Текст книги "Под сенью клинка"
Автор книги: Макарка Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 59 страниц)
Глава 29. Свадьба
– Это надо воспринимать как отказ? – Дагор скосил глаза на лезвие, остриё которого упиралось ему в горло.
Дерек подавил желание проткнуть скота прямо сейчас. Ублюдок! Когда успел? Всех агентов на плаху!
– Ты… – голос сорвался. Если сейчас задать вопрос, осознал владыка, Хельму не жить.
Тайный советник молча разглядывал клинок. Осунувшийся, позеленевший, со словно присыпанными пеплом глазами и волосами, он разглядывал меч и – не боялся. Он вообще на памяти Дерека боялся только одного, – не справиться с работой.
– Талина… – не выдержал Дерек.
– Я ещё не говорил с ней, – Хельм попытался чуть откинуть голову и податься назад. – Ты напрасно нас подозреваешь.
Не могли же врать все агенты, включая осведомителей господина Ханта! Ночи в Тальне Хельм проводил с Ульрикой. В других городах – ещё с кем-то, кто добивался его не менее напористо. Четыре доноса единогласно утверждали, что он довёз Талину в открытой карете до дома после ужина у князя Занвельта, проверил охрану и агентов, после чего направился к дому ювелира Улара, откуда и вышел на рассвете.
Дерек убрал меч в ножны.
– Ты так любишь её?
– Она мне нравится, – тайный советник поднял голову и посмотрел Дереку в глаза. – Лучше, если она выйдет за меня, чем за какого-нибудь мошенника.
– Хорошо, – Дерек помнил, что запах наверняка выдаёт его, но голос звучал бесстрастно. – Если она согласится, я возражать не буду.
– Мне подать в отставку? – спросил Дагор.
– Нет. Не вижу повода. Инспекция была очень тяжёлой, но ты прекрасно справился.
Дубовая дверь бесшумно закрылась за вторым советником. Всё к лучшему. Пусть он женится на Талине. Потом можно отбить её у мужа. А отцом ребёнка будет считаться Хельм. Не совсем то, но… это лучшее, что можно выжать из данной ситуации. Нет – ещё лучше будет, если Талина овдовеет сразу после того, как родит. Это тоже легко устроить. Пышный погребальный костёр – и у вдовы с крошечной дочкой будут и свобода и высокое общественное положение, вполне подходящие для брака с владыкой… Дерек встал и подошёл к зеркалу. Посмотрел себе в глаза, к цвету которых уже почти привык. И удивлялся лишь изредка, когда видел своё отражение забывшись, ненароком. Это он. Солнце этого мира вызолотило волосы, тронуло загаром кожу, и чернотой – душу. Или – показало ему истинный цвет его глаз, волос и души. Не может быть.
…Стол, если его швырнуть на пол, не сломается. Зато будет много грохота. Можно ещё взять чернильницу и запустить в дверь. Вазы и скульптуры на камине разлетятся на мелкие осколки. Кресло, выброшенное в окно… сначала встревожит, а потом насмешит и придворных и стражу.
– Две дюжины стражников на плац. Оружие – тренировочное.
Он загоняет их до полусмерти. И себя тоже. Самое главное – чтобы мечи были тренировочные. Иначе он убьёт кого-нибудь сегодня.
* * *
Коридорный поймал медяшку и молча указал на лестницу, растопырив пятерню. Второй этаж, пятая комната. Хельм поднялся наверх, взялся за тяжёлое бронзовое кольцо и постучал.
– Не заперто! – послышалось из-за двери.
Тайный толкнул створку и вошёл.
На горе взбитых подушек возлежал казначей в тончайшей белоснежной батистовой эльфийской рубахе и таких же подштанниках, небрежно обнимая правой рукой сдобную белокурую девицу. Весьма пышная грудь красотки нахально вываливались из красной кружевной кофточки. Девица, сопя от усердия, медленно и старательно ерошила коротко стриженые кудри господина Ханта, заодно прилежно покусывая его за ухо. Левой рукой советник по финансам прижимал к себе бутыль таргенайского – куда нежнее, чем недолгую подружку.
