – отрезал Аргуст. Мэтр медленно попятился от него. Смыкающийся ряд карлов вставал между ними разделительным барьером. – Твои Хозяева могут выжечь мне – и ему тоже – мозги, – не глядя, маэдо кивнул в сторону Юлиана. – Мы сдохнем, но не обратимся. Помяни моё слово, предатель.

Предатель. Ноздри мага затрепетали, губы сжались в бледную линию. Сам себя предателем он уж верно не полагал.

– Ах, так… Я вижу твои глаза, заносчивый принц, упёртый как баран. Они лучатся чистейшим изумрудом! Такие глаза бывают лишь у мужчин прямой ветви рода Терракотаров. Но откуда, по-твоему, взялся сей отличительный признак? Равно как, врождённая, пусть и «спящая», искра дара и воинская стойкость, позволяющая вести за собой других – на смерть ли, за победой ли, не важно? Не забудем и про завидное долголетие! – Старик вернулся к визгливым крикам. Он тараторил как безумец, которым и являлся. – С давних времён твои предки избирались верховными вождями, правителями и императорами – в зависимости от эпохи. Но и древнейшие из хроник не скажут, кто был первыми Владыками в этой славной цепи преемственности. Мне же открылась и эта правда!

Изо рта мага летели брызги слюны.

– Цвет твоих глаз, глаз твоего отца и всех твоих дедов – это отблески пламени кристаллов! Терракотары – потомки одного из родов Предтеч, что выжил, несмотря на случившийся раскол и последующий за ним исход. Вы сохранили максимальную чистоту их крови! Не удивительно, что именно твоя семья взошла на престол крупнейшего из когда-либо существовавших государств – Древнего Ломинора, а после его распада – Империи Терракота. И никакие попытки свергнуть Вас с него не имели успеха… Вся Ваша «царственность» дарована Ими! Так почему ты не желаешь подобно своим праотцам поверить в Их избранность и разделить с Ними вечность? Ведь в этом есть твоё предназначение!

Мэтр сказал, и на какое-то мгновение в темнице всё смолкло.

– Ложь, – прохрипел Аргуст.

– Ложь? – Старик утёр лицо. Под его глазами залегли даже не мешки, а тёмные наплывы. – Значит, мои слова не способны убедить тебя, как бы правдивы они не были… Пожалуй, я сделаю ещё одну попытку. Я покажу тебе кое-что.

Плавным движением, присущим лишь магам, мэтр Кроули вскинул руку. Полы его вымазанного в грязи, местами порванного балахона взвились, как если бы в подземелье ворвался порыв ветра. Только то был не ветер. Всё произошло почти мгновенно. На ладони старика из ниоткуда возник, зашипел, а затем сорвался с неё шар рдяного пульсара. Кажется, так это называется. Миниатюрная комета пронеслась над головами карлов, заставив их пригнуться, и ударила в грудь маэдо. Тут же всосавшись внутрь. Куртка принца никак не пострадала, но сам он застонал, схватившись за место попадания. Повторяя траекторию полёта, в воздухе ещё стлался сизый шлейф, когда глаза Аргуста закатились, и он упал на пол.

– Смотри, неразумный. Надеюсь, этому ты поверишь.

Мэтр подошёл и устало склонился над распростёршимся маэдо, проверить, не расшиб ли тот при падении себе голову. Карлы вокруг них выли. Многие бросали свои пики и падали на колени, закрывая лица маленькими ручонками. Часть так вовсе предпочла выбежать наружу. Стены же темницы светились. И они сжимались, сдавливали находящихся в ней, после чего снова расширялись.

– Тебе оно тоже не повредит. – Маг обернулся к переставшему дышать стражнику. – А потом мы с тобой поговорим. Ты, юноша, ещё, может, станешь моим учеником. Пути судьбы неисповедимы.

Прежним движением кисти мэтр Кроули метнул второй шарик чародейного огня. Юлиан не успел и зажмуриться. Что-то горячо толкнуло его в самое сердце.

Вспышка зелёного пламени…

Опора ушла из-под ног, он словно бы провалился в громадную воронку, внезапно разверзшуюся на месте пола в их узилище. Вращающуюся и глубокую. Накатила дурнота. В его голове всё поплыло. Он падал.

Очертания окружающего мира стирались. Их размывало.

А сквозь них проступали иные образы.

8

Более всего это походило на ещё один колдовской сон, только на этот раз он выступал в нём в роли безликого наблюдателя.

…Покрывало дремучих лесов раскинулось от горизонта до горизонта, насколько хватало взгляда. Местами его пятнали проплешины лугов. Синяя лента реки протянулась по тёмно-зелёному фону легендарным мировым змеем. Поблескивающим. Вдалеке громады скал вздымали свои снежные пики под облака.

Картины пасторальных пейзажей проносились под ним, точно нарисованные тушью на безгранично растянутом холсте… Рывок к земле. На миг кажется, что он смотрит глазами сокола, камнем падающего с высоты своего полёта на затаившуюся в траве мышь. Но вот полёт вновь выравнивается. Теперь он реял над самыми верхушками сосен, и, если бы у него были руки, он мог бы коснуться их. Он как дыхание вольного ветра.

Лесной массив внезапно обрывается и остаётся позади.

Взору предстаёт идеально круглая долина, уютно устроившаяся в пологой изложине местности.

И в долине лежит город.

Подобно спицам в тележном колесе от города расходятся ровные линии дорог. Они ведут к засаженным полям, садам и огородам, хозяйственным постройкам и котлованам разрабатываемым карьеров. По дорогам движутся телеги, запряжённые мохнатыми животными вроде быков с витыми рогами. Быки идут смирно, низко опустив головы, каждый по своей стороне дороги. Телеги везут грузы, но ни на одной из них не сидит погонщика.

Город как драгоценная жемчужина, сокрытая в раковине своей долины. А сама раковина покоится в глубине лесистого моря. На солнце сияет мрамор причудливых строений, перемежаемый позолотой островерхих башен. Взор радуют тенистые парки с растёкшимися по ним зеркалами чистейших прудов. Вот широкая площадь, уставленная аллеей скульптур, а там торговые ряды, где еда и товары берутся по необходимости, без всякой платы. Чуть в стороне возведён амфитеатр бойцовской арены, рядом дюжина пирамид, бывших домами увеселений. Хватало здесь и многого другого. Трудновообразимого, чудесного, но скорее выходящего за рамки здравого смысла. И потому пугающего.

Знание свободным потоком вливалось в сознание Наблюдателя, где он читал их, как страницы раскрытой книги.

Он уже знал, хотя ещё и не мог поверить в то, что в своей жизни обитатели чудо-города ни в чём не испытывали недостатка. Что дни их полнились наслаждениями и негой, а виды форм, которые те порой принимали, вызывал невольную оторопь, если не брезгливость.

Но на раздумья времени нет.

Ведь время вдруг ускоряет свой ход. Его размеренная поступь сменяется стремительным бегом. Галопом. Секунды сравниваются с месяцами, минуты вбирают в себя годы.

Он заворожено взирал, как…

С городом что-то происходило. Что-то нехорошее. Среди Предтеч – это не было их самоназванием, его придумали гораздо позже, – нарастали волнения. Одни группы выступали против других. Велись жаркие споры, случались первые, не представимые ранее уличные беспорядки. В дело шла настоящая боевая магия!

Наблюдателю явилась причина случившихся неприятностей.

Город лишился, вернее, лишался, своего главного сокровища.

Источник – Дар Всевидящей Ночной Хозяйки, он был залогом их существования. Он казался неисчерпаемым. Но его Сила понемногу истощалась. Её «остатков» могло хватить ещё лишь на пару лет. Так определили жрецы. И они до последнего молчали, надеясь, что… впрочем, их надежды не оправдались.

Вскоре, что было неизбежно, нехватка Силы начала ощущаться уже каждым. К Предтечам возвращались дано забытые тяготы и опасности. Особенно, что касалось защиты их обособленного края от нападок внешнего мира, лежащего за чертою долины. А дальше маячил голод и ещё более ужасные последствия.