На прикроватном столике Хельм насчитал восемь графинов, кувшинов и бутылей – таргенайское, арденийское, столичное вишнёвое и озёрское грушевое, рябиновая, малиновая и яблочная настойки и… «Миэлиариалитииэль… дальшеонипустьсамиэтудребеденьпоютипроизносят…» стоимостью в пять кулей золотых графин. Серебряные блюда между бутылями изобиловали закуской – больше дюжины сортов сыра, копчёности, печенье, сладости. Господин Хант знал толк в еде и выпивке.
– Ты? – шевельнул бровью Ильм. – Я думал это вино доставили…
– Поговорить бы надо, – как можно серьёзнее произнёс тайный советник, пытаясь не выпускать из поля бокового зрения пухленькую ножку, покоящуюся поперёк живота третьего советника.
– Брысь, – толкнул девицу казначей.
Та лениво потянулась и принялась перелезать через советника по финансам, стараясь как можно выше задрать нижнюю юбку. Это ей вполне удалось – Хельм не без интереса изучил татуировку на левой ягодице. Ящерка была вполне безобидна и не свидетельствовала о принадлежности красотки к преступному миру, как говорили бы о ней кошка, коза или роза. Девица ещё раз потянулась, неохотно и долго одёргивала юбку, не спеша подобрала с кресла брошенную на него одежду, и принялась с огромным усилием протискиваться между стеной и советником Дагором. До стены было шага четыре, но красотка так боялась её задеть, что посчитала нужным прижаться к тайному советнику как можно плотнее.
– Дура, – бесстрастно констатировал Ильм, когда дверь за девицей закрылась. – Работать не умеет. Так обалдела от твоих расчудесных глаз, что забыла, кто ей платит. Ни медяшки не получит. Зато ты сегодня сможешь развлечься с ней совершенно бесплатно. Только зачем – к тебе и так толпы бегают, не передрались бы. И как тебя на всех хватает? Какие-то магические эликсиры?.. Я слушаю.
– Я женюсь на Талине, – Хельм подтянул к столу стоявшее у стены кресло и устроился в нём. – Хотел поговорить с тобой о её переводе в столицу.
– Дереку доложил? – третий советник приложился к бутыли таргенайского и протянул её второму советнику.
– Да, – тайный немного помедлил, потёр горло и глотнул.
– И до сих пор жив? – искренне удивился господин Хант.
– Как видишь.
– Как же он тогда отреагировал? – с любопытством вопросил казначей, бросая в рот кусок сыра.
– Клинок к горлу приставил, – сообщил Хельм, убирая руку с шеи.
– Меч? – едва не поперхнулся советник по финансам.
– Да.
– Тот самый?
– Да.
– И ты жив? – подался вперёд господин Хант.
– Мы это только что выяснили.
– И… каковы ощущения? – третий советник затаил дыхание.
– Острые, – признался тайный. – Крайне.
– А скажи… – дрогнувшим голосом спросил казначей, жадно вглядываясь в Хельма, – ты… ты почувствовал в нём… личность?
– Ну давай я тебе клинок к горлу приставлю и посмотрю, почувствуешь ты в нём личность или нет! – не выдержал тайный. – Ничего не почувствовал. Кроме того, что ничего не успею.
– В отставку подал? – казначей перевёл дух и протянул Хельму кусок сыра. – Работа нужна?
– Нет, – хмыкнул второй советник и сделал ещё три глотка, – мою отставку не приняли. Сказали – справляюсь. Справляюсь, – он выпил бутыль до дна, взял другую, повертел и поставил на место. – И неплохо. О как. Это он про четыре с четвертью дюжины смертных приговоров? Лучше уж отставка: я – сыщик, а не палач… В бою – куда ни шло, а так…
– Судья. Не палач, – поправил его Ильм. – И ты знал, на что шёл… и потом – кто-то же должен… пей, тебе сейчас самое оно…
– Лучше уж палач, – не выдержал тайный. – На нём ответственности нет. Только приказы выполняет. А если я в чём-то ошибся?
– Вряд ли, – хмыкнул господин Хант. – Насколько донесли мои агенты – не ошибся. А тех семерых из Гнездилища я б собственноручно четвертовал, ещё б и два золотых за это приплатил не торгуясь.
Хельм потянулся за ближайшим графином и опять хлебнул из горлышка, напрочь игнорируя весьма красноречивый взгляд третьего советника на хрустальные бокалы.
– Не переживай, – вновь попытался утешить его Ильм, – когда обстановка нормализуется – такими вещами станет заниматься владыка… Отвлекись. Вон хоть здесь… хотя… бабы от тебя и так не отстают. Ещё хорошо галопом вдоль реки – так ты и так полдороги на перекладных скакал… Мне так лучше всего помог бы подсчёт прибыли – но если я предложу тебе денег или совместное дело, ты сочтёшь это за взятку… Остаётся одно… – он откупорил и разлил по бокалам «Миэлиариалитииэль»… – сейчас всё обсудим и заодно допьём то, что осталось… так что там с Талиной?
– Хочу, чтобы ты перевёл её в столицу после свадьбы, – тайный принялся изучать закуску на столике.
– Сам не прокормишь что ли? – удивился господин Хант.
– Почему? Прокормлю. Только лучше, чтоб она при деле была – отвлекает от… понятно в общем.
– Угу, – казначей задумчиво покрутил в руках бокал. – Это мне управляющего здесь менять прикажешь? Я только-только его нашёл, он в работу только-только вник… ммм… это… ммм… накладно. Да и Талина там у себя уже всё знает, а здесь ей заново придётся… убытки – не убытки, но части прибыли я точно лишусь… надо бы как-то компенсировать…
– Это можно, – улыбнулся Хельм, принимаясь разглядывать собеседника с тем же интересом, с которым тот разглядывал вино, – в Раздолье некий торговый дом, владелец которого недавно занял очень высокий пост, поставил городской страже некачественное оружие. Ещё не слышал? Я имею полное право предъявить ему претензии – не успел начать работу, а уже ворует. Но, с другой стороны, если посмотреть внимательно – вполне может быть, что виноват один управляющий, и это их внутренне дело…
– Тьфу на тебя! – засмеялся Ильм. – Умеешь убеждать. Пожалуй, мне в столице честный управляющий нужен больше, чем в Тальне. Сама-то она как, ответственности не боится? А то недосмотрит, а ты на меня свалить решишь? Ты что не пьёшь? Раздумываешь, можно ли пяток глотков «Милки» истолковать как взятку? Можно-то можно, только вот Дерек меня за такой донос на смех поднимет… Так что Талина?
Хельм задумчиво пригубил вино.
– Для Роксаны заказывал? – не удержался он от вопроса. Злорадство, впрочем, скрыл хорошо.
– Ну, – прищурился господин Хант. – Не пропадать же теперь. Ничего, никуда не денется. Так что Талина?
– Про мага не забудь, – напомнил тайный. – И казну Ковена.
– Угу, – согласился Ильм. – И ты тоже. У тебя, в отличие от меня, денег нет. А внешность… – на неё «Миэлиариалитииэль» не купишь… Так что Талина?
– Я с ней ещё не разговаривал, – ответил Хельм, и в ответ на удивлённый взгляд казначея добавил: – Но она согласится.
* * *
Ренни плёлся в Академию, стараясь не заснуть на ходу.
Вечером в лечебницу доставили купца и его семерых охранников, умудрившихся разделить трапезу с товарищами по каравану. Купец не очень остерегался, поскольку товарищами были зять и шурин. На счастье торговца мимо проезжал патруль. Разбойников скрутили, посиневшего же купца с охранниками закинули в сёдла и галопом повезли в лечебницу. Пятерых не довезли, а остальных пришлось откачивать. Хрипящий купец затребовал себе всё имеющееся эльфийское противоядие, которого и так было в обрез, и, едва оклемавшись, заголосил, что ни денег, ни противоядия ни на кого из охранников не даст и ни медяшки им не заплатит – ведь свою работу те не выполнили. Уржел всё же наскрёб несколько крупиц, но этого хватило лишь остановить агонию – зять с шурином на отраву не поскупились. Вызвали всех отдыхавших магов, но и их усилий не хватило. Пришлось применять немагические методы – они были гораздо дешевле и иногда помогали.