Когда беда обрушивается на чьи-то головы, ищут виновных. В городе ими нарекли служителей Хозяйки. Их обвинили (и ложно) в том, что они скапливают Силу Дара для себя, ограничивая её поток, потребный для нужд остальных. Жрецы пытались успокоить нарастающие волнения, но они были неспособны объяснить происходящего. И уж тем паче, что-либо исправить.

Сила священного алтаря иссыхала подобно ручью во время летней засухи. Это и раскололо древний народ.

Сторонники одного из двух возникших лагерей призывали собратьев учиться жить без Источника. Призывали начать самим добывать средства для своего существования, как делали когда-то их предки. Таких было немного.

Большинство же понадеялось найти спасение в другом.

В жертвоприношениях.

Сначала за то выступали и жрецы. Потребное количество «материала» – какое точно никто не знал, но ни это главное, – могло быть набрано среди животных, водящихся в окружающих долину лесах, часть из которых внешне походила на самих Предтеч и порой отлавливалась для схваток на арене. Их жизненная Сила должна была вновь наполнить Источник. О могуществе магии крови знали уже тогда. И одновременно с этим зазвучали суждения о том, чтобы вовсе упразднить касту жрецов, а кристаллы разделить между всеми в городе. Чтобы впредь каждый сам отвечал за толику предоставленного ему Дара. И сам же пополнял её. Мысль, что с исчезновением служителей исчезнет и их общая способность обращаться к Святыне, ни у кого не возникла. Сила всегда была «под рукой», а чья в том состояла заслуга, забылось.

Относительно опорочивших себя жрецов, пусть только в этом, оба лагеря сходились единогласно. На трёх верховных Хранителей со значительно разросшейся за последние века плеядой их последователей начались гонения. Покой и наслаждения покинули чудо-город, но его обитатели ещё пытались крепиться.

Когда же ток Силы даже в виде малой её струйки иссох окончательно, сознание Предтеч в одночасье помутилось.

Той страшной ночью Хозяйка ушла с небес, и некому было приглядеть за её народом. А народ этот будто по щелчку чьих-то пальцев отринул все свои прежние распри, а заодно и всякое сострадание. Оба препирающихся лагеря, смешав ряды, топча и калеча друг друга, устремились на приступ Храма. Обитель Святыни, возведённая в катакомбах под городскими улицами, манила к себе жителей поверхности, как кусок мяса стаю оголодавших хищников.

Две сотни жрецов, ведомых Высокими Отцами, предвидели угрозу и успели запереться в главном храмовом зале, расставив «капканы» в ближайших к нему коридорах. Они спешно готовили некое грандиозное заклятье, призванное погасить пожар народного восстания. Их чары должны были опереться на кровь. Но не животных, которых так никто и не взялся отлавливать, а своих же собратьев. Самых ярых, впереди идущих.

Кристаллы на постаменте сияли заметно слабее, чем помнилось Наблюдателю по собственным воспоминаниям. Свет их был тусклым и дрожащим. Умирающим. Он не понимал производимых жрецами манипуляций, но и в бестелесном состоянии ощущал ещё исходящую от них жестокую мощь. Ничего подобного совершать прежде Хранителям не доводилось, а искать иные решения было поздно.

Пока впавшие в бессознательность горожане пробирались через лабиринт подземных туннелей, растерявших всё своё былое таинственное очарование, сделавшихся теперь сумрачными и смертельно опасными, спускаясь глубже в катакомбы, умирая в них и перешагивая через тела тех, кто бежал рядом, Высокие Отцы привели в исполнение своё заклятье.

Возможно, они даже рассчитали всё верно, все балансы плетеней и противовесы откатов. Вот только Источник более не подчинялся их воле. Кристаллы исказили наложенные на них чары и ударили ими же по самим жрецам. Две сотни молящихся служителей, стоящих на коленях вокруг своей шипастой Святыни, накрыла хлынувшая из алтаря волна изумрудного пламени.

Мир выгорел в испепеляющей вспышке.

Наблюдатель и тот попытался прикрыть глаза несуществующей ладонью, хотя ему-то ничто не угрожало… Спустя мгновение огненная пляска улеглась. Тогда и произошло самое странное.