Обычно Ренни был на подхвате у лекарей по вечерам и выходным, а ночью в его обязанности входило всего лишь спать в палате, но в этот раз пришлось носиться всю ночь. Ко всему прочему, яд оказался новый, и четверых пострадавших заклинило при попытке перекинуться – а многие зелья по-разному действовали на человеческую и собачью составляющие, и, если людей удалось откачать к уже середине ночи, то с обычно более устойчивыми оборотнями провозились до утра. Когда рвать и корёжить тех перестало, Уржел отпустил вызванных магов и помощников. Ренни всё боялся уйти, но магический осмотр показывал, что особой опасности нет – теперь отсутствие противоядия влияло лишь на длительность выздоровления.
Когда у него будет своя лечебница, решил Ренни, – проблем с противоядием не возникет, на всех хватит.
Спать хотелось неимоверно, но стоило на ходу прикрыть глаза, как перед ними тут же возникал таз с кровавыми ошмётками, клистир, дымящиеся зелья, оскаленные пасти и сведённые судорогой руки-лапы. Ренни мотал головой, тёр веки, и плёлся дальше.
Он успел до второго удара колокола, почти упал за парту и шепнул соседу:
– Разбуди меня, когда Армидалий объяснять начнёт. Если отвечать вызовет – тоже толкни, ладно? Меня толкни, если меня отвечать вызовет… или если вдруг тебя спросит.
Соседу приходилось всё растолковывать очень подробно.
Ночные смены выдавались не часто – обычно на занятиях спал сосед, и по причинам куда более приятным: порой от него исходили запахи сразу нескольких девушек. Они и сейчас чувствовались, но дежурить по парте ему сегодня всё же придётся.
Сосед поморщился:
– Ты б хоть отмылся, от тебя травами воняет и…
– Знаю, – пробормотал Ренни, делая вид, что смотрит в конспект, – не успел…
И закрыл глаза, стараясь не уронить голову с кулака и не всхрапнуть. Во сне он снова бегал, бегал, бегал, разводил челюсти, вливал в них вонючий отвар…
Разбудил его толчок в ребро. Ренни разлепил один глаз: Армидалий как раз изображал на доске столь опостылевший за ночь предмет.
– Нет, – в ужасе застонал Ренни, – только не клистир… если он сейчас начнёт объяснять его устройство, я точно умру…
И снова закрыл глаза – уж эту тему он за ночь выучил на целую эльфийскую дюжину… Лучше ещё поспать, чтобы пентаграммы не пропустить…
* * *
Талина делала вид, что изучает пружину к стреломёту. Пружина подвернулась очень кстати и действительно ей не нравилась, но объяснить, в чём дело, она не могла. Рассчитана на три дюжины выстрелов. Придётся рискнуть своими деньгами и произвести их все в присутствии поставщика и свидетелей. Один выстрел – один золотой. Если пружина не лопнет – придётся выплатить всю сумму. Она, конечно, не разорится, но обидно лишиться денег из-за своей мнительности. А если пружина откажет у покупателя, может статься, что претензии предъявить он уже не сможет. Скорее всего, именно так и будет.
– Надо вызвать поставщика, – сказала она, откладывая пружину, – и произвести в его присутствии три дюжины выстрелов.
– Могу помочь, – предложил Хельм, ловя её взгляд, – и пружину проверить и засвидетельствовать – давно хотел себе стреломёт, но всё как-то… занят.
Всё как-то своих денег не особо много, перевела про себя Талина, а купить себе игрушку за счёт казны не позволяет совесть. Да и Ильм скорее всего тут же донос напишет. И вовсе не из какой-то особой вредности или соперничества, а просто чтобы снять с себя ответственность за подобные траты.
– Нет, – разъяснил тайный советник, словно поняв, о чём она думает, – у меня нормальное жалование. Даже слишком. Семью содержать хватит с избытком, а на стреломёт и подавно. Но, пока долги казны твоему непосредственному начальству… ммм… ещё не выплачены, не следует… привыкать к излишней роскоши.
Талина взяла пружину, принялась водить пальцами вдоль витков. Надо позвать младшего приказчика, пусть организует проверку стреломёта. На это уйдёт ещё немного времени.
– А как же Ульрика? – неожиданно вырвалось у неё.
– Ульрика? – искренне удивился Хельм. – При чём здесь Ульрика?
Ну да, подумала Талина, у тебя таких Ульрик – дюжина в каждом городе. С другой стороны, пока у той нет ребёнка, она может выйти замуж только за престарелого богатого вдовца четырёх с лишним дюжин лет и с детьми и внуками старше неё самой. Так ведь такого можно найти и через дюжину лет, и через две, и через три – старика найти никогда не поздно, даже самым уродливым бесприданницам. А уж с таким состоянием, как у Ульрики… Если же она забеременеет, то сможет претендовать на кого угодно. На Дерека – Талина прикусила губу – вряд ли, а вот на Ильма – вполне, их состояния, по слухам, соизмеримы. И тайный советник для неё – не лучшая партия, ни по деньгам, ни по происхождению. Эльфийские родственники Ульрики будут против такого брака.
– Я не подхожу для неё, – пожал плечами тайный советник, – я не купец и не князь. Да и мало ли кто и где за мной бегает, сама знаешь – у нас под небом обычаи другие, не обращай внимания.
– Вот именно, – Талина продолжала вертеть пружину, стараясь не встречаться глазами с Хельмом, – другие.
Всё-таки набралась смелости и посмотрела на него. Рядом с ним она будет казаться крошечной тощей страшилкой, но у подгорных жителей детей всегда много, даже под небом, и – через несколько лет ему будут только завидовать, и никто никогда не скажет, что они не ровня. А он – он никогда её не ударит, не предаст, будет оберегать и защищать. И за её деньгами он не гонится, а что гонится за детьми – так их все хотят. А женщины – пусть себе, если потихоньку – разве её это волнует?
– Не переживай, – улыбнулся Хельм. – Ты же меня знаешь – я не пью, бить тебя точно не буду, твои деньги по брачному договору тебе и останутся, с работой – помогу, нянек – обеспечу, и докучать тебе излишним вниманием не стану, если не захочешь. А остальное… у меня прекрасный нюх, ты ничего не заметишь. Если же однажды тебе станет не всё равно – никаких проблем, только скажи, ни на одну женщину не посмотрю.
Как хорошо, что ей под руки подвернулась эта пружина. Она отвлекает внимание и позволяет тянуть с ответом.
* * *
Армидалий упал в кресло и блаженно вытянул ноги. Три ночи в лесу с пятым курсом – радость не большая. А утром – лекции и семинары. Просил же не ставить утренние часы после ночной практики! Нет, как всегда: кто в любимцах у Драгомила, тому и расписание удобнее, и группа способнее, а ему – тупицы и утренние семинары после бессонной ночи. Впридачу ко всему на третьем курсе не вышел второй страхующий, и Армидалий всё занятие трясся, что сейчас кто-нибудь из дуболомов разнесёт аудиторию. Пришлось засадить всех за конспектирование трактата и страховать самому, потому что иногда и тупое переписывание не гарантировало, что кто-нибудь не решит опробовать на себе или соседе новое заклинание. Зато на этот раз никого в лечебницу везти не пришлось – удалось вовремя перехватить «замерзающий водопад» и отправить его создателя на кухню. Лучше бы в карцер. Пара дюжиниц в карцере – и до любого дойдёт, чем могут обернуться несанкционированные эксперименты на лекциях. Ему самому этот метод очень хорошо помог в своё время. Розги – тоже прекрасное лекарство от слабоумия. На этих дельных мыслях в преподавательскую ввалились Починок и Буничар. Буничар как всегда что-то увлечённо рассказывал на ходу:
– …какое там отношение проекций угла потока два к семи? Он площадь квадратной пентаграммы вычислить не смог… данных, говорит, не хватает – одна сторона квадрата известна, а вторая – нет…
И не надоедает ему удивляться, полусонно подумал Армидалий, пытаясь бросить тонизирующее заклинание на мятно-черничный отвар. Лучше б нормальным ответам удивлялся: два-три раза в год – точно не надоест. У него самого вон вчера первый курс ни с того ни с сего хохотом зашёлся, когда он произнёс «закрытый и замкнутый на себя артефакт…» Никогда не знаешь, что им в голову взбредёт, и какие слова они сегодня сочтут неприличными. И вообще, что ругаться на студентов, если сам только что собственноручно пересолил черничный отвар?