Одежды служителей и плоть под ними вспыхивали, словно это были не тела из мяса и крови, а охапки сухой соломы. Храм наполнился предсмертными воплями. Жрецы корчились на плитах, а те, кому хватило сил подняться, метались в замкнутой ловушке, объятые дыханием колдовской геенне. И вместе с тем, как распадались плотские оболочки, заключённые в них «души» высвобождались. Скоро в опустевшем зале, где выгорел даже прах, остался лишь сонм эфемерных фантомов, почти не связанных с материальным миром. Дикий ужас овладел ими, что в равной степени оказался присущ как живым, так и… не совсем живым.

Невесомые тени, поддавшись единому порыву, взмыли вверх.

Пройдя сквозь каменные перекрытия, уже не бывшие для них преградой, духи служителей вырвались из катакомб и поднялись над городом. Над его площадям и улицами, забитыми бегущими толпами, над его башнями и плосковерхими пирамидами. Высоко, почти к самым облакам. Только там сияние оставшегося в чреве земли алтаря перестало жечь их. И, будто то же воздушное облако, налетевший ветер подхватил и властно увлёк сонм духов за собой.

Они покидали родную долину, уносимые над чащами дремучих лесов, большой текущей водой и широкими голыми пустошами.

Наблюдатель видел их дальнейшую судьбу.

Он знал, хотя и не понимал откуда, что остатки былой магии, столь близкой к природной, не дадут тем фантомам сгинуть бесследно. Не сразу и нелегко, но они втянутся в полные живительных соков молодые деревца, тянущиеся навстречу скупому северному солнцу. Именно в астральной проекции поросли сосен, елей, берёз и дубов лишившиеся своей прежней сути, практически лишившиеся и самого своего существования, но некой прихотью космических сил и случайностей удержавшиеся в этом пласте бытия, зыбкие тени найдут себе приют. Они станут обитать в них и за их счёт. Они станут вместе преображаться.

Тем деревьям было уготовано чрезвычайное долгоденствие.

Минует не век и не два, прежде чем жрецы Предтеч вернутся в наш мир. Вернутся вновь воплоти. Когда, после свирепых вьюг весенние лучи пригреют мрачное глухолесье, сорвав с него снежные покровы, древни раскроют свои ещё бессмысленные глаза и разогнут покрытые корою лапы, чтобы сделать первые неуклюжие шаги. Начнётся их неприкаянное скитание по далям Пустоземелья. В поисках чего-то почти забытого за время долгого сна, в поисках чего-то утраченного…

Жрецы и ещё не прошедшие посвящения послушники бежали из Храма, пройдя сквозь систему вселенского мироустройства на своде. Однако в зале нашлись те, кто не покинул его пределов, даже сжигаемый яростью вышедшей из повиновения Святыни.

Трое Высоких Отцов, бессменных Хранителей Дара. До этого дня они стояли во главе народа, значительно опередившего свой век. Они были могущественны при жизни. Они и в явившемся недопосмертии возвышались над прочими. Нет, переотражённые чары не обошли их стороной, но свой разум в отличие от своих тел Отцы от разрушения уберегли. А с ним и своё властолюбие.

Сияние кристаллов, и поугаснув, продолжало жечь. Они терпели боль. Изо дня в день, бесконечные адские недели и месяцы. Терпели до тех пор, пока не свыклись с ней. Такое оказалось возможно, для них одних или нет – вопрос без ответа. Нет и самого вопроса, ведь никто никогда не задавал его. Наблюдатель лишь видел, что Высокие Отцы остались подле Святыни. Остались, чтобы хранить свой город и чтобы заново постигать его изменившееся Сердце. Они верили – вернётся власть над ним, вернётся и всё остальное…

А что же горожане, осаждавшие подступы к Храму?

Случившийся выплеск чар застал их врасплох. Проходя сквозь любые стены, изумрудная волна пожирала каждого, настигнутого ею в туннелях. Уже мёртвые и ещё живые сгорали в неугасаемом пламени, обращаясь в горсти сальной сажи.