Он сосредоточился, убрал заклинание, солёный привкус и начал колдовать заново. Отвратительная вещь – бытовая магия, никогда ему не нравилась. Надо, кстати, пригнать домой парочку семикурсников – крысоотпугивающие заклинания обновить под предлогом зачёта…
– Слышал новость? – развалился в кресле Починок, заплетая бороду в косичку. – Драгомил велел поставить ещё двоих страхующих. Сегодня подписал приказ. И куда, думаешь? На полудюжинный? Хе-хе. На первый. Выделил средства. Наконец-то! Не сменился ещё эльфийский король, а мы уже ставим дополнительных страхующих на первый курс. Скорее бы уж наш благодетель на седьмой перешёл – глядишь, под это дело семерых страхующих выбьем…
– Кто благодетель? – не понял Армидалий. Не похоже, чтоб на первом курсе учился отпрыск главы торговой гильдии или кого там ещё. Сплошь нищета – ни на взятку не скинутся, ни дополнительных занятий не оплатят.
– Да Гозрений, – хмыкнул Починок. – Не слышал что ль? Тайный советник с полдюжиницы тому соизволил почтить своим вниманием наше скромное заведение, и поинтересовался успехами студента первого курса Гозрения. Драгомил предупреждал, что за мальчишку просил сам владыка, ввели ради него на первый курс второго страхующего, а уж когда тайный советник первым делом о нём спросил… Дюжину страхующих они не хотят? Скоро их будет больше, чем учащихся в группе.
– Хороший мальчик, способный, – пожал плечами Бучинар, – проблем с пентаграммами у него не будет – считает на раз, чертит так вообще идеально… гном всё-таки. А на первом курсе страхующие, пожалуй, и нужнее…
– Неплохой юноша, – согласился Армидалий, – целители всегда требуются. Старательный, серьёзный и вдумчивый. Далеко пойдёт.
– Да-да, очень вдумчивый, – подтвердил Починок. – Не далее как вчера придумал новый принцип подбора кличек для преподавателей. Вас, к примеру, теперь называют Клистир.
– Почему? – поперхнулся Армидалий.
– А кто решил на уроке нарисовать на доске принцип вытекания энергии из закрытого и замкнутого на себя артефакта? С вашими-то способностями к изобразительному искусству. Я видел рисунок – клистир он и есть клистир. Очень серьезный ученик. Очень.
Ударил колокол. Посмотрим, кем тебя обзовут, злорадно думал Армидалий, направляясь в класс. Всё ещё впереди.
* * *
Начали желтеть листья – ещё немного, и они начнут облетать, объяснили Дереку. Дни стали короче, днём и вечером над замком кружились птицы. Вызванные художники расписали покои Дерека так, как он показал, бросая на владыку косые взгляды. Ничего, перебьются. Это его дворец, и он имеет право на личные пристрастия. Тем более никто, кроме горничной, туда не заходит. Дел было много – но они не отвлекали. Вслед за проливными дождями пришла тёплая солнечная погода, и в близлежащих селениях начали играть свадьбы.
После бессонной ночи и долгой пробежки вдоль реки он вернулся в замок, чтобы ощутить непривычную тишину. Обошёл левое крыло, проверил караулы у запертых кабинетов советников. Заглянул к себе, пролистал свитки и подшивки. Вынул из ножен клинок, толкнул обратно. Поупражнялся с бичом – сколько ни тренировался уже здесь, изобразить из себя новичка всё не получалось. Позвали к завтраку. Дождевики показались безвкусными. Подосиновики и опята повар недосолил и переварил – есть их было невозможно. Грузди и рыжики скрипели на зубах, а каша не вызывала никакого желания её попробовать. На рыбу смотреть было тошно. Дерек высыпал в кашу ложку соли и полил горчицей – омерзительным жгучим изобретением этого мира: вкус не появился. Добавил хрена – никакого результата. Арденийское оказалось совершенно пресным. Таргенайское тоже. По-хорошему, их и не надо себе позволять, пока казна не рассчиталась с господином Хантом. Хотя что там стоимость кувшина – искра в вулкане, но совесть по крайней мере будет чиста. Дерек потягивал вино и смотрел на недоеденную безвкусную кашу с горчицей. Так теперь будет всегда? Разум возражал, но чувства говорили – всегда. Это – жизнь?
– Телепортиста! – приказ отразился эхом от стен пустых коридоров и растворился в глубине замка. Вчера. Надо было решать ещё вчера. Сам виноват – надо было решать сразу.
Телепортист трясся.
Телепортист стучал зубами и доказывал, что высаживаться на поле при таком скоплении народа – опасно.
– Значит, выбросишь в полутора саженях над полем, – отрезал Дерек и шагнул в появившееся лёгкое марево. Наплевать. Даже если маги ошиблись, и родится мальчик.
* * *
Платье было красное, всё в бело-розовых кружевах и вышивке. Красные башмачки на небольшом каблучке, и букет из алых листьев клёна и веток рябины. Венок на голове. В таком платье и венке любая невеста красива.
На лугу дурманяще пахло разбросанным свежим сеном. Солнце стыдливо спряталась за лёгкие облачка, сопровождающий народ смеялся и отпускал скабрёзные шутки. Талина краснела, Хельм улыбался. Она разглядывала присутствующих, отыскивая знакомые лица. Пару раз в толпе мелькнул Ильм – в новой неимоверно дорогой куртке эльфийской работы и снежно-белой рубахе. Он разве что не прыгал вокруг увешанной драгоценностями черноволосой женщины, не сводя с неё откровенно влюблённого взгляда. Это ж какое у неё должно быть приданое? Борода беседовал с бравыми стражниками, глядевшими на него с не меньшим обожанием, чем господин Хант на красавицу. Талина узнала главнокомандующего не сразу и в основном – по голосу.
На свадьбу тайного советника сбежался поглазеть весь город и пригород. Сама Талина не знала, чего хочет – уехать в столицу тихо и незаметно, или всё-таки испытать – каково оно: свадебное платье, венок, пир, гости… букет… пусть не сморчков, но всё равно красивый. Решила – как порекомендуют, так и сделает. Пусть теперь отец с мачехой и женихом решают за неё. Они все посоветовали одно. Даже господин Хант заявил, что негоже управляющему «Тропинки» выходить замуж втихую. И вот теперь её дело – всем доброжелательно улыбаться. Даже перекошенным от зависти горожанкам. На зарёванную Ульрику она старалась не смотреть. В конце концов, той никто не мешал самой посвататься к советнику Дагору, а не вести изнурительные двухлетние переговоры по согласованию брачных контрактов с главами торговых гильдий Дерска и Заозёрья.
Талина улыбалась и старалась не оглядываться. Чудес не бывает. Зато у неё будет самый красивый муж. Она привыкнет.
Люди шептались и поглядывали на накрытые неподалёку столы. Князь Занвельт что-то говорил стоящим рядом женщинам, доброжелательно кивая невесте и с опасением поглядывая на жениха. Талина отвлеклась, мучительно стараясь не вглядываться в галдящую толпу – не будет там никого! – и осознала реальность, только когда князь огладил бороду, поправил расшитый кафтан и возгласил традиционную фразу:
– Есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто был бы против этого брака? Может, кто-нибудь сам претендует на эту женщину?
Хорошо, мелькнула шальная мысль, что спрашивать, претендует ли кто-либо на мужчину, не принято. А то Ульрика вполне могла бы сейчас вцепиться ей в волосы… Может, потому и не принято, что женщины дрались бы чаще, чем мужчины?
Маг выбросил его высоковато – боялся задеть людей. Высоковато. Ничего – тело привычно сгруппировалось само, он упал на землю, перекатился, как обычно при прыжке с лошади, поднялся на ноги и заорал, боясь, что непоправимо опоздал:
– НЕТ!
Что-то не то, сообразил Дерек, другое надо сказать, только что?
Она была совсем не похожа на себя в этом красном платье и венке. Совсем не похожа. Надо сказать что-то… что-то… ну надо же что-то сказать! Кроме «прости меня…» А – вот: «Я, светлый владыка Аледер, сам женюсь на этой женщине!» Или уже поздно? Тогда – «Немедленно дай ей развод!»
– Я… – начал Дерек…
Талина рванулась было к нему, но Хельм удержал её за руку. Князь закашлялся.