В животном страхе Предтечи бежали, но теперь в обратном направлении – прочь из мрака подземелий и дальше, как можно дальше. Боясь оглянуться, неспособные помыслить ни о чём, кроме вала катящейся за ними смерти. Языки «зелени» вырывались на поверхность сквозь плиты мостовых, растекаясь по прямым ложам улиц. Это была ночь колдовских огней и скорбного плача.

Город на глазах превращался в тлетворный могильник.

Предтечи заламывали руки к тёмным небесам, моля о спасении. Но некому было услышать их стенания.

Прийти в себя им удалось лишь, оказавшись в ночном лесу, среди колоннады древесных стволов и запахов смолы, с ногами, промокшими в холодной росе. За граничной чертой долины.

Весь следующий день, ещё до конца не осознавая реальность произошедшего, они сходились для всенародного совета. Следовало решать, как жить дальше: без жрецов и, что страшнее, с Источником, сделавшимся для них гибельной угрозой. Прежние споры, отброшенные в момент помутнения, вскипели с удвоенной страстью. Глупцы вещали об окончательном уходе из долины, о переселение в другое место. Большинство страшилось самой мысли о подобном. Большинство намеревалось переждать бедствие вблизи города, а когда всё утихнет (должно же это когда-нибудь случиться!), вернуться и восстановить, что получится. Мохно-Эро – их дом. А что там, вне его? Одна лишь смерть вовсе без надежды.

Они много кричали, срывая голоса, но каждый остался при собственных убеждениях.

Некоторое время спустя караван из полутысячи мужчин и женщин, ведя мохнатых быков, что тянули телеги, нагруженные скарбом и снедью, собранными на полях и городских окраинах, выдвинулся в путь. Они направлялись на юг, навстречу тёплым ветрам, где рассчитывали найти себе новую жизнь. С ними никто не прощался и никто их не провожал. Ушедших объявили изгоями. Про них постарались скорее забыть, как забывали всякое, выходящее за рамки привычного понимания. Как многое забудется впоследствии…

Наблюдатель натужно вздохнул. Увиденное поражало. И ничто ещё не было завершено – всё только начиналось!

Ибо…

Ибо меньшую из ветвей некогда единого народа ожидала подлинно великая судьба. Но до того не раз вставала смерть со своим бледным фонарём за их спинами. Горячей лихорадкой, от которой лишь чудом отыскался лечебный корень, и кровавыми стычками с «носящими шкуры», голодом и зимними стужами, внутренними распрями и полным отчаянием у последнего края.

Пройдя через сотни, тысячи и сотни тысяч тягот и лишений, Ушедшие, тем не менее, выжили. Они научились защищаться от нападок зверья и возвели себе кров. Их кормило собирательство и животноводство. Возобновилось земледелие, наладилась охота и рыбная ловля в лесных реках. Установились ремёсла. Сызнова постигались воинские умения и житейская мудрость. Ушедшие сроднялись с окружающим их миром. Огромным. Неведомым. Живым. Путём проб и ошибок познали слагающие его законы.

Всё так. Но, что самое прекрасное, в чём крылся главный залог их стойкости – это дети. В условиях неизменённой Даром природы те стали рождаться один за одним. Не все они выживали и не все были физически полноценны, но молодая кровь укрепила народ изгоев, подарив ему веру в будущее.

В последующие столетия их малочисленное общество испытало зримо вырождение. Черты лиц огрубели, тела сделались кряжистыми и сильными. С отрывом от Источника способности к магии почти полностью утратились, как и долголетие, хотя даже те крохи, что всё же сохранились, явились значимым подспорьем. Пусть и не чары ныне определяли их существование.

Со временем они научились не столь враждовать с племенами «носящих шкуры», обитавшими в тех же краях и у тех же рек (Ушедшие теперь сами носили шкуры), сколько уживаться. Происходили обмены товарами и заключались союзы. В частности, против Иных, тоже желавших хозяйничать на лучших угодьях. Войны с ними велись беспрерывно. Предтечи уцелели во всех схватках, отстояв своё право ходить под солнцем и луною этого мира. А поквитаться с Иными время для них ещё наступит.