– Не прикасайся к ней, гнида!
Он же не это хотел сказать? И не хвататься за меч – у Хельма только кинжал…. Кулаком его! Нет – Талина рядом, неприлично…
Народ откровенно обрадовался. Все, кроме князя Занвельта и Хельма. Князь стушевался и побледнел, растерянно оглядываясь по сторонам. А Дагор качнулся вперёд и очень-очень тихо произнёс:
– Боюсь, владыка, в этом случае нам придётся решить вопрос поединком.
Взгляд у него был… Дерек подумал, не потеряет ли он «из-за бабы», как принято и совершенно не стыдно здесь говорить, своего тайного. Решил – вряд ли. Не тот человек. А если и потеряет – Талина того стоит. Или всё же нет? Насколько всё было бы проще, будь на его месте Ильм. Одним ударом – и хвост дракону, и голову. Но Ильму Талина не нравилась.
– Хорошо, – наконец-то он может сказать что-то разумное, отработанное годами, – на чём драться будем? Выбирай оружие.
Краем глаза Дерек заметил ослепительнобелую рубаху бесцеремонно расталкивавшего народ советника по финансам и бороду главнокомандующего. За спиной Ханта мелькнули чёрные волосы и прозрачная блузка. Интересно, подумал вдруг Дерек, если бы замуж выходила эта женщина – кинулся бы я её отбивать? Понял – нет, она наверняка высмеяла бы подобный порыв, заявив, что решать такие вопросы – её право, и пусть наглец убирается, пока она… А Талина молчит. Растерялась?
– Без оружия, – побледнел Хельм, – с мечом против тебя здесь ни у кого шансов нет, владыка. А в драке – ещё посмотрим.
Присутствующие радостно расступились, образовывая круг. Кто-то одобрительно заулюлюкал, кто-то засвистел, захлопал.
Дерек снял с пояса меч и хлыст и швырнул на землю. Потом шагнул к тайному советнику. Без оружия – замечательно! Он измордует его так, что пару дюжиниц ни одна девица не взглянет.
Дагор бросил кинжал, отпустил Талину и тоже вышел вперёд.
Талина беспомощно молчала. Она уже смирилась. Хельм ей нравился. Дерек ей нравился много больше – но его так долго не было. И радости от того, что два хороших мужика дерутся из-за неё, оказывается, нет. Оказывается, это очень стыдно и неудобно, когда из-за тебя дерутся. Наверно, тем женщинам, которые хвастались, что из-за них дрались, просто никто не нравился.
Она шагнула вперёд, чтобы разнять их, но кто-то жёстко схватил её за руку выше локтя.
– Не лезь, – услышала она бас Бороды. – Всё, что могла, ты уже сделала.
Талина рванулась, но огромная ручища держала её крепко. Оглянулась: лекари хорошо потрудились над господином Радосветом – прежними остались только голос и запах. Искусственный глаз почти не отличался от настоящего, к тому же маги оставили небольшие шрамы над бровью и на щеке, которые отвлекали внимание и, как ни странно, придавали главнокомандующему обаяния.
– З-здравствуйте… – не нашлась, что сказать, Талина и дёрнула руку, пытаясь вырваться. Не получилось. – Надо…
– Не стоит, ваше величество, – усмехнулся главнокомандующий, – не пристало жене правителя лезть в драку мужчин. Ведите себя достойно. Они сами разберутся.
Дерек был уверен, что сделает тайного за несколько ударов сердца. Но Хельм увернулся от первого удара, ушёл от второго и от души врезал ему ногой в плечо. Владыка до сих пор считал, что знает недостатки каждого из советников. И при владении мечом и кинжалом. И в драке. Оказалось же – Дагор очень хорошо скрывал своё мастерство. Зачем? Или повода не было?
Дерек ушёл вбок, намереваясь перехватить руку противника и – не успел. На долю мгновения. С трудом смог отклонить обрушившийся на него удар. В чём дело? Тайный быстрее? С ним самим что-то не то? Со слишком большой высоты падал?
Оглянулся на Талину – она перестала вырываться из хватки Любозара. В этот момент Хельм провёл подсечку, и они покатились по траве.
